Текст книги "Черепа"

Глава 12

Чтобы пламя факелов не мешало смотреть, приходилось держать деревяшки высоко над головой. От этого на башку постоянно летела сажа, а рука ныла так, что в плечо отдавало. Впрочем, я надеялся, шибко далеко топать не придётся, а поэтому можно немного потерпеть.

И всё-таки здешняя чёртова темнота не такая, как везде. Как высоко ни поднимай огонь, всё одно – видать от силы на десяток шагов, а дальше – непроглядная темень. И в этой темноте снова пряталась какая-то хренотень.

Сквозь ругательства пацанов, их тяжёлое дыхание и шарканье сапог я различал чьи-то лёгкие шаги и тихое цоканье. Так, будто вокруг нас быстро носились волки или крупные собаки. Мы уже дотопали почти до середины зала, а зловредные гады продолжали кружить и не торопились нападать. Иногда я замечал сверкание жёлтых бусин-глаз, но оно пропадало так быстро, что хрен поймёшь, показалось али нет.

– Глядеть во все стороны, – буркнул я. Хотелось оказаться как можно дальше от этой задницы и махнуть пару кружек холодного пива. А после – чего-то покрепче и завалить попискивающую бабу на кровать. – Не вечно же они будут топтаться.

Приходилось шагать, став в круг. Понятно дело, особой скорости это не добавляло, но оголять спину перед врагом – дело точно тухлое. А загибаться никто из наших не спешил. Особливо Хорёк, который так остервенело махал факелом, точно пытался поджечь смердящий воздух.

– Гр-ра-рау! – вылетело из темноты большое лохматое тело.

И точно, эта дрянь напоминала здоровенного чёрного волка. Распахнулась клыкастая пасть…

Джессип всадил меч в глотку твари, а мгновением позже Глыба отрубил продолговатую башку. Ещё одно чучело летело прямиком на меня. Ха, на мой меч! Я поймал тварь на клинок и, поднатужившись, швырнул над головами. Тварь завизжала и улетела. Ту, что оприходовали блондинчик и здоровила, дёрнули и утащили во мрак, как до этого синий скелет. Таракан и Рогатый на пару пригвоздили к полу ещё одного чёрного волка или что это вообще, а Хорёк ткнул в тварь факелом. Пылающее тело с воем унеслось прочь.

– Такое ощущение, будто это марионетки в кукольном театре, – проворчал граф и зачем-то оглядел со всех сторон свой меч. – Как только становятся бесполезны, так кукловод сразу убирает их. И ты прав, Крест, нужно отыскать этого кукловода.

Твари продолжали наворачивать вокруг нас круги и ни черта не давали продвинуться хотя бы на шаг. Хреново! Получилось зарубить ещё четверых и торопливо пробежать вперёд, пока неподвижные тела волков утаскивали во мрак. От того места, где мы оставили величие, доносились истошные вопли. Какого дьявола там происходит? Чертыхаясь, я прищурился в темноту. Ничего не видать. Вернуться назад? Тогда всё псу под хвост.

Надо хуч себе не врать: я и сам не понимал, куда нам нужно вообще. Ежели подумать, то все твари пёрли из двери, которая слева. Там, как я понял, раньше было заперто, а значит, все чудища таились за закрытой дверью. И вроде как хозяин всей нечисти должен торчать недалеко от своих слуг. Так какого же хрена меня тянет в тот угол, где я раньше заметил непонятный алтарь за прозрачным щитом? Задница подталкивала именно туда, а наёмник, как я уже говорил, в первую очередь должен прислушиваться к самой умной части своего тела.

К долбаным волкам присоединились крылатые гады. Вернулись, стало быть. Таракан едва не вознёсся, как нам в своё время обещал один в драбадан бухой монах. Типа в рай возьмут даже таких грешников, как мы. Я подумал, что Таракан ещё недостаточно грешен, и отрубил твари, тащившей бойца, обе руки. Хорёк завопил что-то про чью-то мать и, подпрыгнув, проткнул ещё одного летуна.

Мы сдвинулись вперёд на десяток шагов. А что, ночь длинная, развлечений хватает, куда, мать их, торопиться?!

Впрочем, начало быстро холодать, а вонять так, что Зуба вывернуло под ноги. Следом за ним сблевал и Глыба, вот от кого не ожидал. Блондинчик сипел, скрипел зубами, но держался. Как же гадостно смердит! Да уже и не мертвяками, а вообще не пойми чем. Как по мне, так нести может из самой преисподней.

Изо рта вылетали сизые облачка, а пот замерзал на коже и осыпался скрипучими колючками. Хорёк перхал, а Таракан шипел, что больше не вытерпит. Ещё один волк выскочил из темноты, и я тут же рассёк ему башку. Обе половинки завыли на разные голоса, и тварь ускакала.

Впереди, шагах в пяти – семи, что-то блестело и переливалось, будто какой-то гадский паук сплёл паутину из нитей мрака. Шибко красиво, как для меня, звучит, но так и есть.

– Крест, что мы тут делаем? – хрипел Джессип. – Нам нужно в подземелье, а тут просто какой-то мощный магический артефакт под защитой. Без Хлои нам с ним не справиться. Крест, ты меня вообще слышишь?

И опять всё тело дубенело, но теперь от жуткого холода. А в башке от дурного запаха мутнело, так что хотелось закрыть рот с носом и бежать прочь со всех ног. Куда угодно, и пусть с тобой там делают что попало, лишь бы подальше отсюда. Вот как Рогатый, который, пошатываясь, направился куда-то в темноту.

– Куда, падло? – Я схватил бойца за шкирку и потащил к себе. – Держать строй, засранцы! Подумаешь, немного воняет!

Хорёк засмеялся и снова принялся давиться кашлем. Крылатая тварь вцепилась в голову Джессипа и попыталась оторвать. Ну уж нет, этот говнюк мне ещё нужен! Я схватил пакость за крыло и оторвал к чертям. Потом – второе. Чудище унеслось на лапках, завывая и посыпая пол пылью. Ещё одна дрянь показала уродскую рожу и тут же получила по ней факелом.

– Спасибо. – Джессип поднял обронённый светильник. – Буду должен.

– Сочтёмся. – Меня натурально шатало от вони. Кишки крутили кукиш, типа они уже никогда ничего в себя не примут. Поглядим. – Прикройте меня.

Чёрная паутина не стала нас задерживать, а скользнула по роже, поддалась и разошлась в стороны. Кажется, такие же касания я ощущал в самом начале. Точно чуял, откуда вся гадость к нам пришла.

Пока парни выстраивались за моей спиной в цепь, я рассматривал здоровенный чёрный гроб из чешуйчатого камня. Сверху на этой дряни стояли какие-то пирамидки из дерева, кресты в кругах из жёлтого металла и статуи непонятных тварей из полупрозрачного камня. Ну да, издали всё походило на алтарь. А вблизи… хрен его знает, но теперь хоть стало понятно, как выглядели те разбитые саркофаги, пока были целыми. Стало быть, уцелел только один.

В башке всё, мать бы его так, путалось и плыло. Ну вот, добрались мы до нужного места, дальше что? Наверное, нужно открыть чёрный гроб и поглядеть, что там внутри.

Щель под крышкой оказалась тонкой, точно волос. Но я всё же попытался всадить в неё острие меча. Вроде вошло. За спиной слышались ругательства и звуки ударов. Кажется, нас атаковала целая толпа разъярённых тварей. Я даже расслышал приближающийся вой синего скелета. Надо бы поторопиться.

Меч выгнулся дугой и зазвенел, а проклятущая каменюка даже с места не сдвинулась. Так и оружие можно сломать ко всем чертям! Я вытащил клинок и, громко выругавшись, в раздражении смахнул все пирамидки и крестики на пол. За спиной рубились так яростно, что уши закладывало от воплей и ругани. Однако стоило освободить крышку, как наступила полная тишина.

Я обернулся. Парни тяжело дышали и светили факелами в темноту. Никого не видать и не слыхать. Даже далёкий топот прекратился. С одной стороны – хорошо, а с другой – ежели башкой покумекать, такое просто так не происходит.

Заскрипела, поднимаясь, крышка каменного гроба. Меня обдало такой невыносимой вонью и холодом, что я попятился. Казалось, будто кожа на морде превратилась в кору столетнего дуба, а глаза норовили вылезти наружу.

– Все назад, – прохрипел я. – Хорь, готовь арбалет.

Крышка провернулась и с оглушительным грохотом шмякнулась на пол. Поднялась густая пыль, а огни факелов принялись дёргаться и один за другим гаснуть. Твою же мать, только этого не хватало! Ежели сейчас, когда главная тварь выберется наружу, мы окажемся в темноте, всем кирдык.

И тут произошло что-то вообще непонятное. Как только погас последний факел, так темнота исчезла, точно и не было. Разлился ровный зелёный свет, от которого тошнило не меньше, чем от кладбищенской вони. Цвет, что тебе у разлагающегося мертвяка. Как выяснилось, зажглась та здоровенная блестящая хренотень, что висела на потолке. Только пылали в ней не свечи, а что-то другое, вроде лесных гнилушек.

Мы отошли на десяток шагов и стояли, направив мечи в сторону открытого гроба. Отсюда не видать, кто там лежит, а подходить ближе нет никакого желания. Задницей чую, что там вовсе не принцесса из баек, которая наколола руку веретеном и задрыхла на сотню лет.

– Чё делать, Крест? – выдохнул Зуб. Меч в его руках плясал, что тебе пьяный в сиську акробат. – Чё тама?

– А ты подь глянь, – сказал я, и Рогатый изобразил смех. – А не хочешь, так стой и жди.

С глухим воем из гроба поднялся тот самый старикан, чью рожу мы с Хлоей видели на портрете, развёрнутом от стены. И поднялся он как-то странно, точно был цельно-деревянным и его потянули за верёвку, привязанную к башке. И гляделся непонятно: вроде тот же тип, а вроде и не он. Рожа постоянно оплывала, будто пряталась за туманом, и всякий раз виделась чья-то другая. То смуглая, почти чёрная, как у тех дикарей, которых продавали на рынках Нарменса. То бледная, аж до синюшности и совсем молодая. То вообще бабская, с раскосыми глазами и здоровенными губьями. Но чаще всё же тот самый злобный старикан.

– Вот он, хозяин здешней нечисти, – тихо сказал Джессип и стал рядом со мной. У графа подёргивалась левая щека, но в остальном вроде он особо не психовал. – Как ты смог почувствовать, где его искать?

– Чуйка у меня есть на самые драгоценные драгоценности. Вишь, какое сокровище нашёл? Как бы теперь обратно спрятать, мать его так?

Тип из гроба постоял, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, а потом, непонятно как, вдруг оказался уже на полу. Глаза оставались закрытыми, а руки так и лежали, скрещенные на груди. Кажется, под длинными синими пальцами блестел жёлтым какой-то медальон. Меняющаяся морда повернулась в нашу сторону, а бледно-зелёные губы раздвинулись.

– Неслыханная наглость, – стала говорить эта дрянь кучей голосов сразу. И детскими, и старыми, и бабскими, и мужскими. Временами рычала совсем не по-людски. – Пища обязана дать себя выпить, насытить Сердце и навсегда упокоиться. Мало того что эта пища сопротивляется, она ещё и тревожит нашу общность! Предлагаю наказать пищу. Обречь её на вечные муки, превратив в одного из миньонов. Мы согласны.

– Эй! – крикнул я. – Ты энто четой, сам с собой базаришь-то? Дерьмово это, значит, кукушка в башке прохудилась. Скоро сраться под себя начнёшь.

Закрытые глаза распахнулись, и я увидел две чёрные дыры, ведущие в никуда. Только из этих дыр так давило на грудь, аж рёбра трещали. Все попятились, а я упёрся и сделал шаг вперёд.

– Хорь, – скрипел я зубами. – Вали козла!

Хлопнул арбалет, и тип из гроба как-то лениво, будто нехотя, махнул рукой. Ну вот когда после пары кружек браги разомлеешь на солнышке, а тебе на голое пузо сядет наглая муха, ты её гонишь точно так же. Только от этой ленивой отмашки болт вспыхнул и разлетелся искрами. А сам хмырь вроде и не обратил внимания, что в нём пытались проделать лишнюю дырку. Просто шагнул к нам, и от этого шага половину парней тут же сшибло с ног. Устояли только я, Глыба да блондинчик.

Зелёный свет стал ярче и больно резал глаза, а дышать стало натурально нечем. Ну вот, сунь нос в навозную кучу и пробуй дышать. Выходит?

– Такие, как вы, уже тревожили наш покой.

Какого дьявола он про себя базарит так, словно в нём сидит цельная толпа? Но сейчас больше волновало, как сделать хотя бы шаг. В рожу точно дул настоящий ураган.

– Вынудили нас покинуть гнездо и бежать далеко, чтобы свить новое. Искать вместилище и заново наполнять его. Больше мы такого не допустим.

– А вот поглядим! – Удалось чуть продвинуться вперёд. Тут имелась определённая хитрость: ежели направлять меч на болтуна, то становилось чуточку легче. Правда, клинок стал красным, будто его сунули в печь, а рукоять дымилась и жгла пальцы. – Слыхал, типа таким, как ты, в аду милее всего? Вот и вей там себе гнездо. Хорь, проснись, дерьмо сраное! Стреляй!

Хлопок выстрела – и вновь ленивый мах руки превратил болт в безобидные искры. Кто-то оглушительно замычал, и мимо, наклонив башку вперёд, промчался Глыба. Давай, дружище, покажи гаду, где жабы зимуют! Краем глаза я видел, как, цепляясь пальцами за пол, вперёд ползёт Таракан. В руке у него был зажат кинжал, а из носа ручьём лилась кровь. Так, теперь и мы сделаем ещё один шаг. Воздух, мать его, сопротивлялся так, словно я таранил стог сена.

Старик открытой ладонью приложил Глыбу, и тот покатился по полу, цокая мечом. Замер и больше не шевелился. Ах ты, урод гадский! Ну, ещё пару шагов… Хлопнул арбалет. Справа, натужно пыхтя, замахивался Джессип. Из ушей блондинчика тянулись алые ниточки.

Наш враг открыл рот так широко, как вряд ли смог бы хоть кто-то из нормальных людей. Ну, разве та белобрысая шлюха… В алой дыре разинутой пасти я увидел несколько рядов белых треугольных зубов и длинный чёрный язык, на конце которого тоже блестели зубы.

Снова хлопнул арбалет. Таракан помянул всех шлюх мира и сунул кинжал в ногу старикану. А Джессип ткнул прямиком в грудину. Ну, вроде почти достал.

В глаза так полыхнуло зелёным, что я вообще перестал видеть. А после появилось ощущение, будто меня ударили стеной. Причём стукнули с такой силой, что захрустели все кости, а самого меня приподняло и швырнуло назад.

Сколько прошло времени, не знаю. В башке всё крутилось и болталось, изо рта хлестала кровь, а руки-ноги напоминали болотную жижу. Хорошо хоть, зелень в глазах начала проходить, так что теперь я мог увидеть, как все мы крупно обгадились.

Совсем рядом дёргал ногой Глыба, который, похоже, только что пришёл в себя. Чуть дальше на коленях стоял блондинчик и тупо рассматривал подставленную ладонь, куда стекала красная юшка из носа. За графом валялись ещё двое. Эти – без движения. Короче, сейчас подвалит говнюк из гроба и сделает нам… не знаю что, но точно – ни хрена хорошего.

Рукоять меча касалась кончиков пальцев, но, чтобы взять оружие, пришлось собирать силы по крупицам. Странное дело, вроде время шло, а нас никто не трогал. И ещё, свет вокруг сменился с зелёного на какой-то пронзительно синий. Я сумел сцепить пальцы на рукояти и повернул морду в сторону гроба.

Ага, ясно-понятно. Её величие очухалась и решила принять участие в наших забавах. Да и то, чего понапрасну валяться, пока тут всем зуботычины раздают.

Хлоя стояла шагах в пяти от старикана и выставленными вперёд руками точно отпихивала что-то. Из пальцев королевы выходило то самое сияние, от которого всё вокруг стало синим. Старик ворочался и крутил башкой, будто его кто-то связал, а он пытался вырваться.

– Ты не сможешь нас долго удерживать, – шамкала тварь. – Твоя сила не способна причинить нам вред, а когда она иссякнет, мы освободимся и заберём тебя до капли.

И точно, королева явно слабела. На миг её руки чуть опустились, и старикан тут же сделал шаг вперёд. Хлоя отступила и вновь пустила из пальцев синие лучи. Гад замер, но теперь на его сжатых губах появилась злорадная ухмылка.

Джессип отёр грязную ладонь о штаны и попытался подняться. Для начала у него получилось только завалиться на бок. Глыба стал на колено и помотал башкой. На лбу у здоровяка объявился огромный шишак, а на левой щеке – синее пятно.

Хлоя отступила на пару шагов. Руки у королевы дрожали.

– Не, ну если подумать, мать его, какая зараза! – Я и сам не понял, чего сказал. Сплюнул и, подхватив оружие, со всех ног рванул вперёд. – Сука, убью!

В последний миг старикан повернул ко мне свою вытянутую башку, и мне почудилось, будто в его глазах вообще нет дна, вроде дырки уходят куда-то в ночное небо. Но всё происходило так быстро, что времени подумать об этом не оставалось. Продолжая рычать и вопить какую-то непонятную хрень, я принялся рубить гадину, не особо при этом целясь. Такое ощущение, будто кромсаешь долбаную деревяшку! Меч проходил через одежду и застревал в теле, погружаясь в него едва ли на палец. И, чтобы вытянуть застрявшее оружие, приходилось напрягаться. Из ран ничего не лилось и даже не сыпалась пыль, как из других монстров.

Подоспел Глыба с Джессипом, так что дело пошло намного веселее и быстрее. Я как-то подрабатывал лесорубом, так всё это весьма походило на то, давнишнее. Особливо, когда накатишь браги и руки чешутся до работы.

Тварь покачнулась и дёрнула правой рукой. Видимо, собиралась повторить раздачу зуботычин, но королева продолжала вязать гада своей синей фигнёй, так что ни хрена у гада не получилось. Невесть откуда вынырнули Шаман с Рвачом и, подбадривая друг друга неприличными частушками, взялись за ноги старика. Одна быстро подломилась, и скотина повалился на пол. Приоткрытая пасть издавала тихое шипение.

– Огня! – заревел я, не прекращая рубить. – Жечь урода!

Примчались Карась с Занудой и начали забрасывать лежащую тварь пылающими деревяшками. Одежда старика вспыхнула. Языки жёлтого пламени тут же вцепились в белую кожу и выгрызли в ней чёрные проплешины. Зуб и Таракан притащили новую порцию дров, и наш враг теперь больше напоминал большое трухлявое бревно в костре.

– Этого не может быть! – внезапно донеслось из огня. – Пища не может нанести нам вред! Мы обязаны жить вечно и просто не способны уме-е…

Бормотание перешло в протяжный вой, а пламя внезапно взметнулось вверх, едва не достав до потолка. И, странное дело, тут же по стенам пошли какие-то волны, будто я видел отражение в воде, куда кто-то швырнул тяжёлый булыжник. Начало громко трещать, а на голову посыпалась какая-то колючая крошка. Стены продолжали идти волнами, и я заметил, как на камне появилась сеть быстро расползающихся трещин. Пол подпрыгнул.

– Ноги! – крикнул я. – Делаем отсюда ноги!

По полу тоже пошли разломы, так что приходилось бежать и следить, чтобы не провалиться. Громко ржали кони. Видимо, успели очухаться от страха. Хлоя сделала шаг, покачнулась и, ежели бы я её не подхватил, улетела бы в широкий разлом. Я забросил её величие на плечо, и пущай Джессип хоч пеной изойдёт.

Всё вокруг трещало и тряслось, а сверху падали куски камня побольше конской башки. Сейчас меня прежде всего волновала дверь: не сумеем открыть – завалит обломками. Одна надежда, что местный хозяин издох, а значит, его волшебство больше не работает.

Так и вышло. Зануда легко перерубил гнилую деревяшку, лежавшую в ржавых до трухлявости скобах. Глыба пихнул изъеденную временем дверь, и та разлетелась на мелкие куски. Снаружи ударили солнечные лучи и дунул свежий ветер.

Все рванули из замка, и пацаны едва не затоптали лошадей. За спиной продолжало хрустеть, трещать и греметь, но оглянулся я, только когда пробежал шагов сто, не меньше. И только тут понял, что мы почему-то стоим посреди густого леса, а болота как не бывало. Ни ограды, ни ворот, ни жутких надгробных статуй – ничего. Вместо каменных плит старого тракта под ногами – заросшая травой тропа.

Я посмотрел на замок. Ну, ежели это можно так назвать. Куча каких-то обломков, напоминающих гнилые зубы, торчащие из чёрной земли. Может, и стоял здесь замок, но явно давным-давно сгорел и развалился.

– Что это было, мать его? – тупо спросил я.

– Морок, – спокойно ответила Хлоя, лежащая на моём плече. – И будь так любезен, поставь меня на ноги.

Глава 13

– Чё значит – не торопись? – Не, у энтой бабы точно с башкой не всё в порядке. – Еле слыхались от одной фигни, а теперь чё – подождём, пока демоны вернутся?

– Крест, пойми, они не вернутся. – Хлоя, из-за которой опять разгорелся сыр-бор, выглядела такой спокойной, будто предлагала сходить посмотреть на петушиные бои. – А не вернутся по той причине, что никаких демонов вовсе не было.

Мы стояли в виду развалин замка, где так весело провели последнее время. Теперь, когда руки перестали трястись, ноги – подгибаться, а из глаз пропал туман, стало ясно, что вообще осталось от старой постройки. Уцелела половина высокой башни, кусок стены и пара лестниц, которые сейчас поднимались аккурат из-под земли и обрывались в воздухе. Всё это сильно поросло травой, мхом и ещё какой-то ползучей хренью вроде плюща.

Судя по виду развалин, когда-то здесь бушевал мощный пожар, а после замок просто рухнул внутрь себя. И случилось это уже лет сто как, не меньше. Прежде нам уже попадались такие же развалюхи, и в некоторых мы даже ночевали. Вполне спокойно и безопасно. Селяне и прочие придурки боятся привидений и не суются. На самом же деле внутри можно отыскать разве что кучу старых костей, а они обычно достаточно дружелюбны к гостям.

Так вот, как только вся хренотень прекратилась, всё успокоилось, а замок стал просто кучей мёртвых камней, я немедленно приказал, чтобы все садились на коней и дёргали как можно быстрее и дальше. Вроде никто и не собирался спорить, пока её величие не отряхнулась и не заявила, типа торопиться не нужно.

– Как не было? – Не, ну вот честно, имелось огромное желание взять Хлою и отвесить ей такую плюху, чтобы аж в траву улетела.

От этого в грудине больно жгло, в башке что-то переворачивалось, но меньше от этого желание не становилось.

– Морок. Крест, обычный морок. – Хлоя достала из кармана своего плаща маленькое зеркало и начала вертеть его перед своей мордой, смахивая с кожи какую-то пыль. – То, что хотело нас сожрать, находится далеко от обитаемых мест, а питаться желает не меньше тебя. Как заманить к себе пищу, если ты сам не можешь выбраться из глухого и неуютного места?

– Разве что силой али денег пообещать. – Я потёр лоб, и на пальцах появился след от сажи.

Джессип переглянулся с Хлоей и ухмыльнулся. По лбу блондинчика тянулась свежая царапина, а нос распух так, будто помидорину раздавили.

– Деньги, – хихикнула Хлоя. – А сила – да. Нужно просто убедить пищу, что за спиной у неё – угроза гораздо страшнее той, что может ожидать впереди. И ни в коем случае не позволять свернуть с прямой дороги. Для этого можно показать, будто вокруг – гиблые болота или бездонная пропасть. Скорее всего, другие путники видели разное, но итог для всех был одинаковым: они попадали в ловушку и пропадали без следа.

– Дык, а замок-то куда подевался? – подал голос Зуб. – Тоже почудился?

– Тут нечто иное и отчасти мне знакомое, – покачала Хлоя головой. – Именно поэтому я хочу немного задержаться и осмотреть развалины. Возможно, удастся найти какую-нибудь зацепку.

– А твои люди пусть попробуют отыскать проход к реке, – вполголоса добавил Джессип и осторожно ощупал распухший нос. – Надо же… на карте ведь имеется дорога, и она точно не морок.

Сначала я хотел его просто послать, а после подумал: а ведь засранец дело говорит. Хрен с ним, что граф мне неприятен, машет своей железякой умело и врага не боится, можно и потерпеть.

– Хорь, Глыба и Зануда, объезжайте эту развалюху и поглядите, нет ли проезда. Рогатый, Рвач и Таракан, чешите назад и порыскайте там – может, чего пропустили, пока нам башку дурили. Карась, Шаман и Зуб, остаётесь. Чёрт с ним, поглядим на эти развалины, пущай уже её величие успокоится.

– Крест, чё, опять?! – взвыл Зуб. – Токмо из энтого дерьма выползли и опять в него нырять?

– Чё ты ноешь? – оскалился я. – Зенки открой: день на дворе, тварей нет, и всё спокойно. Так что заткнись и не нуди.

Чёрная земля, откуда торчали стены старого замка, выглядела как-то странно. На ней росла не нормальная трава, а какая-то серая дрянь вроде высокой колючки. Ну, типа той, что торчит из песка далеко на юге. Мох тоже отличался от обычного, и шибко не хотелось даже касаться блестящей коричневой дряни. Про ползучку с её толстыми пушистыми листьями я вообще молчу. То ли почудилось, то ли реально, но когда мы подошли ближе, несколько гибких плетей оторвались от стен и попытались вцепиться в ногу Шамана.

– Дрянь какая-то. – Боец наступил на толстый стебель, и тот брызнул жёлтым соком. На грязном сапоге появились дымящиеся точки. – Точно – дрянь.

– Осторожнее. – Хлоя поставила ногу на потрескавшиеся ступени лестницы, поднимавшейся в уцелевшую часть башни. – Это фирамис мирадонт – хищная лоза, способная питаться падалью. По слухам, и живой плотью. Её сок ядовит и может растворять материю. Попадёт на кожу – появятся ожоги.

– Фира – чё? – задумчиво переспросил Зуб, с опаской поглядывая на зловредное растение.

– Через плечо, – гыгыкнул Карась. – Ты, энто, под ноги гляди, а то шмякнешься, башку расшибёшь и падалью станешь. Вот тогда тебя эта хрень и захавает.

– Просто и доступно, – согласился Джессип, шагая следом за королевой. Граф поглядывал вперёд и крепко сжимал рукоять меча. – Приятно находиться среди интеллектуалов.

– Ишь, как тебя, Карась, назвали, – широко ухмыльнулся я. – Видать, что-то вроде тех, цветастых, из Нарменса.

– А его прирезать никак нельзя? – прошептал Карась, кивая в спину графа. – Умник сраный!

– Пока – никак, – развёл я руками. – И вообще, постойте тут, внизу. Уж больно мне эти ступени не нравятся, как бы не зашуметь с высоты всей бандой.

Видать у её величия имелась чуйка типа моей, но топала королева так уверенно, будто точно знала, куда ей нужно. Впрочем, моя задница в этот раз помалкивала в тряпочку, и я шагал спокойно. Лишь ощупывал камень под ногами перед каждым шагом. И ещё: чем выше поднимались, тем сильнее шаталась проклятущая развалина под порывами свистящего в щелях ветра.

– Это действительно настолько важно? – вполголоса спросил Джессип, явно стараясь, чтобы его услышала только Хлоя. Откуда ему знать, как тренируют слух щипачи, чтобы отличать звяканье полного кошеля от стука пары монет? – Если мы не найдём выхода к реке, а я уже в этом сильно сомневаюсь, то придётся возвращаться. А эта задержка…

– Джесс… – Хлоя провела ладонью по лбу и покосилась на меня. Я сделал вид, будто меня шибко интересует вид из узкого, высокого окна. – Ты ведь отлично знаешь, чем может закончиться наш путь. Неужели я не имею права удовлетворить любопытство, особенно учитывая, что всё это – далеко не банальная тайна. И я ощущаю след Его…

– Всегда жадная к непонятному… – покачал блондинчик головой, и я заметил на его губах очень странную улыбку. Такую, будто у графа стащили что-то очень ценное, а он типа: «У меня – три ведьмы, а не лупоглазый вкупе с ослом». – И всегда – такая недоступная.

– Мы не одни. – В голосе королевы лязгнула сталь. Даже не ожидал от неё такого. – И вот для этого – точно не время. Ещё раз скажешь что-то в подобном духе, и я очень обижусь.

– Хорошо. – Казалось, Джессип отступил, но я знал таких: будет давить до последнего.

И похоже, графу действительно ни хрена не перепало в королевской кровати. И тут мне аж в заду запекло: неужто за эти пять лет не перепало вообще никому?

К верхушке мы добирались, помалкивая в три пасти. Вот по физии Хлои и не скажешь, будто величие чем-то озабочена, а блондинчик надулся, как жаба на солнышке. Я же всё больше думал, как бы чёртова постройка не начала разваливаться. Чем выше – тем сильнее ощущалась качка, будто сидишь на тонком дереве, а его болтает ветром.

Мы таки выбрались на обломанную с одной стороны верхушку, и чёртов ветер набросился на нас так, точно собирался сбросить вниз. Джессип отошёл к зубчатой ограде и стал щупать там нос с таким видом, словно кругом и нет никого. Её величие подошла к обрушившемуся участку и присела там, рассматривая что-то в провале. Я же прошёлся по кругу, пытаясь разглядеть дорогу. Та, по которой нас гнали сюда, ещё проглядывала между деревьев, и я видел, как по ней медленно ползут три жучка – парни, которых я послал на разведку. Тех, что уехали первыми, я так и не нашёл: лес казался зелёной шкурой без проплешин и царапин. Где-то вдалеке блестела синяя полоска реки. Солнце уже опустилось к самому горизонту, и ежели мы не собирались сделать ещё одну попытку заночевать в этом проклятущем месте, стоило пошевелить задницей.

– Ну и чё там? – подошёл я к королеве.

В проломе виднелось что-то вроде небольшой комнаты. На полу валялись камни из осыпавшейся стены вперемешку с деревом разбитой мебели. Уцелел только здоровенный стол и высокое деревянное кресло, поваленное на бок.

– Там что-то есть, – сообщила Хлоя и указала рукой. – Сразу за столом, видишь плитку пола чуть светлее остальных? Там тайник, и я ощущаю в нём часть той силы, которую мы одолели. Не совсем представляю, как туда спуститься. Возможно, если сбросить верёвку…

Я прикинул. Ежели поставить ногу на этот уступ, а за этот ухватиться рукой, после прыгнуть враскачку и на ходу отпихнуться от наклонившейся балки – в общем, может получиться. Только придётся меч оставить здесь – тяжёлая железяка не шибко помогает, когда приходится прыгать, точно коту перед случкой.

– Плёвое дело. – Я положил оружие и прыгнул с площадки, повиснув на одной руке. – Там мне задницу никто не откусит?

– Не откусит. – Её величие улыбнулась, но как-то совсем устало. – Но всё равно будь осторожнее. Банальных механических ловушек я ощутить не могу. Это уж по твоей части.

– Угу, – сказал я и, перехватившись рукой, спрыгнул.

Так, как хотелось, не получилось. История всей моей жизни, как любит хохмить Псих, – получать зуботычины от злой судьбины. Уступ, за который я ухватился рукой, осыпался, так что пришлось отталкиваться ногами чуть раньше и лететь не к той балке, от которой думал прыгать, а к другой – чёрной от огня. Как и опасался, она с противным хрустом сломалась и вместе со мной полетела вниз.

– Крест! – В голосе Хлои звучала паника.

Да ладно, и не с таких высот доводилось падать. Под оглушительный грохот я ухнул в кучу трухлявых деревяшек и покатился по полу, облепившись грязными, мокрыми бумажками. Остановился, ткнувшись башкой в стол, и пофыркал, очищая нос от попавшей в нос гадости. Потом поднялся и поглядел по сторонам.

– Крест, ты цел? – Сейчас в проломе торчало две головы. И если по физии величия была заметна обеспокоенность, то рожа блондинчика была совершенно спокойна. Ну, уверен он в моих способностях, вот и всё.

– Ну и чё со мной может статься? – рассеянно пробормотал я и обошёл вокруг стола. – Где тут эта твоя сраная плитка?

Комната, точнее, её остатки почему-то вызывали зуд промеж лопаток и сильное жжение в месте, что пониже спины. Чёрт его знает, с какого перепугу, но торчать здесь оказалось как-то неуютно. Чёрными стены стали явно не от копоти пожара, а уцелевшие картины мне так и вовсе не понравились. И это к тому, что я ни хрена не соображаю, к чему все эти жёлтые звёзды, синие треугольники и прочая заумь. Кое-что из намалёванного походило на ту дрянь, которую я смахнул с чёрного чешуйчатого гроба.