Текст книги "Становление информационного общества. Коммуникационно-эпистемологические и культурно-цивилизованные основания"

Отчуждение человека в условиях индустриального общества принимает новые напряженные формы на стадиях массового конвейерного и полуавтоматизированного производства. В первом варианте человек отчужден уже в непосредственной связи не с отдельной машиной, а с системой машин (конвейером), выполняя монотонную частичную функцию, во втором – явно не успевая за возможностями интенсификации труда в режиме использования станков с ЧПУ. Не говоря уже об обесценении гуманитарного смысла труда, функционально выявляется порочный круг: машина и человек – каждый по-своему – обнаруживают пределы своей производительности.

В таком контексте философия техники не только свидетельствует о несостоятельности техницизма и технологического детерминизма, но и возвращается к гуманистическому идеалу ее творения, подчеркивая новые потребности ее трансформации.

Технические объекты представляют собой результат опредмечивания человеческой деятельности. Техника – это человек, но не в его непосредственном, а в символическом бытии. Оценки этого феномена различны. М. Хайдеггер акцентировал свое внимание на том, что техника противостоит человеку, через технику человек как бы отказывается от своего существования. Поэтому техника есть неподлинное существование человека.

В конструктивном понимании техника – это материализованные сущностные силы человека, его «свое-другое» в синергии с естественными силами природы и социальными отношениями, благоприятными для человека. Такое понимание требует преодоления редукционизма и фрагментарности индустриальной парадигмы и выработки идеалов, ценностей и норм техноэтики. Это особенно настоятельно в «информационный век».

Какие же максимы принимаются техническим сообществом? В Декларации о технике и моральной ответственности, принятой на международном симпозиуме в 1974 г. выдающимися философами, учеными, техниками, отмечалось, что частные, локальные интересы не могут иметь преимущества перед всеобщими требованиями людей, их стремлением к справедливости, счастью, свободе. Ни один из аспектов техники не является морально нейтральным. Недопустимо делать человека объектом, придатком машины. Каждая техническая новация должна пройти проверку на предмет того, действительно ли она способствует развитию человека как свободной, творческой личности. За прошедшее с 1974 г. время к этим максимам добавились требования безопасности, экологической целесообразности, здоровья человека. Техноэтика ценностей разработана в ФРГ в «Рекомендациях по оценке техники». Немецкие авторы называют шесть основных ценностей – благосостояние и здоровье людей, их безопасность, экологическое качество, развитие личности в обществе и две, относящиеся непосредственно к технике (ее функциональная пригодность и экономичность) [157, с. 279].

Отмеченные в предыдущем разделе характеристики индустриально-технологического уклада общества позволяют выйти на анализ современных тенденций социально-культурной динамики, в основе которых находятся нетрадиционные технологии информационно-коммуникационных процессов. В связи с таким прорывом происходит существенная трансформация концепции технологического детерминизма. В ее основе лежит рефлексия прогресса в технологиях технического и экономико-производственного назначения, которые во многом определяют важнейшие тенденции общественного развития.

Уже предварительная оценка эволюции технологий социальной коммуникации позволяет сказать, что ее (эволюции) основные принципы вполне коррелируют с методологической презумпцией А. И. Ракитова и Т. В. Андриановой, высказанной в преддверии формирования новой информационно-коммуникативной эпохи: «Мы знаем, что животные, а также люди обладают способностью к различным коммуникациям и передаче сигналов, несущих определенную информацию. Однако созданная человеком информационная система отнюдь не является имитацией естественных информационно-коммуникационных средств и способов деятельности. Чем дальше двигаемся мы по пути социально-исторического и научно-технического прогресса, тем чаще мы сталкиваемся с тем, что люди, создавая различные артефакты для выполнения и усиления функций, встречающихся в естественной и социально-исторической среде, выполняют их не по естественным моделям, но реализуют в них структуры и определенные системы, отличные от того, что можно найти в природных» [309, с. 81].

Как было подчеркнуто выше, технологии коммуникации – достаточно часто встречаемый термин, но при этом фактически не имеющий четкой содержательной экспликации. Поэтому подчеркнем, что под технологией социальной коммуникации мы понимаем определенный «рецепт» комбинирования (синтеза) техник, форм и средств коммуникационного акта (процесса) с целью достижения реализуемых в его рамках интересов, целей, принципов, мотивов и т. п. При этом доминирующим элементом в содержании данного «рецепта» выступают средства коммуникации.

Если под этим углом зрения посмотреть на эволюцию технологии коммуникации в контексте ее влияния на «лицо» современной эпохи, то наиболее важными вехами в этом процессе являются принципиально новые средства коммуникации. К таковым в истории человечества относится возникновение и развитие языка, письменности, книгопечатания, электронных медиа. Именно они кардинально меняют существующий уклад жизни, систему социальных и культурных отношений.

Возникновение языка (первая коммуникационно-технологическая революция) позволило создать первый в истории человечества искусственный канал передачи и обмена коммуникационными сигналами.

Изобретение письменности (вторая коммуникационно-технологическая революция) многократно увеличило возможности человека накапливать и передавать знания и опыт, привнесло больше определенности в опосредованные техники коммуникационных практик.

Книгопечатание (третья коммуникационно-технологическая революция) позволило не только накапливать, хранить, но и тиражировать информацию в невиданных ранее масштабах. Оно привнесло изменения в интеллектуальные и культурные практики, учебно-образовательный процесс, организацию досуга, сформировав также особые сегменты социально-экономической деятельности.

Радио и телевидение (четвертая коммуникационно-технологическая революция) кардинально повлияли на формирование новых способов и форм коммуникации, придав последним массовый и глобальный характер. Данные технологии вышли за пределы собственно коммуникационного значения и приобрели политический (прежде всего государственный), экономический, идеологический и в своем интегральном воплощении – социокультурный и цивилизационный смысл.

Наконец, появление компьютерных технологий и созданных на их основе глобальных коммуникационных сетей (пятая коммуникационно-технологическая революция). Впечатляют уже их темпоральные характеристики. Так, еще в 1947 г. президент IBM Corporation Т. Дж. Уотсон утверждал, что в мире будет востребовано приблизительно 5 компьютеров. Еще спустя 30 лет многие из их создателей отвергали необходимость и востребованность компьютера на дому [288, с. 310]. Ауже в 2012 г. суммарное количество всех персональных компьютеров в мире достигло 1 млрд, а в 2014 г. превысило 2 млрд.

Новые технологии до неузнаваемости трансформируют традиционные возможности производства и социализации информации, кардинально изменяют представление о пространственно-временных границах социальной коммуникации, ее онтологических (феномен виртуализации) и эпистемологических (коммуникация знаний) оснований. Формируется новый стиль в экономике, культуре, повседневной жизни людей. Привычными становятся понятия символизации жизненного пространства, информационной и компьютерной зависимости, не снижается градус дискуссии о возможности искусственного интеллекта и т. п.

Естественно, фактически все названные выше средства коммуникации сохраняют свое значение и сейчас. Но что в коммуникационно-технологическом плане отличает наше время? И вообще, есть ли какая-либо взаимосвязь между эволюцией средств и форм коммуникации и эволюцией технологических укладов в целом? «Постиндустриальная, или информационная, эра, – писал Д. Белл, – наступает в результате длинной цепи технологических перемен» [29, с. CXXIX]. Американский социолог уподобил их так называемой «технологической лестнице», в соответствии с которой можно составить схему позитивных трансформаций технико-экономической сферы той или иной страны и которая включает следующие ступени:

ресурсная база: сельское хозяйство и горнодобывающая промышленность;

легкая промышленность: текстильная, обувная и т. д.;

тяжелая промышленность: металлургия, судостроение, автомобилестроение, машиностроение;

высокие технологии: измерительные приборы, оптика, микроэлектроника, компьютеры, телекоммуникации;

отрасли, базирующиеся на научных достижениях будущего, – биотехнологии, материаловедение, космические исследования и т. д.

В качестве примера продвижения вверх по «технологической лестнице» Д. Белл рассматривал Японию, которая, после утраты в послевоенные годы позиций в легкой промышленности, стала активно развивать сталелитейную отрасль и судостроение, отняв у Великобритании лидерство в обеих этих сферах. Но, поскольку это были отрасли с высоким уровнем энергопотребления, то после нефтяного кризиса 1973 г. Япония переориентировалась на оптику, микроэлектронику и автомобилестроение, используя новейшие производственные технологии. «В принципе, – пишет Белл, – существуют три условия, дающие странам возможность продвигаться вверх по технологической лестнице: политическая стабильность, которая позволяет инвесторам надеяться на получение прибыли; наличие большого класса предпринимателей, инженеров, техников и квалифицированных рабочих, разрабатывающих и производящих товары; соответствующая система образования для подготовки грамотных специалистов, обладающих знаниями, необходимыми для применения новых технологий» [29, с. СХХХ].

Идея «технологической лестницы» Д. Белла тесно пересекается с более систематизированными, на наш взгляд, представлениями о так называемых технологических укладах, лежащих в основе общественных укладов. Технологический уклад охватывает замкнутый макропроизводственный цикл, включающий добычу и получение первичных ресурсов, все стадии их переработки и выпуск набора конечных продуктов, удовлетворяющих соответствующий тип общественного потребления. Технологический уклад, как правило, отличается единым техническим уровнем составляющих его производств, которые связаны потоками качественно однородных ресурсов и опираются на общие ресурсы квалифицированной рабочей силы, общий научно-технологический потенциал и т. п. [128, с. 64].

В настоящий момент парадигмальной является точка зрения о существовании шести технологических укладов. Начиная с промышленной революции в Англии, в развитии мировой экономики можно выделить периоды доминирования пяти последовательно сменяющих друг друга технологических укладов. Сегодня в развитых странах преобладает пятый и начинает формироваться шестой технологический уклад. Приблизительные сроки становления технологических укладов и их основные характеристики приведены в табл. 1.

Как видно из табл. 1, продолжительность каждого последующего технологического этапа неуклонно сокращается. Это связано с общими процессами кумулятивного развития опыта, знаний и технологий, их интегральными проявлениями в системе генерирования инноваций, с интенсивным характером их внедрения в практику социально-экономического и духовно-культурного развития.

Доминирующий сегодня пятый технологический уклад начал складываться в целостную воспроизводственную систему в 1950–1960-е гг. и стал технологической основой экономического роста после структурного кризиса 1970-х гг. Ядро этого технологического уклада составляют микроэлектроника, программное обеспечение, вычислительная техника и технологии переработки информации, производство средств автоматизации, космической и оптиковолоконной связи.

Таблица 1. Эволюция и характеристики технологических укладов

Источник: [97, с. 49].

С начала 1990-х гг. в недрах пятого технологического уклада стали зарождаться элементы следующего (новейшего) шестого технологического уклада. Его ключевыми факторами становятся: биотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы, компьютерное оборудование, формирование сетевых бизнес-сообществ.

Дальнейшее развитие получают гибкая автоматизация производства, космические технологии, производство конструкционных материалов с заранее заданными свойствами, ядерная и водородная энергетика. Происходит еще большая интеллектуализация производства, переход к непрерывному инновационному процессу в большинстве отраслей и непрерывному образованию в большинстве профессий. Прогресс в технологиях переработки информации, системах телекоммуникаций влечет за собой дальнейшую глобализацию основных сфер жизнедеятельности мирового сообщества. В числе определяющих национальные конкурентные преимущества факторов: образование, развитие науки, возможности информационно-коммуникационной среды, раскрытие интеллектуально-творческих способностей каждой личности, развитие ключевых производственно-технических систем нового технологического уклада, высокое качество жизни.

По мере роста цивилизационных факторов становятся более разнообразными средства и формы социальной коммуникации, усиливается воздействие на них научно-технического прогресса общества. В данной связи можно сделать следующий вывод: по мере развития общества его коммуникационные связи и отношения все более технологизируются, характеризуясь при этом усилением их связи с экономико-технологическими укладами. Эволюция же последних, наоборот, связана с усилением их коммуникационного статуса.

Данные вышеприведенной таблицы свидетельствуют о том, что две первоначально слабо связанные эволюции (эволюция технологических укладов и эволюция коммуникационных технологий) соединяются в один процесс на современной стадии цивилизационного развития, характеризуя его постиндустриальные и информационные сценарии. Другими словами, современные инновации в области науки и культуры, техники и технологии, экономики и социальной организации способны реализовываться на развитой информационно-коммуникационной основе, определяя, в свою очередь, и ее собственный технологический фундамент.

Сегодня данные технологии не могут развиваться и реализовываться вне развитых коммуникационных сетей генерации и социализации интеллектуального ресурса человечества. Пятый и последующий технологические уклады представляют собой не что иное, как конвергентную модель современной технологической картины мира, интегрально включающей в себя, с одной стороны, новейшие технологии (биотехнологии, нанотехнологии, информационные технологии и др.), полученные в рамках развития фундаментального теоретического знания, и, с другой стороны, коммуникационные технологии, которые, в свою очередь, представлены всеми известными средствами и формами социальной коммуникации.

Исторически первым важным шагом на пути интеграции технологических, визуальных и вербальных средств социальной коммуникации стало телевидение. По своей эффективности и популярности оно выигрывает у многих средств массовой коммуникации, а телевизор стал атрибутом домашней обстановки любого рядового субъекта. Телевидение, передавая информацию одновременно из множества точек, сделало мир действительно «глобальной деревней», парадоксально, но уже привычно позволяя нередко знать о событиях в далеких государствах больше, чем о собственных соседях, объединяя весь мир в единое информационное пространство.

Интенсификация процессов обмена информацией как количественно, так и качественно привела к тому, что уже существующие средства массовой информации не могли удовлетворить потребностей социальной коммуникации. Поэтому именно Интернет, как принципиально новое средство социальной коммуникации, стал тем феноменом, который не только удовлетворил запросы общества в скорости и объеме передачи информации, но и способствовал изменению самого характера социальной коммуникации, и, следовательно, самой социальной структуры общества. В связи с этим М. Кастельс подчеркнул, что «мы приблизились к созданию чисто культурной структуры социальных взаимодействий. Именно поэтому информация стала основным компонентом нашей социальной организации, а потоки идей и образов составляют основную нить общественной структуры» [163, с. 505].

Следует отметить, что массовое освоение Интернета, как принципиально новой социокультурной технологии, породило тенденции его идеализации или идолизации, по сути делая из него не просто средство или удобный инструмент коммуникации, но либо феномен электронной «обетованной земли», либо фактор дестабилизации и разрушения социальной системы. Поэтому важно осмысление Интернета без излишней эмоциональности и ажиотажа, чтобы проследить все возможные сценарии его развития, а также связанную с его прогрессом трансформацию культуры и социальной коммуникации.

Как и многие другие эффективные технические изобретения, Интернет создавали изначально в военных целях, чтобы рассредоточить информацию и обеспечить ее сохранность, а также чтобы при любых обстоятельствах работа военной системы из-за недостатка оперативной информации не была бы парализована. На основе этой коммуникации в 1969 г. была создана сеть ARPANET, которая по существу является точкой отсчета сети Интернет.

Интернет, как средство коммуникации, имеет ряд характерных особенностей, которые отличают его от других СМИ и определяют принципы его функционирования. На современном этапе развития цивилизации особенно важным является доступ к информации, и Интернет, без сомнения, начинает выполнять функцию обеспечения плюралистического информационного потока. По словам Г. Вайнштейна, предоставляя пользователям «широчайший и чрезвычайно быстрый доступ к различным источникам информации, Интернет меняет повседневный образ жизни миллионов людей, сокращает пространственные и временные ограничители человеческой активности. С этой точки зрения, можно говорить о "социальной революции", осуществляемой Интернетом» [58, с. 21]. Действительно, оплетая «паутиной» весь мир, глобальная сеть изменяет характер отношений между социальными институтами, политическими и экономическими акторами, расширяет культурный и образовательный горизонты, трансформируя процесс коммуникации и ускоряя процессы глобализации. Метафорически Интернет можно назвать «виртуальным пространством гиперболизированных желаний и возможностей». Развиваясь, глобальная сеть стала местом, где каждый потенциальный субъект интернет-коммуникации может в принципе и хотя бы виртуально реализовать потребность в свободе и равенстве каждого пользователя.

С позиций постмодерна, Интернет носит ризоматический характер. Хотя этимологически ризома в переводе с французского (rizome) означает корневище, но это альтернатива классического центрированного образа мира – древа, мира – корня космоса Единого. Но «мысль – не древоподобна, а мозг – не корневая разветвленная материя… Это – не Единое. Но это и не множественное, которое происходит из Единого… Она состоит не из единств, а из измерений, точнее, движущихся линий…» [364, с. 20–21, 27].

Механизм функционирования глобальной информационно-коммуникационной сети основан на том, что это принципиально незаконченная, неиерархическая, динамично развивающаяся система. Очевидно, что «непрерывно происходящие процессы изменения не позволяют сети стать тождественной самой себе, что делает невозможным ее калькирование» [406, с. 60]. Глобальную сеть можно представить как децентрированную структуру с разветвленной системой информационно-коммуникативных линий, соединяющих между собой в разной мере удаленные точки передачи и получения информации.

В отличие от таких, уже традиционных, средств массовой информации, как радио, телевидение, газеты, Интернет можно назвать массовым только по количеству его потребителей, так как сам процесс человеческого общения посредством глобальной сети имеет тенденцию к демассифицированности.

Рассматривая сущностные черты Интернета, необходимо обратить внимание, что многие его свойства носят амбивалентный характер, то есть могут порождать разнонаправленные процессы. Некоторые исследователи считают, что Интернет способствует расширению пространства социальных отношений, позволяя формироваться группам соответственно их интересам. Но существует и противоположная точка зрения, согласно которой такого рода социальные отношения носят превращенный характер, на самом деле разрывая подлинные социальные связи.

С развитием интернет-технологий сама коммуникация носит все больше опосредованный характер. В процессе интернет-коммуникации все меньше места остается для непосредственной (тем более для невербальной, например, тактильной) коммуникации. Следуя за М. Кастельсом, можно отметить, что «ни люди, ни локалии, ни отдельные виды деятельности не исчезают; исчезает их структурное значение, переходящее в незнакомую ранее логику метасети…» [163, с. 503]. Интернет-коммуникация опосредуется и обусловливается сетью электронных коммуникаций, которые формируют и передают оцифрованный аудиальный и визуальный гипертекст.

Интернет предоставляет практически безграничные возможности для коммуникации, при этом предлагая человеку возможность выбрать как механизм осуществления процесса коммуникации, так и круг коммуникантов. «Интернет становится средством, обеспечивающим его пользователям возможность коммуникации именно с тем фрагментом реальности, который является наиболее близким для их индивидуальностей…», – замечает Ю. И. Шелистов [406, с. 68].

Интернет – это пространство индивидуальной анонимности. Анонимность как расширяет возможность действия в сетевой среде, так и делает коммуникацию более проблемной. Интернет способствует процессу предельной субъективизации, индивидуализации человека: «Я» в Интернете существует как самотождественная единица, которой доступны многочисленные варианты реализации своего потенциала в виртуальной среде. В сети каждый получает возможность иметь своего «Другого» для выстраивания собственной идентичности. Как уже было отмечено выше, Интернет по своей природе носит демассифицированный характер.