Текст книги "Князь Мещерский"

13

– Господа! – Брусилов обвел взглядом сидящих за столом командующих фронтами и армиями. – Ставкой Верховного главнокомандования мне поручено доложить свои соображения по поводу предстоящего наступления на Берлин. С вашего позволения, я начну, – он прокашлялся. – Итак. В ходе весеннего и летнего наступлений русская армия освободила оккупированные немцами земли России и Польши и вышла к германской границе. Противник утратил не только территории, но и костяк своей армии. Его потери убитыми, ранеными и пленными по не полным подсчетам за весь период войны составляют не менее трех миллионов солдат и офицеров. Неприятель утратил тысячи пушек, миллионы винтовок и массу другого снаряжения. Разгромлена лучшая часть германской армии. Мы же сохранили костяк кадровых частей, приросли оружием и снаряжением, приобрели боевой опыт, научились воевать дерзко и решительно. Победы положительно сказались на духе войск. Он необычайно высок. Все – от солдат до генералов, только и говорят о предстоящем штурме Берлина и мечтают пройти маршем по его улицам.

Сидевшие за столом генералы заулыбались.

– Однако, – продолжил Брусилов, – задача перед нами стоит сложная. Противник еще силен. На линию соприкосновения войск, которая проходит по Одеру, переброшены все, кого немцы смогли наскрести. Разведка докладывает, что военные городки в тыловых городах Германии стоят пустые. Проведена дополнительная мобилизация, в армию призваны все мужчины, способные держать оружие. Многим далеко за шестьдесят. Боевые качества этих спешно сформированных частей низкие, но их много. По нашим подсчетам, численность войск противника составляет не менее полутора миллионов человек.

Командующие фронтами обменялись взглядами.

– В полевом сражении мы легко разгром эту орду, но немцы сидят в обороне. Их кайзер заявил, что русский сапог никогда не ступит на священную землю Германии. (Командующие заулыбались.) Сказано опрометчиво, но следует признать, что опровергнуть эти слова нелегко. Германская армия занимает выгодную позицию на левом берегу Одера. Ширина его составляет от двухсот до двухсот пятидесяти метров, она возрастает в период весенних и осенних паводков. Сейчас как раз наблюдается такой. Для сохранения пойменных лугов от паводков, берега Одера обвалованы, тем самым представляя защиту не только от вод, но и от наступающей армии, особенно если приложить к ним руки саперов. По данным разведки, немцы этим усиленно занимаются. Нашим войскам предстоит преодолеть водную преграду, затем штурмовать укрепления на левом берегу, что чревато большими потерями. Немцы стянули к Одеру не только пехоту, но и всю артиллерию, которую сумели найти. Разоружены даже крепости. Таковы исходные данные операции.

Брусилов налил в стакан воды, отпил, затем взял указку и подошел к стене, где висела завешанная белым холстом карта. По его знаку подскочивший адъютант убрал холст.

– Предлагается форсировать Одер здесь, здесь и здесь, – Брусилов ткнул в карту указкой. – Все три фронта начнут наступление одновременно. Форсировав реку, они захватят плацдармы, с которых и пойдут в наступление. Это не даст противнику возможности ликвидировать прорыв обороны в одном месте переброской частей с других участков.

– А как насчет потерь? – спросил командующий Северным фронтом Рагоза. – Предположим, что мы соберем все, что плавает: лодки, баржи, плоты. Но пока достигнем противоположного берега, немцы разобьют большинство переправочных средств артиллерией. Мы лишимся их разом. К тому же двести пятьдесят метров – кинжальная дистанция для пулеметов. Завалим Одер трупами, если вообще сумеем его преодолеть?

– Правильный вопрос, Александр Францевич! – кивнул Верховный главнокомандующий. – Что скажете, Алексей Алексеевич?

– Мы не будем форсировать Одер на плотах, – ответил Брусилов. – Наведем наплавные мосты под прикрытием артиллерийского огня.

– И сколько времени вы собираетесь стрелять по противнику? – усмехнулся Рагоза. – Сутки, двое? Германцы подтянут артиллерию и разнесут ваши мосты в щепки.

– На устройство переправ я отвожу полчаса.

– Сколько? – изумился Рагоза. – Шутите, Алексей Алексеевич?

– Никак нет, Александр Францевич. Понимаю, что мои слова вызывают недоверие. Предлагаю присутствующим выехать на берег Немана, где саперы из армии Антона Ивановича, – Брусилов кивнул в сторону сидевшего неподалеку Деникина, – продемонстрируют наведение переправы через реку. – Автомобили для вас приготовлены.

– Ну что, господа? – обратился к генералам Верховный главнокомандующий Алексеев. – Съездим? Один раз Алексею Алексеевичу удалось нас удивить. Посмотрим, что он придумал на этот раз.

Подавая пример, он встал. Командующие последовали его примеру. На улице у здания губернаторского дворца в Гродно, временно занятом Ставкой Верховного главнокомандующего, их ждали автомобили. При виде выходящих из дверей офицеров, шоферы завели моторы. Генералы расселись по салонам, и колонна, возглавляемая автомобилем Брусилова, покатила по булыжной мостовой. Следом устремились два грузовика с охраной. Попетляв по узким улочкам, колонна вырвалась из города и устремилась на север. Спустя полчаса она прибыла на песчаный берег с установленным неподалеку от уреза воды высоким деревянным помостом с перилами. Судя по цвету досок, сиявших желтизной, сколотили его совсем недавно. Командующие выбрались из автомобилей и вопрошающе посмотрели на Брусилова.

– Прошу! – указал тот на помост и взобрался на него первым. Генералы последовали его примеру. – В этом месте, – Брусилов указал на реку, – Неман похож на Одер, который нам предстоит преодолеть. Валов нет, но противоположный берег высокий и обрывистый. Ну что, господа! – он достал часы и отщелкнул крышку. – Засекаем время. Павел Викентьевич, – повернулся он к адъютанту. – Сигнал!

Штабс-капитан вытащил из висевшей у него на поясе кобуры ракетницу, взвел курок и выстрелил. Белая ракета, шипя, взмыла в небо. В тот же миг густые кусты справа от помоста превратились в муравейники. Отлетели в стороны ветки, укрывавшие большие лодки с закрепленными поперек них помостами из досок, и окружившие суда солдаты потащили их к реке. Минута – и лодки заколыхались на воде. Саперы, а это были они, споро скрепили лодки между собой цепями с крюками на концах, которые продевали во вколоченные в борта кованые кольца. В считанные минуты лодки образовали вдоль берега длинную извилистую линию. Свисток дудки, и ближние к помосту суда стали толкать к стремнине. Сидевшие в них саперы взялись за шесты, а затем – за весла. Дальше лодки подхватило течение. Изломанная линия наплавного моста развернулась поперек реки и перекрыла ее полностью. Когда передовая лодка ткнулась бортом в противоположный берег, из нее выскочили саперы и обухами топоров стали заколачивать в песок толстые колья. На это ушло не более минуты. Справившись, солдаты завели за опоры концы цепей от борта лодки. Тем временем другие, помогая себе веслами и шестами, выровняли суда, и закрепили их якорями, сброшенными с носов. После этого забрались на помосты и стали сшивать их скобами. Звонко застучали топоры. Генералы наблюдали за этим действом, не скрывая изумления. Наконец руководивший построением переправы офицер-сапер, пробежал по помосту на левый берег, встал там и скрестил руки над головой.

– Двадцать две минуты, господа! – сообщил Брусилов и защелкнул крышку часов. – Неман, конечно, не Одер, поуже будет, но и саперы Антона Ивановича имели всего день для отработки упражнения. Если дать больше времени, управятся быстрее.

– Эта переправа выдержит повозки? – засомневался Рагоза.

– Проверим! – ответил Брусилов и сделал знак адъютанту. Тот переломил ракетницу, вставил в казенник новый патрон и выпалил в небо заряд – в этот раз черного дыма. Из-за кустов послышалась команда, и на берег вылетел эскадрон драгун. Перестроившись по двое в ряд, кавалеристы взбирались на помост и рысили к противоположному берегу. Там, спешившись, оставили лошадей на попечение коноводов, а сами стали взбираться на обрыв, изображая атаку. Постепенно их фигуры скрылись за гребнем. Заревел мотор, и к переправе выполз броневик на гусеницах, за ним – второй. Машины взобрались на помост и покатили к левому берегу. От лодок с помостом по воде стали расходиться круги, переправа слегка проседала под тяжестью машин, но держала их уверенно. Преодолев мост, броневики съехали на песок, повернули и двинулись вдоль обрыва, разыскивая пологое место. Нашли и стали взбираться.

– Вот и все, господа! – сказал Брусилов. – Демонстрация окончена.

– Удивили, Алексей Алексеевич! – покачал головой Верховный главнокомандующий. – Представьте мне командира, чьи солдаты строили мост.

Брусилов глянул на адъютанта. Тот убежал и спустя несколько минут вернулся с капитаном со знаками различия саперов. Взобравшись на помост, тот вытянулся перед Алексеевым:

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! Командир саперной роты шестнадцатого полка седьмой дивизии капитан Самойлов!

Алексеев внимательно посмотрел на стоявшего перед ним офицера. Не молод, лет сорока. Мундир потерт, но вычищен и отглажен. Сапоги блестят.

– Как звать вас, капитан? – спросил.

– Семен Савельевич, ваше высокопревосходительство!

– Как быстро вы построили этот мост, Семен Савельевич?

– За неделю, ваше высокопревосходительство! Можно и быстрее, коли материалы будут. Тут главное не лодки и помосты сколотить, а отковать крюки и цепи нужной длины.

– Ежели прислать саперов с других фронтов, научите их делать такие переправы?

– Не вижу препятствий, ваше высокопревосходительство! Ничего хитрого.

– Молодец! – сказал Алексеев. – Давно ротой командуете?

– Седьмой год, ваше высокопревосходительство.

– Антон Иванович! – Алексеев повернулся к Деникину. – Почему такой замечательный офицер засиделся в должности и чине? Непорядок. Немедленно ставьте его на батальон. Я же, властью, дарованной мне государыней, позабочусь о его чине. Поздравляю вас подполковником, Семен Савельевич!

– Благодарю, ваше высокопревосходительство!

– Свободны!

Отпустив новоиспеченного подполковника, Алексеев повернулся к командующим:

– Все поняли, господа? Немедля присылайте к Антону Ивановичу саперов, и чтобы к середине октября они могли вот также быстро ладить переправы. Это наш шанс удивить и, следовательно, победить противника. Возвращаемся в Гродно. Как форсировать Одер, мы теперь знаем, осталось определиться, как будем громить неприятеля на левом берегу…

Совещание в Ставке Верховного главнокомандующего завершилось к вечеру. Генералы отправились на вокзал, где ждали литерные поезда, которые развезут их по фронтам. Зайдя в свой вагон, Брусилов приказал подать ужин и пригласил разделить с ним трапезу командующих армиями. Генералы с радостью согласились – проголодались все. После ужина Брусилов отпустил командующих, попросив Деникина задержаться.

– Что ж вы так обмишулились с сапером, Антон Иванович? – спросил, закурив. – Толковый офицер, а седьмой год на роте.

– Виноват, Алексей Алексеевич! – повинился Деникин. – У саперов не так просто вырасти в чинах – возможностей меньше. Это не пехота. В передовых порядках не наступают, командиры гибнут редко, вот и нет вакансий. О Самойлове я случайно узнал. Попросил подобрать умелых саперов, предложили его роту – лучше всех в армии переправы ладила. После такой демонстрации я и сам бы его в должности повысил.

– После Одера у саперов появятся вакансии, – вздохнул Брусилов. – Под огнем переправу придется наводить. Артиллерийскую подготовку мы, конечно, проведем, но подавить огневые точки полностью не удастся. Саперы первыми ступят на неприятельский берег, потери среди них будут большими. Объявите, что все, подчеркну, все, кто будет строить наплавной мост, будут представлены к наградам – от нижних чинов до офицеров. Крестов и орденов жалеть не будем.

– Понял! – кивнул Деникин. – Позвольте спросить, Алексей Алексеевич? Идея моста, который строят на берегу, а потом течением разворачивает поперек реки… Это Валериан Витольдович?

– Он, – кивнул Брусилов. – И ведь что поразительно, Антон Иванович? Наплавные мосты давно известны, их еще древние греки строили. И саперы наши это умеют. Но чтоб сначала у берега, а потом течением развернуть, никто не додумался. А ведь так просто!

– Светлая голова у человека! – сказал Деникин. – Недаром его цесаревна в мужья выбрала.

– Сомневаюсь, что она, – возразил Брусилов.

– То есть? – удивился Деникин.

– Ольге Александровне двадцать один год. Какие в таких летах соображения у девиц? Чтоб росту больше, лицо посмазливей да мундир понарядней. Валериана Витольдовича цесаревна, конечно, сама приглядела, но решение приняла императрица. Испытала человека в деле, поняла, что он собой представляет, после чего приблизила к себе. Мудрая у нас государыня! Выпьем за ее здоровье!

Брусилов плеснул в бокалы коньяка из пузатой бутылки, генералы встали и выпили.

– Благо для России, что подле трона будет Валериан Витольдович, а не какой-то паркетный шаркун, – сказал Деникин после того, как оба сели. – Выпьем за него?

– Наливайте! – кивнул Брусилов…

⁂

Кабинет премьер-министра Британии на Даунинг-стрит, 10. Присутствуют: премьер-министр, назначенный на эту должность королем после одобрения его кандидатуры палатой общин взамен погибшего Ллойд-Джорджа, начальник Скотленд-Ярда, директоры МИ-5 и МИ-6.

– Итак, джентльмены, – начал совещание премьер-министр, – неделю тому я дал вам поручение расследовать гнусное убийство моего предшественника, сэра Дэвида Ллойд-Джорджа, графа Дуйвора, виконта Гвинеда и отвел на это семь дней. Срок вышел. Я готов выслушать ваши доклады. С кого начнем?

– Наверное, с меня, – встал начальник Скотленд-Ярда.

– Сидите! – махнул рукой премьер-министр. – Мы не в палате общин.

– Достоверно установлено, – начал глава полиции Лондона, опустившись на стул, – что бомбу в спальню сэра Дэвида принесла горничная Марджори Галлахер.

– Ирландка? – сощурился премьер-министр.

– Ирландцем был ее покойный муж. Сама Марджори из Уэльса. Протестантка, как и ее супруг. Ирландку-католичку никогда не взяли бы на службу в резиденцию премьер-министра.

– Продолжайте!

– В день покушения Галлахер дежурила в резиденции. В обязанности такой горничной входит уборка помещений в случае возникновения нужды, подготовка постелей для премьер-министра и его супруги, выполнение прочих работ по требованию управляющего. На службу Галлахер пришла с большой картонной коробкой, в которой, по ее словам, лежали бисквиты, которые она привезла из Франции, чтобы угостить сослуживцев. Однако никто из них этих бисквитов не попробовал. В коробке находилась бомба.

– Зачем Галлахер ездила во Францию?

– У нее есть дочь Полли восьми лет, болевшая туберкулезом. Накануне Галлахер попросила управляющего отпустить ее на неделю с целью показать дочь французским докторам. По ее словам, они добились больших успехов в лечении этой болезни. Мы наводили справки: утверждение ложно. Французы, как и мы, не умеют исцелять от туберкулеза. Но управляющий этого не знал и горничную отпустил. Через неделю она вернулась с бомбой.

– Кто дал ее горничной?

– Позвольте, я расскажу о расследовании подробно?

– Слушаю.

– Подозрения на Галлахер пали с самого начала. Приготовив постели сэру Дэвиду и его супруге, она покинула резиденцию, хотя это запрещено: дежурная горничная должна находиться в помещении на случай возникновения нужды в ее услугах. Полицейскому у входа Галлахер сказала, что ее отправили со срочным поручением. Выглядела она при этом взволнованной. Как мы установили позже, за углом ее ждало такси с неизвестным мужчиной в салоне. Согласно показаниям таксиста, он отвез Галлахер и неизвестного к пристани у Лондонского моста. Там пара села на паровой катер, который доставил их к устью Темзы, где преступников ожидала яхта. Принадлежность этого судна установить не удалось, экипаж катера не видел его названия из-за темноты и плохого освещения. Однако капитан катера утверждает, что слышал, как пассажиры и матросы яхты говорили по-французски.

– Опять Франция! – нахмурился премьер-министр.

– Да, сэр! Получив эти сведения, я направил в эту страну лучших детективов с приказом найти следы Галлахер. Они начали поиск с Парижа и не ошиблись. Установлено, что горничная и ее дочь останавливались в отеле «Шаванель», где и провели неделю.

– Недешевый отель, насколько знаю, – хмыкнул премьер-министр.

– Нас это тоже удивило, сэр! Жалованье горничной не позволяет снимать там номер. Сбережений у Галлахер не было – потратила на лечение дочери. В последнее время она жила скудно: снимала комнату в бедном районе и, по отзывам соседей, экономила каждый пенни. Но в Париж она прибыла разодетой в богатые наряды, сорила деньгами. Изображала из себя состоятельную даму, которая привезла показать дочери Париж, чем и занималась. Ездила на такси, посещала магазины.

– Ее кто-нибудь навещал?

– Нам удалось это выяснить. Одновременно с Галлахер в отеле проживал русский князь Мещерский, лейб-хирург русской императрицы и жених наследницы престола. Он прибыл в Париж по приглашению Французского медицинского общества. Выступал с лекциями, проводил показательные операции. Парижский университет даже присвоил ему степень почетного доктора медицины. Несмотря на молодость, Мещерский – известный врач. В числе его достижений – успешное лечение детского туберкулеза. Мы не скупились на чаевые прислуге отеля и выяснили, что вечерами князь посещал Галлахер, где, по всей видимости, занимался лечением ее дочери. Не без успеха. Перед отъездом из Парижа горничная посетила известного специалиста по легочным болезням профессора Леруа, и тот подтвердил полное излечение Полли от туберкулеза. Копией его заключения мы располагаем. Дальнейшие следы Галлахер и ее дочери теряются. Отыскать их не удалось.

– Плохо! – поморщился премьер-министр. – Я ждал от вас большего. Главного я так и не услышал. Кто вручил горничной бомбу и почему она согласилась совершить покушение?

– Возможно, это знают присутствующие здесь джентльмены, – сказал начальник Скотленд-Ярда.

– Позвольте мне? – спросил директор МИ-5 и, получив кивок, продолжил: – На первый вопрос у меня нет ответа, а вот по второму имеются соображения. Главное – это, конечно, деньги. Нет сомнений, что горничную подкупили. Кто-то щедро оплатил ее пребывание в Париже и лечение дочери. Можно только представить, сколько получил русский лейб-хирург за свои услуги. Это не одна гинея[69]69
  Гинея – золотая монета, равная фунту стерлингов. Вышла из обращения в XIX веке, но как мера стоимости используется до сих пор в лошадиных торгах. В разговорной речи в того периода часто упоминалась. Один фунт стерлингов за визит врача – это очень много по тем временам.


[Закрыть] за визит, как у наших врачей. Но у Галлахер имелись и личные мотивы. Ее мужа, Патрика Галлахера, капитана флота Его Величества, два года назад адмиралтейство отправило с деликатным поручением к берегам одной французской колонии в Африке. Там как раз случилось восстание туземцев, и Галлахеру поручили отвезти им оружие. В интересах Британии было подлить керосина в огонь мятежа. К сожалению, миссия провалилась: шхуну у места выгрузки перехватил французский корвет. На требование сдаться и принять призовую партию Галлахер, как надлежит британскому офицеру, ответил отказом и вступил в бой. Силы были неравными, шхуна получила ряд попаданий из пушек и затонула. Капитан, другие офицеры и большинство матросов погибли. Однако уцелевших моряков французы выловили из воды, и те поведали о грузе и миссии шхуны. Случился скандал. Британия получили грозную ноту от французского МИДа. Нам угрожали запретом на поставку британских товаров на территорию Франции. Допустить этого было нельзя. Тогда адмиралтейство объявило, что Галлахер оказался у берегов французской колонии из личных корыстных мотивов. Сам нанял шхуну, закупил оружие, которое собирался продать мятежникам. Спешно созванный суд признал его преступником и заочно приговорил к смертной казни, которую, как известно, привели в исполнение французы. Его вдову лишили пенсии, причитающейся семье погибшего офицера флота. Эта мера позволила замять скандал.

– Кто отдал такое распоряжение? – спросил премьер-министр.

– Первый лорд адмиралтейства.

– Уинстон?

– Да. Сэр Уинстон Черчилль, близкий друг покойного сэра Дэвида.

– Вдова капитана знала о его миссии, – подключился директор МИ-6, – и не согласилась с приговором. Она обратилась к сэру Дэвиду с просьбой отменить несправедливое решение суда, вернуть честное имя мужу и назначить ей положенную пенсию. Премьер-министр по понятным соображениям ничего отменять не стал, но, будучи добрым человеком, велел взять Галлахер горничной в свою резиденцию, обеспечив ее заработком, необходимым для содержания семьи. Вдове следовало заткнуть рот, и это удалось.

– В благодарность она принесла бомбу и взорвала своего благодетеля, – желчно сказал премьер-министр. – Поистине говорят: «Всякое доброе дело несет с собой свое наказание».[70]70
  Фраза принадлежит английскому пианисту Айсидору Павья. Сказана она была позднее описанных событий, но это АИ.


[Закрыть] Но я хочу знать: кто стоит за покушением? Кто использовал эту неблагодарную тварь в своих гнусных целях?

– У меня есть соображения по этому поводу, – сказал, помявшись, директор МИ-6. – Но я хотел бы высказать их с глазу на глаз.

– Говорите! – не согласился премьер-министр. – У меня нет секретов от этих джентльменов.

– За покушением стоит Россия.

– Что?! – Хозяин кабинета изумленно откинулся на спинку кресла. – Зачем русским убивать британского премьера?

– Несколько месяцев назад мы организовали покушение на их императрицу.

Эти слова ошеломили присутствующих. Все изумленно уставились на директора МИ-6.

– Погодите! – затряс головой премьер-министр. – Русские объявили, что это было делом рук Германского генерального штаба.

– Дымовая завеса. Они заставили нас успокоиться и нанесли ответный удар.

– Не могу поверить, – покрутил головой премьер-министр. – Кто отдал приказ устранить императрицу?

– Ваш предшественник.

– Сэр Дэвид?!.

– Могу объяснить, какими соображениями он руководствовался.

– Не нужно! – поспешил премьер-министр. – Кто организовал покушение в Москве?

– Наш человек в посольстве, работающий под прикрытием атташе. Его имя Гордон Джеймс, лейтенант-коммандер. Очень грамотный и толковый офицер. С поручением справился блестяще, не его вина, что русской императрице удалось выжить.

– Не такой уж он блестящий, если русские узнали о нашей роли в этом деле, – язвительно заметил премьер-министр.

– Русской полиции удалось арестовать непосредственных исполнителей покушения. Видимо, их пытали. В этой варварской стране не имеют представления о правах человека. Только этим можно объяснить, что исполнители дали показания. Это опытные террористы, совершившие не один десяток удачных покушений на высокопоставленных русских чиновников. В революционной среде известны как убежденные и непримиримые противники монархии в России. В твердости их духа сомнений не имелось.

– Тем не менее они заговорили. Если вы, конечно, не ошибаетесь в своих выводах.

– Не ошибаюсь, сэр! Кому выгодно убийство британского премьера? Франции? У с ней не лучшие отношения, но решиться на такое… Да и нужды нет. Ирландская республиканская армия? Фении[71]71
  Ирландские революционеры, боровшиеся против Британии. Называть членов ИРА фениями не совсем правильно, но это АИ.


[Закрыть] с большим удовольствием совершили бы покушение, но у них не достает для этого сил и средств. Я не знаю ни одной страны в Европе, правительство которой решилось бы на убийство британского премьера. А вот русские – да. Во-первых, у них имелось желание отомстить за свою императрицу, во-вторых, они хотели наказать Британию за поддержку Германии в войне. Терять русским нечего. Наши отношения не выходят за рамки дипломатического протокола, мы не поставляем им никаких жизненно важных товаров. Скорее это Британия зависит от поставок из России сырья и материалов. Это первый довод, а теперь второй. То, что русский князь, жених наследницы престола, жил в одном отеле с Галлахер и лечил ее дочь – не случайность. Жена капитана флота Его Величества не какая-нибудь простушка, которую легко соблазнить блеском золота. Она, если верить отзывам, умная и образованная женщина. То, что ей пришлось убирать комнаты и выносить ночные горшки, всего лишь неблагоприятный поворот судьбы. Ведь сумела же она, отстаивая честь мужа и свое право на пенсию, пробиться к премьер-министру! Если хотите знать, ваш предшественник допустил большую ошибку, предложив ей место в своей резиденции. Вместо того чтобы восстановить справедливость, он унизил вдову капитана Британского флота. Ему следовало пообещать ей разобраться с этим делом, назначить содержание из средств тайного фонда и убрать подальше с глаз. Но сэр Дэвид поступил иначе. В результате держал подле себя ядовитую змею, которая только ждала момента, чтобы ужалить. Полагаю, что, получив предложение от русских, Галлахер потребовала гарантий. Она не могла не понимать, что после покушения ее будут искать и непременно отыщут, если только не удастся скрыться там, где наши возможности ограничены. Думаю, ей пообещали подданство России и пожизненную ренту. Кто мог это гарантировать? Будущий член императорской семьи – подходящая фигура. Под благовидным предлогом он приезжает в Париж, демонстрируя серьезность своих намерений, исцеляет дочь Галлахер, тем самым завоевывая расположение матери. Дальнейшее просто.

– Вы можете это доказать? – спросил премьер-министр.

– К сожалению, нет, сэр! Но я уверен в своих выводах.

– А вот у русских доказательства наверняка есть, – сказал начальник Скотленд-Ярда. – Извините, сэр, возможно, это не мое дело, но поскольку меня ввели в круг посвященных… Как вы платили русским террористам?

– Они получили русские рубли и чек лондонского банка на сто тысяч фунтов.

– Почему не марок или швейцарских франков, к примеру?

– Их старший требовал фунты. Мы были вынуждены согласиться.

– Опрометчиво. Если русские предъявят этот документ общественности… Показаниям, полученным под пытками, могут не поверить, а вот чек – серьезное доказательство. Скажу больше, джентльмены. Нас не поймут в Британии. Для англичан король – священная особа, и покушение на монарха в их глазах – гнусный поступок. Мы получим волну возмущения и неизбежную в этом случае смену правительства. Король распустит палату общин и назначит новые выборы. Такое право у него есть.[72]72
  Таки да. Правда, подобного давно не случалось, досрочные выборы в Британии инициируются правительством, но право распустить парламент по своей воле у английского монарха имеется.


[Закрыть] Я это к чему, сэр? – Он посмотрел на премьер-министра. – Нельзя выдвигать русским обвинение в покушении на вашего предшественника, тем более при отсутствии доказательств.

– Предлагаете утереться и сделать вид, что ничего не произошло? – нахмурился глава кабинета министров. – А что мы скажем общественности?

– Здесь вспомнили фениев. У Галлахер ирландская фамилия. Неважно, что она протестантка, народу хватит и первого факта. Предлагаю объявить об ирландском следе в покушении и усилить карательные меры в отношении террористов. А то они и вправду распоясались.

– Поддерживаю! – сказал директор МИ-6. – О русских лучше молчать.

Его коллега из МИ-5 кивнул, соглашаясь.

– С этим определились, – подвел итог глава кабинета. – Но мы не можем оставить без ответа подлое убийство! Я требую ответных мер! – Он посмотрел на директора МИ-6.

– Повторить покушение на русскую императрицу не удастся, – поспешил тот. – У нас нет нужных исполнителей в России, поиск их займет много времени. К тому же после взрыва Кремлевского дворца, императрицу и других высших чиновников стали усиленно охранять.

– Я не говорил, что следует убить русского монарха, – сморщился премьер-министр. – Но нужно показать русским, что мы знаем об их участии в покушении на сэра Дэвида и не собираемся оставлять это без ответа. Требуется преподать им урок, да такой, чтобы они впредь с опаской и страхом смотрели в сторону Британии. Взять, к примеру, этого князя, который лечил дочь Галлахер и участвовал в организации покушения на моего предшественника. Он виновен и должен понести наказание. Его устранение станет болезным уколом для русской императорской семьи. Это возможно? – Он посмотрел на директора МИ-6.

– Да, сэр! – кивнул тот.

– Вот и займитесь. Я более не задерживаю вас, джентльмены!

Участники совещания встали и потянулись к выходу.

– Задержитесь, Оливер! – окликнул одного из них премьер-министр.

Директор МИ-6 вернулся за стол.

– В отношении этого Джеймса, – сказал глава правительства после того, как другие участники совещания покинули кабинет. – Срочно отзовите его в Лондон!

Директор кивнул.

– И еще. Он должен исчезнуть в пути. Ну, там выпить и свалиться за борт. Не мне вас учить.

– Понял, сэр!

– Русские террористы наверняка дали в отношении его показания, так что Джеймс – опасный свидетель. Жаль его, но интересы Британии выше, чем жизнь одного, пусть даже блестящего офицера. И позаботьтесь о его семье! Нам не нужна вторая Галлахер.

– Сделаю, сэр!

– Ступайте, Оливер! Я буду ждать вашего доклада. Не затягивайте с делом!