Текст книги "По мотивам славянских сказаний. Том 1"

– Они давно нас почуяли и готовили засаду. Достань водички, – попросил Вадим.

– Да. Мы искали её связь с людьми, а она с мавкой снюхалась! По некоторым поверьям мавками становятся умершие до крещения дети. Держи, – Лаюн протянул фляжку с водой. – Я слышал, что мавки пытаются восстановить свой прежний облик, но никогда бы не подумал, что при помощи живых детей.

– Давай осмотрим островок, а там решим, что делать дальше.

Жильём, который Вадим видел издалека, оказался обыкновенный шалаш с брошенным на землю старым, грязным матрасом. Видать богинка иногда отдыхала здесь, но на жильё это не было похоже. На дальнем конце островка снова обнаружились вешки, Вадим двинулся первым. Прошло около двух часов брожения по болоту, прежде чем они выбрались на новый кусочек твёрдой земли, густо заросший высоким кустарником. Пройдя немного вдоль кустов, Вадим заметил тропку, и двинулся по ней. Лаюн не отставал, постоянно контролируя тыл. Через двести метров они вышли к избе, собранной из знатных брёвен, неизвестно как оказавшихся здесь. Высокое крыльцо вело к закрытой двери, окна так же были закрыты резными ставнями. Вадим поднял руку вверх и прислушался – тихо… нет, что-то есть…

– Кажется, плачет кто, – Лаюн наклонился к самому уху Вадима.

– Похоже на то. Я вперёд, ты чуть сзади, прикрывай.

– Хорошо.

Не успел Вадим приблизиться к крыльцу, как из-за угла избы выскочила богинка и бросилась на него. Её и так страшное лицо было перекошено от злобы и боли, на губах пузырилась кровавая пена. Нож она вытащила из груди и кровь толчками вытекала из раны. Вадим замахнулся мачете, Лаюн натянул тетиву с вложенной стрелой, но богинка, не добежав пару метров до Вадима, рухнула замертво. Вадим наклонился и попытался нащупать пульс ведьмы.

– Вроде мертва.

– Где-то ещё мавка прячется, – Лаюн продолжал держать лук наготове.

Вадим поднялся на крыльцо, но дверь не поддалась, закрыта на ключ. Выломать такую будет не просто. Лаюн наклонился к богинке, проверил карманы. Ключ оказался на шее, на капроновой нити, Лаюн бросил его Вадиму. В коридоре было темно, но теперь уже явно слышался детский плач. А в дальней комнате нашлись и сами дети – три мальчика и две девочки, живые, но страшно перепуганные. На вид им было лет шесть-семь, можно только представить какого страху они натерпелись, некоторые находились здесь уже больше недели. Вадим растерялся, у него не было такого рода опыта по общению с детьми, но Лаюн, присев на корточки, принялся их успокаивать. Свои маскировочные чёрные очки он успел надеть в коридоре, чтобы не напугать детей окончательно. Когда дети практически пришли в себя, Вадиму послышался скрип входной двери, он бросился назад и услышал, как дверь захлопнулась. Вадим выскочил на крыльцо, но там никого уже не было. Он обошёл дом вокруг, заглянул в ближайшие кусты, но мавки и след простыл. На крыльце показался Лаюн:

– Всё в порядке?

– Ушёл, зараза! Увидел мёртвую богинку, нас в доме и смылся. И где его теперь искать?

– Главное дети все живы, а мавка рано или поздно сам объявиться. Дети говорят, что им для обряда необходимо было шесть детей, мавка с богинкой об этом говорили. Так что мы вовремя успели. А мавка, если задался такой целью, будет искать другие возможности, думаю, мы с ним ещё встретимся.

– Ладно, давай будем выбираться, до темноты ещё успеем. Понял теперь, почему я предложил ехать на микроавтобусе?

– Ты предполагал, что мы найдём детей или, знал? Что скажем родителям и полиции?

– Я надеялся, – улыбнулся Вадим. – Ничего, просто развезём их по домам. Номера у нас «липовые», полиция не вычислит, а родители будут просто счастливы, что дети вернулись. И я думаю, что им будет всё равно, как это произошло.

Всё прошло, как они и предполагали – подвозили ребёнка к дому, убеждались, что его встретили родные и уезжали до того, как родители успевали опомниться от радости. Позже, дома у Вадима, пока хозяин заваривал травяной чай, Лаюн поинтересовался:

– Ну как тебе новая жизнь? Не жалеешь, что узнал правду о себе?

– Да ты что! Как вспомню этих детей, какое счастье светилось на их лицах и лицах родителей – ради этого стоит жить! Вот только хотелось бы узнать побольше о своих.

– В этом я тебе помогу. В моём загородном доме, точнее теперь уже нашем, есть записи о них. Вот только живы ли они не знаю, больше двух лет о них ничего не слышно. Но это ни о чём не говорит, бывало, ведуны вынуждены были скрываться и дольше от более сильных сил зла в поисках способа их одолеть. На кого-то были наложены проклятия, и они не могли самостоятельно от них избавиться. Александра я тоже не считаю погибшим, пока не смогу убедиться в этом точно.

– Сегодня уже поздно, переночуем здесь. А завтра с утра поедем за город, покажешь мне всё что есть.

Темень окутала город, и кто знает, какие ещё секреты она хранила.

Глава III

Вадим уже больше часа изучал записи о родителях, о том, как они жили, с кем им приходилось иметь дело. По всему выходило, что они не планировали завести ребёнка, но всё же судьба распорядилась иначе. Обеспокоенные, что их ребёнок может пострадать из-за того, чем занимаются родители, они передали Вадима тем, кому доверяли, и кто вырастил и воспитал его.

Согласно последним записям о его родителях, они отправились на поиски Даны, за водой, которая и жажду утоляет и раны заживляет. Дана, по имени славянской богини воды, девушки-реки, журчащей свою жизнерадостную песню. Она и усталого путника напоит, и рану омоет, и, поднявшись в небо, упадёт благодатным дождём. Больше ничего не было – нашли они Дану или нет, взяли ли воду и, вообще в какой момент они пропали? Выделить какого-то особенного врага, который хотел бы им отомстить, тоже не получалось – их было слишком много. Вадим даже считать не стал, сколько нечисти они лишили чар, вырвали из мерзких лап их жертву, а кого-то и уничтожили. Слишком много было имеющих мотив, на проверку всех уйдут годы. А ведь даже неизвестно – живы ли они! Вадим и не предполагал с чего начать.

Через проход, за соседним столом сидел Лаюн, изучая последние записи о делах Александра. Он не мог смириться с его пропажей, и не хотел верить, что его нет в живых. Порой им приходилось выпутываться из практически безвыходных ситуаций, пусть вымотанные, раненные, но они выживали. Лаюн был в городе по делам, а когда вернулся в загородный дом – Александра уже не было. Не было ни записки, ни следов борьбы, чёртов замок закрывался одинаково и снаружи, и внутри, ключом, не определишь, ушёл он или нет. Маловероятно, что он исчез из дома, скорее всего всё же куда-то вышел, да так и не вернулся.

– А ты знаешь, где найти Дану? Возможно она последняя видела моих родителей.

– Нет, Дану вели твои родители. И в записях ничего не сказано?

– Нет, ничего. Надо поискать в книгах, хотя, судя по всему, она должна жить рядом с большим чистым водоёмом.

– Не исключено, что Александр знал, он часто общался с твоими родителями….

– Тихо! Ты слышал? – Вадим замер, задействовав особый слух.

– Нет, что?

– Вроде как стонет кто-то… Точно! Только очень слабо и я его еле слышу! В доме подвал есть?

– Да, только там нет ничего. Я даже не помню, когда в последний раз спускался туда, мы всё перенесли в подвал пристройки.

– Ну-ка пошли, заглянем.

Под лестницей, ведущей на второй этаж, пряталась, практически незаметная дверь в подвал. Лаюн открыл дверь и зашёл первым, попутно включая свет.

– Теперь и я слышу.

Они спустились вниз. Этот подвал был сравнительно небольшой, от силы шесть на четыре метра. Тут так же стояли стеллажи, только пустые, вероятно, с этого подвала начиналось нынешняя «коллекция», а потом попросту стало мало места. И чтобы не делать «подкоп» под домом, новый подвал сделали в стороне, с входом из пристройки. Лаюн сделал два шага и тут же кинулся в конец подвала.

– Сюда! Скорее!

Вадим подскочил к Лаюну и увидел лежащего на полу мужчину. Он был словно в трансе, и иногда тихонько стонал. На вид ему было чуть больше сорока, чёрные кучерявые волосы, такая же чёрная, как смоль борода. Рослый, крупного телосложения, он был одет в камуфляжный костюм.

– Это… Александр?

– Да, он и не покидал дома, а я-то и представить не мог! Помоги мне!

Вдвоём они подняли Александра, который весил не менее девяносто кг, вытащили из подвала и уложили на кровать в одной из комнат.

– Что с ним произошло?

– Пока не знаю. Вижу, что он сильно ослаб. Тащи аптечку, сначала поставим капельницу для поддержания жизни, а потом будем разбираться.

Вадим наблюдал, как Лаюн ловко ставит капельницу, видать не первый раз, и пытался представить, что же могло произойти с опытным ведуном в своём собственном доме!

– Ну вот, теперь за его жизнь, пока, можно не опасаться, такого лекарства в аптеке не купишь, – Вадим заметил, что Лаюн поставил раствор в капельницу из собственных запасов. – Судя по всему, Александра отравила Бесица, дух болезней. Но ей нужен непосредственный контакт, значит, он куда-то собирался, а она поджидала его возле дома. И когда Александр вышел, Бесица отравила его. Скорее всего, ещё будучи в сознании, он закрылся в доме и сполз в подвал, вероятно думал, что на нём остались споры и боялся заразить меня, думал со временем споры погибнут. Судя по тому, что с нами всё в порядке они уже погибли, а может, их и не было вовсе. Сегодня седьмой день, как он пропал, ещё бы немного.… Уж не знаю, чем Александр ей так насолил, но болезнь она наслала на него жуткую, раз он сам не смог с ней справиться.

– И как я умудрился его услышать, глубина подвала не меньше четырёх метров? Да и дверь была закрыта, а стон-то еле слышен, – удивился Вадим.

– Существует поверье, что между ведунами, иногда, в критических ситуациях, устанавливается связь. Правда, у Александра такого раньше не было. Но он знал, что при его исчезновении я буду «будить» тебя, ты был наш запасной вариант….

– Ну, спасибо!

– Видать, перед тем как отключиться, Александр думал о тебе. Мы сейчас находились недалеко от него и как только заговорили о нём, связь и установилась. Конечно, это только предположение, Александр сам всё расскажет, когда очнётся, надо только найти лекарство, чтобы вылечить его.

– А с чего ты решил, что это Бесица?

– Смотри – ушные раковины серого оттенка, вокруг глаз жёлтые пятна и язык обложен жёлтой сыпью, – Лаюн открыл Александру правый глаз, – зрачки чёрные. Кроме того, под ногтями на руках и на ногах синева. Это работа Бесицы, больше никто не оставляет таких следов.

– Если жизни Александра сейчас ничего не угрожает, пошли, поищем в книгах, как поднять его на ноги, – предложил Вадим.

– Да, капельницы часа на два хватит, пойдём.

Минут через сорок, когда они перерыли кучу книг, Вадим нашёл, то, что им было нужно. Позвал Лаюна:

– Смотри, кажется оно. Хорошая новость – у нас есть все ингредиенты для изготовления снадобья, плохая – над ним должна произнести своё заклинание Лихо… или должно?

– Вот это действительно плохо! Мало того, что её не уговорить, так она ещё и привязаться может, как банный лист и будет вредить всю жизнь!

– Нет, тут описано изготовление оберега из волос Лады, богини любви и покровительницы домашнего очага, против Лихо. Волосы Лады у нас есть, оберег я изготовлю, но вот как быть с заклинанием?

– Слушай, а есть мыслишка, надо только одному знакомому духу позвонить, – улыбнулся Лаюн. – А ты пока поищи, где Лихо обитать может….

Вадим уже три часа плутал по густой лесной чаще вперемежку с топкими болотами – любимые места Лихо. Лаюну пришлось остаться с Александром, менять раствор в капельнице для поддержания жизни ведуна, тот так и не пришёл в себя. Вадим уже пробовал использовать особое зрение, слух, всё бестолку. Он остановился, достал флягу с водой, сделал глоток. «Не буди Лихо, пока оно тихо!» – вдруг пришло на ум. И, почти сразу же, слева, раздался шорох. Вадим резко развернулся, на шее качнулся оберег. Из кустов не него смотрело одноглазое существо. Грязные, слипшиеся волосы свисали ниже плеч, обезображенный рот скривился в усмешке, единственный глаз, казалось, сверлил насквозь. Лихо не спешило приближаться, оно, похоже, срезу заметило оберег на шее Вадима. Зато Вадим, убрал флягу и сделал пару шагов навстречу.

– Погоди сверлить меня взглядом, так недолго и насквозь пробуравить, – он старался, чтобы его голос звучал дружелюбно. – Мне нужна твоя помощь, знаю, помогать не твоих правилах, поэтому взамен я помогу тебе.

Вадим ждал ответа, но Лихо молчало. Зная, что это существо с самого рождения испытывает всевозможные лишения, Вадим подумал, что может оно немое, вдобавок ко всему. Нигде в книгах конкретно не указывался пол существа, поэтому он решил называть Лихо в среднем роде. Через долгих две минуты Лихо всё же решило ответить:

– Чем же ты можешь мне помочь, человечек? – зубов у страшилища было с перебором, они явно мешали говорить. Скрипучий, надтреснутый голос Вадим разбирал с трудом.

– Потому, что я всё о тебе знаю и знаю, что тебе нужно.

– И что же ты знаешь? – Лихо по-прежнему даже не пошевелилось.

– Я знаю, что ты родилось, когда летней ночью выпал снег. Как это произошло, и кто твои родители – ты не знаешь. Ты всю жизнь обитало в наших краях и никогда дальше сто второго километра не забиралось. Почему сто второго? Потому, что туда на озёра, на рыбалку, ездил Николай Алексеевич, к которому ты была привязана последние семь лет. Я знаю даже, что иногда, из-за своей привязанности, ты отворачивалась и тогда, он приезжал домой с уловом. Но пять месяцев назад Николай Алексеевич скончался, и ты с тех пор одна, – про Лихо было много записей, и Вадим все их изучил.

– Ну, и как ты собираешься мне помочь? – подул ветер, зашелестели листья. Ветер прошёл по кустам, в которых находилось Лихо, взметнулись грязные волосы, открывая пустую глазницу. Зрелище это не добавило шарма жуткому существу, но Вадим сделал вид, что ничего не заметил.

– Одна знакомая Вила согласилась помочь восстановить твой слух, я знаю, как ты любишь музыку.

Лихо встрепенулось, единственный глаз часто-часто заморгал и вновь замер. Да, в записях упоминалось о том, что «наше» Лихо, неизвестно почему, просто обожает музыку, особенно стереозвук. Но оно практически потеряло слух, и Лаюн решил попробовать на этом сыграть. Конечно же, Лихо знало, кто такая Вила и что просто так Лихо она помогать не станет. Но оно не знало, что чуть больше года назад Александр вернул Виле крылья и одежды, похищенные у неё Чёрным копателем. И теперь, для спасения Александра, Вила была готова на всё.

– Как я могу тебе верить?

– Я не прошу тебя верить мне. Сначала мы восстановим твой слух, затем ты произнесёшь необходимое мне заклинание. От этого зависит жить очень хорошего человека, но если обманешь – я убью тебя!

– Ты меня пугать удумал? – Лихо наклонило голову и смотрело исподлобья. От этого оно выглядело ещё страшнее.

– Нет, я говорю, как будет, ты же уже поняло кто я?

– Вы, ведуны, такие самонадеянные! Ты думаешь, что нацепил оберег и ты неуязвим? А если я откажусь? – высокая сосна, в трёх метрах от Вадима, с угрожающим треском наклонилась.

– Серьёзно? – Вадим даже не посмотрел в сторону сосны, но прикинул, куда можно будет отпрыгнуть, если Лихо решит уронить её на ведуна. – Из-за своих амбиций ты лишишь себя единственной возможности восстановить слух и наслаждаться музыкой? Я не вижу здесь очереди желающих поправить твоё здоровье, так что, выбора-то у тебя нет. И ты не единственное Лихо на этой земле, откажешься – найду другое, а вот шанс вылечить ушки единственный и я долго ждать не собираюсь.

И опять повисла тишина. Вадим спокойно смотрел в немигающий глаз Лихо, надеясь, что музыку оно любит ну очень сильно! Лихо так же спокойно смотрело на ведуна, что творилось в этой странной голове, представить было невозможно. Ветер успокоился, стихло даже щебетание птиц, природа словно замерла, чтобы не навлечь на себя беду, в присутствии существа, приносящего несчастья. Вадим прикидывал, чего бы ещё сказать для убедительности, но Лихо, хромая, вышло из кустов:

– Веди! – только одно слово.

Худое, измождённое тело, одетое в рваные, сто лет не стираные, лохмотья. Правой рукой оно опиралась на красивую резную трость. Вадим вспомнил фотографию Николая Алексеевича – трость была его. Вот же как бывает, взяло на память!

К вечеру они уже были в горах, в нескольких километрах от жилища Вилы. Лаюн договорился, что они встретятся в зарослях березняка, рядом с расщелиной, чтобы не вести Лихо к дому Вилы. Дух гор уже ждала их. Милые черты лица, длинные светлые волосы, она была прекрасна. Сквозь просвечивающие одежды была видна точёная фигурка, Вадим невольно засмотрелся. Они поздоровались, и Вила попросила Лихо лечь на землю. Сама присела рядом, склонилась над ним и принялась колдовать. Вадим видел, что она использует какие-то снадобья, но они были не знакомы ему. Вила шептала заклинания, но Вадим не знал языка, на котором она их произносила. Он перестал пытаться разгадать секрет исцеления и стал любоваться красотой Вилы. Лёгкий ветерок шевелил её одежду, приоткрывая то округлые бёдра, то упругую грудь. Когда Вила поднялась, уже совсем стемнело.

– Как ты меня слышишь? – вполголоса обратилась она к Лихо.

– Слышу, я слышу хорошо обоими ушами! – в темноте лица почти не было видно, но Вадиму показалось, что Лихо улыбается. – Это так… замечательно! – проскрипело оно и поднялось, опираясь на трость.

– Спасибо, красавица! – сказал Вадим Виле и повернулся к Лихо. Он не испытывал к этому существу ненависти, в конце концов оно не виновато, что родилось таким. – Я рад, за тебя, нет, честно рад. Теперь пора и тебе выполнить условия сделки.

Вадим достал снадобье и вытянул руку в сторону Лихо. В свою очередь Лихо наклонилось над снадобьем и стало что-то нашёптывать своим скрипучим голосом, на опять неизвестном ведуну языке. «Да вы издеваетесь!».

– Всё ведун, надеюсь, твоему другу это поможет. Не думало, что когда-то произнесу это слово, но спасибо вам обоим! – Вадим отметил, что Лихо тоже сказало о себе в среднем роде, значит, он оказался прав.

На том и распрощались: Виле, как духу, темнота была нипочём, и она отправилась домой. Лихо тоже сказало, что ждать до утра не намерено и довольно бодро заковыляло в сторону ближайшего поселения. «Всё, пошло у кого-нибудь плеер стырить!» – усмехнулся Вадим, подумав, что можно было плеер принести с собой. Сам он ночью, в горах, не рискнул передвигаться, забрался в березняк поглубже, залез в спальник. Дал себе установку проснуться с рассветом и провалился в сон. Спалось легко, и утром Вадим проснулся полностью отдохнувшим. Заварив чай на костре, достал бутерброды с сыром, позавтракал и бодрым шагом отправился домой. На ходу достал телефон, но не было сети. «Позвоню, когда переберусь через реку, там точно связь будет!» Через два часа Вадим наконец-то вышел из леса к реке и замер. На полянке, на берегу реки сидела красивая девушка. Из одежды на ней был только пояс из лесных трав вокруг осиной талии. Длинные, черные волосы слегка прикрывали обворожительную грудь, сквозь них просматривались тёмные круги набухших сосков. Девушка улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой:

– Здравствуй, усталый путник! Присядь рядом, отдохни, расскажи, кто ты, куда направляешься?

– Привет, милая! Выглядишь чарующе! Я, Вадим, – он опустился на траву рядом с незнакомкой, старался смотреть девушке в глаза, но взгляд упорно старался опуститься ниже. – Возвращаюсь домой. А кто ты, обольстительница?

– Я Бродница, хозяйка всех бродов и переходов на этой и соседних реках. И хочу сделать тебе интересное предложение, – она сменила позу, и взгляд Вадима всё же упал на колыхнувшуюся грудь. «Так же можно и забыть куда шёл!».

– И что же это за предложение? Я весь превратился в слух! – Вадим старался вспомнить всё, что он знает о бродницах: духи реки, охраняют броды, но могут недруга запросто отправить в топь или болото. Ссориться с ней не следовало, против неё у Вадима с собой не было ни трав, ни снадобий, ни оберегов. Оберег против Лихо на неё, похоже, не действовал.

– Вероятно ты знаешь, что у бродниц рождаются только девочки. Поэтому для продолжения рода нам нужны мужчины, которые в этих краях редкость. Здесь вообще не часто встретишь путника. А ты, ведун, подходишь как нельзя кстати. И если мало моей красоты, то я дарую тебе возможность на этой и всех соседних реках переходить их в любом месте, тебе в любом месте будет по колено. Ну, что скажешь? – Бродница прикоснулась к щеке Вадима, и тот уже больше не мог сдерживаться. Под действием чар соблазнительного духа воды он даже и не вспомнил о Светлане.

– Конечно же, я согласен! – ведун обнял Бродницу, покрыл поцелуями её лицо, опустился ниже, к так желаемой груди. Девушка принялась стаскивать с него одежду….

Когда Вадим пришёл в себя, Бродницы уже не было. Истома приятно окутывала всё тело, но надо было идти, неизвестно, как себя чувствует Александр. Вадим быстро оделся и спустился к реке. Действительно было мелко, и он просто перешёл на другую сторону. Достал телефон, нашёл в быстром наборе номер Лаюна:

– Привет! Как Александр?

– Привет! Да пока всё так же. Как у тебя?

– Твоя идея сработала, всё получилось! Через четыре часа выйду к машине, а там по трассе чуть больше двух часов. К вечеру буду, держитесь!

Лаюн ввел снадобье в капельницу и посмотрел на довольного Вадима.

– Теперь осталось только ждать, в течении суток Александр должен прийти в себя. Что-то у тебя лицо уж больно довольное, колись, что приключилось?

– Понимаешь, у реки встретил Бродницу, кра-асивая! Обещала мне брод в любом месте, – улыбка не сходила с лица Вадима от приятных воспоминаний.

– В обмен на что?

– Ну… – замялся Вадим. – Вообщем она хотела от меня ребенка, и мы «переспали»!

– Вы что сделали? – у Лаюна округлились глаза. – Вадим, она же дух! Дух реки!

– А по мне так обычная женщина. Дух… думаешь с бродом обманет? – Вадим всё ещё улыбался.

– Не обманет, Бродница держит слово, только надолго ли? Она же не сказала тебе, почему у них нет постоянных мужчин? Да потому, что после полового акта с бродницами мужчины превращаются в воду. Постепенно в твоём организме будет накапливаться всё больше и больше жидкости, она будет заменять мышцы, кожу, внутренние органы, кости, пока ты не стечёшь ручейком в канализацию!

Улыбка медленно сползла с лица Вадима….

Глава IV

Она бинтовала ему рваную рану на левой руке. Он, стиснув зубы, правой зажимал бок, из-под пальцев текла кровь. В нескольких метрах от них лежала туша убитого медведя.

– Ты совсем из ума выжил? – ругалась она. – Кидаться на медведя с ножом! Пусть даже на обычного медведя, а не оборотня!

– Так он выскочил сзади, а у меня на затылке глаз нет! Осторожно! Сссс…

– Терпи! Рука всё, давай бок посмотрю.

Когда с перевязкой было покончено, она помогла ему сесть поудобней, прислонившись дереву. Сама набрала, веточек и коры, развела костёр. Пока он разгорался, сходила за более крупными дровишками. Вскоре они пили ароматный травяной чай.

– Нам нужно где-то пару дней пересидеть. Хоть я и использовала наши заживляющие мази и у меня ещё есть немного живительной настойки, но дня два ты восстанавливаться будешь точно, слишком много крови потерял.

– Настойку пока прибереги, пригодиться, когда ещё новую сварим. Здесь, недалеко, живёт Аука, да знаю, знаю! – махнул он рукой, когда она попыталась что-то сказать. – И подшутить может, и голову заморочить. Только не со мной. Ты же знаешь, по большому счёту ауки довольно безобидны, ну, по сравнению с другими лесными тварями. А этот угодил к Лешему в лапы, и, неизвестно что бы с ним стало, если бы я не возвращался той дорогой с охоты. Не зря Лешего иногда хозяином леса зовут. Уж не знаю, подшутил ли Аука над ним, или ещё что, но лешак был настроен весьма агрессивно. Услышал я, как верещит это несчастье, и завернул глянуть, кого это на кусочки режут. Леший тогда от меня скрылся, но Ауку бросил, он ещё не успел с ним ничего сделать, тот от страха вопил. Да я тебе рассказывал, не помнишь просто.

– Что-то припоминаю, давно это было. Ты думаешь, он тебя ещё не забыл?

– А куда он денется? – усмехнулся он. – Нет – так я напомню!

– Хорошо! Тогда так и сделаем.

Но Аука помнил своего спасителя и принял их как родных, провёл в дом, накормил. Она раньше не встречала его, поэтому с интересом разглядывала лесного шутника. Небольшого роста, пухленький, со смеющимися глазами он напоминал ей гномика. Сложно было поверить, что этот весельчак, запросто, ради смеха, может завести человека в непроходимую глушь. Зелёные волосы и одежда из листьев служили ему отличной маскировкой. Однако гостеприимный хозяин чаёвничать с ними не остался:

– Понимаете, из города приехали туристы, на больших машинах, важные такие, как люди говорят – со всякими там прибамбасами. И столько у них гонору, столько спеси, что я не могу просто сидеть в избе, хоть и гости дорогие пожаловали. Вы уж меня извините, но такой шанс повеселиться я не могу упустить. Да вы, люди, и сами любите над такими занудами позабавиться! Будьте как дома, кровать я вам приготовил, где поесть взять – знаете, так что хозяйничайте.

– Мы, на денька два, точно задержимся, может, вернёшься к этому времени, – на том и порешили.

– Я скучаю по нашему дому, друзьям, – сказало она, когда они остались вдвоём. – Надеюсь, мы когда-нибудь, сможем вернуться.

– Конечно вернёмся! Вот только доберёмся до Стриги и узнаем, как справится с этим чёртовым Вурколаком! И откуда ж он такой живучий и мощный взялся?

– Ага! И чем мы ему насолили? Почему ты решил, что Стрига будет нам помогать? Ведь она злая ведьма, ворующая урожай и насылающая болезни на скот.

– Всем что-то нужно, что-то нужно и ей, прийдётся помочь. Она наша единственная надежда, она связана с землёй через урожай. А Вурколак вылез из-под земли, это какая-то умершая гадость, типа оборотня, теперь уже не определишь. Но таких сильных я никогда ещё не видел! Перед тем, как нам пришлось исчезнуть, я связался с ведунами из соседних областей – никто не в курсе, никто не сталкивался ни с чем подобным. Вполне возможно, что за ним стоит кто-то. Хорошо ещё Берегиня рядом оказалась, помогла, а то и не знаю, как бы мы скрылись!

– Вполне возможно, мне такое попадалось в описаниях, и этот кто-то подпитывает Вурколака энергией. Это бы объяснило его силу, знать бы только кто? Да, выручила шалунья. Но против него тоже оказалась бессильна! И эти ещё, браконьеры, вовремя на охоту вышли, – она потрогала усы. – А можно я побреюсь? Чешется!

– Лучше не надо, так надёжнее, кто знает, что ещё есть в запасе у Вурколака. Ведь ищет нас, однозначно ищет. Не успокоится, пока не найдёт! Ты думаешь мне это тело нравится?

– Вот так всегда. И одежда эта ваша мужицкая надоела! – Она перевела разговор в другое русло. – Как ты думаешь, наш Вадим уже стал ведуном или ещё не «родился»? Я так скучаю по нему!

– Я тоже скучаю, но надо немного потерпеть. Сложно сказать. Если у Балуна всё в порядке, то наверняка по-прежнему ковыряется в компьютерах, да за девчонками бегает. Раньше времени Вадима трогать не следует.

– А что может у Балуна случиться – у него Лаюн есть, – улыбнулась она.

– Мы с тобой тоже друг у друга есть, а вот ишь ты подишь ты.… Давай, наверно, перевяжи меня, да спать будем укладываться.

К концу второго дня он чувствовал себя довольно таки неплохо, но она уговорила его подождать ещё один день, не нравились ей тёмные круги вокруг его глаз. К обеду третьего дня вернулся счастливый хозяин дома.

– Представляешь, Стаф, – рассказывал Аука, захлёбываясь. – Они без бензина даже не могли костёр развести! Я его в первую очередь и слил. А как скачать из машин они не знают, вот умора! Но всё же при помощи кучи газет кое-как разожгли. Потом испортил воду, а из ручья пить они не приучены….

Судя по всему, лесной весельчак неплохо провёл время. Стаф прижимал к себе Стрелу и думал, что завтра, к сожалению, прийдётся покинуть это гостеприимное место. Стрела прижалась к его щеке и думала о сыне. Потрескивал огонь в камине, а Аука по-прежнему, увлечённо, рассказывал о том, как он спровадил спесивых гостей.

На четвёртый день, как они покинули жилище Ауки, Стаф и Стрела добрались до северных полей. По последним данным от ведунов, Стрига обитала где-то здесь. Она часто меняла места своего обитания, выискивая наиболее урожайные поля и пастбища. Третий год ведуны пытались её отыскать, но Стрига постоянно ускользала, как будто чувствовала их приближение. Стаф остановился и скинул рюкзак:

– Давай перекусим, да надо подготовиться, надеюсь, в этот-то раз мы её застанем.

– Давай, неизвестно, когда теперь получится, если Стрига здесь.

Они поели и, пока заваривался чай, достали обереги от чар Стриги и особый отвар, имитирующий запахи созревающей пшеницы. Отвар был очень летуч и быстро распространялся по округе. С его помощью ведуны надеялись приманить колдунью.

– Ну, что, ты готова? – спросил Стаф, когда с чаепитием было покончено.

– Ага, – ответила Стрела, перекинув за спину арбалет, стрелы которого были смазаны отваром, парализующим Стригу.

Предварительно обильно обрызгавшись смесью, устраняющей человеческий, запах, они встали на расстоянии десяти метров друг от друга и стали углубляться в поле, разбрызгивая отвар. Затем вернулись на край поля и спрятались в кустах. Им пришлось прождать весь день и, только солнце стало клониться к горизонту, разбрасывая свои последние лучи, в стороне мелькнула тень.

– Я её не вижу, а ты? – Стаф тщательно всматривался в наступившие сумерки.

– Да, вон она, слева. Не могу прицелиться, мешает дерево.

Стрела была лучшим стрелком, чем Стаф, за что и получила своё прозвище, а откуда взялось прозвище у Стафа, он уже и сам не помнил. И уж если она не могла прицелиться, то ему нечего было и пытаться. Тянулись долгие минуты ожидания. Стрига, похоже, что-то чувствовала, но не могла понять что. Посторонних запахов не было, зато поле – вот оно, такое манящее. И ведьма, в конце концов, не выдержала и вышла на край поля. Обоим ведунам до этого не приходилось сталкиваться с такой ведьмой, но её облик точно соответствовал описанию – худющая, со впалыми глазами, вокруг которых жёлтые круги, с торчащим, как сучок носом, неопределённого возраста. Её длинные, ниже плеч, волосы были аккуратно заплетены в косы. И если бы не её худоба, вызывающая желание откормить Стригу, можно было бы даже назвать её привлекательной. Стрела глянула на Стафа и ревниво ткнула его локтем в бок. Прицелилась, выждала момент, когда ведьма, встав перед колосьями, подняла руки вверх, нажала на курок арбалета. В тоже мгновенье стрела отправилась к своей цели, но на сотую долю мгновенья раньше Стрига рухнула на ковёр из пшеницы. В чем заключался ритуал похищения урожая, ведунам не суждено было узнать. Ведьма услышала тонкий свист, пролетевшей над ней стрелой и вскочила со страшным воем. Её лицо изменилось до неузнаваемости – сверкающие глаза, перекошенный рот, от былой привлекательности не осталось и следа. Пальцы рук, с длинными и жуткими когтями, были согнуты на подобии звериных лап.