Текст книги "Дикарь с другой планеты"

9 глава

Мы скачем довольно долго. За это время местное светило успевает подняться высоко над горизонтом и скрыться в густых облаках. Осмотревшись по сторонам, я решаю устроить небольшой привал на пологом берегу реки.

– Брук, покажи маршрут. Сколько еще до пункта назначения?

Пес замирает, из его глаза высвечивается проекция местности с контрольными точками. Если сохранить ту же скорость, через час будем на месте. Этот факт не может не радовать. Совсем скоро я отправлю сигнал, дождусь нордианцев, и все закончится.

– Отдохните, ребята. Вы у меня молодцы, – подбадриваю я своих помощников, и те расходятся кто куда: Залди – на водопой к реке, Брук с чувством выполненного долга разваливается под деревом.

Я и сама устроилась бы рядом с ним, но не время расслабляться. Вместо этого я достаю флягу из рюкзака и умываюсь холодной водой. Учитывая обстоятельства, думать я сейчас должна здраво и совсем о другом, например, о той же паучихе и ее сородичах, которые могут обитать в этих местах, но все мои мысли занимает Тео.

Интересно, как он там сейчас? Уже проснулся? Обнаружил мое исчезновение? Отправился в погоню, или повернулся на другой бок и с облегчением уснул? В конце концов, кто я ему такая, чтобы бегать за мной? Как прилетела, так и улечу обратно. Мне не место на этой жуткой планете, а такому, как он, не место в моей жизни.

Я возвращаюсь в седло, и Тео снова невольно напоминает о себе. От каждого нового скачка Залди между ног становится невыносимо горячо. Я презираю себя за допущенную слабость, но губы все еще горят от мужских поцелуев, и я с силой закусываю их, словно боль может прогнать наваждение. Еще слишком свежи воспоминания о прошедшей ночи, чтобы так просто выбросить их из головы.

Ничего, время лечит. Мне ли не знать это, увезенной ребенком пришельцами с родной планеты? Однажды и об этом крушении я буду вспоминать без содрогания в сердце.

До обломков корабля остается всего ничего, но, как обычно это случается на Зирте, все меняется в один момент. Вдалеке раздается знакомый протяжный сигнал. Я вздрагиваю, а Залди останавливается, отказываясь ступить и шагу вперед.

Такой же сигнал мы слышали, когда прятались в подземном супермаркете от дикарей. Звук разносится на многие мили вокруг, перепугав крикливых птиц, поднявшихся с деревьев черным облаком, а затем повторяется снова и снова, не предвещая ничего хорошего.

В это же время нам навстречу проносится табун перепуганного рогатого зверья. За ними следом улепетывает дичь помельче.

Чего они все так боятся? Бегут, как от пожара.

Мне тоже страшно, но я впервые так близко к желанной цели, что не намерена сдаваться и сворачивать обратно. К сожалению, своенравный конь подо мной на этот счет иного мнения.

– Нет-нет, миленький, не разворачивайся, постой! Нам нужно в другую сторону! Мы всего-то туда и обратно, – уговариваю я жеребца, но все тщетно. Залди фырчит, гневно раздувает ноздри, бьет копытом, поторапливая. Мол, или возвращаемся, или слезай и топай на своих двух.

Я злюсь, но слезаю. Что с него взять? Такой же упрямый баран, как и его хозяин!

Прежде чем отпустить коня и продолжить путь, еще раз взвешиваю все за и против.

– Брук, покажи маршрут до корабля… О, Господи, он же совсем рядом, прямо за теми деревьями! – едва не подскакиваю на месте от нетерпения.

Конечно, с Залди вышло бы быстрее, но даже если я побегу, это займет не больше десяти минут. Плюс еще пара минут на отправку сигнала, и я тут же уберусь подальше. Можно и в горы подняться, чтобы дождаться своих. Если к нам приближается пожар, то дыма пока не видно. Я успею, должна успеть. Возможно, это мой единственный шанс выбраться с проклятой планеты, и я его не упущу.

– Спасибо за помощь, дальше у нас своя дорога, – прощаюсь с конем, и он тут же срывается с места. – Вперед, Брук. Держимся за деревьями.

Мы передвигаемся короткими перебежками. Бруклин навострил уши, но пока ничего опасного не заподозрил, и мы совершаем новый рывок, подбираясь все ближе к кораблю. Расчеты верны. Отмеренные десять минут подходят к финалу, когда я оказываюсь в том самом месте, откуда за мной впервые наблюдал Тео. За стволами этих вековых деревьев и такому здоровяку не мудрено спрятаться.

Обломки корабля лежат все там же. От их плачевного вида и обрушившихся воспоминаний о моей прежней жизни подскакивает пульс. Я столько пережила за эти дни, что едва не потеряла себя. Чуть не смирилась, не забыла, кто я и откуда, что для меня равносильно смерти.

На поляне чисто – не души. Всего один рывок, считанные минуты, и у меня появится реальный шанс на спасение.

– Все получится, – упрямо шепчут губы, и я выбегаю вперед, верно идя к своей цели, пока из-за очередного дерева меня не перехватывают мужские руки, первым делом зажимая рот, чтобы не заорала.

Я выворачиваюсь, пытаюсь освободиться, только Брук подозрительно молчит, и лишь приветливо виляет хвостом, будто соскучился.

Тео! Ну, конечно! Спаситель хренов! Не мог появиться на пять минут позднее.

В этот раз он не говорит ни слова, а действительно затыкает мне рот кляпом. Я возмущенно мычу, не ожидая от него такого, учитывая, как нежен он был со мной совсем недавно и как горячо целовал эти самые губы. Оборотень не настроен на разговоры. Он действует быстро и решительно. Еще и руки мне связывает, не оставляя никаких шансов, после чего забрасывает на плечо и немедля уносит все дальше от корабля. Брук следует за нами.

«Нет! Нет! Нет!» – бунтует и противится все мое существо. Он не может так со мной поступить, отнять у меня мою жизнь и запереть в холодной пещере. Мне всего-то и оставалось, забраться в кабину пилота и запустить программу спасения. А что ждет меня теперь?

Залди тоже здесь. Предатель! Догнал нас Тео на ком-то другом, но при первой возможности пересел на своего верного и жутко вредного коня. Меня он усадил перед собой. Спасибо, не забросил поперек на манер сосиски, потому что это испытание мои бедные ребра помнят до сих пор.

Я больше не вырываюсь и не мычу. Какой смысл? Избавиться бы от кляпа, но оборотень не позволяет. Сегодня он не на шутку резок со мной, а я с трудом узнаю в нем прежнего Тео.

Я думала, он вернет меня в пещеру, только в этот раз мы мчимся куда-то в горы, поднимаясь тайной тропой все выше и выше. Если прежде он старался закрывать меня от веток, чтобы те не хлестали по лицу и плечам, то теперь я уклоняюсь от них сама.

Плевать! Мне не нужна его забота. Гораздо больше я хочу понять, что у них тут происходит. О какой глобальной опасности предупреждают эти заунывные сигналы дикарей?

Мы забираемся довольно высоко, по ощущениям проходит около получаса. Теперь вся долина, где мой корабль потерпел крушение, раскинулась перед нами, как на ладони. Тео останавливает коня и резко вытягивает руку.

– Уссарбе иктур, – указывает он пальцем на какой-то синий туман, что различимо клубится по земле, поднимаясь из разлома в земной коре.

Я приглядываюсь, наблюдая, как медленно, но верно, он завоевывает все новые территории. В какой-то момент туман поглощает мой корабль и движется дальше, всюду протягивая свои синие щупальца.

Запоздавшее парнокопытное с развесистыми ушами выскакивает из леса прямиком в долину. Животное мечется, загнанное в ловушку, а едва оказывается в тумане, замертво падает, будто подкошенное.

От увиденного перехватывает дыхание. Тео наконец вытаскивает кляп, и я жадно хватаю воздух, пытаясь отдышаться. Только представление на этом не заканчивается. Едва туман отступает, за ним следом из того же разлома вылезают гигантские пауки. Падальщики утаскивают в лес шлейф из трупов, кого-то подъедая прямо на ходу.

Мне в очередной раз жутко от этой кровожадной планеты. Но еще больше обидно. Да, он хотел, как лучше, и вернулся за мной, чтобы спасти от страшной участи. Только я и сама успела бы выбраться оттуда, как оказалось, времени на это было предостаточно. А еще отправила бы сигнал.

Даже не зная о смертоносном тумане, ощущение опасности и так витало над этим местом, говоря о том, что оттуда надо поскорее уносить ноги. Это был мой выбор, рискнуть, но попытаться вернуться домой, а он все решил за меня. Или действительно не хотел отпускать?

Оборотень снова везет меня в неизвестном направлении. Как пленницу, так и не развязав руки. В какой-то момент Залди ныряет в проход между скал, скрытый от чужих глаз обильной растительностью, и мы оказываемся в темном туннеле. На улице вечереет, но после дневного света здесь так темно, что вообще ничего не различить. Тео включает фонарь. Прыгающий луч выхватывает узкую полоску, подсвечивая дорогу, заставленную брошенными автомобилями.

Сколько их здесь? Десятки, сотни?

По позвоночнику бегут мурашки. Как кадры из картины про апокалипсис. Интересно, как они здесь оказались и давно ли стоят?

Тео молчит и лишь подгоняет коня. Мы движемся ровно посередине дороги, где когда-то могла проходить разделительная полоса или что-то вроде того.

Выныривая из туннеля, мы вновь оказываемся в горах, только где-то на другой стороне. Тут больше зелени, и вид открывается очень красивый. Рука Тео, все это время придерживающая меня за талию, заметно расслабляется.

Хороший знак. Хочется надеяться, что в ближайшие сутки здесь нас хотя бы никто не попытается сожрать.

Лес на этой стороне тоже отличается. С сумерками на деревьях загораются магические огоньки. Конечно, никакой магии в светлячках нет, но, когда они одновременно вспыхивают подобно гирляндам, развешенным на рождественской елке, выглядит все это более чем завораживающе.

– Как красиво… – невольно срывается с губ.

Бруку тоже нравится, он радостно виляет хвостом, а еще не отказывает себе в удовольствии нарезать круги по поляне, поднимая в воздух целое облако светящихся насекомых.

У самого высокого раскидистого дерева мы останавливаемся. Тео спрыгивает с коня, а затем, обхватив широкими ладонями за талию, опускает на землю и меня. Мы замираем друг напротив друга. Ноги утопают в мягком покрывале из мха, на котором местами проступают необычной красоты флуоресцирующие цветы, под стать светлячкам. Странное ощущение, после жуткой пещеры оказаться в таком волшебном месте. Но еще более странно ощущать близость этого мужчины, вдыхать его запах, на который предательски реагирует тело, и одновременно ненавидеть за то, что помешал, сделал своей пленницей.

Темные глаза прожигают меня насквозь, и я отворачиваюсь, сцепив зубы. Внутри все кипит от злости. Неужели он думает, что единственная ночь могла что-то изменить между нами? А вот и нет! Это было случайностью и огромной ошибкой. Я – все та же Дана с Земли, воспитанная высокоразвитыми нордианцами, а он – дикарь с Зирты, на которой по данным Межгалактической ассоциации разумной жизни даже не существует.

Не знаю, какой реакции он ждет от меня, но Тео тоже злится. Мужчина резко отстраняется, и решительно шагает к дереву, что-то вылавливая в самых его корнях. Я наблюдаю за ним, не понимая, что происходит. Даже чувство голода отступает куда-то на второй план.

Он возвращается, поваливая меня на тот же мягкий мох, которым совсем недавно я любовалась. Фиксирует руки, чтобы не дергалась.

«Неужели, решил повторить на трезвую голову без дурманящего компота?» – пролетает пугающая мысль, и я внутренне сжимаюсь.

– Нет! Нет! Пожалуйста, не надо, – умоляю я, только мужчина и не думает меня раздевать.

Вместо этого он поворачивает мою голову на бок, жестко фиксируя ладонью. Мерзкая полупрозрачная сороконожка в его руке трепыхается, перебирая лапками.

– Сейчас же убери эту гадость! – дергаюсь я, но Тео и не думает меня слушать, запуская ее прямиком в мое ухо.

Вот теперь я точно в шоке!

Шустрая дрянь ныряет в отверстие, проникая в мою голову. Хочется кричать, вытащить ее оттуда, но вместо этого я не могу даже пошевелиться, как парализованная. В нос разом ударяют сотни оттенков запахов, забавные светлячки, роящиеся перед глазами, загораются разными цветами, а еще голову наполняют чужие голоса, перебивающие друг друга, как если бы из ночного леса меня перенесли прямиком на оживленную площадь.

Ощущение такое, что все мои органы чувств разом сошли с ума. Даже привычная слюна во рту, и та стала какой-то другой на привкус. Мое тело тоже меняется, мышцы ломит, словно я вот-вот превращусь в чудовище.

– Что со мной происходит?! – едва слышно шепчут губы, а я не узнаю собственную речь.

Тео убирает ладонь, которой все это время крепко фиксировал мою голову, теперь ей же он ласково гладит меня по волосам.

– Зептея приняла тебя, Мейди, теперь ты одна из нас, – вполне различимо звучат его слова, только картинка стремительно тускнеет, и я проваливаюсь в темноту.

10 глава

Когда я открываю глаза, вокруг все еще царит ночь. Или снова ночь. Кто знает, сколько я была в отключке? Я так и лежу под раскидистой кроной векового дерева на мягком мху, обложенная им со всех сторон на манер одеяла.

Пес расположился рядом. Стоит мне пошевелиться, он подскакивает с места. Холодный нос тычется в лицо, а по щеке со всей нежностью проходится шершавый язык. Я не уворачиваюсь, как сделала бы это прежде. Бог с ними, с кибернетическими слюнями на моем лице. После пережитого за последние дни это проявление заботы сродни невинной ласке.

– Брук, дружище, – поднимаюсь, обнимая пса. Хорошо, хоть он со мной рядом, иначе точно тронулась бы рассудком на этой «веселой» планете.

В голове все еще шумят чьи-то голоса, правда, они на порядок стихли и стали почти неразличимы. А вот с моим обонянием точно что-то не так. Делаю всего один вдох, набирая полную грудь воздуха, и распознаю при этом столько новых запахов, о существовании которых прежде даже не подозревала.

Неподалеку горит костер. Я и не приглядываюсь толком, сама не понимаю, как это выходит, но даже с этого расстояния вижу мельчайшие угольки, как если бы засунула голову в кострище. Я дергаюсь от испуга, а в моей голове оживают последние слова Тео, о том, что теперь я одна из них.

Знать бы еще, что имелось ввиду. Я что, теперь такой же оборотень, как и он? Только этого для полного счастья мне не хватало!

Дрожащими руками я исследую собственное тело, судорожно ощупывая лицо, грудь, бедра.

– Нет, никакое я не чудовище… – с успокоением шепчут губы.

Внешне мое тело осталось прежним. Лишь вышедшие из-под контроля органы чувств и ощущение пустого ноющего желудка, почти прилипшего к позвоночнику, настойчиво не дают покоя.

Заметив движение, Тео, рубивший до этого дрова, оглядывается в нашу сторону и неторопливо подходит ближе. Он обнажен по пояс. Крепкая грудь поблескивает от проступившего пота. Место ранения закрыто свежей повязкой – тут же подмечаю я, довольная тем, что мои труды не пошли насмарку. Хотя, какое мне до этого дело? Он уже взрослый мальчик, вот сам пускай о себе и заботится.

– С возвращением, – раздается мягким баритоном.

– Так говоришь, словно я могла не проснуться! – обиженно фыркаю, отворачиваясь.

Вообще, по натуре я человек довольно отходчивый, но после того, что он со мной сотворил… Простить такое даже при желании будет непросто.

– Могла. Но проснулась, – как ни в чем не бывало выдает Тео.

– Постой… Так мы теперь что, понимаем друг друга?!

Не знаю, как это возможно, вот так сходу выучить чужой язык, впитать его кожей, будто всю жизнь на нем разговаривала. В то же время это происходит, а я не верю собственным ушам.

– До тебя только дошло? – бесстыдно ухмыляется мужчина, и тут я не выдерживаю.

– Ты – чудовище! – набрасываюсь на него с кулаками. Со всей силой бью в твердую грудь, а он даже не сопротивляется, будто намеренно дает мне выплеснуть накопившуюся злость. – Разве кто-то просил меня спасать? А эта гадость в моем ухе? Зачем ты сделал это со мной?! Зачем?!

– Так было нужно.

– Кому нужно?! Я почти добралась до корабля. Мне всего-то и требовалась пара минут, чтобы отправить сигнал бедствия, и уже сейчас я смотрела бы на эту убогую планету из иллюминатора космолета, удаляясь все дальше и дальше.

– Зептея.

– Что?! – хмурюсь я, не понимая, о чем он вообще.

– Так называется эта убогая планета, неотъемлемой частью которой ты стала. Так понятнее? – он снова усмехается надо мной, сложив крепкие руки на груди.

Если честно, я вообще ничего не понимаю, но не спешу в этом признаться. Когда мы говорили на разных языках, он хотя бы старался казаться вежливым, а теперь… Теперь мне все больше хочется настучать ему по голове. Аж руки чешутся!

Я могла бы обижаться и дальше, но Тео принимается запекать на костре какую-то дичь, фаршированную травами. Учитывая мой обостренный супернюх, рот тут же наполняется слюной.

Вот же гад, знает, чем меня взять!

Скрепя сердце, я иду на мировую. В итоге, мы вместе ужинаем у костра, а я стараюсь помалкивать, хоть у меня в голове и роится добрая сотня вопросов.

Даже без соли и привычных специй еда кажется невозможно вкусной. Тео едва приступил к своей порции, он неторопливо пережевывает каждый кусочек, в то время как я с аппетитом обгладываю последнюю косточку. Наблюдая за мной, он еле заметно улыбается, а мне становится неловко за неожиданно разыгравшийся аппетит.

– Добавки? – предлагает мужчина, щедро протягивая кусок. Себе он изначально забрал большую часть птицы, что не удивительно с его-то весовой категорией.

– Нет, спасибо.

– Зря отказываешься. Ты проспала больше суток, твое тело переродилось, ему требуется пища для построения новых энергетических связей.

– Переродилось?

Слышать от прежнего грубоватого дикаря подобные речи развитого человека для меня в новинку, и я теряюсь.

– В некотором смысле. Тейфил подключил тебя к общей нейронной сети Зептеи.

– Нейронной сети?! – еще больше поражаюсь я, округляя глаза.

– Тебе не знакомы эти понятия? – приподнимается темная бровь. – С учетом ваших технологий я был более высокого мнения об уровне развития твоей расы.

Потеряв ко мне всякий интерес, Тео возвращается к трапезе. Сидит себе, жует, задумавшись о чем-то своем. Только я едва не захлебываюсь от возмущения, и даже подскакиваю с места, чем снова привлекаю к себе внимание.

Видите ли, он разочарован! Да будь ты хоть семи пядей во лбу, после обучения у нордианцев мне известно такое, что вам тут и не снилось!

– Я знаю, что такое нейронная сеть, – стараюсь говорить уверенно и спокойно, хоть внутри меня все клокочет от раздражения. – Единственное, чего я никак не пойму, откуда она у планеты, и как какая-то мерзкая многоножка смогла меня к ней подключить?

– Тейфил, – с нажимом поправляет мужчина, словно эта мелкая гадость у них в почете, что-то вроде священного животного.

– Хорошо, тейфил, – вздыхаю я, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, и лишь тогда Тео продолжает.

– Он вырабатывает особое вещество, запускающее необратимую реакцию в мозгу, можно сказать, меняет настройки. А подобная сеть есть у каждой планеты – это единый живой организм. Другой вопрос: кто на ней мы?

– И кто же?

Сама того не замечая, я облизываю палец, перепачканный съеденной дичью, на чем меня и застукивают. Зря я все-таки отказалась от добавки. Потемневший взгляд мужских глаз замирает на моих губах. С учетом обострившегося зрения я теперь и не такое замечаю.

Щеки предательски вспыхивают. Хочется обхватить лицо ладонями, но поздно, он уже увидел, что хотел. Отложив еду в сторону, мужчина поднимается в полный рост. Шаг за шагом он сокращает расстояние между нами, пока мы не оказываемся в опасной близости друг напротив друга.

– Те, кто готовы слышать, что им говорят, и подчиняться правилам.

– А если нет? – надрывается мой голос, словно речь идет ни о какой не о планете и населяющих ее людях, а исключительно о нас с Тео и моем недавнем побеге.

– Тогда, рано или поздно придется за все ответить.

Шею обжигает горячее дыхание, и я перестаю дышать.

О, Боже… Надеюсь, это обезумевшее обоняние скоро пройдет. Потому что его запах с нотами дождя и хвои действует на меня сейчас сильнее любого наркотика.

– Хорошо. Допустим, я готова подчиняться правилам. Что потом? Ты поможешь мне отправить сигнал? – перехожу я сразу к делу, потому что думать об этом все время и просто молчать становится невыносимо.

Теперь пришла очередь Тео глубоко вздыхать и подпирать кулаками бока.

– Ты ведь не успокоишься, да? – темный взгляд с сексуальным прищуром прожигает меня насквозь.

– Нет, не успокоюсь, – складываю руки на груди в защитном жесте. – Отец учил меня никогда не сдаваться, это все, что у меня осталось.

Странно, но упоминание о семье что-то меняет, словно имеет для него особую ценность. Широкие ладони обхватывают мои подрагивающие плечи, а я опускаю голову, боясь заглянуть в его глаза. Я напряжена и жутко взволнована в ожидании ответа, ведь сейчас по сути решается моя дальнейшая судьба.

– Мейди… – прокатывается ожившими мурашками по коже. – Когда придет время, я помогу тебе с отправкой сигнала. Но пока ты будешь делать только то, что я скажу, и сама поможешь мне. Договорились?

Вроде и звучит его предложение вполне дружелюбно и убедительно, только все равно чувствуется какой-то подвох. Чем такая, как я, может ему помочь? И что значит «когда придет время»? А если оно никогда не придет?

– В целом договорились. Но можно как-то поподробнее, в деталях?

Мой подозрительный прищур вызывает насмешливую улыбку на его лице. Тео обхватывает ладонями голову, привычно взъерошивая прическу.

– Ты неисправима, – глубоко вздыхает мужчина.

– Кто бы говорил! – снова хмурюсь, не понимая, чем в этот раз ему не угодила. О каком договоре может идти речь, если я до конца не понимаю, что от меня требуется?

– Мейди… – вроде зовет как обычно, только смотрит куда-то за мою спину, да еще и не скрывая восторга.

Точно не на меня.

Я оборачиваюсь, и сама едва не хлопаю в ладоши. Вокруг дерева, под которым и проходило мое «перерождение», на фоне звездного неба кружит около десятка довольно крупных бабочек с ярко-голубыми флуоресцирующими крыльями.

– Смотри, – учит меня Тео, раскидывая руки в стороны, и замирает на манер дерева. Бабочки одна за другой тут же опускаются на его «ветви». – Когда я был ребенком, мейди было гораздо больше, и мы с друзьями часто так делали.

Ему нравится это представление. Грубые черты смягчаются, на мужское лицо прорывается столь редкая расслабленная улыбка. Я и вовсе смеюсь от радости, повторяя за ним. На мои руки тоже опускаются светящиеся бабочки, и это сродни волшебству.

– Так вот в честь кого ты меня назвал? – догадываюсь я, невероятно гордая своим прозвищем. Признаться, ничего прекраснее этих бабочек я в жизни не встречала.

– Да, – подтверждает мужчина, и его темные глаза лукаво улыбаются в ответ.

Когда Тео не пытается меня чем-то запугать, не подначивает, не воспитывает, не заставляет делать все по-своему, у нас даже неплохо получается общаться. Жаль, что такие моменты выдаются не часто.

– Это потому, что они такие красивые? – пользуясь его расположением, зачем-то напрашиваюсь на комплимент, с волнением ожидая ответа.

– Потому что мейди живут не больше трех суток, – рубит он на корню все мои девичьи мечты. – Слабые и абсолютно неприспособленные создания, оттого и крайне редкие.

Я больше не улыбаюсь. Обидно, что тут сказать. Бабочки улетают, а осадок на душе остается.

– Идем спать, – командует Тео, кивая в сторону костра.

– Спасибо, но я уже выспалась.

– Это не обсуждается, – металл в его голосе отдается мурашками по коже. – Завтра важный день, а тебе еще многому предстоит научиться.

Снова одни загадки. Хочется психануть, потребовать ответов на вопросы, но оборотень не настроен на разговор. А еще я вспоминаю про наш договор. Пусть призрачная, но какая-то надежда у меня теперь есть.

Укладываясь возле костра и укрываясь шкурой, он уже знакомо стучит ладонью, приглашая меня к себе. Только я не представляю, как смогу это пережить, если он будет так близко, а его дурманящий запах окутает меня плотным коконом. Понимать бы еще, с чего меня так тянет к нему и как от этого избавиться?

– Смотри сама, ночи здесь холодные, останешься одна – замерзнешь.

Тоже мне, обогреватель нашелся!

Не замерзну. Как любому нормальному человеку, переохлаждение мне, конечно, неприятно, но отнюдь не смертельно. Потому что я – ненормальный человек. Мой организм с особым адаптационным геном способен выдерживать и не такие сверх температуры. Только ему об этом пока незачем знать. Расскажу, когда придет время.

Совместная ночь дается непросто. Мне не спится. Я отворачиваюсь, пытаюсь забыться, глядя на пляшущие языки пламени в костре. Только разве это возможно, когда твой личный наркотик сопит тебе прямо в макушку?

Если до этого Тео держится особняком, так же, как и я, делая вид, что случившееся между нами не имеет никакого значения, то, стоит ему уснуть, все меняется. Он перестает себя контролировать. Тяжелая мужская пятерня опускается на талию, прижимая меня к себе, а его нос зарывается прямиком в мои волосы.

– Мид ней сэрато, – шепчет он во сне, только теперь я понимаю, что значит эта фраза: «Как же ты вкусно пахнешь».

Глупо, но я не могу сдержать улыбки. Даже угольки в костре стали потрескивать веселее. Выходит, не одна я сопротивляюсь этому притяжению. Что ж, пускай помучается.

* * *

Проснувшись, я понимаю, что лежу на мужской груди, причем уткнувшись в нее носом. В надежде, что Тео все еще спит и не узнает о моей позорной капитуляции, я спешу побыстрее подняться.

«Последний вдох и все», – убеждаю саму себя, жадно втягивая ноздрями воздух.

– Доброе утро. Как спаслось?

Я дергаюсь, растерянно хлопая ресницами. Вокруг нас мирно щебечут птички, только мое неспокойное сердце разгоняется до предельных скоростей.

Он все видел?! Видел, как же иначе с моей-то удачливостью.

– Бывало и лучше, – смущаюсь я, пряча алеющие щеки за распущенными волосами.

Тео закинул руки под голову и лежит себе ухмыляется.

– А я думал, тебе понравилось спать на моей груди. Иначе зачем бы ты стала меня нюхать?

– Вот еще! – фыркаю я, подскакивая на ноги, словно ничего подобного и в помине не было. – Может, это потому, что тебе не мешало бы помыться, – выдаю первое, что приходит в голову, но поняв, что перегнула палку, тут же исправляюсь. – И мне, кстати, тоже.

Я боюсь, что задела его столь резким замечанием, но оборотень и не думает обижаться.

– Это легко устроить. По дороге к городу Смерти будет горячий источник.

– Город Смерти? Звучит жутковато. Зачем нам туда?

Вот вам и доброе утро. Запугал, ничего не объяснил, а сам поднялся и идет себе спокойно к озеру, как на Спа-процедуры. Естественно, теперь и я, желая услышать ответы послушно топаю за ним. Заскучавший Брук увязался за нами следом.

– По дороге узнаешь. А сейчас собираемся в путь, плектирон уже отцвел.

– Плекти…что? – не отстаю я.

Подчерпнув в ладони холодную воду, Тео умывает лицо и обтирает шею. Она струится по его крепким плечам, но он не обращает внимания на это маленькое неудобство, гораздо больше в данный момент его раздражаю приставучая я со своими вопросами.

– Плек-ти-рон, – по слогам повторяет мужчина, будто теряет со мной терпение. – Это очень ценное растение, плоды которого мы должны собрать.

– Оно такое же целебное, как оххша? А кровотечения останавливает?

Знаю, самое время замолчать, он ведь сказал, по дороге все узнаю. Только ничего не могу с собой поделать, любопытство так и распирает изнутри. Еще мама в детстве говорила, что от природы я очень любознательна. Я и родителей все время доставала нескончаемыми: Где? Как? Откуда? Почему?

Тео не злится. Напротив, смотрит на меня так, будто что-то задумал.

– Плектирон гораздо лучше оххши. Он превращает людей в чудовищ, – на полном серьезе выдает мужчина, с интересом наблюдая за моей реакцией.

В этот раз я не спешу переспрашивать, что конкретно он имел ввиду. Пожалуй, сперва тоже умоюсь холодной водичкой, пока прямо тут не грохнулась в обморок.