Текст книги "Единственный способ бросить курить навсегда"

Глава 10
Внутри плотоядного растения

Рыба знает о том, что попалась на удочку в тот момент, когда крючок делает успешную подсечку. После второй сигареты курильщик так же прочно оказывается на крючке, но никотиновая ловушка едва уловима, чтобы молодой человек мог заметить ее на этом этапе.

Вторая сигарета – начало пожизненного заблуждения и лжи не только другим, но и самому себе. Мы уже нарушили одну клятву. Клятву, которую дают себе все молодые сознательно или неосознанно: «Я НИКОГДА НЕ БУДУ ОДНИМ ИЗ ТЕХ ИДИОТОВ, КОТОРЫЕ ПОПАДАЮТСЯ НА СИГАРЕТЫ!»

Уже скоро мы нарушим следующую клятву: «КОНЕЧНО, Я МОГУ ИНОГДА ВЗЯТЬ СИГАРЕТУ У ДРУГА ПРОСТО ДЛЯ ОБЩЕНИЯ, НО Я ДАЖЕ НЕ ПОДУМАЮ ПЛАТИТЬ ЗА НЕЕ ДЕНЬГИ!»

Молодые люди верят, что не попадутся на крючок, пока не научатся получать удовольствие от вкуса и запаха табака. Как и героин, первые сигареты навязываются им друзьями. Юноша не чувствует вины, принимая эти предложения, потому что они спонтанны и нежеланны. Он думает, что делает другу одолжение, но, как и в других случаях наркотической зависимости, друг чувствует себя глупо и неуютно, делая это в одиночку. Но вскоре молодой человек доходит до той стадии, когда сам начинает просить у друга сигареты. Понятно, друг изображает обиду: «ТЕПЕРЬ ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ ПОКУПАТЬ ПАЧКУ».

И парень покорно покупает пачку. Но действительно ли по той причине, о которой он думает?

«Я купил всего лишь пачку и не для себя, а чтобы возместить то, что одалживал».

Или все же потому, что ему теперь хочется сигарету, а единственный способ ее получить – это заплатить за нее деньги. Как узнать? Задавая соответствующие вопросы. Например: почему его совесть молчала, пока друг был готов поставлять ему сигареты? Принимал бы он постоянно предложения денег, еды или питья, не чувствуя обязанности возместить долг? Если молодой человек купил пачку не потому, что ему были нужны сигареты, а чтобы вернуть долг, почему бы ему не купить пачку другу и не бросить курить самому?

Процесс заманивания мухи в цветок хищной саррацении похож на никотиновую ловушку. Для начала муха пьет нектар. Зачем ей бояться растения? У мухи есть крылья, она может улететь, когда захочет. Но зачем мухе хотеть улетать? Ведь нектар такой вкусный. И до тех пор, пока муха не поймет, что ее едят, вряд ли раньше она захочет улететь, но будет уже поздно.

Никотиновая ловушка намного незаметнее саррацении. В ней нет приманки! Первые сигареты отвратительны на вкус, и всякий скрытый страх, что мы можем попасть на крючок, исчезает немедленно. Муха в цветке узнает, что попала в ловушку, когда пытается сбежать и не может взлететь. Никотиновая ловушка столь незаметная, что даже когда жертва пытается сбежать и ей это не удается, она не понимает, что попала в ловушку. Можно подумать, что многие курильщики жили и умерли, даже не осознавая, что были на крючке. Они верят, что полностью контролируют себя и курят только потому, что им это нравится.

Я сказал, будто многие курильщики не верят, что попались на крючок. На самом деле я в этом очень сомневаюсь. Пытаясь глубже понять сущность курения, я с огромным разочарованием убедился, что, когда я пытаюсь заглянуть в прошлое, я не могу точно оценить свое отношение к курению в любой конкретный момент. Проблема усугубляется тем, что вам, кроме хорошей памяти, нужно понимание, что ваше мнение в то время чем-то отличалось. Как можно оценить, насколько оно отличалось? Мой собственный случай особенно запутанный. Я был заядлым курильщиком и, должно быть, верил, что получаю больше удовольствия или поддержки от курения, чем обычные курильщики. В то же время я не помню, чтобы действительно получал удовольствие от сигареты.

Если бы через несколько дней после того, как я наконец бросил курить, вы спросили бы меня, в каком возрасте я понял, что действительно был зависим от никотина? Я думаю, моим ответом было бы: в возрасте около тридцати лет, когда я боролся за выживание молодой семьи и имел ответственную работу. Но когда я вспоминаю об отдельных фактах, думаю, что зависимость наступила намного раньше.

Я помню, как смотрел фильм в Бигглсуэйде с еще двумя начинающими аудиторами. Фильм был о боксере Рокки Грациано[54]54
  Речь идет о фильме «Кто-то там наверху меня любит». Режиссер Роберт Уайз (США, 1956). – Примеч. ред.


[Закрыть] и, в частности, о том, как после лечения морфием в больнице он стал зависимым от этого наркотика. Ужасные муки отвыкания получили обычную голливудскую интерпретацию. Чувство молчаливого уныния овладело нами после выхода из кинотеатра. Каждый был погружен в свои мысли. В конце концов молчание было нарушено единственной фразой: «Я брошу курить!» Не было обсуждения, несогласия или протестов от других двоих – просто молчаливые кивки в знак согласия. Из нас троих я был самым старшим. В свои семнадцать я регулярно курил уже около двух лет. Почему все трое отнесли эти сильно преувеличенные симптомы отвыкания к курению? Я подчеркиваю, что это было до информации об ужасе рака и до того, как хотя бы один из нас осознал, что существует такая вещь, как никотиновая зависимость. На этот вопрос может быть только один правильный ответ: «МЫ УЖЕ ЗНАЛИ, ЧТО ПОПАЛИСЬ НА КРЮЧОК!» – было ли это сознательно или подсознательно в тот момент, я не знаю до сих пор.

Еще один инцидент произошел в возрасте пятнадцати лет. Мой лучший друг, Десмонд Джонс, страдал от чего-то, что я поначалу счел очень серьезным горем. На некоторое время он потерял всякий интерес к спорту и покеру. В конце концов его апатия стала такой острой, что я был обязан обсудить происходящее. Выяснилось, что он обнаружил новый восхитительный способ проводить время и убедил меня, что я много потерял. Без сомнения, вы догадались, что этой новой идеей были девушки. Собрав полученные почти за два месяца знания по теме, он любезно сообщал мне плюсы своего серьезного опыта. Вскоре я узнал главные компоненты. Это не было большим академическим достижением, потому что их было всего два. Оба предназначались для того, чтобы мы казались старше и обходительнее, чем были на самом деле. Проблема была в том, что оба компонента стоили денег, чего у нас тогда не было. Один из них был мягкой фетровой шляпой, второй – сигаретой, свисающей из уголка рта. Тебе есть за что ответить, Хамфри Богарт.

Меня возмущала стоимость фетровой шляпы. Я помню, как пытался подогнать старую скаутскую шапку, но в ней я чувствовал себя скорее Бейден-Поуэллом,[55]55
  Роберт Бейден-Поуэлл – основатель скаутского движения в Англии. – Примеч. пер.


[Закрыть] чем Хамфри Богартом, и на девушек это производило такое же впечатление. Мы решили проблему с курением тем, что по очереди покупали пачку из пяти сигарет Players Weights каждый субботний вечер. Мы выкуривали каждый по две сигареты за вечеринку, но не за один раз, мы как-то ухитрялись растянуть их на весь вечер. Я жил в Путни,[56]56
  Путни (Патни) – пригород южной окраины Лондона, известен гребными клубами на Темзе. – Примеч. пер.


[Закрыть] Десмонд – за рекой в Фулхеме.[57]57
  Фулхем (Фулем) – исторический район Лондона на северном берегу Темзы. – Примеч. пер.


[Закрыть] У нас была традиция, что тот, кто покупал пачку, разламывал пятую сигарету пополам, и мы выкуривали половинки, глядя на реку и обсуждая наши завоевания или наши почти провалы.

В тот день сигареты покупал Десмонд. Вместо того чтобы сломать последнюю сигарету пополам, он закурил ее, прокомментировав, что раз он покупал сигареты, то не обязан делиться, и бросил пустую пачку на тропинку. Я немедленно увидел вызов и замахнулся ногой на пачку. Десмонд издал вопль, должно быть, в 9,3 балла по шкале Рихтера. Слишком поздно! Моя нога была в пятнадцати сантиметрах от пачки, и она полетела в могучую Темзу. Пачка – не нога.

Оказалось, что в пачке была целая сигарета. Знаете, я всегда думал, что я человек широких взглядов, но, правда, есть темы слишком священные, чтобы над ними шутить. Но пачка уже плыла по воде. Мы начали бросать разные «снаряды» в бесплодных попытках направить пачку к тому месту, где мы могли бы дотянуться до нее. Прекратить усилия нас заставил только Путнийский мост. Мы стояли мрачные, с мокрыми и замерзшими ногами.

Вот мораль этой истории. Если вас однажды посетит искушение подшутить над кем-либо, неважно, насколько безвредной может казаться шутка, просто подумайте, к каким несчастьям она может привести. НЕСЧАСТЬЯМ? В этом суть истории. Нам тогда было только пятнадцать, и мы могли счастливо прожить до следующих выходных, даже не думая о сигарете. В чем было великое несчастье? Почему мы считали порчу двух пар носков, ботинок и брюк неважными деталями? Почему мы вели себя так, будто выживание всего людского рода зависело от того, вернем ли мы ту сигарету?

Курильщики, говорящие вам, что курят, потому что им нравится курить, могут быть очень убедительны. Часто это образованные люди с сильной волей, лидеры в обществе, которые выкуривают всего по нескольку сигарет в день. Они убеждают вас, что могут несколько дней обходиться без сигареты, если захотят. Так зачем им нужно убеждать вас в этом? Если бы они объясняли вам, как им нравится играть в гольф, разве они чувствовали бы необходимость завершать разговор словами: «И помните, я могу не играть несколько дней, если захочу». Не знают ли они на самом деле, что зависимы, и не стараются ли обмануть вас или они гениально обманули себя? Я абсолютно уверен, что не подозревал о своей зависимости до истории с пачкой, и в то же время я, очевидно, уже был зависим. Я, должно быть, уже знал, что зависим к тому моменту, когда пошел смотреть фильм про Рокки Грациано, но точный период, когда я узнал об этом, назвать не могу. Очевидно, это всегда было в моем подсознании, возможно, этот фильм подтолкнул переход из подсознания в сознание.

Есть подсказки, которые помогут вам определить, действительно ли «контролирующий себя» курильщик поступает так, как утверждает. Странно, но ему, кажется, никогда не хочется курить в моем присутствии. Можно подумать, что причина этого очевидна. Так ли это? Я не возражаю, когда курят в моем присутствии. Наоборот, я из кожи вон лезу, чтобы объяснить, что весь день меня окружают курильщики и мне это нисколько не мешает. Если мы устраиваем обед, я даже говорю, что не возражаю, если они будут курить между сменой блюд или даже за столом, если захотят. Однако и после этого они стремятся не курить. Они начинают беспокойно водить руками, мне становится неудобно, я ведь знаю, что они до смерти хотят курить. В отчаянии я говорю: «Меня в курильщиках нервирует только одно: когда они отказываются курить в моем присутствии. Мне неловко, если вы не закурите». Даже после этого они часто воздерживаются от курения. Почему? Они приятные, разумные, общительные люди. Когда они рассказывают, как им нравятся сигареты после еды, я говорю им, что обижусь, если они не закурят, и все же они этого не делают. Подумайте, зачем во всем остальном приятному общительному человеку намеренно обижать меня и одновременно лишать себя удовольствия? Зачем этим курильщикам отступать от своих привычек, чтобы доказать мне ли, себе ли, что они себя контролируют? Все, что они могут доказать, – это полностью противоположное. Как только они от меня уходят, они тотчас закуривают сигарету, и как расслабляет эта сигарета – это почти как снять узкие ботинки после нескольких часов хождения в них.

Тем не менее приведенные выше примеры не являются доказательством того, что эти курильщики действительно имеют вздорный характер. Для получения настоящих доказательств задайте курильщикам следующие вопросы:

– Вы говорите, что курите, потому что вам это нравится. Вы будете подталкивать своих детей к курению?

– У меня нет детей.

– А если бы были, вы предложили бы им закурить?

Я тысячу раз задавал этот вопрос. Ни разу не слышал ответа «да» – либо «нет», либо попытки уклониться от прямого ответа, например:

– Я думаю, у них должно быть право выбора.

– Естественно, но ответьте, пожалуйста, на заданный вопрос, вы бы предложили им закурить?

Каждый раз они продолжают уходить от ответа и рано или поздно решают занять выжидательную позицию:

– Я не стал бы подталкивать их каким-либо образом, я бы просто объяснил им плюсы и минусы жизни курильщика и оставил бы выбор за ними.

– Теперь представьте, что ваши дети решили играть на проезжей части или колоться героином. Вы просто укажете им плюсы и минусы или будете умолять не глупить?

За этим вопросом обычно следуют некоторые колебания, но вывод такой: научить и подготовить потомство справляться с опасностями жизни – это не только долг, но и желание любого родителя, неважно, человека или животного. Истина в том, что ни один родитель не побуждает детей курить. Единственная причина, по которой некоторым из них трудно отвечать на мои вопросы, в том, что они курят сами. Если они продолжают курить, потому что верят, что удовольствие и поддержка перевешивают опасность, почему они хотят лишить своих детей этих удовольствий? Из-за опасностей? Водить машину тоже опасно, разве мы убеждаем детей не садиться за руль? Поверьте, есть только одна причина, по которой родитель не подталкивает детей к курению: каждый курильщик знает сознательно или инстинктивно, что курит не потому, что сделал такой выбор, а потому, что попал в ловушку. Естественно, родители не хотят, чтобы их дети попали бы в ту же ловушку. Если это правда, почему они сами не бросят курить? По простой причине: они не контролируют себя, как утверждают,

ОНИ КРЕПКО СИДЯТ НА КРЮЧКЕ!

Некоторые родители объясняют такую аномалию следующим образом: «Конечно, я не хочу, чтобы мои дети курили. Это отвратительно, нездорово и дорого, и вы не будете сожалеть о том, чего не имели. У меня другой случай, я знаю, чего мне будет не хватать». Для начала я не верю, что люди не жалеют о том, чего не имели. Я страстно желал играть в гольф за много лет до того, как научился. Сказать, что люди не жалеют о том, чего не имели, значит отрицать существование стремлений, воображения или сексуального влечения. На деле очень часто ожидание удовольствия может быть лучше реальности. Настоящая проблема кроется в последней части высказывания: «Я знаю, чего мне будет не хватать». Я скорее соглашусь с этим. Если отвергнуть один раз настоящее удовольствие, то жизнь на этом не закончится, но чувство обделенности никогда не пройдет.

В этом заключаются тонкость и сила никотиновой ловушки, ее главные союзники – сами курильщики. Она устроена так, что курильщики думают, что они независимы и не имеет значения, как низко они опустятся; они курят, потому что сами сделали такой выбор. Они создают свою воображаемую саррацению: чем глубже они падают в бездну, тем сильнее хотят там остаться.

Прежде чем попасть в ловушку, мы уже знаем, что есть мощные причины не курить, но ловушка так устроена, что, в конце концов, каждый хочет попробовать. Могу поспорить, что нет даже одного на миллион, кто никогда не пробовал закурить. Даже среди миллионов тех, кто не попал в зависимость, очень мало таких, кто никогда не пробовал хотя бы один раз. Спросите у подростка, только начавшего курить:

– Почему ты куришь?

Он солжет и скажет что-нибудь вроде:

– Мне нравится курить.

Им не нравится курить. Совершенно очевидно, что они не знают, что с этим делать. Они не затягиваются, иначе у них начинаются приступы кашля или тошноты. Задайте тот же вопрос через несколько недель, и теперь они могут искренне сказать: «Мне нравится вкус и запах сигарет».

На самом деле они хотят сказать, что больше не считают вкус и запах сигарет отвратительными. Задайте тот же вопрос еще через несколько недель, и они скажут: «Это меня расслабляет. Помогает сосредоточиться. Дает мне уверенность».

Вот так всего лишь за несколько недель сигарета превратилась из чего-то отвратительного и мерзкого на вкус в нечто не только приятное, но и поддерживающее. Совершенно очевидно, что сигарета сама по себе осталась прежней, но изменилось представление подростка о ней. Задайте тот же вопрос через несколько лет, и скорее всего ответом будет: «Это просто привычка».

Почему мы начинаем говорить, что это всего лишь привычка? Почему мы не говорим: «Потому что нравится или потому что поддерживает»? Суть в том, что мы потеряли иллюзию удовольствия. Мы жалеем, что начали курить, но чувствуем, что зависимы и не можем остановиться. Задайте этот вопрос еще через пару лет, и если вы достигнете к тому времени той стадии, до которой когда-то дошел я, когда каждая сигарета приносила физическую боль, когда вы ждете, что она вас убьет, и каждый вечер, ложась спать, надеетесь проснуться утром либо без желания курить, либо с достаточной силой воли, чтобы не поддаться искушению, – тогда единственным честным ответом будет:

«Я СТАЛ НАРКОМАНОМ!»

В течение жизни наши оправдания курению продолжают меняться, но настоящая причина курения – никогда. Мы просто пытаемся, чтобы чувство пустоты и нестабильности, которое создала первая сигарета, прошло. Но, конечно, очередная сигарета не прекращает этого состояния, а просто растягивает его на всю оставшуюся жизнь.

Говорю вам, что, если вас один раз лишить удовольствия, вы никогда полностью не избавитесь от чувства утраты. Я также говорю вам, что никотиновая ловушка намного тоньше и коварнее, чем саррацения, но когда муха понимает, что попалась, она не может улететь. Тогда как же вы когда-либо сможете сбежать из никотиновой ловушки? Даже если могли бы, то

РАЗВЕ ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛЕГКО?

Я обещаю, что это так. Муха не может вылететь из цветка саррацении, потому что ей не хватает физических сил оторваться от удерживающего ее клейкого вещества. Но курильщиков не сдерживают никакие физические преграды. Тюрьма курения существует только в сознании курильщиков. Они приучены быть собственными тюремщиками. При желании, уме и помощи несколько человек смогли сбежать из Колдица, но как сбежать из тюрьмы, которая физически не существует, в которой вы стали тюремщиком и ваше желание сбежать всегда будет подчиняться желанию остаться?

Сила ловушки – одновременно и ее слабость, так как вы сами тюремщик, и причина, сделавшая вас тюремщиком, ложная. Как только мы уберем иллюзии, поддерживающие в вас желание остаться курильщиком, вы станете свободным. Бывшие курильщики никогда не станут свободными, пока считают, что их лишают какого-то удовольствия или поддержки. Но высшая правда заключается в том, что

В КУРЕНИИ НЕТ НИ УДОВОЛЬСТВИЯ, НИ ПОДДЕРЖКИ!

Как только вы поймете и примете эту высшую правду,

ВЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТЕ ЧУВСТВОВАТЬ УТРАТУ!

Вам все еще трудно поверить в это? Если так, думаете ли вы, что вам когда-нибудь будет не хватать ударов молотком по пальцу? Или вас расстраивает мысль о том, что вам никогда не позволят уколоться героином? Конечно, нет! Возможно, подобная мысль наполняет вас ужасом. Но почему вы думаете, что у героинщиков есть такое желание? Вы им завидуете? Конечно, нет! Наоборот, вам их жаль. Почему люди без наркотической зависимости смотрят на героинщиков совершенно иначе, чем те видят себя сами? Может быть, это из-за того, что одно из восприятий сильно искажено под воздействием наркотика? Некурящие видят курильщиков совершенно иначе, чем те видят себя сами. Интересно, почему? Начните смотреть на себя

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НЕКУРЯЩЕГО!

После четырехчасового обратного «промывания мозгов» в нашей клинике некоторые очень умные, волевые, деловые лидеры говорят что-то вроде: «Я знаю, что все, что вы говорите, – правда, потому что до того, как я начал курить, мне не были нужны сигареты, моя жизнь была полноценной. Я помню, как смотрел на отца и думал, какой смешной, грязной, отвратительной привычкой является курение. Я хорошо помню ужасный вкус первых сигарет и как тяжело мне было научиться затягиваться и выглядеть крутым парнем. Я знаю, что некурящие ничего не теряют, что, как и все курильщики, я попал в умную, незаметную ловушку и сижу в ней уже много лет. Я просто не могу представить еду или выпивку без сигары или сигареты или как я справляюсь с важным телефонным звонком без сигареты».

Не удивительно ли, как властный, сильный, деловой человек рассматривает телефонный звонок? Телефон не взорвется и не укусит. Эту потребность в никотине вызывает стресс, а не звонок. Я не хочу сказать, что телефонный звонок сам по себе не может расстроить. И я не хочу сказать, что если вам не особенно нравится ваша работа, то большинство звонков вас расстраивает, это касается того, курильщик вы или нет. Суть в том, что сигарета не только не снимает начальный стресс, а наоборот, увеличивает его. Я говорю этим людям:

– Вас сильно беспокоит, что вы не можете сделать себе укол героина после обеда или перед тем, как снять телефонную трубку?

– Вот сейчас вы шутите.

– Объясните мне разницу.

– Героин убивает.

– Да, он убивает менее трехсот человек в год в Соединенном Королевстве, тогда как никотин убивает только сто тысяч.

– Но героин убивает быстро.

– На самом деле, нет. Он намного менее ядовит, чем никотин, который использовали в качестве инсектицида. Если никотин, содержащийся в одной сигарете, ввести вам непосредственно в вену, он убьет вас мгновенно. Героинщики обычно умирают не от самого героина, а от примесей. В любом случае разве мы не говорим, что хотели бы умереть быстро, а не медленно и мучительно? И в любом случае кто хочет умереть? Самая мощная направляющая сила для любого существа – выживание, хотим мы того или нет. Курильщики часто заявляют: «Во мне будто бы включена кнопка самоуничтожения».

Я им предлагаю:

– Если вы в это верите, попробуйте спрыгнуть с крыши прежде, чем закурите очередную сигарету, посмотрим, есть ли у вас эта кнопка самоуничтожения.

– Но муки отвыкания от героина такие сильные, что героинщики способны убить, чтобы добыть дозу наркотика.

– Я этого не отрицаю. Но выражение «убил бы за сигарету» не только чистое преувеличение. Так не раз бывало. К счастью, так как сигареты достаточно дешевы по сравнению с героином, они разрешены и общедоступны, то необходимость убивать из-за них возникает редко. Я не могу представить себе убийство другого человека ради сигареты. Тем не менее я искренне рад, что никогда не стоял перед подобным искушением. Идея в том, что абсурдно заявлять, будто курильщики, которые готовы лишиться ног, но только не бросить курить, не убивают себя. Правда в том, что каждый курильщик на планете убивает самого ценного человека на ней – себя. То, что мы не хотим об этом думать, не означает, что этого не происходит. Даже власти, которые считают такое положение законным и получают от курильщиков по пять миллиардов фунтов ежегодно, признают, что один из четырех курильщиков преждевременно умирает в результате курения.

Беседа всегда заканчивается словами курильщика: «Настоящее отличие в том, что я никогда не был героинщиком. У меня была никотиновая зависимость, и я знаю, чего лишаюсь». Это самый важный момент. Я никогда не был героинщиком и благодарю свою звезду, что никогда им не стану. Но я был зависим от никотина. И курильщики, и бывшие курильщики часто говорят мне: «Не могу поверить, что вам никогда не хочется закурить хотя бы одну сигарету». Мне не хочется этого по простой причине: я вспоминаю курение не через розовые очки, которые мне навязало общество, а так, как это было в действительности, когда я курил.

Я помню, как тяжело мне было вставать по утрам, то мрачное, сонное ощущение. Я помню зелено-коричневый налет на языке, похожем на терку. Я помню удушливое ощущение от первой сигареты, одышку, кашель и насморк, которые за ней следовали. Я говорил тогда: «Я не простужаюсь. Микробы не выживают в моих легких, потому что я столько курю». По правде говоря, я отхаркивал столько слизи по утрам, что не знал, простужен или нет. Я думал, что все сморкаются и откашливают слизь зимой; до тех пор, пока не бросил курить, я не осознавал правды. Я до сих пор не избавился от привычки класть несколько платков в карман, но теперь я пользуюсь ими, когда простужаюсь. Мне не нравится простужаться, потому что я знаю разницу между хорошим и плохим самочувствием. Когда я действительно простужаюсь, удивляюсь тому, как я постоянно вызывал у себя это тяжелое, мрачное ощущение простуды и считал это нормальным.

Я помню коричневые пятна на верхней губе. Пытаясь убрать их, я превращал их в красные. После ночи за игрой в карты друг спросил меня, не отращиваю ли я усы? Он очень смутился, когда обнаружил, что это пятна от никотина. Не стоит говорить, что сильнее смутился друг, но это не заставило меня бросить курить.

Годами я улыбался и смеялся, не разжимая губ, потому что стеснялся пятен на зубах. Я ненавидел походы к дантисту. Я думал, это потому, что я трус и боюсь боли. Я понимаю сейчас, что стеснялся никотиновых пятен на зубах и неизбежной лекции врача.

Я помню испуганные взгляды, которые бросали на меня жена и дети во время серьезных приступов кашля, те душевные мучения, которые я приносил им, когда они были вынуждены смотреть, как жалкое существо, которое было их отцом, систематически себя убивает; не говоря уже о моих душевных муках, – ведь я знал, что было их причиной, но ничего не мог с собой поделать.

На Рождество и дни рождения мои родные спрашивали меня, какой подарок я хотел бы получить. Я отвечал: «Я ничего не хочу, у меня все есть». В молчании я добавлял: «Я трачу столько денег на сигареты, денег, которые я мог потратить на нужные вещи или предметы роскоши, так что я больше ничего не заслуживаю». Лишь спустя несколько лет после того, как я бросил курить, я осознал, что последнее, что я купил себе, из чистого самолюбия, был сверкающий новый велосипед, купленный в пятнадцатилетнем возрасте на деньги, заработанные доставкой почты. Одним из моих любимых занятий теперь стало покупать себе вещи, не отказывать себе абсолютно ни в чем, нисколько не мучаясь совестью. Много лет спустя после того, как я бросил курить, я понял, что в этой роскоши мне было отказано почти треть века не только потому, что мое заядлое курение поглощало так много денег, но и потому, что даже если бы я мог себе позволить роскошь, мое чувство вины не позволило бы мне баловать себя.

Я чувствовал себя неуютно, если какой-нибудь человек, даже мой близкий родственник, оказывался на расстоянии метра от меня. Я думал, что у меня фобия – боязнь близких контактов. Она была, но я не понимал, что она была вызвана тем, что я всегда беспокоился, сможет или нет этот человек уловить запах никотина в моем дыхании. Даже будучи достаточно взрослым, целуя женщин в губы, я не переставал думать о запахе изо рта.

Но лучше всего я помню, как презирал себя за зависимость от того, к чему тайно испытывал отвращение. Все остальное в своей жизни я контролировал. Я ненавидел свое рабство за то, что его видели другие. Я ненавидел свое беспокойство о том, хватит ли мне сигарет, не задержится ли самолет на полосе, будет ли мой следующий знакомый курильщиком или некурящим. Захочу ли я когда-нибудь хоть раз закурить? Не говорите глупостей! Зачем это мне или кому-либо еще после всего сказанного?

Почему я не мечтаю выкурить сигаретку разок-другой? По той же причине, по которой не мечтаю носить тесную обувь, биться головой о стену, совать руки в кипяток или колоться героином. Все это очень неприятно. Уверен, вы согласитесь, что глупо наказывать себя, мечтая о чем-то приятном, что вам недоступно, но насколько глупее мечтать о чем-то неприятном, что вам даже не нужно. Единственным разногласием между нами на этом этапе может быть только то, можно ли получить удовольствие или поддержку от курения. Возможно, ваш разум уже ответил, что нельзя, но чтобы освободиться окончательно, мы должны еще очистить подсознание. Помните, что пока часть вашего мозга говорит: «Я хочу или нуждаюсь в сигарете», не важно, понимаете ли вы, почему хотите сигарету, эта мысль нелогична. Если вы хотите сигарету и не можете закурить, вы почувствуете себя несчастным.

Подозреваю, что к настоящему моменту уже начал испытывать ваше терпение. Почему бы мне не перестать болтать о том, что нам нужно сделать, и не начать делать это? Более проницательный читатель понял, что я уже начал делать. Ученикам-пилотам всегда не терпится летать. Но они не продержатся долго без знания математики, навигации, авиационной науки, радио, механики и прочих учебных предметов, некоторые из которых кажутся далекими от летного дела. Их терпение приносит плоды, и ваше тоже принесет. Возможно, я с большим нетерпением, чем вы, жду начала работы. Рад сообщить вам, что мы подготовили фундамент и теперь можем приступить к вопросу о том,

КАК СТАТЬ СЧАСТЛИВЫМ НЕКУРЯЩИМ НАВСЕГДА.