Текст книги "Большая ложь. 1000-летняя попытка Запада ликвидировать Российскую Государственность"

США: «русский вопрос»

Советский Союз вел сложную борьбу за обеспечение безопасности страны и сохранение мира в Европе.

С момента образования Страны Советов в 1917 году и до начала 30-х годов Советское государство не только сумело отстоять свою независимость в условиях Гражданской войны, Интервенции, дипломатической и экономической блокады, но и восстановить народное хозяйство и начать укрепление своей армии. Государство вступило в экономические и политические отношения с рядом стран.

Справка. Уже во второй половине 20-х годов, наряду с Германией и Англией (1922), СССР признало 13 государств. В 1933 году к ним присоединились США, а в конце 1936 года дипломатические отношения с Советским Союзом установили 36 стран, включая крупнейшие капиталистические державы.

Непросто американской стороне было признать на дипломатическом уровне Советское государство. Слишком велики были силы, с первых дней после Октябрьской революции ставшие на курс обращения с Красной Россией как с враждебным государством и вытекающей отсюда доктрины ее дипломатического непризнания.

Отсюда один за другим плодились варианты удушения молодой Республики Советов. Однако все они исходили из неприятия социализма, невозможности сосуществования США и СССР (даже временного), непререкаемого права Америки вмешиваться в дела другого государства и диктовать ему свои условия с целью освобождения от «безбожного большевизма».

И вот в мае 1918 года были сформулированы аргументы, оправдывающие Америку в ее действиях против новой России: говорилось о «посылке экспедиционных сил союзников в Восточную Сибирь с целью поддержки реалистически мыслящих и патриотически настроенных русских в их борьбе против большевиков и немцев». Речь шла о том, чтобы интервенция началась без промедления, то есть летом того же года, и носила бы широкомасштабный характер.

И потому уже 3 августа, было обнародовано заявление США о целях вторжения: «оказание помощи русскому народу». В заявлении утверждалось, что «США против интервенции». Но… уже днем раньше американские солдаты в составе войск Антанты высадились в Архангельске и через две недели – во Владивостоке.

Участие Японии в Интервенции не вызывало сомнения, хотя были некоторые разногласия в соотношении американских и японских войск в условиях «развития сибирской ситуации».

(Примечание автора. Когда Гражданская война в новой России была в разгаре, циничное отношение стран Антанты к революции в нашей стране выразилось в следующем заявлении в японской газете «Токио симбун», 1919, 10 февраля: «Союзники должны взять на себя контроль над Россией… Япония получила бы контроль над Сибирью, а Америка над Россией… Что касается японского контроля над Сибирью, то против этого, мы уверены, не возражала бы ни одна держава…»).

К 1933 году назрел перелом в отношениях США и СССР – доктрина великодержавной силы и нежелания считаться с законными интересами суверенного государства потерпела крах.

Вот одно из обращений американцев в Белый дом:

«Соединенные Штаты не имели никакого права на военное присутствие в России после перемирия. Фактически мы не имели права послать войска в Россию. Решение о посылке наших солдат в Россию было нарушением международного права».

Естественно, избранный в 1933 году президент США Франклин Рузвельт вынужден был испытывать сопротивление руководства и аппарата госдепа процессу нормализации дипотношений между двумя странами.

Чем же руководствовался американский президент в «русском вопросе»? Исходный пункт: идее лидирующей, мессианской роли США в мирных делах (в стратегическом плане он не отступил от нее ни на шаг!) не противоречит новый подход к СССР. А потому нужно было выходить из дипломатической самоизоляции в отношениях США и СССР.

Справка. Вслух Рузвельт говорил о расширении экономических связей с Советской Россией как главном доводе в пользу признания. Но по-настоящему президент боле всего был озабочен тревожно складывающейся обстановкой на Дальнем Востоке и в Центральной Европе, усилением конкурентной борьбы за рынки и сферы влияния, ведущими к умножению международных кризисов и военным конфликтам. Их исход для экономических и военно-стратегических позиций США заранее невозможно было предугадать.

Политический прагматизм американского президента исходил из его заинтересованности в максимально возможном использовании выгоды геополитического положения США. Для этого он намеренно предоставлял событиям развиваться своим чередом, оставаясь недвижимым в ожидании своего благоприятного шанса. Таким шансом могла стать миротворческая инициатива третьих держав в Китае, или истощение Японии, или, наконец, большая Европейская война.

Вот почему СССР как потенциальный союзник в случае обострения американо-германских и американо-японских противоречий приобретал для Рузвельта весьма важное практическое значение.

В случае войны в Европе Америка должна была оставаться в стороне до подходящего момента, как об этом писал сам Рузвельт накануне Мюнхенского сговора, а затем выступить в роли спасителя цивилизации. Собственно, однажды США уже это сделали в годы Первой мировой войны, вступив в нее лишь в 1916 году.

К 1933 году позиция Америки в отношении Советской России не была тайной для советского руководства. И ознакомление с содержанием депеш первого американского посла в Москве в адрес Белого дома служило лишь подтверждением того факта, что внимание Рузвельта в процессе обдумывания политики в «русском вопросе» в год признания фокусировалось на нескольких аспектах.

Это были: Дальний Восток и возможность использования СССР в качестве противовеса Японии; советский фактор в европейской политике в свете прихода Гитлера к власти и роста угрозы фашистской агрессии; достижение верховенства Америки в рамках усовершенствования мирового порядка, базирующегося на идее американского превосходства.

Вывод. Деза «СОВЕТСКАЯ». Объявление Советской России инородным телом в «семье» капстран и объявление ей бессрочной дипломатической и экономической войны (20-90-е годы XXI века).

«Разрушение» экономик Германии и России

Итак, Германия и Россия объявлены для Америки странами вне экономической конкуренции.

В 1883 году Вернер Сименс писал своему брату Вильямсу по поводу обострения конкуренции со стороны американских компаний: «Я думаю, было бы правильной политикой заключить мир с «Эдисоном» во всем мире. Это сделает нас правителями в электротехнической промышленности».

Имена Сименса и Эдисона к тому времени было известны как присвоенные крупнейшим ТНК (транснациональным корпорациям) в Германии – «Сименс АГ» и в Америке – «Эдисон».

И действительно, в 1925 году объединение в рамках ТНК состоялось: «Сименс» вместе с монополиями САСШ и других ведущих стран стали правителями мировой электро – и радиопромышленности после заключения между ними международных картельных соглашений.

Подобного рода сговоры ведущих монополий разных стран стремительно расширялись с конца девятнадцатого века: к началу Первой мировой войны на мировых рынках действовало уже около ста, а перед Второй мировой войной – более тысячи ТНК.

Но если к началу Первой мировой войны в списке «Сименс» проходили филиалы-партнеры в России, то после 1917 года и эта электротехническая компания, и другие германские фирмы свои позиции в Советской России потеряли. Прервалась цепочка ТНК и для Англии, и для САСШ. С потерей торгового рынка в России с новым общественным строем были потеряны позиции влияния на торгово-экономическую политику внутри страны. Новая Россия оказалась вне зоны влияния ТНК Германии, Англии, Франции.

Переплетение взаимных интересов через ТНК ведущих стран мира позволяло в значительной степени влиять не только на обстановку в экономике заинтересованных стран, но и на внутреннюю политику и внешние интересы. Новая Россия в этом вопросе оказалась изгоем и немедленно вызвала гневную и бурную реакцию со стороны сильных мира сего.

Достаточно сказать, что уже через три месяца после Октябрьской революции правительства САСШ, Англии и Франции приняли тайное решение начать интервенцию против Страны Советов с далеко идущими планами – расчленить и поделить Россию в интересах западных государств и Японии. Планы щедро финансировались со стороны деловых кругов стран-участниц интервенции, которая, хотя и была осуществлена, но потерпела поражение по независимым от западного делового мира причинам.

Когда-то, на заре укрепления могущества Российской государственности, Екатерина Великая сказала: «Теперь без нашего ведома ни одна пушка в Европе не смеет выстрелить!». Это было откровение для Запада и справедливая констатация факта – с Россией считались, Россия имела влияние, Россия могла позволить себе вмешиваться в дела других стран.

Сегодня, как, впрочем, сто и более лет назад, экономикой мира правит сотня «элитных консультантов» в ТНК. Их число незначительно – от двух до семи, и они позволяют себе быть в курсе дел любой страны, участвующей в разделе торгового рынка мира.

В обширной работе «Паутина власти» крупных экономических исследователей К. Мироу и Г. Маурера приводится список 15 «элитных консультантов», которые вышли из крупнейших национальных филиалов ТНК – ФРГ, Англии, США, Италии и других. Эти «великолепные пятнадцать» фактически всесильны в отношении более чем полусотни крупных ТНК указанных стран. Естественно, через эту «элиту» США прекрасно знают о политической, экономической и социальной жизни любой страны. А тут случилось так, что еще вчера царская Россия теперь оказалась вне их прямого влияния.

…Переход промышленности в руки все меньшего числа владельцев не ограничивается только Америкой. Такой же процесс имел место во всех экономически передовых странах мира, особенно в Англии и Германии – этих двух ведущих промышленных державах. Англия – родина либеральной идеологии свободной торговли и подлинной конкуренции – стала в конце XIX века отставать от Америки и Германии, причем по ключевым отраслям экономического развития.

Как ведущая держава Германия возникла позднее и в экономическом и политическом плане. Поддержанная германскими лидерами, для которых целью экономического роста был подъем нации, Германия начала развивать отрасли своей промышленности не эволюционно, а путем конкуренции производства под руководством государства. Опыт Германии – это «вначале интеграция Германии как государства, так и бизнеса…».

Почему такое большое отступление в область ТНК? Дело в том, что ранее, во времена Екатерины Великой, например, пушки определяли уважение к нации. ТНК заменили пушки и эффективно управляли миром все XX столетие. А как же войны?

Это – также результат управления. И не нужно заблуждаться, что обе мировые войны могли начаться без ведома ТНК. Подумайте сами, в конце XIX столетия немецкая экономика была уже основательно организована на базе национальных объединений.

Правительственное исследование, проведенное в 1904 году, показало, что 385 картелей этой страны охватывали главные отрасли промышленности – угольную, металлургическую, химическую, текстильную, резиновую, бумажную… Семь лет спустя (1911) число картелей выросло до 600.

Это и был тот хвост, который управлял собакой. Аналогичная ситуация сложилась и в Америке, где сильные мира сего верно оценили динамику роста экономики Германии. Именно поэтому они возвели эту страну и ее экономику также в ранг врага № 1 на все XX столетие. Другим врагом № 1 была выбрана Россия, пока еще царская, но уже с собственной динамикой экономического роста при неисчислимых природных богатствах и талантливой рабочей силе.

Предложение братьев Сименс, с цитаты из письма которых начинался этот раздел, было поддержано электротехнической отраслью Америки. Но так же обстояло дело и с другими отраслями – химической, металлообрабатывающей… Взаимное проникновение друг в друга позволило определить политику не только торговую либо финансовую, но и внутриполитическую.

Вот пример взаимных интересов в области электротехнической промышленности, без причастности которой невозможно осуществлять производство ни в одной другой отрасли.

К 1930 году в мире сформировалась Международная электротехническая ассоциация, и позиции ее в Германии были столь сильны, что она одна могла привести Гитлера к власти.

Судите сами: ее организатором была известная германская компания «АЕГ» и еще десяток компаний в Америке, Англии, Швейцарии. К 1938 году в ассоциацию входило сто крупнейших компаний, из них от Германии – 9, от Англии – 29, от Франции – 9, от Японии – 6, от Америки – 4 гиганта.

После Первой мировой войны Версальский договор ущемил права Германии не только политически, но и экономически. Один тот факт, что ей было запрещено иметь собственные вооруженные силы, резко ослабил промышленные отрасли ее экономики. И выходить на международный рынок стране стало весьма затруднительно в связи с тем, что он был уже поделен между странами-победительницами.

14 лет существования Веймарской республики не дали бывшим экономическим силам возродиться. Еще бы – едва новое государство стало становиться на ноги после ударов версальского договора и сумасшедшей инфляции, как оно тут же рухнуло под тяжестью бремени мирового экономического кризиса и вызванной им массовой безработицы. И хотя кризис не миновал Америку, Германия все эти годы оставалась вне конкуренции с САСШ.

Итак, итог первый. Решение сильных мира сего о враге № 1 в области экономики в лице Германии позволило американской стороне допустить Первую Мировую войну и разрушить экономику Германии, а затем – еще на 14 лет существования Веймарской республики вывести ее за пределы экономических игр на международной арене. А это – треть века.

За Веймарским государством последовал третий рейх, и все, что было сделано в нем для укрепления положения прежней финансовой и политической элитой, полностью было сведено на нет катастрофами 40-х годов. И в этом вряд ли можно сомневаться.

После бомбардировок, обрушившихся на Германию во Вторую мировую войну, после полного военного краха и продвижения Красной Армии до Эльбы, полной и безвозмездной экспроприации в восточных двух третях прежнего рейха, после земельной и валютной реформ в западной части новой Германии от прежнего величия господствующих кругов и их влияния, казалось бы, ничего не могло остаться.

Это связано было с тем чувством, которое существовало у населения страны на уровне бойкота обществом всех тех, кто был ответственен за приход к власти Гитлера, за плату кровью в течении двенадцати лет существования третьего рейха. Кровь была кровью фронтовиков и заговорщиков, пытавшихся свалить Гитлера в 1944 году.

Итак, итог второй. Еще на двадцать лет Германия была лишена возможности эффективной конкурентной борьбы, и США укрепили в этой стране свои экономические позиции, жестко взяв под контроль всякую попытку Германии мешат» экономическому наступлению Америки в Европе и вне ее.

(Примечание автора. Разговор о бомбардировках Берлина в годы войны напомнил автору два эпизода, связанных с отношением США к своему традиционному и потенциальному экономическому противнику, когда советские войска подошли к Берлину. Приведу эти описания в сокращенном виде.

«… Поработала и авиация союзников, которая в последние дни, уже не встречая противодействия немецких истребителей, и сотнями «летающих крепостей» особенно тщательно обрабатывались города, которые окажутся в зоне советских войск.

Фактически уже «невоенный» эпизод с Дрезденом, на который перед вступлением в этот город советских частей англо-американская авиация совершила массированный налет более 1400 бомбардировщиков.

Они прошли тремя волнами: в первую ночь сбрасывались в основном зажигательные бомбы; вторая волна через три часа бомбила массой самых разнообразных бомб, чтобы не допустить тушение пожаров и спасательных работ; третья волна через восемь часов – днем, при хорошей видимости, добила город и жителей, причем, кроме тяжелых бомбардировщиков, истребители расстреливали людей из пулеметов.

Результат? Более 134000 убитых!!! 35 470 разрушенных зданий!» (это описание взято из книги Владимира Карпова «Генералиссимус» в качестве примера из времени завершения войны).

Зачем это было нужно делать? Это только один эпизод, но чудовищный своей бесполезностью, как и атомная бомба, сброшенная на Хиросиму и Нагасаки. Зачем против мирного населения? Но ведь это был эпизод из будущей «холодной войны» под дезинформационным лозунгом «советская военная угроза», скрывающим желание под предлогом идеологической несовместимости снести с лица земли экономического конкурента в лице России с ее будущими союзниками по соцлагерю.

Это было своеобразное напоминание о будущем!

(И снова примечание автора. Другой эпизод. Не так вели себя американцы и англичане в зонах будущей оккупации войсками союзников. Там не было бомбежек – ни англо-американских, ни советских. Зачем западным союзникам уничтожать собственность, в которую вложены средства в рамках ТНК?

Вот какое свидетельство бережного отношения к общей англо-американо-германской собственности на территории агонизирующего третьего рейха получил автор из рук старого и инженера одной их германских компаний. Случилось это в семидесятые годы.

Известно, что немцы умеют работать, педантичны и весьма пунктуальны. И, как всякий трудовой люд, умеют хорошо отдыхать. Вечера принадлежали всем, кто участвовал в переговорах, а это десять специалистов, коммерсантов и мы, люди из Внешторга.

Днем у нас был короткий перерыв, во время которого обедали в общей столовой вместе со служащими и рабочими. Говорят, при Гитлере вся Германия садилась в обед за стол в одно и то же время и ела одно и то же блюдо – гороховый суп, вкусный и питательный.

Правда, с хлебом в то время было туго, но немцы терпеливо ждали, пока хлеб не пошел в закрома Германии из Дании и Норвегии, Голландии и Франции, а затем – из России, но… русский хлеб оплачивался многими жизнями немецких солдат.

Однажды вечером переговорщики отправились в огромный пивной павильон «Мюнхен хале». Здесь их угостили традиционным пивом в огромных кружках, вкуснющими сосисками с капустой и австрийским духовым оркестром, одетым в зеленые шляпы с перьями и короткие кожаные штаны, с девушками из певиц и кордебалета в коротких пышных юбках.

После «Мюнхен хале» один из инженеров пригласил всех к себе домой, где автор был оставлен на ночлег. Утром автор и инженер завтракали в уютной кухне, обставленной на немецкий лад. Основной цвет – голубой – задавали большие и малые блюда майссенского фарфора из-под… Дрездена со сценами из крестьянской жизни. Вот тут-то и пришлось автору услышать эхо войны.

Фарфор был старинным и сохранился, как пояснил инженер, благодаря тому факту, что район Ганновера американские бомбардировщики пощадили, так как здесь располагались крупные заводы. И американцы уже знали, что эта часть Германии отойдет к их оккупационной зоне…).

Такова сермяжная правда войны, когда экономическая стратегия не на стороне военной необходимости, а на стороне политической целесообразности. И цинизм, который в политике – норма, оказался за нужным Ганновером и против ненужного Дрездена. Но есть еще один любопытный способ, который Америка эффективно использовала для ослабления экономического потенциала и Германии и России, причем дважды – в годы Первой и Второй мировых войн. Речь идет о «похищении мозгов».

Вывод. Деза «ИНДУСТРИАЛЬНАЯ». Пропагандистское отрицание Западом способности Советской России восстановить и развить свою промышленную базу (20-30-е годы XX века).

Нужны ли войны?

В 1926 году стал достоянием гласности эпизод, случившийся в канун Первой мировой войны. Тогда Альберт Баллин, генеральный директор «Гамбург-Америка», друг Вильгельма II и ближайший советник рейхсканцлера находился послом в Лондоне с особой миссией по линии МИД Германии.

В июле 1914 года, за считанные дни до начала мировой катастрофы, он писал министру с болью за будущее Германии: «Я со всей снисходительностью к такому человеку, как Ваше превосходительство, столь обремененному и вынужденному нести страшную ответственность за инспирирование этой войны, которая стоит Германии жизни целых поколений замечательных людей и отбрасывает ее на 100 лет назад…».

Таким было одно из свидетельств того, что война инспирировалась и стала результатом усилий тех, кто мог на ней нажиться. Причем нажиться и в политическом, и в экономическом отношениях.

К развязыванию войны приложили руку императоры трех государств: Германии, Великобритании и России. Фактически Россия дала согласие на войну, о чем известно из переписки русского императора Николая II со своим кузеном Вильгельмом II.

Обратите внимание: влиятельный советник германских верхов Баллин является гендиректором компании, связанной с США. Случайно ли это – не только связь с заокеанскими дельцами, но и тот факт, что он оказался в Лондоне в канун войны?

Конечно, нет: треугольник Берлин-Лондон-Вашингтон фактически распределил участие сторон в войне, ценой которой стали не только жизнь подданных и граждан стран-участниц, но и огромные выгоды в деловом мире.

В 1914 году правители Германии, энергично поддерживаемые всей имперской финансовой и политической элитой, начали войну, которой можно было избежать. А позднее они упустили все шансы положить ей конец.

В чем в этой ситуации с войной была особенно повинна Германия? В целях и методах войны: чрезмерных территориальных притязаниях и ненужных чрезмерных жестокостях, например, в период неограниченной подводной войны. Отсюда и суровость Версальского мирного договора.

Однако политики и старая элита уклонились от всякой ответственности за содеянное. Более того, очень скоро стали всячески чернить и порочить злосчастных политиков, оставшихся с грудой черепков и обломков империи. Старая элита – финансово-экономическая – спасала свое состояние в 20-е годы и даже заработала на инфляции, хотя колоссально наживалась еще в годы войны. Эти сильные мира сего в Германии сохранили за собой прочные не только позиции в экономике, но и в генералитете, адмиралтействе, дипслужбе, судебных органах.

Суда над германскими империалистами после Первой мировой войны не было, а после Второй – был, но… он не затронул экономическую элиту. Судебные документы Нюрнбергского процесса свидетельствуют: только один бизнесмен Третьего рейха Шахт пострадал, да и то через несколько лет оказался на свободе благодаря заступничеству американской стороны.

Слова раскаяния высказал только один человек из этой элиты – подсудимый Франк. Его слова приводил в Нюрнберге главный английский обвинитель: «…пройдут тысячелетия, но эта вина Германии не будет смыта!».

Такова была оценка преступных деяний против мира, человечности и преступлений в военном отношении при катастрофическом разорении родных мест и массовом пренебрежении к жизням миллионов людей.

Итак, выкристаллизовался один и тот же почерк – ублажать Германию путем создания экономических связей и разрушать ее, дирижируя войнами из-за океана для того, чтобы снова ублажать – опять же, себе на пользу.

Мировое правительство в лице сильных мира сего в каждой стране могло справиться с амбициями кайзеровской Германии, стремившейся осуществить рывок к мировому господству.

Справка. Еще в 1912 году при дворе германского кайзера привлекла к себе большое внимание книга «Германия и предстоящая война».

Ее автором был майор фон Бернгард, один из офицеров генштаба вермахта. Вот названия глав этого «шедевра»: «Право вести войну», «Обязанность вести войну», «Историческая миссия Германии», «Мировое господство или крах».

По майору, «завоевательная война есть политическая необходимость и высший долг государства». И тогда «… оно в тесных неестественных границах никогда не сможет достичь своих целей без увеличения своего политического могущества, без расширения сферы своего влияния, без завоеваний новых территорий».

В этих сентенциях звучит что-то знакомое, но с восточным привкусом. И в книге «Германия и предстоящая война», и в гитлеровской «Моя борьба» за спиной стояли поощрители войны – деловые люди Германии, а за их спинами – сильные мира сего в США и Англии.

Так была ли Германия безвинно втянута в Первую мировую войну? Еще в 1905 году все было учтено: имелся «план Шлиффена» – нарушение гарантировало всем державам нейтралитет Бельгии. Кайзер грозился в сторону соседей: больше влияния, больше «жизненного пространства», больше колоний, больше «присутствия на море», больше военных кораблей и солдат.

Не потому ли эта книга оказалась в роли Библии для тех, кто ликовал, слушая кайзера, то есть магнатов военной промышленности и честолюбивых вояк?

Парадокс, но в ходе великой битвы народов германское имперское руководство умышленно игнорировало множество удачных случаев, когда без урона для своего престижа или даже без территориальных потерь можно было закончить войну. И конечно, за всем этим стоял Его Величество Капитал, причем по обе стороны Атлантики. Ведь война – это деньги, а деньги – это оружие, которое можно производить.

Известно, что представителей старой финансовой и политической элиты Германии, да и самого кайзера, пугала мысль о неспровоцированной агрессии. Он предпочитал выжидать удобного момента. И он представился в виде убийства в Сараево.

В канун этого события в крупнейшей газете «Берлинер морганпост» от 30 июля 1914 года должна была появиться статья внешнеполитического обозревателя Артура Бернштейна.

Это была программная статья, озаглавленная «Последние предостережения». В шести пунктах статьи была представлена «архитектура» будущей войны – Первой мировой. И шестым пунктом стало предсказание русской революции с мнением, что «пока они воюют, о революции нечего и думать – нужно поражение».

Статья была обращена к имперской администрации и лично к рейхсканцлеру. Публицист предсказал итог войны: миллионы трупов, два миллиона калек и долг в пятьдесят миллиардов – таков будет конечный итог «этой новой веселой войны». Он ошибся только в цифрах, но не ошибся в главном – потери для кайзеровской Германии оказались катастрофическими.

Немецкие вооруженные силы потеряли убитыми 1,8 миллионов человек, 4,2 миллиона ранеными, а расходы на войну составили около 200 миллиардов марок. Но к этому следует добавить еще и огромные территориальные потери, чудовищное бремя репараций, жертвы среди населения от голода и болезней.

А ведь знали сильные мира сего и в Германии, и в США, и в Англии с Францией, что книга майора «Германия и предстоящая война» явно пророческая, но… для оправдания агрессии.

Знали они и о не менее пророческой книге «Моя борьба» Гитлера. И там и там войны можно было избежать, но если друзья-враги по бизнесу мечтали урвать в первом случае кусок пожирнее за счет Германии, то в кругах тех, кто мечтал нажиться за счет России, гитлеровская Библия нашла живейший отклик.

Справка. Редчайшие документы из протофашистской организации Германский Орден говорят о месте гитлеровской фашистской партии в нем.

Дело в том, что этот Орден объединял 38 тайных организаций. На 18-м скромном месте стоял мюнхенский филиал – ложа Туле. И местным отделением Туле стала Нацистская социалистическая партия.

В двадцать первом году в Мюнхене произошел «пивной путч». И молодой участник Первой мировой войны, кавалер «Железного креста», Адольф Шикльгрубер (будущий Гитлер) оказался в тюрьме вместе с другим героем войны – военным летчиком Рудольфом Гессом. Бывший ас в то время состоял ассистентом основоположника геополитики профессора Карла Хаусхофера из Мюнхенского университета.

Профессор справедливо слыл любопытнейшей личностью. В Первую мировую войну он стал генералом, и тогда предсказал главные направления военных ударов в сторону противника, которые сбылись. Генерал-профессор каждый день посещал тюремную камеру и читал лекции Гессу и Гитлеру. Именно после этого Гитлер начал писать свою Библию фашизма – «Майн кампф».

Еще одно заметное имя в окружении Гитлера – Мигель Сирано. Он был посвящен в Орден Туле в 30-е годы, знал Гиммлера, Рерихов, семью Ганди, Юнга.

В начале девяностых годов прошлого столетия, пережив Вторую мировую войну, этот крупнейший мистик фашизма разместился в Чили. Там он свидетельствовал: Хаусхофер был близок к Ордену Туле и был послан обучать молодого Гитлера.

Не потому ли можно с уверенностью говорить, что гитлеровская книга – это не только Библия фашизма и даже не только Библия милитаризма, а Библия против России.

История трех войн – Русско-японской, Первой и Второй мировой – тому свидетель. Сильные мира сего в США здорово поработали, чтобы стравить в битве народов Германию с Россией, а заодно ослабить и экономику Англии. Уж очень подходит американским толстосумам-инициаторам мировых катаклизмов китайский принцип: «Сидеть на горе и наблюдать за сражением двух тигров».

Вывод. Деза «АГРЕССИВНАЯ». Провокационное объявление Западом Красной России агрессивной державой и поддержание подготовки нападения Германии на СССР (30-40-е года XX века).