Текст книги "Большевизм. Шахматная партия с Историей"

После окончания третьего съезда ленинская публицистика приобретает все более и более антибуржуазный характер. Образчиком этой публицистики является статья «Политические софизмы», появившаяся в последнем номере газеты «Вперед» (№ 18 от 5(18) мая 1905 года). Анализируя сложившуюся в России ситуацию, Ленин замечает, что буржуазия оказалась в более выгодном положении, чем пролетариат. Появившаяся в России относительная свобода слова используется в основном «буржуазными» газетами, идет процесс легализации либерального движения, в то время как рабочее движение по-прежнему вне закона. В центре внимания Ленина – «Проект русской конституции», опубликованный в неподцензурной либеральной газете «Освобождение». Ленин предлагает своим читателям «классовый анализ» этого проекта, обращая внимание на сохранение монархии, двухстепенные выборы в верхнюю палату предполагаемого парламента, ценз оседлости. Причем авторы этого проекта и не скрывают, а наоборот, пытаются оправдать тот факт, что преобладающее значение в таком парламенте получат крупные землевладельцы и предпринимательский класс. Называя это политическими софизмами, Ленин заявляет, что если уже сейчас наиболее радикальные из либералов оправдывают подобную «демократию», то что же будет дальше? На чем сторгуются дельцы либерализма? – задает он вопрос. И в дальнейшем слово «сделка» все чаще и чаще начинает появляться в ленинских работах. В мае – июне одна за другой в «Пролетарии» появляются статьи, разоблачающие соглашательство буржуазии. Эта тема становится наиболее болезненной для Ленина. Об этом уже не раз писали историки. В частности, Ю.В. Степанов, анализируя содержание ленинских работ «Советы консервативной буржуазии», «О временном революционном правительстве», «Разгром», «Революционная борьба и либеральное маклерство» и некоторых других, обращает внимание на тот факт, что «чем активнее становится либеральная буржуазия на своих съездах, чем требовательнее обращения к царю с напоминанием о его обещании созвать «выборных», тем больше ярости в нападках В.И. Ленина на либералов, тем строже становятся его напоминания рабочим о том, что либералам верить нельзя, что они обязательно обманут и заключат сделку с царизмом, что только рабочее восстание может дать свободу»[206]206
  Степанов Ю.В. Развитие ленинских взглядов на революцию в России (1905–1907). СПб., 1999. С. 59.


[Закрыть].

В контексте данного вывода наибольший интерес представляет статья «Демократические задачи революционного пролетариата», опубликованная в газете «Пролетарий» № 4 от 4 (17) июня 1905 года. «Центр тяжести, – заявляет Ленин, – передвигается теперь с вопроса о созыве всенародного учредительного собрания на вопрос о способах его созыва. Мы стоим накануне решительных событий. Не доверяя общедемократическим лозунгам, пролетариат должен противопоставлять им свои пролетарски-демократические лозунги во всей их полноте. Только сила, руководимая этими лозунгами, может обеспечить на деле полную победу революции»[207]207
  Ленин В.И. ПСС. Т. 10. С. 277.


[Закрыть].

Созвать учредительное собрание, по мысли Ленина, должно временное революционное правительство. Таким способом Ленин намеревается выбить лозунг учредительного собрания из рук либеральной буржуазии.

Развитие событий подтверждает вывод Ленина о том, что происходит эскалация революционной активности. Баррикады в Варшаве и Лодзи, политические забастовки в Иваново-Вознесенске и городах юга России, наконец, восстание на броненосце «Потемкин» – все это не может не внушать оптимизма. Восстание на броненосце Ленин в статье «Революционная армия и революционное правительство» называет «попыткой образования ядра революционной армии».[208]208
  Там же. С. 337.


[Закрыть] Именно на эту армию и должно опираться временное революционное правительство. «Революционное правительство, – убежден Ленин, – необходимо для политического руководства народными массами, – сначала в той части территории, которая уже отвоевана у царизма революционной армией, а потом и во всем государстве»[209]209
  Ленин В.И. ПСС. Т. 10. С. 337.


[Закрыть].

Эта оговорка Ленина убедительно свидетельствует о том, что революция и гражданская война – для него тождественные понятия, что было уже заметно по содержанию работы «Что делать?». Он убежден, что революция в России неизбежно должна вылиться в гражданскую войну, которую и должно вести временное революционное правительство. Известным является и тот факт, что именно восстание на «Потемкине» побудило Ленина к первым практическим действиям. По его поручению в Одессу с целью установления связей с потемкинцами едет большевик М.И. Васильев-Южин. Однако к тому времени, как Васильев-Южин прибыл в Одессу, «Потемкин» уже ушел к крымским берегам.

Статья «Революционная армия и революционное правительство» интересна также и тем, что в ней Ленин в концентрированном виде излагает программу будущего временного революционного правительства, формулируя ее в шести пунктах: 1) всенародное учредительное собрание, 2) вооружение народа, 3) политическая свобода, 4) полная свобода угнетенным и неполноправным народностям, 5) 8-часовой рабочий день, 6) крестьянские революционные комитеты. Уже одно то, что Ленин ставит на один уровень политическую свободу и вооружение народа, говорит о том, что политическая свобода понимается им как базовое условие для инициирования гражданской войны, а отнюдь не как инструмент для созидания гражданского общества. Скорее всего, и само понятие гражданского общества на основе капиталистической экономики для Ленина – суть химера, ибо антагонистическое общество по определению не может быть гражданским, так как количество и качество прав прямо пропорционально количеству и качеству собственности.

Еще более убеждает в этом анализ черновых набросков, известных под заглавием «Картина временного революционного правительства», написанных Лениным примерно в тот же период. Ю.В. Степанов с полным основанием называет эти наброски «настоящим «сценарием» революции и деятельности временного революционного правительства»[210]210
  Степанов Ю.В. Развитие ленинских взглядов на революцию в России (1905–1907). СПб., 1999. С. 62.


[Закрыть]. Сценарий предлагает гипотетический вариант развития событий в случае свержения самодержавия, которое, однако, «разбито, но не добито, не убито, не уничтожено, не вырвано с корнем». В данной ситуации – по Ленину – временное революционное правительство апеллирует к народу. Далее: «Самодеятельность рабочих и крестьян. Полная свобода. Народ сам устраивает свой быт. Программа правительства = полные республиканские свободы, крестьянские комитеты для полного преобразования аграрных отношений. Программа социал-демократической партии сама по себе. Социал-демократы во временном правительстве = делегаты, приказчики социал-демократической партии… Бешеное сопротивление темных сил. Гражданская война в полном разгаре, – уничтожение царизма»[211]211
  Там же, с. 63.


[Закрыть].

При этом Ленин прогнозирует резкое увеличение влияния социал-демократии на массы. Этот прогноз он обосновывает популярностью (как он предполагает) тех мер, которые будет предпринимать временное революционное правительство. А именно: «Крестьянство само взяло в руки все аграрные отношения, всю землю. Тогда проходит национализация.

Громадный рост производительных сил – вся деревенская интеллигенция, все технические знания бросаются на подъем сельскохозяйственного производства, избавление от пут (культурники, народники etc. etc.)… Гигантское развитие капиталистического прогресса…

Война: из рук в руки переходит крепость. Либо буржуазия свергает революционную диктатуру пролетариата и крестьянства, либо эта диктатура зажигает Европу и тогда..?»[212]212
  Степанов Ю.В. Развитие ленинских взглядов… С. 63.


[Закрыть]

Как видим, капиталистический прогресс в развитии производительных сил в трактовке Ленина также есть не катализатор развития гражданского общества, а нечто, стимулирующее классовую борьбу. Следствием этого является неизбежность гражданской войны. И Ленин не исключает, что пожар этой войны перекинется на Западную Европу. Таким образом, логика Ленина имеет в своем основании совершенно другое понимание демократии, отличное от того смысла, который вкладывали в это понятие сторонники Мартова и Плеханова. Оперируя термином «демократия», Ленин имеет в виду исключительно т. н. «прямую» демократию, то есть власть комитетов или каких-либо других органов, непосредственно выбранных народом. Подразумевался, конечно же, опыт Парижской Коммуны. Парламентская демократия – по Ленину – это власть буржуазии, а, следовательно, не демократия в полном смысле этого слова. Понимание демократии как компромисса интересов множества социальных групп глубоко чуждо Ленину, ибо он мыслит другими, классовыми категориями. Причем классы буржуазии и пролетариата в логике Ленина есть социально гомогенные категории, без учета разнородности социальных групп, их составляющих. Подобное упрощение позволяет говорить о единстве интересов, хотя Ленин прекрасно отдает себе отчет в том, что на практике все гораздо сложнее. Но именно такое понимание демократии позволило Ленину создать политическую теорию социальной революции, достаточно четко изложенную им в работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Книга эта, написанная в июне 1905 года, в период развития революционных событий в России, несомненно, в своем содержании несла отражение этих событий. Истина для Ленина всегда конкретна. Но именно этим сочинением продолжилась теоретическая шлифовка большевизма в более широком смысле – как радикального политического течения в международном социал-демократическом движении. Обобщения и выводы, сделанные Лениным в этой книге, в полной мере были реализованы на практике в 1917 году.

В то же время данная работа – еще и полемическое сочинение, содержащее критику меньшевистских схем развития буржуазно-демократической революции в России.

Ленин фиксирует три политических направления в вопросе созыва народных представителей: первое – проправительственное, направленное на создание совещательного органа при монархе, но при крайней ограниченности свободы выборов; второе – либерально-буржуазное, не отказывающееся от лозунга учредительного собрания, но и не настаивающего на свержении самодержавия; третье – революционное социал-демократическое, выступающее за созыв учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права с последующей передачей всей полноты власти временному революционному правительству.

Ленин особо подчеркивает допустимость участия социал-демократов в этом правительстве – в пику меньшевикам, выступающим против такого участия. Ленин убежден, что социал-демократы должны действовать не только «снизу», оказывая давление на власть, но и «сверху», используя все преимущества обладания властью в своих интересах. При этом он раскрывает свое понимание задач, стоящих перед временным революционным правительством – для него это «правительство революционной эпохи, непосредственно сменяющее свергнутое правительство и опирающееся на восстание народа, а не на какие-нибудь представительные учреждения, действующие именем народа. Временное революционное правительство есть орган борьбы за немедленную победу революции, за немедленное отражение контрреволюционных попыток, а вовсе не орган осуществления исторических задач буржуазной республики вообще»[213]213
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 15.


[Закрыть]. Иными словами, это орган не организации буржуазного парламентаризма, а орган гражданской войны в ситуации, когда реализация «прямой демократии» неизбежно вызовет активизацию контрреволюционных сил. Сразу же возникают ассоциации с якобинской диктатурой 1793 года. И понятно – почему. Ленин настаивает, что либеральная буржуазия стремится к сделке с царизмом, и притом к такой сделке, «при которой бы больше всего власти досталось ей, буржуазии, всего менее – революционному народу, пролетариату и крестьянству»[214]214
  Там же. С. 9.


[Закрыть]. Поэтому единственно возможной победой над царизмом может стать лишь революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. «Буржуазии выгодно, – пишет Ленин, – чтобы буржуазная революция не смела слишком решительно все остатки старины, а оставила некоторые из них, т. е. чтобы эта революция была не вполне последовательна, не дошла до конца, не была решительна и беспощадна»[215]215
  Там же. С. 38.


[Закрыть]. Буржуазия, считает Ленин, боится демократического прогресса, т. к. он работает на усиление позиций пролетариата. Ленин убежден: «Мы не можем выскочить из буржуазно-демократических рамок русской революции, но мы можем в громадных размерах расширить эти рамки, мы можем и должны в пределах этих рамок бороться за интересы пролетариата, за его непосредственные нужды и за условия подготовки его сил к будущей полной победе»[216]216
  Там же. С. 39.


[Закрыть].

И далее следует анализ буржуазной демократии, которая в разных странах и при разных условиях имеет различные степени демократизма. Ленин критикует «новоискровцев» (т. е. меньшевиков) за их абстрактное понимание буржуазной демократии, говоря о том, что «надо уметь провести разницу между республикански-революционной и монархически-либеральной буржуазией». Земцу-конституционалисту, готовому заключить сделку с царизмом, Ленин предпочитает крестьянина, с оружием в руках отстаивающего свое право на землю. И тот, и другой – буржуазные демократы, но насколько различно содержание их демократизма, говорит Ленин. И трудно с ним не согласиться. Революционный демократизм крестьянства Ленин намеревается использовать не только в целях свержения самодержавия, но и целях победы в неизбежной (как он предполагает) гражданской войне. И вот тогда можно будет перейти к целям и задачам социальной революции, но при условии победы социализма в Западной Европе. Собственно, это не единственное условие, которое оговаривает Ленин. Однако он убежден, что международная политическая ситуация складывается «как нельзя более выгодно для русской революции». Движение рабочих и крестьян пока раздроблено и стихийно, но в том и заключается роль социал-демократии, чтобы объединить эти силы и возглавить штурм самодержавия. Ленин признает, что если этих сил не хватит, – «тогда царизм успеет заключить сделку, которую и готовят уже с двух концов и господа Булыгины, и господа Струве. Тогда кончится дело куцей конституцией или даже – на худой из худых концов – пародией на нее. Это будет тоже «буржуазная революция», только выкидыш, недоносок, ублюдок»[217]217
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 46.


[Закрыть]. В этом случае, разумеется, уже ни о каком самостоятельном значении социал-демократии в революционном процессе не может быть и речи. Вывод Ленина более чем категоричен: «Удастся буржуазии сорвать русскую революцию посредством сделки с царизмом, – тогда у социал-демократии фактически руки окажутся именно связанными против непоследовательной буржуазии, – тогда социал-демократия окажется «растворившейся» в буржуазной демократии в том смысле, что пролетариату не удастся наложить своего яркого отпечатка на революцию, не удастся по-пролетарски или, как говорил некогда Маркс, «по-плебейски» разделаться с царизмом.

Удастся решительная победа революции, – тогда мы разделаемся с царизмом по-якобински или, если хотите, по-плебейски»[218]218
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 47.


[Закрыть]. Но для этого социал-демократам надо «поднять… крестьянство до уровня последовательного демократизма пролетариата, сохраняющего свою полную классовую особность». Классовая особность пролетариата – фикция, один из элементов идеализации в анализе Ленина, равно как и пресловутый пролетарский «революционный инстинкт» или «последовательный демократизм». Место социальной психологии занимает метафизика, некие абсолютизированные категории – и это самое слабое место в теоретических построениях Ленина. Но в ситуации общего системного кризиса самодержавия идеализация пролетариата не суть важна, ибо фактически его роль в революционном процессе берет на себя социал-демократическая партия. Именно она, а не метафизический «пролетариат», берет на себя функции руководителя, «гегемона» буржуазно-демократической революции с тем, чтобы, возглавив временное революционное правительство и получив власть, использовать ее для быстрейшего перехода к революции социальной.

Таким образом, элементы идеализации в ленинской теории революции компенсируются сугубым реализмом конкретных целей и задач и четким анализом исторической ситуации, о чем говорит и сам Ленин: «Конкретные политические задачи надо ставить в конкретной обстановке. Все относительно, все течет, все изменяется»[219]219
  Там же. С. 75.


[Закрыть]. История все время рождает новые ситуации, новые отношения между классами и социальными группами, новую расстановку сил. Осознание этого есть один из основополагающих аспектов ленинского большевизма.

Критикуя тезисы меньшевиков, особенно их призыв не участвовать в захвате власти, а оставаться «партией крайней революционной оппозиции», Ленин вновь не может удержаться от сарказма: «Новоискровцы смешивают сделку с царизмом и победу над царизмом. Они хотят участвовать в буржуазной революции. Они несколько ушли вперед от «Двух диктатур» Мартынова. Они согласны даже руководить восстанием народа, – с тем, чтобы отказаться от этого руководства тотчас после победы (или, может быть, непосредственно перед победой?), то есть с тем, чтобы не пользоваться плодами победы, а отдать все плоды целиком буржуазии. Это называют они «использовать восстание в интересах рабочего класса»…»[220]220
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 64.


[Закрыть]

Ленин поясняет, что одно дело – участие в буржуазном правительстве в условиях парламентарной республики, что подлежит бесспорному осуждению, и совсем другое дело – участие в буржуазном правительстве в условиях народной революции. По сути дела, призывая к организации восстания, вполне логично призывать и к пользованию его плодами, т. е. властью. Ленин бесспорно логичен. При этом союз между пролетариатом и крестьянством он мыслит как временный компромисс на базе общих интересов, суть которых – в свержении царизма и установлении демократического режима (по Ленину – демократической диктатуры). По мнению Ленина, «за пределами демократизма не может быть и речи о единстве воли между пролетариатом и крестьянской буржуазией. Классовая борьба между ними неизбежна, но на почве демократической республики эта борьба и будет самой глубокой и самой широкой народной борьбой за социализм. У революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства есть, как и у всего на свете, прошлое и будущее. Ее прошлое – самодержавие, крепостничество, монархия, привилегии. В борьбе с этим прошлым, в борьбе с контрреволюцией возможно «единство воли» пролетариата и крестьянства, ибо есть единство интересов. Ее будущее – борьба против частной собственности, борьба наемного рабочего с хозяином, борьба за социализм. Тут единство воли невозможно»[221]221
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 74.


[Закрыть]. Ленин считает, что перед пролетариатом лежит не дорога от самодержавия к республике, а дорога от мелкобуржуазной демократической республики к социализму.

В данной цитате также прослеживается определенная логика, но беда в том, что крестьянство – вполне реальный социальный класс, а вот пролетариат (как единое целое) – скорее умозрительное понятие. А потому воля пролетариата – это воля социал-демократической партии. Происходит осознанная или не осознанная Лениным подмена понятий. Если нет конкретного класса с реальными конкретными интересами, нет и согласования интересов. Это место занимает партия, но ее видение интересов «пролетариата» идет от доктрины, а не от реальной жизни. Рабочий класс в России слишком разнороден, причем большинство рабочих – вчерашние крестьяне. «Пролетариат» (в качестве некоего идеального класса) существует лишь как умозрительная конструкция в воображении Ленина, позволяя ему выступать не от своего имени, не от имени группы единомышленников, а от лица «массы эксплуатируемых». Это достаточно выигрышная позиция, тем более что Ленин, скорее всего, искренне считал себе выразителем воли «пролетариата», пусть даже этим пролетариатом и не осознанной. Отсюда и его категоричность: «Социал-демократ никогда и ни на минуту не должен забывать о неизбежной классовой борьбе пролетариата за социализм с самой демократической и республиканской буржуазией и мелкой буржуазией. Это несомненно. Из этого вытекает безусловная обязательность отдельной и самостоятельной строго-классовой партии социал-демократии… Наступит время – кончится борьба с русским самодержавием – минет для России эпоха демократической революции – тогда смешно будет и говорить о «единстве воли» пролетариата и крестьянства, о демократической диктатуре и т. д. Тогда мы подумаем непосредственно о социалистической диктатуре пролетариата и подробнее поговорим о ней»[222]222
  Ленин В.И. ПСС. Т. 11. С. 74


[Закрыть].

Парадокс в том, что логика Ленина в достаточной мере учитывает расстановку классовых сил и всю глубину противоречий, порождаемых кризисом самодержавия, но не выходит за рамки марксистской парадигмы. Кроме того, она основывается на принципе причинно-следственных связей, а не на принципе обоснованной экономической целесообразности. Экономические интересы выводятся исключительно из логики классовой борьбы. Логика Ленина возводит классовую борьбу в базовый принцип существования общества. Он не мыслит общества без классовой борьбы. А чтобы сама эта классовая борьба была объективно обоснована с точки зрения общественного прогресса, необходимо существование самого демократического, по мнению Ленина, класса – «пролетариата». В противном случае классовая борьба не имеет ясной перспективы, т. е. не обоснована в контексте «исторической необходимости». Таким образом, теория политической революции, создаваемая Лениным, вполне логична и рациональна, однако только при том условии, что рабочий класс действительно представляет собой сплоченное сообщество людей, проникнутых социал-демократическим сознанием. Но это – не так. В свое время, и мы уже говорили об этом, Ленин вплотную подошел к выводу, что рабочий класс существует как класс только в силу деятельности социал-демократической партии. Без руководящей и организующей деятельности партии нет и класса. Следовательно, именно партия, как системообразующий элемент класса, должна все время быть на высоте положения, должна отвечать вызовам каждой новой исторической ситуации. Поэтому она реально должна быть элитарной партией – партией демократически настроенных интеллектуалов, имеющей прочные «обратные» связи с рабочей массой. Это – один вариант решения проблемы, на практике трудно реализуемый, но в принципе возможный при определенных условиях. Другой вариант – попытаться превратить рабочую массу в тот самый идеальный класс. Это, на наш взгляд, – совершенная утопия. После поражения первой русской революции именно этот вариант попытались реализовать левые большевики во главе с А.А. Богдановым, но эта попытка успехом не увенчалась. Мы попытаемся ответить на вопрос – почему. А пока – ленинская теория политической революции принимается большевиками в качестве программы действия. Книга Ленина имела успех в его партии. По крайней мере, партия получила конкретную программу действий – подготовка и проведение вооруженного восстания, создание (или способствование созданию) временного революционного правительства и участие в его деятельности. В случае подобного развития событий диктатура рабочих и крестьян под эгидой социал-демократии казалась не такой уж невозможной вещью. Хотя тезис о перерастании демократической диктатуры пролетариата и крестьянства в диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства, т. е. осуществление социальной революции в максимально сжатые сроки с использованием тех преимуществ, которые дает власть – этот тезис был воспринят многими без особых восторгов даже внутри большевистской партии.

Одновременно с появлением ленинской теории революции появляется и другая теория, связанная с именами Парвуса и Троцкого. Выше уже говорилось, что после событий 9 января 1905 года Парвус заговорил об организации революционного процесса, а также о том, что именно социал-демократия должна выполнить роль такого организатора, не только политического, но и технического. Троцкий, в развитие идей Парвуса, заявил об исключительной роли пролетариата в развивающейся революции – крестьянство слишком неоднородно и подвержено мелкобуржуазным настроениям, демократические слои городского населения лишь частично идут за пролетариатом, большая их часть подвержена влиянию либеральной буржуазии, которая фактически контрреволюционна. Следовательно, русская революция, в случае, если она пойдет по пути радикализации требований масс, неизбежно выведет на авансцену истории пролетариат как самый революционный класс. Крестьянство, скорее, инструмент разрушения старого, чем созидания нового. Одновременно Парвус и Троцкий были уверены, что победа революции в России приведет к цепной реакции пролетарских революций на Западе.

Лидеры меньшевизма, характеризуя уже гораздо позднее позицию, занятую Парвусом и Троцким, должны были признать: «В отличие от Парвуса и Троцкого, Н. Ленин и другие большевистские идеологи рассматривают эти движения непролетарских масс не как стихийно-разрушительный лишь фактор, могущий быть просто, как пассивный объект, использоваться сознательной силой пролетариата. В гораздо большем соответствии с действительной картиной соотношения общественных сил в 1905 году, Ленин и его единомышленники предвидят появление на политической авансцене громадной, по классовому своему характеру мелкобуржуазной демократии… Эта схема отличалась – по сравнению со схемой Парвуса – Троцкого – значительно большей реалистичностью и более глубоким проникновением в сущность исторического момента»[223]223
  Общественное движение в России в начале ХХ века. Под ред. Л. Мартова, П.П. Маслова, А.Н. Потресова. СПб., 1914. Т. 3 Кн. 5. С. 554–555.


[Закрыть].

Таким образом, Л. Мартов и его единомышленники были вынуждены в 1914 году признать реалистичность ленинской оценки расстановки классовых сил в 1905 году. Надо отметить, что и позиция самих меньшевиков в 1905 году была отнюдь не такой уж однозначной. Логика революции заключает в себе развитие массовых настроений от умеренных к радикальным, и эта логика (по мере развития событий) подчиняет себе даже самые умеренные элементы революционного лагеря. Меньшевики, на определенном этапе первой русской революции, также были захвачены этой логикой. Это дало возможность хотя бы временного объединения двух частей партии в одно целое. Ленин, отслеживая содержание меньшевистских газет и листовок, констатирует сближение позиций «большинства» и «меньшинства», но акцентирует внимание именно в том смысле, что лозунги меньшевиков все более и более начинают походить на большевистские. Ю.В. Степанов по этому поводу замечает: «В статье «Революция учит» («Пролетарий» № 9 от 13 (26) июля 1905 г.) Ленин комментирует меньшевистскую листовку по поводу восстания на броненосце «Потемкин». Он расценивает ее как ясный призыв к восстанию и «прикрытый и недоговоренный» призыв к образованию временного революционного правительства. «Нелепая теория, будто революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, их совместное участие во временном революционном правительстве есть «измена пролетариату» или «вульгарный жоресизм (мильеранизм)», – напоминает Ленин, – просто забыта новоискровцами, которые теперь сами обращаются именно к рабочим и крестьянам с призывом захватывать городские учреждения, отделения государственного банка, оружейный склады, «вооружать весь народ» (очевидно, теперь уже вооружать оружием, а не только «жгучей потребностью самовооружения»), провозглашать низвержение царской монархии и т. д. – одним словом, действовать целиком по программе, данной в резолюции третьего съезда, действовать именно так, как указывает лозунг революционно-демократической диктатуры и временного революционного правительства»[224]224
  Степанов Ю.В. Развитие ленинских взглядов на революцию в России (1905–1907). СПб., 1999. С. 76


[Закрыть].

Содержание данной статьи определенно говорит о том, что для Ленина слияние двух фракций в данный момент возможно только на основе большевистских лозунгов. Справедливости ради надо признать, что к лету 1905 года некоторые меньшевистские организации на местах в своих практических действиях мало чем отличались от большевистских. Кстати, и восстание на броненосце «Потемкин» – и этим гордились меньшевики – было организовано меньшевистской ячейкой («товарищем Кириллом» и неким Фельдманом).

Между тем, учитывая принятую на третьем съезде тайную резолюцию «О подготовке условий слияния с меньшевиками», ЦК большевиков приступил к переговорам с меньшевистским руководством по вопросу об объединении РСДРП. Было проведено несколько совещаний ЦК РСДРП и ОК меньшевиков, первое из которых состоялось 12 июля 1905 года. Протокол этого совещания был опубликован «Искрой». Меньшевики предложили провести объединение партии «путем взаимных уступок обеих частей партии», организацию ЦК на паритетных началах и сохранение в качестве официальных партийных органов печати газет «Искра» и «Пролетарий». Последнее условие вызвало большие споры. Однако когда Ленину стали известны эти условия, он возмутился. В письме членам ЦК от 14.08.05 он весьма эмоционально заявляет: «Как можно было не поставить меньшевикам принципиального ультиматума в организационном вопросе: (1) съезды вместо плебисцитов, как верховный орган партии; (2) безусловное подчинение партийной литературы партии; (3) прямые выборы в ЦК; (4) подчинение меньшинства (без кавычек) большинству и т. д.??»[225]225
  Ленин В.И. ПСС. Т. 47. С. 55.


[Закрыть]

Ленина беспокоит плохая связь с Россией, он ощущает все минусы своей плохой информированности о положении дел внутри партии (непосредственно в России). Интеллектуалы из его окружения оказываются неадекватными его представлениям о типе профессионального революционера. В письмах Луначарскому он делает критические замечания (весьма характерные!) по адресу Ольминского, Лепешинского и некоторых других старых большевиков. «Галерка», который год назад вполне устраивал его в борьбе с мартовцами, в условиях революции кажется ему никуда не годным – «добер он уж очень»[226]226
  Там же, с. 53.


[Закрыть]. Жесткость и беспощадность, – вот свойства, необходимые профессиональному революционеру, особенно в условиях начавшейся революции. Представители старой народнической и марксистской интеллигенции, воспринявшие ленинский большевизм на теоретическом уровне, к революционной практике в большинстве своем были явно не приспособлены. Хотя присутствовали и исключения – М. Лядов, П. Красиков, Леонид Красин. Необходимы новые кадры, и Ленин уверен, что революция сама выпестует эти кадры. В письме Луначарскому от 02.08.05 Ленин критикует ЦК, который «тоже добр слишком, тоже страдает недостатком цепкости, оборотливости, чуткости, неуменьем политически использовать каждую мелочь в партийной борьбе»[227]227
  Там же.


[Закрыть].

Ленина явно тяготит пребывание в Женеве (формально в этом есть необходимость – ведь он заграничный представитель ЦК и редактор «Пролетария», но…), он понимает, что в этом есть какая-то двусмысленность – вождь партии находится в «прекрасном далеке». Все значащие фигуры его окружения – в России, Луначарский уехал в Италию, и лишь Вацлав Воровский на некоторое время задержался в Женеве. А.А. Богданов в Москве выпускает газету «Рабочий», Л.Б. Красин (при помощи М.М. Литвинова) занимается техническими вопросами (типографии и оружие), другие члены ЦК разъезжают по России, агитируя местные организации за признание решений третьего съезда. Правда, некоторые комитеты вообще предпочитают не относить себя ни к той, ни к другой фракции. Так, например, Орловско-Брянский комитет, заслушав доклад о третьем съезде РСДРП, не признал «для себя возможным стать на ту или иную точку зрения» и рекомендовал «меньшинству», не представленному на съезде, «слиться с партией», заявив в то же время, что «в районе своей революционной работы он не будет делать различия между товарищами из «меньшинства» и «большинства», равно считая их членами единой Российской с.-д. рабочей партии»[228]228
  Ленин В.И. ПСС. Т. 47. С. 333.


[Закрыть]. В низовых организациях РСДРП раскол явно не понимали и не принимали. Ленин знал об этом, и это тоже не могло его не беспокоить.