Текст книги "Традиции русской народной свадьбы"

Итак, мы увидели, что наиболее распространённым видом деревца на русской свадьбе была ёлочка, которую часто делали из верхушки ели и наряжали свечками, лентами, гирляндами и т. п. У современного человека возникает вопрос: почему вышеописанная свадебная ёлочка так напоминает новогоднюю ёлку? Причём, если обратиться к истории возникновения новогодней ёлки, а появилась она в средневековой Германии, обнаруживается ещё большее внешнее сходство с нашей свадебной ёлочкой, чем кажется на первый взгляд. Старинные немецкие ёлки были настольными и сделанными из верхушки ели, их украшали свечами. Точно так же зачастую выглядела и русская свадебная ёлочка. Рождественские ели раньше сжигали – то же часто делали и с нашей ёлочкой.

Видимо, независимо друг от друга один и тот же предмет разные народы применили к разным событиям: немцы – к рождению молодого солнца взамен старого (солнцестоянию) и рождению Христа, а славяне – к рождению каждой новой супружеской пары. На вопрос, почему на Рождество или на свадьбу выбрана именно макушка ели, а не другой предмет, историки отвечают, что это вечнозелёное дерево – символ бессмертия и образ Мирового древа в культуре многих народов. Действительно, разные народы всегда вспоминали о Мировом древе во время ключевых праздников.

Свадебное деревце – важный атрибут не только русской, но и славянской свадьбы вообще. Согласно данным лингвистики, изначальным общеславянским свадебным деревцем была именно ёлочка (во многих славянских странах, даже в тех, где в пору женитьбы используются плодовые деревца или букет цветов, они называются каким-либо словом, происходящим от общеславянского корня *jedl- [БССК]).

В большинстве русских регионов деревце воспринимали как символ разрыва с девичеством, в то время как в контексте общеславянского наследия, в дополнении к этому образу просматриваются и обряды с Мировым древом. Память о том, что ёлочка изначально была чем-то большим, нежели просто атрибутом невесты, ярко видна и в русской культуре. Об этом говорят следующие явления.

Во многих русских регионах делали сразу две красоты – и атрибут причёски, и ёлочку. Это указывает на то, что ёлочка должна была нести в себе другие функции, кроме красоты – но какие, в XIX веке в этих краях народ уже не помнил – да и не подозревал, что она должна значить что-то ещё. В орловской свадьбе деревце, называемое «ёлочка» или «яблонька», представляло собой воткнутую в обрядовый хлеб еловую ветку (также деревце укрепляют в основном свадебном каравае у некоторых славян). Пример не вполне осознанного использования образа ёлочки у русских – это узор из теста на свадебном каравае под названием «ельцы» или фигурки ёлок на пироге.

Перевозка приданого. 1902 г. Российский этнографический музей. Свадебное деревце прикреплено к дуге.

В Ярославской области ель наряжали в доме жениха, а в доме невесты – берёзку; в Нижегородской области еловые ветки втыкали в курник – пирог, предназначенный обоим новобрачным. Сравним с традициями других славянских народов. У поляков перед свадьбой ставили ели как у дома жениха, так и у невесты (р-н Зап. Бескид). В украинских свадьбах завивали гильце жениху и невесте. У белорусов «ёлку» вили для жениха, а для невесты – «венок». У южных славян деревце (ёлка с яблоками у болгар, с ватрушками – в Моравии, с цветами или лентами – в Словакии) или древко, увитое разной зеленью, изготавливали девушки или парни со стороны жениха. Оно считалось свадебным знаменем, в сопровождении него двигалась свадебная процессия, его ставили возле молодожёнов на пиру.

Видимо, изначально ёлочка символизировала Мировое древо, а ленты и другие украшения – девичество невесты. Из этого следует, что красотой были украшения, а не само деревце. В некоторых регионах эта схема чётко прослеживается в обычае, а именно: в Вологодской, Псковской, Ярославской областях на ветку ёлочки сажали куклу. Здесь кукла – это девичество невесты, ёлочка – Мировое древо. В песнях, кстати, поётся, что когда красота уходит от невесты, она «прилепляется» к дереву и остаётся там навсегда.

Следовательно, свадебное деревце – многозначный символ, исходное значение которого связано с Мировым древом. Популярность в этой роли ели связана с её пушистой колючей кроной, которую ассоциировали с потусторонним миром. Те же магические свойства народ видел и у пушистых мехов, на которых сидели молодожёны на протяжении всей свадьбы. В свете этого нас не должно удивлять, что в песне (приведённой ниже в теме про инициацию) Мировое древо вместо листвы обросло соболиными мехами.

В свадебных песнях поётся, что суженые встречаются у Мирового древа, поэтому ёлочку размещали рядом с местом новобрачных за столом.

После объявления новобрачных супругами деревце «переправляли» в другой мир одним из двух способов: уничтожали, часто сжигали (т. е. посылали на «тот свет»), либо оставляли родителям (жилое пространство родителей для женившихся детей всё равно, что другой мир). Наверное, от деревца старались избавиться по той же причине, по которой избавлялись от всех остальных атрибутов, участвующих в скреплении брачного союза, – таким способом делали свадьбу нерушимой. Забегая вперёд, приведу аналогичные примеры: чарки, из которых пили новобрачные, разбивали; рушник, которым связывали их руки, дарили тому, кто провёл обряд; каравай разделяли; свадебный замок оставляли в специальных местах.

Во многих регионах во время девичника или утром перед свадьбой девушки посещали баню, но этот обычай (вопреки распространённому мнению) нельзя назвать обязательным. Ибо в южных и центральных российских землях баню обычно заменяло обливание.

При мытье невесте нужно было употреблять веник, принесённый из дома жениха, или подаренное им мыло. Либо баню топили на дровах, взятых из дома жениха.

Для невесты парную устраивали её подруги. Помещение тщательно вычищали, старались отскоблить набело. Воду нужно было принести от трёх разных чистых источников (в т. ч. колодцев), камни взять с трёх полей, поленья и веточки для украшения – от трёх хороших берёз, либо из дома жениха. Всё это отражено в многочисленных песнях, вот одна из них:

 
Ты топись-ка, топись, баенка,
Да разгорися, нова каменка,
Да разгоритесь, сыры дрова,
Да что сыры дрова берёзовые!
Мы носили серы камешки,
Что со трёх полев со чистыих.
Мы носили студену воду,
Что со трёх ключей кипучиих.
Мы ломали шёлков веничек,
Что со трёх берёз кудрявыих.
 

Девушки также готовили вички – маленькие берёзовые веточки (из которых состоят веники). Вички повязывали лоскутами ткани и лентами, развешивали в бане, а также втыкали по бокам дорожки, ведущей к бане.

Когда всё готово, девушки подходили к сидящей в избе невесте и приглашали её пройти в баню «по мостам да по калиновым со кумушками да со подруженьками». Напомню, Калинов мост – это раскалённый мост через реку Смородину в сказках и былинах, последний рубеж перед миром мёртвых.

Девичник». А. И. Корзухин, 1889 г. Невеста выходит из бани. Вокруг неё три женщины с помощью хозяйственных предметов производят шум, отгоняющий нечисть. Одна девушка разметает дорогу невесте метлой, другая подняла вверх девичий головной убор – ей достался невестин венец. Виден контраст между невестой, которая обязана быть грустной, и всеми радостными замужними женщинами (как сопровождающими невесту, так и сидящими за столом). Из бани вслед невесте смотрит то ли подружка, то ли само её девичество – красота.

«Во многих областях России невеста перед посещением бани просила на это благословения родителей, как будто и правда отправлялась в путешествие в «мир иной».

Часто невеста шла в баню не сама, её вели девушки. А возглавлял шествие дружка, читающий обережные заклинания и ударяющий дорогу плетью, чтобы отпугнуть нечистых. Если не было дружки, впереди шла женщина, разметающая дорогу метлой. (Точно по таким же правилам невеста шла из бани домой).

Прежде чем войти в баню, невеста кланялась на четыре стороны (взаимодействие со стихиями). Подружки просили у банника (духа бани) разрешения войти. Иногда невесту вносили на руках.

Существовал запрет в бане – не бить головешку в каменке, чтобы не накликать рукоприкладство со стороны будущего мужа. В бане на каменку лили мёд, пиво или квас, бросали хмель и хлеб. По звукам гадали, какой характер у будущего мужа.

Девушки парили невесту берёзовым веником с ветками фруктовых деревьев и ягодных кустов (чтобы усилить детородные качества будущей жены). В ответ невеста тоже парила подружек. Была примета: первой выйдет замуж та девушка, которую невеста хлестнёт раньше всех. Подружки или присутствующая знахарка старались собрать пот, который образовывался на теле невесты, чтобы потом подмешать в напиток жениху – это ворожба на влюблённость (когда подмешивали, читали специальный заговор).

Покидая баню, невеста, как правило, была обязана поблагодарить её.

Этот праздник не был обязательным предсвадебным событием, его организовывали лишь в некоторых сёлах. Можно выделить два варианта его организации: «жениховы посиделки» или «выставка».

Под народным выражением «жених выставлял выставку» подразумевалось угощение, которое он устраивал только для молодёжи своей деревни.

В Архангельской области жених с друзьями после застолья ещё неделю ходили по соседним деревням, останавливаясь ночевать в домах приятелей или на природе. Получался целый поход, во время которого можно было вдали от суеты морально подготовиться к грядущей роли женатого человека.

На «жениховых посиделках» или «молодечнике», присутствовали не только холостые приятели жениха, но и вся его близкая родня, включая замужних женщин. Сведения о каких-либо специальных обрядах в известных этнографических источниках не встречаются.

Вот как описывает молодечник в 1889 г. Н. Харузин: «Шумной толпой выходятъ всѣ на улицу: бабы, обнявшись, рядами, сзади ихъ ребята и толпа зѣвакъ. Выходятъ сначала съ пѣснями, потомъ раздаются милые звуки гармоники, впередъ вылетаютъ двѣ три „ухарскихъ“ бабы и начинается пляска; такъ пройдутъ они чрезъ всѣ улицы, возвѣщая канунъ свадьбы. Усталъ игрокъ – его замѣнятъ игривые плясовые мотивы; подъ нихъ еще веселѣе пойдетъ пляска». Далее все собираются у жениха за обильным предсвадебным столом, а через какое-то время навещают и невесту во время её девичника¹⁵.

Иногда на таких посиделках торжественно выбирали свадебные чины со стороны жениха. Дружка уже был выбран на сговоре, он предлагал кандидатуру поддружья, а собравшиеся или поддерживали, или предлагали свой вариант. Когда согласие достигнуто, дружко подносил выбранному человеку пиво с просьбой принять чин. Питие из чары означало согласие. Далее выбранный поддружье предлагал кандидатуру для следующего чина (третьяк), процедура повторялась. И так далее, каждый новоизбранный чин предлагал кандидатуру следующего, причём выбранные люди не принимали участия в дальнейшем голосовании.

Глава 5. Ход свадьбы

Когда позади оставались пресвадебные ритуалы и подготовка всего необходимого для торжества, наконец-то наступала пора бракосочетания! Нескольких праздничных дней, которые окончательно и бесповоротно изменяли судьбу жениха и невесты, а также жизнь их родственников.

Свадебным утром жениха сначала умывали водой, в которую клали серебряную монету. Делала это мать, крёстная или сваха. Затем давали обереги – причём зачастую они были аналогичными для жениха и невесты.

Во многих русских областях как оберег использовали наузы (нитки с узлами). Так, известен обычай опоясывать жениха по нагому телу лыком с 12 узлами или повязывать нитку с 12 или 40 узлами вместе с поясом. В качестве готового науза могли использовать и рыболовецкую сеть. Опоясывание куском сети по нагому телу отмечено в Олонецкой, Новгородской, Вологодской, Костромской, Пермской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Рязанской, Казанской и других губерниях.

В обувь невесте и жениху клали такие обереги: листья и почки рябины, бодягу, просо, пшено, либо льняное семя (из этого обычно выбирали что-то одно).

В правом ботинке полагалось иметь монеты и овечью шерсть.

В карманы клали лук, чеснок, либо на шею вешали мешочек чеснока. Верили, если луковица в кармане почернела, значит, была напущена порча, от которой луковица якобы спасла невесту или жениха.

Надо сказать, эти предметы клали не просто так, а произнося заклинание, причём разное для каждого атрибута.

Одевать жениха могла мать, но чаще это поручали дяде по материнской линии.

Сначала нужно было двумя руками взять все предметы наряда, трижды встряхнуть его, им обвести посолонь трижды вокруг головы жениха, произнося слова заговора, каждый раз сплёвывая в сторону, как бы отгоняя нечистую силу.

И только после надевали всё на новобрачного.

Затем жених садился за стол, а мать или сваха расчёсывала жениху волосы, три раза сбрызнув их вином. В завершении она три раза по кругу осыпала его хмелем.

Когда жених наряжен, дружко говорил заговор на защиту от недоброжелателей.

Затем дружко поочерёдно приглашал тех, кто должен был благословить жениха.

Родительское благословление на брак – это доброе напутствие перед совершением бракосочетания, освящённое сакральными предметами. Для жениха оно проходит перед поездкой на выкуп. Именно перед выездом его благословляют родители.

Благословление на брак не нужно путать с благословением супружеской пары. Последнее дарят обоим молодожёнам родители жениха, когда встречают перед застольем с караваем.

Если жених был сиротой, то его благословляли посажённые родители, а перед свадьбой его сестра (или другая родственница) обращалась причетом к умершим родителям с приглашением посетить свадьбу и наделить жениха счастливой долей. Он не мог сделать этого лично, т. к. умершие понимали обращения только в форме причета, а его исполняли исключительно женщины.

Благословение всегда давалось отдельно матерью и отцом, сначала благословляет папа. Материнское благословение в народе считали магически сильным. Вот как об этом рассказывает знаменитый этнограф Н. Харузин: «Фактъ на лицо: дѣти крѣпко убѣждены въ силѣ материнскаго проклятія и благословенія; за отцомъ же первой силы совсѣмъ не признаютъ, а благословеніе съ его стороны гораздо менѣе уважаютъ… материнское благословеніе отъ дурного человѣка спасаетъ, отъ вражей силы избавляетъ»¹⁵.

Благословение всегда давали дома, под покровительством родного очага, пока не переступлен порог.

Просьбу о напутствии обычно озвучивал дружка: «Государь батюшка (имярек) и государыня матушка (имярек), благословите сына во путь-дорожку ехати, жену-княгинюшку брати».

Родители обычно становились под Божий угол. Сначала нужно было поклониться на все четыре стороны (напоминает Домострой) – можно сказать, так заручались поддержкой окружающих сил и четырёх стихий.

В старину, говоря традиционные слова, отец держал икону (часто в расшитом рушнике), а мать – малый круглый хлеб со свечкой, на рушнике. Причём хлеб считался священным предметом наравне с иконой.

Во многих областях, благословив первый раз этими предметами, мать и отец обменивались ими и повторяли слова.

В некоторых регионах распространился обычай получать благословение, стоя на коленях (под влиянием эстетики христианских богослужений), в других – перед родителями стояли, но делали по три земных поклона.

Отец три раза обводил иконой (Николая Чудотворца или Спасителя) посолонь вокруг головы сына, а мать – хлебом со свечой. Вот что должны говорить при этом родители, согласно Домострою: «Бог тебя благословит и помилует и даст тебе жену законную во здравии и в благоденствии». Жених кланялся, после чего родители давали ему краткие наставления, как вести себя в доме невесты и в роли мужа.

Далее в некоторых областях соблюдался обычай: дружка (либо женская родня жениха) приглашал (и) благословить парня остальных родственников по старшинству.

Теперь можно было проходить к свадебному поезду, и жених прощался с родителями, как перед дальней опасной дорогой. Хлеб и икону, которыми благословляли родители, брали с собой (часто их нёс дружко).

Перед отъездом, когда все заняли места в экипажах, дружко заговаривал свадебный поезд: «Будь наша хоромина пресветлая, благословенная: каждая дырочка, каждая щёлочка, со дверьми, с окошечками, со бревешечками; кругом нашей хоромины каменная ограда с железным тыном!».

Поезд во главе с дружкой выезжал к дому невесты.

Есть одна интересная деталь. Дружко свадебным утром был обязан участвовать сначала в сборах жениха, потом ехать на сборы невесты, а затем ещё вернуться в дом жениха, собрать свадебный поезд и ехать в его главе. Если невеста жила недалеко, это не проблема. Но если её дом был на большом расстоянии от жениха, то возникала трудность: дружко не мог успеть обернуться за одно утро. В этом случае свадебный поезд останавливался в поле возле деревни девушки, дружко ехал в дом невесты, и поезжане ждали, пока он не вернётся оттуда.

С утра в доме невесты ждали даров жениха – посылку с обувью, гребёнками и прочим. Как только её привозил один из второстепенных чинов, «снарядиха», мать и подружки невесты начинали наряжать девушку.

Процессы одевания невесты и жениха аналогичны. Невесту умывали водой с подмешанным вином, из чаши, в которой лежала серебряная монета. Оставшуюся воду брызгали на девушек, чтобы те скорее вышли замуж.

Мать брала всю одежду невесты двумя руками, стряхивала три раза, трижды обводила посолонь вокруг головы дочери, говоря заговор на защиту. Затем одевала. После в подол платья втыкали иглы или булавки остриём наружу, обычно крестообразно. Использовались булавки обязательно без «ушка»; если таких не оказывалось в хозяйстве, приходилось от каждой булавки отламывать «ушко». Невесту снабжали и другими оберегами, что уже рассматривалось выше.

Выделялся обычай обувания невесты: этим занимался «свадебный отрок» – младший брат или другой юный родственник невесты, который присутствовал на сборах невесты. Либо после выкупа друг жениха (в чине «шапошник») лично обувал правую ногу невесты. Другой вариант – после выкупа жених сам принимал участие в обувании своей суженой: он подавал ей сначала правую туфлю, в которую она обувалась сама, далее то же самое повторяли с левой1515
  К этому обычаю мы ещё вернёмся, а пока что скажу, что он важный, причем не только в русской культуре, но у многих народов, например, французский жених тоже был обязан подарить невесте туфли. Именно из таких представлений родился сюжет «Золушки», которая после примерки обуви становится женой принца.


[Закрыть].

Когда невеста была наряжена, девушки начинали накрывать стол для приёма будущих гостей скатертью, причём каждая закладывала одну складку. На стол выставляли легкое угощение (включающее обязательно кашу, хлеб, соль).

В дом невесты приезжал дружка, чтобы помочь ей пройти предсвадебные обряды. От её имени он обращался сначала к отцу, потом к матери: «Имярек, благослови дочь свою на свадебное место». А отец и мать отвечали: «Бог благословит!». Сторож, роль которого исполняла свашка, брат или подруга, сажал невесту за стол, а сам садился на соседнее место. К этому столу после выкупа подходил жених с поезжанами.

Затем отец или свашки покрывали голову невесты фатой полностью (в том числе, закрывали лицо), и называлось это – покрывание.

Откинуть фату можно было во время венчания, а снять её полностью было разрешено только в рамках обряда повивания. Об этом есть сведения в описании многих свадеб, например, вот что находим в изложении свадьбы царя Алексея I (XVII век): царица прибыла в церковь, закрытая покровом; на время венчания и супружеского поцелуя лицо открыли, но по завершении церемонии снова закрыли.

Дружко отбывал обратно к свадебному поезду.

Начиналось ожидание приезда жениха.

Вариант 1. Выкуп невесты

Как известно, это самый распространённый вариант получения невесты на русской свадьбе.

Видимо изначально выкуп в русской свадьбе был спектаклем, в котором жених со своими друзьями играл роль чужаков, пробирающихся в потусторонний мир за невестой. В некоторых песнях поётся, что конь жениха – это его чудесный помощник, который обещает успешно доставить его в дом суженой и помочь вывезти её – совсем как в сказках, где волшебное животное привозит героя в тридевятое царство.

Подруги и родители девушки превращали дом в подобие «того света», тридевятого царства: развешивали полотенца, рушники, кружева, закрывали ворота, двери, ставни, родители надевали вывернутые мехом наружу шубы.

Дружине жениха приходилось разгадывать загадки и проходить испытания, совсем как в сказках. Периодически подружки выдвигали такие странные требования, каких можно ждать только от потусторонних существ (например, выкупить невесту за килограмм сушёных комаров), а уж как подружки любили получать деньги – такое поведение сближает их со сказочными стражами «того света».

Взгляд на выкуп как на поход жениха в потусторонний мир виден на примере Архангельской обл. Там приехавшим поезжанам заявляли, что невесты здесь нет: она обернулась каким-либо зверем и ушла в чисто поле, на остров или в сине море, улетела в поднебесье (читай – на «тот свет»). На что представители жениха отвечали, что у них есть все средства, чтобы добыть невесту с «того света» («кони бодры», «невода шелковы», «лодочки», «два ясных сокола» и т. п.), в некоторых случаях обещали, что сам жених обернётся вслед за ней соколом, окунем и т. п. Далее друзья жениха рассказывали, что они уже разыскали невесту, и она опять вернулась домой и превратилась в девицу: «пала на крыльцо, брякнула в кольцо, обернулась красной девицей».1616
  Крашенинникова Ю. А. Свадебные приговоры дружки Ненецкого автономного округа Архангельской обл. http://web.archive.org/web/20050224053101/www.astrasong.ru/c/science/article/414/


[Закрыть]

В результате исторического развития характер выкупа немного изменился, акцент сместился с воображаемого путешествия в иной мир – на устройство между сторонами жениха и невесты торга-состязания, в итоге порождающего их союз. Данный тип выкупа возник как иллюстрация представления о том, что супружеская пара – есть единство борющихся противоположностей мужского и женского.

Принцип выкупа – запрос максимальной цены и символическая оплата, а главное – это противоборство сторон, ведь чем сильнее борьба, тем крепче будет брачный союз. Поэтому выкуп длился часами и состоял из нескольких видов состязания:

какая сторона лучше торгуется;

на чьей стороне удача и ум (в загадках и испытаниях);

какая сторона лучше споёт и расскажет о достоинствах своего кандидата на брак;

и, наконец, какая сторона лучше высмеет другую сторону.

Пожалуй, до наших дней благополучно дожили все виды состязаний, кроме последнего. В основном, в прошлом оно заключалось в исполнении корильных песен. Например, подружки невесты, насмехаясь над женихом, пели, что он такой бедный, что его принесли в мешке на выкуп, что он пьяница, что рожа слишком широка и т. д.: «Твой жених не хорош, не пригож. На горбу роща выросла; в этой рощице грибы растут, грибы растут берёзовые; в голове же мышь гнездо завила, в бороде деток вывела». Таким же образом очерняют и друзей жениха, и его свашек.

Чем успешнее поезжане проходили испытания, тем быстрее они продвигались к помещению, где сидела невеста со свашками. Как правило, жених в основном молчал, все загадки и задачи, поставленные сторонниками невесты, решали представители его дружины.

Популярно было такое задание: узнать невесту среди девушек (все они были закрыты покрывалами). Жених должен был лично надеть на неё свою шапку.

При выкупе не в доме, а после съезжания двух свадебных поездов, обе процессии сначала на большой скорости несколько раз проносились мимо друг друга. Затем начиналась инсценировка погони стороны жениха за стороной невесты. Когда поезду жениха удавалось перегородить путь невестиному, она должна была сойти. Начинался торг. В завершение выкупа новобрачный должен был посадить суженую в свой экипаж и заплатить подружкам невесты, чтобы те открыли её лицо.

В некоторых районах1717
  Например, в междуречье Вятки и Ветлуги Нижегородской обл.


[Закрыть] выкупа (или какого-то другого состязания) вовсе не проводилось в свадебное утро. По приезду свадебного поезда просто организовывали застолье, благословение и отъезд. Но шутливый выкуп проводился заранее, ещё во время сватовства1818
  Березин П. А. Свадебные обряды северных районов /Нижегородской обл./ в междуречье Вятки и Ветлуги. 1931—32. http://www.opentextnn.ru/museum/nn/aetnolog/familisrite/?id=1306


[Закрыть]. Так же было и в некоторых поселениях Воронежской области: жених не приезжал за невестой, новобрачные просто встречались у церкви, но во время девичника происходило состязание между свахами со стороны невесты и жениха. Однако во всех вышеописанных случаях, как правило, всё равно ещё проводился выкуп места за столом.

«Пожалуйте невесту, уступите место»

Родители невесты приглашали дружину жениха в комнату, где у стены стоял стол, а за ним сидели с краю невеста и «сторож», который держал в руках горшок и скалку (эротическая символика). Вот как описывает это Домострой: «Когда приедет князь молодой во двор за посад, княгиня бы на месте сидела, а сваха бы сидела подле нее, и отец и мать, и бояре и боярыни сидели наготове. А князя бы молодого бояре приглашённые встретили во дворе, а как князь молодой войдет в горницу, в ту бы пору отец и мать, и сваха, и боярыни встали, а княгиня сидела бы на месте и не вставала, да прикрылась бы она камкою».

Гостей приглашали занять места хозяева дома, но сами они (равно как и вся родня невесты) могли не садится за стол, а если и присаживались ненадолго, то ничего не ели.

Тут оказывалось, что жениху места нет, и нужно, чтобы «сторож» уступил ему, о чём просит дружка. Вместо ответа подружки говорят: «Нужна невеста или место?». Полагалось ответить: «И невеста, и место». После этого ещё и выкуп требовали.

Выкуп мог длиться долго. В него могли включать некоторые из рассмотренных обрядов с красотой (выкуп или поджигание). Когда жених наконец-то садился рядом с невестой, считалось, что совершён «посад».

Хозяева дома угощали поезжан. При этом родственники невесты обычно ничего не ели и за стол не садились, т. к. женихова родня оставалась чужой для хозяев дома до той поры, пока девушку не приняли в род мужа. Напомню, обоим новобрачным запрещалось есть и пить во время этого застолья. Употреблять пищу можно будет только после принятия «второй половины» мужа его родственниками.

Когда небольшая трапеза закончена, и все вставали из-за стола, подружки просили невесту взять за угол скатерть и потянуть на себя, при этом считалось, что те девушки вскоре выдут замуж, чьи закладки расправились.

Вариант 2. Завоевание невесты

Другой вариант ритуального состязания – завоевание невесты.

В некоторых регионах зафиксирована традиция кулачных боёв между родами жениха и невесты. Родственники невесты оказывали символическое сопротивление и сдавались обычно при третьем наступлении поезжан.

Вариант 3. «Умыкание» невесты

Обычай заключения брака «умыканием», подобный описанному в летописи, сохранялся в Витебской обл. до XIX в.: во время народных гуляний на Масленицу, парень, заранее сделавший предложение, увозил свою избранницу в лес, где они обходили вокруг дуба – в этом и заключалась вся их свадьба. Однако у большинства русских обычай увоза невесты с праздника не сохранился, и можно только предполагать, что когда-то давным-давно было нечто подобное.

Упрощённый вариант кражи невесты присутствовал в западнорусской свадьбе XIX–XX вв.: если во время съезжания свадебных поездов жениху удавалось в суматохе украсть невесту у её подружек, выкуп дальше не проводился.1919
  ПОЗС: стр. 56.


[Закрыть]

Вариант 4. «Умыкание жениха» и переход жениха «во двор»

Народные сказки и легенды повествуют нам не только об умыкании невест, но и об умыкании женихов невестами! Былины сохранили образы мужественных дев, воинственных и независимых. Так, Добрыня был украден поляницей, которая сразила его в рукопашной.

Когда-то в славянской древности в ряде земель вовсе не жена переходила в семью мужа, а жених переселялся в общину жены. Учёные называют это матрилокальным браком. Даже в записях свадеб XIX–XX вв. есть рудименты такого типа брака. Например, это посад в доме невесты, также во многих регионах после венчания молодые ехали обратно в дом невесты на застолье. Повсеместно в России, начиная с третьего дня свадьбы, молодожёны приезжали в дом родителей невесты. В большинстве регионов они жили там долгое время, до двух недель.

Вплоть до XIX века бывали случаи, когда жених переходил в семью невесты. Такой человек назывался «зять-примак». Вот что писал в 1889 г. Н. Харузин: «Хоть и рѣдко, но все же бываетъ такъ, что родители невѣсты (не имѣя сыновей, напр.) сами начинаютъ сватовство, желая „принять во дворъ“ будущаго зятя». Кроме недостатка сыновей у родителей невесты, учёный также указывает и другую причину переезда жениха в семью своей суженой – это наличие у него множества женатых братьев: «Подобный составъ семьи (со множествомъ снохъ и сестеръ) нерѣдко бываетъ причиной того, что женихъ рѣшается оставить родительскій домъ и идти „во-дворъ“». Делалось это во избежание постоянных бытовых споров, которые часто вспыхивали между золовками2020
  Харузин Н. Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России, 1889.


[Закрыть].

В случае прихода в семью примака свадьба проводилась почти как и обычная. Однако на второй день проводился обряд поисков новобрачного, что не характерно для обычной свадьбы. Приходили ряженые родственники жениха, его искали, а он обычно прятался под перевернутой телегой. Перечисляя произошедшие с ним изменения, ряженые говорили, что «теперь он не наш». На третий день проходили «поиски ярочки», которые на обычных свадьбах бывали на второй день.

Вариант 5. Привоз невесты

Для «засидевшихся» невест существовали несложные обычаи отдачи в новую семью, иногда называемые «навязывание жениху». В качестве примера можно привести ритуал Тамбовской губернии: брат привозил свою сестру к дому парня и задавал вопрос: «Не надо ли вам надобу? Поспела!». Когда отвечали «Надо», открывали ворота, забирали девушку, и она оставалась у жениха. Если следовал отказ, её могли повезти к воротам следующего кандидата.

Похожие обычаи с катанием непопулярной невесты по селу бытовали по всей России.