Текст книги "Воплощение j"

Дверь

Она была молода. Душистый сосновый запах еще не выветрился из досок, а выступившая кое-где на стыках смола оставалась по-прежнему липкой и прозрачной.

И была она чудо как хороша. Модный, современный дизайн, свежее, не обезображенное краской дерево, идеально гладко отшлифованная поверхность. И ни малейших намеков на трещины, эти уродливые морщины, предательски выдающие возраст.

Впечатление лишь немного портили неглубокие, но такие удручающе длинные царапины на нижней поперечине… Она поморщилась. А все этот проклятый кот – вот уж кого она терпеть не могла. Да, и еще небольшой шрам чуть пониже замочной скважины, это след от свинцовой пульки, которую старший вогнал из своего револьвера в прошлом году. Что с него возьмешь – пацан есть пацан. И то – к порядку приучен. Сразу все уразумел, как только отец ему к носу кулак приставил: чуешь, мол, паскудник, чем пахнет. Впрочем, и незаметно почти, если специально не приглядываться. А этому коту – никто не указ! Что хочет, то и вытворяет. Зараза!

Зато маленькая – сплошное очарование. Подползет, уткнется головенкой и гукает что-то на своем языке. И без слов понятно – мечтает вырваться из надоевшего замкнутого пространства на бескрайние просторы. Погоди немножко, на улице еще холодно и сыро…

…Ею не пользовались всего несколько дней, но вездесущий паук успел сплести свои тенета в правом верхнем углу – как раз напротив щели, через которую вполне могла залететь зазевавшаяся спросонья муха.

Она скучала. Шумновато, конечно, порой бывает, но все лучше, чем сейчас. Ничего, скоро, поди, вернутся.

От чудовищного удара она выгнулась, слетела с петель и с размаху шлепнулась на пол. Еще не успев опомниться, почувствовала, как бруски захрустели под тяжелыми коваными ботинками.

– Пусто! – разочарованно произнес кто-то.

Ему ответили несколько грубых голосов, но слова были сплошь незнакомые. Наверное, иностранцы.

Ну вот, теперь она погибла! Гореть ей в печи. Что ж, всех нас рано или поздно ждет такой конец – мгновенно отдать все тепло, которое бережно, фотончик к фотончику, наш прародитель десятилетиями впитывал под солнечными лучами в далекой сибирской тайге.

Обидно, ей бы еще стоять и стоять.

Но не это самое страшное. Гораздо хуже, что отныне она навеки обесчещена, ибо не смогла выполнить своего главного предназначения – защитить дом от непрошеных гостей. Что теперь скажут хозяева? Как смотреть им в глаза? Особенно хозяйке – уж как она натирала пахучей полиролью самые незаметные выемки, как до блеска начищала медные ручки! А то некоторые махнут пару раз для вида тряпкой – и вся недолга.

А что подумают далекие славные предки, стойко переносившие безжалостные удары тяжелых таранов с железными наконечниками и острых, как бритва, боевых топоров на длинных ручках?

Да, были Двери в наше время,

Не то, что нынешнее племя…

Нет, уж лучше тогда в огонь.

И никогда больше малышка не обопрется об нее своими мягкими ладошками, пытаясь подняться на ножки.

Она заплакала, и густые янтарные слезы выступили на безутешных миндалевидных сучках.

 
12 апреля 2012 г.
 

Курс молодого бойца

– Насть, в этом деле самое главное – инициатива. Мужики – они наглых любят.

– Точно, Настена, Танька дело говорит, – поддакнула Света. – Она у нас чемпион по скоростному «съему», плохого не посоветует.

– Можно подумать… – скривив брови, слегка натянутым тоном ответила Татьяна. – Вот не надо только прибедняться!

– Девчонки, хорош вам пикироваться! Не отвлекайтесь от темы. Настюх, значит так: теперь или никогда. Не боись, все будет в лучшем виде. Его нужно просто уболтать. Парни страсть как любят, когда им на уши лапшу вешают.

– В этом-то и проблема, – вздохнула Настя. – Не могу я нужных слов найти, хоть убей! Сразу в ступор впадаю, язык деревенеет и в голове, как назло, – ну совершеннейшая пустота.

– Да в том-то и дело, дурочка, что совершенно неважно, о чем ты будешь говорить. Мели языком любую чушь, только не молчи.

– Абсолютно без разницы, – поддержала подружку Татьяна. – Вон, смотри, за соседним столиком сидит весь такой из себя, кофе пьет. Подсядь рядом и спроси вежливенько так, без нажима: «Молодой человек, вы какой кофе предпочитаете – африканский или южноамериканский?» Что бы ни ответил – скажи, мол, тебе нравится то же самое, вот, типа, есть у нас с вами нечто общее. А потом: «Вы знаете, ведь родина кофе – Африка, а какао – Южная Америка. Но теперь больше всего кофе выращивают в Южной Америке, а какао – наоборот, в Африке». Вверни в этой связи что-нибудь шутливое насчет постоянства. Вызывай на диалог. Молчит, как партизан на допросе? Или, хуже того, нос воротит? Тогда спроси, как он относится к кофейным зернам, выковырянным из экскрементов животных. И тут же смотри на реакцию. Если будет разливаться про изысканный аромат, значит – эстет, если брезгливо поморщится – чистоплюй. А если и слыхом о таком не слыхивал, стало быть – деревенщина неотесанная. И начинай подстраиваться. С первым можешь поговорить о классической музыке, со вторым – о вегетарианстве, с третьим – о сроках уборки зерновых или о политике, на худой конец. Ну и так далее и тому подобное…

– И учти, все их увертки стары как мир, – вступила в разговор высокая брюнетка Ира. – Можно заранее ответы заготовить. Не знакомится в транспорте или на пляже? Скажи, что вовсе и не собираешься знакомиться. Просто хочешь узнать, как лучше добраться до следующей остановки, до которого часа работает музей искусства народов Востока или какая тут глубина под буйками. Пойми, никого не волнует, что все это шито белыми нитками, главное – соблюсти протокол. Уважающий себя парень, пока его пять раз не попросишь – ни за что не уступит. Или можешь пойти от обратного. Выдай внаглую, дескать, и сама категорически против случайных знакомств – ничего хорошего из них не выходит. Но здесь, мол, случай особый, так тебе его персона в душу запала, что всю жизнь не сможешь себе потом простить, если упустишь такой шанс. А упрется – тут же меняй тему.

– Но совсем уж заезженные клише лучше не использовать. Подъезды типа «я вас, кажется, где-то уже видела» или «а это, случайно, не вы снимались в рекламе памперсов?» давно не работают, только все испортишь. Прояви хоть какую-нибудь фантазию. И про любовь с первого взгляда тоже с налета не стоит. Это потом можно будет задействовать, когда уже созреет, в качестве контрольного выстрела.

– Или вот еще типичная отговорка – так сразу он якобы не может. Вроде того, что предпочитает не спешить развивать отношения. Здесь важно не перечить. Тут же соглашайся, а сама другой крючок забрасывай. Запомни, от отказов еще никто не умирал. Он тебя – в дверь, а ты назад – в окно.

– И сразу бери быка за рога. Учти, что либо затащишь его в постель в первый же вечер, либо будет тебя мурыжить потом целый месяц. Промежуточных вариантов почти не бывает. Проверено.

– Точно, вот у меня летом случай был, – улыбнулась Татьяна. – Прихожу в соседний бар, смотрю – классный телок у стойки пасется. Подхожу, беру меню, и с ходу: «Что-то выпивка у них сегодня неважная. У меня дома получше будет, не хотите заглянуть попробовать? Я здесь живу неподалеку». Он – в категорический отказ: «Да как вы смеете! Я что, произвожу такое впечатление?» Аж зашелся весь! А я на возмущенные вопли – ноль внимания, несу себе какую-то околесицу. Ну, слово за слово, и что вы думаете – получаса не прошло, как отдался! Вот так-то. Строят из себя невесть чего, но если с умом подойти – никуда не денутся.

– Я же сказала, Танюш, что ты у нас чемпион, впору секундомер запускать. А ты, глупенькая, обиделась.

– Нет, Тань, тут ты неправа, – покачала головой Ира. – Для подобной тактики опыт нужен. У Насти так жестко не выйдет, спугнет только.

– Это на кого попадешь. Впрочем, соглашусь, пожалуй. Но все равно – на будущее пригодится.

– И у меня похожий вариант не так давно приключился, – ностальгически вздохнула, кокетливо поправив волосы, Света. – Познакомилась с одним в клубе. Напросилась в гости, типа, чайку попить. Обрадовалась – ну, думаю, теперь все на мази. В удобный момент – подкатываю. А он – не расположен, видите ли. Я и так, и сяк – ни в какую, паразит. Облом-с. Вот падла, думаю, динамист чертов, какого дьявола тогда к себе в квартиру пустил, если «не расположен»? Делать нечего – не насиловать же. Зашла на посошок в туалет, заглянула потом в комнату, чтобы попрощаться перед тем, как удалиться не солоно хлебавши. Гляжу – а он уже и постель постелил, и под простыню забрался. Лежит, глазами хлопает, как будто так и надо. Стало быть, надежда умирает последней. Надюш, это я не про тебя.

– Ну что, Настюха, еще по маленькой для храбрости и вперед? Пока клиент свой кофе не допил. Да, можешь спросить, часто ли он здесь бывает, что может посоветовать заказать в этом заведении. Ну, и в том же духе: чем по жизни занимается, как относится к проблемам коренных народов Чукотки, не опасается ли конца света. Энергичней, напористей – и вот ты уже в дамках!

– Руки только не очень-то спеши распускать, не любят они этого раньше времени. Жди, пока «поплывет», но уж тогда – не теряйся.

– Да что-то этот мне не особенно нравится, – засомневалась Настя.

– Нравится, не нравится – какая на фиг разница: мужик – он и в Африке мужик.

– И в Южной Америке – тоже, – сострила Таня.

– О, да, да! – восторженно закатила глаза Ира.

– Думаешь, у другого найдешь что-нибудь кардинально отличное?

– Тебе что, детей с ним крестить? Схлестнулись и разбежались. А то, может, и понравится потом, дело это тонкое. Никогда не узнаешь наперед.

– Отстаньте от нее, девки. Не нравится – так не нравится. На рост и цвет, как говорится… Подберем сейчас тебе кого-нибудь по вкусу. Слухай сюда, подруга. Парни делятся на пять категорий. Первые – самый простой случай: готовы на все, но ломаются. Любят, чтобы их поуговаривали. Так уговаривай, в чем проблема, от тебя ведь не убудет. Второй вариант – мальчик невинный, здесь придется попотеть. В первый раз оне очень нервничают, опасаются, понимаешь ли, что не выйдет у них ничего. Тут просто нужно пациента успокоить, приласкать по-матерински, так и так, мол, не дрейфь, пацан, в случае чего – подмогну. Не боги горшки обжигают. Третий тип – из «этих». Ну, тут ты сама все сразу поймешь, дохлый номер. Да и надо оно тебе? Четвертый случай – у него «любофф». Здесь тоже без вариантов, если товарищ запал на кого-нибудь другого – его и бульдозером не своротишь. Даже и не пытайся. Пятая группа – самая распространенная. Им и хочется, и колется, и папа не велит, и по телевизору страшилками пугают. Вот тут – широкое поле для деятельности. Работай. Удача смелых любит.

– Ты еще одну категорию забыла, – подсказала Света. – Те, которые не ломаются.

– Нет, не забыла. Нам такой вокзальный вариант даром не нужен, правда, Настюх? Ну его к лешему, береженого бог бережет. Мы себя тоже не на помойке нашли.

– А бывает и так – изображает недотрогу, а на поверку – клейма ставить негде. Тут рецепт один – просто разуй глаза. Актеры они, как правило, неважные, естество спрятать все равно не получается, непременно наружу вылезет.

– Ну, хорошо, Насть, а кто здесь тебе нравится? Неужели нет никого?

– Вон там, в углу возле окна – вроде ничего, – почти сдалась на уговоры подруг Настя.

– Который – справа или слева?

– Слева, в черной футболке.

– Ну, Настюх, у тебя губа не дура. Молодец! Одобряю!

– Насть, их двое, одной не подступиться. Кстати, заметь, этот случай – самый тяжелый. Когда трое или четверо – отколоть кого-нибудь от компании можно без особых проблем. Остальные вид сделают, что ничего не заметили. А если парочка – тут они вцепляются друг в дружку мертвой хваткой. Неудобно им, видишь ли, что один получает внимание, а другой – нет. Мужская солидарность в них внезапно просыпается. В другое время ссорятся почем зря, чуть не до мордобоя, а теперь вдруг – не разлей вода. В общем, нужна напарница. Танюш, ты как? В форме?

– А я всегда в форме! Как вам сказать, тот, что справа – не фонтан, конечно, но чего ради подруги не сделаешь? Но здесь, Настен, такой нюанс есть – иногда бывает, они наперекрест западают. Тут уж не обессудь – нужно или местами оперативно поменяться, или отваливать. Я тебе мигну в случае чего. Ну как, готова? Тогда – вперед, голой грудью на амбразуру!

– Ну, ни пуха вам, девки, ни пера!

– Ни СПИДа ни триппера! – переиначила грубоватая Ира.

– Тьфу-тьфу-тьфу на тебя, дура, еще сглазишь, неровен час!

– Тань, и за меня разочек!

– Ага, теперь Таня понадобилась! Ладно, подруга, так и быть…

– И за меня – тоже.

– Всенепременнейше! Так, девчонки, ставки сделаны, ставок больше нет! А то самой не достанется.

– Ну, со щитом или на щите!

 
30 ноября 2012 г.
 

Преступление и наказание

Инспектор полиции Кнут Юхансен был непреклонен.

– Уголовное дело я закрываю. За отсутствием доказательной базы.

– Позвольте, как же так? – возмутился Рой Паттерсон. – Признание подозреваемого, свидетельства очевидцев. Чего вам еще нужно?

– Свидетели какие-то тусклые, вряд ли они убедят присяжных, – поморщился инспектор. – А обвиняемый на суде легко может изменить показания. И как мы будем выглядеть?

– Но ведь существуют вещественные доказательства! А вы даже не удосужились подъехать по указанному адресу в подпольную контору перекупщиков. Сняли бы отпечатки пальцев и все такое.

– А зачем? Любой адвокат развалит это дело в два счета. Отпечатки не доказывают факт угона. Вдруг вы осматривали автомобиль в качестве потенциального покупателя? И потом – перекупщики могут заподозрить, кто навел на них полицию. Я думаю, это не в ваших интересах. А нам придется вашу безопасность обеспечивать. Поверьте, правоохранительным органам и так есть чем заняться.

– Но нельзя же допустить, чтобы преступления оставались безнаказанными! – уже без особой надежды на успех упорствовал Паттерсон.

– Да бросьте вы! Это же мелочевка… Подумаешь – четыре угона! Потерпевшие получат солидную компенсацию, «Вольво» или «Сааб» продадут еще четыре авто. Все довольны.

– А как же страховые компании?

– Ну, они тоже не внакладе. Правительство не позволит страховщикам собирать с граждан деньги просто так. Не будет угонов – не будет и полисов.

– Н-да, ну и дела, – почесал затылок Паттерсон. – Как-то все это странно…

– В каждом деле существует своя специфика, неочевидная дилетантам, – улыбнулся Юхансен. – Открою вам еще один маленький секрет, – продолжил он. – В тюрьмах на вакантные места годовые очереди, поэтому реальные сроки получают только по-настоящему опасные преступники. Ваше же дело, даже дойди оно до суда, грозило бы лишь приличным штрафом.

– Не страшен штраф тому, кто не имеет работы, – нахмурился Паттерсон.

– Вот видите, вы уже начали кое-что понимать в нашем правосудии, – ухмыльнулся инспектор.

– Но есть ведь уголовный кодекс…

– Но есть ведь правоприменительная практика, – передразнил угонщика Юхансен.

– Ну, хорошо, – вздохнул Паттерсон. – Признаться, я нарочно украл те машины. Хотел понести заслуженное наказание – совесть замучила совсем. А в настоящем преступлении неудобно было признаваться. «Вересковый снайпер» – это я. Вяжите, – Паттерсон вытянул перед собой руки.

– Эк вас занесло, – рассмеялся инспектор. – Вы будете… Одну секундочку, – Юхансен пощелкал мышью, – восемьдесят шестым претендентом. Настаиваете, чтобы я провел официальный допрос по вашему заявлению?

– Да нет, пожалуй, – мотнул головой Паттерсон.

– Правильное решение, – Юхансен, удовлетворенно улыбнувшись, вытянул ноги, отъехав немного от стола.

– Так что, я свободен?

– Как ветер!

Рой Паттерсон вышел из теплого кабинета в управлении полиции на промозглую осеннюю улицу. Накрапывал мелкий противный дождь, а зонта у него с собой не было. В такую мерзкую погоду хороший хозяин даже пса из дому не выпустит…

Это черт знает что за страна! В тюрьму сесть – не допросишься! Хотя оно и понятно, если за решеткой гораздо уютнее, чем на воле. Серьезным преступникам полагается комфортабельная трехкомнатная камера с четырехразовым питанием и безлимитным Интернетом. Чтобы содержать подобное на свободе, нужно пыхтеть и пыхтеть.

Каким же образом произошла эта непостижимая метаморфоза? В какой момент и почему общество свернуло с простой и понятной любому обывателю дороги на причудливую извилистую тропинку, где истово пекутся о матерых уголовниках, а на законопослушных граждан всем наплевать?

Но от риторических вопросов толку мало. Приходится исходить из реалий. Лучше всего, конечно, сразу же получить пожизненное. И будешь как у Христа за пазухой. Ведь что могут сделать с таким заключенным? Дальше фронта все равно не пошлют. Предложат работать – отказывайся. Максимум, что тебе грозит – неделя карцера (однокомнатной камеры без тренажера, телевизора и компьютера). Вполне терпимо! Хотя, в принципе, ничего не мешает и с этим побороться – подать жалобу на бесчеловечное обращение. В юриспруденции он пока слаб, но во всем можно разобраться при желании и достаточном количестве времени, а уж его в тюрьме будет – хоть отбавляй. Осталась одна проблема – как туда попасть. Но это даже не проблема – целая проблемища!

Проще всего, безусловно, было бы пострелять на улице десяток-другой сограждан. Тут тебе и почет, тут тебе и уважение – высшую меру получишь без звука. Только как раздобыть огнестрельное оружие? Купить на черном рынке – столько не заработать. Да и не продает его сейчас почти никто – самим нужно. А официальный путь – абсолютно нереально: вступи сначала в стрелковый клуб, пройди затем полугодовые курсы, да сдай кучу экзаменов, да миллион справок собери. Нет, добыть оружие таким способом под силу только настоящему маньяку.

А бегать по улице с окровавленным тесаком, – Паттерсон невольно поежился, – нет, это не для него. Даже курицу зарезать, и то противно, а тут живая, трепещущая человеческая плоть. Из автомата расстрелять – совсем другое дело, почти как в компьютерной игре: бац, бац – и наповал.

Лет десять назад добыть оружие было не особенно сложно – треснул бейсбольной битой по затылку полицейскому – и вот тебе табельный пистолет. Но сейчас обычных постовых лишили, от греха, вооружения, оставили только у спецподразделений и мобильных оперативных групп, состоящих как минимум из трех человек.

Еще один стандартный путь за решетку – изнасилование: и удовольствие получишь, и приличный срок. Одна беда – все женщины поневоле стали сегодня экспертами по самообороне. Постоянно носят с собой встроенные в мобильные телефоны миниатюрные электрошокеры и замаскированные под кольца кастеты и пускают это дело в ход при малейшем подозрении. А чего, спрашивается, церемониться – тюрьмы-то никто не боится. Что уж греха таить – пробовал он разок, – Паттерсон непроизвольно потрогал глубокий рваный шрам на правой скуле. Схватил он тогда эту гадину за руку мертвой хваткой, а она, стерва, левшой оказалась!

Да и где провернуть такое дело? На улице – не успеешь: прохожие отметелят за милую душу, им ведь только повод дай. В подъезд сейчас так просто не войдешь – везде опознаватели жильцов установлены. А в безлюдном переулке стремно – как нечего делать нарвешься на настоящего насильника.

Всего несколько лет назад вполне проходил другой прием – столкнуть какого-нибудь пассажира под поезд подземки. Но дело это не такое простое, как кажется на первый взгляд. Просто спихнешь его на рельсы – пиши пропало: однозначно расценят как несчастный случай. Затеешь ссору при свидетелях – так и самому недолго под колесами оказаться. Приходилось проявлять недюжинный артистизм: сначала громко и неразборчиво что-нибудь говорить, изображая тугоухого, оживленно размахивать руками, словно в ажитации, ну а когда окружающие обратят внимание – шах и мат. Но сейчас прикрыли халяву, установив на перронах станций раздвижные двери, и на пути можно сбросить сегодня максимум брелок от ключей.

Вступить в террористическую организацию – тоже не выход: спецназ уже сто лет как боевиков в плен не берет. А то одних посадят – другие мгновенно захватывают заложников с требованием освободить первых. Обидно им, видите ли, что соратники на курорте отдыхают, вместо того чтобы за идею бороться. Вторых осудят – тут же третьи, как черти из табакерки. Ну, надоело в один прекрасный момент. А в одиночку теракт не провернуть. Каждый по пятьдесят раз на дню проходит через рамки автодетонаторов – вот как сейчас борются с бомбометателями.

Массовое отравление – проблематично: точки доступа к системам жизнеобеспечения контролируются не хуже, чем ядерные реакторы. Как минимум два независимых кода и все под бдительным оком видеокамер. Если монтажник с сопровождающим сотрудником безопасности и смогут сговориться, то с Большим Братом – никогда. Сотрудникам постов видеонаблюдения срок за оплошность получить – ни единого шанса, а вот вылететь с высокооплачиваемой работы – наверняка. Поджог – не лучше: везде понатыканы устройства автоматического пожаротушения, а какой газ в них заправлен – можно только гадать.

Диверсия на транспорте: костыль на рельсы электрички или стальные шипы под колеса междугороднего автобуса? Глухо – вездесущие металлодетекторы, многокамерные секционные шины, возродившиеся из глубины веков путеочистители. Не прорвешься.

Компьютерные преступления – вот это класс! Не выходя из дома обрушить банковскую систему или заблокировать, к примеру, противовоздушную оборону. Но никак не меньше – обычных хакеров давно уже не сажают. Одна печаль – там ведь соображать нужно. Нет, не одолеть ему эти биты, сетевые пакеты и файрволы.

Да, упустил ты, Паттерсон, свое время, когда можно было влегкую попасть на мягкие нары. Ждал неведомо чего, вцепившись в эту долбаную работу, будь она неладна. Обложили теперь правоохранители со всех сторон, как охотники-джентльмены ту несчастную лису.

Но ведь должен существовать какой-то выход! Не может быть, чтобы не осталось ни единой лазейки…

Паттерсон подошел к своему подъезду и, старательно избегая смотреть на почтовый ящик, поднялся на третий этаж. Достал ключи, но они выскользнули из окоченевших пальцев, глухо звякнув о кафель лестничной площадки. Вот растяпа! Нет, положительно, сегодня не его день. Все бы ничего, но и вчера, и позавчера были не его днями. И за завтрашним прогнозом к гадалке тоже можно не ходить.

Паттерсон устало вздохнул, поднял связку и отпер дверь. Затем снял промокший насквозь плащ и раздраженно, с силой напялил его на вешалку, чтобы убрать с глаз долой болтающийся там и так некстати забытый зонтик. Крючок не выдержал, и злополучный зонт опять отличился – пребольно ударил хозяина по ноге.

Слезы бессильной ярости брызнули из глаз Роя, острая жалость к себе пронзила все его существо. Даже вещи от рук отбились, куда уж дальше…

Вдруг в голове Паттерсона что-то щелкнуло, и он задумчиво потер ушибленную ногу. Ключи… Зонт… Явно не хватает чего-то третьего. Ну, милый, соображай! Ты ведь всегда прекрасно справлялся с тестами! Продолжите ряд… Боже мой! Яблоко… Старик Ньютон! Эврика, или как это там будет по-английски? Ну конечно же! Сила тяжести – вот явление, с которым еще не научились бороться силовые структуры!

Значит, так. Сегодня же он съедет с квартиры. Ничего, на вокзале как-нибудь пару недель перекантуется. Немного денег от продажи ворованных машин пока осталось, нужно угнать еще несколько – технология-то отлажена. Снять квартиру в высотке в центральной части города накануне праздника – там как раз в этот день собирается приличная толпа. Ну и задействовать то, что окажется под рукой – кирпичи со стройки, кухонная посуда, бутылки с водой. Насчет праздника – это он здорово сообразил, так будет гораздо резонанснее.

И еще – растяжку бы неплохо с каким-нибудь лозунгом написать. Это сразу же поднимет статус преступления. Глядишь – и грант на дистанционное обучение в университете выделят. Хотя можно и не заморачиваться: журналисты сами наверняка что-то подходящее придумают. Он отчетливо представил себе кричащие заголовки первых полос вечерних газет: «Камнемет Паттерсон», «Рой Паттерсон – укротитель гравитации», «Потерявший работу клерк изобрел новый вид преступлений».

У Паттерсона сладко заныло под ложечкой.

 
                                                          ***
 

Зазвонил телефон, и инспектор полиции Кнут Юхансен поднял трубку.

– Привет, коллега, – услышал он с другого конца линии.

– Здорово, приятель, – ответил Юхансен. – Ну как там мой подопечный?

– Ты, как всегда, оказался прав. Паттерсон планировал совершить громкое преступление.

– Надеюсь, вы его вовремя остановили? – утвердительным тоном спросил инспектор.

– Да, конечно. К тому же он не учел, что все высотные здания оснащаются автоматическими предметоуловителями.

– Так вот что он затеял! К счастью, об этих устройствах знают пока немногие. А Паттерсон – типичный невежда. Помню, я ради спортивного интереса посмотрел, как он угонял машины – обхохочешься! Как не огреб по полной программе от владельцев – уму непостижимо. Видно, правду говорят, что дуракам везет.

– Кстати, Кнут, Паттерсон сейчас у меня. Подъезжай, «поучим» на пару этого искателя приключений, чтоб впредь неповадно было. Опять же – годика по полтора-два отпуска получим как нечего делать.

– Да нет, дружище, – ответил инспектор Юхансен. – У меня на это лето несколько другие планы. Хочу вывезти, наконец, семью на море.

 
11 августа 2013 г.