Текст книги "Смертники"

Группа старшего прапорщика Ефимова

Сергей осторожно очистил бойницу от насыпавшейся в нее почвы, положил на нее ствол автомата и, стараясь держать голову как можно ниже, вперился в прорезь прицела.

– Наблюдать! – скомандовал он и, внезапно пожалев, что не взял вторую СВД, вдруг вспомнил о «Винторезе» Кудинова. Расстояние, разделяющее противников, было невелико, так что «винтовка снайперская специальная» вполне могла заменить более дальнобойную эсвэдэшку.

– Третий, прием.

– На приеме, – тут же послышался голос Баранова.

– Давай Гаврилюка на старт, и пусть дует за «Винторезом» Кудинова. – Отдавая приказ, Сергей не забывал всматриваться вдаль.

– Уже, – ответил старший первой тройки ядра, и Сергей удивленно поднял брови. Когда только успели? Наверное, когда бинтовали раненых. Другого времени у них не было.

– Тогда местность под прицел, и всякого, кто высунется, – на «ноль». Только пусть сам… – Ефимов хотел сказать «не подставляется», но не стал, не первый раз, знает.

– Уже, – все тем же тоном ответил Баранов, и Сергей довольно улыбнулся: растут ребята, растут. И поглядев в сторону противника, мысленно бросил: «Хрен вы нас возьмете, хрен!» В этот момент из глубины леса ударила длинная пулеметная очередь, тут же ей вслед завторили другие. В ответ огрызнулся и смолк пулемет Вячина, нерешительно заработал «ПКМ» Юдина. Находившийся на левом фланге Тушин пока молчал. Сергей ждал, пули били рядом, но он лишь морщился и не отрывался от прицела.

Внезапно ожил весь правый фланг противника. Затарахтели пулеметы, затрещали автоматы, но все стрелки находились в глубине леса в тени, и Сергею никак не удавалось вычленить какую-нибудь чересчур нерасторопную фигурку. Естественно, он не мог слышать, но почему-то был уверен, что несколько раз подряд щелкнула затвором «ВСС» Гаврилюка. Продолжал рявкать пулемет Вячина. Казалось, что времени прошло много, на самом деле с начала атаки пробежало каких-то несколько десятков секунд. Сергей уже «пощекотал нервы» одному слишком шустро бежавшему бандиту и теперь готовился пальнуть в следующего, но тут его взгляд уловил движение в центре «чеховских» порядков – вперед выдвинулись вражеские гранатометчики. Автомат Ефимова и пулемет Тушина загромыхали одновременно. Один из гранатометчиков упал, двое других поспешно кинулись в разные стороны. Сергей повел ствол автомата вправо, метя в убегающего бандита, и тут же его щеку обожгла боль. Он, непроизвольно дернувшись, вновь взял прицел и несколько раз поспешно нажал на спуск. Очередь легла гораздо правее, чем следовало. И следом за этим вторая вражеская пуля, зацепив стенку бойницы и обдав лицо Ефимова крошкой рассыпавшейся под ее напором земли, пролетела мимо.

«Снайпер!» Этой уверенности Сергею хватило для того, чтобы сползти вниз и, сдернув автомат, начать менять позицию. Над головой просвистело, и позади окопов раздались грохоты взрывов. Нос забило гарью – вражеским гранатометчикам удалось сделать первые выстрелы. Огонь со стороны обороняющихся значительно ослаб, и дальше чехи уже «развлекались» – разрывы гремели по нарастающей. Ефимов стрелял, менял позиции, то же делали его бойцы, но лавина вражеского огня не стихала. Противник, не прекращая вести огонь, постепенно подкатывался все ближе. Сергей приготовился отдать команду на применение последних оставшихся у них «ВОГов», и в этот момент в эфир ворвался взволнованный шепот ушедшего на левый фланг Кудинова…

Рядовой Кудинов

Низко пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, один за другим, в его сторону, обходя группу с фланга, двигались четыре человеческие фигуры, нет, уже пять, – Аркадий не уловил момента ее появления, но теперь бандитов было пятеро. Они передвигались крадучись, низко пригнувшись. Иногда шедший первым даже ложился, внимательно осматривался и лишь затем двигался дальше.

Аркадий выругался, «СВД» тихо опустилась на ветки ежевики, рука сама нащупала лежащий на земле «Вал».

– Командир, нас обходят слева! – Слова, сказанные в микрофон одними губами, на фоне гранатометных разрывов были едва различимы, но их услышали.

– Понял! – немедленно отозвался Ефимов. – Иду. – И тут же сказал Тушину: – Слева противник!

– Слышал! – хрипло отозвался только что скатившийся на дно окопа пулеметчик и, отложив в сторону «чеховский» автомат, потянулся к своему родному пэкаэмчику.

А Аркадий в этот момент целился в одного из бегущих. Правда, было их уже семеро – семеро бандитов, двигавшихся в его сторону. Теперь он наконец понял, почему так неожиданно и внезапно, а главное, незаметно для остальных разведчиков появились здесь эти окружающие группу моджахеды. Вдоль противоположной опушки шла то ли старая забытая канава, то ли обычная в этих местах неровность – складка местности.

До ближайшего бандита оставалось метров тридцать. Теперь, выйдя во фланг, они шли, практически не скрываясь, уверенные, что их прозевали и теперь уж точно не заметят.

Вдруг шедший впереди моджахед остановился и махнул рукой. Повинуясь его команде, остальные стали расходиться в разные стороны и одновременно с этим подтягиваться, выползая на одну линию. Больше медлить было нельзя. Аркадий прицелился и нажал на спусковой крючок. Плевка девятимиллиметровой пули за грохотом боя никто не заметил, лишь кравшийся одним из последних бандит нелепо взмахнул руками и, выронив оружие, начал пятиться к стоявшему за спиной дереву. Наконец сиплый звук, вырвавшийся из его горла, привлек внимание остальных. Тут же шедший первым моджахед резко развернулся… и получил пулю в спину. Выстреливший в него Аркадий резко сместил ствол вправо и полоснул очередью следующего, уже метнувшегося за укрытие бандита. Слева резанула ответная автоматная очередь; жалобно застонало, принимая в себя пронесшиеся над головой Кудинова пули, стоявшее за его спиной дерево.

Аркадий перевернулся на бок и придавил оставшимися в магазине патронами тех, кто слева. Мгновенно извернулся, заграбастал в ладонь обе приготовленные гранаты и одну за другой отправил их в сторону противника. Чем-то ощутимо обожгло спину. Краем уха Кудинов услышал, как затарахтел пулемет Тушина. В глубине леса, там, куда улетели брошенные эфки, поднялись клубы дыма, и шлепок разрывов слился с автоматной очередью вынырнувшего из-за деревьев группника. Аркадий попробовал приподняться на локтях и не смог. Затем ему слышались новые выстрелы, ругательства, время от времени срывавшиеся с губ ввязавшегося в бой командира группы, шуршание ответных пуль, чьи-то стоны – возможно, его собственные. Затем раздались еще два гранатных разрыва, и на какое-то время все стихло.

Очнулся Аркадий от тряски, и сразу же услышал голос Ефимова, матерившего какого-то бугая за то, что тот «слишком много» ест. Слова очень сильно напомнили фразу из мультика про Винни-Пуха, и потому, несмотря на терзавшую боль, Аркадий улыбнулся. А может, этих слов вовсе и не было? И они ему только мнились? Кудинов ощущал себя плывущим в лодке по бескрайнему, обволакивающему разум туману. Наконец, он понял, что его, перекинув через плечо, куда-то тащат; затем последовал толчок, падение и, наконец, Аркадий почувствовал, что лежит на дне окопа.

Шамиль Басаев

Шамилю уже доложили о начале боя, и теперь он в радостном предвкушении победы потирал руки и наслаждался мечтами:

«И пусть русские сколь угодно будут спорить и доказывать обратное, но после этих кадров весь мир будет знать, кто истинный хозяин в чеченских горах. Мир наконец-то перестанет считать, что это мы, подобно жалким шакалам, прячемся от русского спецназа. Мир поймет, что мы живем в нашем лесу так, как желаем жить, и никакие русские собаки не в состоянии противостоять нам. – Шамиль репетировал свою будущую речь. Он даже встал, придерживаясь края стола и пристально вглядываясь в размещенное у стены большое зеркало. – Мир поймет, что никакие силы русских не смогут сломить нашего сопротивления. – Басаев улыбался, радость переполняла его грудь, он чувствовал себя так, как будто намеченные им планы были уже выполнены. С другой стороны, разве что-то могло помешать его планам? И хотя теперь многое зависело от быстроты, с которой братьям Келоевым удастся выполнить поставленную перед ними задачу, сам Шамиль не видел никаких препятствий для успешного завершения начатой им операции.

Старший прапорщик Ефимов

– У, черт, живой! – выдохнул Сергей, словно так до конца и не веря в подобное чудо. Этот забег дался ему непросто. Мало того, что пришлось лететь сломя голову, а затем в короткой, но яростной перестрелке добивать не успевших дать деру бандитов, так еще на обратном пути их заметили остальные бандиты и начали окучивать, как показалось Сергею, едва ли не со всего имеющегося у них оружия.

– А-аллах акбар! – Выкрики, раздавшиеся со стороны противника, заставили Сергея резко, в два узла, завязать бинт, которым он перевязывал раны Кудинова, и, подхватив свой автомат, броситься в центр занимаемой группой позиции.

– Все «ВОГи» – сто метров, огонь! – кричал он, сам добивая последние оставшиеся у него боеприпасы к подствольному гранатомету «ГП-25». Выпустив по врагу последний «ВОГ», Сергей подхватил стоявший в готовности гранатомет и, подняв его над бруствером, выстрелил по наступающему противнику. Не мешкая, зарядил вновь и, сместившись чуть левее, снова произвел выстрел. На этот раз метился он в те заросли кустарника, откуда постоянно выскакивали вражеские гранатометчики. Вспух взрыв, в действиях вражеских эрпэгэшников возникла заминка, а Сергей снова сменил позицию.

– Получите! – зло выдохнул Ефимов и, выстрелив еще раз, отбросил в сторону уже бесполезную трубу «РПГ-7». Выстрелов к нему больше не было.

Отсекая обходящего справа противника, трещал, добивая последние остатки патронов, пулемет Вячина. В центре, уже не обращая внимания на раздающиеся вокруг разрывы, сдерживал натиск бандитов Юдин. Слева время от времени огрызался Тушин.

Казалось, противник имеет неиссякаемые запасы гранатометных выстрелов. Они падали со всех сторон, то чуть впереди – на бруствер окопов, и тогда земляная крошка и пыль забивали глаза, то немного сзади, заставляя вжиматься в дно окопа и слышать, как барабанной дробью по срубленным остаткам ветвей рассыпаются осколки. Один из выпущенных «чехами» выстрелов угодил в небольшое, попавшееся на его пути деревце, и то рухнуло, на какое-то время загородив обзор. Но многочисленные пули вскоре исправили это «недоразумение», изрядно проредив его крону.

Сергей стрелял, переползал, перебегал с позиции на позицию, смещаясь то к одному, то к другому краю обороны, менял магазины, с особой ясностью начиная понимать, что имеющиеся в их распоряжении запасы автоматных патронов тоже не бесконечны.

– Тушин, все снайперские патроны в ленты, живо! – оказавшись на левом фланге, скомандовал Ефимов и, привалившись к брустверу, длинной очередью встретил худощавого бородача, начавшего очередную перебежку.

– Есть!

Скорее подумав, чем действительно ответив, пулеметчик опустился на колени подле лежащей на земле разгрузки Кудинова и, вытряхнув из нее магазины, начал поспешно снаряжать пулеметную ленту. Лежавший в дальнем углу окопа Аркадий попробовал было пошевелиться, чтобы подползти и помочь другу, но лишь болезненно прикусил пересохшие губы.

– Готово! – почти радостно возвестил Тушин, и Ефимов, удовлетворенно кивнув, вновь поспешил в центр, на помощь обороняющемуся там Юдину.

Нет, что ни говори, а запасы гранатометных выстрелов у противника тоже оказались не бесконечными и начали подходить к концу. Они уже не посылали их валом, лишь бы забросать и ошеломить противника. Теперь бандиты, несмотря на ответный огонь (все время ведшийся со стороны ефимовской группы), тщательно прицеливались, выбирая, как им казалось, конкретные места нахождения спецназовцев. И кому-то из них везло с точными попаданиями…

Сергей почти добежал до присевшего в окопе Ильи, когда срикошетивший от бруствера выстрел, подлетев, разорвался уже в воздухе, рассыпав многочисленные осколки во все стороны и словно градом завалив ими тут же рухнувшего на землю Юдина.

– Сука! – едва ли не взвыл Ефимов.

Он тоже получил пару небольших осколков в грудь, но даже не заметил этого. Пробив одежду, они вошли под кожу, но не смогли пробить кости. Сергей выглянул в бойницу, выстрелил в мелькнувшую среди деревьев тень и поспешил к Юдину.

На плечах, на пояснице, на ногах пулеметчика расплывались кровавые пятна, но ран на голове, к удивлению Сергея, у Ильи не было. Ефимов потянулся к предплечью и вспомнил, что бинта у него нет. Он начал быстро соображать, у кого мог остаться неиспользованный ИПП, но тут же грохот новых взрывов заставил его пригнуться и вернуться к реалиям боя. А реалии были таковы, что бегать в поисках бинтов возможности у него не было.

– Потерпи! – укладывая раненого на дно окопа, прошептал Сергей и кинул взгляд на стоявший на бруствере пулемет. Черной змеей свешивалась вниз только что заряженная, но, к сожалению, последняя оставшаяся у Юдина лента. Дернувшись было к пулемету, Ефимов остановился и, решив оставить «ПКМ» на самый крайний случай, сместился правее и вновь включился в бой.

– Командир, Гаврилюк ранен! – Голос Баранова едва слышался.

– Держись! – почти выкрикнул Ефимов, только вот какой крик мог вырваться из пересохшего горла измотанного боем человека? – Держись! – повторил он снова, начиная выкладывать на бруствер имеющиеся у них гранаты…

Старший лейтенант Крушинин

Станислав понимал, что безнадежно опаздывает. Расстояние, разделяющее его и группу Ефимова, оказалось слишком велико, чтобы успеть вовремя прийти на помощь. Чересчур легко и быстро шагала в этот день его группа. Столь легко и быстро, что на свои координаты они вышли раньше всех, и это даже несмотря на все остановки. К тому времени, когда ефимовская группа ввязалась в бой, разведчики Крушинина уже полчаса как закончили осмотр местности и, заняв круговую оборону, ждали дальнейших указаний. А ведь идти ему, Крушинину, было гораздо дольше. И вот теперь эта поспешность, эта вдруг неожиданно оказавшаяся помехой удаленность говорила о том, что он не успевает. Как назло, теперь Станиславу приходилось двигаться, перелезая с одного отрога на другой. Плюнув и послав все к чертям собачьим (а особенно скрытность своего передвижения), старлей приказал взять резко вправо и повел свою группу на восток, туда, где они сегодня уже пересекли широкую, соединяющую два соседних села (хотя старую и заброшенную) тропу-дорогу.

Через какое-то время, выбравшись на нее, старший лейтенант снова повернул на север и ускоренным маршем поспешил на выручку попавшему в крутую переделку Ефимову. О возможном минировании тропы он старался не думать. Риск подорваться на мине привыкшему доверять своим расчетам старшему лейтенанту в данном случае казался вполне оправданным. Станислав лишь на всякий случай увеличил дистанцию между бойцами, да время от времени торопил добрыми тычками особо «уставших». А в целом все было почти как на марш-броске, разве что более цепким и внимательным взглядом ощупывали бойцы окружающую местность, да время от времени бубнил бежавший рядом с командиром радист, сообщая «Центру» запрашиваемые им сведения.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Воздух звенел. Уши, еще не полностью отошедшие с прошлого боевого выхода, отдавали болью при каждом разрыве. Казалось, еще чуть-чуть, и барабанные перепонки лопнут, не выдержав напряжения. Но бой шел, а барабанные перепонки оставались целы.

– Командир, слева!

Голос Баранова вывел Сергея из состояния некоторого оцепенения. Он приподнялся над бруствером и увидел группу моджахедов, под прикрытием пулеметно-гранатометного огня устремившихся к оборонявшимся на левом фланге разведчикам.

Сергей выцелил впереди бегущего и нажал на спуск. Но что-то он сделал не так: то ли не рассчитал скорость противника и взял неправильное упреждение, то ли в злобе слишком дернул спусковой крючок, то ли вообще промазал, но повалился боевик, бежавший вторым. Повалился под ноги двигавшемуся следом; тот споткнулся и, роняя оружие, полетел на землю. Подняться ему Сергей уже не дал. А того, первого, срезал кто-то из ефимовских ребят. Уцелевшие залегли и, постепенно отползая назад, рассредоточились по местности. Наступательный порыв на какое-то время схлынул.

Хуже всего в сложившейся ситуации было отсутствие возможности для маневра. Сзади – голая и гладкая, как женская коленка, опушка; слева – редкий, на всю свою ширину простреливающийся лес; справа – засевшие на вершине и время от времени для острастки постреливающие недобитые после подрыва мин боевики; спереди – шобла бандитов в несколько десятков рыл. Не будь у Сергея на руках раненых, он бы наверняка смог бы найти способ уйти от превосходящего по численности врага. Пока еще Ефимову со своими бойцами удавалось сдерживать наступающего противника, но скоро все сильнее и сильнее начнет сказываться нехватка боеприпасов… Вот тогда наступит самый неприятный момент.

«Если, конечно, мы еще будем живы!» Изогнув губы в кривой, злой улыбке, Сергей провел языком по зубам, словно стирая с них попавшую в рот пыль, и сплюнул на землю. Затем вновь прильнул к прикладу автомата и мысленно выругался, тщетно пытаясь подловить перебегающего от укрытия к укрытию мелкого чернявого боевика. Наконец-то ему удалось выцелить чернявого при попытке преодолеть очередной открытый участок местности. Треснул выстрел.

– Есть! – радостно воскликнул Ефимов, глядя, как боевик повалился на куст и засучил ногами по земле. Все-таки наглость – это не родня смелости.

Как назло, откуда-то с юго-запада начал стелиться и наползать туман, мешающий разглядеть наступающего противника.

«Была бы связь, – думал Сергей, – можно было бы попытаться вызвать артуху. Пусть бы даже и на себя». Но связь отсутствовала. Обе радиостанции оказались выведеными из строя. Сидевшие в засаде бандиты свое дело знали, они смогли вычислить и уничтожить обоих радистов, вот с командиром просчитались… Хотя это тоже смотря с какой стороны посмотреть. Ведь ротного они вычислили на раз. Хотя и одет он был как все, и рюкзак за спиной – обыкновенный, но, тем не менее, первый залп достался ему и радистам. Сергей понимал, что и его самого спас только окрик Прищепы, увидевшего противника, да еще собственная реакция, заставившая тут же рухнуть на землю. Но все же, если бы не Сашка…

А фигуры бандитов мелькали уже совсем близко. И как назло, на поле боя продолжала наползать белесая стена влажного тумана.

Старший Келоев

Ибрагим вдруг осознал, что и эта, уже третья по счету атака начала проваливаться. Спецназовцы оборонялись с безрассудной храбростью загнанного в угол человека и с умением опытного воина. Автоматные очереди сменялись коротким пулеметным лаем. Пули летели то с одного, то с другого участка вырытых самими же боевиками окопов. Временами Ибрагиму казалось, что им противостоит, как минимум, полтора десятка солдат. Но этого не могло быть, потому что это было невозможно. Обход с правого фланга не удался – Ваха, потеряв шестерых воинов, вынужден был вернуться назад, Ильяз завяз в перестрелке и не сумел сколько бы существенно прорваться вперед. Местность, после того как остатки кустарника были выкошены совместным огнем противостоящих сторон, оказалась слишком ровной и слишком открытой, чтобы всерьез рассчитывать на успех в этом направлении. Разве что у русских кончатся патроны. А боеприпасы у них, похоже, действительно должны были подходить к концу…

Несколько удачнее обстояли дела на левом фланге – там моджахеды Лечо уже почти вплотную подобрались к вражеским окопам.

– Ваха, – «Кенвуд» в руке Келоева слегка подрагивал, – со своими людьми на левый фланг, к Лечо. Поддержи его. Ильяз, ты меня слышишь? – Дождавшись утвердительного ответа, Ибрагим сказал: – Правый фланг твой. Я иду к Лечо. Прижми их.

– Принято.

Ильяз не любил лишних слов. Спрашивать, кого и зачем прижать, не было необходимости. Прижать русских и убить их здесь и сейчас – вот чего он жаждал, а еще испытывал страх за собственную жизнь. К чему рваться вперед, если можно, сидя в окопе, покрикивать на своих воинов, и лишь иногда постреливать, подняв над головой собственное оружие? Так что Ильяз почти с радостью воспринял приказ Келоева.

А Ибрагим поспешил на правый фланг вслед за перебегающими от дерева к дереву воинами Вахи. Они двигались по небольшой дуге, уходя чуть-чуть назад, спускаясь вниз, затем какое-то время вдоль периметра базы и только потом начали подъем вверх, к ушедшим далеко вперед моджахедам Лечо. Уже почти достигнув занимаемых ими позиций, старший Келоев поднял глаза, и его сердце преисполнилось радостью. Аллах услышал его молитвы: со стороны противника на укрывающий боевиков лес начала наползать непроглядная полоса тумана.