Текст книги "Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи"

3

Многие из тех, кого выбрал Портной, отсеялись в первый же день подготовки. Некоторые находились в стадии глубоких сомнений, и лишь небольшая часть твердо решила идти. Группа из двадцати человек, способных сделать сложный выбор. Однако в процессе подготовки еще часть сомневающихся без зазрения совести отсеклась, сильно разбалансировав стратегически важный костяк, на который рассчитывал Портной. Оставалось лишь четырнадцать человек. Но предводитель Спасателей так и не решился прибегнуть к крайностям. Он так и не взял с собой докучающих Ганса Ланге и Сантьяго Видэл. Эти парни не успокаивались до последнего. А когда Ланге узнал, что Портной включил в список Зою Скаврон, то мир для него вообще окончательно рухнул. И сколько бы раз он слезно ни умолял друга передумать насчет его кандидатуры, все попытки оказались тщетны. Портной мог бы изменить свое решение, но жизнь научила его быть принципиальным. До них еще никто не покидал границ Западной Пальмиры на всю ночь, и рисковать другом он не хотел и не смел. Уж он точно знал цену близким людям. И принципиальность была той хитростью, с помощью которой он, можно сказать, спасал жизнь товарища, не дав ему возможности захлебнуться в авантюре. Он был еще молод – он был ребенком, да еще и влюбленным. Ему не место на корабле среди взрослых, решил Портной. Ганс своими знаниями в механике мог бы выручить экспедицию, но пусть в пути будет чуточку тяжелее, думал парень, однако рисковать жизнью непоседливых ребятишек он не имеет права.

Вся лучшая и более или менее современная техника уже отправились в путь с исчезнувшей экспедицией «Искателей Света Пальмиры». Пришлось колдовать над тем, что имелось. Выбор пал на старый вездеход. В самую первую ночь после полной остановки вращения Земли русская семья, которая утомилась от бесконечных путешествий на этом вездеходе, постучалась в ворота Западной Пальмиры в поисках приюта. Это был старенький, начала второго десятка двухтысячных российский гусеничный бронетраспортер ДТ-30ПМ «Витязь»1515
  «Витязь» – полное название принадлежит гусеничному бронетранспортеру ДТ-30, с доп. модификациями ПМ, П1 и т. д. «Витязь». Первые модели вездехода поступили на вооружение еще в 1986 году. Производителем является «Ишимбайский Завод Транспортного Машиностроения», Россиия. Модификация амфибия (приставка «П» в названии) способна перемещаться по любой поверхности, будь то вода, снег или камень.


[Закрыть], состоящий из двух звеньев: кузова и прицепа. За время, пока русский «Витязь» оставался стоять без движения, его двигатель покрылся десятисантиметровым слоем пыли, намертво прилипшей к застывшему моторному маслу. Эту кашу механику «посчастливилось» отскребать чуть ли не шпателем перед тем, как заменить загустевшую жидкость на свежую. Ко всеобщему ликованию модель оказалась плавающей, с установленным гребным винтом. Но с ним тоже пришлось повозиться, пока тот не завертелся, как следует. Из оружия подыскали с дюжину охотничьих ружей и пару винтовок с отдельными элементами боеприпасов да простенький провиант. Зато кинжалов и алкоголя было хоть отбавляй. Изобилие последнего некоторых участников радовало в особенности. Были подозрения, что только ради хорошей выпивки эти люди отправляются в путь. Таким как раз оказался механик. Он, конечно, разбирался в автомобильном железе, но пьяный водитель даже на пустой дороге не внушал особого доверия. Однако другого выбора не было.

Две недели, отведенные на подготовку, подходили к концу. Портной обучал людей технике выживания, Зоя помогла поднатаскать их в оружейном деле, а финский механик, он же музыкант, по имени Микко Анттила разъяснил азы непосредственно своей стези.

Это была такая же экспедиция, как и у «Искателей». Но существенная разница состояла в том, что эти ребята отправлялись в ночь, и для того, чтобы выжить, придется добывать не только горючее для транспорта, но и пищу для пропитания, и огонь для согрева.

Зоя достойно показала себя на подготовительных мероприятиях, она была действительно хорошим стрелком. Благодаря ей команде удастся здорово сэкономить на боеприпасах. С луком, арбалетом и пушкой она обращалась поистине искусно. Во многом увлечение биатлоном в прошлом сделало свое дело.

Перед выходом механику понадобилась помощь еще в одном вопросе, которым он не владел. Ему нужно было снизить потребляемость энергии устройством радиолокации с дополнительного аккумулятора, чтобы пустить больший поток на другие агрегаты.

– Есть тут кто живой? – постучался в приоткрытую дверь Портной, заходя в мастерскую Ганса Ланге.

В гараже, переделанном под мастерскую, горела грязная не очень яркая лампочка, а посреди комнаты стоял накрытый брезентовым полотном легковой автомобиль.

– Да-да! – послышалось из-под автомобиля. – Я здесь! – крикнул Ганс.

– Что ты там делаешь? – заглянув под машину, спросил Портной.

– А-а-а… это ты? Че надо? – дерзко ответил тот, даже не взглянув в сторону обратившегося к нему человека.

– Перестань уже дуться! Нам нужна твоя помощь. У механика возникла одна загвоздка.

– Ты сам его выбрал… не мои проблемы, – явно упрямился Ланге.

– Ну, прекрати! Это действительно важно.

Ганс посмотрел на Портного. Тот не врал.

– Ладно, сейчас гляну, – сжалился он.

Чумазый парень вылез из-под машины, вытер руки замасленной тряпкой и уже собрался идти, но Портной остановил его, придержав за руку.

– У меня еще одна просьба к тебе… на этот раз личная, – сказал тот.

– Чем еще обязан? – нервно поинтересовался Ганс.

– Я хочу тебя попросить присмотреть за Рыжим. Ты знаешь, что я бы никогда не доверил своего пса чужому человеку.

Рыжий оперся бочком о Ганса, будто понимая, о чем говорит хозяин. Здесь уже парень не сдержался и улыбнулся, почесав Рыжего за ухом.

– Хорошо. Еще что-нибудь? – обиженно добавил Ланге, понимая, что теперь у него уж точно нет никаких шансов отправиться с другом на приключения.

– Нет. Для меня это очень важно! И если я вдруг не вернусь, то хотел бы, чтобы именно ты…

– Ну, мы идем? – демонстративно приоткрыв входную дверь, Ганс намеренно не дал тому договорить.

Ланге быстро и четко справился с задачей, которую не мог решить Микко, и молча отправился обратно к себе в мастерскую.

– Можно выдвигаться! – спустя еще несколько часов сборов скомандовал Портной на заключительном собрании в Ратуше.

За эти дни участники экспедиции уже немного привыкли друг к другу, а все контрасты их характеров Портной имел у себя на вооружении. Чтобы хорошо командовать, нужно пользоваться рычагами. «Зажимая до упора один, приспускай другой», – эту формулу он вывел, когда, будучи сиротой, бороздил просторы еще до отвала заселенных городов. И когда он вместе с другими голодными беспризорниками шел на поиски еды (чаще всего воровал), этот принцип помогал добиваться большего результата. Всегда!

Июль 2039-го подходил к концу. Об искателях ничего не было слышно уже почти полгода.

Смеркалось. Улицы Западной Пальмиры опустели. Над городом с еще большим задором засиял яркий синий свет маяка. Заметно похолодало, поэтому народ стал реже выходить из жилищ. На этот раз команду героев должны были провожать единицы, тот ограниченный круг лиц, который был в курсе происходящего. Но вместо десяти человек перед воротами, соединяющими Сьюдад и Меркадильо, снова собрался весь город. Пошел сырой мелкий снег.

– Своих героев город должен знать в лицо! – сказал по этому поводу Рауль Маноло и передал карту с отмеченной толстой линией – извилистой дорогой до Каира. В отличие от Родриго, Портной не стал толкать громких речей, а лишь пожелал родной Пальмире пережить ночь без бед.

Люди поочередно подходили к участникам, обнимая их и говоря слова напутствия, словно прощались навсегда. В этом была доля правды: зная, с какими условиями им придется столкнуться, участники экспедиции прощались со своими близкими. Ганс же стоял в стороне, гордость и обида не позволяли ему сделать первый шаг навстречу товарищу. А ведь он его видел, возможно, в последний раз. Не выдержав, Портной сам к нему подошел, ведь ближе этого упрямца у парня здесь никого не было:

– Ну что ж, друг мой, пора прощаться, – с грустью в голосе произнес он.

– Я не собираюсь с тобой прощаться! – фыркнул тот.

Портной ухмыльнулся, представляя, что если бы у него был младший братик, то вел бы он себя именно так.

– Иди сюда, – обняв того, сказал Портной. – Береги себя, Ганс! Будущее в руках таких ребят, как ты, помни это.

Смахнув выступившие слезы, Ланге сказал:

– Возьми вот этот талисман! – он протянул Портному что-то наподобие наручных часов, только раза в четыре больше.

– Это что, часы? – улыбнулся тот.

– А что еще ты ожидал получить от инженера-самоучки? Это мой личный шедевр: «Мона Лиза» от Ганса Ланге, – морозостойкие титановые водонепроницаемые полумеханические часы с глубиномером и возможностью погружения до трехсот метров и совершенно небьющимся стеклом! Побочные приборы расположены на боковой панели устройства. Также там располагается счетчик Гейгера, и, что самое важное, здесь есть своего рода компас.

– Компас? – не поверил своим ушам Портной. Давно он не слышал этого слова, ведь после остановки вращения Земли вокруг своей оси устройство больше не могло выполнять своей самой главной функции – указание сторон света. – Но как?

– Да-да, старый добрый компас! Вот так! Просто! – с гонором ответил Ганс. – Правда, с небольшими доработками. Ты задаешься вопросом, как он работает, когда магнитного поля не существует? И я тебе отвечу: долго размышляя над тем, чем же можно заменить этот уникальный прибор, я пришел к выводу, что если взять астрономический календарь и обозначить созвездие, к которому ты стоишь лицом, затем сопоставить его с датой на календаре и временем, добавив твое более менее точное местонахождение согласно широте и долготе, находясь при этом в неподвижном состоянии, то компас, который я назвал «АСТРОПАС полумеханический АПМ-1.0» выдаст тебе верный результат. Созвездия, дата и географические координаты (градусы и минуты), вернее, тандем этих постоянных, существующих вне положения дел на нашей планете – вот в чем секрет. Благодаря таким постоянным и встроенной в память устройства астрологической карте можно ориентироваться в пространстве, как будто апокалипсиса и не было вовсе! Главное, постараться не двигаться в момент, когда астропас проводит свои вычисления. А лучше всего будет и вовсе положить его на ровную поверхность, сопоставив картинку на проекции астропаса и положением созвездий на небосводе, внеся предварительно местоположение согласно долготе и широте. Ведь он делает это относительно стационарного объекта, а не движущегося тела. В этом его принципиальная разница с компасом. И, соответственно, главное неудобство. Все, кроме механических часов, работает на батарее, которую так и не успели представить миру гениальные разработчики фирмы Casio1616
  Casio Computer Co., Ltd. (на яп. «Касио кэйсанки кабусики гайся») – японский производитель электронных устройств. Корпорация основана в апреле 1946 года в Токио.


[Закрыть]. Тебе достаточно просто находиться в движение некоторое время, чтобы механизм, состоящий из трубки и магнитного шарика, катающегося внутри нее и вырабатывающего тем самым энергию, смог подзарядить аккумулятор. Также я оснастил систему солнечной батарейкой, которой достаточно тусклого света обычной парафиновой свечи и древней пружинкой – поистине непревзойденной технологией в часовом промысле. Пружинка для того, чтобы часики тикали, не прибегая к помощи аккумулятора. Только не забывай заводить!

– Спасибо тебе, дружище! Теперь я точно не заблужусь! – обрадовался Портной. Но он больше обрадовался тому, что помирился с товарищем, а такой действительно ценный подарок был тому подтверждением.

– Ну, удачи вам в пути. Я буду скучать, – пожимая руку другу, пожелал Ганс Ланге.

Кивнув ему в ответ, Портной вновь обратился к команде: «Пора!», дабы не растягивать момент до бесконечности.

– Постой, сынок! – остановил парня Рауль Маноло. Старик встал перед ним и другими спасателями на колени. Сложив руки, как при чтении молитвы, на груди, он стал благодарить участников экспедиции за их отважное решение, на которое способен далеко не каждый. И обещал, что люди будут слагать легенды о смельчаках, даже если они живыми благополучно вернутся обратно, пусть и с ответом «…не нашли».

Еще никто не называл Портного «сынок». Эти слова тронули его до глубины души. И ему было неудобно, что такой благородный человек стоит перед ним на коленях. Он еле сдержался, чтобы не заплакать. Подняв старика, он махнул рукой, и команда спасателей вышла в открытые ворота, соединяющие Сьюдад и Меркадильо, за которыми их ожидал уже прогретый вездеход.

Глава 3

1

За темнеющий горизонт медленно стекали последние капли вечернего света. Лишь макушки самых высоких гор могли еще насладиться янтарным великолепием теплого заката. А внизу было уже достаточно черно и мрачно, и без дополнительного освещения передвижение по полуразрушенным дорогам не представлялось возможным. Портной ехал рядом с механиком. Они поочередно садились за штурвал, чтобы не тратить время на остановки и отдых. Первые впечатления были не столь шокирующими, как они ожидали. Просто пустынные земли, просто заброшенные города – и ничего из ряда вон выходящего. Просто до жути холодная подступающая ночь. В первом населенном пункте, где совсем недавно проживало несколько семей-отшельников и где спасатели планировали в первый раз выйти на связь с Западной Пальмирой, никого не было, даже заблудших бродяг. Это был небольшой поселок у подножья горы к северо-западу от Ронды под названием Альгодоналес1717
  Альгодоналес (исп. Algodonales) – населённый пункт и муниципалитет в Испании, входит в провинцию Кадис, в составе автономного сообщества Андалусия. Муниципалитет находится в составе района (комарки) Сьерра-де-Кадис.


[Закрыть]. Благополучно связавшись с домом, они решили поскорее покинуть это место. От брошенных домов сквозило какой-то жутью. И это ощущение необъяснимой внутренней тревоги быть затянутым в абсолютное ничто, порабощенное ничем, заставляло людей двигаться дальше, не мешкая и не вглядываясь в темные подворотни загадочной ночи.

Зоя была не из пугливых, но даже ее смутило это гнетущее чувство безысходности. После первого же поселения она перебралась в кабину, пообещав иногда садиться за руль. Кабина была довольно просторной. Позади водителя даже был лежак, где можно было вздремнуть.

Сменив Микко, Портной сел за руль. А тот, молча, без комментариев пролез на лежак.

И чтобы немного развеяться, полячка попыталась завязать беседу с Портным:

– О чем думаешь? – спросила она.

– Да так… ни о чем и обо всем одновременно.

– Расскажи мне. Я умею слушать, клянусь! – уверяла девушка.

– Ты напугана, ведь так? – покосившись на Скаврон, спросил Портной.

– Ну-у-у… да! Как и все!

– Как и все? Ты не права!

– В смысле? Тебе что, не страшно? – не поверила девушка.

– Ты знаешь, все эти покинутые земли… они словно воплощение моего детства… и моей юности, – сглотнув слюну, тяжело протянул Портной. – Я, конечно, не бродил по городам-призракам, нет… скорее, я сам был таким призраком, который не может найти покоя. Гораздо страшнее быть одиноким там, где горят тысячи огней, и где они освещают путь для сотен тысяч людей – это худшее из наказаний, которое может пережить человек. Для меня никогда по-настоящему не светил ни один фонарь. Я всегда будто бы жил во тьме! Может, поэтому меня не трогает, не цепляет и не пугает картина этой новой планеты. Мне кажется, я уже все это видел, понимаешь?!.. И ты даже не представляешь, как бы мне хотелось просто напугаться! Но ничего не выходит, ведь оно все мне слишком знакомо. Я десятки раз, еще будучи мальчишкой, ночами находил на улицах избитых до смерти или замерзших людей. Звонил анонимно в полицию, потратив последнюю монету в телефонной будке, мечтая, чтобы у того человека появился хоть малейший шанс на спасение. Приезжали бездушные менты, и, пнув ногой валяющегося в закоулке бедолагу, проверяли, жив он или мертв, а затем по рации сообщали скорой, чтоб те забирали жмурика. По вызову приезжала машина скорой, и такой же бездушный человек в белом халате жал руку менту, просил прикурить сигарету, и вместо того, чтобы убедиться, жив ли на самом деле человек или нет, стоял и курил, скидывая шутки ради пепел прямо на… – тяжело зажмурив глаза, парень будто снова увидел нечто подобное. – В этом крылось столько жестокости и бесчеловечности! Поэтому, наверное, пустые города меня вовсе не пугают. Для меня они всегда были пусты. А люди, некогда заселявшие их, практически всегда оказывались куда страшнее, поверь! – сказал Портной и замолчал, оглянувшись на Зою. Он почувствовал, что немного перегнул палку с рассказом. Девушка сидела, отвернувшись к окну. В отражении было видно, что на её щеках блестят слезы. Просто она не хотела показывать их.

– Э-э-эй, ты чего! Я вовсе не хотел тебя расстраивать. Извини меня, пожалуйста! Вот же идиот.

– Нет-нет! – вытерев ладошкой лицо и шмыгнув носом, сказала полячка. Дрожащий голос выдал ее окончательно. – Ничего страшного. Это ты прости. Я просто не знала, что у тебя было такое ужасное детство.

– Не жалей меня. Я, кстати, тебе немножко приврал! – улыбнувшись, попытался взбодрить он девчонку. – Один фонарик, не помню точно как, но все же и для меня засиял.

Зоя улыбнулась в ответ.

– Ее звали Викторией, – тяжело выдохнул Портной. – И она была моим светом Пальмиры.

Девушка не стала больше задавать вопросов. Девичье сердце и так болезненно восприняло эту историю.

– Что-то я разговорился, – разволновался Портной.

– Ничего-ничего! Мы можем поговорить о чем-то другом, если хочешь, – предложила Скаврон и резко перевела тему. – Ух ты! А что это за штуковина у тебя на руке? Часы такие? Я ничего подобного раньше не видела, – заинтересовалась она громоздким устройством с незамысловатым, на первый взгляд, циферблатом, надетым на правое запястье Портного.

– Ага! Подарок, – с гордостью произнес парень.

– Здорово! А можно посмотреть?

Портной снял устройство с руки и дал ей.

– «Моему брату от Ганса», – прочитала она корявенько выгравированные на обратной стороне слова. – Как это мило! Постой, от Ганса… это тот парень?.. – прищурившись, пыталась она восстановить картину их недолгого общения с Ланге… – Который тогда, на праздновании Нового Утра, – быстро вспыхивали размазанные силуэты в памяти девушки.

– Да-да… тот самый! – успокоил ее Портной. – Ты угадала. Но это не просто часы, а настоящий шедевр инженерии.

– Я вижу! – протянула она.

– Но я даже не сказал, почему! – цинично вставил Портной.

– Ой, прости! Я думала, ты про их внешний вид, – сыграла она наивную дурочку.

Впечатление наивной девчонки она уж точно не вызывала. Портной скромно улыбнулся. Когда парень смеялся, его прямые темные брови всегда так печально опускались у висков и вздергивались вместе с морщинкой над длинным носом, нависающим над тонкими невыразительными губами. Улыбаясь, он сильно походил на грустного клоуна, только не разукрашенного и вовсе не смешного.

– Это не только часы, но и счетчик Гейгера, и компас… ой, прости! Астропас!

– Что? – мило захихикала полячка, сморщив маленький веснушчатый носик.

– Ну да, так он назвал свое изобретение. Оно еще спасет нам жизнь, попомни мои слова!

– Какой умный мальчик! А я и не знала.

Портной был горд за своего друга.

– Держи! – протянула она обратно устройство Портному.

– Не надо, оставь, – отказался он.

– Ты что! Это же подарок, я так не могу! Держи-держи…

– Поверь, Ганс был бы рад, если бы ты носила его изобретение на своей руке.

– Правда? Я ему нравлюсь? – снова включила она дурочку.

– Нравишься?! Ха! Думаю, ответ ты и сама знаешь, – ответил Портной.

Зоя кокетливо улыбнулась.

– И вообще, если так интересно, спроси при случае у него самого!

На горизонте тем временем показалась огромная глубокая яма, дальнего края которой в темноте видно не было. Яма казалась бездонной пропастью где-то на краю света. Но это был всего лишь вид, с некогда берегов, на пересохший бассейн Гибралтара. Они только приближались к городу на самом юге Испании под названием Тарифа1818
  Тарифа (исп. Tarifa) – город и муниципалитет на южной оконечности Испании, входит в провинцию Кадис, в составе автономного сообщества Андалусия. Муниципалитет находится в составе района (комарки) Кампо-де-Гибралтар.


[Закрыть], но бездонная пропасть, в которую превратился пролив, уже успела повергнуть отряд в неистовый ужас. И, несмотря на сомнения и страх, каждый из них понимал, что так или иначе, а спуститься вниз все-таки придется. На вездеходе перебраться с поверхности на дно пролива по обваленным скалистым берегам не составило особого труда. Но, проехав пару сотен метров, они заметили, что одна из фар, освещающих дорогу спасателей в сумерках, неожиданно замигала и почти сразу погасла. Света оставшейся лампочки было недостаточно. Слишком непредсказуемым могло оказаться неизученное дно Гибралтара. Да и, скатываясь все ниже по крутой впадине иссушенного пролива, тьма становилась все гуще и опаснее. Проблему нужно было решать на месте.

– Что за черт?! – выругался Портной.

– Я разбужу Микку.

– Микко! Ему не нравится, когда коверкают его имя, – тихонько исправил он Скаврон.

Девушка стыдливо кивнула.

На улице было уже довольно прохладно. Солнце спряталось за горизонтом, и лишь тусклый распадающийся гало – кровавый световой столб от последнего луча, вздымающийся к небесам, – напоминал об уходящем дне.

Накинув куртки, трое вышли на улицу: Портной, Зоя Скаврон и Микко Анттила.

Разобрав фару, механик вытащил лампочку и, откашлявшись, сказал:

– Издохла, зараза!

– Заменить есть чем? – поинтересовался Портной.

– Конечно! – ответил Микко и полез обратно в кабину. Под поднимающимся лежаком находились различные детали под замену, в том числе и лампочки.

Зоя стояла, пританцовывая, чтоб не замерзнуть. Температура быстро снижалась. И к моменту достижения спасателями Гибралтара, пятого августа столбик термометра упал до минус 10°С.

– Брр! Как же холодно! – сказала она.

– И это только сумерки. Представь, что будет ночью!

– Спасибо… успокоил! – недовольно фыркнула полячка.

Пока механик ковырялся в кабине в поисках запасной лампочки, из кузова постепенно начал выползать взволнованный невыспавшийся народ. Они начали осыпать Портного вопросами. Пока тот обрисовал ситуацию, откуда-то с некогда величественных берегов Гибралтара – высоких массивных темных скал – послышался истошный голодный вой. Словно сами Геркулесовы Столбы недовольно взвыли от потревожившего их спокойствие человека.

Народ мигом притих в оцепенении.

– Возвращайтесь в машину! – поторопил Портной, не планировавший знакомства с теми, кому мог принадлежать этот адски жуткий вой.

Люди подчинились приказу.

– Кто это? – тревожно завертела головой Зоя.

Портной схватил ее под руку и поволок в кабину.

– Ты чего? – фыркнула она.

– Лично у меня нет желания выяснять, кто это. А если у кого-то оно есть, он может пойти и проверить. Потом нам расскажет.

Вой стал сменяться рычанием. И количество тех, кто мог издавать подобные звуки, постепенно увеличивалось. Это были то ли одичавшие собаки, то ли шакалы – сложно было разобраться. Но точно чувствовалось то, что они были очень голодными и свирепыми.

– Чего ты здесь возишься? – поинтересовался у Анттилы Портной, забравшись в кабину. Ответа не последовало. – Ау! Ты чего тут, спишь?

– Где?.. Что? А! Да-да, вот лампочка! – вскочил задремавший механик.

– Что-что?! Бестолочь! Мы привлекли к себе внимание нежелательных гостей! – выругался Портной.

Выхватив у него из рук лампочку, он снова выскочил на улицу, захлопнув за собой дверь. Рычание вперемешку с невероятно громким свирепым лаем, непохожим ни на что, что слышал раньше Портной, становилось все громче и отчетливее. «Кто-то просто пока не рискует напасть», – проговорил себе под нос парень, вглядываясь вдаль и одновременно пытаясь вставить новую лампочку в патрон. Руки тряслись от страха и холода. «А вот и обещанный страх!» – немножко даже обрадовался он. Чувство опасности начинало постепенно щекотливо сверлить его кости и вязать суставы на ногах. По-прежнему ничего не выходило с заменой лампочки, и ему становилось уже не до смеха. Портному даже почудилось, что после последнего рыка он почувствовал смердящее дыхание зверя, который вот-вот нападет. Но это был всего лишь неожиданно подобравшийся к нему механик, дыхнувший ядовитым перегаром. Он выскочил, чтобы помочь Портному.

– Вернись обратно! – грубо скомандовал Портной.

– На, держи! – отодвинул его в сторону Микко Анттила, передав винтовку и забрав лампочку. Он искусно вставил ее на место старой, зафиксировал клипсами фару и сказал, что можно возвращаться.

Только Портной завернул за кабину, чтобы влезть внутрь, как увидел метрах в десяти перед собой два пожирающих его фосфорицирующих глаза. Существо оказалось не кошкой и не собакой. Оно было более полутора метров в высоту, а на голове его красовалась блестящая белоснежная густая грива, бесшумно колосящаяся от слабого ветра, больше напоминающая собой хохолок, клином ведущий ото лба, и, равномерно расширяющийся, до самых лопаток. Четких же очертаний в жидком свете сумерек видно не было, но если бы нечто встало на задние лапы, Портному, при своем немалом, под два метра, ростом, очевидно, пришлось бы смотреть на него снизу вверх. И перед тем, как выстрелить, он успел почувствовать лишь одно – взгляд этот видит в нем не только добычу. Очевидно же, что существо устало от голода и жаждет это исправить. «Почему оно не делает рокового выпада в сторону жертвы?» – промелькнуло в его мыслях. И, не став дожидаться ответа на этот вопрос, он взвел курок. Прозвучал выстрел и существо, заскулив, метнулось в сторону.

– Гони! – крикнул Зое Портной, забравшись в кабину.

Полячка до упора надавила на педаль газа, и вездеход загреб своими цепкими гусеницами вперед, раскидывая по сторонам сырой, уже слегка подмерзший донный песок. Тяжелая конструкция не позволяла развивать высокую скорость. Вездеход был вынослив и мог двигаться без остановки сутками, но вот рвануть, унося прочь от опасностей пассажиров, был не в силах. Не для того был сконструирован. Да еще и прицеп волочился позади кузова, замедляя ход на весьма значимые в той ситуации километров двадцать-тридцать.

– Они не отстают! – истерично вскрикнула Зоя, увидев в водительское зеркало стаю неизвестных крупных животных.

Количество преследователей увеличивалось с каждой минутой.

– Нужно отцеплять прицеп. Иначе, нам не удастся оторваться, – испуганно заключил Микко Анттила, глядя на Портного.

Портной зажмурился от напряжения.

– Я пошел! – спустя мгновение сказал он, открывая люк, находящийся в крыше кабины.

– Постой! Может, лучше я? – неуверенно предложил Микко.

– Нет! Ты пьян, на ногах еле стоишь, куда тебе еще на крышу лезть! Если хочешь, можешь прикрыть меня отсюда.

Портной пролез в отверстие люка и осторожно ползком направился к заднему краю кузова, внутри которого народ дрожал от испуга. Портной медленно, но верно приближался к краю. Тем временем Микко, высунувшись из люка, отстреливал преследующих их тварей. Он был пьян, в его глазах двоилось, и каждый второй выстрел приходился то по крыше, то в неизвестность. Один раз он даже чуть не попал в Портного, когда вездеход наскочил на кочку.

– Соберись! – обернувшись, крикнул Портной.

Анттила собрал жменю сырого налипшего на крышу снега, измазал им свою пьяную физиономию, а остатки сунул в пылающую от перегара пасть. Затем быстро потряс головой, чтобы взбодриться и, прополоснув рот, выплюнул эту холодную массу, растопленную пропахшей бурбоном слюной. Результат немного улучшился. Пытаясь не терять драгоценного времени, Портной спешно достиг границ кузова и спустился вниз, к рычагу, который удерживал прицеп. Дернув за рычаг пару раз, Портной понял, что у него ничего не выйдет. Деталь долго не смазывалась и поэтому немного заржавела. Пока он использовал одну за другой тщетные попытки выдернуть ржавую железяку, одной из тварей удалось догнать их и забраться на крышу прицепа. Тяжелым шагом, впиваясь в металл мощными когтями, существо с собачьей лысой мордой и могучим телом царя зверей добралось до края прицепа и, оскалившись, уставилось сверху на Портного. В отличие от того, которого Портной подстрелил еще перед началом погони, у этого были красные глаза, он был чуть поменьше размером, и на его голове не было той пышной белой гривы, напоминающей хохолок, а лишь несколько редких скрученных прозрачных волосков. И этот кровожадный взгляд уж точно не оставлял никакой надежды. Зверь знал, что он сильнее. Он вот-вот собирался рвануть к своей жертве, но прозвучал выстрел. Но, выстрелив, Микко лишь сильнее рассердил существо. Нерв, словно рыболовным крючком, дернул мясистую губу твари кверху, сильнее оголив его длинные острые клыки, обмотанные вязкой пенящейся слюной. Теперь он смотрел на механика, который вмиг отрезвел, увидев зверя всего в нескольких метрах. «Что это за чертовщина такая!» – выругался он, поспешив перезарядить винтовку.

«Если я сейчас же не выдерну рычаг, то и мне, и Микко конец», – с ужасом осознал Портной, превозмогая онемение конечностей. Неожиданно вездеход наскочил на кочку, и зверь потерял равновесие, успев ухватиться за кузов одной лишь когтистой лапой. Портной сам чуть не свалился под гусеницы, но ему удалось быстро подняться. Благодаря этой ситуации удалось выгадать еще немного времени, чтобы принять решение. Он начал тарабанить в дверь, находящуюся с обратной стороны кузова, но никто не открыл. Люди прижались друг к другу, разбитые и жалкие, оцепеневшие от ужаса. Каждый не то что откликнуться на помощь, боялся даже двинуться лишний раз. Одна из участниц сложила на груди руки и начала было молиться, но решиться помочь так и не осмелилась. Портной стал стучать еще громче. «Ах вы ж, чертовы трусы!» – исполненный разочарования, выругался он. И тут, наконец, молодой, побелевший от страха мальчишка, самый молодой в команде, Билл Тобин, тот, которому Родриго обещал привезти паука с востока, все же набрался смелости и отворил ему дверь.

– Дай мне монтировку! – не раздумывая, крикнул Портной, стоя между кузовом и прицепом.

– Но где я ее возьму? – растеряно воскликнул парнишка.

– Дай уже хоть что-нибудь… тяжелое… железное! – взбесился Портной.

Парень окинул взглядом кузов и заметил топор с металлической рукоятью, выглядывающий из-под брезентового укрывного полога. Схватив топор, он мгновенно передал его Портному и вернулся обратно к остальным, больше не став предлагать помощь. Портной стукнул несколько раз по рычагу, высекая каждым ударом сотни металлических искр, но у него вновь ничего не вышло. Зверь тем временем успел вернуться в боевую позицию и уже собирался прыгнуть на Микко, который умудрился выронить винтовку на кочке. Но он не спустился обратно, а замер, застыл в люке, с забвением наблюдая мощь и грацию этого жуткого создания. Времени мешкать не было. Портной вставил рукоять топора под рычаг и с криком, что есть мочи, потянул его кверху. И тут рычаг, наконец, поддался его воле, а тварь, сделавшая за мгновение до этого прыжок, зависла в воздухе. Ей не удалось допрыгнуть до крыши кузова, и, падая, она встретилась взглядом с Портным, который удалялся на резко ускорившемся вездеходе, крепко держась за дверную ручку пассажирской двери. Парня бросило в дрожь. Ему казалось, что он узрел само порождение Преисподней. Зверь упал на сырую холодную землю, а еще продолжающий двигаться по инерции прицеп наехал на него сверху, размазывая по земле кишки своими тяжелыми гусеницами.