Текст книги "В городах луны"

Глава 10
Люсия. Дорога

Встреча с Арно на лестнице коттеджа Резановых едва не вывела Люсию из душевного равновесия. И это было очень и очень некстати. Теперешнее положение парня уже не позволяло считать его наследным принцем могущественной династии. Если его отца еще не свергли приближенные, то это было лишь вопросом времени. Неофициальная смена власти в доме, как отражении корпорации Резановых, бросалась в глаза. И все равно встреча с Арнольдом Резановым-младшим всколыхнула в Люсии те эмоции, которым совершенно не было места в ее прекрасной новой жизни с несомненным блестящим будущим. Тем более что за последний месяц перспективы блестящего будущего стали еще более четкими. А о том, что было раньше, она старалась поменьше вспоминать.

В конце концов с тех пор прошло уже четыре недели. И еще чуть-чуть.

Месяц назад бабушка объявила о том, что больше не считает Люсию своей семьей, фактически отказалась от нее. Бросила осиротевшую девочку на произвол судьбы. И на милость сильных мира сего. К счастью, Люсия уже понимала, что для последних она представляет некоторую ценность. Дело было за малым – уговорить брата присоединиться к ней и к команде Арнольда Резанова-старшего. Не могут же эти самые «исследования детенышей» быть такими ужасными, как говорила чокнутая Карина. Вряд ли ему причинят боль. В крайнем случае, всегда можно сдать Арнольду Ромуальдовичу саму Карину пусть на ней опыты ставит.

Но брат, несколько дней где-то пропадавший, при первой встрече и разговаривать с Люсией не стал. Страшно вспомнить, что он сделал вместо этого. Он… он ее ударил. Причем так, как будто с парнем дрался – кулаком, по зубам. Очень повезло, что в последний момент сдержался, и ее зубы остались целы. Но все равно она упала. Дирке навалился на Митьку, вроде скрутил его, а Арнольд Ромуальдович подхватил ее и унес в комнату. Если посмотреть с точки зрения школы, то это был прогул.

Резанов-отец (тогда она еще иногда думала о нем как о будущем свекре) бросил Люсию на диванчик в ее комнате, как тряпичную куклу, и вышел. Она потрогала лицо – щека и даже челюсть начали немного: опухать. Наверное, и синяк есть. До чего же обидно! У Митьки же никого, кроме нее, больше нет. Только Карина. И бабушка. Ох, не так уж и мало. А вот у нее самой – точно ни единой близкой души. Она одинока.

От жалости к себе Люсия даже всхлипнула, поплакала немножко, но потом почему-то заснула. Наверное, как Карина иногда – от стресса. А проснулась от очередного бесцеремонного встряхивания.

– Нашла время, – сердито сказал Резанов. – Подъем, и собирайся. В свете новых серконстансов, придется вывезти девушку из деревни раньше, чем я рассчитывал. Барахла бери на три дня, не больше. Там одеваются иначе.

Люсия предпочла не уточнять деталей. В конце концов среди своих новых вещей она давно нашла небольшой чемоданчик. Его-то и набила вещами. На три дня или на двадцать три, но если есть место в сумке, то надо его использовать, разве нет?

Внизу уже собрались сам Резанов, этот странный оборотень Дирке, который вроде бы привел в дом Митьку, и длинная, тощая, мерзкая Леля, которую Арнольд Ромуальдович ценил непонятно за что. Они были без вещей, что странно. Хотя, может быть, там, куда они направлялись, у них были полные шкафы «барахла», как высказался будущий свекор.

Дирке кинул на Люсию хмурый взгляд, а Леля и вовсе никаким не удостоила. Ничего, мы еще посмотрим, на чьей стороне сила. До сих пор все, кто вставал на пути Люсии, сильно жалели об этом.

Резанов только кивнул, а эти двое уже припустили к двери. Люсия потащилась за ними со своим чемоданом. Ни одна скотина даже не подумала освободить девушку от ее ноши.

Оказывается, уже совсем стемнело. Значит, почти вечер.

Они погрузились в огромный черный «ленд крузер». Леля села за руль, Дирке устроился рядом, а Резанов и Люсия – на пассажирском сиденье. Куда они ехали, Люсия понимала очень смутно. Вроде бы по родному городку, но по таким местам, где она не бывала. И совсем недолго. Естественно, куда в их дыре можно долго ехать? Правильный ответ – никуда…

Остановились на какой-то окраине. Даже не на окраине, а, правильнее сказать, за городом. Крошечное здание наподобие магазинчика и поле.

– Это аэродром, – снизошел до объяснений будущий свекор. – Раньше отсюда можно было до Челябинска и Москвы добраться более-менее регулярными рейсами. Теперь чисто спортивная площадка. Но и нам, ха-ха, для старта сгодится. Леля! Кто за штурвалом?

– Радмил, конечно, – отозвалась помощница. – Он вас из Москвы доставил, а обратно я его не отпустила.

– А вторым пилотом?

– Вторым пилотом я, Арнольд Ромуальдович.

Надо же, эта швабра самолеты водит! А еще какими ценными навыками владеем, суперледи? Вот подожди, Люсия еще увидит, как ты лихо с мытьем туалетов справляешься. Да и вообще, умеет Леля водить самолеты или нет, а все сейчас на своих местах. Леля – обслуживающий персонал. А Люсия – пассажир. То есть тот, кого обслуживают по приказу сильных мира сего.

Никогда раньше Люсия не летала на частном самолете, только в кино видела. Хотя у этого внутри все было аскетично. Ни тебе музыки, ни бара с напитками. Несколько кресел, расположенных не рядами, как в обычных самолетах, а вокруг небольших столиков. Прямо рабочий кабинет, только вся мебель к полу прикручена. Очевидно, время от времени совещания проводятся прямо в полете. Вот и ей однажды предстоит вершить судьбы мира между небом и землей.

– Арнольд Ромуальдович, – набралась она храбрости, – а можно…

– Нет, – отрубил тот и откинулся в кресле. – Леля, доложи обстановку.

– Взлетаем, – раздался голос помощницы из какого-то секретного динамика. – Есть воздушный коридор без расчетных пересечений с другими курсами. Через два часа двадцать минут приземлимся в Москве, аэропорт Домодедово. Время даю с люфтом на отсутствие свободных посадочных полос. В общем, пристегните ремни и от винта.

В аэропорту их встречал водитель на чернильно-черном, сливающемся с ночью, «ленд крузере». Можно подумать, что в Москву перегнали тот, в котором они на аэродром ехали. На заднем сиденье можно было комфортно разместиться не то что втроем, а хоть впятером. На Люсию по-прежнему никто особого внимания не обращал. И она просто смотрела во все глаза на летящую за окнами, всю в огнях, вывесках, вспышках, Москву.

Если ей теперь предстояло жить в Москве, то почему будущий свекор велел собраться на три дня? Да еще и с формулировкой «там одеваются иначе»? Намекал на то, что Леля снабдила ее деревенским гардеробом? Это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Или же Москва – это только место смены маршрута, а дальше они отправятся в какую-нибудь экзотическую страну. И сейчас они едут в другой аэропорт. Или гостиницу.

Но автомобиль вдруг свернул с центральной улицы во дворик и остановился у подъезда. Сверкание и шум ночной столицы остались за спиной. Водитель вышел, распахнул дверь перед пассажирами. Реагируя на движение, во дворе зажглись сразу несколько фонарей. Люсия успела разглядеть мощеные дорожки, кованые ограды, литые фигуры каких-то зверей по обе стороны от входа в подъезд. Все остальное терялось во мраке.

Водитель же махнул рукой с зажатым в ладони каким-то крошечным предметом. Раздался тихий писк, и дверь распахнулась. Первым вошел все тот же водитель, за ним – Леля. Потом сам Арнольд Ромуальдович. Люсия с чемоданом направилась за ним, оставив Дирке замыкающим.

На четвертом этаже команда зашла в квартиру. Водитель куда-то исчез.

– Добро пожаловать, Люсия, – произнес Резанов. – Постарайся принести этому дому поменьше несчастий.

Не зная, что сказать в такой ситуации, Люсия предпочла покрепче стиснуть зубы. Сам, можно подумать, белый и пушистый! Попрекает ее своими проступками. Она кивнула, выдавила из себя вполне вежливое «спасибо» и хотела было осмотреться, но хозяин дома уже размашисто шагал по коридору, нетерпеливо взмахивая рукой, мол, все за мной.

Размер квартиры Люсия даже не пыталась представить. Разве что боковым зрением ухватила лестницу, ведущую наверх. В конце коридора (переход отнял некоторое время) Резанов остановился. Он был бледен.

– Значит, все-таки туда? – подал голос Дирке. И голос его слегка дрожал.

– Если ты не передумал и по-прежнему считаешь, что глубинный коридор – это меньший риск, чем тропа луны, – отозвался Арнольд.

– Простите, господин председатель, – хмуро сказал парень. – Мы с вами хорошо знаем, что коридор связывает этот дом напрямую с Дхоржем. А тропа луны приведет нас в произвольное место в городе. Мне не стоит показываться в городах. Однако я не знал, что вы все еще пользуетесь коридором. – Голос его задрожал и сорвался.

Буря эмоций? Неожиданно.

Резанов отмахнулся:

– Если бы не вход в коридор, я бы сменил квартиру, не задумываясь. Думаешь, я все эти годы не вспоминал Стеллу там, на ковре, и Арно?..

А вот это уже интересно! Люсия навострилась слушать. Но все опять сбилось – Резанов решительно прервал разговор, распахнул дверь и вошел в помещение. Все прочие так и топтались в коридоре.

– Чего встали? – грубо спросил «господин председатель», – Дирке, Люсия, быстро за мной. Леля, ты ждешь здесь. Я… то есть мы, скоро вернемся. Камбэкнемся, значит.

Голос его звучал не так самоуверенно, как обычно. А ведь он тоже волнуется, сообразила Люсия. Интересно, отчего? Что это за комната такая? С виду – очередной рабочий кабинет. Шикарный и чуть мрачноватый.

Резанов остановился почти посередине.

– Вот здесь она лежала, – зло сказал он и указал рукой в угол. – А ты был вон там.

– Когда я прибыл, все уже было кончено, – глухо ответил Дирке. – Я не мог ей помочь. Потом кто-то сотворил два знака. Первый ранил меня. Сбил с ног. Второй был знаком забвения. Простите, господин председатель. Утешает только одно. Убийца явился глубинным коридором, связывающим Землю и Трилунье. Вы же прекрасно знаете свойство искусственных переходов. Внутри одного пространства глубины предметов совмещаются напрямую, но если предметы находятся в разных витках… Их соприкосновение проходит через мертвое межпространство. Прошедший искусственным коридором между мирами омертвеет наполовину или больше в зависимости от того, сколько у него внутренних сил на сопротивление.

– И что же тебя утешает? – нехорошим голосом поинтересовался Арнольд Ромуальдович.

Люсия вся обратилась в слух. Не очень понимая, о чем сейчас говорится, она почуяла важность этих сведений.

– Меня утешает, что убийцы Стеллы, скорее всего, нет в живых. И смерть его была медленной и страшной, – тихо ответил Дирке. Потом сглотнул и продолжил: – Омертвение. Частичное. Значит, он осознавал все, что с ним происходило. До самого конца.

– Как бы нам самим это не осознать. Омертветь хочешь, а, Дирке Эрремар? Может, пока не поздно, назад и на тропу?

Но парень-волк только опустил голову.

– Я уверен, что мы оба сможем оказать достойное сопротивление, господин председатель, – сквозь зубы бросил он. – Но уверены ли вы, что девочку так уж необходимо доставить в Дхорж именно сейчас?

– Да, черт побери! – Резанов начал заводиться, точь-в-точь как утром перед приездом бабушки. – Проклятый мерзавец Петр однозначно что-то замыслил. Не знаю, когда разразится катастрофа, но чую, скоро. Хочу, чтобы в моей команде как можно скорее появился знаккер трилунского уровня.

– Вы готовы рискнуть жизнью ради этого?

– Мой бизнес – это и есть моя жизнь. А моя шкура всего лишь моя шкура. Не будет меня, останется Арно. И, даст бог, со временем он обзаведется своим запасным бессмертием, которому оставит корпорацию. К тому же волчонок у нас. В крайнем случае, бессмертие даст мне время на борьбу с последствиями коридора. А у тебя и свое есть.

Ах, вот как. Все интереснее и интереснее. Значит, Арно может остаться один-одинешенек на этой земле. Точь-в-точь как она сама. И ему придется сражаться против целого мира. Как ей. Только ресурсов у него будет побольше – огромная корпорация. А у нее – это… знаккерство. Отлично, можно объединиться почти на равных. Размышляя, Люсия не забывала краем глаза следить за перемещениями будущего све… будущего покойного свекра.

А тот подошел к скульптуре. Вроде бы каменной, изображающей льва, вставшего на задние лапы и растопырившего передние. Скульптура была абсолютно черна, но распахнутая пасть все равно казалась окровавленной.

– Сколько времени никто не пользовался коридором? – спросил Дирке.

– Не считая убийцы Стеллы, – отозвался Резанов, – лет пятнадцать или даже больше. А этот красавец, – он похлопал зверя по морде, для этого ему пришлось высоко поднять руку, несмотря на свой внушительный рост, – этот красавец доставлен из Трилунья. Чуть ли не с Тающих Островов. Но для меня это абстракция. Во времена открытых троп я южнее Второго города луны не бывал. Ладно, минутка лирики из аут. Пора!

И Дирке без предупреждения подхватил Люську на руки. Легко, будто она ничего не весила. А ее чемодан накрыл ладонью. И чемодан исчез. Вот так дела! Он умеет так же, как она?

Потом началось и вовсе нечто необъяснимое. Дирке, по-прежнему держа ее на руках – как ребенка посадил на согнутую в локте руку, – подошел ко льву. Резанов положил руку на плечо Дирке. Люсия ахнуть не успела, как их окутала чернота.

– Мы в глубине статуи, – пояснил Арнольд Ромуальдович. – Дальше будет хуже. Держитесь.

Дальше было не то что хуже, дальше просто кошмар мучительный начался. Сначала вдалеке замаячил какой-то другой предмет. Когда они подошли ближе, оказалось, что это не что иное, как дверь. Но ее никто не стал открывать. Дирке шагнул в деревянную поверхность, как перед этим – в статую. Люсия так и сидела у него на руках, а Резанов прицепом шел следом. Воздух стал вдруг совсем сухим и холодным, как будто его лишили всех нужных для дыхания газов. Втягивать (по-другому это натужное действие не назовешь) его носом и ртом кое-как удавалось. Но было совершенно очевидно, что пользы для здоровья в таком дыхании – чуть.

А потом у Люсии возникло странное ощущение, словно ее сжимают, сплющивают и раскатывают в тонкий лист. Двухмерный. Перед глазами заплясал фейерверк, в основном почему-то красный. И жизнь, кажется, собралась ее покинуть.

Вмешался Дирке. Он вдруг резко вдохнул этот негодный воздух.

– Придется, – пробормотал он, – или мы ее потеряем.

И вдруг стиснул ее, словно выжимал остатки полувоздушной смеси из легких. Прижал к себе. И снова стало темно. Уши тоже, кажется, заложило. Секунду спустя Люсия поняла, что больше не сидит на руках у Дирке. Она вообще была в каком-то другом месте. Опять очень темном, но вполне уютном и пахнущем довольно приятно. Только тесном. Зато мягком, словно она в подушки зарылась.

– Не бойся, ты просто внутри меня. – Голос Дирке донесся как через вату. – У моей шкуры большая глубина.

Как это внутри? Съел он ее, что ли? Красную Шапочку нашел? Фу, пакость какая! Ее чуть не стошнило.

– Ты там не… натвори чего со страха. – Голос Резанова звучал еще глуше.

Будущего свекра явно одышка замучила. И что-то у него сильно болело, похоже.

– Ты в его глубине, тебе… виднее, как это.

И Арнольд Ромуальдович замолчал. Надолго. Тогда Люсия решила сделать самое разумное – поспать и набраться сил. Что еще ей оставалось в подобной ситуации? Тем более что, какой бы гадостью ни дышали эти двое снаружи, здесь, внутри, с воздухом все было в порядке.

Разбудили ее опять бесцеремонно, рывком выдернув в мерзкую атмосферу этого, как его, «коридора». Теперь вокруг было светло, но легче от этого не становилось.

– Потерпи, – прохрипел Дирке, – выход вон там!

Люсия посмотрела в указанном направлении, стараясь не задеть голову своего носильщика – его кожа была покрыта клейкой испариной, волосы слиплись. Фу, гадость.

Впереди их ждал… диван. Огромный, кожаный, он выглядел так, словно его вынесли из кабинета Резанова. И зачем-то поставили вертикально.

– Символично, – прохрипел Арнольд Ромуальдович. Жаль, что он не охрип еще вчера утром, когда орал на Люсию из-за ее фамилии. – Диван как дверь в иное пространство. Лег и пропал. Стоит только остановиться и…

Он махнул рукой. Возможно, Люсии просто показалось, но его пальцы прямо-таки сверкнули синевато-белым. Только не светом, а цветом. Странно как-то. Дирке тоже так и впился глазами в эту картину, но ничего не сказал, только сглотнул нервно.

– Это последний проход, – выдавил парень. – Дальше Трилунье и Дхорж. Помните, председатель, я не выйду из замка, вернусь вместе с вами.

Председатель только кивнул. На мгновение пятно проступило на его лице – такое же, как на пальцах, синевато-белое. Но только на мгновение. А может, ей вообще показалось.

Дирке припустил прямо к дивану. Люсия зажмурилась, готовясь к столкновению с мягким, но все равно вполне материальным, а потому ощутимым кожаным сиденьем.

Этого не произошло. Они прошли сквозь диван, как сквозь пустоту. Несколько шагов – и даже с закрытыми глазами Люсия поняла: пришли.

– Мы на месте, – подтвердил ее догадку Резанов.

Его ослабевший голос несколько раз эхом отразился от стен. Пока невидимых, но точно каменных и очень высоких.

Воздух стал почти нормальным – немного сырым и холодным, но – настоящим. Дирке спустил ее на пол. Девочка открыла глаза и сначала не поверила себе.

Они находились в комнате, больше всего похожей на колодец или башню. Грубо отесанные лилово-серые камни стискивали кольцом небольшое пространство. Стены уходили высоко вверх. Рассмотреть потолок – лучше и не пытаться. При каждой попытке накатывала дурнота.

Никаких ламп вроде бы не было. Но назвать это помещение темным не получалось. Странное освещение как будто исходило от самих камней.

– Зачем мы здесь? – спросила Люсия своих взрослых спутников. – Что это за место?

– Как я и обещал, – через стиснутые зубы, но все равно с издевочкой бросил Резанов, – место, идеально подходящее для дамы твоих талантов.

– Эта тюрьма???

– Это не тюрьма, – ответил Резанов, – хотя ход твоих мыслей вполне понятен. Это просто место выхода межпространственного коридора в Трилунье. Замок Дхорж. Он же школа ритуалистов. Он же резиденция моей доброй подруги. – При этих словах Дирке нехорошо поморщился. Но Люсию его гримасы не слишком волновали. – Замок знаккера Клариссы Радовой. Да, кстати, ты тоже знаккер. Как и я. И ритуалист, так же как и я. А что касается твоих прямых контактов с глубиной пространства… в общем, это тебе здесь объяснят лучше, чем на вашей Земле. Учись как следует – награда будет. Светлое будущее ты мое.

Так. Теперь она будет жить в замке и учиться в школе. Гарри Поттер обзавидуется. А все его фанаты – втройне.

– Здесь ты будешь среди себе подобных. На своем месте, – вдруг тихо добавил Дирке. – Постарайся стать лучшей.

Или он все-таки сказал «лучше»? Кто бы его поучил внятно говорить, а не бурчать под нос! Дирке снова нервно повел головой, будто нюхая воздух. Собственно, не «будто», а действительно обнюхивая! Он же волк как-никак.

– Никогда не забывал, как пахнет воздух Трилунья, – мечтательно сказал он. – Я очень давно здесь не был.

– По собственной глупости, – ввернул Резанов.

И вдруг согнулся пополам, практически лицом в собственные колени уткнулся, пытаясь продышаться. Ему, похоже, было совсем худо. Ну да ладно, не маленький, да еще и колдун. То есть знаккер. В общем, сам разберется. А Люсии теперь надо собрать волю в кулак и стать действительно лучшей, куда бы ни занесло. Ни на кого больше не отвлекаясь.

Дирке тем временем, хромая, подошел к стене, погладил камни.

Ты еще их поцелуй, идиот лирический. Нет, она ни за что и никогда не развесит сопли вот так. Будет горда и непоколебима. И независима. Решено.

И Люсия извлекла из кармана джинсов расческу. Надо причесаться. Не входить же в волшебный новый мир растрепанной, как Карина какая-нибудь. Интересно, синяк на лице очень большой? А зеркало тут есть?

– Дирке! Где мой чемодан?

Надо же, спросила с такой интонацией, что самой понравилось. Немного еще потренироваться, и можно войну объявлять, несмотря на то что голос у нее тонкий и нежный.

Парень-волк не ответил. По-прежнему водил руками по камням стены.

– Нашел, – пробормотал он наконец. И нажал на одну из глыб. Музыка полилась отовсюду сразу. Легкая, красивая и какая-то не застревающая в памяти.

– Это оповещение, – объяснил Дирке Люсии, хотя она его и не просила. – Можно было знак сотворить, но я далеко не мастер. Но этот сигнал дойдет, куда надо, и нас скоро встретят.

И он откинул волосы с просветлевшего лица. Вечное выражение всемирной скорби вдруг растворилось в улыбке, лоб разгладился. На какой-то момент он даже симпатичным показался.

Резанов кое-как расправил плечи. Ему их странное путешествие далось тяжелее всех. От пота длинные волосы стали волнистыми. Но он старался держаться. Впрочем, нечего на них пялиться, есть вещи и поважнее.

– Чемодан мой достань, – Люсия еще раз применила командирский тон, но в последний момент засомневалась и добавила: – Пожалуйста.

– А, да… вот. – И ее чемодан вывалился прямо из руки Дирке. Надо будет освоить эту ловкость рук. Только сначала зеркальце отыскать.

Но привести себя в порядок ей не дали.

Сначала затихла музыка.

А затем часть стены стала дверью – камни просто выдвинулись вперед, затем в сторону. И из пролома неправильной формы в башню шагнула… нет, выступила высокая женщина такой красоты, какой Люська отродясь не видела ни в кино, ни в глянцевых журналах.

Вот только подходить к ней совершенно не хотелось. Потому что больше, чем на любую глянцевую красотку, вошедшая походила на… тетю Арину, маму Карины. Ту самую, что отряхивала руки после того, как погладила пятилетнюю Люську по голове. Такая же высокая и худая. Такие же иссиня-черные волосы, фиолетовые глаза и белоснежная кожа. И черты лица такие же тонкие, сплошные прямые линии. Каринка совсем не в мать уродилась, да и при чем тут она сейчас…

– Арнольд Резанов спустя столько лет, – насмешливо проговорила вошедшая вместо приветствия.

И у Люсии отлегло от сердца. Голос женщины – высокий и срывающийся – совсем не походил на грудное, приглушенное мурчание тети Арины. Да и одета она была так, как Арине и в голову не пришло бы. Строгий черный бархатный то ли жакет, то ли куртка – как будто стилизация под девятнадцатый век, но с уютным шарфом-капюшоном и отливающими серебром металлическими застежками. И еще черно-сиреневая клетчатая юбка в пол, сплошная пена оборок и воланов. Необычно, шикарно, да что там… исключительно. Нет, совсем не Арина.

Вошедшая тем временем смотрела на Арнольда Ромуальдовича так, словно глазам своим поверить не могла.

– Значит, ты здесь. Рискнул воспользоваться этой… дорогой мертвецов. И почему именно сейчас, когда открыта лунная тропа в Третий город? Какие вести принес, старый друг?

Смысл последней фразы Люсия поняла как «старая сволочь».

Эта дама наверняка из того же теста, что и сама Люсия. Достаточно поглядеть, как она держится, и послушать, как она разговаривает с Резановым. Как он там ее называл? Кларисса Радова.

Сам Резанов молчал, что для него вроде как было нехарактерно. Пришлось хозяйке (а это точно была сама хозяйка!) снова нарушить тишину.

– Расскажи мне, как далеко ты продвинулся, изучая ритуал Иммари. Так ли хорошо технические средства компенсируют утерянный знак?

Арнольд Ромуальдович оперся о стену, скрестил руки на груди. Надо же, еле жив, а ведь держится, как король. Учись, Люсия. Все пригодится.

– Технические средства сгинули в омертвении, дорогая моя знаккер Радова, – сообщил он. – Вместе со всей лабораторией и добрым десятком детенышей-волчат. Тебе ли не знать об этом.

По лицу красавицы пробежала тень. Самая настоящая, не какая-нибудь фигура речи. На алебастровой коже на миг проступила сеть черных шрамов. Люсия и не подозревала, что шрамы бывают такого цвета. Но у всех великих остаются следы старых ран. У нее самой уже тоже есть.

– Я говорила, что не причастна к этой проклятой катастрофе! – Голос Клариссы, усиленный эхом башни-колодца, чуть не оглушил девочку. – В том омертвении пропала моя мать и… и Дирке Эрремар, мой друг. И ты, знаккер Резанов, не смеешь являться через столько лет и бросаться обвинениями!

– Что ты, дорогая знаккер Радова, я и не думал ничем бросаться. Ты спросила, я ответил. Моя ли вина, что тебе в простой информации о положении дел видятся обвинения? Может, в глубине своей прекрасной души ты понимаешь, что заслужила их? Или ты думаешь, что я пришел, едва не сдохнув в межпространственной мертвечине, лишь для того, чтобы предъявить счет за парочку аппаратов восьмилетней давности? Как мелочно!

– Но ведь Дирке вовсе не пропал, – услышала вдруг Люсия собственный голос. – Он… он же где-то здесь.

Оглянулась в поисках подтверждения своих слов. Дирке не было. А лицо красивой Клариссы приняло какое-то совсем странное выражение.

– Что ты сказала? – проговорила она тоже с непонятной интонацией. Как-то настороженно, что ли.

– Я… он… – растерялась Люсия. – Он где-то здесь.

– Я здесь. – И парень-волк выступил из стены.

Ах, вот оно что! В глубину решил запрятаться. И поставить ее в неловкое положение. Люсия хотела было это прокомментировать, но почему-то не смогла. Дирке смотрел на хозяйку так, будто… будто… не было подходящих слов – решительно надо что-то делать с собственным словарным запасом! Но ощущение от этого взгляда было такое, словно заиграла музыка. И почему-то ужасно захотелось, чтобы и на нее кто-то смотрел именно так. Как будто хочет запечатлеть в памяти каждую черту.

Кларисса уже справилась с собой.

– Ты все тот же, – сказала она, как будто с усилием. – Мрак побери, совсем, как тогда…

Дирке молчал, поедая прекрасную хозяйку глазами. А та, похоже, приняла какое-то решение. И почему-то Люсии показалось, что оно никак не связано с сияющим взглядом Дирке.

– Арнольд, я попрошу кого-нибудь проводить Дирке в гостевую башню. Потом обсудим цель твоего визита, и… дальше будет видно, что делать.

Арнольд Ромуальдович кивнул, соглашаясь. Интересно, а Кларисса замечает, насколько плохо ее собеседнику?

– Дирке нельзя покидать замок, – сказал Резанов.

– Я это знаю лучше тебя! Вне закона за предательство и тому подобное. – И снова обратилась к Дирке: – Бедный мой, я знаю, ты никого не предавал. Я тоже долго доказывала, что не уничтожала проклятую лабораторию! Теперь все встанет на свои места. Оставайся в Дхорже, ты здесь дома.

Она покрутила кольцо на пальце и вытянула вперед руку. Из кольца ударил луч света и развернулся в прозрачный экран, на котором высветилось веселое девчоночье лицо с такими же большими, как у Клариссы, но зелеными глазами, обрамленное забавной стрижкой из рваных прядей. Несмотря на прозрачность экрана, изображение было очень четким. Люсия видела его со своей стороны как бы в зеркальном отражении.

– Евгения, – строго сказала Кларисса, – почему ты опять у центрального талисмана? Где Седой? Оставил тебя одну?

– Он тут, он просто дал мне посмотреть! Кто пришел, мама? Мою сестру привезли?

– Сколько раз повторять, она тебе не сестра. Вон из талисманной! Седой? Не смей пускать ее сюда.

– Простите, госпожа знаккер Радова! – Девчонку на экране сменил мужик, в самом деле седой. – Больше не повторится. Кто прибыл?

– Дирке Эрремар, – коротко ответила та. – Ты знаешь, что делать. Распорядись, чтобы нашего давнего друга устроили, как подобает. Одному Мебиусу ведомо, насколько Дирке требуется отдых после тропы мертвецов.

– Момент, госпожа! – И лицо Седого исчезло с экрана.

Кларисса встряхнула рукой, экран снова свернулся в тонкую сияющую трубочку, та истончилась, стала лучиком света и втянулась в кольцо.

– Изящно! – прокомментировал Резанов. – Зрак, вправленный в кольцо?

– Само кольцо тоже глубинный артефакт, – ответила хозяйка. – Над ним сотворен ритуал, автоматизирующий прямое обращение к глубине при определенном жесте, даже если я сама не являюсь четырехмерником.

В дверном проеме вырос Седой, похожий на каменную глыбу. Коротко кивнул всем собравшимся и обратился к Дирке:

– Следуй за мной.

Тот покорно кивнул и пошел, так и не сводя взгляда с Клариссы. Едва шею себе не свернул, вписываясь в проем, явно хотел глаза в башне оставить. Проходя мимо хозяйки, чуть тронул ее за руку. И она не отодвинулась.

Седой и Дирке исчезли в темноте коридора, или что там было по ту сторону башни. Кларисса снова обратилась к Резанову.

– Расскажи, знаккер Резанов, что же тебя сюда привело. – Она быстро пошевелила пальцами, не поднимая рук. Изящный, но непонятный рисунок лилового цвета быстро растворился в воздухе. Из воздуха же материализовались три кресла с лиловой обивкой и завитушками, как на музейных экспонатах.

– Итак, – расположившись в кресле, снова заговорила Радова, – участвовать в восстановлении Иммари ты не можешь. Но пришел сюда, рискуя собой. Значит, тебе что-то от меня надо. И ты что-то хочешь предложить взамен.

– Насчет моего участия в восстановлении Иммари… – усмехнулся в ответ Резанов. – На твоем месте я не торопился бы ставить на мне крест, дорогая знаккер Радова. Оборудование погибло, но, к счастью, я заполучил материал. На Земле объявился детеныш.

– Знаю. Прошел в Третий город луны. Мой человек ищет его. И найдет.

– Я даже подскажу, где искать. В моем доме. Под надежной охраной. Так что советую тебе начинать продумывать планы взаимовыгодного сотрудничества. Но сейчас я по иному поводу…

– Ах, вот как…

Люсия изо всех сил сохраняла нейтрально-вежливое выражение лица. Откуда местная знаккер знает про Митьку? Если только… они не говорят о разных детенышах. Карину засекли во время ее путешествия в «чудесный город» (рассказ о котором Люсия сочла бредом или враньем, но, видимо, ошиблась). А в доме Арнольда сейчас живет Митька. А ведь это информация, которой можно воспользоваться… Потом. Когда она получше поймет, что тут происходит и где в происходящем ее место.

– Посмотри на девочку, Кларисса, – велел тем временем Арнольд. Как, интересно, можно повелевать таким слабым голосом? Да еще так, чтобы даже Кларисса послушалась? Но она послушалась. Фиолетовые глаза остановились на Люсии.

– Она изгой семьи Закараускасов, – продолжил Резанов. – Как в Трилунье их имечко сокращают? Закараусов? Четырехмерник и знаккер-ритуалист. И изгой. Угадай, по какой причине? Недрогнувшей рукой подвела родителей под мой ритуал уничтожения плюс сокрытие.

Потому что жаждет занять подобающее место в подлунном мире. Ее бабка, моя наставница, – наивный романтик – решила убрать ехидну подальше от семьи. Но мы-то с тобой понимаем, что таких надо держать поближе. На глазах и под рукой.

Люсия почувствовала себя пустым местом – обсуждают ее, словно она отсутствует. Но знаккеров ее чувства не волновали. Ну, погодите. Она еще заставит себя уважать.