Текст книги "Психология рефлексивных механизмов деятельности"

В самом деле, при сопоставлении трех констатированных выше уровней психических процессов (микро-, мезо– и макроуровня) с пятью основными значениями критерия-дискриминатора очевиден следующий вывод. Эти три уровня полно, точно и вполне естественным образом соотносятся с тремя промежуточными – «средними» – значениями критерия-дискриминатора: компонентным, субсистемным и системным. Действительно, любой из известных сегодня традиционно выделяемых «первичных» психических процессов – это именно компонент единой и онтологически неразделимой системы психических процессов. Он несет на себе ее атрибутивные характеристики – качественные особенности целого. В то же время любой из них – продукт аналитического расчленения процессуального содержания психики, и именно эта аналитичность создает постоянные и хорошо известные всем психологам трудности изучения проблемы психических процессов. Кроме того, столь же очевидно, что любой из охарактеризованных выше интегральных процессов (мезоуровень) органично соотносится с субсистемным значением критерия-дискриминатора, поскольку последний как раз и фиксирует те или иные синтезы компонентов внутри целого (системы), каковыми и являются сами интегральные процессы. Они реализуются как синтезы, как результаты интеграции ряда компонентов – тех или иных психических процессов. Наконец, очевидно и то, что рефлексия как процесс макроуровня соотносится с собственно системным значением критерия-дискриминатора. Он характеризуется предельно высокой степенью обобщенности и минимальной «гносеологической аналитичностью» (которая свойственна всем иным уровням и способам описания процессуального содержания психики). В нем предстает, по существу, все содержание «психического как процесса» на том или ином интервале его функционирования. Он, следовательно (именно в силу своей наибольшей интегративности), выступает уже не как «срез», не как аспект в онтологии психических процессов, а как сама эта онтология в ее действительном, а не аналитически расчлененном выражении. Лишь в нем (что, по существу, равнозначно феномену сознания в целом) онтология процессуально-психологического содержания и возможные способы его гносеологического осмысления фактически совпадают. Достигая в нем своего предела, максимума, механизмы психической интеграции – через ряд переходных этапов и уровней – порождают саму онтологию психического, представленную субъекту в феноменах рефлексии, сознания.

В то же время критерий-дискриминатор указывает, что уровней в общей структурной организации психических процессов должно быть не три, а пять. Следовательно, два уровня общей аналитической картины психических процессов оказываются пока неэксплицированными. Они, согласно теоретическим предположениям, должны соотноситься соответственно с элементным и метасистемным значением критерия-дискриминатора. Последнее очень показательно и достаточно конструктивно.

В самом деле, вся история развития представлений о психических процессах постоянно демонстрировала их неразрывную связь с теми или иными психическими (и психофизиологическими) функциями. Тот или иной психический процесс явным образом соотносится с вполне определенной функцией и даже базируется на ней. И фило-, и онто-, и даже социогенетически такая взаимосвязь прослеживается достаточно отчетливо. Данное фундаментальное, на наш взгляд, обстоятельство многократно зафиксировано в ряде психологических концепций. Так, в частности, в концепции Б. Г. Ананьева функциональные механизмы психических процессов трактуются как база и онтологическая основа для их развития в целом [9]. М. С. Роговин отмечал в этой же связи, что «создававшаяся веками система знаний в области познавательных процессов демонстрировала явную тенденцию соотносить тот или иной из них с некоторой функцией» [191, с. 301].

Вместе с тем функции сами по себе – это лишь своего рода потенция, «виртуальность, чреватая реальностью психического», но не само психическое. Не обогащенные операционными механизмами и средствами, не прошедшие свое становление и превращение в процесс, функции еще не несут на себе специфики психического, не являются поэтому его подлинными единицами (то есть компонентами) в строгом смысле данного понятия. Однако, не являясь ими, а выступая как их онтологическая основа (как то, из чего формируются и структурируются впоследствии эти компоненты), функции объективно необходимы для всей, «надстраивающейся» над ними системы психических процессов. Проще говоря, они в своей совокупности естественно и полно соотносятся с элементным значением критерия-дискриминатора. И именно поэтому (как и предписывается данным значением) на нем, то есть на уровне функций, имеет место трансформация двух качественных определенностей – собственно психического в непсихическое, идеального – в материальное (и наоборот). Психофизиологическая реальность, составляющая содержание функций, столь же психологична, сколь и физиологична; это своего рода «мост» между двумя реальностями.

Соотношение психического и физиологического (психических процессов и функций) на языке теории систем – это отнюдь не соотношение системы и элемента и даже не соотношение субсистемы и элемента, а соотношение компонента и элемента.

Обращаясь к еще одному, последнему из отмеченных, но не охваченному пока значению критерия-дискриминатора – метасистемному, мы хотели бы специально подчеркнуть следующее. Именно это значение представляет наибольший интерес (но одновременно и сложность) для изучения рефлексии как процесса, для разработки представлений о структурно-уровневой организации системы психических процессов в целом. Сама сущность и психологическая специфика рефлексии состоит не только в том, что это наивысший по степени интегративности и целостности процесс. Это одновременно и такой процесс, самим предметом, «материалом отражения» в котором (если пользоваться традиционной терминологией) становится специфичнейшая из реальностей – реальность психическая. Будучи максимально интегративной по своим механизмам и процессуальным средствам (а значит, соотносясь с системным значением критерия-дискриминатора), рефлексия по своему материалу, предмету и содержанию есть не что иное, как отражение этой системы, оперирование с ней, то есть выход за ее пределы. Складывается ситуация, при которой рефлексия как процесс, с одной стороны, образует собой системный уровень в общей структуре психических процессов (по механизмам, процедурам, операционным средствам). Но, с другой стороны, по своим результатам она же всегда, и притом совершенно объективно, означает выход за границы этого уровня, то есть переход на иной – метасистемный – уровень организации. Повторяем, в этом заключается не просто какая-либо из рядовых особенностей рефлексии как процесса, а ее главнаяха-рактеристика и даже самый ее механизм, эксклюзивность ее роли в организации психики.

Двойственность, точнее, двойная принадлежность рефлексии и к системному, и к метасистемному уровням, – основной механизм порождающих, генеративных свойств психического, способ «выхода за наличное». Психика тем и уникальна, что в ней (как в системе) заложен такой механизм, который позволяет ей преодолевать собственную системную ограниченность, постоянно выходить за свои собственные пределы, делая саму себя предметом своего же функционирования. Иначе говоря, в самой организации психики предусмотрен и реализован высший из известных уровней – метасистемный. Рефлексия же – это и есть процессуальное средство реализации данного уровня. Результативным проявлением данного средства (точнее, системы средств) как раз и выступает вся феноменология сознания, сознание как таковое. И именно поэтому сознание в его собственно процессуальном аспекте соотносится именно с метасистемным уровнем организации психических процессов.

Таким образом, общая организация системы психических процессов может быть представлена как иерархия пяти основных уровней, каждый из которых, повторяем, однозначно и вполне естественным образом соотносится с определенным значением общесистемного критерия-дискриминатора.

* * *

Развитые выше теоретические представления о классе интегральных процессов, об их взаимосвязях с процессами рефлексивной регуляции, а также о роли последних в структурнофункциональной организации психических процессов в целом могут способствовать, на наш взгляд, решению ряда наиболее острых и актуальных проблем. Так, в частности, эти представления позволяют дать ответ на некоторые важные вопросы, к постановке которых привело формирование и развитие одного из наиболее современных направлений когнитивной психологии – метакогнитивизма.

Поясним сказанное несколько подробнее, руководствуясь двумя главными соображениями. Во-первых, тем, что понятие интегральных процессов, взятых во взаимодействии с рефлексивными механизмами, непосредственно смыкается с категорией метакогнитивных процессов и тем самым существенно содействует изучению последних. Во-вторых, тем, что аналогичным образом может быть продемонстрирована эвристическая функция предложенных в данном разделе представлений и в отношении иных, также важных и актуальных проблем[8]8
  Например, эти представления позволяют предложить новое решение такой общей проблемы, как проблема структурно-уровневой организации деятельности (см. главу 3).


[Закрыть].

Как известно, в русле когнитивной психологии оформилась достаточно мощная тенденция ее развития, которая может иметь (фактически уже имеет) не меньшие, а, быть может, большие методологические последствия. Это зарождение и бурное развитие метакогнитивизма и различных его конкретных направлений (например, метакогнитивное обучение, исследование метакогнитивных процессов и метакогнитивного опыта, анализ проблемы метакогнитивных способностей и др.). Метакогнитивизм сегодня во многом олицетворяет «передний край» развития когнитивной психологии в целом, а та, в свою очередь, в столь же многом репрезентирует сегодня общую и экспериментальную психологию в их современном воплощении и основных достижениях. Исследования в области проблематики метакогнитивизма не могут быть игнорированы ни одной сколько-нибудь крупной психологической проблемой, а тем более, такой важной и комплексной проблемой, как проблема рефлексии. И напротив, анализ основных тенденций развития метакогнитивизма, его основных результатов может значимо содействовать разработке многих психологических проблем и развитию психологии рефлексии в особенности. Наряду с этим столь же очевидна значимость исследований в русле метакогнитивизма и в плане разработки другой фундаментальной и «вечной» проблемы – проблемы сознания, поскольку метакогнитивные процессы по самой своей сути (атрибутивно) предполагают ведущую роль в их организации механизмов осознаваемого мониторинга и вообще в значительной мере образованы ими. Кроме того, без раскрытия закономерностей метакогнитивной регуляции, не только внешней, но и внутренней, то есть собственно психической деятельности, невозможна разработка и еще одной важной проблемы – проблемы субъекта. Метакогнитивные процессы – это такие процессуальные средства, овладевая которыми, субъект в значительной степени и становится таковым, обретает «самость», субъектность не только по отношению к внешнему миру, но и к миру внутреннему – к своей собственной психике, к ее содержанию. Дело в том, что по своей природе и функциональному предназначению метакогнитивные процессы как раз направлены на регуляцию, координацию и организацию этого содержания, на произвольный, осознаваемый контроль за ним.

В первой главе мы достаточно подробно остановились на анализе данного направления. Результаты этого анализа свидетельствуют о том, что в настоящее время следует дифференцировать две основные тенденции (точнее, макротенденции) развития когнитивной психологии в целом. С одной стороны, это исходно присущая уже самым первым когнитивистским исследованиям установка на приоритетное изучение синтетических, целостных структур, механизмов и процессов переработки информации, своего рода трансформация доминировавшей длительное время когнитивно-аналитической парадигмы в области изучения познавательных процессов в когнитивно-синтетическую парадигму. С другой стороны, сама логика развертывания и углубления изучения когнитивных процессов в их высших и наиболее сложных, то есть синтетических и целостных, проявлениях привела к необходимости изучения таких их видов и форм, которые достаточно существенно – качественно – отличаются от традиционных объектов изучения в когнитивной психологии. Возникла необходимость дифференциации и последующего изучения таких процессов, которые обеспечивают не «познание как таковое», не непосредственную реализацию познавательных функций, а регуляцию и организацию познания и для этого – познание (точнее, самопознание) процесса индивидуального познания. Эти процессы, являясь именно познавательными, то есть когнитивными по своему статусу, направленности и механизмам, одновременно очень специфичны по своему предмету: их предметом являются также психические процессы, причем опять-таки познавательные, когнитивные. В результате складывается ситуация, при которой процессы, называемые метакогнитивными, атрибутивно двойственны по своей психологической природе и статусу. Они одновременно являются и когнитивными (по механизмам, содержанию, закономерностям, «носителю»), и регулятивными (по-тем функциям, которые являются для них главными). Происходит своего рода «удвоение качественной определенности», когда один и тот же процесс (то есть любой из процессов, принадлежащих к категории метакогнитивных процессов) является одновременно и когнитивным, и регулятивным. Уже в самой этимологии понятия «метакогнитивный» содержится момент выхода за пределы когнитивной подсистемы психики (мета-), момент выхода в иную качественную определенность – регулятивную. Поэтому метакогнитивные процессы – это не только и не столько сверхкогнитивные, сколько посткогнитивные процессы, то есть регулятивные.

В связи со всеми рассмотренными выше особенностями следует, на наш взгляд, констатировать постепенную эволюцию когнитивно-синтетической парадигмы в регулятивно-синтетическую, точнее, их взаимодополнение. Познание, когниция, взятые в их высших проявлениях и формах, не могут развертываться и быть эффективными без и вне участия в их организации собственно регулятивных процессов. Не включая их достаточно долго в сферу своего изучения и, напротив, намеренно дистанцируясь от них в начале своего развития, когнитивная психология тем не менее вынуждена сегодня включить их в свой состав, обозначив их понятием метакогнитивных процессов. Если ранняя когнитивная психология возникла и развивалась в значительной мере как реакция на доминирование бихевиоральных традиций и атомистичность функциональной психологии, то зрелая когнитивная психология, обратившись к понятию метакогниции, явилась реакцией на исходную узость и ограниченность самой себя, присущую ей на ранних этапах развития. Метакогнитивизм, как одно из наиболее мощных, перспективных и показательных течений в когнитивной психологии, убедительно свидетельствует о том, что ее будущее – в трансформации, точнее, в дополнении регулятивной психологией и конвергенции с ней.

Вместе с тем следует, конечно, отдавать полный отчет в том, что метакогнитивизм, являясь действительно одним из крупных теоретических «прорывов», не только по-новому решает те или иные общие психологические проблемы. Он одновременно ставит множество других, еще более общих и сложных задач. Более того, он, строго говоря, находится еще на относительно ранних стадиях своего развития, а трудности изучения метакогниции велики, принципиальны и множественны. Все они в конечном счете связаны, на наш взгляд, с двумя основными причинами. Во-первых, «в лице» метакогнитивных процессов когнитивная психология (и психология в целом) сталкивается, по существу, с новой психической реальностью, суть которой состоит в том, что эти процессы являются психическими не только по механизмам своего осуществления, но также и по самому своему предмету, объекту репрезентации и регуляции. Во-вторых, сам по себе вопрос о существовании метакогнитивных процессов как таковых автоматически (то есть по определению) ставит еще более острую проблему – проблему достаточности сложившихся традиционных представлений о составе тех психических процессов, которые действительно реально существуют и должны выступать предметом изучения в психологии.

В самом деле, анализ основных результатов, полученных в русле метакогнитивизма (в том числе и рассмотренных выше), позволяет зафиксировать следующие принципиальные трудности и вопросы, которые оформились в нем к настоящему времени и которые остаются пока не преодоленными. Каков состав (то есть своего рода номенклатура) метакогнитивных процессов? Каковы критерии для отделения метакогнитивных процессов от иных психических процессов, и где проходит граница между первыми и вторыми? Как могут и должны быть систематизированы метакогнитивные процессы, то есть какова их обоснованная собственно психологическая классификация? На какие категории и классы они дифференцируются? Каковы отношения метакогнитивных процессов с традиционными, основными классами психических процессов (когнитивных, эмоциональных, волевых, мотивационных)? Каков психологический статус метакогнитивных процессов и механизмов их реализации? Являются ли они качественно своеобразными и специфическими – не сводимыми к аддитивной совокупности всех иных – «первичных» – психических процессов? Как они «встроены» в общую аналитическую картину психических процессов, в их общую структурно-функциональную организацию? Каковы принципы и возможная структурная организация самих метакогнитивных процессов?

Очевидно, что без решения указанных вопросов затруднительно или даже невозможно дальнейшее продуктивное развитие не только метакогнитивизма как такового, но и когнитивной психологии в целом, поскольку первый сегодня во многом репрезентирует вторую. Данное обстоятельство все отчетливее осознается исследователями, что стимулирует попытки решения сформулированных выше вопросов. Вместе с тем ни один из них не раскрыт пока в достаточной степени, что требует новых усилий в данной области и привлечения дополнительных данных к их решению.

Разумеется, проблемы такого ранга могут быть разрешены лишь с опорой на материалы комплексного характера, синтезирующие в себе многие частные разработки и специальные концепции. Определенную роль в данном отношении может сыграть и охарактеризованная в данной главе концепция интегральных процессов психической регуляции деятельности и поведения. И хотя по своим исходным положениям, а также по общей направленности и задачам данная концепция во многом отличается от исследований в русле метакогнитивизма, по результатам и выводам она вплотную подходит к решению тех вопросов, которые сформулированы сегодня в нем как наиболее актуальные.

Действительно, основные положения концепции интегральных процессов, а также теоретические следствия из нее реально содействуют решению именно тех ключевых и наиболее острых, но не решенных до сих пор вопросов, к которым привело развитие метакогнитивизма в настоящее время. Фактически любая из основных психологических особенностей интегральных процессов служит своеобразным ключом для решения этих вопросов. Поясним сказанное. Во-первых, уже наиболее общая особенность класса интегральных процессов – единство объективного критерия их выделения (дифференциации от всех иных классов процессов психики) позволяет определить границы самого класса метакогнитивных процессов как таковых. Этим критерием является соответствие каждого из интегральных процессов той или иной вполне определенной и базовой комплексной регулятивной функции по организации деятельности, поведения. Интегральные процессы столь же объективны и столь же специфичны, сколь объективны и специфичны сами основные регулятивные функции. Следовательно (и это во-вторых), вполне естественным образом решается и вопрос о составе («номенклатуре») метакогнитивных процессов, поскольку сам общий критерий их дифференциации дает необходимые и достаточные основания для определения границ этого состава. В-третьих, установление специфичности общепсихологического статуса интегральных процессов, выступающих процессами второго порядка сложности по отношению к традиционно выделяемым классам психических процессов («первичным процессам», в терминологии метакогнитивизма), позволяет предложить и решение вопроса о соотношении интегральных (и метакогнитивных) процессов с иными процессами психики. Кроме того, интегративные механизмы и принципы, закономерности и феномены, имеющие место при включении «первичных» процессов во «вторичные» (метакогнитивные) и раскрытые в концепции интегральных процессов, содействуют и решению вопроса о межуровневых взаимодействиях психических процессов в их общей структурно-функциональной организации[9]9
  В этой связи, правда, возникает еще один, быть может, наиболее общий и принципиальный вопрос: каковы место и роль метакогнитивных и интегральных процессов в структурно-функциональной организации всей системы психических процессов в целом и каковы основные особенности самой этой системы. Данный вопрос специально рассмотрен в одной из наших работ [108].


[Закрыть].

Аналогичным образом в разработанных представлениях об интегральных процессах содержится, как известно, и решение вопроса о принципах их собственной организации, главным среди которых выступает гетерархический принцип [40; 79; 106]. Он соответственно должен быть транспонирован на реализацию метакогнитивных процессов и функций, предположения о чем выдвигались ранее неоднократно, но не подкреплялись должной аргументацией.

Делая эти заключения, мы вместе с тем хотели бы со всей определенностью подчеркнуть следующее обстоятельство. Представления о метакогнитивных процессах, а также само направление метакогнитивизма в целом, с одной стороны, и концепция интегральных процессов – с другой, имеют существенно разные «гносеологические истоки», разную исходную методологию и различные исследовательские цели, а также во многом специфический понятийный аппарат. Поэтому очень трудно или даже невозможно ожидать полного совпадения тех результатов, к которым они приводят. Мы имеем в виду при этом, в первую очередь, вопрос о соотношении содержания и объемов понятий метакогнитивных и интегральных процессов. Эти понятия и та психическая реальность, которая в них отражена, скорее всего, не вполне тождественны; они, однако, характеризуются очень существенной «зоной перекрытия» их содержания и особенностей указанных классов процессов.

На наш взгляд, понятие интегральных процессов уже по объему, чем понятие метакогнитивных процессов, но одновременно оно обладает более высоким уровнем обобщенности. С одной стороны, конкретный состав метакогнитивных процессов, несомненно, не сводится к тем процессам, которые составляют содержание системы интегральных процессов; он, к тому же, варьирует в зависимости от изменения внешних задач, от специфики условий реализации познавательных функций и др. Кроме того, каждый метакогнитивный процесс может быть представлен на разном уровне организации, с разной степенью ситуативной конкретизации, что в итоге будет давать разные формы самих метакогнитивных процессов, их разные виды. Но, с другой стороны, в понятии интегральных процессов как особого, специфического класса, а также в представлениях об инвариантности состава данного класса зафиксировано положение о существовании определенного регулятивного инварианта, необходимого и достаточного для реализации координационно-регулятивных функций организации деятельности и поведения в целом (а также их более локальных фрагментов в частности). Данный инвариант процессов (то есть, по существу, сам класс интегральных процессов) в значительной мере «безразличен» к содержанию той регулятивной базы, на которую он накладывается и которую координирует, организует. Тем самым интегральные процессы должны быть поняты как объективная основа и как своего рода стержень, ядро всей совокупности метакогнитивных процессов.

В более общем плане в соотношении понятий метакогнитивных и интегральных процессов проявляется логика и «встречная направленность» развития представлений в области психических (особенно когнитивных) процессов и по проблеме психологии деятельности. Исследования в области когнитивной психологии в их современном воплощении, то есть в виде течения метакогнитивизма, привели к оформлению представлений о метакогнитивных процессах как таковых. Это потребовало, однако, достаточно радикальных (собственно парадигмальных) трансформаций – перехода от когнитивно-аналитической парадигмы исследования к регулятивно-синтетической. Аналогичные, то есть также парадигмальные преобразования произошли, однако, и в психологии деятельности: это переход от доминировавшей длительное время структурно-морфологической парадигмы психологического анализа деятельности к процессуально-динамической парадигме. В рамках последней оказалось возможным дифференцировать класс интегральных процессов как таковой. В связи с этим можно заключить, что понятие интегральных процессов является одновременно и своеобразным «концептуальным мостом», позволяющим синтезировать два очень крупных, но существенно разных по исследовательским установкам и традициям направления: с одной стороны, когнитивную психологию в целом (и метакогнитивизм в особенности), а с другой – психологическую теорию деятельности.

Действительно, такой подход означает необходимость радикальной трансформации общей, традиционно сложившейся парадигмы изучения метакогнитивных процессов. Господствующее до сих пор преимущественно внедеятельностное, абстрактно-аналитическое их исследование должно быть преобразовано в их деятельностно-опосредствованное изучение. Необходимо реализовать подход к метакогнитивным процессам как к объективной подсистеме определенной метасистемы — деятельности (и поведения). Для того чтобы корректно и полно раскрыть метакогнитивные процессы, необходимо делать это опосредствованно – через анализ той метасистемы, в которой они реально, то есть онтологически, представлены, в которой и для которой они формируются и функционируют, в которой получают главные детерминанты своего содержания. В силу этого исходным и базовым звеном их общего исследования должно быть изучение их «метасистемного бытия» – их содержания именно как компонентов деятельности. Последнее связано, во-первых, с особой и, можно сказать, исключительной ролью метакогнитивных процессов в организации деятельности (как внешней, так и внутренней); во-вторых, с тем, что именно в структуре целостной деятельности сами метакогнитивные процессы имеют наиболее полный, богатый содержанием вид, обретают истинные – онтологические – детерминанты своего существования.

Таким образом, в качестве отправной для всей стратегии исследования должна рассматриваться методология приоритетного психологического изучения целостной деятельности.

Такая переориентация общей методологии исследования фактически эквивалентна смене аналитического подхода к раскрытию метакогнитивных процессов на системный. Этот подход уже был реализован нами в отношении ряда проблем: в частности, проблемы принятия решения, проблемы структурно-функциональной организации рефлексии и др. Он, однако, с еще большей степенью обоснованности и необходимости должен быть реализован и для исследования метакогнитивных процессов.

Развитые выше положения открывают возможность для формулировки общего подхода к разработке психологической концепции метакогнитивных процессов. По самой своей сути он является деятельностно-ориентированным, а ведущую роль в его реализации играет анализ конкретных видов профессиональной деятельности (прежде всего, наиболее сложных и интеллектуально-насыщенных – таких, как управленческая, организационная, педагогическая, научная, операторская и т. д.). В них предмет исследования представлен в его экологически валидном виде, то есть наиболее полно и содержательно, психологически богато, многомерно и «естественно». Этим предлагаемый подход также отличается от традиционной парадигмы изучения метакогнитивных процессов, в которой явный приоритет отдается лабораторно-экспериментальным процедурам и аналитическим способам исследования.

Данный подход получил развитие в наших работах в форме многоуровневой комплексной стратегии исследования регулятивных, в том числе и метакогнитивных, процессов в профессиональной деятельности. Принципиальное отличие этой стратегии от существующих подходов состоит в том, что ее реализация предполагает в качестве основного и исходного этапа (уровня) изучение метакогнитивных процессов в естественной профессиональной деятельности, а также во внепрофессиональной – собственно поведенческой сфере. И лишь затем – по мере углубления и детализации натурных исследований деятельности – осуществляется переход к различным уровням и типам экспериментального изучения метакогнитивных процессов.

В заключение отметим также следующее обстоятельство. Как было показано выше, рефлексия в ее собственно процессуальном статусе базируется на синтезе интегральных процессов и, следовательно, выступает в известной мере продуктом их соорганизации. Аналогичные отношения существуют между рефлексией и метакогнитивными процессами: последние являются, по существу, ее операционными средствами. Тем самым категория рефлексии выступает в качестве интегратора двух фундаментальных психологических направлений – когнитивной психологии и теории деятельности.