Текст книги "Атрионка. Сердце хамелеона"

– Я умею рассчитывать максимальные нагрузки, – наконец заговорил Ми-Лар. – Лучше меня боты никто не пилотирует.

Наверняка Ол-Чес с ним согласился, однако я их уже не слушала. Меня женское имя заинтриговало, которое упомянул помощник.

Вет-Ла… Атрионка? Но что она делает на Терре, среди людей? И опять же получается, она – гайд, раз ими управляет? Все это очень необычно.

Теперь я уже в нетерпении ждала появления незнакомки. На осторожное: «Прости», – ответила понимающим: «Бывает». В сопровождении Ми-Лара прогулялась вокруг ботов, наконец получив возможность рассмотреть местность, где мы приземлились. А ведь она своеобразная!

Покрытая травой, зеленая долина уходила к горизонту с одной стороны. С другой она же заканчивалась обрывом, довольно высоким, открывающим отличную панораму на расположенную внизу каменистую равнину. Складывающие ее валуны были непривычного грязно-зеленого цвета и поднимались на разную высоту, играя отблесками в лучах стоящего в зените Солнца. Мама говорила, что местную звезду именно так называют.

Вдали, почти на самой границе каменного месива, виднелись постройки. Но остроты зрения уже не хватало, чтобы рассмотреть детали. И именно оттуда в нашем направлении по светло-голубому небу двигались темные точки. С каждой минутой их контуры становились все отчетливее, вскоре сомнений не осталось – к нам летят три больших транспортника. Плоских, но отнюдь не обтекаемых, так что мне даже форму сложно описать.

То, что атрионы ждут именно их, было понятно – в воздухе вокруг ботов разливалось нетерпение вперемешку с тревогой и опасением. Визит был определенно необходимым, но отнюдь не приятным.

Вместе с остальными я неотрывно следила, как чужая техника зависает чуть в стороне от нас, медленно опускается на поверхность, а затем столь же неторопливо раскрывает борта, чтобы выпустить тех, кто в ней находится.

Все прибывшие оказались людьми. И те, кто остался рядом с транспортниками, и те, кто шел нам навстречу: две молодые девушки в мешковатых зеленых комбинезонах и головных уборах, из-за которых рассмотреть цвет волос невозможно, и пожилая, совсем седая женщина в темно-синем брючном костюме. Она шла неторопливо, расслабленно, в отличие от своих напарниц, взгляды и позы которых определенно выражали напряжение.

А где же атрионка, о которой упомянул помощник? Возможно, она лично на встречи не является? Предположение логичное, вот только первые же слова Ол-Чеса напрочь его разрушили:

– Приветствую, гайд Вет-Ла.

– И я надеюсь на продуктивное взаимодействие, гайд Ол-Чес.

Говорила она, как и мы, на вайли, хотя, насколько я знаю, язык на Терре идентичный тому, на котором говорят земляне.

– Прошу прощения за визит вне графика поставок. Возникли непредвиденные расходы рэда, а у меня нет другого способа их восполнить, вы же понимаете.

– Понимаю-понимаю… – Взгляд бледных светло-голубых глаз хищно впился в упаковки, аккуратно составленные на траве возле одного из ботов, и лицо женщины недовольно скривилось: – Почему так мало? Не успели собрать? Женя! – бросила клич за спину. – Только треть выгружайте!

– Вет-Ла, – торопливо вмешался гайд. – Прошу вас, не спешите. Выслушайте. У меня есть вопрос по условиям обмена.

– Условия? А что с ними не так? – Светлые брови поползли на лоб, показывая, насколько она удивлена. – Десять баночек вашего льера за дозу нашего рэда. По-моему, все предельно просто.

– В одну из прошлых встреч вы говорили, что оказываете нам помощь и проводите обмен исключительно из соображений гуманности. И если бы между нами были родственные связи, вы бы рассматривали ситуацию с иной точки зрения, а условия были бы мягче. То есть мы могли бы получать большее количество релаксирующей добавки за льер. Не один к десяти, а хотя бы один к пяти.

– Говорила, – согласилась Вет-Ла.

– На «Агране» есть девушка, которая скоро станет женой моему сыну. Ее мать – чистокровная землянка. Значит, вы должны изменить условия обмена.

– Должна? – Взгляд блеклых глаз пробежал по гайду… наверное, презрительно. По крайней мере, я бы именно так его трактовала в совокупности с интонацией. – А мне кажется, что будущее время вы применяете неуместно. «Будет женой», – процитировала и усмехнулась: – Вот когда станет, тогда и поговорим.

Она отвернулась, наглядно демонстрируя, что разговор на этом завершен. И даже шагнула к своим людям, занимающимся выгрузкой товара. И все же остановилась, вновь разворачиваясь к атриону.

– Кстати! – словно спохватилась. – Не просто «станет», а еще и детишки появятся! А то ведь брак – дело такое: сегодня замужем, завтра в разводе…

– У нас брак один и на всю жизнь! – возмутился Ол-Чес.

– Да? – скепсиса в голосе Вет-Ла не убавилось. – И все же я хотела бы иметь гарантии. Так что пусть женятся, ребеночка заводят, тогда и к разговору вернемся. А пока условия остаются прежними.

Будь я в этот момент в облике человека, я бы наверняка побледнела как снег. Будучи атрионкой, едва сдержала волну паники, которая охватила сознание. С тем, что Ол-Чес считает меня выгодным для семьи экзотом и хорошей партией его сыну, я уже как-то смирилась. Считает, и ладно. Это в общем-то нормально. Но тут совсем иная причина! И весь ужас заключается в том, что гайд меня не отпустит, пока не доведет задуманное до конца!

Осторожно отступила на шаг. Второй. Оказавшись за спинами атрионов и убедившись, что мой маневр остался незамеченным, скользнула в сторону ботов. Двигаясь так, чтобы они меня закрывали, добежала до летающих машин и протиснулась в узкую щель между скрепленными конструкциями. И лишь достигнув противоположной стороны, скрытая техникой от глаз атрионов и людей, почувствовала себя практически свободной.

Не знаю, чем я руководствовалась в тот момент, просто хотелось быть как можно дальше от перспективы выйти замуж за нелюбимого. Пусть даже чувства к нему и возникнут со временем. Но ведь этой самой Вет-Ла еще и детей подавай! Значит, Ми-Лар не станет тратить время и после свадьбы будет настаивать на близких отношениях.

Всхлипнула и, размазав слезы по щекам, с недоумением уставилась на свои мокрые ладони. Бледные! Без чешуек! С ногтями! Судорожным движением схватилась за голову, ощупывая волосы… рот…

Так. Приехали. Мне только спонтанной трансформации сейчас не хватало! Столько времени второй облик себя не проявлял, на «Агране» ведь я ни разу не менялась, а тут…

Возможно, это из-за большого количества людей, которые находятся рядом?

Я еще на «Дизаре» заметила, что чем дольше перед сном общаюсь с мамой, тем выше вероятность того, что утром проснусь человеком. Наверное, это реакция на те самые «феромоны», которые производит человеческий организм и которые отсутствуют у атрионов.

И что мне теперь делать?

Первой мыслью было принять прежний облик. В подростковом возрасте с этим возникали проблемы, но теперь-то их нет. Нужно лишь сконцентрироваться…

Стоп. Зачем? Чтобы снова попасть к ДиеВалам и вынужденно выйти замуж? Ну уж нет! Раз они меня возвращать на «Дизар» не хотят, я найду другой способ.

И для начала… Для начала надо замаскироваться. Я ведь на Терре! На планете, где меня никто не примет за чужачку, если я в земном обличье! Нужна лишь другая одежда.

Легко сказать «одежда», а где ее взять? И вообще, действовать надо быстро, пока Ми-Лар не спохватился и не сообразил приняться за поиски!

Прислушалась к голосам, которые эхом отражались от сложных конструкций, словно в них путались, и осторожно заглянула за торцевой выступ машины. Увидев совсем рядом спины людей, выгружающих какие-то тюки, поспешно ретировалась. Впрочем, сообразила, что меня они не видят, потому как заняты своим делом. Выглянув снова, обрадовалась неимоверно – люди уже удалялись, унося в руках товар, предназначенный атрионам.

Долго я не раздумывала – нырнула в оставшийся раскрытым проем, ведущий в недра машины.

Мешочков, аналогичных тем, что унесли люди, здесь было еще много, а вот одежды, увы, никакой. Не видя иного выхода, я сдернула один из кусков матово-серой ткани, которой накрывали груз. О выступающий из стены штырь разорвала центр и просунула в дырку голову. Практически плащ получился. По крайней мере, мама так этот фасон называла. Хорошо бы еще в талии чем-нибудь перевязать, чтобы прижать плотнее.

Осмотрела все внимательно, но, кроме упаковок с надписью «Регулятор эмоций дозированный», ничего не нашла. Зато, покрутив их в руках, я поняла, что это и не мешочки вовсе, а несколько баллончиков, опутанных каким-то прозрачным тонким материалом.

Раскрутить труда не составило. Через несколько минут мой наряд украсился прозрачным пояском, а я маскировала последствия своего самоуправства – рассовывала рассыпавшиеся баллончики в щели между упаковками и растягивала оставшуюся ткань, чтобы отсутствие фрагмента не сразу бросалось в глаза.

Все. Можно выходить.

Нервное напряжение отпустило, я не раздумывая выскочила на свет… И поняла, что просчиталась. Нет, людей я не увидела, зато меня увидел Ми-Лар. Вне всяких сомнений, он обыскивал территорию в поисках беглянки-«невесты». К тому же не один – другие атрионы тоже участвовали в столь важном мероприятии.

– Я могу осмотреть это место? – Каменно-непроницаемая маска на лице идеально соответствовала тому холодному тону, которым задал вопрос майнер.

Серые глаза лишь на мгновение скользнули по моему лицу и волосам – он быстро отвел взгляд в сторону, однако в нос ударил неприятный аромат. Этого запаха я никогда не ощущала на «Дизаре», но в трактовке ошибиться не могла. Негатив. Неприятие. Отторжение. Вот оно – истинное отношение атрионов к людям.

Пожала плечами. Отступила, пропуская мужчину мимо себя. Говорить побоялась – может, внешне меня и не узнать, но голос вряд ли меняется. А когда разочарованный атрион покинул транспорт, я скользнула внутрь, решив, что для меня сейчас это самое безопасное место. Спрячусь здесь, а там видно будет.

– Ну что? Нет? – До моего убежища донесся громкий вопрос Ол-Чеса. – Я же говорил, что не пойдет Рия сюда. Что ей здесь делать? А ты все боты осмотрел?

– Осмотрел, – тише, но все равно внятно, ответил Ми-Лар. – Там пусто.

– Складки? – подсказал кто-то еще.

– Одна занята была, но… – заметно стушевался майнер.

– Значит, она в ней от тебя прячется, – успокоился гайд. – Возвращаемся.

Несколько секунд тишины и…

– Ушли?

– Ага. Что им нужно-то было?

– Искали кого-то. Вроде невеста сбежала.

– Я бы тоже от такого сбежала.

В ответ раздался взрыв хохота. Девушки, говорившие не на вайли, а на том самом земном языке, который так упорно заставляла меня учить мама, смеялись звонко и весело.

– Закрывай!

Шуршание, мягкое «брямс», и меня, присевшую на ребристый пол, окутала тьма.

 
Наш мозг так схож с программой для настроек,
Что мы становимся машинами трансляций –
Чужих эмоций, мнений, впечатлений,
Которым нелегко сопротивляться.
Здесь все в ходу: и мимика, и жесты,
Слова, диапазоны интонаций…
И даже тот, кто вроде внешне стоек,
Пополнит список жертв манипуляций.
 

(Стихи неизвестного автора-землянина, около 2020 года)

– Вот это да…

Изумленное восклицание, раздавшееся над головой, заставило меня лишь сокрушенно вздохнуть и плотнее закутаться в импровизированную накидку.

А что еще оставалось? Надеяться, что меня не заметят, было глупо: выбраться из закрытого помещения не удалось, а упаковки рэда, за которыми я пряталась, начали быстро исчезать, когда террианки вернулись, чтобы освободить технику от груза.

– Светлана Марьевна! У нас тут безбилетница! – совсем уже громко сообщила девушка, нависшая надо мной.

– Кто? – удивился уверенный женский голос.

Через несколько секунд я смотрела в те самые бледные глаза, которые такой презрительностью одаривали Ол-Чеса. Вот только меня они изучали иначе – с любопытством. Я бы даже сказала – дружелюбно. Заинтересованно. И уж точно без агрессии.

– Откуда тут… – начала было говорить Светлана Марьевна, она же Вет-Ла, – видимо, упростила свое имя для удобства общения. Осеклась и ахнула: – Это ты земная невеста атриона? А я-то думала…

Что именно она подумала, я так и не узнала, потому что женщина решительно шагнула ко мне и подхватила под руку, чтобы помочь встать. Я охнула, ощутив, как сильно от долгого сидения затекли ноги.

– Идем!

Ее даже мой наряд не смутил. Вет-Ла ни о чем не спрашивала, лишь шаги замедлила, среагировав на мою прихрамывающую походку. Впрочем, мы и шли-то совсем недолго – летающая техника, как выяснилось, стояла внутри практически пустого, но объемного замкнутого помещения, а выйдя из него, мы попали в широкий, совершенно безликий коридор с ответвлениями.

Свернув в один из них и поднявшись по лестнице, Вет-Ла наконец меня отпустила, но лишь для того, чтобы удобнее было набрать код на панели, встроенной в оконтуривающую проем темно-серую полосу, и открыть дверь.

– Садись, – указала на невысокий диванчик, но не успела я выполнить распоряжение, как ее мнение вновь изменилось: – Стой! Сначала это безобразие сними.

Под «безобразием» она определенно имела в виду мой трофейный наряд, которым я в некоторой степени гордилась, – это ведь он скрыл органическую одежду, которая выдала бы меня Ми-Лару. Но теперь он мне точно не нужен.

Пока я распутывала пояс и выбиралась из недр непрозрачной, хоть и довольно тонкой ткани, услышала:

– Тамара! Костюм принеси! И белье… Эту гадость тоже снимай.

Первое предназначалось высокой светловолосой девушке, которая заглянула в комнату и мгновенно ретировалась – наверняка приказ исполнять. Второе, снабженное отнюдь не ласковым эпитетом, – мне.

С последним я бы поспорила. Уверена, человеческая одежда не будет настолько комфортной и не сядет идеально по фигуре. Но, опять же, вставать в позу и препираться нет смысла – сколько времени я смогу носить свой комбинезон? Пару суток. Потом он начнет деформироваться, твердеть, и я из него вообще вылезти не смогу. А модуля, производящего новую ткань, на Терре точно нет.

Мягкий, так и норовящий прилипнуть обратно к телу материал упал к ногам. Холодный воздух коснулся кожи, и я невольно поежилась, обхватывая себя руками, когда проем раскрылся, а вошедшая девушка протянула мне стопку белья.

Повертев в руках необычные тряпочки, я без проблем определила их назначение. У мамы целый контейнер похожих штучек, сама она их не носит, но бережно хранит. Как память, наверное. Мне в детстве не раз доставалось за излишнее любопытство и бесцеремонность: без спроса пробираться в родительскую каюту, наряжаться в земную одежду, а потом бегать по «Дизару» и шокировать атрионов я обожала. А когда мама меня отлавливала – сначала ругала, потом смеялась, ласково называла «зеленым пугалом», в итоге все же показывала, что и для чего нужно.

Вет-Ла, которая ни на мгновение не спускала с меня внимательного взгляда, прищурилась и едва заметно кивнула, словно сделала для себя какой-то вывод, и он подтвердился. Собрала с низенького столика, стоящего перед диваном, раскиданные по бежевой столешнице неизвестные мне предметы, освобождая пространство для подноса, который еще одна девушка внесла в комнату.

Странно, но распоряжения я не слышала. Хотя наверняка, пока я раздевалась-одевалась, Светлана Марьевна использовала другой способ сообщить о своих желаниях – язык жестов у людей куда более выразительный, чем у атрионов.

Села она напротив, пододвинув ближе сплетенное из каких-то тонких прутиков изогнутое сиденье. Я же опустилась на мягкий диванчик, прислушиваясь к ощущениям тела. Не слишком комфортным, надо признать. Брюки растягивались плохо, белье сжимало грудь, а обувь так плотно обхватывала ногу, что ходить в ней казалось нереальным.

– Угощайся.

Разлив по низеньким емкостям ярко-красную жидкость, Вет-Ла поставила на поднос высокий сосуд и, прихватив напиток и желтый упругий шарик – один из многих, лежащих на плоском блюде, – откинулась на спинку кресла. Последовав ее примеру, я осторожно обхватила пальцами непрозрачный жесткий материал. Стаканы для мусса определенно мягче!

– И как тебя угораздило к ним попасть, девочка? – наконец Светлана Марьевна заговорила о том, что наверняка давно хотела узнать, но сдерживалась. В ее глазах явно читалось сочувствие. – Как ты вообще там выжила? Как тебя зовут? Кто твои родители?

Я растерялась. Вопросы, разумеется, ожидаемые. Вот только ответы на них правдивые я дать не могу, а лгать сложно, не имея представления о том, что мне не навредит в такой необычной ситуации. Однако, как не раз говорила мама, большую часть из того, что хочет услышать собеседник, он скажет сам. Если правильно построить диалог.

– Меня зовут Рия. – Я стеснительно опустила глаза в пол. Необычный, твердый, глянцево-черный, похожий на окаменевшую органическую массу.

– Рианна, значит, – тут же нашла земной аналог Светлана Марьевна. Мою застенчивость она приняла как должное и сочла за необходимость поддержать морально: – Красивое имя. А атрионы наверняка не смогли полностью его выговорить. Мое вот тоже видоизменили.

– Вас за гайда приняли? – Я тут же применила второе правило: перехватить инициативу в том, чтобы задавать вопросы.

– Ну это неудивительно. Для них ведь «гайд» – тот, кто управляет, а я как раз этим и занимаюсь, – оправдала мои надежды Вет-Ла. Впрочем, быстро вернулась к прежней тактике: – Так сколько времени ты с ними?

– Я не помню точно… Долго. – Последнее слово едва выдавила, намекая, насколько сложно и неприятно мне об этом говорить.

Сработало. Взгляд террианки стал беспокойным. Что-то определенно ее волновало, какая-то догадка, мысль, о которой я не знала, но чувствовала, как Вет-Ла нервничает, опасаясь, что она подтвердится. Наверняка именно поэтому сделанный ею вывод прозвучал в большей степени как вопрос:

– Они тебя украли?..

Я кивнула и мысленно порадовалась тому, что мне даже врать не приходится. Содеянное Ол-Чесом на самом деле можно назвать именно так. У него не было разрешения моих родителей увозить меня с Атриона, и я своего согласия тоже не давала!

– Прости, Рианна, – совершенно расстроенно выдохнула Вет-Ла. Даже еду, которую до этого пару раз откусила, положила на стол. И напиток туда же поставила.

Я с трудом сдержала рвущееся наружу изумление. Что же такого террианка могла вообразить, если себя винит в том, что происходит с девушкой, о существовании которой она до этого даже не знала?!

Как я ни старалась, потрясение в моих глазах Светлана Марьевна заметила. Однако это сыграло мне на руку, заставив женщину признаться:

– Похоже, это я виновата в том, что ты к ним попала. Однажды Ол-Чес заговорил о том, что было бы неплохо изменить обменные расценки. Мол, им трудно собирать столько льера за короткое время, и если я не пойду на уступки, они прекратят поставки. А я тогда его осадила. Знала, что, кроме меня, никто ему рэд не продаст, и сказала, что не будет льера – и не надо. К тому же он мне никто, чтобы условия диктовать. Ни сват ни брат, вообще посторонний тип. Думала, его это остановит и он отступится. Ох… Ну надо же… В голове не укладывается, что он мои слова воспринял как руководство к действию! И сегодня, когда Ол-Чес о землянке-невесте для сына заговорил, подумала, что он просто блефует. Лишь когда тебя увидела, сообразила, что не врал…

– Не врал… – Опять же вспомнив наставления мамы, я повторила последние слова собеседницы, прежде чем задать новый вопрос: – А о детях вы сказали зачем?

– Да чтобы время потянуть! Хоть как-то адекватно отреагировать на его заявление и закрыть тему… Ты почему не ешь? Не хочешь? – Она неожиданно переключилась на происходящее здесь и сейчас.

Видимо, у меня все же плохо получалось удерживать внимание Вет-Ла на том, что она говорит.

– Отвыкла.

Я осторожно коснулась жесткого края емкости и наклонила, стараясь, чтобы непривычно текучий напиток не пролился мимо. Проглотив практически безвкусную, хоть и приятно пахнущую жидкость, облизнула губы, скользнув языком по зубам. Ни разу не пользовалась этими штуками. Даже не представляю, получится ли у меня жевать, как это делают люди. На «Дизаре» не было возможности практиковаться.

Однако, понимая, что пробовать все равно придется, забрала с блюда новую для себя пищу. Прежде чем откусить, понюхала, втянула носом невероятный аромат, от которого желудок сделал кульбит и негодующе взвыл. Да, есть я хотела, несомненно.

– У моей поварихи получается изумительная выпечка, – удовлетворенно прокомментировала Светлана Марьевна, понаблюдав за тем, с какой жадностью я вгрызаюсь в сладкую, тающую во рту мякоть. – Впрочем, скоро ужин, так что ты не наедайся. Убедишься, что она и в приготовлении других блюд настоящий мастер. Я не пользуюсь новомодными автоматическими кухнями и даже сама иногда готовлю, мне натуральные продукты и сам процесс нравятся.

– Что будет со мной? – Поняв, что от темы она уклонилась уж очень далеко, я все же рискнула вернуть разговор в прежнее русло.

Ответила террианка не сразу. Задумчиво на меня посмотрев, поднялась и, оправив одежду, отошла к одному из окон. В комнате их было целых три, потому и без того светлое, за исключением пола, помещение, заполненное ажурной мебелью и декорированное невесомыми колеблющимися тканями, дарило ощущение легкости и свободы.

Светлана Марьевна оперлась ладонями о подоконник, заглядывая куда-то вниз, затем перевела взгляд наверх. Мне с моего места не было видно, что она изучает. Я слышала лишь слабый гул, вместе с теплым ветерком проникающий в помещение.

– Комнату я тебе выделю, с этим у нас проблем нет. Выспишься, освоишься, с девочками познакомишься. Нет смысла что-то решать прямо сейчас. Тебе успокоиться нужно, осознать, что ты уже не в плену. Да и мне… Мне тоже есть над чем подумать. Иди, Рианна. Тамара тебя проводит.

Женщина обернулась. Морщинки у глаз стали заметнее, голос жестче. Она определенно корила себя за то, что произошло, и теперь пыталась найти способ все исправить.

С сожалением посмотрев на оставшуюся выпечку, я нашла в себе силы не потянуться за очередным кусочком. И так три штуки слопала, на первый раз хватит. Привычно наступающего после стакана мусса чувства сытости я не испытывала. Наверное, нужно съесть не меньше десятка этих шариков, чтобы оно появилось. Или вместе с ними что-то еще. Не зря же в рационе мамы всегда было три-четыре вариации продуктов.

Пока я медлила, та самая стройная блондинка по имени Тамара успела получить инструкции и теперь вела меня по коридорам здания, одновременно объясняя, где и что расположено:

– У нас два корпуса, жилой и рабочий. Перепутать сложно, во втором запах… специфический. Хотя внешне они похожи. Вот тот коридор видишь? – Ее рука указала на ответвление, больше похожее на туннель, ограниченный полупрозрачными стенами. – Он как раз ведет к промышленным блокам. К ним не ходи, тебе там делать нечего. На первом этаже, – девушка кивнула в сторону лестницы, ведущей вниз, – столовая и общий холл. Это если нет желания уединяться. Обычно мы вместе время проводим, когда свободны, так веселее. Здесь что-то типа офиса… – Тамара обвела рукой пространство, разделенное прозрачными перегородками, за которыми просматривались столы, мебель и девушки. – А за ним наши комнаты.

Она остановилась возле ограниченного темным кантом закрытого проема и, набрав на панели код так же, как это делала Светлана Марьевна, оттолкнула стену. Та странным образом развернулась, словно крутилась на какой-то оси. Заглянув внутрь и убедившись, что в помещении порядок, моя провожатая отступила.

– Можешь здесь поселиться. Дизайн и удобства стандартные, разберешься… Или тебе помочь? – спохватилась, видимо вспомнив наставления начальства.

– Помоги, пожалуйста, – не стала я отказываться.

Неорганические, механизированные технологии – это то, в чем я совершенно ничего не понимаю. Я с мамиными земными штучками обращалась на «вы», хотя она пыталась меня к каким-то из них приобщить. Ничего путного из этого не вышло. Возможно, они были слишком сложными, возможно, у меня не было к ним нужного тяготения, а возможно, я просто не в том возрасте была, потому что сейчас то, что мне показывала Тамара, не воспринималось чем-то страшным и жутким. Другим – да. Необычным. Но вполне познаваемым и…

И нервирующим!

Во-первых, чтобы что-то изменить – например, дверь открыть или стул передвинуть, – нужно сделать это самой! Во-вторых, мебель намертво застыла в том состоянии, в котором находится сейчас, и трансформировать ее в более удобный вариант нет ни малейшей возможности. В-третьих, бассейна с гелем для сна тут нет, а есть возвышение, накрытое ворохом тканей, да еще и без бортиков. Как на этом спать? В-четвертых, санитарный модуль называется «туалет-ванная», разделен на части, а уж про то, как именно надлежит заниматься гигиеной, мне вообще говорить не хочется.

Разумеется, я держала себя в руках. Ровно до тех пор, пока дверь за террианкой не закрылась с характерным щелчком, означающим, что теперь ее может открыть только тот, кто живет в комнате. Вот тогда, сбросив неудобную обувь, я и сползла по твердой стеночке на не менее жесткий пол.

Разве я смогу жить в таких условиях? Чем я думала, когда от Ми-Лара пряталась?! Что теперь делать? Как домой возвращаться?

Ревела я самозабвенно, с чувством, не в силах остановить поток слез, хлынувших из глаз. Всхлипывала, стирала ладонями мокрые дорожки со щек, а они снова появлялись. И это нервировало ничуть не меньше окружающей обстановки. В атрионском облике мы не плачем! Мы просто истерически фоним, и это, надо сказать, куда более прилично выглядит. А человеческая ипостась вот в такой ненормальной форме демонстрирует эмоциональное состояние, в котором я нахожусь. Мало того, она еще и в прежний вид возвращаться не желает!

Из зеркала, которое висело в комнате, словно вмурованное в стену, на меня смотрела землянка с покрасневшими глазами и носом, припухшим ртом, слипшимися темными ресницами и совершенно невероятной прической на голове. То есть с полным ее отсутствием! Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в человеческих канонах красоты, но даже мне понятно – видок у меня… своеобразный. И совсем не похож на тот, который я привыкла видеть в зеркале на «Дизаре».

Что мама в таких случаях делала? Залезала в складку, а потом расчесывалась.

Вместо складки пришлось довольствоваться местным «душем», а вот щетка для волос нашлась, и даже чистая. По крайней мере, я на ней посторонней органики не обнаружила. Теперь кудрявые локоны лежали относительно ровно, с учетом их страстного желания распушиться – наверняка из-за излишней тонкости и количества. А вот с лицом дело обстояло намного хуже. Краснота уходить не желала, припухлость тоже…

В общем, в столовую мне пришлось топать, так и не получив нужного результата. Однако я очень скоро поняла, что это и к лучшему. Женщины, разместившиеся за большим общим столом, смотрели сочувственно, вопросов не задавали, а болтая между собой, старались избегать любых тем, касающихся атрионов, видимо чтобы не травмировать и без того пострадавшую психику гостьи. Этому же способствовали и суровые взгляды Светланы Марьевны, которые та бросала на сотрапезниц. Я же ела, выбирая мягкую пищу, чтобы хоть немного мусс напоминала. К беседе не прислушивалась, лишь иногда сознание выхватывало отдельные фразы.

«Платья завтра привезут, я смотрела утром прайсник в шопе». «Не очень-то она и качественная, я пробовала. Дрянь, а не помада». «Я похудела на целый размер, так что блузку Лине, которая сейчас на смене, отдам. Ей точно впору будет». «На полкредита кулон подорожал, представляешь? А ведь еще вчера со скидкой продавался…»

Любопытно, здесь одни женщины, и разговоры у них исключительно женские. Где же мужчины? Мама говорила, что на Терру после окончания военных действий с Атрионом их прибыло очень много. А я не вижу ни одного.

Мы ужинали. За огромными оконными проемами столовой по темнеющему синему небу неторопливо скользили редкие серые облака и медленно погружался в сумрак далекий горный массив. Лучи закатного солнца ползли по раскрашенным мелким цветным рисунком стенам, поднимаясь все выше к идеально ровному, глянцевому потолку.

Когда я вернулась к себе, уже совсем стемнело. Свет в комнате включать не стала – из окна, несмотря на ночь, лилось приятное, мягкое свечение. Достаточное для того, чтобы видеть обстановку. Заинтригованная, я откинула закрывающую проем легкую ткань, отодвинула плотную прозрачную створку и выглянула наружу.

В комнату вместе со светом ворвались холодный ветер, будоражащий сырой запах и равномерный, то стихающий, то нарастающий, гул. Тот самый, который я слышала, когда со Светланой Марьевной разговаривала.

Слева, погруженный во тьму, лишь по редким освещенным проемам угадывался жилой корпус. Справа хорошо просматривался приплюснутый куб – полупрозрачный, светящийся изнутри, а в нем, в том же ритме, что и стихал-нарастал гул, двигались тени. То ли люди, то ли механизмы. Вероятнее, все же второе, ведь что-то производило этот нудный звук!

Вздрогнув от пробравшегося под одежду холода, я торопливо закрыла створку. Сбросив одежду, растерла себя ладонями, согреваясь, и нырнула в ворох тканей, предназначенных для отдыха, зарываясь поглубже. Надеюсь, там будет тепло.

Вот только как уснуть? Я никогда не делала этого вне контроля диспетчера, который настраивает гель, помогая организму расслабиться на нужный период времени.

С трудом подавив нарастающую панику, закрыла глаза, пытаясь представить, что я дома, на «Дизаре».

– Два-восемь, – прошептала. – Сон. На двенадцать часов. Пожалуйста…

«Фальшивая нота, сыгранная неумело, – это просто фальшивая нота. Фальшивая нота, сыгранная уверенно, – это импровизация».

(Из книги Бернара Вербера «Тайна богов»)

Выключив воспроизведение, я лишь головой покачала. Наверное, этот экзот тоже попадал в ситуации, когда приходилось лукавить, чтобы спасти свой имидж. Перевернув накопитель, прочитала название: «Литературные цитаты и афоризмы XX–XXI веков». Занятный сборник. Надо будет попросить у Вет-Ла его почитать.

Вернув пластину в шкаф, взялась за следующую. Стерла тряпочкой скопившийся слой пыли на верхнем торце. Включила. Увидев колонки цифр и непонятных формул, поморщилась. Это не так интересно. Следующий…

– Закончила?

Голос Светланы Марьевны раздался, когда я закрывала створку шкафа. Она сама появилась из-за моей спины, придирчивым взглядом прошлась по своей коллекции и удовлетворенно улыбнулась:

– Спасибо. У меня никак руки не доходили, а девочкам и без того работы хватает.

– Это было несложно. – Я тоже улыбнулась. Выражать эмоции мимикой с каждым днем становилось все проще и получалось все естественнее. Указала пальцем на заинтересовавшую меня пластину: – Можно я возьму почитать?