Текст книги "Прометей № 1"

Спицын Евгений Юрьевич,
российский историк, автор издания «Полный курс истории России для учителей, преподавателей и студентов» в V томах
Дума о гетмане Богдане

Аннотация. В материале представлен обширный историко-биографический очерк, посвященный жизни и военно-аполитической деятельности Богдана Хмельницкого – выдающегося военного и государственного деятеля, организатора восстания против господства шляхты на Украине, переросшего в национально-освободительную войну украинского народа против Речи Посполитой, основателя Войска Запорожского и первого гетмана Украины, освобожденной от гнёта панской Польши.

Ключевые слова: Богдан хмельницкий, Россия, Украина, Речь Посполитая, Польша, гетманщина, Переяславская рада, национально-освободительное движение.

О происхождении Богдана (Зиновия) Михайловича Хмельницкого до сих пор существуют разные версии. Однако большинство учёных, в частности, российский историк Геннадий Санин и его украинские коллеги Валерий Смолий и Валерий Степанков, утверждает, что он родился 27 декабря 1595 года либо в богатом отцовском хуторе Суботов, который располагался на территории Корсунского, а затем Чигиринского старостата, либо в самом Чигирине. Его отец Михаил Лавринович Хмельницкий был выходцем из так называемой боярской, или ранговой, шляхты и долгие годы провёл на службе у польного коронного гетмана Станислава Жолкевского, а затем и у его зятя, корсуньского и чигиринского старосты Яна Даниловича. Вероятнее всего, и мать Богдана, которую звали Агафья, происходила из малороссийского шляхетского рода. Хотя ряд историков, например, Олег Бойко, считал, что она была реестровой казачкой.

В 1608 году, после окончания киевской братской (православной) школы, когда Богдану стукнуло 12 лет, отец послал его на учёбу в один из лучших иезуитских коллегиумов – братскую школу во Львове, где все тогдашние «студенты» изучали традиционный набор учебных дисциплин: старославянский, греческий и латинский языки, грамматику, риторику, поэтику, элементы философии, диалектику, а также арифметику, геометрию, начала астрономии, богословие и музыку. В 1615 году, после завершения традиционного для той поры семилетнего обучения, Богдан Хмельницкий, который помимо прочих наук в совершенстве овладел французским, польским и немецким языками, мог поехать в Варшаву и начать здесь блестящую карьеру при дворе самого короля Сигизмунда III. Однако его отец отозвал сына в Чигирин, где он начал ратную службу в Чигиринском полку рядовым реестровым казаком, находящимся на ратной службе у «польской коруны».

Уже в 1620 году, когда вспыхнула очередная турецко-польская война, молодой Богдан вместе со своим отцом участвовал в походе великого коронного гетмана и великого канцлера Станислава Жолкевского в Молдавию, где его отец вместе со своим многолетним благодетелем погиб в знаменитой Цецорской битве, а сам Богдан попал в плен к неприятелю.

Как полагают многие историки, два или три года тяжёлого рабства на турецкой галере (а может, и в свите одного из турецких адмиралов) не прошли для Богдана даром, поскольку в неволе он сумел выучить турецкий, а возможно, и татарский языки. И в 1622/1623 году он вернулся в родные края, будучи выкуплен из турецкого плена либо каким-то безымянным голландским купцом, либо самим Сигизмундом III, либо его земляками – казаками Чигиринского полка, которые, памятуя ратные дела его погибшего отца, помогли матери Богдана собрать необходимую сумму для выкупа сына из турецкой неволи.

Богдан Хмельницкий в представлении польского художника Яна Матейко. 1875 г.

По возвращении в Суботов Богдана Хмельницкого вновь зачислили в королевский реестр, и с сер. 1620-х годов он начинает активно участвовать в морских походах запорожцев на турецкие города, в том числе и в предместье Стамбула (Константинополя), откуда казаки вернулись в 1629 году с богатой добычей и юными турчанками. Хотя затем, после довольно продолжительного пребывания в Запорожской Сечи, в 1630 году он возвратился в Чигирин и вскоре женился на дочери своего друга, переяславского полковника Якима Сомко, Анне (Ганне) Сомковне. В 1632 году у него родился первенец – старший сын Тимофей, а вскоре он был избран сотником Чигиринского полка.

По данным польского хрониста Веспияна Коховского, именно в этом качестве Богдан Хмельницкий в 1630 году принял активное участие в знаменитом восстании запорожского гетмана Тараса Трясило. Однако современные историки, в частности, Геннадий Санин, отрицают этот факт. Более того, в истории новых восстаний запорожских казаков против польской короны, в том числе Ивана Сулимы в 1635 году, имя Богдана Хмельницкого больше не встречается. Хотя достоверно установлено, что именно он в 1637 году, будучи уже войсковым (генеральным) писарем Запорожского войска, подписал капитуляцию низовских (не реестровых) казаков, потерпевших поражение в ходе нового восстания под руководством гетмана Павла Павлюка.

Вместе с тем, по утверждению «Летописи самовидца», авторство которой приписывают Роману Ракушке-Романовскому, когда на польский престол вступил Владислав IV (1632–1648) и началась Смоленская война между Речью Посполитой и Россией, Богдан Хмельницкий участвовал в осаде поляками Смоленска в 1633–1634 годах. Причём, как установил харьковский профессор Пётр Буцинский, автор магистерской диссертации «О Богдане Хмельницком», в 1635 году тот получил из рук польского короля золотую саблю за личную храбрость и его спасение от неприятельского плена во время одной из стычек с полками воеводы Михаила Шеина. Правда, гораздо позднее, в разгар очередной русско-польской войны 1654–1667 годов, запорожский гетман якобы корил себя за эту королевскую награду, заявляя московским послам, что «сия сабля есть позор Богдана».

Понятно, что после столь высокой награды Богдан Хмельницкий получил особое расположение польского короля и трижды – в 1636, 1637 и 1638 годах – входил в состав казачьих депутаций для представления Вальному (общему) сейму и Владиславу IV многочисленных жалоб и челобитий на насилия и разорения, чинимые городовым реестровым казакам со стороны польских магнатов и католической шляхты. Между тем, по информации ряда современных авторов, в том числе Геннадия Санина, Валерия Смолия, Валерия Степанкова и Натальи Яковенко, после знаменитой ординации 1638–1639 годов, которая существенно урезала права и привилегии реестровых казаков, Богдан Хмельницкий лишился должности войскового писаря и вновь стал сотником Чигиринского полка.

Тем временем в 1645 году Владислав IV, который уже давно враждовал с Вальным сеймом, решил спровоцировать новую войну с Османской империей, с тем чтобы под предлогом этого военного конфликта существенно пополнить Кварцяную (королевскую регулярную) армию, поскольку польские магнаты к этому времени полностью контролировали сбор Посполитого рушения (шляхетского ополчения). С этой целью он решил опереться на казачью старшину и доверил свой план трём авторитетным персоналиям – черкасскому полковнику Ивану Барабашу, переяславскому полковнику Ильяшу Караиму (Армянчику) и чигиринскому сотнику Богдану Хмельницкому. При этом польский король даровал реестровым казакам свой Универсал, или Привилей, на восстановление их поруганных прав и привилегий, отнятых у казаков в 1625 году. Хотя до очередной войны с турками дело не дошло, поскольку «вербовка» казачьих войск королевской стороной вызвала страшное волнение среди польских магнатов и шляхты, и Владислав IV вынужден был отказаться от своих прежних планов поквитаться с Вальным сеймом. Тем не менее королевский Привилей остался у казаков и, по разным данным, хранился втайне либо у Ильяша Караима, либо у Ивана Барабаша. Когда же польский король потерпел очередную неудачу в борьбе с магнатской оппозицией, то, по информации историков (Николая Костомарова, Геннадия Санина), Богдан Хмельницкий хитростью выманил королевский Привилей и задумал использовать эту грамоту для своих далеко идущих планов.

Надо сказать, что разные историки по-разному трактуют эти планы, но большинство из них, например, Геннадий Санин, Валерий Смолий и Валерий Степанков, утверждает, что первоначально в планы самого Хмельницкого, как и большей части казацкой старшины и верхушки православного духовенства, входило создание самостийной Казацкой державы, независимой от Турции, Речи Посполитой и России.

Между тем ряд современных авторов, в частности, Геннадий Санин, полагает, что частое посещение Варшавы в составе казацких делегаций позволило Хмельницкому установить довольно доверительные отношения с французским посланником при польском дворе графом де Брежи, с которым вскоре был подписан секретный договор о посылке 2500 казаков во Францию, которые в рамках знаменитой Тридцатилетней войны (1618–1648) приняли активное участие в осаде Дюнкерка французским принцем Луи Конде. Причём, что интересно, по данным польских и французских хроник (например, Пьера Шевалье) и по мнению многих украинских и российских историков, Богдан Хмельницкий не просто получил личную аудиенцию у принца Конде во время пребывания в Фонтенбло, но и личное послание от вождя английских «революционеров» генерал-лейтенанта парламентской армии Оливера Кромвеля, который тогда возглавил вооружённую борьбу против английского короля Карла I. Хотя следует признать, что эта довольно ходячая версия опровергалась в работах известного советского украинского историка Владимира Голобуцкого и современного польского историка Збигнева Вуйцика, которые авторитетно утверждали: на самом деле в осаде и взятии Дюнкерка принимал участие отряд польских наёмников, которым командовал полковник Криштоф Пшиемский.

Тем временем весной 1647 года, пользуясь отсутствием Богдана в Чигирине, чигиринский подстароста Даниэль Чаплинский, у которого с соседом была давняя личная неприязнь, напал на его хутор, разграбил его, увёз его новую «гражданскую» жену по имени Гелена, с которой тот стал жить после смерти первой жены, обвенчался с ней по католическому обряду и высек до смерти его младшего сына Остапа, которому едва исполнилось десять лет.

Поначалу Хмельницкий стал искать правды и защиты в коронном суде, однако, не найдя их, он обратился к королю, который заявил ему, что казаки, обладая «саблею за поясом», сами вправе защищать свои законные права с оружием в руках. Возвратившись из Варшавы, он решил прибегнуть к «мудрому» совету короля и, опираясь на его же Привилей, начал готовить новое восстание запорожских казаков. Правда, вскоре некто Роман Пешта донёс о замыслах Богдана Хмельницкого чигиринскому старосте Александру Конецпольскому, который приказал арестовать его. Но при поддержке верного товарища, чигиринского полковника Михаила Кричевского, который сам был вовлечён в подготовку нового казачьего бунта, Хмельницкий бежал из заточения и в начале февраля 1648 года во главе отряда казаков прибыл на остров Токмаковку.

Собрав вокруг себя местных запорожцев, он двинулся на Хортицу, в саму Запорожскую Сечь, расположенную на Никитском Рогу. Здесь отряд Хмельницкого разбил польский гарнизон и принудил к бегству черкасского полковника Станислава Юрского, казаки которого сразу влились в мятежный отряд реестровых и запорожских казаков, заявив, что «воювати козаками проти козаків – це все одно, що вовком орати».

В начале апреля 1648 года, вступив в тайные переговоры с крымским ханом Исламом III Гиреем, Хмельницкий добился от него отправки в помощь запорожцам крупного отряда перекопского мурзы Тугай-бея. Этот неожиданный «внешнеполитический» успех сыграл на руку Хмельницкому, которого по возвращении в Сечь сразу избрали войсковым гетманом Запорожского войска.

В конце апреля 1648 года 12-тысячное крымско-казацкое войско, обойдя крепость Кодак, вышло из Сечи и направилось на встречу кварцярному отряду Стефана Потоцкого, который выступил с Крылова навстречу казакам. Причём оба польных гетмана – коронный Николай Потоцкий и полевой Мартин Калиновский – остались в своём лагере, расположенном между Черкассами и Корсунем, поджидая подкрепления.

Тем временем Богдан Хмельницкий направился к устью реки Тясмина и встал лагерем на её притоке – Жёлтых Водах. Именно здесь 5-тысячный отряд под начальством Стефана Потоцкого был полностью разбит, а его юный предводитель – сын Николая Потоцкого – получил смертельное ранение и скончался. Затем крымско-казацкая армия двинулась к Корсуню, где в сер. мая 1648 года на Богуславском шляхе произошла новая битва, которая окончилась гибелью почти всей 20-тысячной Кварцяной армии и пленением Николая Потоцкого и Мартина Калиновского, которых в виде дара «преподнесли» Тугай-бею.

Поражение у Жёлтых Вод удивительно совпало с неожиданной кончиной Владислава IV, вызвавшей ропот среди польской шляхты и магнатов. Причём, что интересно, по данным ряда нынешних историков, в частности, Геннадия Санина, уже в июне 1648 года Хмельницкий послал в Москву царю Алексею Михайловичу личное послание с необычным предложением выставить свою кандидатуру на выборы нового польского короля. И, хотя оно, разумеется, осталось без ответа, важен сам факт установления прямых контактов гетмана с Москвой.

К концу лета на Волыни было собрано 40-тысячное посполитое рушение в составе польской шляхты и жолнеров, которое ввиду пленения обоих гетманов возглавили три коронных комиссара – Владислав Заславский, Александр Конецпольский и Николай Остророг, которых сам Богдан Хмельницкий в шутку называл «перина, дитина и латына». В сер. сентября 1648 года обе армии встретились у села Пилявцы возле Староконстантинова, где на берегу речушки Иква крымско-казацкое войско вновь одержало блестящую победу и повергло неприятеля в паническое бегство, оставившего на поле брани 90 пушек, тонны пороха и огромные трофеи, стоимость которых составляла не менее 7 млн золотых.

После столь блистательной победы повстанческая армия устремилась к Львову, который, наспех покинутый польным гетманом Иеремией Вишневецким, стали защищать сами горожане во главе с местным бургомистром Мартином Гросвайером. Однако после взятия части львовских укреплений отрядом Максима Кривоноса львовяне выплатили казакам небольшую контрибуцию за снятие осады города, и в конце октября Богдан Хмельницкий направился в сторону Замостья.

Между тем в сер. ноября 1648 года новым польским королём стал младший брат почившего Владислава IV Ян II Казимир (1648–1668), взошедший на престол в том числе при поддержке самого Богдана Хмельницкого и депутации казацкой старшины, которые, видимо, договорились с ним о том, что он поддержит реестровых казаков в борьбе с польской и литовской шляхтой и магнатами за свои равные права с ними.

В самом нач. января 1649 года Богдан Хмельницкий торжественно въехал в Киев, где вскоре начался новый раунд его переговоров с польской стороной, начатый ещё в Замостье. Причём, по информации рада современных авторов – Натальи Яковенко и Геннадия Санина, – которые ссылаются на свидетельства главы польской делегации, киевского воеводы Адама Киселя, – перед их началом Богдан Хмельницкий заявил всей казачьей старшине и польской делегации, что ныне он, малый человек, ставший по воле Бога «единовладец и самодержец руський», выбьет «из лядской неволи весь руський народ» и отныне будет «воевать за нашу веру православную, потому что Лядская земля згинет, а Русь будет панувати».

Уже в марте 1649 года Богдан Хмельницкий, давно искавший надёжных союзников в борьбе с польской короной, послал в Москву сечевого полковника Силуяна Мужиловского с личным посланием к царю Алексею Михайловичу, в котором просил его взять «Войско Запорожское под высокую государеву руку» и оказать ему посильную помощь в борьбе с Польшей. Это послание было благосклонно принято в Москве, и по царёву приказу в Чигирин, где тогда размещались ставка и канцелярия запорожского гетмана, выехал первый русский посол – думный дьяк Григорий Унковский, – который подписал с Богданом Хмельницким следующее соглашение: 1) поскольку Москва в настоящий момент вынуждена соблюдать условия Поляновского мирного договора (1634), то она пока не сможет начать новую войну с Польшей, но окажет посильную помощь запорожскому гетману финансами и оружием; 2) Москва не будет возражать, если по просьбе запорожцев донские казаки примут участие в боевых действиях против польской короны.

Между тем Ян II Казимир неожиданно возобновил боевые действия против Богдана Хмельницкого, хотя уже в августе 1649 года коронная армия под водительством самого короля оказалась полностью разбита под Зборовом, и он вынужден был объявить «Милость Его Королевского Величества Войску Запорожскому на пункты, предложенные в их челобитной». Суть этих привилегий состояла в следующем: 1) Варшава официально признала Богдана Хмельницкого гетманом Запорожского войска и передавала ему в управление Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства; 2) на территории этих воеводств запрещалось расквартирование польских коронных войск, однако местная польская шляхта получила право возвращения в свои владения; 3) численность реестровых казаков, находящихся на службе у польской короны, увеличивалась с 20 до 40 тыс. сабель.

Естественно, Богдан Хмельницкий попытался максимально использовать возникшее перемирие для поиска новых союзников в борьбе с польской короной. Заручившись поддержкой Москвы, где идею союза с запорожским гетманом поддержал Земский собор в феврале 1651 года, и Бахчисарая, заключившего военный союз с запорожцами, Богдан Хмельницкий возобновил боевые действия против Польши. Но в июне 1651 года под Берестечком из-за подлого предательства крымского хана Ислама III Гирея, бежавшего с поля боя и насильно задержавшего Богдана Хмельницкого в своём лагере, запорожские казаки потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были сесть за стол переговоров. В сентябре 1651 года воюющие стороны подписали Белоцерковский мирный договор, по условиям которого: 1) запорожский гетман лишался права внешних сношений; 2) в его управлении оставалось только Киевское воеводство; 3) численность реестровых казаков вновь сокращалась до 20 тыс. сабель.

В это время самому Богдану Хмельницкому пришлось пережить и тяжёлую личную драму. Его вторая жена Гелена (в православии Мотрона), с которой он обвенчался в 1649 году, заподозренная в супружеской неверности с войсковым казначеем, по приказу Тимофея Хмельницкого, не любившего мачеху, была повешена вместе со своим вороватым любовником.

Между тем новый мир с Речью Посполитой оказался ещё менее долговечным, чем предыдущий, и вскоре боевые действия возобновились, предотвратить которые не смог даже русский посол боярин Борис Репнин-Оболенский, обещавший забыть нарушение поляками условий старого Поляновского договора, если Варшава будет в точности блюсти Белоцерковский договор.

В мае 1652 года Богдан Хмельницкий разгромил под Батогом армию коронного польного гетмана Мартина Калиновского, павшего в этом сражении вместе со своим сыном, коронным обозным Самуилом Ежи. А в октябре 1653 года он разбил 8-тысячный отряд полковников Стефана Чарнецкого и Себастьяна Маховского в битве под Жванцем. В результате Ян II Казимир вынужден был пойти на новые переговоры и подписать Жванецкий мирный договор, который в точности воспроизводил все условия «Зборовской милости», дарованной им казакам в 1649 году.

Навеки с Москвой, навеки с русским народом. Картина художника М. И. Хмелько. 1951 г.

Тем временем в октябре 1653 года в Москве состоялся новый Земский собор, который по очередному, уже пятому по счёту, прошению гетманских послов Кондрата Бурляя, Силуяна Мужиловского, Ивана Выговского и Григория Гуляницкого наконец вынес твёрдое решение о принятии Запорожского войска под «высокую руку» русского царя и начале войны с Польшей. Для оформления этого решения в ставку Богдана Хмельницкого было послано Великое посольство в составе боярина Василия Бутурлина, окольничих Ивана Алфёрова и Артамона Матвеева и думного дьяка Илариона Лопухина. В январе 1654 года в Переяславле состоялась Общевойсковая рада, на которой запорожский гетман, вся войсковая старшина и представители 166 «черкасских» городов дали присягу быть «вечными подданными его царскому величеству всероссийскому и наследникам его».

В марте 1654 года в Москве в присутствии царя Алексея Михайловича, членов Боярской думы, Освящённого собора и гетманских послов – войскового судьи Самуила Богдановича и переяславского полковника Павла Тетери – был подписан исторический договор о воссоединении исконных русских земель с Россией. В соответствии с «Мартовскими статьями»: 1) на всей территории Малороссии сохранялась прежняя административная, то есть военно-полковая система управления, «чтоб Войско Запорожское самомеж себя Гетмана избирали и Его Царскому Величеству извещали, чтоб то Его Царскому Величеству не в кручину было, понеже тот давный обычай войсковой»; 2) «В Войске Запорожском, что своими правами суживалися и вольности свои имели в добрах и в судах, чтоб ни воевода, ни боярин, ни стольник в суды войсковые не вступалися»; 3) «Войско Запорожское в числе 60 000 чтоб всегда полно было» и т. д. Причём, что особо интересно, в «Мартовских статьях» детально оговаривался конкретный размер государева жалованья и земельных владений всей казацкой (войсковой и младшей) старшины, в частности, войскового писаря, войсковых судей, войсковых полковников, полковых есаулов и сотников.

Надо сказать, что в современной украинской историографии, да и в широком общественном сознании многих «украинцев» господствует устойчивый миф о существовании особой формы республиканского правления в Малороссии (Гетманщине), которая зримо проявилась в образе вольной Казацкой державы. Однако даже ряд современных украинских историков, в частности, Валерий Смолий, Валерий Степанков и Наталья Яковенко, справедливо говорит о том, что в так называемой Казацкой республике в гораздо большей степени присутствовали зримые элементы махрового авторитаризма и олигархического правления, особенно во времена гетманства самого Богдана Хмельницкого, Ивана Выговского, Юрия Хмельницкого и Павла Тетери. Причём практически все претенденты на гетманскую булаву, внешне демонстрируя свою приверженность идеям подчинения гетманских полномочий «коллективной воле» Запорожского войска, на деле прилагали максимум усилий для расширения границ своего авторитаризма и даже передачи гетманской булавы по наследству. Более того, профессор Наталья Яковенко прямо утверждала, что именно при Богдане Хмельницком в Гетманщине установился режим военной диктатуры, поскольку все руководящие посты здесь занимали исключительно войсковые старшины. Также хорошо известно, что многие малороссийские гетманы после своего прихода к власти проводили политику террора в отношении всех политических оппонентов. Например, тот же Иван Выговский только в июне 1658 года казнил переяславского полковника Ивана Сулиму, корсунского полковника Тимофея Оникиенко и более десятка полковых сотников. Поэтому, спасаясь от гетманского террора, из Малороссии бежали уманский полковник Иван Беспалый, паволоцкий полковник Михаил Суличич, генеральный есаул Иван Ковалевский, наказной гетман Яким Сомко и многие другие.

Также несостоятельны постоянные ссылки и голословные стенания украинских самостийников об особом национально-автономном статусе Левобережной Украины (Малороссии) в составе Московского царства, поскольку реально это была не национальная или региональная, а военно-сословная автономия, проистекавшая из особого пограничного положения малороссийских и новороссийских земель, расположенных на границах с Крымским ханством и Речью Посполитой. Точно такая же военно-сословная автономия существовала и в землях Донского и Яицкого казачьих войск, которые, как и запорожские казаки, несли пограничную службу на южных рубежах Московского царства, а затем Российской империи.

Принимая Запорожское войско и всю Гетманщину под свою «высокую руку», царь Алексей Михайлович, безусловно, учитывал неизбежность войны с Польшей, поэтому это решение было принято лишь тогда, когда русская армия оказалась в состоянии начать новую войну со своим давним и сильным противником. Новая русско-польская война началась в мае 1654 года, когда 100-тысячная русская армия выступила в поход в трёх главных направлениях: сам царь Алексей Михайлович во главе основных сил двинулся из Москвы на Смоленск, князь Алексей Трубецкой со своими полками выступил из Брянска на соединение с войсками гетмана Богдана Хмельницкого, а боярин Василий Шереметев из Путивля вышел на соединение с запорожскими казаками. Чтобы предупредить возможное выступление турок и крымских татар, тогда же на Дон послали боярина Василия Троекурова с наказом донским казакам зорко стеречь крымские рубежи, а при необходимости не мешкая выступить против неприятеля.

В ходе военной кампании 1654 года русская армия и запорожские казаки, нанеся ряд крупных поражений польско-литовской Квацярной армии гетманов Стефана Потоцкого и Януша Радзивилла, взяли Смоленск, Дорогобуж, Рославль, Полоцк, Гомель, Оршу, Шклов, Умань и другие города в Белоруссии и Малороссии. Военная кампания 1655 года также оказалась на редкость удачной для русской армии, которая нанесла ещё ряд крупных поражений полякам и овладела Минском, Гродно, Вильно, Ковно и вышла к Бресту. Но к лету 1655 года серьёзно осложнилась ситуация на территории самой Малороссии, поскольку часть казацкой старшины, которая не признала решений Переяславской рады, поддержала польскую шляхту, и коронному гетману Стефану Потоцкому удалось собрать и вооружить новую армию. Однако уже в сер. июня 1655 года отборные полки Богдана Хмельницкого, Алексея Трубецкого и Василия Бутурлина разгромили поляков под Львовом, а сам город взяли в кольцо. Тем временем новый крымский хан Мехмед IV Гирей решил оказать помощь Варшаве и вторгся в пределы Польской Украины, но в районе Озёрной татары были разбиты и поспешно ретировались восвояси. После этих событий польский король Ян II Казимир в панике бежал в Силезию, а литовский гетман Януш Радзивилл переметнулся к шведскому королю Карлу X Густаву, который ещё год назад начал Северную войну (1655–1660) с польской короной.

Сокрушительным военным поражением Польши умело воспользовались в Стокгольме, и уже в конце 1655 года шведская армия захватила Познань, Краков, Варшаву и другие города южного соседа. Эта ситуация в корне изменила ход дальнейших событий. Не желая укрепления позиций Швеции в стратегически важном балтийском регионе, под давлением главы Посольского приказа Афанасия Ордина-Нащокина Алексей Михайлович объявил войну Стокгольму, и в мае 1656 года русская армия спешно двинулась в Прибалтику. Хотя, по информации историков (Геннадий Санин), против этой войны выступали и Патриарх Никон, и Василий Бутурлин, и Григорий Ромодановский, и другие члены Боярской думы.

Начало новой шведской кампании оказалось весьма успешным для русской армии, и буквально за один месяц она овладела Динабургом и Мариенбургом и начала осаду Риги. Однако в нач. октября, получив известие о том, что Карл X готовит поход в Ливонию, осаду Риги пришлось снять и отойти к Полоцку. В этой ситуации в октябре 1656 года Москва и Варшава подписали Виленское перемирие и начали совместные боевые действия против шведской армии, которая на тот период взяла под контроль значительную часть польской территории.

Это обстоятельство очень напугало Богдана Хмельницкого, и в феврале 1657 года он заключил военный союз со шведским королём Карлом X, послав на помощь своим новым союзникам 12 тыс. запорожских казаков. Узнав об этом, поляки тут же известили о сём факте Москву, откуда к Богдану Хмельницкому была якобы направлена посольская миссия во главе с боярином Богданом Хитрово, заставшая запорожского гетмана уже тяжелобольным. Пытаясь оправдаться перед царским послом, он поведал тому, что в феврале 1657 года в Чигирин приезжал королевский посланник полковник Станислав Беневский, предложивший ему перейти на сторону короля, поэтому «вследствие таких хитростей и неправд пустили мы против ляхов часть Войска Запорожского». В силу этих явно надуманных причин сам Богдан Хмельницкий отказался отзывать своих казаков с польского фронта, правда, сами запорожцы, узнав, что их поход не согласован с Москвой, вернулись самочинным путём и заявили своему старшине: «Как де вам было от ляхов тесно, в те поры вы приклонились к государю, а как де за государевою обороною увидели себе простор и многое владенье и обогатились, так де хотите самовласными панами быть».

Надо признать, что эта версия событий содержится в работах многих, в том числе нынешних украинских историков. Хотя следует сказать, что современный российский историк Геннадий Санин, напротив, утверждает: в Москве с полным пониманием отнеслись к поведению Богдана Хмельницкого и даже отправили в Чигирин посольского дьяка Артамона Матвеева, который одарил его от имени царя «многими соболями».

Вскоре после отъезда Богдана Хитрово Богдан Хмельницкий, чувствуя скорую смерть, велел созвать в Чигирине Общевойсковую раду для выбора его преемника, и войсковая старшина избрала новым запорожским гетманом его младшего 16-летнего сына Юрия Хмельницкого. Правда, после смерти отца, в октябре 1657 года, на новой Общевойсковой раде, созванной уже в Корсуне, новым запорожским гетманом был избран глава войсковой канцелярии Иван Выговский.

Надо сказать, что довольно долгое время дата смерти Хмельницкого вызывала бурные споры. Однако теперь точно установлено, что он скоропостижно скончался 27 июля 1657 года от геморрагического инсульта в Чигирине и был погребён рядом с телом погибшего ранее старшего сына Тимофея в родовом хуторе Суботове, в построенной им самим каменной Ильинской церкви. Правда, в 1664 году польский воевода Стефан Чарнецкий сжёг Суботов, велел выкопать прах Хмельницкого и его сына Тимофея и выбросить их тела на «съедение собакам»…

Библиография

Бойко О. Д. Історія України. Київ, 2002.

Буцинский П. Н. О Богдане Хмельницком. Харьков, 1882.

Голобуцкий В. А. Богдан Хмельницький – великий син українського народу. Київ, 1954.

Костомаров Н. И. Малороссийский гетман Зиновий-Богдан Хмельницкий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М., 2020.

Санин Г. А. Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа // Труды Института Российской Истории РАН. Вып. 6. М., 2005.

Смолій В.А., Степанков В. С. Богдан Хмельницький. Київ, 2003.

Яковенко Н. Я. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII ст. Київ, 1997.