Текст книги "Прометей № 1"

Wójcik Z.S. Wojny kozackie w dawnej Polsce. Warszawa, 1989.

100 лет СССР: Советский проект

Багдасарян Вардан Эрнестович,
доктор исторических наук, профессор
Ленинский советский проект – от расцвета до заката: ошибка замысла или конъюнктурные искажения?

Аннотация. В статье проводится соотнесение ленинского замысла партийно-политического проекта с реалиями построения социализма в СССР. Идея создания Лениным партии нового типа рассматривается в контексте истории мирового партогенеза. Делается вывод об отступлении советским политическим руководством при решении конъюнктурных задач от ленинского замысла, игнорирование им предостережений Ленина об угрозах со стороны мелкобуржуазного сознания. Доказывается факт подтверждения ленинского предостережения о возможности партийного перерождения при сохранении мелкобуржуазного сознания и реставрации капитализма. Показано целевое восстановление и использование мелкобуржуазной психологии среди части советского общества в борьбе Запада против СССР. В заключении статьи анализируются ошибки допущенные при реализации советского проекта.

Ключевые слова: Ленин; партия нового типа; мелкобуржуазное сознание; социализм; СССР; капитализм; антропологический проект

Ленин в мировой истории: постановка проблемы

Ленин – одна из величайших фигур в истории человечества. С именем Ленина связано выдвижение советского проекта, формирование новой системы жизнеустройства, основанной на идеалах социальной справедливости. Ленин обогатил марксизм теорией империализма, адаптировавшим марксистское учение к мировым реалиям двадцатого века. Такая адаптация дала основание И. В. Сталину заявлять, что «ленинизм есть марксизм эпохи империализма». (Сталин, 1952. С. 232).

«Историей КПСС» предлагалась следующая схематика исторического нарратива: 1. Маркс и Энгельс создали универсальное учение; 2. Ленин адаптировал его под реалии XX века; 3. в жесткой идейной борьбе он разгромил оппортунистов внутри освободительного движения; 4. на кристаллизовавшейся идеологической платформе им была создана революционная партия, являвшаяся партией нового типа; 5. партия, подняв широкие народные массы стала во главе Революции, приведшей к взятию ей власти в свои руки; 6. был создан новый исторический тип государственности – государство диктатуры пролетариата; 7. партия ведет советский народ на новые свершения, указывая путь другим народам мира по направлению к коммунизму.

Однако на каком-то этапе все пошло в противоречии с этой логикой. В 1991 году советское государство было ликвидировано, а КПСС оказалась под запретом. Заговорили о неверности исходной теории, ошибочности ленинского замысла. Был ли, действительно, замысел ошибочным, или теория оказалась искажена эпигонами – в этом следует разобраться. Прежде всего, следует ответить на вопрос, как могла ленинская партия добиться победы в 1917 году и удержать власть в своих руках в тяжелейших условиях Гражданской войны и иностранной военной интервенции, а в 1991 году, обладая всеми ресурсами, фактически без сопротивления эту власть отдать.

Партия нового типа: исторические воплощения

Партия нового типа не являлась партией по типу большинства классических партий, чья деятельность выстраивалась вокруг перспектив войти в представительные органы власти. Ее организация была чем– то подобна организации Церкви, и известная аналогия с «орденом меченосцев» была близка к реальности. Она была идеоцентрической организацией, и самоотверженная преданность идее являлась для нее системообразующим принципом.

Партия нового не только и не столько стремится стать партией власти, но утверждает новую систему жизнеустройства. Ее целевой ориентир и состоит в выстраивание новой, альтернативной системы.

Лидер большевиков выступает на Х съезде РКП(б). Март 1921 г.

Методологическую подсказку для анализа партийно-политической системы дает, казалось бы, совершенно не относящаяся к проблемам партийности работа Томаса Куна «Структура научных революций». Кун, напомню, представлял процесс развития науки, как последовательную смену научных парадигм. Новое знание возникает на периферии системы. Оно не признается официальной академической наукой и вступает с ней в противоречие. Это противоречие центра и периферии. То, что считалось первоначально маргинальным, в результате происходящей инверсии оказывается со временем в центре, задавая новую мыслительную парадигму. Так происходит по Куну развитие научной мысли. (Кун, 2003).

Но не так же, ли осуществляется и политическое развитие? На периферии системы возникает сначала некий анклав, имеющий, возможно, даже маргинализированный характер. Эта анклавная ниша выступает в качестве альтернативы существующей системе. Но любая система невечная. Сколь бы не казалась она совершенной, она неизбежно устаревает, уходит в прошлое и в итоге гибнет. В этом необратимый закон развития. А развитие, это не рост, а именно смена устроительных парадигм. И когда прежняя система сгниет, а сгниет она непременно, то остаются в реалиях только те политические силы, которые когда-то были на периферии и считались маргинальными. И теперь уже они перемещаются в центр.

А дальше, на следующем этапе опять происходит то же самое. Система устаревает, и новая политическая сила выводит страну из кризиса через иной жизнеустроительной парадигмы. В этом и проявляется ход истории. Поэтому можно говорить даже не о партии нового типа, как о нечто беспрецедентном, а о партиях нового типа. Новыми они являлись для соответствующей исторической эпохи. Когда прежняя система загнивала, появлялась партия, которая артикулировала задачи перехода к будущей, грядущей парадигме развития. И в этом смысле, если мы ставим вопрос о развитии, значит, должна быть и постановка вопроса о политической силе, которая ведет к этому развитию.

При ретроспективном анализе обнаруживается, что всякий раз при переходе от одной эпохи к другой появлялась организация, которую для своего времени можно было определить в качестве партии нового типа. В этом смысле можно говорить не о партии нового типа, как о партиях нового типа, являвшихся новыми каждая для своей эпохе и миссией которых являлось перевертывание страниц истории.

Традиционно рассмотрение явления партийности ограничивается эпохой модерна (в применении другого категориального аппарата периодизации – периодом нового и новейшего времени). Такой подход предполагает, ограничение анализа партиями определенного типа. В основном речь идет о партийности в условиях парламентской политической системы. Это сужение приводит к давлению формы, связанной с определенным типом партий, над сущностью изучения партийности. Оно не позволяет, в частности, идентифицировать партии нового типа, использующие иной формат, отличаемый от классических партий. Так, в частности, нет никаких оснований отрицать наличия партий в периоды средних веков и античности. Тем не менее, приходится на настоящее время констатировать фактическое отсутствие в политологической и исторической литературе сколько бы то ни было системного анализа и даже феноменологии партийности этих эпох. Для нас же в данном случае важна возможность появления типа партий, отличаемых от партий эпохи модерна. Партией нового типа для своего времени можно считать объединение христиан.

Римская империя – первый век нашей эры – черты кризиса современного мироустройства обнаруживаются при обращении на две тысячи лет назад. Античный мир предельно иерархизирован. Сохранившиеся со времен Республики демократические процедуры превращены в фарс. Усугубляющийся социальный раскол привел фактически к антропологической иерархии. Общество делится на сверхлюдей – полубогов, людей – граждан, полулюдей – варваров и нелюдей – рабов. Прежние, оппонирующие друг другу римские партии – популаров (народная партия) и оптиматов (партия аристократии) со времен диктатуры Цезаря были устранены с политической сцены. Номинально существующие партийные группы были уже во времена Августа не более чем различными модификациями императорской легитимизации. (Ковалев, 1986; Лапыренок, 2005; Любимова, 2015; Машкин, 1947; Моммзен, 1937; Моммзен, 1941; Трухина, 1986; Утченко, 1963).

И вот на периферии империи создается партия нового типа – христиане. Она не просто оппонировала римскому и иудейскому бенефициариату, а выдвигала учение построения системы альтернативного жизнеустройства. Распространившись по сетевому принципу по всей империи, христиане приступили практически к построению новых жизнеустроительных ниш бытия. Историческим итогом их деятельности была смена языческой модели антропологического неравенства, установление христианской системы ценностей.

Однако в реальных условиях средневековья Христианская Церковь – бывшая партия нового типа выхолащивает свои прежние потенциалы в качестве идеологической альтернативы элитаристскому паразитизму. Она бюрократизируется, сама включается в систему распределения материальных благ. В этом своем качестве Церковь оказывается уже не революционной силой, а охранительной в отношении существующих режимов организацией. То, что партии нового типа эпохи модерна формируются на секулярной идеологической платформе не в малой степени, определялось вырождением исторических партий нового типа, выстроенных на религиозном фундаменте. (Свенцицкая, 1978).

Высказывание В. И. Ленина «Власть валялась под ногами» наиболее точно отражает, то кризисное положение государственности, которое сложилось к 1917 году. Российская империя фактически сгнила и не могла дать адекватный ответ на новые модернизационные вызовы. Февралисты, институционализированные на основе легальной думской оппозиции, катализировали распадный процесс. Оставалась только альтернативная система, выстраиваемая не одни поколением революционного подполья.

Действительно, еще с конца XIX века революционные организации покрывали своей сетью всю Россию. Они не просто были оппозиционны власти, но именно выстраивали новую социальную систему жизнеустройства, со своими ценностями, своей семиотикой, своими героями. И когда рухнула вначале империя, а затем и февралистский режим, оказалось, что есть как реальность только эта альтернативная система.

Также, как и сообщества первых христиан, сообщества марксистов оказываются не просто оппозицией, а силой, отвергающей саму модель построения прежнего жизнеустройства. Но и партии нового типа № 2, достигнув успеха, оказались со временем включены в распределительные системы и перерождаются. Перерождение КПСС, по сути, повторило на более коротком промежутке времени перерождение Церкви.

Большевики, как партия нового типа выстраивали новый мир, который включал соответствующие собственные ниши системообразования:

собственную систему образования, подготовки кадров;

собственную систему науки, новые научные подходы, новую для своего времени, передовую методологию;

собственные социальные коммуникации;

собственное семиотическое пространство, свои символы;

кассы взаимопомощи, свои источники финансовых поступлений;

собственного признаваемого лидера – Ленина;

собственное потенциальное правительство, готовое в любую минуту встать во главе страны;

собственные силовые структуры, свои боевые отряды, потом – свою гвардию;

собственные информационные каналы;

собственную печать;

собственные культурные образцы;

собственную версия истории, собственный пантеон героев;

новое видение модели жизнеустройства, построения государственности – государство диктатуры пролетариата.

Конечно, каждому времени соответствует свой инструментарий деятельности партий нового типа. Во времена христиан это был инструментарий религиозных организаций и проповеди. Во времена В. И. Ленина, на первое место выходит печать. Хорошо известно, какое значение Владимир Ильич уделял печати, как средству формирования новой партии. Сегодня новая реальность – Интернет, который тоже становится инструментом деятельности партий нового типа. Партии нового типа выстраивали новую систему с помощью и новых, соответствующих духу времени передовых инструментов.

Ленин об угрозе мелкобуржуазного перерождения

Гибель СССР в 1991 году, указывала, казалось бы, на отрицательный результат в отношении ленинского исторического эксперимента. Именно в таком качестве это и преподносится критиками ленинизма. Однако следует иметь в виду предупреждения в отношении строительства социализма, которые были в свое время сформулированы Лениным, но оказались проигнорированы в реалиях развития советского государства. Игнорирование исходного замысла под конъюнктуру текущих задач привело к тому, что на каком-то этапе КПСС отступила от ленинского сценария. Потерпела поражение в 1991 году, таким образом, ни теория Ленина, а практика отступивших от ленинского наследия, но прикрывающихся его именем, эпигонов.

Являясь марксистом, Ленин понимал угрозы, которые состоят в строительстве социализма в стране с преобладанием крестьянства, каковой и являлась Россия. Однако, в отличие от Г. В. Плеханова, он полагал, что оно принципиально возможно при условиях целевого искоренения мелкобуржуазной психологии и нравов. После взятия власти большевиками в 1917 году и удержание ее в своих руках в Гражданскую войну, самый тяжелый этап борьбы за социализм только начинался, будучи перенесен на сферу культуры. Самой трудной из задач, стоящей перед партией, он оценивал даже не приход к власти, а чтобы «при диктатуре пролетариата перевоспитывать миллионы крестьян и мелких хозяйчиков, сотни тысяч служащих, чиновников, буржуазных интеллигентов, подчинять их всех пролетарскому государству и пролетарскому руководству, побеждать в них буржуазные привычки и традиции». (Ленин, 1970. Т. 41. С. 102)

Сохранение мелкобуржуазного сознания среди значительных слоев общества оценивалось Лениным как продуцирование врагов социализма. Крестьянин мыслящий мелкобуржуазно стремиться разбогатеть, превратиться в кулака, а не достигнуть такого строя, при котором эксплуатация человека человеком будет искоренена как принцип. Художественными средствами ту же мысль развивал в образе Гаврилы из рассказа «Челкаш» Максим Горький.

Мелкобуржуазные установки другого рода обнаруживались среди интеллигенции – ее подражание аристократии, преклонение перед роскошной жизнью, буржуазными европейскими порядками и институциями (потом это будет названо И. В. Сталиным низкопоклонством перед Западом). Чтобы искоренить эти проявления буржуазного сознания, полагал Ленин, предстоит огромная работа в сферах культуры и образования. И эта установка была по большому счету главным на восходящей ленинско-сталинской фазе советского проекта. Основной ориентир, сформулированный еще К. Максом, когда он развивал идею преодоления отчуждения, заключался в строительстве нового человека. Все остальное было так или иначе системно подчинено задаче антропологического строительства. (Ленин, 1970. Т. 41; Ленин. Доклад, 1970. Т. 43. С. 57–58; Ленин. Наказ, 1970. Т. 43. С. 277; Ленин, 1970. Т. 44] Уже в октябре 1921 года Ленин предостерегал: «Культурная задача не может быть решена так быстро, как задачи политические и военные… Политически победить можно в эпоху обострения кризиса в несколько недель. На войне можно победить в несколько месяцев, а культурно победить в такой срок нельзя, по самому существу дела тут нужен срок более длинный, и надо к этому более длинному сроку приспособиться, рассчитывая свою работу, проявляя наибольшее упорство, настойчивость и систематичность». (Ленин, 1970. Т. 44. С. 174–175)

Среди ярких проявлений мелкобуржуазного сознания Ленин указывал на взятки и бюрократизм. Искоренение их в СССР виделось при искоренение соответствующего фундамента. В связи с применения жестких мер в отношении коррупционеров и бюрократов Ленин предупреждал: «То, что мы на сотню-другую тысяч нашу партию очистим – это будет полезно, но это – ничтожная доля того, что нам надо сделать. Надо, чтобы политпросветы всю свою работу применили к этой цели. С безграмотностью бороться должно, но одна грамотность также недостаточна, а нужна та культура, которая учит бороться с волокитой и взятками. Это – такая болячка, которую никакими военными победами и никакими политическими преобразованиями нельзя вылечить. По сути дела, эту болячку нельзя вылечить военными победами и политическими преобразованиями, а можно вылечить только одним подъемом культуры». (Ленин, 1970. Т. 44. С. 171–172). Болезнь, полагал Ленин, следует лечить не борьбой с симптомами, а через искоренение причины болезни, которая состояла с проникновением в партийную среду мелкобуржуазного сознания. (Ленин. Лучше, 1970. Т. 45. С. 397; Ленин. О международном, 1970. Т. 45. С. 13–15)

В дальнейшем же случилось именно так, как предупреждал Ленин – мелкобуржуазное сознание распространяется не только среди рядовых коммунистов, но и руководства партии. Целевой ориентир, мелкобуржуазный по своей сути – максимальное удовлетворение материальных потребностей граждан был внесен в Программу КПСС 1961 года. (Программа). Устремление к комфорту становится в позднем советском обществе нормативным. Пакет позднесоветского обывателя – «дачка, тачка и собачка» отражал произошедшую ценностную инверсию. Фактически переродился комсомол, из среды которого выходят карьеристы и многие будущие олигархи. (Фокин, 2007). Борьба, как и предсказывал Ленин, была проиграна на самом тяжелом участке – в противодействии мелкобуржуазному сознанию. Партия, оставаясь формально идеократической организацией, перестает ей являться по сути. А далее, вслед утверждением нормативности мелкобуржуазного сознания и происходит в точности по сценарию предупреждений Ленина реставрация капитализма.

Антропологическая инверсия: от человекостроительства к консюмеризму

Коммунистический проект являлся, прежде всего, проектом антропологическим. Построение государства социальной справедливости в СССР было сопряжено с проектом человекостроительства. Новый преображенный духовно человек сможет преодолеть рецидивы буржуазной несправедливости. Идея коммунистического преображения человека соотносилась с идеей преображения христианского и брала из нее глубинные истоки.

Пока в центре советской идеологии находился проект создания нового человека, СССР с очевидностью побеждал своих идеологических противников. Он побеждал их, прежде всего, в мегаэволюционном плане, представляя собой более высокую ступень социальной эволюции. И новый человек действительно формировался. И этот новый человек действительно побеждал, побеждал по всем направлениям. Популярность коммунистической идеи в первые четыре послеоктябрьские десятилетия была огромной. На этот период приходилась восходящая фаза советского проекта.

Скульптура «рабочий и колхозница» – один из самых узнаваемых символов советского проекта в XX веке.

Нисходящая фаза началась с переориентации от самого человека как проекта к материальным потребностям человека. Коммунизм мыслился теперь ни столько как общество справедливости, сколько как общество неограниченного потребления, возможность «наестся досыта» (что было по-человечески понятно для бывших рабочих и крестьян, прошедших через голод и видевших счастье в удовлетворение материальных потребностей). Антропология советского человека была переакцентирована с духовной природы на природу биологическую. В этом виде советский человек уже не отличался от человека буржуазного. Это был эволюционный откат. И вместе с ним коммунистическая идеология в глобальной борьбе за умы и сердца начинает сдавать свои позиции. За фасадом государства справедливости выстраиваются анклавы, культивирующие в повседневной жизни прямо противоположные принципы.

Идеологическое обновление, возвращение к исходным идеалам человекостроительства было возможно. Но вместо этого государство в период перестройки двинулось в прямо противоположную сторону, легитимизировав консюмеризм и делегитимизировав идеологию справедливого общества.

Численность КПСС, между тем, неуклонно росло. К периоду распада Советского Союза количество членов партии составляла вместе с кандидатами на вступление порядка 19 миллионов человек. Численность комсомольской организации достигла почти 42 миллиона человек. Но грянул август 1991 года, и 60 миллионов конформистов ничего не сделали для спасения Советского Союза, коммунистической модели жизнеустройства. (Коэн, 2007; Нефедов, 2002; Панарин, 2010; Сэттер, 2005; Черняев, 2007).

Интеграция в «мировое сообщество» и замена социализма капитализмом

Кризис позднесоветского общества являлся не следствием неуспешности советской системы, а напротив, результатом отступления от нее. Болезнь вызвали привнесенные извне инородные элементы. Сама же система, даже на излете советской государственности, оставалась вполне жизнеспособной. «Застой? – выражал удивление в отношении современного идеологического клише бывший руководитель Госплана СССР Н. К. Байбаков. – Я этого явления не припомню. Несомненно, было замедление темпов развития. Но чтоб промышленность, сельское хозяйство топтались на месте – это не так. Кому – то, видимо, понравилось слово «застой», и пропагандистский аппарат постарался обыграть его на все лады. Но разве можно назвать застойным период, когда за 20 лет (1966–1985 гг.):

национальный доход страны вырос в 4 раза,

промышленное производство – в 5 раз,

основные фонды – в 7 раз?..

Несмотря на то, что рост сельскохозяйственного производства увеличился за этот период лишь в 1,7 раза, реальные доходы населения росли примерно такими же темпами, что и производительность общественного труда, и возросли в 3,2 раза; приблизительно в 3 раза увеличилось производство товаров народного потребления на душу населения… Да, действительно, темпы экономического роста были ниже, чем в предыдущее пятилетие, но в сравнении с развитыми капиталистическими странами, кроме Японии, они были выше или равны». (Байбаков, 1993) Таким образом, идея демонтажа социализма диктовалась не столько экономической необходимостью, сколько субъективными соображениями новой генерации кремлевских прожектеров.

Что же произошло? Существовало к началу 1980-х годов две мир-системы – западноцентричная-капиталистическая и советскоцентричная – социалистическая. СССР был альтернативен Западу, а Запад, соответственно, альтернативен СССР. С конца 1980-х годов происходит глобальная трансформация. Суть ее заключалась в ориентировании поздним советским руководством на вхождение в мир-систему Запада, позиционируемого в качестве мирового сообщества. Что означало такое вхождение? Оно означало, прежде всего, принятие ценностной платформы западной мир-системы. А эта платформа, как указывалось выше, выстраивалась на альтернативности в отношении СССР. Получалось, что «новая Россия» оказывалась в альтернативе к советской системе, становилась «Анти-СССР». Идеология государства социальной справедливости подменялась акцентированным и демонстративным насаждением несправедливости такого свойства, которого нельзя было обнаружить и в западных буржуазных государствах.

Произошедшая ценностная подмена может быть выражена двенадцатью инверсиями:

коллективизм – индивидуализм;

солидаризация – конкуренция;

идеократия – деиделогизация;

мессианство (спасение мира) – интеграция в мировое сообщество;

трудовая собственность – частная собственность;

человек – социальная личность – человек – индивидуум;

альтруизм – прагматизм;

минимальность потребностей – потребительская культура;

герой – жертва – герой – супермен;

психологическая культура – культура развлечений;

воспитательная школа – школа образовательных услуг;

социальное равенство – социальная селекция успешных;

свобода во имя – свобода от;

государство как большая семья – договорное (контрактное) государство;

братское единение народов – толерантность;

надэтническая цивилизационная идентичность – неэтническая идентичность гражданской нации;

государственно-общественная мобилизация – приоритетность частного;

нестяжательство – прибыль – мерило успешности;

нелегитимность ростовщического капитала – приоритетность банковского сектора экономики.

Гибель Советского Союза как государства социальной справедливости программировалось отступлением от собственной ценностной повестки. И не просто отступлением, а принятием ценностей альтернативного проекта.

Перерождение верхушки и фактор предательства

Целенаправленное деструктивное воздействие по отношению к СССР со стороны внешних противников является исторически естественным процессом борьбы за доминирование в мире. Наличие такой борьбы прослеживается на протяжении всей истории человечества. Но для осуществления операции развала внешний противник должен был иметь силы, на которые бы он мог опираться внутри СССР. Соответственно, эти силы должны были откуда-то взяться. И здесь, по-видимому, в противовес ленинской установке борьбы с мелкобуржуазным сознанием, начинается реализовываться проект реанимации мелкобуржуазного сознания в СССР.

Возникновение новых политических сил связывалось с вовлечением статусной части советского общества в мировую потребительскую сеть. Политические деятели СССР могли и оставаться убежденными ленинцами, но у них имелись семьи, дети, друзья. Из детей представителей коммунистической номенклатуры выйдут многие радикальные либералы-западники. Каналом распространения потребительской морали становится учрежденная в 1964 году сеть фирменных розничных магазинов «Березка», осуществляющих торговлю за иностранную валюту. Другим каналом являлись поездки за рубеж. Правоохранительные органы смотрят зачастую сквозь пальцы на деятельность «фарцовщиков» и «валютчиков». Создается теневой бизнес «цеховиков». Традиционно создание этих анклавов капитализма объяснялось хроническим товарным дефицитом в СССР. Но год от года производство товаров народного потребления увеличивалось. Следовательно, причина дефицита заключалась не в объемах производства, а в опережающем росте потребительских запросов. А это уже было само по себе следствием усиления потребительской морали.

Индикативным параметром для характеристики морального состояния советского общества является динамика продаж населению ювелирных изделий. Роскошь в официальной коммунистической модели рассматривалась как проявление буржуазного образа жизни. Однако духовные идеалы коммунизма все более теряли привлекательность.

Позднесоветское общество и, прежде всего, элита оказались охвачены синдромом потребительского перерождения. Покупка ювелирных изделий являлась, кроме того, одной из форм латентного процесса первоначального накопления капитала. Золото было более надежнее по своей стоимости, чем бумажные деньги. За пятнадцать лет с момента занятия Л. И. Брежневым поста генерального секретаря, стоимость проданных ювелирных изделий возросла в 45 раз. Этот рост существенно превышал темпы увеличения зарплат и сбережений населения. Соответственно, речь шла о нелегальных источниках доходов. (Народное, 1982. С. 472; Островский, 2010. С.99; Торговля, 1989. С. 130).

Падение продаж ювелирных изделий происходит в результате андроповского наступления на нетрудовые доходы. Это подтверждает со своей стороны, что финансовые источники, идущие на приобретение роскоши, имели криминальное происхождение.

Возникает элитарный слой, который мысленно ассоциировал себя с Западом, который прельстился западным материальным искушением, образами красивой жизни. Возникла развилка – либо войти в круг мирового сообщества, отказавшись от социализма, либо начать новой этап борьбы, предполагающий мобилизацию. Мобилизации никто не хотел…

В среде лиц, имеющих высокий, по советским меркам, уровень потребления, и складываются, главным образом, группы недовольных моделью социальной справедливости и равенства в СССР. Снятие соответствующих ограничителей давало бы им возможность легализации капиталов, перехода к образу жизни по лекалам преуспевающей части западного общества. В этой среде преимущественно и организовывалась работа ЦРУ и иных структур, связанных с задачами «холодной войны».

Выдвижение на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, известного еще до 1985 года своими неортодоксальными взглядами, было встречено с надеждой на движение СССР в выгодном для Запада направлении. Запад не только приветствовал возвышение Горбачева, но и в определенном смысле содействовал этому. Интересы Запада совпали с интересами части партноменклатуры. Сросшиеся с «теневой экономикой» группы влияния негласно ориентировались на легализацию частной собственности. (Островский, 2010)

Уроки ленинского проекта

Согласиться с современной идеологемой о фатальной обреченности ленинского проекта невозможно. За семидесятилетнюю историю существования СССР были более тяжелые во всех отношениях времена, нежели кризис конца 1980-х – начала 1990-х гг. Успешно преодолевая их, советская модель доказывала свою жизнеспособность. К гибели советской государственности привело не сохранение системы, а напротив, отступление от принципов ее функционирования, обнаруживавшееся в политике перестройки. Когда иносистемные новации превысили критическую массу, произошла парализация управления. К крушению СССР привело не отсутствие преобразований, а само, осуществляемое на ложной идеологической основе, реформирование. Советскому Союзу были нужны другие реформы, направленные на дальнейшее развитие модели государства социальной справедливости в свете изменяющихся мировых вызовов.

Отрицательные исторические уроки советского проекта могут быть сведены к следующему. Для реализации идеи построения государства социальной справедливости в будущем необходимо предусмотреть:

во-первых, наличие идеала, поддержание высокого уровня духовности членов общества;

во-вторых, принятие антропологической модели преображенного нравственного человека, субъекта построения справедливого жизнеустройства;

в-третьих, поддержание сущностных характеристик системы, запрет на ее встраивание в идеологически иные системы или смешение с другими социальными системами;

в-четвертых, обеспечение рекрутинга национальных кадров в соответствии с критериями государства социальной справедливости, недопущение ее перерождения;

в-пятых, высокая мобилизационная готовность к борьбе с внешними противниками государства социальной справедливости.

Литература

Байбаков Н. К. Сорок лет в правительстве. М.: Республика, 1993. 317 с.

Ковалев С. И. История Рима. Курс лекций. Л., 1986

Коэн С. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? М.: АИРО-XXI, СПб., 2007. 200 с.

Кун Т. Структура научных революций. М.: «АСТ», 2003.