Текст книги "Фаворит и узник"

Оперативные университеты

Истинная дружба – медленно растущее дерево; она должна претерпеть потрясения от несчастий, прежде чем заслужить свое название.

Джордж Вашингтон

Известное выражение «Фронт без линии фронта» соответствовало ситуации в глубоком тылу Красной армии в районах Советского Севера, Поволжья, Приуралья и Сибири. Настоящий фронт с траншеями, блиндажами, капонирами, кинжальным огнем свинца, артиллерийской канонадой, отражениями броневых и пехотных атак, наступлениями, отступлениями и оборонами был далеко от указанных выше географических территорий. Но именно сюда, в наши тыловые кузницы, противник забрасывал сотни агентов и диверсантов. Это было настоящее шпионское половодье, так как немецкое военное командование полностью осознавало особую стратегическую значимость данных промышленных регионов.

Оперативный состав территориальных органов НКВД и НКГБ Вологодской, Кировской, Горьковской, Куйбышевской и других областей глубокого тыла Красной армии был массово задействован в борьбе с агентурой противника. Чекисты одной области помогали своим коллегам другой в операциях по обнаружению и задержанию гитлеровских агентов – наймитов: разведчиков, радистов, диверсантов и террористов.

Евгений Петрович Питовранов, руководя оперативниками госбезопасности Кировской области, по службе, в ходе взаимодействия был знаком с начальником Управления НКВД по Вологодской области майором госбезопасности Львом Федоровичем Галкиным. С ним и его коллективом вместе со своими оперативниками пришлось участвовать в совместных операциях по поиску заброшенной вражеской агентуры. Начальники и подчиненные в то грозное время находились в одинаковых условиях, в одном, как говорится строю, особенно при проведении острых поисковых мероприятий. Бродили лесами и подлесками, топкими болотами, холмистыми участками, заснеженными полями и глубокими оврагами, выслеживая небесных пришельцев врага.

Именно в лесах на границе Вологодской и Кировской областей были частично захвачены или полностью уничтожены участники диверсионно-разведывательных и террористических абверовских групп. К ним относились и две крупные банды «Мурзы» и «Слепого», наводивших ужас на местное население и прорывающихся к промышленным центрам Поволжья для организации подрывной, в первую очередь диверсионной работы.

Здесь, в ходе успешного проведении и ликвидации одного из немецких парашютных десантов, Евгений Питовранов познакомился и подружился с вологодским чекистом капитаном госбезопасности Борисом Семеновичем Ивановым. Таких операций в то время проводилось десятки.

Вот как Питовранов с Ивановым вспоминали об одной из операций того времени в Москве в далеком уже 1948 году:

– А помните, Борис Семенович, как мы за Мурзой гонялись? Находили следы пребывания банды и его самого, а потом их теряли. Хитер был прохвост: за одну ночь так обработал деревенскую бабенку, что она поклялась нашим оперативникам розыска в давнем, якобы еще довоенном с ним знакомстве. И документы в полном порядке были. Помнится, когда мы Мурзу обнаружили, поначалу поверили в правдоподобность его объяснений, пришлось даже инструктировать, давать задание о действиях постояльца на случай появления в тех краях подозрительных личностей. А «бдительная» соседка, наверное, из-за ревности, что ли, на него взяла и донесла. Женское соперничество – страшная вещь.

– Согласен, для женской психологии это нормально… А помнишь, как Слепого брали, несколько ребят положили?.. У него и фамилия подходящая была Гаденко, кажется… Сволочь был еще та – законченная…

– Это который на допросе пальнул в вас? Только из чего? Не обыскали, как следует?

– В его протезе болт вроде какой-то был съемный… А он попросил ослабить протез – ногу натер, что ли. Нагнулся, ну а потом и пальнул. Я-то увернулся, а вот помощнику моему досталось. Первый раз мы с такой хитростью столкнулись. Зато как он потом молотил под нашу диктовку после перевербовки! Душ двадцать этого отребья мы на нашу сторону перетащили… Работали на нас дружно и честно.

– Понимали, что их ждет, если отойдут в сторону от продиктованной им нами линии поведения…

– Да, есть что вспомнить!..

Заслуги Евгения Петровича во время службы в Кирове были отмечены орденами Красной Звезды и Боевого Красного Знамени, а также повышением в звании. В феврале 1943 года, при введении новых званий, он становится комиссаром госбезопасности, что соответствовало генерал-майору в армии. А в следующем году молодого и перспективного чекиста перевели в более важный регион. Он сменит 22 марта 1944 года Сергея Ивановича Оголыдова на должности начальника Управления НКГБ по Куйбышевской области, второй столицы Советского Союза военного времени. Сергей Иванович убыл на повышение: он был назначен наркомом госбезопасности Казахской ССР.

Кроме того, Питовранов принимал активное участие совместно с особистами, а потом смершевцами ГУКР НКО СССР из аппарата В.С. Абакумова в проведении продолжительных и эффективных радиоигр с противником. Надо отметить такую данность: военные контрразведчики за войну провели 183 таких оперативных сражений в эфире.

Евгений Петрович участвовал в двух радиоиграх с разведцентрами абвера под кодовыми названиями «Хозяин» и «Подрывники». Есть смысл ознакомить читателя с этими успешно проведенными советскими контрразведчиками эфирным дуэлями…

В начале марта 1942 года при проверке документов воинский патруль задержал на станции Бабаево Вологодской области вызвавшего подозрение военнослужащего. Он был одет в форму лейтенанта Красной армии. По предъявленным документам командир значился Орловым. Когда его доставили в местный отдел НКВД, он признался, что является агентом-парашютистом, прошедшим специальное обучение в немецкой разведшколе. Переброшен в тыл Красной армии в ночь с 27 на 28 февраля в составе группы из трех человек. Вскоре, по приметам, названным задержанным агентом, были арестованы и два его напарника. Орлов признался, что на самом деле его настоящие имя и фамилия Николай Алексеенко. Проходил службу матросом на Балтийском флоте. В октябре 1941 года в одном из боев попал в плен. В Рижском лагере для военнопленных с ним познакомился немецким военный разведчик и через некоторое время провел вербовку матроса. Потом его учили на радиста в разведшколе эстонского города Валги. После окончания подготовки с двумя курсантами этой школы Диевым и Лихогрудом был самолетом доставлен в Псков. Здесь их экипировали: одели в красноармейскую форму, снабдили рацией, оружием, фиктивными документами и деньгами. Самолетом «Юнкерс-87» агентов забросили за линию фронта с заданием сбора разведывательной информации о формировании на Вологодчине и приближенных к ней территориях других областей воинских частей и характере проходивших воинских эшелонов по Северной железной дороге.

Контрразведчики решили начать радиоигру под названием «Хозяин» с использованием радиста Алексеенко. Предварительно они выехали на место выброски группы и там отыскали спрятанную рацию и двух напарников. Затем заставили агента связаться с разведцентром и сообщить, что группа благополучно приземлилась, обосновалась на частной квартире в Вологде и готова приступить к работе. Так началась операция по дезинформации противника, который поверил в дееспособность «…по-настоящему боевой группы». Дважды Алексеенко обращался за помощью в разведцентр прислать ему дополнительно личные документы, деньги, батареи для рации. Оба раза эти просьбы немцы удовлетворяли.

7 декабря 1942 года разведцентр направил к Алексеенко агента-связника, перебросив его на самолете через линию фронта. Он привез новые фиктивные документы, оружие, теплые вещи и 60 тыс. рублей. Его задержали, потому что к этому времени задача по дезинформации противника, поставленная командованием Красной армии, была выполнена. В отправленной в разведцентр шифровке легендировалось, что группа попала в облаву, один из них ранен, в Вологде оставаться опасно, поэтому двинулись на восток. Таким образом «Орлова» вывели из «игры», а материалы по этому делу в дальнейшем использовало Главное управление военной контрразведки СМЕРШ в своих интересах.

Другой «игрой» в эфире с противником была операция «Подрывники».

16 октября 1943 года над территорией Харовского района немецкая разведка сбросила на парашютах группу агентов-диверсантов численностью в пять человек. Они прошли подготовку в известной нашим оперативникам разведшколе местечка Печки в Эстонии. Всех агентов задержали. На допросе они показали, что им поручено подготовить место для приема второй группы «небесных гостей». Цель – осуществить ряд крупных диверсионных актов на Северной железной дороге. Учитывая особую опасность акции, которую готовила немецкая разведка, контрразведчики решили начать с разведцентром противника радиоигру, навязав свои условия для приема основной группы.

Захваченного радиста первой группы чекисты заставили доложить в центр о благополучном приземлении и начале поиска удобного места для высадки очередного десанта. Вскоре пришла шифровка: выброска произойдет в ночь на 28 октября. Конкретное место выброски было окружено засадой из отряда оперативников и бойцов истребительного батальона. Организаторы засады ждали трое суток, но парашютисты не появились. На четвертый день пришла радиограмма о том, что 1 ноября сброшено 14 человек, но самолет сбился с курса, и диверсанты приземлились в 50 километрах восточнее условленного места. Там вскоре и задержали парашютистов. На допросах диверсанты сообщили, что, соединившись с первой группой, они должны ждать выброски третьей.

По требованию советских контрразведчиков радист второй группы передал в центр, что приземлились удачно и соединились с первой группой. 11 ноября немцы сбросили еще одну – третью группу. При приземлении все парашютисты тоже были задержаны. Эти успехи контрразведчиков свидетельствовали о росте их профессионализма в борьбе с диверсантами – нигде «не прокололись».

Кроме заброшенных диверсантов последней группы на месте их приземления оперативники нашли парашютные тюки с 4 пулеметами, 33 автоматами, 500 килограммами взрывчатки, ящиком с минами, 18 коробками с патронами, деньгами, различным снаряжением, обмундированием и продуктами питания.

Можно себе представить, что могли «натворить» только эти конкретные три группы в тылу Красной армии, а ведь таких забросок были сотни. Руководители областных управлений НКВД и НКГБ Вологды, Кирова, Горького, Куйбышева, Пензы и других тыловых городов делегировали в засады и поисковые отряды своих лучших розыскников. Нередко начальство участвовало в подобных операциях и само.

В радиоиграх «Хозяин» и «Подрывники» на разных этапах их проведения принимали участие Евгений Петрович Питовранов и его боевой побратим Борис Семенович Иванов. Изучая материалы на эти два звена в служебной цепочке Питовранов – Иванов, автор нашел интересный документ – рапорт, подписанный капитаном госбезопасности Ивановым об очередной выброске с немецкого самолета. Приведу его содержание:

НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ НКГБ ВО

(Вологодской области. – Авт.)

полковнику госбезопасности тов. Галкину, г. Вологда

от начальника Чёбсарского РО НКГБ

капитана госбезопасности Иванова

РАПОРТ

В 0 часов 10–12 минут 27.08. 1943 г. патрулирующие поселок Чёбсара и сообщением ВНОС (Войска воздушного наблюдения, оповещения и связи. – Авт.) было установлено, что с севера на юг через райцентр Чёбсара пролетел самолет не установленной государственной принадлежности и в районе совхоза Думино виражил с приглушением моторов.

Принятые меры, проверка по телефону об обнаружении людей, грузов или листовок в ночной период успехов не дали. Была ориентирована группа содействия совхоза.

В 4 час 30 минут из почтового агентства Еремеево мне на квартиру звонил по телефону неизвестный, назвавшийся Соловьевым, сказал, что он является лейтенантом, старшим группы парашютного десанта из трех человек. Я выехал на место, где старший группы Соловьев предложил принять от парашютистов оружие, документы и техсредства связи.

Нач. Чёбсарского РО УНКГБ ВО

капитан госбезопасности (Иванов)

27 августа 1943 г.

Были и такие случаи, когда на оперативников выходила немецкая агентура, не желающая работать на гитлеровцев. Задержанный со своими напарниками Сапожников, он же Игнатий Герасимович Соловьев, сообщил, что им было поставлено задание в течение 10 дней передавать разведданные по железнодорожным перевозкам на станциях Тихвин и Волховстрой, а затем перейти через линию фронта в штаб разведки в Пскове.

В дальнейшем с ними разбирались сотрудники СМЕРШа и следователи…

Служебная хронология нашего героя такова: перед войной и в годы военного лихолетья Питовранов возглавлял вначале Горьковское (1940–1942), затем Кировское (1942–1944) и Куйбышевское (1944–1945) областные управления НКВД – НКГБ, хотя практически вынужден по долгу службы часто выезжать в Москву на доклад к руководству. За вклад в оборону Москвы он был отмечен двумя правительственными наградами – орденом «Знак Почета» (1942) и медалью «За оборону Москвы» (1944).

Однако вернемся в город Горький (ныне – Нижний Новгород. – Авт.). Он не носит гордых званий ни Города-героя, ни Города воинской славы. Во время Великой Отечественной войны город был крупнейшим поставщиком военной техники, в силу чего подвергался массированным бомбардировкам вражеской авиации. Кстати, мощнейшим бомбардировкам во всем Среднем Поволжье.

Почти за четыре военных года в Горьковской области было сформировано 56 соединений и частей Красной армии. Для нужд фронта здесь, в Горьком, были созданы: каждый второй автомобиль, каждый третий танк и каждая четвертая артиллерийская установка. Именно в этом городе родилась легендарная «полуторка» – ГАЗ-АА, сослужившая добрую службу на фронтах. В Горьком собирали: танки Т-34 и Т-60 – по 20 машин в сутки, ракетные снаряды к «Катюшам», минометы, автомобильные моторы, самолеты Ла-5 и Ла-7 и другие вооружения. Кстати, эти скоростные и маневренные самолеты полюбились Ивану Кожедубу, и на них он достойно сражался в небе с немцами всю войну.

Помниться, 6 мая 1988 года, накануне очередного Дня Победы, Ивана Никитовича как земляка родителей автора он пригласил на встречу с военными контрразведчиками. В своем выступлении трижды Герой Советского Союза дал высокую оценку самолетам Лавочкина, на которых летал до последнего дня военного лихолетья: «Скажу вам, это были, на мой взгляд, самые надежнейшие машины, которые готовились в Горьком. Мы переплюнули хваленные истребители люфтваффе по скорости, маневренности и вооружению».

В конце встречи автор прочел свое стихотворение «Последний бой над Берлином», посвященное героическому пилоту истребительной авиации. Остались фотографии стой памятной встречи…

Запомнился Е.П. Питовранову жуткий, массированный налет немецкой авиации на город 21 ноября 1941 года. Цель у немцев была одна – уничтожить в первую очередь автозавод, а потом и другие промышленные объекты. Следует отметить, что врагу удалось разрушить, причем быстро, многие предприятия, но также скоро они были восстановлены жилистыми руками горьковчан благодаря выдающимся способностям все тех же местных жителей и руководящей роли Центра.

Вообще период работы Евгения Петровича Питовранова в Приволжских областях дал ему толчок для дальнейшего оперативного роста. Участие в различных ролях в оперативных играх: «Монастырь», «Березино», «Семен», «Друзья» и других, с абвером через засланную агентуру, борьба с бандитизмом, склонение британского журналиста попросить политическое убежище в Советском Союзе, подсказка Сталину по претензиям американского посла Аверелла Гарримана, личное участия в операциях по выявлению баз и схронов с оружием и шпионской экипировкой немецкой агентуры обогатили чекистский кругозор молодого руководителя, хотя стаж его оперативной работы к концу войны определялся всего лишь пятью годами. Удивительное время рождало удивительных людей – не правда ли?!!

В марте 1943 года в Горьком начала действовать радиоточка. На ней работали два советских разведчика Иван Никифорович Коцарев и его напарник Николай Лукич Палладий, исполняющий роль радиста. Противник получал военную дезинформацию, рекомендованную Генштабом Вооруженных сил СССР по частям Красной армии о количестве эшелонов, проходящих через Горький, их содержании и сосредоточении объектов военного производства на территории города и области.

В ходе проведения радиоигры возникла надуманная ситуация – в Центр полетела шифровка о проблеме с севшими батареями, а это – утеря, как известно, связи. Немцы среагировали моментально и прислали двух курьеров с деньгами и свежими батареями. Их тут же арестовали, но на допросах оба заявили, что они должны вернуться в разведцентр по предложению Е.П. Питовранова. Вместо них решили направить И.Н. Коцарева, который благополучно перешел линию фронта, прошел проверку и был награжден немецкой медалью «За храбрость». Ему было присвоено звание лейтенанта так называемой Русской освободительной армии (РОА). 1 мая 1944 года его переправили через линию фронта, сбросив с самолета на парашюте с новыми батареями для рации, кварцами и топографическими картами. Игра с абвером продолжалась до весны 45-го года. За это время в «ловушку» попали еще два курьера с различной шпионской экипировкой.

В мае того же года по инициативе Питовранова началась радиоигра «Семен», в которой принимал участие советский разведчик Семен Афанасьевич Калабалин, воспитанник колонии известного педагога А.С. Макаренко. В начале войны он был выведен в качестве зафронтового разведчика в тыл наступающей немецкой армии. Таким образом он «оказался» в плену. Затем учеба в Варшавской разведшколе по программе агента-радиста. После завершения учебы был сброшен с самолета на окраину Горьковской области. Цель – организация наблюдения за работой железнодорожного узла в городе Горьком и добыча разведывательной информации по другим вопросам. Сразу же после приземления начался интенсивный радиообмен между агентом и Центром. Для проверки доверия Берлина к своему шпиону советские контрразведчики создали ситуацию с требованием прислать курьера. Повод тривиальный – разрядка батарей для радиостанции.

27 июня 1943 года два курьера прибыли в Горький по месту проживания Калабалина и тут же были задержаны. Сама радиоигра продолжалась еще до декабря 44-го года из-за передислокации разведцентра абвера вглубь Германии.

Одной из самых успешных операций, проведенных советскими контрразведчиками против спецслужб Третьего рейха, была радиоигра «Монастырь», перетекшая со временем в ее продолжение «Березино». Она продолжалась в течение четырех лет – с 1941 по 1944 год. Руководил операцией Павел Анатольевич Судоплатов, впоследствии возглавивший 4-е управление НКВД. Суть – группа оперативных работников госбезопасности легендировала создание подпольной организации под названием «Престол». В качестве наживки для абвера выступал советский разведчик А.П. Демьянов, проходивший по нашим документам под псевдонимом Гейне. После перехода линии фронта и «вербовки» немцами он для них стал агентом Максом. Последний заявил, что является участником антисоветской организации «Престол», руководство которой находится за стенами Новодевичьего монастыря. Для показа надежности существования антисоветской организации Гейне захватил текст стихотворения под названием «Немцам». Оно было написано известным за границей советским поэтом с антисоветским душком Борисом Садовским, якобы одним из организаторов и руководителей монархического «Престола». Стихотворение датировано было июнем 1941 года. Добро на его доведения до немцев было получено на уровне руководства Лубянки:

 
Христос воскрес!. Спешите братья!
Из мглы кровавой октября
Мы простираем к вам объятья,
Зовем свободу, ждем царя!
Он возвратит нам рай святыни,
Свободный труд и честный торг,
Забьют фонтанами пустыни,
В сердцах заискрится восторг!
Да сгинет шайка негодяев,
Кем опозорена Москва,
Кто нас учил, как попугаев,
Твердить дурацкие слова!
Христос воскрес! Отныне снова
Пребудет с нами, как и встарь,
Заветное, святое слово:
Самодержавный русский царь.
 

По мнению Гейне, оно сыграло положительную роль в оказании советскому разведчику доверия со стороны немцев. После перепроверки Демьянова, даже с имитацией расстрела, он был срочно переброшен на советскую территорию. Ему поверили полностью. Через две недели Макс передал «собранную» шпионскую информацию. А спустя месяц сообщил шифровкой, что устроился офицером связи при начальнике Генштаба маршале Борисе Михайловиче Шапошникове. Дезинформация готовилась качественная. Работой над текстами шифровок занимались опытные сотрудники госбезопасности Виктор Николаевич Ильин и Михаил Борисович Маклярский.

В дальнейшем А.П. Демьянов принял участие в другой операции НКГБ «Березино», логическом продолжении операции «Монастырь». Оперативная игра советских спецслужб до завершения войны так и не была раскрыта германской разведкой. В написанных после войны мемуарах Вальтер Шелленберг с пафосом отмечал, что абвер имел своего человека в подчинении маршала Шапошникова, от которого спецслужба вермахта получила немало ценных материалов. Когда же от немцев увеличилось, почти что в геометрической прогрессии, число курьеров, операция перешла в третью фазу своего развития – «Курьеры».

А тем временем немецкое наступление продолжалось с 17 июля по 18 ноября 1942 года в целях перекрытия гитлеровцами транспортных коммуникаций, направленных в сторону Москвы, захвата большой излучины Дона, Волго-Донского перешейка и города Сталинграда. Если бы вермахту удалось решить задачу захвата этого города на Волге, характер войны мог оказаться совсем другим. Нужно было срочно перехитрить противника.

Разведывательную дезинформацию готовили на самом высоком уровне – в Генштабе ВС СССР и даже в Ставке ВГК. Так, Гейне отправил в Центр германской военной разведки фальшивку о том, что готовится крупное наступление по двум направлениям – под Ржевом и на Северном Кавказе. Немцы стали собирать силы, оголяя другие участки фронта. Маршалу Г.К. Жукову было приказано Ставкой прибыть под Ржев из-под Сталинграда – там им готовилась стратегическая наступательная операция под кодовым названием «Уран».

Узнав о прибытии советского маршала, немцы еще больше усилили свою оборону. Начатое наступление Красной армии подо Ржевом гитлеровцы успешно отразили. Эта стратегического уровня «ошибка» стоила нашим войскам больших потерь – около 250 тысяч убитых и раненых. Даже Жуков не знал о подготовленной обманке фашистского командования и, конечно, был сильно раздражен на Сталина за свой проигрыш.

Зато настоящей «ахиллесовой пятой» для немцев оказалось неожиданное стратегическое наступление Красной армии несколькими фронтами под Сталинградом, начавшееся 19 ноября 1942 года. Оно завершилось полной победой советских войск. Вторая полевая армия неприятеля под командованием генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса была практически перемолота в Сталинградском котле. В плен сдались более 240 тысяч примороженных «арийцев».

Во всех этих радиоиграх принимал активное участие на разных уровнях выполнения конкретных поручений и Евгений Петрович Питовранов.

Автор решил отметить величье Сталинградской победы речью Рузвельта, произнесенной 22 ноября 1942 года в Вашингтоне, которая, к великому сожалению, почему-то не была опубликована нас:

«Сегодня в мире произошли два великих события. Произошли на разных концах света. Но очень тесно связаны. 3-я армия Соединенных Штатов под командованием генерал-майора Джорджа Смита Паттона – младшего пересекла границу Марокко и Туниса… Это – первый боевой опыт США на новом театре войны. Я верю, что мы выполним этот опыт достойно. Достойно наших храбрых союзников.

И сегодня, 23 ноября 1942 года, на русской реке Волге, у русского города Сталинграда встретились воины двух фронтов. Это великое событие. В кольцо попали 22 немецкие дивизии – сильные, мощные, страшные. Немцы рвались к Волге. Они хотели испить воду из великой русской реки. Советская армия превратила в кровавое месиво лицо врага. Русские мстят. Эта месть священна. Битва разгорается в тысячах километров от нас с вами. Но влияние скажется именно на нас с вами. История творится сейчас там. Русские, большие и малые – все как один встали, поднялись и сказали «Нет!» Германии, Гитлеру, его прихвостням в Европе. Русские осознавали, на что они шли. Они шли на войну, священную, бесчеловечную. Нам этого не понять, ибо нога врага не была на нашей земле полтора века.

Спасибо русскому народу, народу-герою! Он принял на себя всю тяжесть войны, не прогнулся, не струсил, выстоял! Я призываю вас быть достойными наших великих союзников на Востоке, сражающихся отчаянно, бесстрашно!

Если б я только мог, я первым встал бы на колени перед этими людьми. Я прошу вас, дорогие мои американцы, помогайте этим людям, молитесь за них, за этих людей! Помните, что они погибают и за нас с вами. Это великие люди!»

А фронтовик-поэт, танкист Сергей Орлов в стихотворении «Сталинград» высказался об этой волжской твердыне так:

 
Открытые степному ветру
Дома разбитые стоят.
На шестьдесят два километра
В длину раскинут Сталинград.
Как будто он по Волге синей
В цепь развернулся, принял бой,
Встал фронтом поперек России —
И всю ее прикрыл собой!
 

Сталинград стал поворотным пунктом в Великой Отечественной войне, которая после суровой битвы за город-герой медленно, но неуклонно покатилась на Запад.

Вот она истинная оценка людей того периода, которые по Битве прошли, как по бритве, защищая Отчизну свою.

Во время работы в Кирове и Куйбышеве Е.П. Питовранов участвовал в операциях по выявлению и обезвреживанию вражеской агентуры «Цеппелина», выброшенной на парашютах с самолетов над территорией Поволжья. С одной из таких операций Гиммлера и Шелленберга под кодовым названием «Ульм» есть смысл познакомить читателя. Если в начале войны спецслужбы Третьего рейха основное внимание уделяли выяснению через агентуру оперативных данных, т. е. стремились получать военные сведения преимущественно в районах, примыкающих непосредственно к линии фронта, то в дальнейшем, не ослабляя внимания к этой линии, они стали серьезно интересоваться и глубоким тылом СССР с использованием сил и средств тактической разведки.

Так, вторая линия агентурного проникновения включала основные транспортные узлы и коммуникации в центре и на востоке европейской части Советского Союза, питавшие фронт войсками, боевой техникой, боеприпасами и другими необходимыми грузами.

Третья линия стратегической разведки охватывала районы сосредоточения основных промышленных и оборонных объектов на Урале, в Сибири, республиках Средней Азии и Закавказья. Однако действия фашистской разведки с первых ее шагов натолкнулись на мощный оборонный щит в лице органов государственной безопасности, милиции и истребительных батальонов нашей страны.

В Кировской и Куйбышевской областях крест на планах разведслужб Германии поставили сотрудники управлений НКВД – НКГБ, которыми руководил соответственно с 1941 по 1943 год и с 1943 по 1945 год Е.П. Питов-ранов.

Город Киров в числе других был тоже оружейной кузницей. На не останавливающих заводах работали стар и мал круглосуточно в три смены. В начале 43-го Кировский машиностроительный завод им. 1 мая получил срочное задание ГКО быстро освоить выпуск новых деталей для «катюш». Рабочие спали прямо у станков, потеряв счет часам и сменам. Четверостишье местного поэта стало своеобразным эпиграфом тех эпохальных дней:

 
Ты знаешь – это ты видал
Цеха бессонные, в которых
Из гнева плавился металл,
И слезы превращались в порох…
 

Наверное, эти строки слышал в то время и Евгений Петрович, часто бывавший в цехах завода. Кировские предприятия за годы войны выпустили 4178 танков и САУ-76, 1820 «катюш», 2 млн минометов, немало судов и аэросаней, лыж, кожаной обуви, валенок и полушубков. Угрозыск возглавлял в Кирове М.И. Кругов, коллега Е.П. Питовранова. Он много делал для борьбы с беспризорностью и безнадзорностью среди несовершеннолетних. Война – это беда не только для взрослых, но еще большая – для детей…

Генрих Гиммлер, глава СС, рейхсфюрер, предложил Главному управлению имперской безопасности (РСХА) дерзкий план по выводу из строя советской металлургической и химической промышленности. Согласно его замыслу, в Поволжье и Приуралье необходимо было десантировать несколько диверсионных групп. По общему замыслу, разделившись, они должны будут разойтись по заранее намеченным маршрутам и в назначенное время одновременно вывести из строя электростанции, линии высокого напряжения и некоторые заводы, выпускающие продукцию стратегического значения. Планировалось таким образом отсалютовать в Берлин. Надо отметить, что крупные предприятия охранялись более надежно и туда пробраться диверсантам было труднее, поэтому выбор пал на заводы малой мощности.

Этой работой РСХА начало заниматься с 1942 года, создав в своем управлении разведывательный орган, так называемое «Предприятие Цеппелин». Данная спецслужба черпала кадры в основном из белоэмигрантов, советских военнопленных и перебежчиков. Все они давали согласие на сотрудничество с Великой Германией. Таким образом, в Освитце, пригороде Бреслау, собрали группу «Ульм» численностью чуть более 70 человек. Все они курсанты ваффеншулле – разведывательно-диверсионной школы. Их серьезно готовили к будущей диверсионной работе в тылу Красной армии.

Кстати, операция была названа в честь баварского города Ульм. В кампании 1805 года Наполеону удалось заманить сюда австрийскую армию генерала Макка, в которой служили и германцы, и принудить ее сдаться в битве при Ульме. Получается, что Гиммлер плохо знал отечественную историю, а поэтому чисто с мистических соображений напророчил гибель операции, названной в честь этого города.

Об одной из таких групп, с которыми боролись и сотрудники Куйбышевского управления НКГБ во главе с генерал-майором Е.П. Питоврановым, пойдет рассказ.

17 февраля 1944 года тяжелый трехмоторный транспортник «Юнкерс-52/Зм» вылетел с рижского аэродрома. На борту самолета находилось семь диверсантов из «Цеппелина»: Марков, Тарасов, Гареев, Кинеев, Стахов, Андреев и Грищенко, а также тюки с грузом для обеспечения их жизнедеятельности. Группу возглавлял Тарасов – бывший морской офицер. Через Крым он в 1920 году покинул Россию, осел в Белграде, где в морском училище преподавал навигационное дело. Он всеми фибрами души ненавидел Советскую Россию и таким образом, без сомнения пошел на сотрудничество с немецкой разведкой. В грузовые мешки для группы были включены пайки с продовольствием на несколько месяцев, оружие – ножи, пистолеты ТТ, автоматы ППШ, взрывчатка и 500 тысяч советских рублей. В Пскове самолет дозаправился и, набрав нужную высоту, взял курс на восток. Но из-за возможной неисправности топливомера, лобового сильного ветра и густой, многослойной облачности, боясь пройти «точку невозврата», а может, из-за ошибки штурмана диверсантов выбросили в 300 км от цели. Разбросанные на километры по тайге они не имели возможности собраться вместе. Сильные морозы, метели, труднопроходимое густолесье негативно вмешались в их судьбы. Маркова, угодившего на высокое дерево, удавили запутавшиеся стропы. С обмороженными ногами и видя безвыходность ситуации, руководитель группы агентов Тарасов, радист Гареев и второй радист Кинеев застрелились.