Текст книги "Кто мы? Стихи"

ОРЕЛ
Притча

 
Однажды у свободного орла,
Что 40 лет над скалами парил,
Настанет день, когда накроет мгла
И крыльями взмахнуть не будет сил.
 
 
Когда-то клюв, как твёрдый камень был,
А когти, словно бивни у слона,
И перья свежий ветер теребил.
Он мог летать без отдыха и сна.
 
 
И вот лежит без пищи и воды,
Едва раскрыв совсем безвольный клюв,
И перья, как кольчуга, на груди.
Ослабли лапы, когти подогнув.
 
 
Не может он летать уже и есть,
Ему придётся заживо здесь гнить.
Но знает все же он: надежда есть,
Лишь стоит захотеть всем сердцем жить.
 
 
Собрав последние остатки сил,
Он будет клювом биться о скалу,
И разобьёт его, он так решил,
Хотя придется долго ждать ему.
 
 
За много дней клюв новый отрастет,
Тогда он сможет вырвать когти им,
И снова ждать, когда же час придет,
Смотря, как облака плывут над ним.
 
 
Тяжелых и провисших перьев слой
Когтями новыми он вырвет на груди
И вот услышит голос неземной:
«Ты изменил себя. Теперь – лети!»
 
 
И снова сможет пищу добывать,
И мглы над ним смертельной больше нет,
Он будет снова над скалой летать,
И проживет еще он много лет.
 
 
Когда приходится нам крылья опустить,
Когда нам кажется, что все усилья зря,
То. чтобы дальше были силы жить,
Порой приходится менять себя.
 
 
Да, страшно, больно, очень нелегко
Расстаться с прошлым, всё пугает нас.
Но жить иль умереть нам суждено —
Даётся каждому один, последний шанс.
 

ПОЭМА О ТАМБОВСКОЙ МОНРО
(шуточная история)

 
Ты примчалась из Тамбова
На закате на «Бла-бла».
Черноглаза, черноброва.
Ну, держись теперь, Москва!
 
 
И в торговом центре «Ветер»,
Где условий нужных нет,
Ты закрылась в туалете,
Чтоб поправить марафет.
 
 
Каждый штрих давно просчитан:
Даром перла этот груз?
Ты ж не просто лыком шита!
Пусть оценит толстопуз!
 
 
Ты нашла его в Инете.
Да, конечно, он не ах,
Пребывает в диабете
И слегка уже в летах.
 
 
И тебе уже за тридцать,
Выбора особо нет.
Вариант любой сгодится
И плевать на диабет.
 
 
Покорить его решила,
Став похожей на Монро.
Все повадки изучила,
Просмотрела все кино.
 
 
Перекрасилась в блондинку,
Приспосабливала фен,
Чтобы юбка, как на снимке,
Поднялась выше колен.
 
 
Взявшись бодро, перерыла
Кучу разных словарей
И совсем его сразила
Эрудицией своей.
 
 
К счастью, старый диабетик,
Книголюб и киноман,
На призыв Монро ответил,
Приглашая в ресторан.
 
 
Ты недолго собиралась,
Чтоб рубить, так уж ребром.
Собрала в дорогу малость.
Остальное уж потом.
 
 
Ты влетела, словно птичка,
Разодета в пух и прах,
И сжимала косметичку
Вместо сумочки в руках.
 
 
Ты сама себе казалась
Королевой на балу,
Белозубо улыбалась
«Лакалютом» вся в пылу.
 
 
Подошла к нему, волнуясь,
Грудь вздымая в декольте,
Вытянув для поцелуя
Губки в сладостной мечте.
 
 
Он слюнявчик из салфетки
Водрузил на свой живот
И сказал: «Неси креветки,
Дама скоро подойдет».
 
 
У тебя обмякли руки,
Тонус медленно упал.
Ведь никто подобной муки
До сих пор не испытал.
 
 
Но… поправила осанку:
«Провалиться ему чтоб!
Принял за официантку!
Толстощекий  губошлеп!»
 
 
И пошла походкой легкой,
До ближайшего метро
Белокурую головку,
Вскинув гордо, как Монро.
 
 
Думала, расправив брови:
«Что ж, пока не повезло.
Да таких у нас в Тамбове
Три копейки за кило».
 
 
Надо выходить на третьей.
Ветка синяя метро.
Тут поднял смешливый ветер
Юбку в точь, как у Монро.
 
 
Парень с книжкой на сиденье
Вперил взгляд поверх очков.
Да, оставил впечатленье
Ракурс кружевных трусов.
 
 
Ты, прикрыв свою обновку,
Яркой лампочки красней,
Вышла вон, две остановки
Не доехав до своей.
 
 
Парень быстрыми скачками —
Из вагона – и к тебе,
Запотевшими очками
Ткнувшись прямо в декольте.
 
 
Вспыхнули прыщи, как спички,
Парень понял, что увяз.
Мял руками косметичку,
Не спуская с бюста глаз:
 
 
«Вы забыли вашу сумку,
Уронили, вот она».
Посмотрев на недоумка,
Ты сказала: «Ерунда!»
 
 
И зажав подмышкой левой
Все сокровища свои,
Ты с осанкой королевы
Повернулась, чтоб уйти.
 
 
Но прыщавый недоумок
Прилепился как магнит.
Посреди толпы и шума
Что-то тихо говорит.
 
 
«Вы, конечно, извините…
У меня надежды нет…
Но прошу вас, разрешите
Пригласить вас на банкет
 
 
Защитился нынче в РАНе,
Кандидатом стал наук.
И сегодня в ресторане
Будет мой научный рук.
 
 
Он меня представить хочет
Иностранному послу.
И тогда я, между прочим,
За границей жить смогу.
 
 
Мне дадут там много шансов,
Чтоб науку развивать.
Недостатков э… в финансах
В Англии не буду знать.
 
 
Мне в Москве пока все ново.
Не пойдете ли со мной?
Я приехал из Тамбова,
Это город есть такой».
 
 
Вот так фокус! Это ж надо!
Земляки! Вот это да!
Вот такую вот награду
Подарила вдруг судьба.
 
 
Ты подумала немного:
Эх, где наша не была!
Что там корчить недотрогу!
Парня под руку взяла
 
 
И промолвила с кокетством:
«Ладно, выручу я вас».
И почувствовала сердцем:
Вот тот самый звездный час.
 
 
Удивительное рядом:
Ресторан знакомый твой.
Ты вошла, окинув взглядом
Зал все тот же небольшой.
 
 
Парень оказался Колей.
Он сказал, зардевшись вдруг:
«Я сейчас вас познакомлю
С нашим доктором наук».
 
 
Это просто наважденье!
Сон кошмарный! Дежавю!
Ты подходишь с удивленьем
Все к тому же упырю.
 
 
Он в слюнявчике все так же
На огромном животе
Восседал на стуле важно
С думой скучной на челе.
 
 
Вскользь окинув бюст кокетки,
Он тебе сказал, наглец:
«Ну когда же вы креветки
Принесете наконец!»
 
 
В этот раз ты не стерпела
И, войдя в священный раж,
Прошептала, прохрипела:
«Эй, Тамбов, на абордаж!»
 
 
Подбоченилась красотка,
Близко к дяде подошла:
«Может, доктор, лучше водки,
Чтоб прочистились глаза?
 
 
Во второй мне раз обидно:
Как-то это странно все.
Неужели вам не видно?
Я ж та самая Монро».
 
 
Дядя зенками захлопал.
Ты ж (таких не лыком шьют)
Села на коленки попой,
Обнажая «Лаколют»,
 
 
Прошептала с придыханьем:
«Пупсик, вспоминай меня.
Улетаю на Богамы
Я вот с этим Николя».
 
 
И вспорхнула, словно птичка,
Взяв под ручку жениха.
Шлепнула лишь косметичкой
На прощанье старичка.
 
 
Так закончилась история
О Мэрлин Монро в Москве.
Первым человеком Коля
Стал в Тамбове при жене.
 
 
Ты сидишь в своей квартире,
Ешь креветки с хлебушком,
Смотришь ты в онлайн эфире
«В джазе только девушки».
 

САМОЛЕТ
Притча

 
Господь взирает вниз с небес,
Он мир своей рукою гладит.
И самолёт, как Божий крест,
Взмывает вверх на синей глади.
 
 
Там, в самолете, у окна
Сидела девушка в косынке.
Смотрела вдаль на облака,
Слегка откинувшись на спинку.
 
 
А рядом с девушкою той
Сидел священник седовласый.
Серебряный сосуд пустой
Держал он, прикрывая рясой.
 
 
Она, решившись наконец,
К седому старцу повернулась:
– Прошу прощения, отец, —
И, чуть смущаясь, улыбнулась,
 
 
– Могу задать один вопрос,
Коль оказалась с вами рядом?
Ведь помогать велел Христос
Всем, кто попросит даже взглядом.
 
 
Мне цель моя была важна.
Увы, она недостижима:
Кому-то снова я нужна,
И не могу пройти я мимо.
 
 
Что делать мне, святой отец?
Я Богу день и ночь молилась.
Когда ж смогу я, наконец,
Достичь того, куда стремилась?
 
 
Тогда он веки разомкнул,
Как будто сразу что-то вспомнил,
И голову к ней повернул,
Перекрестился и промолвил:
 
 
– Как много белых облаков,
Что нам летят сейчас навстречу.
Летим уже мы пять часов,
И вот уж наступает вечер,
 
 
И курсом мы своим летим,
Они же остаются сзади.
И возвращаться не спешим
Мы облаков красивых ради.
 
 
Ну а потом, откинув рясу,
Ей показал пустой сосуд:
– Смотри, как сей сосуд прекрасен,
Но, видишь, нет и капли тут.
 
 
Роскошным выглядит вполне,
Его достоинства прекрасны.
Но ценен будет он вдвойне,
Когда наполнится он маслом.
 
 
Иди вперед своей дорогой,
Чтоб каждый сам подняться смог.
Спасать несчастных – дело Бога,
А ты, душа моя, не Бог.
 
 
Ищи того в друзья, кто может
Наполнить маслом твой сосуд,
И от кого получишь тоже
То, что тебе в ответ дадут.
 
 
Господь взирает вниз с небес,
Он мир своей рукою гладит.
И самолёт, как Божий крест,
Летит вперед по синей глади.
 

СЛУЧАЙ В БАССЕЙНЕ
(шуточная история)

 
Я жизнью своею живу, настоящей,
А в ней, как известно, тревоги и стресс.
И ем я печенье, чтоб стало послаще,
И он все ползет, мой непрошенный вес.
 
 
И вот подбородок второй нависает,
Не помогает уже макияж.
Без мыла я в брюки икс-эль не влезаю,
С трудом поднимаюсь на третий этаж.
 
 
И как-то решила в раздумье глубоком:
Я в теле таком пребывать не хочу.
Пока еще в дверь прохожу, хоть и боком,
Наверно, пора показаться врачу.
 
 
И врач-диетолог большой и пузатый
С тремя волосинками на голове,
Разглядывал снимок, в штативе зажатый,
Как будто искал он букашку в траве:
 
 
– У вас замутнённые, дамочка, снимки.
Последний шанс выжить – лимон и бассейн, —
И стал он писать, теребя волосинки
И высунув длинный язык, как Эйнштейн:
 
 
– Вот справка. Занятия не пропускайте.
Такие, как вы, там проводят досуг.
На всякий же случай пока надевайте,
Если налезет, спасательный круг.
 
 
В бассейн собиралась я, как на свиданье.
Продумала образ свой до мелочей.
Предусмотрела процесс раздеванья,
Шампунь, полотенце, крючок для ключей.
 
 
И в раздевалке, телами набитой,
Я с облегченьем увидела вдруг
Много таких же, упитанных, сбитых,
Пышных и полногрудых вокруг.
 
 
Дружно мадонны толпою безгрешной
В водную гладь погрузились дрожа.
Вытянув шеи, легко и небрежно,
Стая вперед поплыла не спеша.
 
 
Так бы и плавать, дорожки считая,
Но оказался бассейн в темноте,
И заметалась испуганно стая,
Пятками шторм поднимая в воде.
 
 
Что-то случилось с энергосистемой
Не разглядеть ни бортов, ни тела,
То мою челюсть ногою заденут,
То  в что-то мягкое врежусь сама.
 
 
Страх овладел неосознанный нами
Паника, крики, бурление, плеск.
Шторм уж грозил превратиться в цунами
Но наконец – электричества блеск.
 
 
Дамы раздумывать долго не стали,
Вылезли, шлепками засеменив.
И в раздевалке стремглав исчезали
Бледные бедра испуганных нимф.
 
 
Смутно я помню, как одевалась,
Сколько пришлось мне автобуса ждать,
Как я в квартире своей оказалась
И улеглась, успокоившись, спать.
 
 
Ночью приснился мне сон необычный,
Будто плыву я в какой-то реке.
Ухает филин протяжно и зычно,
Дикие звери рычат вдалеке.
 
 
В небе горят только тусклые звёзды,
Руки и ноги от страха дрожат,
Сил уже нет, ждать спасения поздно,
И крокодилы повсюду кишат.
 
 
Я в темноте разглядела два глаза.
Маленьких, злых крокодильих зрачка.
Я поняла его замысел сразу,
Хищнику надо всего два скачка.
 
 
Он направлялся от берега прямо
И, разевая зубастую пасть,
Жаждал отведать мои килограммы
И откусить мне филейную часть.
 
 
На берегу возвышался пригорок
Взгляд мой невольно к пригорку приник.
Там, торжествуя, сидел диетолог.
Мне он показывал длинный язык.
 
 
Утром, проснувшись с воронами вместе,
Встала, волнуясь, скорей на весы.
Богу хвала, килограммы на месте,
Надо на радостях съесть колбасы.
 

СОКОЛ
Притча

 
За лесом, за горою, за долиной
Жил благородный князь в одной стране.
Любитель был охоты соколиной,
Знал толк в искусстве, картах и вине.
 
 
Однажды на охоте соколенка
Он подобрал и во дворец принес.
И выкормил птенца он, как ребенка,
И соколёнок благодарно рос.
 
 
Стал птицей гордой, сильной и красивой.
Мечтал хозяин, как его возьмет,
Соседям всем на зависть и на диво
Красавца на охоту понесет.
 
 
Но время шло. А сокол, как и прежде,
Сидел на дереве, вцепившись в сук.
И князь в отчаянии терял надежду,
Когда-нибудь услышать крыльев звук.
 
 
И как-то раз в сердцах вскричал вельможа:
– Все птицы гордо реют в облаках,
Лишь этот страх преодолеть не может,
И я, теперь, выходит, в дураках?!
 
 
Давно своих я приготовил гончих.
Велю ко мне немедленно позвать
Того, кто всех моих ловчее ловчих
И кто научит сокола летать.
 
 
Не спал он ночью. Ранним утром двери
Открыл, держа в руках ружье.
Тяжёлой поступью он подошел к портьере
И безнадежно отогнул ее.
 
 
Не сразу разглядел сквозь толщу стёкол,
Потом рывком он распахнул окно:
Парил средь прочих птиц на небе сокол!
Как ждал он этой радости давно!
 
 
– Но кто смог невозможного добиться?
Кто сокола поставил на крыло?
Кто научил летать больную птицу?
Хочу я видеть тотчас же его!
 
 
Вот дверь в покои князя отворилась,
Вошел крестьянин и заговорил:
– Нетрудно это было, ваша милость,
Я просто сук на дереве спилил.
 
 
И оставалось лишь ему решиться
И что-то в этой жизни поменять:
Или упасть на землю и разбиться,
Или подняться в небо и летать.
 
 
Кто соколом из нас таким же не был?
Послушай, что скажу тебе, мой друг:
Быть может, чтоб тебе подняться в небо,
Кому-то надо обрубить твой сук?
 

ТАРАКАНИЙ КОРОЛЬ
(шуточная история)

 
Живет у нас сосед Борис,
Грязнуля и неряха.
И, вроде бы, не террорист,
Но дом дрожит от страха.
 
 
Ни револьвер, ни пистолет
Не держит он в карманах.
Есть лучше у него секрет —
Разводит тараканов.
 
 
Казалось, что за пустяки —
Безмозглая букашка,
Но если их придут полки
И поползут по чашкам,
 
 
По блюдцам, ложкам и столам,
Углам и батареям,
То не покажутся уж вам
Смешными эти звери.
 
 
Не сможете ни пить, ни есть,
Не перемыв посуду.
Они кругом – и там, и здесь,
Они уже повсюду.
 
 
Сражаться с ними – всё равно,
Что мыться в шубе в бане.
Вы их за дверь – они в окно.
Лишь шевелят усами.
 
 
И выгнать Борю бы взашей
Спокойной жизни ради.
Но все шестнадцать этажей
Уж год живут в осаде.
 
 
А он почувствовал сполна
Себя уже героем,
И на соседние дома
Теперь он планы строит.
 
 
Он хочет развести ещё
Побольше тараканов,
Чтобы захватывать жильё
Еще и в дальних странах.
 
 
И нашей жизнью целиком
Усатые лишь рулят,
И тараканьим королем
Стал Борька наш грязнуля.
 
 
Доколе будем мы молчать
И со своей зарплаты
Смиренно средства покупать,
Чтобы травить усатых?
 
 
Мы ждать не станем февраля,
Когда темно и скользко.
Прогоним Борьку-короля
С его усатым войском.
 
 
И будем жить опять, как встарь,
И смело пить из чашек.
И никакая в мире тварь
Не посягнёт на наше.
 

ТРИ ДЕРЕВА
Притча

 
Три дерева, три стройных исполина
Росли на склоне древнего холма.
В святой молитве ветви к небу вскинув,
Просили, чтоб их не накрыла тьма,
 
 
Чтоб светлый путь был предначертан Богом,
Чтоб не засохнуть, не погибнуть зря,
Чтоб принести им пользу хоть немного,
За все Всевышнего благодаря.
 
 
Одно мечтало превратиться в ящик,
Куда сокровища положит тот,
Чье сердце жалостью полно щемящей
И кто одарит ими свой народ.
 
 
Другое видело себя корветом,
Что рассекает волны пополам.
И думало: Судьбы счастливей нету,
Чем устремляться к новым берегам.
 
 
А третье, крепко врывши ногу,
Хотело оставаться на холме,
Чтоб быть всегда всех ближе к Богу
И не желать судьбы иной себе.
 
 
Шли годы. Кроны-жизнелюбы
Своей листвой шумели до поры.
Но вот пришли однажды лесорубы
И принесли с собою топоры.
 
 
Один из них сказал: «Вот это славно.
Мне приглянулась древесина та».
И то, что было деревом недавно,
Кормушкой стало доброй для скота.
 
 
Другой, подумав, произнес: «Пожалуй,
К весне я лодку сделаю себе».
И то, что стать корветом так мечтало,
«Прощай», – сказало мысленно судьбе.
 
 
И третье, на беду, не устояло.
А ведь мечтало только лишь о том.
«Срублю, -подумал дровосек устало. —
Быть может, пригодится на потом».
 
 
И вот мечты благие позабыты.
Не суждено им сбыться наяву.
Одно из них в хлеву теперь корыто,
Другое – лодка, третье – хлам в углу.
 
 
Но вот однажды тихой звездной ночью
Спустилась в город женщина с холма.
В пути одежда изорвалась в клочья,
Она едва не падала сама.
 
 
Войти в хлев этот женщина решила.
Она в тиши там сына родила.
И бережно младенца положила
В кормушку, что стояла для скота.
 
 
И дерево вдруг осенило сразу:
«Я дождалось, настал мой звёздный час.
Не надо мне ни злата, ни алмазов!
Сокровище лежит во мне сейчас!»
 
 
Прошло немало лет. В рыбацкой лодке
Отправились друзья по морю плыть.
Один заснул, другие только кротко
Молились, когда шторм хотел их смыть.
 
 
И вот уже не миновать им смерти.
Но Он проснулся, тот, что всех святей.
И шторм утих. И в этой круговерти
Узнало дерево, что это Царь Царей.
 
 
А третье дерево давно смирилось,
Что уж его древесный жук изъест.
Но что-то необычное случилось,
И из него соорудили крест.
 
 
И крест тот человек поднял на спину,
И нес его, шатаясь, сквозь толпу
На самую того холма вершину,
Плевки людей и пот текли по лбу.
 
 
Его на этом дереве распяли.
И мир в тот миг накрыла тьма.
«Распни!» – вокруг неистово кричала
Безумная и грешная толпа.
 
 
А дерево забыло про тревогу
И думало: «Я побороло тьму.
Я наверху. Я обнимаю Бога.
Нет ближе никого теперь к Нему».
 
 
Мы планы наши и мечты лелеем.
Но часто все идет совсем не так.
О том, что не сбылось, порой жалеем.
И попадаем часто мы впросак.
 
 
Что наши планы? Пыль и паутина.
Смести их Господу не стоит ничего.
Совсем другая сложится картина,
Когда берется Он писать ее.
 
 
Он знает то, что мы не знаем сами,
То, что постичь нам с вами не дано,
И все, что в жизни приключится с нами,
Он написал уже давным-давно.
 

УДОЧКА
Притча

 
Три дня я был без пищи, голодал.
Рыбак с корзиной рыбы шел домой.
И мне всего одну он рыбу дал.
И целый день был сыт я рыбой той.
 
 
Но надо каждый день иметь еду.
Рыбак сказал: «Теперь ты сам трудись.
И подарил мне удочку одну:
Ты будешь сытый, только не ленись».
 
 
С тех пор я никогда не голодал.
Кормила удочка моя меня.
Я рыбу за одной одну таскал
Из чистого, прозрачного ручья.
 
 
И раз сидел на берегу пустом
И любовался я, не зная бед,
Своим почти наполненным ведром,
Где мой плескался завтрак и обед.
 
 
Святой отец там мимо проходил,
Крестясь, молясь и бормоча псалом.
И строгий взгляд он свой остановил
На мне с моим наполненным ведром.
 
 
– Ты трудишься, чтоб пищу добывать.
И вижу в ловле рыбы ты горазд.
А надо бы тебе, несчастный, знать:
Проси у Бога, Он тебе подаст.
 
 
И он ушел. А я свой лоб потер,
Потом в затылке пальцем почесал:
Зачем ловил я рыбу до сих пор?
И быстро на колени встал.
 
 
Молился с этих пор, как мог:
Под вечер, на рассвете, в темноте.
Но Бог был нем, а может быть, оглох,
Мой голос раздавался в пустоте.
 
 
Но как-то раз услышал я слова,
Которые вновь повторять готов:
«Без дел молитва Божия мертва,
Я жду от вас деяний, а не слов».
 
 
С тех пор опять я удочкой ловлю.
Но помню тот полночный разговор.
И Господа за то благодарю,
Что с голоду не умер до сих пор,
 
 
Что каждый день могу я ощущать
И теплоту, и свет Его любви,
Что я могу голодным помогать,
Им раздавая удочки свои.
 

ЦАРСКИЙ САД
Притча

 
Однажды царь пришел в свой тихий сад,
Устав страной огромной править.
Чтоб отдохнуть, он был бы рад
На красоту свой взор направить.
 
 
Но пышной прелести взамен
Увидел признаки печали,
Вокруг царил забвенья тлен.
Деревья и цветы увяли.
 
 
Царь в гневе пень ногою пнул,
Прогнав своих лакеев грубо.
А после руку протянул
К сухим, поникшим веткам дуба.
 
 
– Кто разрешил тебе истлеть?
С тобой сейчас я говорю!
Зачем, скажи, ты выбрал смерть?
И дуб ответил так царю:
 
 
«Мне жизнь моя не дорога,
Быть не смогу, я это знаю,
Таким высоким, как сосна,
И потому я умираю».
 
 
В смятенье царь идет к сосне,
Осыпавшей повсюду хвою,
И говорит: «Ответь же мне,
Что тут случилось вдруг с тобою?»
 
 
Смолы непрошено, несмело
Скатилась по стволу слеза:
«Не приношу плодов я спелых,
Как виноградная лоза».
 
 
В отчаянье среди обломков
Царь отыскал одну лозу.
«Пойдем со мной, – сказал негромко.
– Быть может, хоть тебя спасу».
 
 
– Могла бы быть я пышной розой,
Тогда бы ты взял меня с собой, -.
Ответила, глотая слезы. —
Погибнуть здесь удел лишь мой.
 
 
Вокруг царя – сухие ветки.
А под ногами – чахлый мох.
Вдруг возле изгороди ветхой
Увидел он один цветок.
 
 
Прекрасней не видал он сроду:
Тугие листья рвутся вверх
К синеющему небосводу,
А лепестки, как фейерверк.
 
 
И вспомнил царь, как раз весною
Он через заросли пролез
И семечко воткнул с мечтою,
Чтоб выросло растенье здесь,
 
 
Такое, чтоб душа пылала,
Когда б глядел он на него,
Чтоб никогда не забывала,
О вечной красоте его.
 
 
Царь наклонился над растеньем:
– Как твои листья хороши!
И опустился на колени:
Как уцелело ты, скажи!
 
 
– Я то, что ты хотел увидеть,
Поэтому я здесь сейчас.
Мечту твою нельзя обидеть,
С тобою жизнь связала нас.
 
 
Я не сосна, не дуб провислый,
Не роза, даже не лоза.
Ведь ты хотел, чтоб эти листья
Увидели твои глаза.
 
 
И вот расту тебе на радость
И хорошею для тебя.
Моя безмерна благодарность,
За то, что выбрал ты меня.
 
 
…
Ты здесь лишь потому, что нужен.
Ты, а не кто-нибудь другой.
Все остальные были хуже.
Ты выбран. Будь же сам собой.
 
 
Ты на земле не для печали.
Ты должен счастье излучать.
И помни: раз ты уникален,
Ты призван землю украшать.
 

КЛЯКСА
Притча

 
Вошел учитель как-то в класс
И, не садясь на место,
Сказал, что всем сейчас раздаст
Листы со сложным тестом.
 
 
И каждому он дал листок,
Но смысл листа пустого
Взять в толк никто из них не мог,
Не видя там ни слова.
 
 
Тогда учитель им велел
Перевернуть листочки.
Тут каждый сразу разглядел
Чернильной кляксы точку.
 
 
«Теперь, друзья, я всем вам дам
То сложное заданье:
Все, что увидите вы там,
Расскажете словами».
 
 
Старательно ученики
Склонились над листами,
Пытаясь истину найти,
Зашмыгали носами.
 
 
Хотели рассказать про цвет,
Про интерактивность,
Откуда взялся этот след,
Размер и интенсивность.
 
 
Один в пятне увидел льва,
Другой горы обличье,
А третий произнес слова,
Что вспомнить неприлично.
 
 
И каждый норовил блеснуть
Умом и взглядом острым,
Серьезно, а не как-нибудь,
Ответить на вопросы.
 
 
И класс не утихал никак.
Но произнес учитель;
Не думал, что сегодня так
Меня вы удивите.
 
 
Вы все увидели пятно
Размерами с букашку.
Найти чтоб истины зерно,
Крутили вы бумажку.
 
 
На каждом я листе найду
То, что и мне известно,
Мне слушать вашу ерунду
Совсем не интересно.
 
 
Мозги опутал вам паук.
И то печально, дети,
Что поле белое вокруг,
Никто и не заметил.
 
 
Так в жизни видим только мы
Болезни и проблемы,
Что денег много мы должны,
Что так несчастны все мы.
 
 
А жизнь не выглядит пятном,
Она вокруг большая.
Так наслаждайтесь каждым днем,
По ней легко шагая.