Текст книги "Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число"

– Давай попытаемся хотя бы расслабиться – ну, для начала.

И Пуэлла закрыла глаза, неуклюже пытаясь сконцентрировать все свое внимание на участке между бровей, который с каждой секундой отчего-то начинал пульсировать все сильнее.

«У меня получается? – подумала она, стараясь не предаваться излишнему веселью и не сбиваться с намеченного пути спокойствия, необходимого для всякой медитации. – Нужно продолжать в этом духе».

А потом она почувствовала, как взлетает. Привкус зелья на ее языке сделался обжигающе соленым, аудитория завертелась перед глазами, словно карусель, и внезапно Пуэлла поняла, что находится в воздухе, а внизу, закрыв глаза и расслабленно облокотившись о скамью, сидит ее физическое тело.

Ярко-красная нить, призрачная и переливчатая, выходила из ее живота, заканчиваясь в животе астрального тела. Нить была хоть и прозрачной, но крепкой. Пуэлла чувствовала, как она слабо натягивается, когда чья-то мягкая рука подтолкнула ее вперед, и астральное тело полетело, будто птица, над застывшими в тишине рядами.

– Очень хорошо, – услышала Пуэлла голос Шиа-Мир; ее физическое и астральное тела стояли рядом, но при этом и первое, и второе функционировало. – Молодцы. А теперь попытайтесь повторить за мною…

Помоги.

Пуэлла вздрогнула; этот голос будто бы шел изнутри, сливался с ее истинным «я», углублялся в самую душу. Ее астральная проекция взвилась к потолку, затем – крутанулась в воздухе и стремглав ринулась куда-то вперед, сквозь стены и потолки, взад-вперед-вверх-вниз, не разбирая направления.

Помоги…

Она увидела зал суда, залитый кровью. Увидела, как тощий альбинос со слипшимися белыми волосами, испачканный и грязный, стоял у стены, с ужасом глядя на собственную рану и на кровь, растекающуюся по ткани одеяния на животе. Золотая серьга блестела в левом ухе, лицо искажал широченный оскал. Внезапно незнакомец словно увидел ее и потянул навстречу перепачканные в крови тонкие руки. Она увидела длинные черные ногти на худых пальцах, белых, будто мрамор, ощутила их ледяное прикосновение… но затем раздался шелест крыльев, и Пуэлла полетела назад, в белую разверстую бездну, зубастую и безликую, как ночной кошмар.

Все, что тебе требуется…

Теперь она стояла в комнате – в той самой, маленькой и красной, наполненной книгами – и глядела на белого ворона, бившегося о прутья клетки. Он поднял на нее светло-розовые глаза, что-то прокаркал. Девушка попыталась открыть дверцу, но ничего не вышло: она была зачарована, проклята, заперта. У жалкой отличницы из шиккской школы не было и шанса сломать такой мощный заговор.

Потому что к разрешенной в миру бытовой магии он не имел никакого отношения.

…это сложить воедино все кусочки пазла.

Лицо мамы было безмятежным и тихим, как водная гладь. Ее было неловко даже называть мертвой – та словно спала, лежа на алтаре. С ней и с отцом пришли прощаться всем городком. Пятилетняя Пуэлла громко плакала, прижимаясь к юбке бабушки.

Отец был бледным и каким-то распухшим, его лицо посинело и чуточку исказилось. А мама… златоволосая, розовощекая, она казалась спящей – только вот не дышала больше. Пуэлла закрыла личико ручонками, и мягкая ладонь дайры Лакрим коснулась ее желтых кудряшек.

– Все хорошо, внученька. У тебя есть я.

Просто вспомни все, что было!

Мама мягко прижала ее к груди, баюкая, будто игрушку.

– Однажды меня не станет, – сказала она печально, – и ты никогда даже не припомнишь этот разговор. Да что уж там, ты и сейчас-то меня вряд ли понимаешь! – она рассмеялась сквозь слезы. – И все же… и все же я хочу попросить тебя о понимании. Пожалуйста, не злись на меня. Я люблю тебя, Пуэлла.

Ну же, копай еще глубже! Не останавливайся!

Хаотичные картинки замелькали перед глазами.

Пуэлла увидела полную розовощекую женщину с копной непослушных черных волос, что сидела на укрытой тряпьем скамье. За ее спиною, держа в руке череп какого-то рогатого животного, стоял худой альбинос с вытянутым лицом и длинными волосами, прямыми и сальными, достающими ему до плеч. Золотая серьга переливалась в левом ухе, лицо уродовал звериный оскал. Все тот же оскал, уже сделавшийся знакомым.

Глубже!

Вороново крыло заслонило обзор; ветер хлестал в спину. Одно короткое, но вместе с тем бесконечное мгновение – не то смерть, не то новое рождение.

Она упала на снег, вытянула руку и увидела кровь, стекающую с собственных пальцев.

– Конкордия, помоги… – прошептали ее губы, а затем все погрузилось во мрак.

Она закрыла глаза, и невесть где очутившаяся астральная проекция быстро заскользила назад. Красная нить обжигала, будто успела накалиться за время короткого путешествия, руки и ноги безвольно болтались, ощущение полета превратилось в настоящую пытку. Смутное и туманное, где-то на границе сознания возникло чувство физического дискомфорта: кажется, тело затекло. Будет колоть некоторое время.

– Хозяин, я не знаю, что еще поделать. Кажется, она ни на что не реагирует.

– Демиурги тебя побери! – воскликнул Дамнаций. – Мы что, вынесем ее отсюда вперед ногами?

– Нет-нет, ее жизни ничто не угрожает…

– Я жива! – Пуэлла распахнула глаза и дернулась вперед. Двое преподавателей, что склонялись над нею с двух сторон, разом отпрянули и синхронно вздрогнули от неожиданности. – Стойте, где это я?

– Все в той же аудитории, но на переносной койке из лазарета, – облегченно улыбнулся Дамнаций. – Моя коллега сочла опасным переносить тебя слишком далеко от места выхода, потому что астральное тело, особенно принадлежащее начинающему чародею, легко может заблудиться и остаться в иных реальностях.

– Благо, все обошлось, – кивнула Шиа-Мир, – и ты исчезла всего лишь на четверть часа… ну, или около того. На данный момент абитуриентов знакомят с картой Университета и информируют по различным вопросам.

– Но что же будет со мной? – спросила Пуэлла. – Я отправляюсь домой?

– Ты – и домой? – удивленно воскликнул Дамнаций. – Да твоя астральная проекция – настоящий необузданный вихрь, способный преодолевать огромные расстояния! Такого врожденного дара я не видел уже много лет – обыкновенно абитуриенты даже пошевелить рукою не могут, знай себе болтаются в воздухе и слабо шевелят губами. А иногда и вовсе: возвращаются назад после нескольких секунд внетелесного опыта.

Хрустальная дверь приоткрылась, и забавный старикашка в круглых очках просунул внутрь седую голову.

– Очнулась?

– …значит, ребят уже обо всем проинформировали. – Шиа-Мир напряженно улыбнулась. – Сейчас, я так понимаю, начнется распределение?

Старикашка энергично кивнул.

– В таком случае, пора бы нам поторопиться. – Она протянула Пуэлле руку, и та поднялась, слабо пошатываясь. – Ты можешь стоять, дорогуша? Не нужна помощь?

Пуэлла засмеялась и затрясла головой, но в глазах ее стояли слезы.

– С-сама дойду, дайра Шиа-Мир. Большущее Вам спасибо!

И девушка направилась к выходу из аудитории. Старик пригласил ее следовать за собою кивком головы.

Едва Пуэлла ступила через порог аудитории, как та исчезла за ее спиною, и все вокруг погрузилось во тьму. Зала, в которой она оказалась, была огромной и сумрачной; многочисленные арки, подпираемые аспидными колоннами, выходили на бескрайние поля под черным небом, усыпанным блестками звезд. Пуэлла догадывалась, что на дворе стоял день, и все вокруг было лишь иллюзией, но отчего-то ее начало клонить ко сну. Атмосфера залы была спокойной и мягкой, какой-то подозрительно убаюкивающей, и чем дольше находилась она здесь, тем сильнее был этот поразительный покой.

– А где все? – спросила она у старикашки, что вел ее к длинному алтарю, за которым стояла, не шевелясь, бледнолицая женщина с неестественно длинной шеей. – И кто эта дайра в красном платье? Еще одна преподавательница?

Тот покачал головою.

– Нет, ты – в Зале Оракула, также известном как Зал Распределения. Я – дайр Промус, ключник и проводник. А эта женщина – Оракул, дар богов, провидица, что никогда не покидает своего места и знает ответы на все вопросы.

«На все? – мысленно оживилась Пуэлла. – Возможно, она поможет мне разобраться с вороном!»

– Подойди к ней, – велел дайр Промус, потирая сухие ручонки, – и она скажет тебе, кто ты есть. А исходя из того, кто ты есть, Оракул решит, чем ты должна заниматься. Определит тебя на один из факультетов, если говорить приземленно. Ну все, не буду вам мешать, – он заторопился к двери, перебирая коротенькими ножками в бурых штанишках. – Удачи!

И Пуэлла осталась наедине с Оракулом.

Она сделала еще один шаг ей навстречу, а затем – еще и еще один, пока не поравнялась со ступенями, ведущими к алтарю. Вблизи ее огромный силуэт, выпирающий из сумрака, казался особенно нечеловеческим и жутким. Лысый белый череп, украшенный серебряной тиарой, поблескивал в сиянии искусственных звезд, тонкие руки простирались вперед, будто желая заключить Пуэллу в ледяные объятия. Борясь со странной сонливостью и неестественным спокойствием, что с каждым шагом становились все сильнее, девушка приблизилась к алтарю и взглянула на него. Поверхность была пуста.

Оракул медленно склонилась к ней, изогнувшись в спине, будто огромный червь. Ее шея удлиннилась, пересекла расстояние алтаря, и огромное белое лицо оказалось всего в нескольких миллиметрах от Пуэллы. Девушка стояла, потупив взор, изо всех сил пытаясь хвататься за отрезвляющий страх.

– Какая же ты любопытная, – утробным голосом сказала Оракул, и лихорадочная дрожь прошлась по телу Пуэллы. – Видишь меня такой, какая я есть, в то время как даже члены Кланов Демиургов сразу попадают под чары.

Шея Оракула укоротилась, голова снова встала на свое место, и странная женщина скрестила огромные руки на груди – каждое ее движение сопровождалось странным треском, будто ее кости ломались и дробились под невидимым прессом.

– Ключник сказал тебе, что я нахожусь лишь в одном месте, но он был неправ. Прямо сейчас я пребываю в сотнях Залов Посвящения одновременно и говорю с сотнями молодых созданий разом. Я – везде и нигде, я – всеобъемлющий простор сознания, у которого есть ответы на все вопросы. Лишь одного я, пожалуй, понять не могу. С чего ты видишь мою истинную суть, глупая девочка из Шикка? Какой Демиург наградил тебя этим даром?

Пуэлла молчала.

– Ответы всегда приходят ко мне, рано или поздно. И этот ответ я также заполучу в свою коллекцию. – Одна из рук Оракула с треском удлиннилась и, достигнув лица девушки, приподняла ее за подбородок длинными узловатыми пальцами. – Взгляни мне в глаза.

Пересилив себя, Пуэлла взглянула. Глаза оказались рыжими, будто пламя, с черными вертикальными зрачками. Жуткие, нечеловеческие глаза, полные гнева и странной зависти.

– Что ты в них видишь?

Девушка растерялась:

– Я… я не знаю.

– ЧТО ТЫ В НИХ ВИДИШЬ?!

Сморгнув слезинки, Пуэлла всмотрелась внимательнее в обращенный на нее взор; расплывчатые пятна на радужке напоминали огненные язычки, прямые черные зрачки – худой силуэт…

– Я вижу человека, за спиною которого разгорается пламя.

Создание хрипло рассмеялось.

– Очень хорошо. – Оракул исчезла прямо у Пуэллы на глазах, но затем вдруг возникла у нее за спиною, обняла за плечи, прижалась сморщенными губами к уху. – А теперь взгляни на алтарь. Что ты видишь на нем?

Пустая, белоснежная, гладкая поверхность. Зеркальная, подумалось Пуэлле. Коснувшись алтаря ладонями – он оказался ледяным и чуть влажным – девушка всмотрелась в сияющее ничто.

А затем она услышала шелест, такой отвратительный и такой знакомый – после чего отпрянула назад, прямо в объятия Оракула.

– Это крыло белого ворона, – сказала она, чуть не плача. – Алтарь… это крыло белого ворона.

Оракул рассмеялась. Ее руки коснулись быстро вздымающихся плечей Пуэллы, а затем – грубым движением толкнули вперед, выбивая воздух из легких. Слабо вскрикнув от неожиданности, девушка полетела прямо на алтарь, но опустилась уже на ковровую дорожку под звуки веселой музыки; ее голова кружилась, перед глазами было мутно. Кто-то быстро поднял ее на руки и повернул к себе. Пуэлла увидела сияющее, приятное, благородное лицо – и невольно всхлипнула от облегчения.

– Долус? Это ты?

– Да, это я, – ответил тот. – Оракул что-то задержала тебя. На каком ты, по итогу, факультете?

– На том же, что и мы, очевидно, – подала голос Аврора, и Пуэлла, увидев ее рядом с Долусом и Аранэ, чуть не кинулась на шею новой знакомой – благо, вовремя остановилась, сообразив, что той это не слишком понравится. – У Эл на груди появилась фибула латерна-мантов: золотой костер. Разуй глаза.

– Да-да, я уже заметил. К слову, Пуэлла! Ты же пропустила маленькую лекцию о студенческой жизни, потому что была в Астрале! – спохватился Долус. – Тебе нужно будет обо всем рассказать повторно.

– С этим я потом как-нибудь справлюсь, не сомневайся, – холодно отрезала Аврора и, схватив Пуэллу за локоть, потащила ее в сторону. – Сейчас выдают ключи и распределяют по комнатам ребят с факультета сердце-чеев. Нас вызовут следующими.

Девушка подняла глаза и с трудом сфокусировала взгляд: вместе с перемешанной кучей-малой из поступивших студентов она находилась в торжественно украшенной зале, где, стоя на сияющей сцене, сама ректор в сопровождении своего фамильяра раздавала ключи новоиспеченным первокурсникам. Учитывая, как медленно она это делала, церемония обещала быть очень долгой.

– Говорят, что каждый видит Зал Распределения и Оракула по-своему, – сказала Аврора авторитетно, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Пуэллы. – Для кого-то она – прекрасная девушка в сияющей гостиной, для кого-то – добродушная старушка на веранде. Лично я почему-то увидела строгую женщину в очках, которая сидела за офисным столом и допрашивала меня, словно на собеседовании. А ты? Что увидела ты?

– Я… – Пуэлла запнулась; меньше всего на свете сейчас ей хотелось бы говорить правду. – Я видела старушку. Она была довольно милой.

– Значит, ты почти как Долус, – ответила Аврора. – Ходит легенда, что Оракул подстраивается под подсознательные желания абитуриента и предстает перед ним заведомо симпатичным человеком, чтобы тот проникся к ней и легче сумел расслабиться. Вся эта атмосфера сонливости и наивной радости от происходящего… сейчас мне даже не по себе об этом вспоминать.

«Знала бы ты, как мне не по себе».

– А что Оракул просила тебя сделать, прежде чем определить факультет?

– Ну… – Аврора задумалась, вспоминая. – Протянула мне какой-то каталог, открыла на одной из страниц и попросила сказать, что я вижу на картинке. Я сказала – лесную чащу. Она кивнула. А потом велела мне посмотреть в аквариум, стоявший у меня за спиной, и сказать, что я, в свою очередь, вижу там. Внутри оказалась змея. Только и всего! Даже не знаю, как можно определить характер и предрасположенности человека по таким странным вопросам.

– У Оракула свои, неведомые смертным методы, – улыбнулась Пуэлла напряженно. – Давай-ка лучше скрестим пальцы и помолимся Демиургам, чтобы нам выделили общую комнату.

Глава третья, в которой одна из подруг обретает фамильяра, а вторая остается ни с чем.

– Ну привет.

Пуэлла ничего не ответила – только плотно затворила за собою дверь и тихо вздохнула. Почти все сумрачное пространство крохотной комнатки занимали две двухъярусные кровати, и на одной из них, обнявшись, уже расположились двое: черноволосая девушка в круглых очках и худощавый рыжий юноша с бритыми висками. Она узнала их сразу – те двое, что грубо толкнули сначала ее, а затем и Аврору перед процедурой отбора.

«Вот же пустоголовые зазнайки, – подумала она даже с жалостью. – Самоутверждаться за счет окружающих – вершина неполноценности».

Она прошла к своей постели и устало села прямо на одеяло. Свой рюкзак девушка положила на колени, после чего расстегнула молнию, достала бабушкину булочку и принялась уминать, чувствуя, как ликует голодный желудок. Радостная эйфория прошла, сменившись легкой усталостью и трезвым осознанием происходящего, но в целом настроение было не самым дурным. Все-таки, она была здесь, в Университете имени Конкордии Непобедимой! Ее приняли и будут обучать недоступной обывателям магии, чтобы затем – как и предсказывала дайра Лакрим – имя Пуэллы отметили в куче знаменитых и низкосортных газет как имя той, что «поднялась из самых низов на вершину исключительно благодаря острому уму и бездонному таланту».

Амика, должно быть, уже скучает и сгорает от нетерпения, желая узнать все подробности жизни в высшем учебном заведении, предназначенном в основном для снобов. Доев булочку, Пуэлла облизнула пальцы и задумалась, глядя в пустоту прямо перед собою – что же она чувствует теперь, пройдя отбор? Хочется ли ей домой?

«Не знаю. Я ничего не знаю».

После вчерашнего внетелесного опыта и видений Пуэлла была слишком опустошена. Девушка снова вздохнула, достала вторую булочку из рюкзака и принялась за нее, стараясь понять, радостна она или несчастна. Гордость за победу в отборе и бабушку, что не зря вкладывала силы в мягкотелое чадо, смешивалась со странным ощущением ненужности, абсурда, бессмысленности происходящего.

– Странно, как ты при таком аппетите влезаешь в дверные проемы, – прокомментировала очкастая соседка, развалившись на соседней постели; ее фамильяр все в той же косухе и кожаных штанах расположился рядом, уткнувшись носом в шею хозяйки. – У тебя там, случаем, не булочная в портфеле?

Пуэлла лишь улыбнулась на этот выпад. Она знала, что пререкаться бесполезно.

– Скажите, сюда ведь должен прийти еще один человек? – спросила она вместо ответного оскорбления. – Здесь еще одна незанятая кровать.

– Она для твоего несуществующего фамильяра, гений, – язвительно ответил рыжий.

– То есть, девушки и юноши живут в одной комнате? – сморщилась Пуэлла. – Это так… некультурно и странно.

– Разлучать магов с их фамильярами – вот что странно, – парировала брюнетка. – Плевать тут все хотели на тебя и твои своеобразные нормы морали, привезенные из какой-то там задрипозной деревушки.

– Даже мне с моими «задрипозными» нормами очевидно, что ведете вы себя недостойно, – устало отмахнулась Пуэлла. – На светских приемах своего Клана вы тоже так с гостями разговариваете?

– Наши гости – аристократы из Премеры, а не выскочки вроде тебя, – зашипел рыжик. – С высокородной дайрой и грязной шавкой всегда обращаешься по-разному.

– Как скажешь, – повела плечами Пуэлла. – В таком случае, не стану отвлекать. Занимайтесь, чем занимались, дети богов.

Она поставила свой рюкзак на постель и юркнула под одеяло прямо в одежде. Вечер медленно надвигался на крошечное искусственное измерение, иллюзорный закат разлился по иллюзорным небесам, и в голову Пуэллы снова полезли навязчивые и неприятные мысли.

Чему их будут учить? В какие тайны ее посвятят, во что превратят? В миру об Университете имени Конкордии Непобедимой было известно лишь то, что там обучаются избранные, которые впоследствии становятся вершиной общества и важнейшими людьми всех Двенадцати Держав. Чем занимались чародеи-аристократы, никто точно сказать не мог – но знали, что они принимали активное участие в борьбе с Дымом, и без них целый мир захлебнулся бы в крови. Дым был значительной проблемой, а потому одно лишь это уже служило причиной, чтобы относиться к ним с долженствующим почтением.

– Прием-прием! Говорит Пситтакус!

Пуэлла аж подскочила от неожиданности: говорил хрустальный череп, что стоял на небольшой тумбочке между кроватями. Его рот открывался, челюсти шевелились, как живые – девушка завороженно следила за происходящим, не скрывая возродившегося любопытства.

– Поздравляю вас с поступлением и расселением! Теперь, когда вы официальные студенты Университета и знаете свои факультеты, пришла пора подготовиться к грядущему учебному году! Пока старшие курсы еще не заявились, убедительно прошу вас купить форму и пижамы! Откуда взять деньги? – конечно же, из-под подушки!

Приподнявшись, девушка засунула руку под подушку и нащупала маленький мешочек со звенящими монетками. Обрадованная, она мигом бросила его в рюкзак, боясь, как бы отвратительная парочка снобов не бросилась отнимать у нее скромный ректорский подарок. Там же, рядом с мешочком, обнаружилось и еще что-то: вытащив наружу таинственный предмет, Пуэлла увидела золотистый шарик в прозрачной упаковке.

«Тот самый шарик-напоминание! – вспомнила она. – Должно быть, для нас подготовили специальный список магазинов, где можно купить форму и ночное белье».

Вскрыв упаковку, она проглотила ее содержимое, схватила рюкзак и, не попрощавшись, направилась на выход.

«Пока звезды не высыпали, нужно обзавестись всем необходимым».

Пуэлла открыла дверь и вышла в коридор.

Будущие первокурсники уже бродили тут и там: кто-то дожидался своих дружков, облокотившись о стену и создавая сверкающие искорки одними лишь пальцами, кто-то – насвистывал веселые мелодии хором с призрачными пташками, что сидели на плечах или вились у потолка. Какая-то девчонка с короткими розовыми волосами, кудрявая, как барашек, балансировала на балюстраде и явно не боялась рухнуть вниз, на мраморный пол первого этажа.

– Привет, – сказала она странным приглушенным голосом, увидев, как удивленно таращится на нее Пуэлла. – Ты миленькая.

«Один другого страннее, – подумала та, выдавливая напряженную улыбку. – Эта, по крайней мере, не грубит».

– А ты тоже одна? – спросила розововолосая, сверкнув глазами. При близком рассмотрении лицо у нее казалось безумным. – Без фамильяра, да?

– Да, – ответила Пуэлла. – К сожалению, в моем городке ни нормальных магов, ни фамильяров никто и в глаза не видел.

– В моем тоже, – вздохнула незнакомка. – Я из Шикка.

– Какая радость, я тоже! – «Погоди-ка…» – Но ведь тогда, получается, мы должны были учиться вместе? Я тебя совершенно не помню.

– А я тебя – напротив: вечно ходила с рыжеволосой подружкой, опустив глаза в книгу и никого вокруг не замечая! Но раз уж ты меня не узнаешь, давай знакомиться! – девушка склонила набок свою кудрявую головку, а затем вдруг резко перепрыгнула через балюстраду, вцепившись в балясины с другой стороны. Теперь она болтала ногами в воздухе. Пуэлле стало не по себе. – Мое имя – Бона Фидес.

– Пуэлла Лакрим. Ты тоже латерна-мант?

Девушка подтянулась, демонстрируя Пуэлле свою форму. Фибула в форме горящего костерка сверкала на груди, магическая иллюзия пламени колыхалась на легком ветерке, гуляющем по коридору.

– Стой… ты уже успела купить форму? Но ведь череп только что велел нам…

– Прошу прощения, но на тебя уже люди пялятся. С кем это ты говоришь? – кто-то резко ткнул Пуэллу под ребра, и та, вскрикнув, обернулась. На нее, сдвинув брови, снизу вверх глядела Аврора. – Медленно сходим с ума из-за новых соседей?

– Да нет же, ты чего! Это – Бона Фидес, и она тоже…

Пуэлла обернулась к балюстраде. Никого. Приблизившись вплотную, склонилась, поглядела вниз – никакого упавшего тела.

«Не может быть…»

– Аврора… Я, кажется, только что видела призрака.

– Четыре комплекта формы латерна-мантов и четыре комплекта ночного белья, – отчеканила тучная дайра с копной нечесанных красных волос, почесывая бок. – Итого: с вас сорок пузиллусов.

– Надо же, а они жмоты, – шепнула Аврора, протягивая двадцать. Пуэлла закопалась в рюкзаке, разыскивая свои. – Ни одной лишней монетки на какое-нибудь студенческое кафе.

– Ну, думаю, в столовой тоже кормят неплохо, – повела плечами Пуэлла. – Как-нибудь перебьемся. Хотя без булочек мне и вправду будет несладко.

Аврора глухо рассмеялась себе под нос.

– Вам их сразу в комнаты доставить, или с собою носить будете?

– Давайте в комнаты, – махнула рукой Аврора. Женщина равнодушно кивнула и сделала размашистый жест рукой в сторону четырех пульсирующих вешалок, на которых располагались их новые наряды. Те исчезли, растворившись в воздухе. – Недурственно. Если по окончании Университета я смогу так же, жизнь пройдет не зря.

Девушки распрощались с продавщицей и вышли наружу; студенческий городок кипел жизнью, закат медленно угасал, готовясь смениться иллюзорными звездами.

– Так ты говоришь, что эта девчонка решила с тобой подружиться? – смерив Пуэллу ледяным взглядом, спросила Аврора. В ее голосе так и читался скепсис. – При этом никто, даже дети Демиургов, ее не видели.

– Я точно говорю тебе, что не спятила, – в который раз повторила Пуэлла. – И – нет, мне не показалось! Ее звали Бона Фидес, это важно! Нужно разузнать о ней и ее жизни побольше. Возможно, она явилась мне, потому что нуждается в помощи.

– …или это какой-нибудь избалованный ребенок из Клана Демиургов решил над тобой подшутить с помощью своей профессиональной магии, – парировала Аврора. – К таким вещам стоит относиться с осторожностью. Мы рискуем нарваться на хулиганье, которое ввек потом от нас не отлипнет.

– Бона Фидес – не подделка! Она хорошая и никогда не причинит нам зла! – сама изумившись собственной напористости, воскликнула Пуэлла. – Я… почему-то знаю это.

– Знаешь? – Аврора иронично вздернула бровь. – Поверить не могу, да ты у нас еще и призрачный телепат!

– Возможно, – выдохнула Пуэлла. – Я… Аврора, я не знаю! Но то, что между мною и Боной есть некая связь, ощутимая и почти физическая, отрицать нельзя. Я поняла это лишь когда она исчезла – мигом возникло чувство, словно от души насильно оторвали кусок.

– Магия профессионалов, – монотонно повторила Аврора. – Других адекватных теорий я пока что предложить не могу.

– О Демиурги, ну почему ты настолько скептичная! А вдруг у меня просто есть некий скрытый дар видеть мертвых и чувствовать их истинные намерения? Никто до сих пор не может сказать – или эту информацию скрывают от простых смертных? – о том, что именно происходит с астральной проекцией, или душой, после смерти. А вдруг все именно так, как в Книге Двенадцати? Вдруг мы встречаем Дайру Смерть, возвращаемся к Демиургам, чтобы переродиться, а Бона Фидес не может сделать этого по какой-то причине?

– Даже если и так, то что мы можем сделать для нее? – Аврора зевнула. – Пусть лучше является косте-знатокам, они разбираются в мертвецах.

– Косте-знатоки? – удивилась Пуэлла.

– Пока ты валялась в аудитории, нам уже о многом успели рассказать. Всего факультетов пять: сердце-чтение, травоварение, либрис-скриптуризм, латерна-мантия и косте-знание. – Перечисляя, Аврора загибала пальцы, чтобы ничего не упустить. – Ну так вот, косте-знатоки – это люди, от природы наделенные даром видеть всякий потусторонний сброд. Этот факультет секретен поболее всех остальных – о том, чем именно занимаются его студенты, даже кругам аристократии сообщают лишь в самых общих словах – и за всю историю Университета на нем училось ровно восемь студентов. Жалкое число, учитывая, сколь древнее это место.

– Оракул явно не берет в косте-знатоки кого попало.

– Именно. Более того, этот косте-знаток – чаще всего факультет насчитывает всего одного студента – обучается самостоятельно и живет в университетской библиотеке. Она зачарована, и владеет ею не кто иной, как сам декан факультета косте-знания: Анимий, паукообразное древнее существо, брат Оракула.

– Брр… – Пуэлла содрогнулась. – Кошмар. И много же всего я пропустила!

– Но самое страшное здесь не это, – вдохновленно продолжила Аврора. – А то, что ни один студент, поступивший на косте-знатока, еще не выпустился из Университета живым. Считается, что этот факультет… проклят. Все восемь студентов прежних лет погибали по разным причинам, на первый взгляд совершенно не связанным друг с другом.

– И после этого факультет не закрыли?

– Власти у ректора Университета не меньше, чем у любого из эрусов Двенадцати Держав, а говорят, и больше. По официальной версии, смерти студентов с факультета косте-знания были лишь досадными совпадениями, а из-за отсутствия большого количества поступивших туда за историю заведения доказать закономерность гибелей нельзя.

– Не завидую я тому, кого определили вчера в косте-знатоки.

– Тем. На этот раз косте-знатоков двое. Они близнецы, причем один из них – хозяин, а другой – фамильяр. Оба парни.

Пуэлла скривилась от отвращения.

– Пока что я не слишком разбираюсь во всей этой магической системе взаимоотношений, но даже мне очевидно, что это какая-то паталогия. Разве могут хозяин и фамильяр быть близнецами? Первый – человек, а второй – сверхъестественная сущность.

– Верно, – кивнула Аврора. – Насколько мне известно, дух фамильяра вселился в тело одного из близнецов, подчинив себе его разум.

– Запутанная мерзость. Понимаю я несчастную Бону Фидес: сама не сунулась бы к этим больным.

Подруги слабо рассмеялись, но на душе у Пуэллы сделалось тяжело. Ком подступил к горлу, и всем ее существом завладела странная тревога. Уютный студенческий городок, переполненный шумными магазинчиками и будущими студентами-первокурсниками, вдруг показался ей тюрьмой. Тюрьмой, у которой были прутья птичьей клетки.

Взгляни…

Белое вороново крыло мелькнуло перед взором и исчезло, растворившись в воздухе. Что-то сверкнуло рядом, и Пуэлла, повернув голову, увидела на витрине одного из магазинчиков картину.

Узнаешь ее?

Тучная улыбчивая женщина, за спиной которой – тощий альбинос с золотистой серьгой в левом ухе. Лицо – недоброе, зловещее – скалится, словно маскарадная маска. В руке у него – череп какого-то рогатого животного, слишком вытянутый и огромный, чтобы принадлежать обычному скоту.

– Аврора… – девушка сглотнула; сердце забилось быстрее. – Давай… давай зайдем в тот магазин. Мне нужно кое-что узнать.

– «Черная готическая смерть от изысканной руки палача»? Не знаю, что это за место такое, но с названием хозяин перестарался. Гляди, оно за пределы вывески вылезает.

– Неважно, что там с названием… Мне нужно узнать про картину.

Аврора взглянула на нее, склонив набок миниатюрную головку. Темно-фиолетовый бант, украшавший волосы, зашелестел лентами в вечернем сумраке.

– Как по мне, жуткая дешевка. И лица такие уродливые.

– Я объясню тебе все по дороге в Университет, хорошо? Эта картина может дать мне ключ к отгадке. Мне кажется, что я подобралась к ней уже очень близко.

– К отгадке? Да у тебя, я погляжу, настроение сгущать краски и вешать лапшу мне на уши. Знаешь, кого я ненавижу больше навязчивых парней? – Аврора скрестила руки на груди. – Людей, которые что-то недоговаривают.

Пуэлла посмотрела на Аврору. На ее худые плечики, обтянутые фиолетовым бархатом, на черные завитые волосы, на впалые щеки. Она была едва ей знакома и совсем не походила на Амику, чья широкая улыбка была способна разгонять тучи и лечить разбитые сердца. И все же… и все же Пуэлла видела в этой девушке некий стержень: ту надежность, что свойственна только людям последовательным и честным.

– Я обещаю, что все тебе расскажу. Честное слово.

Внутри «Черная готическая смерть от изысканной руки палача» оказалась крайне сомнительным заведением, совмещавшим в себе парикмахерскую, тату-салон, магазин странной косметики без этикеток, зелий без названий и всяких безрадостного вида сувениров – единожды взглянув на декоративные эмбрионы человекоподобных чудиков с рогами, которые предлагалось носить в качестве брошей, Пуэлла чуть не извергла на пол свой недавний ужин.