Текст книги "Указующий коготь (Со смертью заодно)"

Моя голова с наслаждением зевнула. Я поднял переднюю лапу и почесал когтями наше нежное белое брюшко. Алина морда безмятежно дрыхла. Нет, так не пойдет. Как–то грубо звучит по отношению к красивой девушке. Выражусь так: средняя голова Прокофьевны усиленно «щемила массу». Ее ноздри с шумом втягивали воздух, и на выдохе длинная верхняя губа приоткрывалась, демонстрируя ряд остроконечных зубов без признаков кариеса. Иногда из алых недр пасти вылезал радужный пузырь и беззвучно лопался мельчайшими брызгами. Моя лапа завершила контактный массаж живота, и я ответил:

– Ну, это классическое динамо. Встречается. Не будь лохом – смотри, кого приглашаешь. Или может, она просто не планировала ничего романтического на этот вечер. А тут ты пристал, как банный лист с рестораном!

– Ага. Вроде как она шла на свидание, совершенно не подозревая о том, что у тебя в ее отношении имеются еще какие–то намерения, кроме странного желания совместно употребить кучу калорий за твой счет. А на гнилом насквозь Западе девушка, принимая приглашение, сразу как бы поощряет ухажера: да, ты мне нравишься, я еще ничего не гарантирую, но давай попробуем. И если в процессе ужина все в тебе продолжает ее устраивать – можешь не беспокоиться, красивое белье она уже надела. Если же ты чем–то не соответствуешь ее идеалам, тоже не стоит напрягаться – тебе об этом скажут в течение вечера. И счет в этом случае вы разделите пополам, чтобы мужчине не было обидно и убыточно. Вот это, по–моему, честно. А не сплошной развод, как у нас.

Я вздохнул. Старо, как мир. Бедный Боб. Жертва собственной неординарности вкупе с половым созреванием. Придется выступить старшим наставником и открыть юнцу третий глаз в реальную жизнь.

– Роберт, ты, может быть, будущий гениальный физик. Чем черт не шутит, может, даже в перспективе Роберт Оппенгеймер. Но свою проблему с барышнями видишь крайне однобоко.

– Как прикажешь тебя понимать? И с чего ты взял, что у меня проблемы с девушками? – тут же окрысился Боб.

– Не кипятись. Проблемы со слабым полом, мой юный друг, у вас на лбу отпечатаны. Их просто не может не быть. И дело конкретно в тебе. В твоей исключительной перспективности. Пригласи ее на свидание простой парень как я, и все пройдет по твоему любимому европейскому сценарию. Скажу больше. Она может уступить напору какого–нибудь лихого тракториста и с визгом отдаться ему прямо в тесной, пропахшей насквозь солярой кабинке его «эм–тэ–зэхи», но когда в поле зрения появляешься ты, тут точка сборки резко меняется. Слишком крупная и многообещающая ты, парень, добыча. Ну, прикинь сам, в конце концов. Умный, симпатичный, невероятно талантливый и крайне вероятно – в будущем очень обеспеченный. Плюс присутствуют серьезные и хорошо стоящие на ногах папа с мамой. Так или не так? Ага, вот видишь. И любая барышня будет разыгрывать тебя всерьез, по патентованным бабушкиным стратегическим заветам. Строить из себя принцессу, недотрогу, порядочную девицу до омерзения. Намекать на безупречное воспитание и строгие моральные принципы. Тянуть свою унылую карту и держать тебя на крючке до верного. Вздрагивая от каждой телефонной трели и постоянно гадая – позвонишь ты или сорвешься? Что не помешает ей принять какого–нибудь автослесарюгу, типа меня, прямо на капоте его машины да хоть в день знакомства. Но все мысли будут только о тебе, и это не издевательский прикол. Я буду так – до кучи, поклонников много не бывает. А ты – главная дичь, основная надежда на будущее. Такие дела, брат. Смирись, грешник.

В полумрак конюшни, который щелеватая крыша прорезала саблями солнечных лучей осторожно вошли два рабочих гнолла. Осмотревшись, они принялись деловито сгребать прелую подстилку суковатыми деревянными граблями. Оба разошлись по разные углы помещения, стараясь держаться подальше от нашей загородки. Зря они так. Нам сейчас было не до конюхов.

– Значит, ты оправдываешь все эти разводы и неистребимое желание возлюбленной посчитать купюры в бумажнике своего избранника? – кипел Роберт. –Плевать на чувства! Путь к сердцу дамы мы обязаны устилать хрустящими удостоверениями серьезности своих намерений?

Какой это по гамбургскому счету разговор двух мужчин на подобный предмет от сотворения мира? Миллиардный? Сто миллиардный?

– Э–э–х, Роберт–Роберт. Гениальное дитя интернета, – я усмехнулся. – Вот задумайся, кого ты любишь?

– Не понял.

– Во что ты влюбляешься? В губки? В ножки? В ямочки на щечках и красивую прическу? Так? А она? Во что влюбляется она? Не думал? В свое и твое будущее! В свою еще несуществующую семью с тобой и ваших будущих детей! И готова ради этого бороться, хитрить. Ловчить, если понадобится. А презренный металл… Не настолько презренный в настоящее время, если уж на то пошло. Сейчас деньги для получения и воспитания здорового потомства не менее важны, чем раньше – здоровенные кулаки самца и его объем грудной клетки! Так стоит ли удивляться, что финансовая состоятельность мужчины ныне полноправным образом ходит в секс–атрибутах, свободно забивая собой экстерьер и физические кондиции? Ладно, проехали. Я изрекаю прописные истины…

Роберт помолчал.

– Знаешь, после знакомства с тобой профессия автомеханика как–то очень сильно выросла в моих глазах, – это мне комплимент такой.

– Спасибо, Боб.

– А почему ты не стал учиться?

– Долгая история. Иногда приоритетом перед учебой появляется вполне человеческое желание пожрать каждый день. Не допускаешь?

– Прости, я не принял во внимание твои…

– Да ладно, проехали. К тому же ты прав. На тот момент я был именно тем самым слесарюгой. Без страха и упрека. Но я ни о чем не жалею, и поверь мне, что среди мазута и запчастей можно найти не меньше замечательных людей, чем среди стеллажей библиотеки. Просто у меня была масса времени для раздумий и самосовершенствования. В том числе и в этом направлении. Слушай, а как ты насчет рыбалки?

– М–м–м… Не знаю как–то.

Гноллы сошлись на середине конюшни прямо перед Прокофьевной и учинили меж собой разборки. Первый, старый и хромой на одну лапу дядя, яростно тыкал второго, молодого и сопливого напарника в качество его работы и даже для острастки хорошенько приложился разок граблями поперек спины связчику. Незадачливый бедолага истошно взвыл и начал отбрехиваться, рыча и повизгивая на гнольском диалекте. Через десяток секунд уже оба работяги орали друг на друга, кто во что горазд. В конце концов, нам это надоело. Одноглазая голова Роберта вытянулась в направлении драчунов и с ревом выпустила толстую струю зеленого дыма. Оба работника опрометью бросились к воротам конюшни и исчезли с радаров.

– Прикатывай ко мне на поезде, – продолжал я развивать тему. – Почти семьсот «кэ–мэ», путь не близкий, но если есть пару дней в запасе – в ночь выезжаешь, утром я тебя встречаю, и к полудню мы уже на озере Койбагар, а? Там ловля знатная. Подергаем пелядь на вечерней зорьке, посидим у костра, байки потравим, а на следующий день я тебя в ночь опять отошлю железнодорожным способом в направлении родительского дома. Два дня на природе. Ушица, шкворчащая рыбка на сковородке, чай с лесными ягодами. Ну, как?

Роберт колебался недолго. Юношеский максимализм.

– Ладно. Сегодня же выезжаю. Встретишь завтра меня?

Я почесал репу. Пожалуй, отгулы взять у меня получится. Или больничный себе придумать, на худой конец. Злоупотребления на работе подобными вещами за мной не числились, равно как и нарушениями режима, а посему должно было пройти нормально.

– Чеши за билетами. Номер поезда и вагона сбрось смс–кой.

– Отлично. По счетчику реального времени нас в Мидгарде не будет часика четыре. Как раз – отличный и поучительный урок коммуникации для Альфии. Да я на такое предложение только ради глубокого «фу» в сторону нашей зазнавшейся мадемуазель согласился бы. Короче, я отключаюсь. Ты пока побудь с Прокофьевной?

– Без вопросов. Дуй на вокзал, тинэйджер, – с улыбкой ответил я.

Прокофьевна сложила все три свои огромные головы на свежую тростниковую подстилку, смежила глаза и притворилась, что спит глубоким здоровым сном.

Глава 5. Где–то в волшебном лесу. Замечательный Журавлев

Родник весело журчал в пышной малахитовой траве, и эти звуки сливались со стрекотаньем цикад в древесных кронах и мелодичным пением десятков птиц. Все живое вокруг словно радовалось новому дню, и это дивное ликование поневоле наполняло Пиявыча новой незнакомой удивительной энергией. На нижнем толстом суку дуба с правой стороны от тропинки он заметил притаившуюся молоденькую фею. Смазливая плутовка кокетливо строила ему глазки, а потом еще и показала розовый язычок. Неофит не выдержал и весело рассмеялся. Браги впереди осторожно перешел через изящный перекидной мостик над туманом искрящегося брызгами ручейка и вновь просканировал местность. Возбужденно прищелкнул языком и развел руками:

– Ну и дела!

– Что–то не так? – обеспокоенно поинтересовался Пиявыч.

– Оберегов понатыкано… Тьма вавилонская! Представь, что мы идем через пространство, простреливаемое камерами слежения, оборудованное датчиками движения и снабженное тепловизорами. Вот это как оно самое. И не только обереги, прикинь! Здесь на боевом взводе стоят такие штуки…

– Какие?

– В стволе этого дуба, где ты с феечкой переглядывался, запрятан Хрустальный Призыватель. Знаешь, что за агрегат?

– Не–а.

– Стоит появиться неприятелю, и он вызовет три–четыре матерых Хрустальных дракона. Если на полном заряде, конечно. Это те еще бестии. С одним–то наломаешься, пока завалишь… А уж целых три или больше… Хватит, чтобы без проблем разметать средней численности диверсионную группу, типа позавчерашней инфернальной. И стоит, кстати, подобная шняжка тысяч четыреста золотых, не менее. У нас в Олигархии на эти деньги можно хорошее имение купить.

– И что, никто не сопрет такой раритет?

– Ха. Я бы не советовал.

Через сотню шагов величественная роща словно выпустила путников из своих широколиственных объятий. Позади осталась звонкая лесная суета. Впереди простирался живописный разнотравный луг с пологим холмом посередине. Три высоких волшебных эльфийских вяза недвижными сторожами стояли у его подножия, и их ветви простирались над небольшим зданием фактории Оплота. Среди могучих корней затерялся уютный гномий чертог с золоченой резной крышей, но услужливое воображение сразу нарисовало Пиявычу необъятность вбуравленных вглубь подземных переходов и хранилищ. Сами деревья со всех сторон были оплетены уходящими в крону витыми лестницами. Каждый ствол соединяли нити невесомых воздушных мостиков, упирающихся в круглые коконы эльфийских жилищ, украшенных прихотливо выполненными ставнями и качающимися средь ветвей маленькими бирюзовыми фонариками.

По разным сторонам прогалины паслись несколько белоснежных боевых единорогов, укутанных серебряными гривами. Их глаза равнодушно скользнули по фигурам путников. Один из единорогов даже сделал несколько медленных шагов навстречу, но потом лениво встряхнул водопадом волос и вновь принялся щипать сочную луговую траву. На подвесной мостик вышло несколько эльфийских стрелков в нестерпимо сверкающих мифриловых доспехах и островерхих шлемах. Их луки были опущены вниз. Колчаны покоились за спинами. Эльфы расслабленно наблюдали за приближающимися пришельцами, не проронив ни звука. Браги приветственно помахал страже рукой. Один из эльфов ответил ярлу сдержанным поклоном. Пиявыча поразило, что на краю поляны, на груде привезенных и сваленных сухих стволов, неловко сгорбившись, сидел необъятных размеров, совершенно неуместный данному пейзажу болотный тролль. В куче грубо покрошенных, а даже не нарубленных дров торчал массивный колун, а сам исполин замер, сжимая в волосатой лапе здоровенный кабаний окорок. Он неподвижно уставился куда–то в пространство и явно тосковал о чем–то своем, тролльем.

Навстречу путешественникам от здания фактории уже спешил гостеприимный хозяин. Невысокий кряжистый гном, одетый в щегольскую шоколадного цвета сермягу из габардиновой ткани с бархатными вставками. Его окладистая борода была разделена на несколько аккуратных косичек с вплетенными в них широкими золотыми лентами. Гномы и так создания с обильной растительностью на лице, но этот торговец зарос, словно зверь лесной. Вихры курчавых волос образовали на голове естественную шапку, маленькие прищуренные глазки приветливо глядели на мир из–под бровастого лба. А сразу под глазами начинались разводы пышной бороды. Словом, торговец взирал на окружающих, как речной сом из заводи своей буйной волосяной поросли. Браги с улыбкой разглядывал колоритно–лубочного крепыша и качал головой:

– Ай да красавец! Как звать–величать?

– Я – Тудр! Здешний хозяин! – весело отозвался торговец. – Гостям рады! Кто сами будете?

Ярл скосил глаз на Пиявыча, помешкал секунду и решительно представился:

– Я – Браги. Из Нижегородской Торговой Олигархии. Моего спутника зовут Пий Контур. Прибыли с торговым визитом. Хотим завязать деловые связи.

– Браги? Ярл Браги? – со смешком переспросил Тудр.

– Угу, – нехотя буркнул норг.

– Сам ярл Браги… Ой, не могу… Деловые контакты…, – гном захихикал, смущенно прикрывая нижнюю растительную аллею лица круглой ладошкой.

Норгский вождь нахмурился. Тудр, видя его неудовольствие, тут же замахал руками, как ветряная мельница:

– Ну да ладно, торговля значит торговля. Неужто мы, честные дельцы, будем против торговли возражать?! Да ни за что на свете! Гостям рады, – вновь затараторил он, ловко занырнул за спину путникам и по–приятельски обнял обоих за талии. – Что же это я! Ай–яй–яй! Люди с дороги устали, ноги сбили, а я и воды не предложил! Ай–яй–яй, как неловко. Эй, кто–нибудь там! Стол смечите нам на скоренького! Попотчуем людей, потом и беседы будет ладно вести!

Пока они не торопясь поднимались на вершину холма, резные двери чертога отворились, и трое хоббитов сноровисто вытащили на ровную площадку крепко сколоченный прямоугольный стол. Пара феечек с прозрачными стрекозиными крыльями, даря гостям обворожительные улыбки, мгновенно накрыли его нежной голубой скатертью, и туда, как по мановению волшебной палочки, из подземных погребов повалились различные яства, от вида которых у Пиявыча тут же проснулось алчное шкворчание брюха. На небесное покрывало порхнули объемистые кувшины с медом и пивом, вкатились подносы с пирогами и блестящими разноцветной сахарной глазурью пышками, куски свежего сыра с молочными боками выстроились на тарелках. Последними на стол тяжело вползли несколько блюд из дичины и пузатый фаянсовый супник.

– Ловко, – хохотнул Браги. – Давно поджидаете?

– Несколько раз подогревали, – подмигнул ему Тудр.

За столом им составили компанию начальник стрелковой стражи – пожилой хмурый эльф с усталым лицом и набрякшими веками, да ослепительной красоты эльфийская девушка. Зеленоглазая, высокая и стройная, как тростинка, она расположилась рядом с Тудром. Брови вразлет, иссиня–черные волосы заколоты сапфировыми шпильками. «Жена? Любовница? Какая красавица!» – подумал Пиявыч. Потом поймал себя на мысли, что уже минуту не может оторвать взгляда от прелестной нимфы и с усилием опустил очи долу. Главного стрелка звали Белемар, умопомрачительную эльфийку – Норелет. Прислуживавшие хоббиты и феи бесследно исчезли, без слов уяснив, что гости и хозяева трапезничают запросто и в их услугах не нуждаются. Когда все уже немного отяжелели от пищи, медов и пряного пива, как это обычно водится, потекла плавная застольная беседа.

– Значит, енто, торговля, значит, – протянул Тудр, близоруко поглядывая на ярла. – И что же вы, гости дорогие, надеетесь здесь продать?

Пиявыч не чувствовал его уровня, но это был Игрок. И гном специально «форсил» своими нарочито бесхитростно–крестьянскими манерами. Этакий мужичок–лесовичок. Живем в лесу, молимся колесу! Как же! Держи карман шире! Авторитет у этого тертого калача был таков, что ни прожженный эльфийский воин, ни сногсшибательная дриада и рта за столом не смели открыть без его разрешающего взгляда. К удивлению Пиявыча, и Браги также не спешил вступать в беседу, а сделал неофиту знак – вперед мол, дерзай, новичок. Пиявыч отважно откашлялся и, стараясь быть обстоятельным в речах, приступил к ответу:

– Мы хотим попытаться заинтересовать здешних торговцев новыми артефактами и биомеханическими поделками. Синтезом живого и неживого.

– Ох–ма! Эвоно! Куда загнул… А синтез – это как? И кто сей продукт производит?

– В Олигархии есть несколько корпораций, остро заинтересованных в новых рынках сбыта. В том числе трейдинговое некромантское товарищество «Мертвые не потеют». У них имеются интересные разработки биомеханических двигателей на педальной тяге. За основу берется зомби–маховик…

– Что ты! Что ты! Страсти–то какие! – замахал на него пухлой ладошкой гном и в притворном ужасе прикрыл бородой пунцовый ротик. – Нам такого не надо, мы ентого всего не используем. Да и образцы у вас, поди, отобрали при переходе границы? Так ведь?

– Ну–у–у, – разочарованно протянул Пиявыч. – Образцы – дело наживное. Был бы коммерческий интерес…

– Откуда ж ему взяться, чудак–человек, интересу твоему? Рази только в Сумерках найдутся охотники до такой напасти… Извиняй, конечно, меня темного, мы от такого прогрессу далеки невероятно! – захихикал Тудр и без паузы врезал вопросом. – А путь куды держите? Вроде бы вам к центральному стволу дорога, а вы, знай себе, на север эклиптики чешете? Неужто, к ногаям в гости? Так те к пришлым люты, ох люты! Они не как мы, чужаков не привечают.

– Ты прав, хозяин. Нам нужно на Иггдрасиль. Только нет времени у нас на обходной маршрут через всю Пустынь. Нужна переправа. На летающем, кгм, транспорте. Я корректно излагаю?

– А куды конкретно направляетесь? – не отвечая, мягко уточнил Тудр, и глаза его блеснули из глубины бровей.

– Хотим для начала попасть на Желток. Там посмотрим.

– Эвоно. На Желток, – гном в деланной беспомощности развел руками и оглянулся, как бы призывая своих соратников стать свидетелями подобной нелепицы. – Да до фактории Желтка вам было еще дальшей, чем до Иггдрасиля от восточной точки входа. Как же вас так угораздило? Иль проводник сплутовал? Ась?

– Мы шли в факторию Оплота изначально.

– К нам, то есть? – уточнил очень понятливый Тудр.

– Да, к вам, – терпеливо подтвердил Пиявыч. – Хотели сговориться о доставке нас пегасами до Оплота. А там, через центральный ствол и до Желтка рукой подать.

За столом воцарилось молчание. «Факториал» жалостливо и печально качал кудлатой головой, на волевом лице Белемара прорезались жесткие складки. «Они же не верят ни единому нашему слову» – с горечью осознал вчерашний неофит и сегодняшний продвинутый Дипломат.

– Оплот закрыл свои границы. Вы не сможете попасть на наши земли. И у вас не получится воспользоваться нашим транспортом, – безапелляционно заявил военный эльф.

– Мы готовы щедро заплатить, – впервые подал голос Браги.

– Безотносительно от размеров оплаты. Оплот перекрыт на карантин для любых пришельцев. Нарушение закона – неотвратимая смерть, – решительно отмел предложение ярла Белемар и, немного смягчившись, добавил. – Мне, право, жаль вашего напрасно проделанного пути, но от нас вы на Иггдрасиль не попадете. Исключено.

– Хорошенькие дела, – мрачно брякнул Браги. – А причины такой нетерпимости?

– Защита культурных традиций, – невинно хлопнул глазами Тудр.

– Из–за обычных традиций оплотовцы стали поголовными ксенофобами? – недоверчиво переспросил Пиявыч.

– Не из–за обычных, а исключительно глубоко культурных, – важно уточнил главный «факториал» и, покряхтывая, прибавил. – Так–то мы на время короткое… Только полгодика, годик и – всем опять добро пожаловать! А вот вам не повезло, гости дорогие, – гном звучно чмокнул губами и веско закончил. – Ничего не могем сделать. Приказ.

Все это слегка попахивало издевательством. На лбу Браги вздулись голубые вены раздражения. Пиявыч тут же взял инициативу в свои руки, опасаясь вспышки:

– Тогда, может быть, поспособствуете советом? Как нам быть? Как попасть на Иггдрасиль?

– Советом? Советом – енто можна. Раз такое дело, то это конечно… Идите, стало быть, до торговой станции Болота. Там караван виверн через пару недель будет. Сведения имею верные. С ним и переправитесь. А по–другому никак.

– Далеко до болотной фактории?

– Ден десять пути будет. Придется крепко поспешать. Ой! Эх! Да вон – на ваш загад тролль ихний здесь третьи сутки подъедается. Прибился к нам, сердешный. Их караван торговый дикие циклопы разбомбили. На нас вышел. Отощал совсем по лесам. Мы его жалкуем. Прикармливаем. Он и отрабатывает, чем может. Берите его с собой. Замолвит за вас словечко, чадь? Ну как, помог я вам, гости дорогие? Али нет? Добрый совет – он дороже злата!

Браги тяжело поднялся с места. С издевкой поклонился в пояс.

– Уж помог, так помог, спасибо тебе, добрый Тудр. Пойдем, знакомство сведем с вашим нежданно–негаданным квартирантом.

Тролль сидел, как сидел на той же поленнице, только теперь вместо окорока он сжимал в лапе дочиста обглоданную кость. Его полосатые грязные штаны были небрежно подпоясаны тонкой бечевкой, под грубой домотканой безрукавкой перекатывались серые глыбы мышц. Тролль медленно шевелил пальцами левой ноги и внимательно их рассматривал. Гном вразвалочку подошел к болотному гиганту и весело помахал у него ладонью перед лицом, чем вывел бедолагу из состояния философской задумчивости.

– Привет, Журавлев!

– Чух–чух, парень, – миролюбиво отозвался великан.

Брови норга прыгнули домиком.

– Что ты сказал?

– Ась? Чегой?

– Как ты его назвал?

– Журавлев, – недоуменно протянул Тудр. – Это имя евонное.

– Что за хрень? Какой, нафиг, Журавлев? Мы только что Сойкина схоронили! Проводника нашего! Видано дело? Журавлев! У вас что тут – орнитологический музей юнитов? Следующий кто будет? Страусов? Марабуев?

Гном в ужасе попятился от разгневанного ярла:

– Да что с тобой, владетельный?! Чур на тебя! Сразу браниться! Нормальное имя! У них там, в Болоте, настоящий культ птиц и всяческих паразитов. Даже правителя называют – Верховный Аист! Журавлев – обычное и очень уважаемое имя. Заслуженное, я бы сказал.

Тролль, недовольный выпадом Браги, сумрачно покосился на норга и обиженно изрек:

– Я – Журавлев. Марабуев – нет. Не я это.

Пиявыч почувствовал, что близок к легкому помешательству.

– Ты из Болота?

– Да, чух–парень. Урядник. Десять зверских морд подо мной, – тролль многозначительно поднял вверх указательный палец и присовокупил. – Большая ответственность.

– Ну, дела, – только и сказал ярл. – А домой хочешь?

– Да, чух–парень. Там хорошо. Тростник, жабья икра, улитки. Журавлев хочет домой. Далеко. Одному не пройти. Зря погибать. Журавлев – урядник. Он может думать за десять морд. Он знает.

– Так–с, – Браги хлопнул в ладоши. – Ты, Пиявыч, разруливай тут с этим десятником пернатым. Хочет домой – пусть завтра выдвигается с нами. Будет хворост собирать и еще всякое. Найдем дела, короче. А я пока пойду, взгляну на товары этого гостеприимного торгового дома. Мне нужно. Иначе я учиню здесь что–нибудь ужасное. Двигай к складу, Тудр. Меняться будем? Или тоже карантин?

– Ой, да это завсегда! Это у нас пожалуйста, – гном услужливо засеменил перед ярлом.

Тот тяжело ступал следом, безжалостно давя всей подошвой сочную молодую траву. На заросших рыжей щетиной скулах норга ходили стальные желваки.

Они зашли в гномий чертог, причем Браги крепко треснулся лбом о низкую притолоку и досадливо крякнул. Тудр живо порхнул за небольшую конторку из ладно подогнанных сандаловых досочек, водрузил на толстую перегородку носа круглые очки в роговой оправе и воззрился сквозь окуляры на могучую фигуру норга.

– Чего желаете–с? И чем располагаете? – плотоядно пропел он, потирая маленькие ручки.

Браги вывалил перед гномом кучу разнородного барахла, наименее ценного из того, что было захвачено. Тудр тут же принялся азартно во всем этом добре копаться:

– Агась. Коренные зубы нага – хорошо. Алмазы необработанные… Барахлишко, но сгодится… Хм–хм, голема, стало быть, завалил? А кольца не было?

Браги машинально сунул руку за спину.

– Самому пригодится.

– Да я что… я так, к слову… Наконечник к Магнитной стреле – вещь! Так… А это что? Инфернальные колечки магогов? Откуда, ежели не секрет? В наших–то палестинах?

– С земли подобрал. Валялись.

– Вот и славно. И правда, зачем хорошему товару на земле пропадать? Так, что еще… Ага. Имеем пару инфернальных амулетов. Годятся только для Отродий. Вещь ценная, не спорю, но спросом не пользуется. Откуда тут взяться Высшим Ада?

– На материк отправишь. Там продадут, – насмешливо обронил Браги.

Гном мазнул по нему настороженным взглядом.

– Оно, конечно так, оно верно… А взамен чего желаете?

Ярл поскреб подбородок.

– Зелья. Два полных комплекта. Целительные – малые и большие, бодрости, маны. Подбрось пару скорости. Противоядий универсальных десяток.

Гном в такт его словам ловко щелкал маленькими счетами с кругляшами речного жемчуга вместо костяшек.

– Еды на дорогу. Настоек ваших знаменитых. Да разве этого Журавлева прокормишь, – Браги вздохнул. – Охотиться все равно придется. Ну что? Как там с балансом?

– Почти по нулям, – бодро отозвался Тудр. – Я так и думал, что на гостях не заработаешь. Благородное дело – путникам помогать.

Ярл поморщился, словно проглотил лимон. Факториал нетерпеливо побарабанил пальчиками по столешнице.

– Стало быть, это все, что есть? Аль не надобно боле ничего?

Норг вздохнул.

– Да как не надобно? Доспехи нужны магические, надежные, шлем заряженный. Все желательно в Болотном исполнении. Плащи дорожные со Скрытностью. Чего–нибудь из дипломатских примочек, типа амулета или плаща Посла.

– Дэк ты наговорил! – от волнения Тудр фамильярно перешел на «ты». – Это ж понимать надо – на скока вся ента музыка тянет.

Браги молча вывалил перед гномом яйцо Лавового Червя. По конторке сразу же зазмеились огненные трещины.

– Ох ты, разохты! Да неужто! – Тудр заквохтал, как курица, и обжигаясь, перетащил личинку Инферно на каменный пол. – Вот это – это оно, да! Это оно, того! Понимаешь…

– Понимаю. Не волнуйся. Сдачу отдашь по курсу мифрилом. Яйцо – бесценно, всех товаров твоих не хватит, чтобы рассчитаться за него. Ну что, давай щелкай своими перламутровыми счетами! Бухгалтер!

Через полчаса ожесточенного торга, больше похожего на брачные игры сколопендр, все сладилось. Браги стал обладателем двух комплектов «бригантин» Верховных Василисков, кованных из нескольких слоев эльфийской стали со вставками гномьего серебра, одного Шлема Дозорного для Пиявыча и закрытого «хундскугеля» Виверны–Монарха для самого ярла.

– Усилителей не жалей. Все по максимуму – на Силу, Защиту, Грузоподъемность и Выносливость. Чтобы мы порхали в них, а не кряхтели, как бегемоты. Резистентности добавь в один, тот, который для неофита. Максимальная заточка, лады? И вот еще что – нужны две болванки: Игла Правды и Мифриловая полоска на штырь.

– Ага. Иглу Следствия мастыришь?

– Угу. Рукоять дам. Скуешь к утру?

– Есть специалисты…, – Тудр неопределенно потыкал пальцем куда–то вниз.

– Ага, значит, и кузни тут имеются. А доспехи под размер?

– Расклепаем. Будь обнадежен, воин. Сядут, как влитые.

– Хорошо. Гони сдачу.

Когда весь мифрил от Тудра был переправлен в Бездонный мешок, Браги поинтересовался:

– На провоз до Болота хватит? На всех?

Гном гордо усмехнулся:

– Хватит на два кругосветных путешествия и год безбедной жизни в любой точке Овиума. Посчитал по нашему внутреннему курсу. Ну ты и жох, ярл! Люблю таких молодцов, – весь местечковый говор «факториала» куда–то испарился. – Все на этом?

– Да, спасибо. Нет, погоди, – встрепенулся норг.

– Чего еще припрятал? – улыбнулся Тудр.

– Да колечко одно закатилось. Вроде, эльфийской работы. Но свойства не просматриваются. Подскажешь? Оплота изделие или нет?

Хозяин фактории равнодушно покатал украшение Сойкина по ладони. Даже слишком равнодушно.

– Ничего. Не отвечает. Холодное. Знаешь, наши мудрецы любят такие загадки. Могу взять по сходному курсу.

– Так мы, вроде, как уже прибарахлились по полной. И желать–то больше нечего.

Тудр небрежно взмахнул рукой. Открылся потайной шкаф, и на подставке из полированного красного дерева в помещение выехал тускло мерцающий набор доспехов и оружия. От всей этой груды металла исходило ни с чем несравнимое сияние, и оно набирало силу, наполняя собой помещение и пронизывая волшебным светом фигуры людей. У ярла перехватило дух.

– Полный Ангельский Альянс? С Сапогами Левитации?

– И Ожерельем Небесного Вдохновения.

– Ни разу такой не видел. Только слышал. В нашей локации таких штук отродясь не бывало.

– Полная заточка под паладина. Как раз для тебя. Берешь?

Браги знал, что перед ним лежит миллионное состояние. Но он лишь улыбнулся, решительно взял кольцо с ладони Тудра и упрятал в поясной кошель.

– Заманчиво, конечно. Но – не продается. Реликвия. Память о погибшем товарище.

Гном пристально поглядел в глаза норгу.

– Я вижу, что ты тоже любишь загадки. Ладно. На нет и суда нет. Так тому и быть. Ну что, пойдем на воздух? Обмоем сделку? Слабо зарубиться на пиве? Кто кого?

– Смотри не покайся, – хмыкнул Браги и по–приятельски хватил славного торговца ладонью по спине.

Тот ойкнул и засеменил к двери.

«Светляки» уже начали отдаляться от поверхности Пустыни, и день сдавал свои права вечеру. Еще не сгустилась темень, но окрестности подернулись легким зыбким туманом. Спокойствием и умиротворением веяло от всего этого места. На небе начали зажигаться первые декоративные звездочки. Планеты сияли, как елочные игрушки.

Журавлев и Пиявыч по–прежнему сидели на поленнице и покатывались со смеху, кто во что горазд. Перед ними стояли и валялись на траве несколько пустых жбанов из–под пива. Вот тролль легонько толкнул неофита и тот, мелькнув пятками, завалился за бревна. Пиявыч вылез и в ответной любезности наподдал великану здоровенного леща. Раздался новый бурный взрыв хохота.

– На душе теплеет, когда видишь столь искренние проявления дружбы, – проникновенно сказал сзади Тудр.

– Хорош, а? – тоскливо отозвался Браги. – Слушай, забыл совсем. Для Журавлева этого подберешь что–нибудь из снаряги? Ну, проклепанную безрукавку там, салад какой на башку, а? Плащ потеплее для ночевки не забудь. И молот поувесистей.

– Сделаем, о чем разговор, – покладисто согласился гном.

Пиявыч, завидя своего вожака, на нетвердых ногах припустил к нему навстречу.

– Слушай, Браги. Ик! Этот Журавлев – он личность! Ик! Он ходил в дюжину военных походов на Цитадель, прошел пес знает сколько битв. И выжил. Да что там, он из личной гвардии Верховного Аиста Брона! Ик!!! Еррр!!! – последний приступ икоты получился у Пиявыча душераздирающим и больше походил на рычание хворого, но очень дикого зверя.