Текст книги "Безмолвный король"

Глава 9

Я забираюсь в лимузин, внутри которого уже расположились Короли – плюс бонус в виде шлюхи, сидящей на заднем сиденье. Она устроилась ровно между мной и Бишопом. Вспомнив, что уже около полуночи, я зеваю. Мое тело ноет, а глаза предательски тяжелеют.

– Бишоп, можешь отвезти меня домой?

Мне жизненно необходимо лечь спать.

– С удовольствием, – хихикает Хейл, положив руку на бедро Бишопа.

Я напрягаюсь и перевожу взгляд на Джейса.

– Чем вы, двое голубков, занимались? Хотя то, что оба все еще живы, – уже достижение… – Джейс усмехается.

– Делали татуировки, – небрежно отвечаю я, словно в этом не было ничего особенного. Глаза всех присутствующих тут же устремляются ко мне, сканируя меня вдоль и поперек, а затем обращаются к Бишопу и лебедю на его шее. Тема разговора сразу же переключается на татуировку, а я просто смотрю в окно, упиваясь переполняющим меня чувством пустоты. Я ненавижу чувствовать себя так, будто я не имею никакого значения для него. У меня по-прежнему нет никаких ответов, и, как обычно, мы играем по правилам Бишопа, а не по моим.

– Мэл – реальный гений, – кивает Кэш, указывая на лебедя.

– Спасибо, – бормочу я, закрывая глаза. – Думаю, из меня вышел неплохой тату-мастер, так что нас с ним отличает только наличие вагины.

– Подожди, так это сделала ты? – восклицает Джейс.

Сидящий рядом с ним Хантер все еще молчит. Наверное, до сих пор меня рассматривает.

– Да. – Я искоса смотрю на Бишопа. – Как раз после того, как он набил свои инициалы на моих ребрах.

Все смеются – все, кроме Хейл. Бишоп до сих пор не убрал ее руку со своего бедра. Наши глаза на мгновение встречаются, и в ту же секунду он опускает руку на мою шею, притягивает мое лицо к своему и прижимается губами к моему уху.

– Я заставлю тебя заплатить, котенок. Это будет чертовски больно, и, клянусь, я это сделаю, потому что не позволю, чтобы это дерьмо просто так сошло тебе с рук, но пока… – Его губы опускаются на мою шею, и я снова закрываю глаза, чувствуя как его язык скользит по самым чувствительным участкам моей кожи. – Я с тобой немного поиграю.

Затем он выпрямляется, высвобождает бедро из хватки Хейл и обращается к водителю.

– Едем домой!

Мы подъезжаем к дому Бишопа, но, когда машина останавливается и он выходит из нее вместе с Хейл, я остаюсь на своем месте. Я нуждаюсь во сне и пище – как можно скорее.

– Котенок… – рычит он.

– Я устала! Мы можем перенести игру в кошки-мышки на завтра? Я не готова с тобой драться.

– Выходи. Сейчас же.

– Пока, ребята, – ворчу я.

Выходя из машины, я останавливаюсь и заглядываю в салон, чтобы посмотреть на Хантера.

– Мы с тобой еще поговорим!

Затем я закрываю дверь и, оставив Бишопа позади, направляюсь прямо к боковым воротам. По пути я останавливаюсь, разворачиваюсь – плевать на мои ноющие ноги и сонные глаза – и смотрю прямо на Хейл.

– А ты можешь идти к черту.

– Что? – она смотрит на Бишопа, который все еще не отводит от меня взгляд.

– Она права. Уходи.

– Но…

Бишоп поворачивается к ней.

– Уходи. Это между мной и Мэдисон.

Я ухмыляюсь, приподнимаю бровь и пробегаюсь глазами по ее фигуре.

– Ты ведь не захочешь испачкать кровью этот хорошенький наряд.

Бишоп фыркает и качает головой, в то время как я разворачиваюсь и не спеша направляюсь к домику у бассейна. Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, я обнаруживаю, что он все еще снаружи. Какого хрена он так долго с ней объясняется. Должно быть, есть какая-то причина – помимо того что они были друзьями или встречались в подростковые годы. Она имеет ценность для Бишопа – иначе сейчас ее бы не было в живых. В этом я уверена. Я роюсь в кухонном ящике, достаю пакет с картофельными чипсами, открываю их и запрыгиваю на маленький кухонный островок. Я сойду с ума, если не перекушу прямо сейчас.

– Бишоп! Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, не мог бы ты… – звучащий неподалеку голос внезапно обрывается, вероятно, заметив мое присутствие.

– Извините, – я слизываю приправу с пальцев. – Это не Бишоп.

Я всматриваюсь туда, откуда доносится голос, и замираю. Эта женщина была по-настоящему красивой. У нее безупречно ровное, словно срезанное бритвой, каре, очерчивающее идеальную линию подбородка, темные медовые глаза и естественный бронзовый загар. Черт возьми. Это Скарлетт Бланш, мама Бишопа и мировая кинозвезда первой величины. А я сижу здесь, все еще слегка пьяная, жующая чипсы и слизывающая с пальцев соль.

На ее губах появляется улыбка.

– Учитывая, что обычно мой сын не приводит девушек домой, смею предположить, что вы Мэдисон?

Я смущенно сияю, но мой проклятый язык решает действовать без моего ведома.

– Ну есть одно исключение, – закатив глаза, добавляю я. – Извините, я все еще немного пьяна. Это была длинная ночь, и пока она далека от завершения, так что я немного не в себе. Да, я Мэдисон, очень приятно познакомиться. Я бы пожала вам руку, но она вся в специях и в слюне, так что, наверное…

Она меня ненавидит. Я уверена.

Она хохочет, демонстрируя свои ровные белые зубы.

– Все в порядке. Не переживай. Я давно хотела с тобой встретиться.

– Правда? – пищу я, слегка испугавшись того, что она уже «давно» ждет нашей встречи.

Она кивает.

– Да, конечно. Девушка, которая свела с ума моего непоколебимого, уверенного сына…

Ее слова казались резкими, но, судя по тону, она не имела в виду ничего плохого. Неподалеку я слышу звук открывающейся двери.

Бишоп входит на кухню и останавливается, наблюдая за происходящим. Его мама подмигивает мне, а затем смотрит на сына.

– Пригласи ее на День благодарения. Я уверена, что остальные члены семьи хотели бы с ней познакомиться.

Она останавливается на пороге кухни.

– О, и насчет той девушки. Полагаю, будет правильнее называть ее… шлюхой?

Затем она уходит. На мгновение я теряю дар речи, а затем из меня вырывается неудержимый смех.

Бишоп выхватывает чипсы из моих рук.

– Эй! – окрикиваю я его, но он отскакивает в сторону, засовывая в рот целую горсть.

Я выдыхаю, мои плечи сгорбились от усталости.

– Я так хочу есть, а твоя мать просто потрясающая.

Он продолжает смотреть на меня, запихивая в рот картофельные чипсы.

Может, пора положить конец этой войне в стиле мистера и миссис Смит[6]6
  «Мистер и миссис Смит» (англ. Mr. & Mrs. Smith) – американский комедийный боевик режиссера Дага Лаймана о супружеской паре наемных убийц.


[Закрыть].

Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая улыбку.

– Бишоп, прости меня, я сильно накосячила, и я это знаю.

– Как далеко вы зашли?

Он подходит к холодильнику и вытаскивает бутылку воды.

– Ну не слишком. Поцелуи, прикосновения и все такое.

Его челюсть ходит из стороны в сторону. Остановись, остановись.

– По правде говоря, это длилось не больше трех минут, а потом зашел Джейс.

– А если бы он не зашел?

Ладно, по-видимому, это его и правда беспокоит.

– Я бы не позволила этому зайти так далеко, Бишоп.

– И я должен тебе верить?

Он ставит бутылку с водой рядом с моим бедром, прохладная влага касается моей разгоряченной кожи. Я хватаю ее, чувствуя внезапную жажду.

– У тебя есть все основания мне не доверять, – отвечаю я, моя голова гудит от усталости. – Но все это для меня в новинку, Бишоп. Я только что узнала столько дерьма о своей жизни и совершила гребаную ошибку, понимаешь?

Он смотрит мне в глаза.

– Да, ты уже об этом говорила.

– А что еще мне остается? – я не замечаю слез, текущих из моих глаз. – Я узнаю, что моя мама на самом деле не была моей мамой, а парень, которого я любила, спал с ней и скрывал от меня свою первую любовь – или кем бы ты ни считал эту шлюху – и все эти годы сохранял ей жизнь, хотя давно должен был ее убить!

Я обессиленно спрыгиваю с кухонного стола, чувствуя, что мои глаза окончательно слипаются.

– Я иду спать.

Я собираюсь пройти мимо, но его рука ловит мою, и он притягивает меня к себе.

Его пальцы смыкаются вокруг моего подбородка, и он приподнимает мою голову так, чтобы видеть мои глаза.

– Ты любишь меня?

Мои глаза начинают метаться по комнате. Я что, это сказала? Дерьмо. Я это сказала.

Чувствуя свое поражение, я пожимаю плечами.

– Да, Бишоп, я думала, что это очевидно. Я устала.

Он обнимает меня одной рукой, и мы поднимаемся наверх в его спальню. Все мое тело болит так сильно, что как только я плюхаюсь на его мягкие одеяла, мои глаза сами собой закрываются, и я погружаюсь в сон.

Глава 10

Где-то вдалеке я слышу телефонный звонок, но мои глаза отказываются открываться. Я не в силах проснуться. Меня окружает непроглядная тьма – возможно, дело в том, что я до сих пор не открыла глаза. Я чувствую сильную вибрацию и, раздраженно застонав, тянусь к надоедливому устройству.

– Кем бы ты ни был, я желаю тебе всего наихудшего.

– Мэдисон…

Деймон? Я мгновенно вскакиваю.

– У тебя все нормально?

Тишина.

– Деймон! – кричу я в трубку.

– Да-да, я в порядке. Мне нужно… Мне нужно уехать. Ты с Бишопом?

Я прижимаю телефон к другому уху и толкаю спящего Бишопа. Я провела достаточно времени рядом со своим братом, чтобы понимать то, что он пытается мне сказать.

Глаза Бишопа открываются, и он смотрит на меня сонным взглядом. Это нечестно. Совершенно. Нельзя выглядеть таким красивым после похмелья. Его светло-каштановые волосы поблескивают в утреннем солнечном свете так, словно некоторые пряди чуть выгорели от жары. Его мягкие, пухлые губы выглядят нежными и гладкими, а безупречная кожа сияет здоровьем. Он облизывается, и на его щеках появляются две ямочки.

– М-м-м, что?

Его рука обвивает мою талию, а глаза снова медленно закрываются.

– Это Деймон, его нужно куда-то отвезти, и он спрашивает, с тобой ли я сейчас.

Глаза Бишопа снова открываются, и он выхватывает у меня телефон, мгновенно перейдя на латынь. Его привлекательность просто невыносима. Хотя было бы куда приятнее, если бы я знала, о чем они говорят.

Он вешает трубку и спрыгивает с кровати, направляясь прямо в ванную. Сбросив с себя одеяло, я раздеваюсь и проскальзываю в душ следом за ним. Меня окружают клубы горячего пара, и я закрываю глаза, когда поток горячей воды обрушивается на мою кожу, смывая с меня все вчерашние перипетии. Ладонь Бишопа прижимается к моему животу, и я замираю, чувствуя его губы на своей шее.

Я вздрагиваю, прохладный пот выступает на моей коже. Чуть наклонив шею, я даю ему больше доступа. Его рука опускается все ниже, пока он не достигает самой чувствительной части моего тела, прижимая большой палец к моему клитору.

Я прикусываю губу, пытаясь сдержать стон и справиться с волной желания, вспыхнувшей у меня в животе. Только Бишоп был на это способен, только в его власти было полностью меня обезоружить, одновременно приведя в состояние повышенной боевой готовности. Он проводит языком по задней части моей шеи, при этом не прекращая играть с моим клитором. Его палец проскальзывает внутрь и описывает круг, касаясь точки, из-за которой по моим ногам пробегает дрожь, а спина выгибается. Его вторая рука скользит вверх по моему животу, и, достигнув груди, он грубо ее сжимает, в то же время кусая меня за шею. Оба ощущения вызывают волну ядовитой эйфории, разливающейся по моим венам. Я чувствую, что нахожусь на грани, и собираюсь повернуться к нему лицом, однако его рука опережает меня, метнувшись прямо к моему горлу.

– Нет, котенок. Ты не двинешься, пока я тебе не прикажу, и не заговоришь, пока я тебе не позволю.

Бишоп всегда доминировал в постели, но на этот раз что-то в его тоне заставило меня думать, что это связано с множеством других причин; дело не только в том, что он привык быть альфой. Он сжимает мое горло.

– Мы поняли друг друга?

Я киваю, но мои глаза все еще закрыты, и я продолжаю насаживаться на его пальцы.

– Да.

Он сразу же отпускает меня, отталкивая в сторону. Весь мой пыл, готовый вот-вот вырваться наружу, тут же сходит на нет. Так, словно его прикосновение было далеким воспоминанием, а я, как дура, его упустила.

– Хорошо. Переоденься, мы везем Деймона в аэропорт.

– Э-э… – я хочу ему ответить, но он уже выходит из душа.

Схватив мыло, я быстро и сердито втираю его в кожу, думая о том, как Бишоп завел меня только для того, чтобы в итоге оставить в подвешенном состоянии. Чувствую, что это во многом связано с моим наказанием. И, зная Бишопа, а я хорошо его знаю, это только начало. Дальше будет только хуже, но в каком-то смысле это станет наказанием и для него самого, ведь у него тоже не будет секса.

Если только он не…

Я выключаю кран, хватаю полотенце и оборачиваю его вокруг себя. Зайдя в спальню, я направляюсь прямо к его шкафу и роюсь в оставшихся здесь вещах – большая их часть принадлежит Татум. Выбрав короткие шортики и свободную рубашку грязно-белого цвета, я надеваю свои кеды Vans и распускаю волосы.

Спустившись по лестнице, я замираю, увидев Хейл, сидящую на диване и поедающую мюсли.

– Серьезно? – бормочу я, закатив глаза. Молча пройдя на кухню, я останавливаюсь, увидев Бишопа.

– Почему она все еще здесь?

Он проходит мимо меня и направляется к входной двери. Я следую за ним, внутренне посылая к черту эту шлюху. Когда мы оказываемся у выхода, Бишоп пропускает меня вперед.

– Сейчас она живет здесь.

Стоп, что?

– Почему?

Мы подходим к его «Мазерати», и я вижу, как подрагивает его челюсть.

– Потому что из-за моего гребаного отца ей больше некуда идти.

Открыв пассажирскую дверь, я забираюсь внутрь и пристегиваю ремень. Отлично, значит, у Гектора есть причины держать ее при себе.

– Мне нужно поесть.

Он заводит машину и выезжает со двора.

– После того как мы высадим Деймона в аэропорту.

– В аэропорт? – спрашиваю я, приподняв бровь. – Зачем мой брат едет в аэропорт?

– Почему ты все еще задаешь так много вопросов? – огрызается он.

– Почему ты все еще скрываешь от меня ответы? – парирую я.

Он усмехается, по-видимому, довольный моим остроумием, а затем снова становится серьезным.

– Я собираюсь кое-что тебе рассказать, но никто не должен знать, что тебе известно об этом месте.

Он переключает третью передачу, быстро смотрит на меня, а затем снова на дорогу.

– Ты меня поняла?

– Я поняла, – невозмутимо отвечаю я.

За это время я привыкла хранить секреты, и, несмотря на принятые мною неверные решения, связанные с нашими отношениями, я ни разу не выдала ни одну из доверенных мне тайн.

– Деймон приехал с острова Пердита, на латыни это значит…

– …потерянный, – перебиваю я, вспомнив, что однажды переводила это слово, балуясь с переводчиком.

Он опускает голову, сворачивая на мою улицу. Меня начинает раздражать то, насколько близко друг к другу мы живем. Видимо, сегодня Бишоп настроен на общение, а это настолько редко и ценно, что мне хотелось выжать из этой ситуации все, что только можно.

Он останавливается у наших высоких кованых ворот, ожидая, пока они откроются.

– Этот остров находится на окраине Бермудского треугольника, но благодаря моему отцу он полностью скрыт от радаров.

– Благодаря твоему отцу? – переспрашиваю я и тут же мысленно бью себя по лбу.

Сейчас это совершенно не важно. Ворота открываются, и я поворачиваюсь к Бишопу, отчаянно нуждаясь в дополнительной информации.

– Расскажи мне все, что сможешь, пока сюда не пришел Деймон.

– Там живут Потерянные Мальчики, но владеет и управляет островом Катсия. На этом острове, Мэдисон, – мы останавливаемся у входной двери, и его глаза встречаются с моими, – происходят вещи, которые ты даже не можешь представить. Это – сама суть «Элитных королей».

– Стоп! – я делаю паузу, пытаясь собраться с мыслями. Я одновременна смущена и взволнованна – он впервые был со мной так откровенен. – Я думала, что пещера из книги находится рядом с твоим домом!

– Эта пещера – да. – Его глаза ожесточаются. – Но после войны все они переехали на Пердиту, где обосновались наши семьи до того момента, пока не вернули себе все то, что принадлежало им здесь, в Нью-Йорке и Хэмптонсе.

Я все еще сижу с открытым ртом, не в силах справиться с шоком, в то время как в машину садится Деймон. На нем надеты потертые джинсы, белая футболка поло и красный галстук-бабочка. Интересное сочетание, но в этом весь Деймон. Он закрывает заднюю дверь машины, и я поворачиваюсь к нему.

– Бишоп вроде как ввел меня в курс дела. Ты уверен, что хочешь это сделать?

Он наклоняет голову, глядя на мои губы, а затем снова поднимает взгляд к моим глазам. Чертов языковой барьер. Я вытаскиваю свой телефон и открываю «Гугл»-переводчик – по правде говоря, он ненадежный помощник, но все же это лучше, чем ничего. Бишоп закатывает глаза и рывком выезжает с территории дома, из-за чего мой затылок врезается в спинку кресла.

– Vos certus vos volo facere?[7]7
  Ты уверен, что хочешь это сделать? (лат.)


[Закрыть]

Низ моего живота напрягается, а бедра сжимаются вместе. Это мой страшный секрет – Бишоп, говорящий на латыни, невероятно меня возбуждает. Черт возьми.

Деймон кивает и натянуто мне улыбается. Улыбка Деймона всегда выглядит так, что я чувствую – вероятно, потому что мы близнецы, – будто под ней скрывается нечто другое, готовое в любой момент вырваться наружу. Я всего лишь надеюсь, что он позволит мне взять на себя часть своего бремени.

– Уверен, soror mea[8]8
  Моя сестра (лат.).


[Закрыть].

Я уже набираю это слово в переводчике, но Бишоп снова меня выручает.

– Это означает «моя сестра».

Мы едем молча и вскоре оказываемся у взлетно-посадочной полосы. Бишоп вручает сотруднику службы безопасности свое удостоверение, после чего ворота открываются, и он въезжает на территорию аэропорта. Машина останавливается, и я сглатываю.

– Дай угадаю, – закатив глаза, я толкаю дверь. – Этот черный самолет с золотой короной – твой.

Бишоп надевает очки-авиаторы и выходит из машины. Солнце озаряет его восхитительную бронзовую кожу. Он ухмыляется мне, показывая ямочки на щеках.

– Да, он принадлежит отцу.

Я поворачиваюсь и ныряю в объятия Деймона.

– Я обещаю, что вытащу тебя из этого дерьма, ладно? А пока, думаю, будет лучше, если ты ненадолго уедешь. Но мы скоро увидимся!

Он хмурит брови, явно чувствуя себя сбитым с толку, но я снова притягиваю его к себе.

– Я тебя люблю.

Он замирает, а затем его рука обвивает мою талию. Он целует меня в лоб.

– Te amo.[9]9
  Я тебя люблю (лат.).


[Закрыть]

Мое сердце выпрыгивает из груди, а колени подкашиваются. Я знаю, что означает amo на большинстве языков, так что мне нет нужды переводить его слова. Деймон отпускает меня, и я наблюдаю за тем, как он садится в самолет. Бишоп уже давно ждет меня в машине, так что я разворачиваюсь и сажусь на переднее сиденье.

– Ты уверен, что так будет лучше? – я снова пристегиваю ремень.

Бишоп выезжает со взлетно-посадочной полосы.

– Да, уверен. Теперь, когда все обвинения сняты, у него есть шанс договориться с Катсией.

Стоп.

– Что? – восклицаю я. – Но я думала, что обвинения и были причиной его отъезда!

Бишоп качает головой, спокойно поворачивая на главную дорогу, ведущую обратно в наш район.

– Что? Нет. Конечно, обвинения давно были с него сняты.

Я сижу, не в силах произнести ни звука. Бишоп смотрит на меня, а затем снова переводит взгляд на дорогу, испуская раздраженный вздох.

– Мэдисон, он не просто один из Потерянных Мальчиков, он – главный Потерянный Мальчик. Он их Повелитель. У него есть обязательства, и его нельзя вырвать из такой жизни – это лишит его существование смысла. Я понимаю, что этот мир для тебя нов, но есть кое-что, с чем тебе придется смириться, при этом понимая, что ты никогда не узнаешь всего. Это данность. Ты Серебряный Лебедь, Мэдисон, и тебе повезло, что ты жива, не говоря уже о том, что ты можешь свободно существовать бок о бок с нами.

Я откидываюсь на спинку сиденья, внезапно почувствовав себя ребенком, которого отчитывают взрослые.

– Жестоко, но я тебя понимаю. К слову, почему я все-таки жива?

Он ухмыляется и хихикает.

– А как ты думаешь?

– Ты?

Волнение внутри меня зашкаливает – чувствую себя наивной маленькой девочкой. Он закатывает глаза.

– Ты слишком мне доверяешь. И да, и нет. За многое ты должна благодарить своего отца, но в остальном это я, ну и…

– И? – рявкаю я, раздраженная тем, что должна клещами вытягивать из него ответы.

– Мой отец.

Глава 11

Спустя несколько минут после очередной перепалки мы выходим из машины, и Мэдисон снова начинает забрасывать меня вопросами. Главное, чтобы ей не пришло в голову спросить, почему я не позволяю ей вернуться к себе домой, – на все остальное мне плевать.

– Что ты имел в виду, когда говорил о своем отце?

Она засовывает в рот сразу несколько ломтиков картофеля фри, и я выхватываю у нее пакет, пока она не съела все в одиночку.

– Именно то, что ты слышала, – отвечаю я, доставая свой бургер.

– Ох, как вам будет угодно, мистер Загадка.

– Это не сраный «Код да Винчи»[10]10
  «Код да Ви́нчи» (англ. The Da Vinci Code) – детективный роман американского писателя Дэна Брауна.


[Закрыть], Мэдисон, – огрызаюсь я, направляясь к домику у бассейна. – Просто немного подожди, и я все тебе расскажу.

Я вынимаю бургер из упаковки, откусываю его и возвращаю Мэдисон пакет с картофелем.

– Отлично! – фыркает она. – В таком случае я хочу поговорить о Тилли.

Я на секунду прекращаю жевать. Конечно, я знал, что однажды это случится, но все равно со страхом ожидал этого вопроса. Как только мы огибаем дом, я вижу, как мой отец и Джастин разговаривают, стоя возле бассейна. Я резко останавливаюсь, и Мэдисон врезается мне в спину.

Я указываю на домик у бассейна.

– Иди туда, я скоро буду.

Несмотря на то что Мэдисон и ее папа были живы исключительно благодаря стараниям моего отца, у меня не было желания испытывать его терпение.

Ее взгляд мечется между мной и отцом.

– Сейчас же, – рычу я, многозначительно глядя в сторону дома.

Она закатывает глаза так сильно, что мне хочется влепить ей пощечину, а затем направляется в домик. Она делает меня чертовски жестоким. Как только дверь за ней закрывается, я иду к папе и Джастину.

– В чем дело? – я внимательно наблюдаю за ними обоими, откусывая свой бургер.

Папа достает сигару, зажигает ее и затягивается.

– Теперь я понимаю, в чем причина этой истории с Хейл.

– И в чем же?

Я не обращаю на него внимания – мой отец очень любит ходить вокруг да около. Он был могущественным – вероятно, одним из самых влиятельных и могущественных людей в этой стране, – и всегда водил свою жертву за нос, прежде чем дойти до сути. Отец был известен не только в преступном мире – там его называли Patronus, что в переводе с латыни означает «Крестный отец» – помимо этого, он имел влияние на все правоохранительные органы. Он могущественнее и смертоноснее любого человека на этой гребаной планете – могущественнее, чем сам чертов президент. Мэдисон недооценивает его силу, поэтому мне всегда приходится ее защищать – по большей части от него.

Он протягивает мне фото, и я беру его свободной рукой. Опустив взгляд на фотографию, я снова смотрю на них обоих, слизывая соус с пальца.

Стараясь сохранять бесстрастное выражение лица, я пожимаю плечами.

– И?

– И?! – восклицает отец. Черт. – Причина, по которой ты прятал Хейл, заключалась в том, что она была от тебя беременна?

Я молча смотрю на отца и Джастина, но, осознав, что они ни хрена не шутят, я не могу сдержать смех. Да, на снимке Хейл беременна, но…

– Это был не мой чертов ребенок. – Мои глаза впиваются в отца. – И ты это знаешь.

Он искоса на меня смотрит, а затем он бросает взгляд на Джастина.

– Оставь нас.

Чертовски сбитый с толку Джастин разворачивается и уходит в домик у бассейна. Его отправили в мир Потерянных Мальчиков совсем ребенком, но сейчас он настоящий солдат. Один из лучших. Созданный, чтобы быть бойцом.

Папа потирает подбородок.

– Когда, черт возьми, это случилось?

– Ну примерно через шесть месяцев после того, как ты засунул в нее свой член.

– Сейчас не время для твоего остроумия, сынок.

– Эй, я тебя не осуждаю. – Я откусываю еще один кусок. – Хотя, учитывая ее возраст, это немного нездорово…

– Ей было шестнадцать, а не двенадцать.

Я невозмутимо отвечаю:

– Так я и подумал.

Отца нельзя было назвать непривлекательным. У него были блестящие темные волосы, тронутые сединой. Он всегда коротко выстригал виски, оставляя более длинную часть волос сверху и аккуратно зачесывая их назад. Его тело было покрыто татуировками, включая крылья на верхней части спины – точно такие же, как у меня. Только Короли обладают правом иметь эти крылья, и единственные, кто мог их получить, были родом из нашей семьи – а это означает, что-либо мне, либо моему двоюродному брату Спайдеру однажды придется завести ребенка.

Ни за что.

Он вздыхает, проводя рукой по волосам.

– Дерьмо. Как давно ты об этом знаешь?

Я усмехаюсь, откинув голову назад.

– Что? Я всегда об этом знал. Ты волочился за молодой шлюшкой, а она искала способ мне отомстить, только мне было на нее плевать. Как только она поняла, что такая игра на меня не действует, оказалось слишком поздно – она уже была беременна.

– Что случилось с ребенком? – спрашивает он, игнорируя мое признание в том, что Хейл делала все это только ради мести.

Это, безусловно, было правдой, но также я знал, что у нее появились чувства к отцу – и, возможно, он испытывал к ней то же самое. Я не могу с уверенностью говорить об их отношениях, но сейчас я точно знаю, что не хочу влезать в эту кучу дерьма. Моя мать убьет ее, но опять же не будем исключать тот факт, что она тоже могла обо всем знать – и поэтому Хейл никогда ей не нравилась. Мама может быть жесткой стервой, но за ее холодной внешностью скрывается большое сердце. Вероятно, это нас объединяет.

– Он умер.

Я не лгу – у нее случился выкидыш на позднем сроке.

Он напрягается, прожигая меня взглядом.

– Ты уверен?

Ни одна мышца на моем лице не дрогнула.

– Абсолютно.

Затем я снова откусываю свой бургер.

– Разговор окончен? Мне есть чем заняться.

– С Мэдисон?

Ее имя в устах отца звучит так, словно оно насквозь пропитано ядом. Я знаю, что мое желание защищать ее выходит за все допустимые рамки – настолько, что произнесенное отцом ее имя заставляет меня хотеть перерезать ему глотку. Именно поэтому мне нужно быть с ней особенно осторожным.

Она единственный человек в мире, способный вывести меня из равновесия. Мне это совсем не нравится. Я – чертов Бишоп Винсент Хейс, и я всегда держу все под контролем. Все, кроме нее.

– Ага, – хмыкаю я, встречаясь с ним взглядом. – Она неопасна.

Его губы изгибаются в самодовольной ухмылке.

– А я ничего и не говорю, сынок.

Да, конечно.

Я поворачиваюсь и направляюсь обратно к домику. Толкнув входную дверь, я останавливаюсь, увидев, как Мэдисон и Джастин сидят на диване, смеются и смотрят какую-то ерунду по телевизору.

Джастин ловит мой взгляд.

– Остынь, братишка, мы просто разговариваем.

Хлопнув дверью, я иду на кухню и рывком открываю дверцу холодильника, выхватывая напиток.

– Разве я что-то сказал?

Неудивительно, что Джастину понравилась Мэдисон. В этом нет ничего сложного, и дело даже не в том, что она такая горячая, – в ней есть нечто особенное. Ей не нужно навязывать окружающим свой красоту. Она красива по своей сути. Она резкая, сексуальная, странная и необычная, она владеет оружием, и у нее острый язык – и все это чертовски сбивает с толку. Впервые ее увидев, я словно сошел с ума – я не мог и предположить, что она будет выглядеть именно так…