Текст книги "Грешная"

Каримов, как и в тот вечер, когда он ужинал у нас, одет с иголочки: дорогой деловой костюм сидит на нем образцово, а его туфли блестят чистотой.

Несколько минут мы молча попиваем кофе и следим за съемкой. Я не могу не улыбнуться на высокий уровень компетентности Руслана. Даже если предположить, что он испытывает негатив к моему мужу после недавнего отвратительного эпизода, мужчина демонстрирует свой отменный профессионализм, абстрагировавшись от личного отношения и сконцентрировавшись на деле. Но мне кажется, что Руслан прячет свои истинные эмоции под маской увлеченности работой. Урывками он посматривает на меня, и моя кожа горит в тех местах, которых касается его взгляд.

– Между вами что-то есть? – неожиданный вопрос Каримова вынуждает меня поперхнуться кофе.

– Что… простите?

– Между вами, Стелла, и этим фотографом что-то есть? – поясняет Айдар Фаизович с флегматичностью в голосе – словно ведет со мной легкую, светскую беседу.

– Нет! Я его первый раз в жизни вижу! – моя наглая ложь вызывает на лице мужчины сомнительную улыбку.

– Просто вы обмениваетесь такими красноречивыми взглядами… – он указывает подбородком сначала на Руслана, а потом – на меня, – И только слепой не заметит, как этот фотограф смотрит на вас периодически.

Я делаю вдох, чтобы угомонить эмоции, которые поднимаются внутри меня.

– Ну и как же? – спрашиваю с дерзким вызовом в голосе и краешком глаза кошусь на Руслана.

– Как кот на сметану.

– Мне кажется, вы ошибаетесь, Айдар Фаизович, – упрямствую я, – И, к тому же, упускаете тот факт, что я замужем за его клиентом.

– Ну, значит, будем считать, что мне показалось, – подводит черту Каримов, но убежденности в его тоне я не улавливаю.

Покачнувшись на пятках, я опускаю глаза на свой испитый стакан, не рискуя больше смотреть на Руслана, – чтобы не провоцировать каких-либо подозрений.

– Вообще-то, Стелла, – снова заговаривает мужчина рядом со мной, – Я приехал сюда еще по одной причине… – он достает из кармана пиджака две небольшие карточки и протягивает их мне.

– Что это? – интересуюсь, принимая их.

– Это приглашения на благотворительный вечер в количестве двух штук, – Каримов кивает на билеты в моих руках, – По идее, я должен был присутствовать на этом событии со своей супругой, но она в последние дни неважно себя чувствует, так что… Не могу же я развлекаться, пока моя любимая недомогает.

– О, мне жаль вашу жену… – сочувствую я, – Надеюсь, она в скором времени поправится.

– Не сомневайтесь в этом, Стелла, – Айдар Фаизович благодарно улыбается на мои слова, – А вы сходите с Александром вместо нас. Вероятно, вы встретите там много знакомых и приятно проведете время. По крайней мере, я искренне вам этого желаю.

– Спасибо… Думаю, мой муж не откажется лишний раз показаться в обществе, – говорю это, а саму меня коробит от одной мысли выйти в свет с супругом.

– Хорошо… – Каримов выпрямляется, – Мне уже пора отправляться по своим делам, поэтому вынужден оставить вас, уважаемая Стелла.

– Я понимаю. Всего доброго, Айдар Фаизович. И еще раз спасибо за приглашения, – любезно улыбаюсь мужчине.

– До свидания, – он склоняет голову в почтении, чуть прищурившись на меня.

По пути к выходу Каримов салютует моему мужу и заостряет взгляд на Руслане, который увлеченно просматривает кадры на экране фотоаппарата. Не могу знать, что напридумывал себе благодетель Александра, но у него однозначно нет никаких оснований для предположений и глупых гипотез.

Я выкидываю пустой стаканчик в мусорное ведро и проверяю время на телефоне. Видя занятость в процессе каждого, решаю последовать примеру Каримова и, наконец, убраться отсюда.

Не могу отказать себе в том, чтобы перед уходом еще раз глянуть на мужчину-викинга. Он перехватывает мой взгляд, и я чувствую как его глаза провожают меня…

Несколько лет назад

Лея Александровна была крайне неспокойным ребенком в период новорожденности – точь-в-точь как бунтарка из знаменитого блокбастера. Она лишала меня сна и отдыха от слова «совсем». Я оказалась погребена под грузом ответственности. Почему-то я представляла себе, что материнство станет для меня временем безмятежного счастья, когда я буду бережно поправлять одеяльце на дочери, пока она сладко спит в своей кроватке, вальяжно прогуливаться с коляской по парку и при этом находить время на себя и на мужа. По факту у меня едва хватало времени между частыми кормлениями, чтобы вымыть голову и побрить ноги. Не говоря уже о том, чтобы наложить макияж и накрасить ногти. Мой гардероб ограничился теми вещами, которые легко отстирываются от следов детского срыгивания или которые не жалко выбросить в случае обратного.

Но как бы трудно мне ни было адаптироваться к роли матери, я все равно находила в этом один позитив. Дочь наполнила мое сердце такой любовью, какую я никогда и ни к кому не испытывала. Я любила ее всякую: и мирно спящую в колыбели, и горланящую во всю мощь своих маленьких легких. Она стала центром моей вселенной.

Каким бы ни был мужем, отцом, надо сказать, Александр оказался потрясающим и души не чаял в дочери. Но он проводил с ней время только вечерами, если они у него были свободны от дел. Зато когда Саша оказывался дома, то просто не спускал ее с рук, благодаря чему сделал нашу малютку совершенно «ручным» ребенком, и, как следствие, днем мне тоже постоянно приходилось таскать ее на себе. Он не брезговал поменять подгузник Лее, не морщился от отвращения, когда она срыгивала на его дорогую рубашку, спокойно относился к ее крикливым истерикам. И дочь тоже весьма сильно прониклась к нему – на его руках она успокаивалась в разы быстрее и сиюсекундно превращалась в милое, очаровательное дитя. Меня могло бы это уязвить как мать, но я только находила в этом облегчение и благодать.

Наши же отношения с Сашей походили на сожительство родителей общего, любимого ребенка. Это стало оплотом нашего взаимодействия с супругом. Я с благодарностью принимала его помощь в уходе за Леей, но внимания к себе как к женщине не получала, и это больно било по моему самолюбию. О сексе и говорить нечего – его просто не было, хотя я помнила заверения мужа о том, что после родов наша интимная жизнь возобновится. Но Александр не проявлял интереса к тому, чтобы после долгого перерыва заняться со мной любовью. Я догадывалась, что, скорее всего, он все так же находит удовлетворение в чужих постелях, но почему-то продолжала слепо верить, что рано или поздно все между нами наладится. Безумно звучит, но я не прекращала любить его, несмотря ни на что. Любовь зла, не иначе…

Конечно, выглядела я в то время не лучшим образом, но я ждала от мужа понимания, терпения и поддержки. И в один из дней он решил блеснуть «великодушием».

«Это такой тонкий намек, что мне не мешало бы схуднуть?» – вкрадчиво поинтересовалась я, вертя в руках абонемент в фитнес-зал.

«Просто подумал, что пора придать твоему телу былой тонус, – Саша окинул меня пренебрежительным взглядом, – И в салон красоты, считаю, тебе стоит заглянуть».

Другая бы, вероятно, возликовала от такого щедрого предложения супруга, но меня его слова ошпарили, словно кипяток. Он прекрасно знал, что я кручусь, как белка в колесе, разрываясь между заботой о трехмесячном ребенке и поддержанием быта в доме. Да, я набрала килограммы во время беременности, но это же естественно! К тому же, лишний вес уходил – пусть медленно и неравномерно, но он уходил! Я сама не наслаждалась своим отражением в зеркале, но не была настолько требовательной к себе, чтобы спустя несколько недель после рождения дочери выглядеть как красотка с обложки глянцевого журнала. Мне просто было необходимо, чтобы жизнь в новом статусе матери устаканилась и вошла в ровную колею, и тогда я бы взялась за себя. Таков был мой план.

Но Саша не разделял мои намерения. Очевидно, он хотел видеть меня идеальной незамедлительно и не собирался давать мне никаких поблажек.

«Ты издеваешься, да? – проскулила я, – Неужели ты не догадываешься, как больно мне слышать твои завуалированные под благородство упреки?»

Саша нахмурился и посмотрел на меня сурово. Но затем его взгляд смягчился, и он попытался оправдаться:

«Стелла, дорогая, я просто забочусь о тебе. Это такой жест заботы, понимаешь? Я не считаю, что ты толстая или что-то такое, но просто ты выглядишь немного… э-э… запущенной».

Муж вдруг стрельнул глазами на низ моего живота, где виднелся свежий шрам от кесарева сечения из-под края футболки, «севшей» от многочисленных стирок. Гримаса неприязни исказила черты его лица.

«И еще… Как только это будет возможно, я хочу, чтобы ты прошла процедуру по удалению этого рубца. Он смотрится так, как будто тебя выпотрошили и зашили вслепую».

Мои глаза буквально вывалились из орбит, а рот распахнулся от шока.

«Может, потому что так и было?! – зашипела я, чувствуя как ярость внутри меня набирает силу, – И, может, мне следует напомнить тебе, что результат этого „потрошения“ сейчас ангельски спит в своей кроватке, а когда проснется и ты возьмешь ее на руки, она будет смотреть на тебя как на идола?»

При упоминании дочери по лицу Саши поползла счастливая улыбка. Но спустя несколько секунд он подобрался и снова стал серьезным.

«Стелла, ты не первая и не последняя женщина, ставшая матерью. Но как-то другие находят возможности побеспокоиться о себе и своем внешнем виде…»

«Ты действительно считаешь, что сейчас уместно ставить мне в пример других женщин???» – с отчаянием в голосе вопрошала я.

«Господи… – муж раздраженно закатил глаза и запустил обе пятерни в свои русые волосы, взлохмачивая их, – Почему ты не можешь просто прислушаться к моим советам и с благодарностью принять мой подарок? Неужели я сделал что-то настолько гнусное, чтобы заслужить твое недовольство?»

Конечно, Александр был прав относительно моей непотребной внешности, но он ведь мог выразить свое мнение более учтиво и не унижать меня сравнением с теми, кто так легко и беззаботно справляется с материнством и наведением лоска одновременно.

«Стелла?»

Я воззрилась на него с мнимой решительностью и отрапортовала не без доли язвительности:

«Это прекрасно! Я как раз собиралась записаться в спортзал, а тут такой презент от тебя – прямо подарок судьбы!»

Муж, казалось, даже не учуял едкости в моем тоне. Он недоуменно посмотрел на меня и пробубнил:

«И зачем ты устроила эту мозгоклюйку, если компромисс было так легко достигнуть?»

Я не посчитала нужным отвечать, а просто самоликвидировалась из комнаты, оставив Сашу наедине со своими вопросами.

ГЛАВА 7

Дойдя до нужной двери, я без стука вхожу в кабинет мужа. Передо мной предстает анекдотичная картина. Он прижимает своим телом какую-то девицу – она сидит на его рабочем столе и обхватывает своими длинными ногами его бедра. Одна рука моего мужа гладит ее ляжку, а другая запущена под блузку. По всему кабинету разносятся их вожделенные стоны и звуки влажного французского поцелуя. Я не вижу лица этой шлюхи, но готова поспорить, что это его новая секретарша. Мне становится противно – я корчусь от отвращения. Содержимое моего желудка угрожает вырваться наружу. А эти двое так сильно погружены в процесс прелюдии, что даже не обнаруживают моего присутствия. Демонстративно громко прокашливаюсь, заявляя о себе тем самым. На пару секунд они замирают. Муж оглядывается через плечо на меня и закатывает глаза в своей высокомерной манере. Он нехотя отстраняется от пигалицы и встает лицом ко мне, сложив руки на груди. Бугор в районе паха явственно свидетельствует о его сексуальном возбуждении. Девчонка боязливо встает со стола, бросает на меня пристыженный взгляд и, одергивая свою узкую юбку-карандаш, ретируется из кабинета в мгновение ока.

Я прожигаю Сашу смертоносным взглядом. Он усмехается и обходит свой стол, чтобы осесть в дорогом кожаном кресле. Я прохожу вглубь кабинета и встаю практически на то же самое место, где только что муж сливался в эротическом экстазе с девицей. Бросаю смокинг ему на стол, так что стакан с канцелярскими принадлежностями опрокидывается и содержимое высыпается. Муж смотрит на это равнодушно, а потом обращает на меня свой надменный взгляд.

– Ты могла бы предупредить о своем визите. Ну или хотя бы постучаться. В мой кабинет никто не смеет врываться без стука, – говорит он абсолютно бесцветным голосом.

– Извини, – слащаво улыбнувшись, выплевываю, – Но я же твоя жена, и у меня привилегированное положение. И как порядочная супруга я решила привезти тебе твой костюм для благотворительного вечера. Хотя я не нанималась посыльным, чтобы таскать тебе одежду.

Муж безучастно смотрит на меня, как будто ему нет дела до всего насущного.

– Спасибо, дорогая. Это было мило с твоей стороны, хоть и немного не вовремя… – он брызжет сарказмом, злорадно ухмыляясь.

Я буквально ощетиниваюсь. Мне отчаянно хочется плюнуть в его ублюдочную рожу. Я наклоняюсь и упираюсь ладонями в столешницу. Взгляд мужа на секунду опускается на мое декольте, которое зависло прямо перед его лицом. Он быстро моргает и поднимает на меня глаза. В обычных условиях они имеют светло-серый цвет с черным лимбом вокруг, но сейчас – не то от раздражения, не то от недавнего возбуждения – потемнели и стали полностью угольными. Муж пытается выглядеть расслабленным, но я вижу, как он стискивает зубы, отчего желваки на его челюсти ходят ходуном, а лицо приобретает ожесточенное выражение.

– Саша, может, ты найдешь в себе хоть каплю совести и перестанешь трахать своих потаскух так открыто? – говорю ему, оскалившись.

Я привлекла его внимание, судя по тому, как муж недоуменно вскидывает брови. Он опрокидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы за головой, устраиваясь поудобней в ожидании продолжения моей тирады.

– Я уже не жду от тебя безоговорочной верности, но хотя бы толику уважения можно проявить? – наседаю, распрямив спину и повышая голос, – О твоих похождениях уже легенды ходят! Занимайся грязными делами, но не выставляй свое распутство на показ публике! Это и твоя репутация тоже! Кто еще недавно «втирал» мне про позитивный имидж перед потенциальными избирателями, а?!

Саша наигранно смеется, а потом складывает руки на подлокотниках, прищуривается на меня и слегка выпячивает подбородок вперед.

– Я не просил твоих рекомендаций по поводу моей частной жизни, Стелла, – цедит муж, – У меня есть целая команда профессионалов, которая держит под строгим контролем мой имидж, за что они получают очень щедрый гонорар.

Его тон насмешлив, и это еще больше распаляет меня.

– А о моем имидже ты подумал?! Как выгляжу я в глазах широкой общественности? Я устала слышать эти злые шепотки за спиной! Да каждый, у кого есть глаза, уши и немного ума, понимает, что из себя представляет наша якобы идеальная семья! – при последних словах я делаю кавычки пальцами и награждаю мужа таким яростным взглядом, словно он – все зло в этом мире.

Саша молчаливо выслушивает меня, после чего глубоко вздыхает. На его лицо опускается маска утомленности с оттенком откровенной скуки.

– Слушай, Стелла… – заговаривает он ровным голосом, – Что тебя не устраивает, а? Ты избавлена от необходимости работать. При этом твой гардероб ломится от нарядов, и ты проводишь уйму времени в своих салонах. И все это у тебя есть, благодаря мне, дорогуша. Я оплачиваю все твои прихоти и потребности. Другая бы на твоем месте порадовалась своему положению и не возмущалась…

Саша замолкает и смотрит на меня, вопросительно приподняв одну бровь, – словно ждет, что я соглашусь с его словами и приму свою долю. Я чувствую, как горячая кровь разносится по венам, а сердце заходится в ускоренном биении. Но не позволяю злости и обиде возобладать над холодным рассудком. В данный момент я ненавижу этого человека – всей душой, каждой своей клеткой. Это уже не тот мужчина, за которого мне не терпелось выйти замуж и с которым я хотела строить совместную жизнь. Он совершенно чужой, посторонний. Ему нет ровно никакого дела до моих чувств и переживаний. Его поведение отталкивает, а слова, пропитанные пренебрежением, оставляют болезненный след на сердце. Единственное, чего мне хочется, – это чтобы мы могли разойтись с ним, как тектонические плиты.

Посмотрев на мужа в упор, спрашиваю:

– Ты не заинтересован в мирном разводе?

Он медленно мотает головой. Его взгляд тверд как сталь, и он впивается в меня острым клинком.

– Я вообще не заинтересован в разводе с тобой, Стелла. Забудь об этом.

– Ты эгоистичный подонок, – злобно рычу.

Сашу, кажется, развеселило мое оскорбление, и он снова фонтанирует ядом:

– Пусть так, но у меня есть власть и сила. И если понадобится, я применю ее против тебя, милая. Я буду играть грязно, манипулируя тем, что больше всего для тебя дорого – нашей дочерью… Так что лучше бы тебе быть паинькой.

Глаза Саши опасно блестят, словно бросая мне вызов, рот изогнут в ухмылке, но его голос звучит угрожающе – он «стреляет» метко. Слова мужа пробираются сквозь мое сердце и заставляют все струны моей души натянуться до предела. Мой подбородок начинает дрожать – этот мерзавец знает, на что давит. Наша дочь – это единственное «оружие», которым он виртуозно размахивает передо мной.

– Саша, мы можем договориться… – мой собственный голос истончается до шепота.

– Хватит! Я устал от этого разговора. Убирайся нахуй из моего кабинета, – прикрикивает Саша и делает недвусмысленный жест рукой, выпроваживая меня. Я только рада сбежать от его удушающего общества.

Пока я иду к двери, мне в спину прилетает его властная реплика:

– Не забудь пригласить няню для принцессы Леи на вечер и будь готова предстать сегодня во всей своей ослепительной красе.

В моей душе снова свирепствует ураган после разговора с мужем.

«Да пошел ты!» – думаю про себя и ухожу, не оборачиваясь и громко хлопнув дверью в качестве выразительной точки.

Несколько лет назад

Надо сказать, что тот неприятный разговор с Александром по поводу моей внешности послужил мощным стимулом для меня. Хоть мне и не пришлась по душе подача мужа, я все же настроилась вернуть себе свой «добеременный» облик. На счастье, мои мытарства начали приносить плоды довольно быстро и моя успеваемость по этому «предмету» двигалась по восходящей спирали. Как только я начала регулярно посещать тренировки, мое тело стало стремительно преображаться. К тому же, я обратилась за консультацией к диетологу, который составил для меня рацион. Благодаря физическим упражнениям и правильному питанию, спустя месяца четыре я стала стройнее, подтянутей и даже, как мне казалось, сексуальней. Конечно, до идеала мне было далеко, но теперь мое отражение в зеркале не вызывало у меня состояния фрустрации. Мне нравилось, что грудное вскармливание сделало мою грудь пышней. Бедра мои заметно округлились, и этот объем так и не пропал. Но в сочетании с истончившейся талией и потяжелевшими буферами, выглядело это очень аппетитно, – моя фигура стала напоминать песочные часы.

Воодушевившись своим новым физическим образом, я готовилась предстать перед Александром. Проведя в салоне красоты часов пять, я вышла из него совершенно обновленной – с модной стрижкой, свежим аккуратным маникюром и избавленной от всех нежелательных волос. Я заглянула в магазин нижнего белья и прикупила симпатичный кружевной комплект. Для пущего соблазнения я решила дополнить образ полупрозрачным халатиком, едва прикрывающим ягодицы. Продавщица, вероятно, догадалась о моих намерениях и очень деликатно предложила мне наведаться еще и в магазин парфюмерии за флакончиком духов. Что я и сделала, не раздумывая. В общем, я была абсолютно готова снова разбудить угасшие чувства между мной и Сашей при помощи примитивной женской тактики.

Но реакция, которую я получила, поразила меня, словно молния.

«Ну что ж, – как-то отрешенно сказал муж, пробежав по моему телу безучастным взглядом, – Думаю, осталось сбросить еще пару-тройку кило и ты снова превратишься в конфетку, милая».

«Что… прости? – мой голос задрожал и осип от замешательства, – Ты… Ты серьезно сейчас, Саш?»

«Конечно, Стелла. Я не вижу смысла льстить тебе. Иначе ты потеряешь мотивацию», – с невозмутимым и деловитым видом заявил мой супруг.

У меня пропал дар речи. Мои плечи некрасиво ссутулились под тяжестью его обидных слов. Лицо мое поникло, а к глазам подступили слезы досады. Все мои многодневные старания не были оценены по достоинству. Я продолжала выглядеть в глазах мужа недостаточно хорошо, чтобы он возгордился мною.

Из меня как будто высосали жизнь.

Запахнув халат, который теперь казался мне чудовищно маленьким, я умчалась в детскую к Лее.

«Стелла, ну что опять-то не так? – крикнул мне вдогонку Саша, – Дорогая, я просто пытаюсь подбодрить тебя!»

Я упала на колени прямо рядом с кроваткой дочери, через прутья которой виднелось ее спящее тельце. В свете ночника она казалась настоящим ангелом – таким чистым и непорочным…

Прикрыв рот рукой, я подавила рыдания, которые рвались из моего горла, – это не стоило того, чтобы потревожить мирный сон малышки. Но моя боль вырвалась наружу, и предательские тихие слезы хлынули бурным потоком из глаз, заливая все лицо.

Это были уже не просто тревожные звоночки, а самая настоящая оглушительная сирена.

Искра осознания пронзила мой мозг: Саша не любит и не ценит меня. Никаких теплых чувств он ко мне не испытывает, и уже давно. Что вбило клин между нами и в какой момент все сломалось, я не понимала. В ночь, когда он якобы уличил меня в обмане насчет моей девственности, которую муж так страстно желал получить? Или когда он впервые совершил предательство, занявшись сексом с другой женщиной?… Все эти годы я жила в коконе своих надежд, искренне веря, что Саша любит меня, что он еще сможет стать мне хорошим мужем… Даже его многочисленные измены, в которых у меня не было сомнений и которые он, если уж на то пошло, не отрицал, не убавляли моих чувств к нему. Ведь были у нас и хорошие времена, черт возьми! Мы ездили в отпуска и ходили на свидания… Обнявшись, мы смотрели фильмы и читали одну книгу на двоих, а потом делились мыслями о ней…

Но на смену фартовым дням всегда приходили мрачные: когда я ждала Сашу с тяжелым сердцем, зная, что он совершенно точно проводит вечер в компании другой женщины, или когда муж буквально втаптывал меня в грязь, не скупясь на разного рода упреки и оскорбления в мой адрес…

Наш брак был похож на эмоциональные качели, и не было шанса вырваться из этого цикла душевных терзаний. Единственной константой была наша дочь. Она олицетворяла собой якорь, удерживающий нас вместе. И ради нее я была готова сносить всю боль, которую причинял мне Александр. Засунув свою женскую и просто человеческую гордость куда подальше, я стала похожа на безвольную куклу, которая не имеет никакого права голоса в семье и просто удобна для жизни.

«Саша, я хочу развестись, – набравшись смелости, выпалила я на следующий день, огорошив этим требованием Сашу не на шутку, – Это больше не может продолжаться».

Муж цокнул языком и закатил глаза.

«Забудь об этом, Стелла. Я женился один раз и на всю жизнь. Так что ни о каком разводе не может быть и речи».

Волна протеста начала подъем в моей груди.

«Я. Устала. От. Этого. Деструктивного. Брака», – проговорила я, отделяя каждое слово друг от друга выразительной паузой.

Муж хохотнул надо мной, как над несмышленным ребенком, который только что сморозил несусветную глупость.

«Ладно, Стелла, – заговорил он, – Давай представим – в порядке бреда – что я согласился на развод и даже отпустил с тобой нашу дочь. Ну и скажи мне, как же ты собираешься выживать? Как будешь обеспечивать себе и Лее комфортную жизнь? Ты ведь ни дня не работала… А место жительства на какое ты сменишь? Вернешься к своим престарелым родителям? Или снимешь какую-нибудь конуру, пронизанную антисанитарией и не имеющую никаких удобств, к которым ты привыкла?… Нет уж, моя дочь останется тут, где ей и место. Она будет обеспечена всем необходимым. И ты вместе с ней. Ну не мечта ли любой женщины?… Да, безусловно я не святой и за мной водятся грешки. Но кто безгрешен? И обрати внимание: я всегда – всегда! – возвращаюсь домой, к тебе и Лее. Я готов бросить все свои дела по первому твоему зову. В отличие от многих других мужиков, я ответственно отношусь к своей родительской миссии и принимаю активное участие в воспитании дочери. Возможно, я холоден с тобой как с женщиной, но такова естественная динамика развития отношений – страсть угасает. Все, что происходит у меня с другими бабами, похоже на посещение туалета – физиологический процесс, направленный на то, чтобы просто справить нужду. Никаких чувств и никакой привязанности ни к одной из них нет и быть не может. А знаешь, почему, Стелла? Потому что я чертов однолюб. Можешь смеяться и не верить мне, но такова моя извращенная любовь к тебе. Так что давай закроем эту тему и больше не будем ее поднимать. Хорошо, дорогая?»

Я слушала Александра, затаив дыхание. Обычно он не отличался многословием, но сейчас буквально вывалил на меня недельную норму слов. И так он складно говорил, что я невольно задумалась: а уж не приготовил ли он эту речь заранее? Можно было подумать, что муж предполагал – рано или поздно плотина моего терпения рванет и ему предстоит отстаивать свои интересы.

«Саша, это все не имеет смысла… – удалось вымолвить мне, – Никакая это не любовь…»

«Развода не будет, Стелла. Точка».

И он просто развернулся на пятках и оставил меня в этом подвешенном состоянии. В котором я, собственно, и продолжила жить – ровно до следующего раза, когда градус моего напряжения поднялся до критичной точки и я снова потребовала развода. Но в этом случае Саша не стал козырять передо мной всеми очевидными преимуществами жизни с ним, от которых я совершенно не была зависима. Муж в корне поменял тактику – он пригрозил, что вообще лишит меня дочери. Сомневаться в серьезности его угрозы я бы не стала – у Александра было достаточно рычагов воздействия, чтобы претворить ее в жизнь.