Текст книги "Тайны Вивьен"

Глава 7. Чувства леди авроры

Русамия. Велидар. 1959 год

Лилия прижималась щекой к холодному окну автомобиля. Капли дождя, извиваясь, бежали по стеклу наперегонки друг с другом, а высоко в небе облака ревниво закрывали солнце.

На репетиции она не слышала музыку и танцевала под собственную мелодию, которая родилась в ее душе. Печальную, с привкусом боли. В ней раскрывалась история любви принцессы и нищего, которая закончилась смирением с неизбежной разлукой. Спустя годы принцесса встретила принца, но и у этой сказки не будет счастливого конца. Лишь горький вкус страха перед чужой смертью…

Лили отпрянула от стекла и протерла замерзшее лицо. Сколько раз твердила себе – оставь прошлое в прошлом. Но разве можно забыть часть жизни по щелчку? За любое желание рано или поздно приходится платить. Забвение тоже требует платы.

Ужин у графа Мавроса закончился очередной встречей с маленькой незнакомкой. Лилия задержалась в большой зале, где совсем недавно пол натерли до блеска после бала. Он казался одиноким и заброшенным, и Лили замерла в центре, оглядываясь по сторонам, словно искала ответы на вопросы, которые давным-давно оставила здесь.

Она поздно вернулась в реальность. Аврора и Феликс уже увлекли ее родителей в экскурсию по особняку, а Лили потерялась. Потерялась, потому что волнительное дежавю охватило с головы до ног, сотрясая непривычной дрожью. Чувство, что она уже была здесь раньше, не отпускало. Перед ней лежала столетняя пропасть, сотканная из невесомой паутины забытых воспоминаний.

– Ты снова вернулась.

Детский голос нарушил тишину, стоявшую в зале, и Лили заметила в одной из ниш девочку, с которой познакомилась в саду. Она сидела на диване. Маленькие ножки в белых туфельках не доставали до пола, и она болтала ими в воздухе, как делают все дети. Вот только взгляд был не детский.

– А ты снова меня подкараулила, – Лили тихо выдох-нула. Навязчивое чувство, что она много лет назад уже была здесь, никуда не исчезло.

– Ты ведь не понимаешь с первого раза, – парировала девочка. Она подбежала ближе. – Когда я говорю, беги отсюда, значит беги. Тебе здесь не место. Она будет очень зла, когда узнает.

Лили отшатнулась от тихой ярости, которая исходила от малышки. Светлые локоны вздыбились, а глаза засияли, как алмазы на солнце.

– Я не понимаю тебя, – она огляделась, – ты живешь в особняке? Где твои родители? И кто будет зол?

– Если бы я могла тебе рассказать, я бы уже давно это сделала, – девочка прикусила нижнюю губу. Теперь злоба сменилась отчаянием. Малышка отшатнулась от Лили и обхватила себя за плечи. – Я могу лишь предупредить, но меня никто не слушает.

Она отвернулась и бросилась к выходу в сад.

– Постой! Я даже не знаю твое имя…

Но еще мгновение, и девочка слилась с ночью.

Дверь в зал приоткрылась, и Лили увидела запыхавшегося Феликса.

– Вот вы где! – воскликнул он. – А мы вас обыскались. Я уже переживал, что никогда не найду вас в этом лабиринте и через неделю наткнусь на ваш хладный труп.

– Весьма лестно с вашей стороны, – пробормотала Лилия, вглядываясь в окно.

Но малышки нигде не было видно.

– Вы что-то потеряли?

Феликс подошел ближе и смущенно взял Лили за руку. Она задумчиво посмотрела на его неловкое проявление внимания, но не успела ответить. Позади мужчины возникла Аврора. Однако на лице девушки не нашлось и намека на ревность, которой еще недавно искрились ее глаза.

– Нет, я задумалась, а когда вспомнила, где я, вас уже не было.

Лучше промолчать. Интуиция всегда остро реагировала на странные события. Лучше промолчать, потому что Лили так и не узнала, о ком предупреждала девочка.

Александр Николаевич говорил громче обычного. Его басистый голос залетал во все уголки дома, когда он благодарил Феликса и Аврору за чудесный ужин. От Марины Андреевны последовало ответное приглашение, и Лили заставила себя улыбнуться, хотя губы пересохли и прилипли к зубам. Даже ее тело сопротивлялось любому продолжению знакомства.

– Правда, милая, мы будем рады видеть Феликса с сестрой у нас дома на следующих выходных? Я напишу Эдуарду, возможно, он найдет время вернуться домой на пару дней.

– Оставь сына в покое, – махнул рукой Александр Николаевич. – Этот ловелас и бездельник не достоин знакомства с Авророй.

– Не переживайте, я знаю, как справляться с молодыми избалованными мужчинами, – улыбнулась Аврора.

– О, да. Моя сестра – мастер тактичных отказов. Но, пользуясь случаем, я хотел бы просить у вас разрешения пригласить Лили на свидание. Скажем, в среду?

Феликс замер, заметно волнуясь. Легкие Лилии наполнились холодным воздухом, и она порывисто вздохнула.

– Конечно… – начал было отец, но запнулся и оглянулся на нее. – У нас в конце концов двадцатый век. Думаю, моя дочь сама может дать ответ.

– В среду у меня концерт, – сбивчиво пробормотала она.

– Тогда в четверг?

Лили старалась не смотреть на Феликса, но все равно заметила смешинки в серых глазах. Он знал! Он прекрасно знал, что она не посмеет отказать в присутствии родителей и тем самым обидеть его после столь чудесного ужина. Лилия прочитала мысли парня так же ясно, как и знаки, которые ей часто посылала природа.

– С удовольствием. В четверг я свободна.

Торжество поселилось в уголках губ Феликса, и оно абсолютно не вязалось с угрюмостью, которой дышало лицо его сестры.

Из особняка Лилия вышла с чувством полной обреченности. А в голове засели назойливые слова Феликса: Не могу понять, почему вы избегаете меня. Чего боитесь? Как ей хотелось ответить: Вашей смерти.

– Я смотрю на тебя и вижу знакомое выражение лица. Ты влюбился! – Артур рассмеялся и кивнул Авроре. – А ты заметила, что твой брат больше не владеет собой? Эти мечтательные глаза. Как в романах о любви!

– Идиот, – добродушно бросил Феликс.

Аврора насупилась и сосредоточилась на вышивании, но иголка соскочила и уколола палец. Она тихо ойкнула. Снова посмотрела на брата и нахмурилась. Неправильно. Все было неправильно. Только она не могла понять, почему.

Они устроились в кабинете под пристальным взором графа Кира Мавроса, их дальнего предка.

– Прости, что не пригласили тебя на ужин, но в мои планы не входило знакомить тебя с Лили. Я хотел быть единственным, на кого она посмотрит сегодня вечером, – хмыкнул Феликс.

Темно-вишневое вино волновалось в бокале, и он с удовлетворением сделал пару глотков. Артур предпочитал более крепкий напиток. Коньяк. Аврора тихо вздохнула. Она бы тоже сейчас не отказалась от спиртного. Лишь бы снять напряжение. Оно сковало плечи и спину, мешало дышать. Мешало расслабиться и насладиться вечером.

– И что? Твоя затея увенчалась успехом?

– Относительно.

Аврора заметила, как взгляд брата потускнел. Он поднес бокал к губам и замер, погрузившись в тяжелые думы.

– Лилия отличается от остальных. Я понял это еще на балу, но сегодня точно убедился. Мы стояли здесь и разговаривали. Я видел, с каким вниманием она слушает меня. Но стоило приблизиться, как она превращалась в запуганного зверька. – Феликс отвел руку с бокалом. – Ты когда-нибудь сталкивался с подобной реакцией? – Он посмотрел на друга. – Я не понимаю, чем пугаю ее, а она не признается.

– Хм… А ты не думал, что Лилия Александровна подцепила тебя на старый, проверенный крючок? – Артур мельком глянул на Аврору, но она успела подметить его печальный взгляд. – Любой мужчина теряет голову, если женщина ведет себя загадочно и не подпускает к себе.

– Нет. Лилия искренняя. И такая печальная, когда считает, что ее никто не видит. Я бы все отдал, лишь бы узнать, о чем она думает. – Феликс запрокинул голову, словно на потолке надеялся найти ответ.

Аврора фыркнула и пересела ближе к разгоревшемуся камину. Огонь подарил холодной и одинокой комнате капельку уюта. А вот в душе Авроры его как раз не хватало. Она чувствовала себя отвратительно, будто ее сердце вынули и подвесили на всеобщее обозрение. Смотрите! Эта девушка – ревнивица! Она ревнует родного брата к девушке, которую почти не знает!

Но, к счастью, никто не слышал ее мыслей.

– Ты слишком часто вспоминаешь о Лилии, – вырвалось у Авроры.

Она с большим ожесточением вонзила иголку в канву. Роза, которую она вышивала, увядала на глазах. Куда делось былое воодушевление? На балу она сгорала от восторга и мечтала покорить Велидар. Птица вырвалась на свободу. Тайные мечты стать актрисой казались осязаемыми. Но чем дольше Аврора находилась в отчем доме, тем сильнее все менялось. Недавние желания теряли смысл. А новые ужасали.

– Это плохо? Или моя маленькая сестренка ревнует? – Губы Феликса растянулись в ехидной усмешке, и он подмигнул Авроре.

– Глупости. Не к кому ревновать. Эта девушка не твоего полета. У нее даже нет титула!

– А не это ли я говорил тебе насчет Эдуарда Тигрова неделю назад?

Аврора прищурилась, но не рискнула посмотреть на брата.

– Я была несерьезна, – отмахнулась она.

– Кажется, я чего-то не знаю, – вставил Тишин.

И снова его приторный голос. Авроре хотелось закричать на него, чтобы он наконец перестал жеманиться, как девица, и стал мужчиной.

– О, кстати, о титулах, – оживился парень. – Я говорил вам, что происхожу из княжеского рода?

– Ну, думаю, нет. Если не считать случая на день рождения Авроры, – начал перечислять Феликс. – Или на Новый год? А еще был День независимости Русамии и…

– Все! Я понял, – огрызнулся Артур. – Лучше продолжай болтать о ненаглядной Лили.

Хватит. Аврора отшвырнула вышивание в сторону.

– Мне надоели ваши пустые разговоры!

Злость струилась по жилам вместо крови.

– Я устала и иду спать. Оставляю вас наедине с глупыми мечтами.

В темном коридоре, который освещался тусклыми светильниками, гнев поутих. Но грудь все равно сдавило от боли. А в голове звучал голос, который раньше она слышала только во сне.

Аврора оперлась рукой о стену, перед глазами поплыли круги.

Что со мной? Почему я так себя веду?

Но она не знала. Только чувствовала, что любое упоминание о Лилии Тигровой холодит ее душу. Аврора едва выдержала ужин. Ужин, которого она с нетерпением ждала, пока не увидела ее. А потом внутри что-то надломилось.

Пятнадцать лет назад они уехали из особняка по вине Авроры. И, возможно, ей не стоило возвращаться.

– Аврора?

Мягкий, ласковый голос Артура охладил ее голову. Аврора знала, если обернется, то увидит знакомые веснушки и зеленые глаза. Артур всегда находился рядом и понимал ее, как никто другой. А она стыдилась своих чувств, потому что Тишин был ей как брат. А разве можно любить брата женской любовью?

– Ты расстроена. Что-то случилось? Феликс переживает, что это дом на тебя так влияет.

Ну вот опять. Прикрывает собственные мысли чужим именем.

– Все в порядке, – Аврора нашла в себе силы посмотреть на Артура. И даже улыбнулась. Но он не поверил лживому радушию.

– Тебя колотит, глаза блестят, словно ты заболела. – Он обеспокоенно приблизился и провел ладонью по ее лбу.

Аврора прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Вдохнула знакомый запах. Мужской парфюм, который принадлежал только Артуру.

Артур и Аврора. Красиво звучит.

– Поцелуй меня, – застенчиво прошептала она.

Артур задеревенел, но Аврора настойчиво притянула его к себе, пользуясь уединением и темнотой.

– Пожалуйста…

Он оказался смелее, чем она думала. Когда теплые губы Тишина коснулись ее, Аврора требовательно прижалась к нему и обвила его шею руками. Такой высокий, такой сильный. И он любил ее. Она чувствовала по поцелую, который становился жарче, невыносимее. Артур стиснул ее тонкое тело в медвежьих объятиях, и невольный стон родился из глубины. Аврора целовала его, лишь бы забыться. Но голос… Сиплый и настойчивый, он уводил ее прочь.

Она вырвалась из рук Артура. Грудь часто вздымалась. Сам парень выглядел так, словно только что выиграл кубок. Вот только Аврора – не вещь. Она – человек.

Иди за мной…

Аврора повернулась на зов, который уводил ее в темноту.

– Спасибо за поцелуй, Артур. Но я… – Она не договорила.

– Аврора! – Он схватил ее за руку, но она отшатнулась.

Брось его… Он недостоин тебя. Он – один из них. Слышишь? Один из них, и он должен умереть.

Аврора не видела лица Артура. Оно растаяло перед глазами, как картина, на которую пролили воду.

– Не трогай меня.

Поцелуй не помог. Голос только сильнее зазвучал в голове. Аврора отвернулась от парня и побежала по коридору. Поворот, еще один. Она знала, куда идти. Кровь вела ее.

Феликс наслаждался мимолетной тишиной. Он смотрел на огонь, но перед глазами стояло лицо Лили. Ее нежный туманный взгляд. Чувственный овал губ. Темные волосы, которые хотелось распустить и потрогать, какие они на ощупь. Раньше он не думал, что девушка способна заполонить его мысли. Просыпаясь, Феликс вспоминал о Лилии, засыпая – рисовал в воображении ее профиль. Во снах слышал мягкий голос. Рядом с ней ему хотелось стать лучше, чем он есть. Отбросить все напускное. Подарить всего себя, а взамен получить… холодную улыбку.

В кабинет вернулся Артур. Он молча сел рядом, залпом осушил стакан с коньяком. Налил еще.

– Могу предположить, что разговор с Авророй не заладился? – Феликс ободряюще хлопнул друга по плечу. Тот вздрогнул и расплескал коньяк на брюки. Но никак не отреагировал.

– Скажи, ты не заметил странное поведение Авроры? – Артур впился в Феликса взглядом.

– После возвращения в особняк? Ну, если не считать, что она очень мило ревнует меня к Лили, то нет. Порой она бывает задумчива, но я никогда не разбирался в тонкостях девичьих душ.

– Она меня поцеловала, – признался Артур.

Феликс поперхнулся вином, а откашлявшись, рассмеялся:

– И ты решил, что она ведет себя странно? Ты – мой лучший друг. Я рад за тебя и Аврору. Но лучше женись, чтобы мой отец не четвертовал тебя.

– Дешевая угроза. – Артур взлохматил волосы. – Ты не понимаешь. Аврора – она мягкая, нежная… А в этом поцелуе чувствовалось отчаяние, словно она пыталась забыться. И потом она убежала.

– Это ее первый поцелуй. Надеюсь. Аврора испугалась своих чувств, это естественно для барышень. Послушай, она – импульсивная и искренняя. И не стала бы тебя целовать, если бы ты был ей противен. Другое дело, Лилия. Тайна за семью печатями. И чтобы ее разгадать, уйдет вечность.

– Как ты не понимаешь! – Артур вскочил. – С ней что-то происходит, а мы ничего не замечаем!

Мгновенная вспышка сменилась полным бессилием, и он рухнул в кресло. Феликс нахмурился.

– Артур, остынь. Если ты так переживаешь, я буду лучше присматривать за Авророй. Она ведь моя сестра, – он улыбнулся. – Успокойся. Это на тебя так подействовал поцелуй с той, о которой ты грезишь много лет.

Артур натянуто усмехнулся:

– Ты прав. – Он посмотрел на часы. – Уже одиннадцать. Мне пора идти. Надеюсь, в следующий раз ты познакомишь меня с Лилией? Хочу узнать, действительно ли она – Ледяная принцесса, как все говорят.

– Скорее огненная бабочка, только очень умело маскирует свои чувства.

Артур крепко пожал руку Феликса, но в его глазах застыла тревога. Когда он ушел, Феликс вернулся в кабинет, где Кир Маврос угрюмо взирал на него с портрета.

– Что? Тоже осуждаешь меня за легкомыслие? – фыркнул Феликс и заметил брошенное на стуле вышивание сестры.

Он взял пяльцы, на которых была натянута белая канва с алой розой. Провел пальцами по вышивке. Странно… Аврора не любила розы за их шипы и обманчивую беззащитность. Странно… И когда Феликс вновь перевел взгляд на портрет, ему показалось, что глаза предка из мрачных превратились в тревожные. И ему стало не по себе.

Глава 8. Католическая церковь мятежников

Русамия. Велидар. 1859 год

Вивьен скептически разглядывала пышное платье синего цвета с длинными рукавами. Кир преподнес его в дар со словами: «Если хочешь встретиться с Магистром, то должна соответствующе выглядеть». Правда, зачем служанки принесли еще пять нарядов, Вивьен не понимала. Видимо, графу надоело видеть ее оборванное платье.

Магистр. При одной мысли о нем руки холодели. Он поможет найти главу Секты. Он поймет ее! Обязательно. Ведь он – Магистр. Вивьен любила рассказы отца о былых временах, когда он восседал в Совете Ордена. Она представляла огромный зал и круглый стол. Члены Ордена – такие доблестные и сильные. Ее не смущало, что в детском воображении Совет больше напоминал короля Артура и его рыцарей. Для нее всегда мятежники оставались благородными воинами, которые защищали мир от злого дракона – Секты.

Отец бы гордился ею. Вивьен прикрыла глаза, сглатывая слезы. Стоило вспомнить нелепое предложение Кира – забыть прошлое, как злость нарастала снежным комом. Это невозможно забыть! Неужели он не понимает? Она чудом выжила. В ту ночь, когда напали сектанты, она пыталась спасти родителей и чуть сама не лишилась жизни. Родной дом сожжен. Он пылал огнями так, словно Париж вернулся во времена республиканского восстания. Позже в газетах напечатали фотографию пепелища, оставшегося от пожара. И короткую подпись: Граф Росс и его семья трагически погибли. Никто так и не узнал правду. Сектанты всегда заметали следы, убирались до блеска, от которого резало в глазах.

– Ваше Сиятельство, вам помочь зашнуровать корсет?

Вивьен вздрогнула. В дверях стояла молоденькая служанка с большим круглым лицом. Короткие черные кудряшки выбивались из-под чепчика.

– Его Сиятельство, граф Маврос, просил помочь вам подготовиться к приему. Они с капитаном Нагаевым уже ждут вас внизу. – Девушка нервно теребила белый передник. – Еще господин сказал, что у вас полчаса.

Вивьен глянула на часы и глухо простонала. Они показывали шестой час. А ведь встреча с Магистром назначена на семь. Опаздывать никак нельзя.

– Буду благодарна… – Она запнулась, но служанка вовремя подсказала:

– Меня зовут Елена, Ваше Сиятельство.

Вивьен облегченно улыбнулась и натянула запутанный локон:

– Елена, поможешь привести в порядок мои волосы?

– Магистр выяснил, что граф Росс действительно был тайным членом Ордена, но он не верит, что девочка – его дочь. В газетах писали о пожаре, в котором погибла вся семья. Поэтому Магистр приказал охране тщательнее проверить Вивьен. – Август следил за другом, который уже протоптал дорожку вдоль окна.

Сам он развалился на широком диване. Всегда любил эту гостиную. Теплая, уютная, домашняя. И нет той громоздкости, как в бальной зале.

– Трусливый щенок, – выругался Кир. – У Вивьен есть эмблема Ордена, так что ему придется признать, что она – дочь графа.

– Кхм, ваши отношения зашли столь далеко, что ты видел ее эмблему?

– Даже не представляешь, насколько, – съязвил Кир. – Более чем уверен, эта встреча разочарует Вивьен. Она рисует в голове всемогущего волшебника, который вернет ей родителей или по крайней мере поможет отомстить. Только она не получит от Магистра ни первого, ни последнего.

– Я должен был бы возразить и сказать, что ты не прав и не смеешь оскорблять нашего Магистра. Но… не буду. – Август тоскливо посмотрел на буфет, стеклянные дверцы которого прятали янтарную жидкость. – Твой отец был не таким. До сих пор недоумеваю, как мы могли выбрать такого тщедушного слабака. Конечно, ведь ты отказался занимать пост Магистра, а если бы ты это сделал, вся жизнь сложилась бы иначе.

– Заткнись, – огрызнулся Кир. – Я был не готов руководить Орденом, ты знаешь. Меня устраивало место в Совете, но не более. Да, черт возьми, если бы я не смалодушничал и стал Магистром, то не послал бы себя на то задание, которое… – Он замолчал и замер напротив окна.

– Успокойся, Кир. – Август подошел к другу. – Значит, так было суждено.

– Только не повторяй слова Азалии. Это ее роль – вечно обвинять судьбу. А ты – реалист.

Август захохотал:

– Что, старушка еще жива и трясет костями?

– Громче, чем ты думаешь. – Губы Кира вытянулись в кривую линию. – Я посылал за ней, когда Вивьен заболела. И она умоляла меня не связываться с ней.

– С девчонкой? – Август удивленно вскинул брови.

– Да. Интуиция у нее, видишь ли, – фыркнул Кир. – Но, боюсь, Азалия права. Потому что она никогда не ошибалась.

Он замолчал. Август не рискнул прерывать тихую задумчивость друга, и сам не заметил, как погрузился в прошлое. Столько ошибок было совершено. Столько жизней можно было бы спасти.

– Господа, я готова.

Мягкий голос Вивьен заставил Августа и Кира одновременно обернуться. Август тут же смущенно закряхтел и глянул на друга, который не мог сдвинуться с места. Кир пожирал Вивьен глазами, ощупывал каждый миллиметр ее тела, потому что в синем платье она была не просто прелестна, а соблазнительна. Темная ткань оттенила бледную кожу лица, пламенные волосы были изящно уложены в корону на голове. В кошачьих глазах таилась грустная улыбка.

– Вы очаровательны, – Август подошел к девушке и поцеловал ее руку. – А ваша сумочка идеально подходит к наряду.

Вивьен засмеялась и поправила на плече холщовый мешок.

– Наверное, нам стоит поторопиться?

– Да, конечно. Кир, ты готов? – Август тронул друга за плечо.

Мужчина растерянно заморгал глазами и тут же нахмурился:

– Давно пора. Если бы не Елена, мы бы точно опоздали.

И он быстро прошел мимо Вивьен, не замечая ее расстроенного лица. Август вздохнул. Малые дети ведут себя и то вежливее, чем граф Маврос.

Вивьен куталась в черный плащ и чувствовала себя вороной. Карету трясло по ухабистой дороге, из-за этого приходилось сильнее цепляться за ручку двери, чтобы ненароком не упасть на Кира. Граф запрокинул голову и закрыл глаза. Кажется, он спал, потому что вот уже сорок минут они ехали в тишине. В начале пути капитан Нагаев пытался поддержать беседу, но не нашел отклика. Кир молча смотрел на задернутое шторкой окно, а Вивьен внимательно изучала свои руки, будто они принадлежали не ей. И старалась не думать о детских обидах. Но мысли постоянно возвращались к тому, как граф отреагировал на ее внешний вид. Ни слова, ни улыбки. Вивьен даже растерялась и забыла поблагодарить его за наряд, а потом со злости решила, что ничего ему не должна. Она прекрасно себя чувствовала в старом платье.

Поскорее бы доехать.

Гнетущее молчание затопило Вивьен с головой. Она приподняла шторку и вгляделась сквозь моросящий дождь за горизонт. Рыжая полоска заката почти исчезла, и Велидар медленно тонул в сумерках.

Она вздохнула. Чужая страна казалась ей злым и голодным котом. Вечные дожди, холод и туман. Неужели летом здесь есть солнце?

– Скучаете по Парижу?

Вивьен встретилась с понимающими глазами Августа.

– Я еще не поняла, – она прислонилась головой к стенке кареты. – Скучаю, но не по Парижу.

От жалости на лице капитана стало только хуже. Тошно и одиноко.

– Куда мы едем? – не выдержала она. Лучше говорить, лишь бы не думать о том, что было и что не вернется.

– В старую церковь. Она принадлежала католикам, но в одиннадцатом веке ее разрушили. Православные христиане восторжествовали. Религия стала единой, только сколько крови пролили ради этого.

– Власть, – коротко бросил Кир, и Вивьен вздрогнула. Он вовсе не спал.

– Да. Она самая. Позже Орден «Мятежных сердец» восстановил церковь и сделал своим штабом. Совет собирается в ней раз в месяц, там же хранится архив. – Август сложил руки на груди и с придыханием погрузился в историю: – В четырнадцатом веке Орден поменял штаб на родовое поместье князя Шастунова, который был Магистром на тот момент. Он сам настоял на этом. Закончилось кровавой бойней. Его семью вырезали сектанты, и Орден с позором вернулся в католическую церковь.

– Ужасно, – Вивьен поежилась. – А вы не боитесь, что Секта «Просветленных» узнает, где ваш штаб?

– Она уже знает. И давно, – ответил Кир. – Только Август не договорил, что после кровавой бойни Орден выследил Главу Секты и отомстил. Мятежники обезглавили его жену и сына. Использовали их же способ казни. А самого Главу закопали живьем. У сектантов хватило ума не продолжать бесконечную месть. С тех пор Секта и Орден чтят закон не лезть на территорию друг друга. И не проливать кровь.

– Не понимаю. Разве мятежники не призваны уничтожить просветленных? – Вивьен даже выпрямилась. Ей не нравились слова Кира. Лучше бы он спал дальше.

– Сама наивность, – ухмыльнулся Кир, но глаз так и не открыл.

– Кир прав, милая, – тяжело вздохнул Август. – Давным-давно Орден действительно стремился обезопасить людей от сектантов, но это было так давно, что никто уже и не помнит. Сейчас мятежники редко ставят просветленным палки в колеса. Только, если это противоречит их планам. Они помогают миру по-другому. Занимаются благотворительностью, строят детские дома, жертвуют церкви. Теперь Орден – это прежде всего знания и деньги.

– А также престиж, хоть и в узких кругах, – добавил Кир.

Вивьен понуро опустила голову. Престиж, деньги, власть… Отец учил ее совершенно другому. Он воспитывал ее воином, способным пожертвовать собой ради Ордена. А получается, что смерть родителей была напрасной и никому не нужной? Вивьен обняла мешок и зарылась в него лицом, чтобы скрыть слезы.

Все деликатно молчали. Ждали, пока она смирится с рухнувшими мечтами. Только Вивьен боялась, что это лишь начало. Начало поломанных надежд.

Карету хорошенько тряхнуло, и они въехали в старый лес, который корявыми ветвями цеплялся за крышу. Вивьен услышала ругательства, слетавшие с языка кучера. На улице совсем стемнело, и на небе засверкали туманные звезды. Полумесяц неохотно выползал из-за облаков.

– Я уже отвык от подобных поездок. – Кир зевнул.

– Да, я тоже думаю, что мне пора на покой. – Август почесал бородку. – Только из Ордена уйти, все равно что отречься от семьи. Он будет тянуть тебя обратно. И ты как миленький побежишь на его зов.

– Если бы не Вивьен, ноги бы моей не было в церкви, – отрезал Кир.

– Если бы да кабы. Теперь уже поздно суетиться.

Карета остановилась, и Вивьен нетерпеливо отодвинула шторку. В темноте она разглядела поляну, укрытую ночными тенями. Вокруг разрастались колкие ели, а прямо перед ними стоял бессмертный памятник Средневековью – каменная церковь. Одинокая башня взмывала вверх, возле входа горели желтые огни. От здания веяло историей. Кровавой, мрачной историей.

Вивьен вылезла из кареты, проигнорировав протянутую руку Кира, и поспешила за Августом, который уже стучал в деревянные двери. Вивьен чувствовала запах холодного камня, плесени и сырости. Невольно шагнула ближе к Киру. От незнакомого места дрожь бежала по телу ледяной рекой, руки немели, а губы дрожали. Вивьен едва сдерживала рвущийся наружу страх, но он нарастал с каждой минутой.

– Кто в столь поздний час меня тревожить смеет? – дряхлый, чахоточный голос прозвучал словно из-под земли.

Вивьен тихо вскрикнула и схватила Кира свободной рукой. Мужское тепло подействовало успокаивающе, и она мысленно отругала себя за глупые страхи.

– Путник, без семьи, без крова, но с огненным сердцем в груди, – певуче произнес Август и подмигнул Вивьен.

Она с трудом улыбнулась. Вспомнила про минутную слабость и поспешно отпустила руку графа. Мужчина никак не отреагировал на ее капризы. Он устало смотрел на церковь, и в его глазах плясали отблески огней факелов.

Внутри заскрежетало, и дверь медленно отворилась. Вивьен с удивлением разглядела молодого парня. Старческий голос никак не вязался с курносым носом и задорными глазами. Август передал ему свиток, скрепленный печатью с эмблемой Ордена. Постовой сломал ее и внимательно прочел послание. Потом окинул взглядом Кира и Вивьен.

– Накиньте капюшоны, – велел он, – и следуйте за мной.

Вивьен выдохнула и случайно наткнулась на взгляд Кира. Граф смотрел на нее с тихим напряжением, будто пытался заглянуть в мысли. Приложил палец к губам, призывая к тишине. И ободряюще улыбнулся. От короткой теплой улыбки церковь скинула с себя мрачное одеяние, и когда Вивьен вошла внутрь, ей было уже не так страшно.

Длинный коридор уводил их все дальше и дальше от выхода. Дрожащие огоньки на стенах, а также почти растаявшие свечи на канделябре постового – единственное освещение. Вивьен оставалась начеку, не позволяя себе расслабиться в тишине и темноте. Она вдыхала затхлый, полумертвый воздух и бесшумно следовала за Августом. Спиной чувствовала Кира, и от этого ощущения уверенность вновь разливалась по телу.

Коридор закончился низенькой дверью, через которую они поочередно прошли и оказались в просторной комнате с витражными окнами и потолком, утекающим ввысь.

– Внутри все иначе. Совсем не похоже на церковь, – Вивьен не удержалась от замечания. Еле слышный шепот разнесся по залу волнами.

Кир покачал головой:

– Мятежники перестроили здание под себя. Тут еще много сюрпризов.

Постовой остановился посередине зала и преклонил колено. Следом за ним опустился Август и Кир. Растерянная Вивьен наконец увидела мужчину в черной мантии, который восседал на стуле во главе длинного стола. Его лицо пряталось под капюшоном. Она попыталась встать на колени, но звучный голос ее остановил:

– Иди сюда, дочь графа Росса.

Слова отпрыгивали от стен и ударяли по Вивьен, словно маленькие мячики. Тишина, к которой она успела привыкнуть, рассыпалась, как пепел. Вивьен обошла вокруг стола и остановилась рядом с мужчиной. Он был широкоплеч, а на пальцах в безжизненном свете блестели золотые перстни.

Магистр. Она уверена, что это он.

Постовой поднес магистру Ордена свиток Августа и быстро удалился, но тот даже не взглянул на него. Вивьен разглядела квадратный подбородок с круглой ямкой посередине, узкие губы, которые кривились в подобии улыбки. Остальную часть лица пожирала тень.

– Сними капюшон, – приказал он.

Она выполнила приказ и молча ждала, когда Магистр налюбуется.

– А теперь расскажи о себе. Кто ты на самом деле? И чего ты хочешь? – И снова голос мужчины эхом прокатился по помещению.

Вивьен нахмурилась:

– Я – леди Вивьен. Дочь графа Росса. Единственная выжившая из моей семьи. Мой отец был тайным членом Ордена «Мятежных сердец». Предыдущий и ныне покойный Магистр – граф Маврос велел ему уехать из страны и спрятать старинную реликвию моей матери. Отец говорил мне, что если что-то случится, я должна отыскать графа Мавроса в Русамии. Он дал слово отцу, что защитит меня. Но, к сожалению, граф… умер во время войны.

– И почему я должен тебе верить? – Магистр наклонился вперед. – Что у тебя в мешке? Тебя не обыскали? – Он взглянул на постового, который пошатнулся. – Чертовы юнцы! Не умеют делать свою работу.

– Магистр, я сейчас ж… – залепетал постовой.

– Поздно, – мужчина взмахнул рукой. – Если бы она хотела убить меня, то уже сделала бы это. Показывай реликвию.

Щеки горели от унижения. Ей не верили, хотели обыскать, как воровку. Но что-то не вязалось. Вивьен смотрела на Магистра и не верила ему. Он был слишком надменный, слишком гордый. Слишком… навязанный. Она прижала к груди мешок и отступила назад.

– Вивьен…

Позади раздался настороженный голос Кира. Он смотрел на нее и явно не понимал, почему она медлит. А внутри Вивьен холодело сердце от ужасной догадки. Ее должны были обыскать при входе. Должны были… но постовой забыл. Или же нет?