Текст книги "Это просто дождь"
Автор книги: Анастасия Торопова
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Это просто дождь
Анастасия Торопова
* Если бы ты написала книгу о своей жизни,
я бы бросила читать страничке на третьей.
Ну, не дразни. Не поспоришь ведь…
*Хочешь попробовать?
А художественный вымысел приветствуется?
© Анастасия Торопова, 2016
© Светлана Гаврилова, дизайн обложки, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Что за тяжёлое ощущение… Тишина давит. Шелест знамён и близкое дыхание людей настораживают и без того напряжённый слух. Трудно дышать. Ветер нестерпимо сухой и душный опустил лёгкий занавес пыли в ожидании битвы. Командирам осталось лишь произнести два слова… и история этого сражения начнётся.
Летописцы напишут, что это была одна из многочисленных битв в Эпоху Великих Войн – время, когда воевать значило жить. Либо ты сражаешься за власть и политическое превосходство на землях, либо будешь разбит на части и поглощён другими царствами. Ибо язык войны – единственный, который понятен на любой территории. Эта Эпоха явила себя в разное время на всех концах света. И сейчас… я стану частью этой Эпохи.
Ха, я стою в первом ряду. Не знаю, радоваться мне или плакать. Я уже чувствую, насколько остры копья противников, что стеной стоят передо мной и такими же несчастными, кому «повезло» попасть в первую линию. Как известно, первые ряды в атаке играют роль живого (а потом уже мёртвого) щита для последующих и служат лестницей успешного прорыва в ряды противников. Полагаю, об этом сейчас думает передовая шеренга, в составе которой оказалась и я. Чёрт, пить хочется.
Ветер стих. Пыль осела.
«В атаку!» – два слова, и равновесие нарушено. Два слова, и тишину сметает сумасшедший рёв голосов и труб. Два слова, и тысячи людей готовые к смерти бегут навстречу противнику, оставив позади все сомнения.
Как же быстро растёт стена врагов впереди! Я уже различаю их лица и детали экипировки. Луч солнца яркой звездой вспыхнул на конце копья, нацеленном мне в грудь… и я не приму его остриё в свои объятья! И не буду никому ни щитом, ни ступенькой.
Ха-ха, легко сказать! Три секунды до столкновения… У них короткие щиты, ноги не прикрыты ими полностью, но то, что ниже колен защищено лёгкой бронёй. Две секунды до столкновения… Из-за ширины щитов они стоят не очень плотно друг другу, и между выставленными вперёд копьями есть промежутки. Я могу проскользнуть туда боком, но упрусь в стену и лишу себя пространства для атаки. Не говоря уже о том, что идущие за нами ряды просто размажут меня о вражеские щиты. Одна секунда до столкновения… Над копьями мне не подпрыгнуть. И думать уже некогда. Значит… вниз!
Я поднырнула под вражескими копьями и рассекла ноги неприятеля мечом в одной руке и кинжалом в другой. Царапины. Несерьёзные. Но этого хватило. Враги в замешательстве затоптались на месте, выискивая опасность, и открыли маленькую брешь в своём построении, в которую тут же, как река сквозь трещину в дамбе, хлынули наши солдаты. С криками, шумом и лязгом они ворвались в ряды противников, как голодный зверь бросается на добычу.
Чуть не затоптали. Едва успела встать, ударившись обо что-то головой, в мою спину что-то врезалось. Я еле устояла. Жива. Вперёд. Только вперёд. Цель – всё, что цвета вражеской униформы. Я больше не различаю ничего: ни лиц, ни криков, а знамёна так высоко, что некогда отвлекаться и поднимать голову. Остановись. Повсюду враги. Слишком глубоко врезалась. Какой сухой воздух…
Вскоре всё настолько смешалось и завертелось, что стало непонятно, где был фронт, а где тыл. Но стало свободней. Где я? Ох, перед битвой нас разделяли на «пятёрки». Те, кто бежал справа и слева от меня… даже думать не хочу, что могло с ними случиться. А ведь я должна была держаться их. Забыла обо всём на свете! Нужно найти их. Как?
Вжих! Если бы не мои рефлексы, я бы осталась без глаза или головы. Чей-то меч просвистел над ухом. Отправляйся в ад. Я не для того выжила в первых рядах, чтоб умереть сейчас от твоей руки. Куда же… Едва успеваю парировать удары, слишком часто оглядываюсь на тыл. Больно. Меня будто ранят со всех сторон. Враг впереди и справа, и слева. Куда мне двигаться? Знамя нашего отряда! Оно укажет мне путь вперёд.
«Станция „Цветная“. Уважаемые пассажиры…» Э? Чего!?
***
«Станция „Цветная“. Уважаемые пассажиры…»
А, приехали. Эх, а я только увлеклась.
«…просьба побыстрее производить посадку и высадку из вагона. Не задерживайте отправление поезда».
Да-да, сейчас. Эй, вы, в первых рядах, прорывайтесь активней, за вами… Кажется, ещё не отошла… Так, забыли про битву. Я в метро, иду на работу.
На выходе из вагона кто-то из входящих пихнул меня локтем и наступил на ногу. Я обернулась, но увидела только спину, яро протискивающуюся в поезд. Ох, молодой человек, я безумно счастлива, что вы оставили след своего протектора на моём (только накануне вычищенном) ботинке. Видимо, вы настолько торопились зайти в транспорт, что на извинения у вас просто не осталось времени. Понимаю… да чтоб ты на самую грязь наступил! Я не для того чистила обувь, что бы кто-то об неё ноги вытирал!
Привычный маршрут до офиса. Молчаливый охранник, провожающий взглядом. Сломанный лифт и шестьдесят восемь ступенек до нужного этажа. Дверь с табличкой «Рекламное агентство (безвкусное название опустила)».
– Привет, ты рано, – прокрутилась в офисном кресле коллега.
– Привет. А сама-то?
– Мне вчерашнюю работу надо закончить.
– А-а. Не забудь отправить текст мне, а то опять скажут, что это я халтурю.
– Оки-доки.
Небольшое помещение, два окна, несколько столов с компьютерами, кулер с водой, общий обеденный столик, шкаф-стенка со всяким канцелярским барахлом. Арендуется недавно, ибо упомянутое агентство сколочено меньше года назад и пытается плавать в нынешнем рекламном рынке с акулами.
Я здесь – корректор, в простонародье и этом офисе – бета. Поэтому вышеупомянутую коллегу называют альфой. Она пишет рекламные тексты, слоганы, презентации, буклеты, я – их правлю и перевожу на человеческий язык. Конец разъяснениям о моей работе.
Хм? Как на самом деле зовут её или хотя бы меня? Да какая разница!
Я устроилась за своим столом, автоматическим движением включила компьютер и по привычке пролистала новостные ленты в интернете. Всё тривиально: ограбления рядовых граждан посреди улицы на пару миллионов, внесение новых странных предложений для законопроектов, фотографии котов, реклама сообществ в социальных сетях с довольно глупым текстом, мольбы о денежных пожертвованиях – ничего, на чём задержался бы взгляд.
Я провела в тишине несколько минут, пока вскоре остальные члены профсоюза офисных планктонов тоже не появились с выражениями лиц в духе «дождливый понедельник». Моё общение с ними ограничивается сухим «Привет», бурчащим «Пока» и выяснением рабочих вопросов. К счастью, до стадии более продвинутого общения дело ещё не дошло. Как показывает опыт, продвинутое общение с людьми, на существование и личную жизнь которых мне попросту плевать (а это очень близкое к 100% число проживающих на данной планете), приводит, мягко говоря, к натянутым отношениям…
Эй, я вовсе не мизантроп, и людей с позицией, подобной моей, в мире полным-полно. Просто предпочитаю заниматься только своими делами и всем того же желаю.
– Всё, отправила. Лови документ, – отозвалась альфа.
С этой фразы обычно и начинается моя бурная рабочая деятельность… Бог ты мой. Если бы рекламируемый йогурт был сознательным существом, то после прочтения вот этого на него бы нашёл приступ нарциссизма. Вот только…
– Слушай, а ты не слишком завернула? – я развернулась к альфе. – Это же текст для рекламного проспекта, а не научной диссертации.
– Хочешь сказать, я написала диссертацию про йогурт? Оказывается, я могу быть профессором, – улыбнулась альфа, откинувшись на спинку стула и скрестив пальцы на затылке.
– Нет, на профессорский стиль тут не похоже, но эти четырёхэтажные предложения простят только в диссертации. Ну, вот смотри с четвёртой строчки. Мало того, что это ОЧЕНЬ сложноподчинённое предложение, так ты туда напихала ещё и кучу вводных конструкций и дополнительных частей. Например, здесь стоят подряд два подчинительных союза, а после них ещё и причастный оборот с вводным словом, что в итоге даёт запятую чуть ли не после каждого слова. А в конце у тебя идут два обособления. Причём одно обособляется запятыми, а перед вторым идёт тире, так как оно завершает предложение. Представляешь, какой визуальный кавардак тут будет со знаками препинания? И ты злоупотребляешь частицами. В половине случаев они не нужны, а только грузят предложения лишними словами и дефисами. Ты понимаешь, о чём я? – будничным тоном поинтересовалась я.
– Нет, – буркнула альфа, снова уставившись в свой монитор.
Тц, она меня вообще слушала?
– Ну, всё, бета, ты её загрузила, – встрял в разговор дизайнер – Это ж твоя работа такие косяки исправлять. Вот и правь.
А этого любителя мате11
Мате – тонизирующий напиток с высоким содержанием кофеина, «парагвайский чай», популярен в Аргентине
[Закрыть] и снисходительных объяснений, что это такое, я вообще не спрашивала… Конечно, не скажу этого вслух. Зачем мне конфликты?
– Короче полностью переписать за неё текст… – вместо этого вздохнула я и сделала кислую физиономию.
– Вот чего ты прикопалась! Вечно тебе что-то не нравится!
Извините, это моя работа. Мне за неё платят. К тому же это был риторический комментарий. Я же знаю, что альфа в любом случае не станет ничего переписывать, но тут понеслось.
– Бета, надо быть добрее к людям. Смотри, как ты альфу расстроила, – усмехнулся программист.
И этот встрял. Если кто-то задевает альфу, за неё тут же вступается дизайнер, и не важно, из-за чего сыр-бор. А куда встрял он, туда же лезет и везде-сующий-нос программист. По-моему, не будь тут это компьютерщика, наш дизайнер был бы очень приятным в общении парнем! Но в паре они начинаю наезд. Ну что за стадный инстинкт! Хорошо, хоть бухгалтер с SMM-менеджером заняты своими делами и не вмешиваются.
…Похоже, я всё-таки нарвалась на конфликт. Да, возможно, я ляпнула не самую миротворческую фразу века, но…
– Исправь сама, что тебе стоит, раз ты знаешь, что делать, – продолжал настаивать дизайнер, и в его голосе послышались нотки раздражения.
Это стоит мне усилий, которые не входят в мои рабочие обязанности. К тому же мы это уже проходили: я как-то привела текст в божеский вид, практически полностью его переписав. Благо, это я умею. А на следующий день слышу: какая альфа молодец, такой хороший текст написала, всем понравилось. Это, знаете ли, немного… В общем, не надо думать, что я просто вредная! Я пробовала принимать позицию: правлю только грамматику и орфографию, остальное – дело альфы. В итоге за паршивый текст влетало нам обеим.
*Хочешь совет?
Хмм?
*Завязывай с описанием своих будней. Уже скучно.
Цыц. Я только начала.
*Хочешь написать что-то в духе «Дорогой дневник…»
Вот ещё! Что за банальность.
Нет, у меня не раздвоение личности. Нет, и даже не шизофрения. То, что со мной разговаривает, лишь я сама, не более и не менее. Можно называть это по-разному: внутренний голос или совесть. Факт в том, что это нечто обычно поднимает меня по утрам с постели, заставляет убраться в комнате, иногда подбадривает и редко со мной соглашается… Нет, я определённо отказываюсь называть своего лучшего друга и самого близкого собеседника психическим расстройством.
В результате наезда на меня половины сотрудников офиса и с молчаливого согласия другой половины переписывать текст пришлось мне. Подобные пересуды периодически случаются, поэтому предпочитаю вообще лишний раз не открывать рот. И это ещё не так плохо. В пору моей работы официанткой была у меня одна коллега, которая очень походила на распространённый в американских фильмах образ работницы дешёвой забегаловки: пухлые губы в яркой помаде, огромные неестественные ресницы, короткая юбка, мужицкие манеры, грубый характер, речь нецензурного содержания. Вечно на меня орала и часто без повода. А я что? Я молчалива и себе на уме, и обстановка тому располагала.
Ведь в первый месяц работы в том ресторанчике я тупо стояла большую часть смены у входа на сквозняке и с усилием улыбалась вошедшим посетителям. Сотня однотонных «здравствуйте» и «до свидания» каждый день, заучивание сложного меню и разглядывание пролетающих птичек – вот и весь рабочий день. Иногда удавалось перекинуться парой слов с охранником-гардеробщиком, чтобы скрасить ожидание конца смены:
– Смотри, ворона так важно вышагивает по тротуару, будто она директор ресторана.
– Знаешь, я не против, чтобы у нас директором ресторана была ворона.
Трудно поверить, но на предыдущей работе было ещё хуже. Тогда на моей груди гордо красовался бейдж «продавец-консультант» магазина косметики. Его директор с девизом «Всех оштрафую, поубиваю, уволю» появлялся там почти каждый день и высказывал все свои… эм… пожелания:
– Плевать, чего хочет клиент. Он должен купить то, что нужно нам. Показывай ему дорогие эксклюзивы.
– Но он не хочет дорогие эксклюзивы, он специально просит что-то подешевле.
– А ты тут для чего? Нахвали ему дорогой товар! Неважно, чего он хочет. Если не продашь к концу месяца норму, штраф будет!
На это я могла ответить лишь тем же молчанием. Штраф! Если от трёх копеек отнять ещё полторы копейки… Ситуация была и впрямь мрачновата:
– Ты почему в кедах? Здесь все консультанты балетки носят.
– У меня нет балеток.
– Купи!
– У меня нет денег.
– У тебя зарплата была.
– Такая большая, что её хватило только за комнату заплатить.
– У нас тут вообще-то штрафуют за нарушение дресс-кода. Разберись с этим.
Опять штраф! У меня на еду-то почти не оставалось. В тот же день поздно вечером ко мне постучалась соседка, которая жила в другой комнате:
– Звонила хозяйка квартиры. С этого месяца плата повышается.
– Почему?
– Сейчас все цены повышают. Она и так долго ждала.
– Ясно…
В тот день я плакала так горько, что даже внутренний голос был не в силах меня успокоить. «Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо», – шептала я в потолок. Не потому, что верила в хорошее. Это были просто слова, что слетали с моих губ и тонули в тишине и темноте.
«Если когда-нибудь скажу „бывало и похуже“, это будет вот об этом», – вот что я сказала себе на следующий день. В итоге я с трудом отыскала комнату дешевле и переехала, а из магазина ушла сразу, как получила ответ с другого места работы. Должна сказать, это был единственный положительный ответ из двадцати.
Я закончила править тексты через десять минут после официального конца рабочего дня. Кто-то из коллег уже отправился домой, кто-то ещё корпел над недоделанной работой или просто сидел в интернете. Бросив всем спокойное «Пока», я вышла на улицу и полной грудью вдохнула влажный и холодный воздух слишком рано наступившей осени. Свободна.
Настало время долгой поездки домой. Люблю его. Именно тогда я начинаю жить насыщенной жизнью: слушаю любимую музыку, читаю книги, придумываю альтернативные реальности. Сегодня мой плеер заявил о разряженной батарее и отправился спать ещё утром. Но это ничего. Я могу занять себя на час-другой, имея лишь собственное воображение.
*Тогда, может, отключить тебе дома интернет?
Эй, я сказала «час-другой», а не всё свободное время. Ты же знаешь, что я делаю в интернете много интересных вещей: играю в го22
Го – логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч лет назад
[Закрыть], читаю книги, новости, познавательные статьи всякие…
*…а также комиксы, собираешь паззлы, играешь в компьютерные игры, проходишь дурацкие тесты, сохраняешь забавные картинки, смотришь мультфильмы…
…фильмы, слушаю музыку. Всё это даёт пищу для размышлений, и моя фантазия богатеет. Так что это вклад в собственное развитие, прошу заметить.
*…
Просто размышляя и слушая музыку, я могу представить любую эпоху и реальность. Я танцевала на балах, лазала по скалам, играла в театре, участвовала в уличных драках, фехтовала, путешествовала, отдыхала в самых живописных уголках природы, играла на музыкальных инструментах, пела песни, принимала участие в приключениях героев книг и фильмов, представляла будущее онлайн-игр, управляла городами, выживала в сражениях.
Сегодня утром воображение спонтанно нарисовало довольно увлекательную вселенную. Мой взгляд тогда упал на афишу какой-то выставки об эпохе до нашей эры, и меня понесло прямиком на поле боя. То, что женщин тогда не брали в солдаты, и прочие мелочи жизни моя фантазия любезно опустила. Но я чувствовала, как бьётся моё сердце, а меч рассекает воздух, устремляясь в бой.
Не скажу, что люблю войны, но они включают во мне какой-то одухотворённый азарт. Правда, это относится только к войнам века так до пятнадцатого. Дальше пошло активное использование ружей, пушек, потом танков, ракетных установок, заканчивая ядерным бомбами. Современные войны словно лишены чего-то человеческого и превращаются в битву технологий, где люди – просто мясо. В древние эпохи не было техники, и это позволяло по максимуму использовать возможности человека.
Если на минутку забыть про рабовладельческий строй, были примеры, где таланты перевешивали происхождение, потому что этим талантам было применение. Труды древних мудрецов и теоретиков до сих пор изучают учёные. Но что меня более привлекает в войнах прошлого, так это то, что при объективных обстоятельствах твоя жизнь зависит от твоего мастерства с оружием и твоего ума. Сейчас… даже если у тебя высокий IQ, ты можешь умереть от руки грабителя, даже если ты мастер меча, тебя убьёт пистолет в руках дилетанта. Не говоря уже о таких тривиальных случаях, когда умнейшие люди города или страны работают за гроши на кого-то, кто туп как пробка и пользы от него обществу с гулькин нос. Это как-то печалит.
В моём мире такого не будет, и я возвращаюсь туда. Моё сражение ещё не закончено.
***
Я остановилась, когда солнце, уже давно миновав свой зенит, клонилось к западу. Сколько часов прошло? Помню лишь, что всё это время я не выпускала оружие из рук. Оно было моей единственной нитью, отделявшей жизнь от смерти… Мозоли кровоточат. Ох, у меня ещё локоть оцарапан… и плечи, и бедро, и щека. Немного болит.
Да, теперь я помню. Как только я отыскала свой отряд, сзади послышался сигнал к отступлению. Мне казалось, что слух меня подводит, и это какой-то другой сигнал или отступление трубит враг, но нет.
Зачем отступать? Перегруппировка? Или командир потерял надежду прорваться сквозь вражеские ряды? Спокойно. Я сделала глубокий вдох. Подождите-ка… Почему отступает только третья армия?
Перед битвой всё наше войско было поделено на три армии: первая в центре, вторая и третья по флангам. Левый фланг второй армии упирался в реку, как и фланг противника. Естественная преграда защищала оконечности армий. Они могли столкнуться только лоб в лоб. Трудно точно сказать, что там происходит, но, похоже, что ни наш, ни фланг противника так и не смогли сдвинуть друг друга с места и разбить построения. Несмотря на то, что наши ряды растянулись, это не только не мешало второй армии удерживать строй, она ещё оказывала давление и на центр противника.
Первая армия же, напротив, вела довольно пассивный бой. Возможно, ей был дан приказ удерживать позиции и оказывать поддержку флангам. Её ряды стояли каменной стеной, и никакой вражеский таран не мог её сокрушить.
Что касается нашей третьей армии… Как в ситуации со второй, атака противника с фланга исключалась. Его защищала другая естественная преграда – холм с крутыми склонами. Пехота, может, и смогла бы по ним забраться, но в такой близости от вражеских построений… скорее, это они бы устроили нам засаду, чем один из наших отрядов сумел бы незаметно там расположиться. Может, враг таки это сделал, и мы несём потери из-за внезапного нападения с фланга? Если бы наша ситуация и впрямь резко изменилась в худшую сторону, то должен был подняться шум: восторженные возгласы противника и замешательство наших солдат! Ни о чём таком на этой линии фронта не слышали. Напротив, всё выглядит так, словно за весь день равновесие сил так и не было нарушено. Зачем отступать? Я смотрела на линию фронта. Зачем?
Внезапно кто-то сбил меня с ног и, уже удаляясь, выкрикнул:
– С дороги! Сейчас нас на клочья порвут!
За нами погоня… Чувствую, как мои плечи трясутся, а земля дрожит. Сухой воздух и пыль застряли в горле. Если останусь стоять, этот удар меня убьёт! Вражеская конница, что всё это время бездействовала, уступая роль движущей силы пехоте, выдвинулась на всей скорости, добивая наших отступающих солдат. Бежать. Скорее!
Я пробежала шагов двадцать, но, обо что-то запнувшись, упала и ударилась локтем. Мёртвое тело. Я не смогу быть быстрее лошадей…
– Эй! Ты что делаешь? – какой-то воин увидел меня в тот момент, когда я перетаскивала трупы.
А сам он чего остановился? В изумлении от того, что я не бегу, а сооружаю какую-то гору мёртвых тел? Ну да, я сошла с ума. Примостила щиты к этой горе, обозначив полукруг, и взяла на вооружение пару копий. Воин посмотрел на меня, потом на приближающуюся погоню и снова на меня. Затем он вдруг начал пробираться ко мне сквозь поток отступающих солдат и стал помогать с последними штрихами. Получилось что-то вроде небольшого барьера на пути наступающего врага. Я укрылась за ним.
Земля дрожит нестерпимо. Неужели даже она боится этих всадников?
Тот воин улёгся рядом.
– А тебе-то чего? – буркнула я.
– Ты правда думаешь, что подобное… э-э… сооружение защитит нас, и они проедут мимо?
– Откуда же мне знать.
– Ты дрожишь, – у него самого голос выдавал огромное напряжение, а волосы словно готовы встать дыбом.
То же мне «храбрец»!
– Это земля дрожит, – как можно спокойнее отозвалась я.
– Допустим, конница нас не заметит, а что с бегущей за ней вражеской пехотой?
…Об этом я не подумала.
– Менять план всё равно уже поздно, – пробормотала я и накрыла ладонью руку, сжимающую копьё. Не дрожи.
Последние отступающие оглядывались и продолжали бежать ещё быстрее. А глухой гул от конских копыт нарастал непрерывными раскатами грома всё ближе и ближе. Мы остались одни перед ним, одни перед этой бушующей стихией войны, одни лицом к лицу с густой темнотой смерти. Шум стал таким нестерпимо громким, что я выронила копьё и закрыла уши руками. Так. Спокойно. Попыталась сделать глубокий вдох, но чихнула и закашляла от пыли.
Резкий топот. Над землёй поднялось густое облако! Первые лошади пронеслись внезапно, неся вооружённых длинными копьями всадников. Потом ещё и ещё. Не останавливаясь, они проносились мимо тёмными смазанными силуэтами, оглушая и лишая воли сдвинуться с места. Через несколько мгновений я привыкла к этому звуку и мелькающим в пыли всадникам и снова взялась за копьё.
– Постой. Что ты…
Ты прав, вражеская пехота – это будет неприятно.
Я слушала, притаившись. Всё ещё скачут, но большая часть нас уже миновала. Земля видит всё – я чувствую, что пик её дрожи уже позади. Вот и последние всадники… Сейчас!
Я выпрыгнула из своего укрытия и метнула копьё в спину удаляющемуся всаднику. О-ёй. Как же плохо я метаю копья! Он меня заметил и возвращается! Если тебе нужен всадник, убей коня. К чёрту копья! Только бы хватило длины меча!
Внезапно у меня над головой пролетело копьё и вонзилось в грудь всадника, насквозь пробив его лёгкие доспехи. Ах, тот незваный сосед.
– Фух, ну и напугала же ты меня, сумасшедшая! Выскакивать так резко, да и ещё с такими плачевными навыками.
Эй. Моё оружие – меч! Ясно тебе?!
– Тебе ведь лошадь была нужна? Или ты уже и её собиралась убить?
Нужна. Но об этом в последнюю секунду своей жизни я как-то забыла.
Мой товарищ поймал под уздцы остановившегося после потери наездника коня и ловко запрыгнул в седло. Эй, это моя лошадь!
– Садись! Быстро! – он подал мне руку, но смотрел вперёд, откуда к нам уже со всех ног неслась вражеская пехота, чтобы добить всех, кого не коснулась первая волна атаки.
– Дай мне поводья! – я неуклюже влезла на лошадь, села впереди товарища и выхватила повод из его рук.
Не то чтобы мне до этого часто приходилось ездить на лошадях… Но с этой формальностью мы как-нибудь справимся (фантазия разрешила). Ударив коня по мокрым горячим бокам, мы понеслись по диагонали от приближающихся врагов в сторону нашего центрального войска.
Однако на полпути к нему я сбавила темп, а мои глаза широко раскрылись от увиденного.
– В чём дело? – не понял товарищ.
– Посмотри. Там брешь.
Как только вражеская пехота и всадники устремились в погоню за отступавшими, в прежде идеально плотном строю неприятельской армии появилась огромная дыра, куда на всех порах мчалась отборная конница из второй и первой армий. Сзади послышались боевые кличи наших воинов: третья армия начала контрнаступление. Первое войско отправило часть своих сил в тыл преследователей третьей. В это время наша конница уже смела ряды вражеских пехотинцев.
Столь долго балансирующее между чашами весов равновесие было разбито вдребезги. Исход сражения определён.
Вечер не принёс прохлады. Воздух по-прежнему оставался сухим и тяжёлым от запаха крови. Я смотрела на поле боя, усыпанное тысячами мёртвых. Не вижу в них людей, лишь тела. Лучи заходящего солнца играли на бронзовых щитах, наконечниках копий, мечах и частях экипировки.
Как всё это произошло? По чьей невидимой воле? Я даже не знала, что наше отступление было мнимым. Мы стали слепой приманкой. «Так нечестно», – детская мысль. Я чувствую себя незначительной и ненужной. Если бы я умерла, то просто превратилась бы в одно из множества мёртвых тел, и никто бы не заметил, ничего бы на этом поле не изменилось. Полководцы бы продолжили вершить свои замыслы и писать историю. Ведь поле боя принадлежит им. Всё происходит по их слову, только их глаза смотрят сквозь эту резню и видят то, чего не заметила я. До чего же обидная истина.
– Хэй! – меня окликнул сосед. – О чём задумалась?
– Дождя бы, – беспечно бросила я.
– Да, дождь – это хорошо, – серьёзно согласился он и добавил. – Я Идаир, кстати. Будем знакомы!
– Акили.
Я прошла боевое крещение, но то, что я искала на этом поле, ещё более от меня ускользнуло. Я найду это. И научусь видеть то, что действительно важно. Я хочу увидеть поле боя. Я хочу им управлять.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?