Текст книги "Фаворит и узник"

В Узбекистан за опытом…

Успех создает мало друзей.

Люк де Вовенарг

Руководители НКВД и НКГБ– Лаврентий Берия и Всеволод Меркулов соответственно, остались довольны встречей с Верховным. Берия тоже торжествовал. Про себя он даже подумал: «Молодец Питовранов. Это я его откопал – мой выдвиженец, видать, понравился вождю. Уже несколько раз у Сталина он спасал реноме органов». Действительно, Питовранов ярко засветился у Сталина.

После Куйбышева, до образования МГБ СССР, Евгений Петрович некоторое время работал в аппарате НКГБ В.Н. Меркулова. Но на почве зависти инстинкт самосохранения подсказал Всеволоду Николаевичу наиболее правильное, опытом проверенное решение – подбодрить умного подчиненного, выразить в коллективе ему благодарность и выдвинуть на более высокую должность, но только подальше от Лубянки, а значит, и от себя. Он понимал: держать рядом умного подчиненного негоже. Управлять одним человеком иной раз труднее, чем всем коллективом. Только поэтому Меркулов посчитал, что все пальцы на его рунах указательные и указал перстом… на далекий от Лубянки Узбекистан. «Пусть там поварится, – рассуждал про себя нарком. – А что касается благодарности, то не так уж и редко я делаю поздравления».

Но те поздравления Меркулова в адрес Питовранова были ничем иным как самой изысканной формой элементарной зависти вместе с кадровой осторожностью. Срочность сделать такой шаг подкреплялась циркулирующими слухами о том, что якобы с Питоврановым недавно еще раз беседовал Сталин. И встал остро, как заноза, в голове вопрос: о чем беседовали? Было такое или нет? – никто проверить не мог. Но жизнь превратна, слухи часто опережают события. Волна черной зависти как-то сразу накрыла Всеволода Николаевича.

В народе говорится, что страсть зависти ни в какой радостный праздник и ни при каких радостных обстоятельствах не дает вполне порадоваться тому, кем она обладает. Всегда, как червь, точит душу и сердце его смутной печалью. Потому что завистливый благополучие и успехи ближнего почитает своим несчастьем, а оказываемое другим предпочтение считает для себя несправедливою обидой.

И все же как человек образованный, читающий и пишущий нарком наткнулся в памяти на слова известного французского моралиста Франсуа Ларошфуко о том, что наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем. И Всеволоду Николаевичу сделалось как-то неловко. С одной стороны, он себя корил за душевную слабость, а с другой – понимал, что эта самая зависть вцепилась острыми когтями черной пантеры в него и терзает денно и нощно. И он решился…

На очередном докладе в Кремле Меркулов доложил Сталину, что планирует провести некоторые организационно-кадровые изменения как в системе наркомата, так и в республиканском звене.

– И кадровые?

– Да, товарищ Сталин… Они назрели.

– Докладывайте.

– Есть смысл выдвинуть Питовранова… на повышение… Пусть поработает самостоятельно. Это ведь драгоценный опыт для будущего возможного его профессионального роста.

Сталин не любил многословия, считая его одной из форм околесицы из-за отсутствия четкости и краткости в речи.

– Так куда же вы хотите его направить?

– На пост народного комиссара госбезопасности Узбекистана…

– Говорите за опытом в Узбекистан, а не слишком ли далеко вы его отправляете. Я бы таких держал возле себя… поближе… рядышком. Ну да ладно, приходите с ним ко мне. Если время позволит, побеседуем вместе, – хитро прищурив глаза, проговорил Сталин.

Такой прием вождю был понятен, потому что и сам он нередко пользовался аналогичной формой «поощрения» в отношении отбившихся от стада, широко шагнувшего в строю из-за своей яркости ума и новаторства против заскорузлого консерватизма подчиненного. А их таких подчиненных у него было много – целая страна.

Как уже говорилось выше, Питовранов до начала 1945 года мотался между Куйбышевым и Москвой, так как надо было с возвращением иностранных посольств в столицу передать по линиям и объектам соответствующие оперативные материалы.

Через несколько дней Меркулов, связавшись по телефону с секретарем и помощником Сталина Поскребышевым доложил, что Питовранов находится в Москве и ждет дальнейших распоряжений. Прошло всего минут 10–15, и у наркома зазвонил телефон прямой связи с Кремлем, пунктуальный Поскребышев сообщил Меркулову:

– Всеволод Николаевич, встреча состоится сегодня, вероятнее всего, после двенадцати. К этому времени вам с Питоврановым следует быть в приемной.

– Есть, – по-военному ответил нарком.

Встреча произошла при очень странных обстоятельствах. Когда генералы оказались в приемной, то были поражены толпившейся тут же группой известных хозяйственных и партийных работников. И вдруг последовала команда заходить всем вместе. Сталин сидел за большим столом, на котором лежали документы в пухлых картонных папках и разноцветных тонких «слюнявчиках». Закончив разговор с кем-то по телефону, он, держа еще трубку в руке, указал ею располагаться.

Когда все расселись, хозяин кабинета спросил Меркулова:

– Вы, наверное, уже поговорили с Питоврановым?

– Да, товарищ Сталин.

– А что он сам скажет? – Иосиф Виссарионович повернулся к будущему наркому госбезопасности Узбекистана.

– Благодарю вас за оказанное мне доверие, постараюсь его оправдать – несколько шаблонно начал ответ Евгений Петрович, а дальше продолжил более ярче. – Полагаю предстоящую работу важной и ответственной. Считаю обязательным для себя быстрее вникнуть в суть и особенности республики с исламским колоритом. Надеюсь в борьбе на незримом фронте на поддержку местных товарищей как партийных, так и коллег по службе.

– О фронте вы все правильно сказали. Военный фронт закончился. Он закрыт. Наша армия – победительница фашистского зверя. А вот на вашем фронте бои и сражения продолжаются. И они будут нарастать, поэтому его нам в ближайшем будущем закрыть невозможно в силу воинствующего пыла тайного противника. Ну что ж, мы с товарищем Меркуловым желаем вам успехов на новом поприще.

Сталин снова снял увесистую черную гантель эбонитовой телефонной трубки, показывая генералам, что ему потребовалось срочно кому-то позвонить, а встреча с ними закончена. Остальные приглашенные хозяйственники и партийные функционеры остались в кабинете…

Покидая высокого уровня аудиенцию с вождем, Меркулов про себя подумал: «Зачем хозяин устроил эту, по существу, формальную встречу – это же спектакль, причем в присутствии партийно-хозяйственной элиты?!! Всего минута на решение вопроса. Может, и вправду он ставку сделал на Питовранова, которого готовит мне на замену».

Частично, наверное, он был прав. Нетипичную фамилию для россиян – Питовранов – хорошо запомнил не из-за пустословия, а за зрелые оперативные мысли, переросшие в правильные и нужные дела, которые он всегда поощрял у исполнителей и на зримом, и на незримом фронте…

Итак, более полутора лет, с 1945 по 1946 год, Питовранов работает в качестве руководителя госбезопасности Узбекистана. Евгений Петрович быстро установил деловые и личностные отношения с руководителями республики. Наиболее тесно он общался с первым секретарем ЦК КП(б) Узбекистана Усманом Юсуповичем Юсуповым (1901–1966). Юсупов понимал задачи, и нарком НКГБ УзССР помогал специфическими средствами в созидательной работе советских и партийных органов. Надо сказать, что У.Ю. Юсупов в 1937–1939 годах, при Ежове и Берии, входил в состав особой тройки, созданной по известному своей жестокостью и бесчеловечностью приказу НКВД СССР от 30.07.1937 № 00447, подписанному Ежовым.

Историки утверждают, что в 1946 году, будучи секретарем ЦК ВКП(б), Николай Семенович Патоличев взял под защиту перед Сталиным партийного лидера Узбекистана в связи с «делом Юсупова», которое было возбуждено на основании анонимного заявления о злоупотреблениях властью. Н.С. Патоличев сумел убедить «вождя всех народов», что заведенное дело всего лишь результат навета недоброжелателей.

Это были годы, когда Евгений Петрович Питовранов впервые почувствовал себя забытым. Хотя трудился и здесь с напряжением, однако особо Лубянка его не тревожила ни звонками, ни вызовами. Никто республиканского наркома госбезопасности не вызывал срочно в Москву, хотя назревали иногда проблемы, которые ждали своего разрешения только при личном докладе Меркулову. Но, увы, даже на итоговые совещания в столицу он не приглашался руководством НКГБ СССР. Вот уж действительно, успех вызывает мало друзей!

Начало работы Е.П. Питовранова в Ташкенте проходило в начальный период после окончания Великой Отечественной войны, когда Узбекистан сразу же, без оглядки, согласуясь с союзными плановыми задачами, начал переводить свою экономику на мирные рельсы. Восстановительные работы сопровождались поиском путей совершенствования экономической системы. Уже начиная с конца 45-го года смело зазвучали идеи о необходимости децентрализации экономической жизни, предоставления больших хозяйственных прав на местах и непосредственно наркоматам. Поступала масса предложений о допущении существования мелкого частного хозяйства крестьян, кустарей, основанного на частном труде, исключающего эксплуатацию человеком человека. Однако прогрессивно мыслящих людей в «верхах» оказалось мало. Опьяненное, действительно, Великой Победой всего многонационального народа Советского Союза сталинское руководство, считавшее систему идеальной, стало ее не только укреплять, оно и постепенно превращало свою политику в догму.

В Узбекистане с конца войны начался планомерный переход народного хозяйства на производство мирной продукции. Ставка делалась на выпуск сельскохозяйственного машиностроения и дальнейшее развитие главной монокультуры – хлопка, необходимого и для текстильной промышленности, и для военного производства основного элемента пороха – нитроцеллюлозы.

В этих целях предполагалось развернуть крупные строительные работы по реконструкции и созданию новых машиностроительных заводов по производству машин для хлопководства и ирригационных систем. В то же время Узбекистан, поставляя минеральное и другое сырье, оставался еще сырьевым придатком Центра. В республику ввозились металлообрабатывающие станки и механизмы, нефтепродукты, лес, зерно и другие необходимые для нормальной работы экономики материалы и механизмы. Центр удовлетворял потребность промышленности, строительства, транспорта в рабочих кадрах за счет представителей европейского населения и мигрантов из других республик, в то время как количество незанятого местного населения все увеличивалось, что породило ряд негативных явлений, вплоть до конфликтов на национальной почве.

Все эти проблемы быстро уловил пытливый ум нового наркома госбезопасности генерал-майора Е.П. Питовранова. Некоторые свои соображения по борьбе с националистическими проявлениями с использованием исламского догматизма он отправил в виде докладных записок в Центр. Но никакой реакции на его размышления и конкретные рекомендации по улучшению оперативной деятельности от руководства Лубянки не последовало. Однако в жизни нередко случаются удивительные явления, и самый большой успех приходит тогда, когда человек плывет против течения.

Евгений Петрович высоко ценил трудолюбивый узбекский народ, познакомившись с трудовыми подвигами аборигенов. Он был поражен сроками и качеством сооружения Большого Ферганского канала. 1 августа 1939 года на трассу канала вышли 160 000 крестьян для хашара (всенародной стройки. – Авт.). Канал общей длиной в 350 км был вырыт в основном ручным способом, при помощи кайл и лопат за… 45 дней!!!

К тому же Питовранов понимал одну непреложную истину: смелые и отважные солдаты из солнечного Узбекистана в 1941 году вступали тогда в бой ради того, чтобы не допустить фашизм на порог нашей общей Родины – СССР, защитить родителей, возлюбленных, детей, родных, друзей и в целом весь советский народ от порабощения. Здесь он впервые узнал, что 500 тыс. граждан Узбекистана погибло в годы войны, 338 узбеков были удостоены звания «Герой Советского Союза» и 53 – награждены орденом Славы трех степеней. Ташкент в годы войны стал фактически столицей советской эвакуации. Узбекистан в годы военного лихолетья приютил более пяти тысяч детей только из блокадного Ленинграда.

Это было время, когда Сталин постепенно стал отдалять от себя Берию, видя в характере его, кроме огромного организаторского потенциала, мобилизационных начал, элементы корыстолюбия, моральной нечистоплотности, зависти и властолюбия. Эту последнюю черту своего земляка он считал опасной и для себя самого. По воспоминаниям сотрудников личной охраны вождя, И.В. Сталин после войны боялся покушения на свою жизнь, в том числе и путем отравления. И не зря… Дальнейшие события показали правильность опасений вождя.

Поэтому есть смысл поговорить о ядах в системе НКВД и НКГБ.

Генрих Григорьевич Ягода, по рекомендации В.И. Ленина, создал при НКВД еще в 1935 году токсикологическую лабораторию, практически передал ее Николаю Ивановичу Ежову. После ареста и расстрела Н.И. Едова она полностью перешла в полное подчинение нового наркома внутренних дел Лаврентию Павловичу Берии. С августа 1937 года работой лаборатории руководил Григорий Моисеевич Майрановский.

Кстати, она переходила потом от Берии и к его любимцу Меркулову во время разделения правоохранительных органов на НКВД и НКГБ. Как писал П.А. Судоплатов, имевший отношение к лаборатории: «…Проверка, проведенная еще при Сталине, после ареста Майрановсного, а затем при Хрущеве, в 1960 году, в целях антисталинских разоблачений, показала, что Майрановский и сотрудники его группы привлекались для проведения в исполнение смертных приговоров и ликвидации неугодных лиц по прямому решению правительства в 1937–1947 и 1950 годах, используя для этого яды».

Таким образом, тень подозрений в коварстве Сталина падала, естественно, и на Меркулова, креатуры «любимца народа» Берии, которого славила даже пионерия:

 
Сегодня праздник у ребят,
Ликует пионерия!
Сегодня в гости к нам пришел
Лаврентий Палыч Берия!
Подобно быстрой молнии
Он входит в светлый зал,
Не зря Мигрельцем Пламенным
Сам Вождь его назвал!
 

А недавно бойкие на перо поэты слагали саги о «глазах и ушах вождя» Ягоде и «зоркоглазом» Ежове. Думается, уже тогда, когда затевалась очередная структурная чехарда в НКВД, в том числе с переименованием органов госбезопасности из НКГБ в МГБ, Сталин вспомнил об «интересной фамилии» Питовранов.

Берии поручался контроль над атомным проектом по линии правительства с позиций заместителя Совета народных комиссаров (СНК), а Меркулову места в Министерстве госбезопасности в дальнейшем уже не предоставлялось. Его переведут сначала на должность начальника Управления советским имуществом за границей, в 1950 году доверят руководить Министерством госконтроля.

Это был период, когда Сталин, с приближением старости, действовал по салтыково-щедринскому принципу «Либо в рыло, либо ручку пожалуйте». Все могло случиться при его положении и настроениях. Как говорится, «ловить момент» ни Берии, ни Меркулову уже не приходилось. Солнце «лукавых царедворцев» медленно, но заметно заходило за хмурый горизонт внутренней политики Кремля. Этим свинцовым краем света для них и других их соратников оказалось «холодное лето» 1953 года с хрущевской «оттепелью»…

Находясь в Узбекистане, пытливая натура Евгения Петровича Питовранова не могла его успокоить, пока он не побывал в третьем по величине городе Узбекистана – Самарканде. А еще он вспомнил прочитанное в начале войны сообщение ТАСС, опубликованное в газете «Известия» за 22 июня 1941 года. Он как интеллектуал, конечно, пусть несколько поверхностно, но знал об этом одном из древнейших городов мира. Осведомлен был о том, что более двух тысяч лет Самарканд являлся ключевым пунктом на Великом шелковом пути между Китаем и Европой. Город был одним из главных центров науки средневекового Востока. В четырнадцатом столетии он был столицей империи Тамерлана (1336–1405), одного из правнуков Чингисхана. Его еще называли Тимуром.

Здесь, в Самарканде, местные коллеги снабдили его в полном объеме информацией о мавзолее Тимура и «Духе Тамерлана». Он узнал и археологическую легенду о том, что Великая Отечественная война началась из-за вскрытия гробницы Тамерлана, выпустившей «дух войны».

Миф основан на особенностях раскопок. Они начались 16 июня 1941 года в связи с постройкой у мавзолея Гур-Эмир гостиницы «Интурист». Перекрытие строителями одного из арыков позволило воде затопить склеп, что могло привести к разрушению гробницы и останков Тимура. Руководил работами советский антрополог, археолог и скульптор Михаил Михайлович Герасимов. Ему помогали местные товарищи.

При вскрытии герметизированного гроба в ночь с 19 на 20 июня 1941 года склеп мавзолея Гур-Эмир озарился светом прожекторов. Как только гигантская мраморная плита весом в 240 пудов была сдвинута и вскрыли гроб, покрытый истлевшим золотым покрывалом, испарения ароматических веществ заполнили помещение гробницы, что легло в основу легенды о «Духе Тамерлана». Герасимов торжественно достал череп Тимура и показал киношникам. Пленку отвезли в столицу и показали Сталину. Теперь темными глазницами череп Тамерлана – бога войны – глядел на живых людей в Кремле.

– Кто же автор этого мифа? – поинтересовался Евгений Петрович у гида-оперативника.

– Присутствовавший при вскрытии гробницы оператор советского кино Малик Каюмович Каюмов, – ответил местный начальник областного Управления НКГБ. – По его словам, на надгробье была якобы выбита надпись: «Когда я восстану, мир содрогнется», а внутри гроба: «Всякий, кто нарушит мой покой в этой жизни или в следующей, будет подвергнут страданиям и погибнет».

Известны две версии гибели Тимура: или он скончался своей смертью, или погиб в 1405 году во время военного похода на Китай. Тело усопшего владыки забальзамировали местные специалисты, а воины Тамерлана перевезли его в Самарканд. Гроб был захоронен в мавзолее Гур-Эмир (в пер. с персид. – «могила царей». -Авт.), и на него было, в соответствии с местными традициями, наложено заклятие. Оно предупреждало о возникновении страшных бед, если саркофаг с телом усопшего эмира будет вскрыт.

– Пострадали ли те, кто участвовал в раскопках? – улыбаясь, спросил Евгений Петрович.

– У нас таких данных нет…

– А какова судьба Каюмова? – не унимался Питовранов.

– Его скоро направили на фронт. Там он вышел каким-то образом на маршала Жукова и рассказал ему историю со вскрытием саркофага. В том числе и об увиденных им якобы надписей-предостережений, что на третий день после вскрытия могилы вернется Тимур с войной. Об этом также говорили старики на базаре в Самарканде. Георгий Константинович содержание беседы с Каюмовым тут же доложил Сталину, который распорядился немедленно прекратить все работы, связанные с гробницей Тамерлана.

– А нет ли другой какой-нибудь версии?

– Да, товарищ генерал, она существует. Местные утверждают, что работающая группа экспертов из Ленинградского Эрмитажа вскрывала саркофаге целью поиска драгоценностей.

– Нашли золото, бриллианты, оружие?

– Нет… Но при вскрытии еще двух гробов обнаружили останки сына Тамерлана – Шахруха и его внука Улугбека.

И все же останки Тамерлана Герасимовым были увезены 19 декабря 1942 году в Москву и скоро возвращены на место – в гробницу.

– Но ведь Гитлер планировал нападение на Советский Союз намного раньше 16 июня 41-го года. И мы выиграли войну – правда, бед гитлеровцы доставили нам много. Тут просто раскопки совпали с началом войны и никакой мистики, – улыбнулся республиканский нарком.

– Наверное, так оно и было, – последовал ответ… Евгений Петрович покидал Самарканд, обогатившись глубокими знаниями о Тамерлане.

Скоро он был вызван в Москву…

Заместитель министра

Молодого скорей пронюхаешь.

Беда, если старый черт,

а молодой весь наверху.

Николай Гоголь

Итак, в марте 1946 года прекратили существования ГУКР – Главное управление контрразведки СМЕРШ НКО СССР В.С. Абакумова и НКГБ – Народный комиссариат госбезопасности В.Н. Меркулова. На базе этих двух структур госбезопасности создали Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР. Вместо В.Н. Меркулова союзным министром госбезопасности был назначен начальник грозного Главного управления СМЕРШ, ведавшего всей советской военной контрразведкой в годы войны, В.С. Абакумов, вскоре он получил звание генерал-полковника. Он доказал свою лояльность к Сталину. Это Виктор Семенович со своими боевыми коллегами по СМЕРШу разгромил хваленные спецслужбы Третьего рейха в лице абвера и РСХА.

Абакумов всю войну был на виду у Сталина. Смел, решителен, несколько авантюрен, тверд характером, всегда подтянут, наглажен, он, может, чаще других посещал кабинет Верховного Главнокомандующего. Со слов автора книги «Записки сотрудницы СМЕРШа» Анны Кузьминичны Зиберовой, не раз встречавшейся с Абакумовым, назвала его «красавцем в облике этакого Левиафана с Аполлоном пополам».

Лысый и близорукий Берия по-черному завидовал ему, часто называя его «баловнем судьбы, который может поскользнуться». Трагедия, как и ожидалось, произошла в 1951 году, не без помощи Берии. Но об этом будет рассказано в книге чуть дальше.

Вдруг Сталин приказал Абакумову назначить начальником 2-го Главного управления МГБ, руководителем союзной контрразведки Евгения Петровича Питовранова. Что это было? Возможно, вождь вспомнил о встречах с толковыми докладами Питовранова или в действие вступала «система противовесов», теоретическими наработками которых часто пользовался Никколо Макиавелли. Он знал горячий характер, заслуженно набравшего авторитет Абакумова. Поэтому ему был нужен достойный противовес, каким являлся спокойный Питовранов.

А есть и другая версия: генерал-майор Е.П. Питовранов был отозван в Москву из Узбекистана еще по причине нужности в наркомате такого профессионала, тем более у Евгения Петровича за годы войны, видимо, сложились хорошие отношения с новым руководством МГБ – министром Виктором Семеновичем Абакумовым и его первым заместителем Сергеем Ивановичем Огольцовым. Это ему вначале Сталин предлагал пост министра госбезопасности, но он отказался, сославшись на неопытность и плохое состояние здоровья. Возможно, этим отказом Огольцов спас себя от судьбы своего непосредственного будущего начальника. После этого вождь назначил руководителем МГБ СССР Виктора Семеновича Абакумова.

А тем временем, 21 января 1946 года, Е.П. Питовранова в Узбекистане награждают вторым орденом Красной Звезды «За активное участие в обороне Москвы».

Новый руководитель МГБ В.С. Абакумов, явно для проформы – это Евгений Петрович поймет потом, вызвал наркома госбезопасности Узбекистана на Лубянку с отчетом о проделанной работе. «Почему вспомнили обо мне именно сейчас? – задал сам себе вопрос министр госбезопасности союзной республики и продолжил рассуждения: – Полтора года молчали, и вдруг… Если закрытая дверь чревата подозрениями, то открытая – явно грозит какими-то неожиданностями… А может, новое перемещение по службе. Но куда?» После этого вопроса, заданного себе, Питовранов быстро набросал схему устного доклада, дублировав его обобщенной справкой о результатах своей деятельности.

Прибыв в Москву, он вскорости оказался в кабинете министра В.С. Абакумова. Тот выслушал, как показалось Евгению Петровичу, его доклад без особого интереса, даже безразлично. И тут же проскочила мысль, возникшая еще когда-то во время учебы в МИИТе одним преподавателем: «Не стоит доверять человеку, который все находит хорошим или все считает дурным, а еще больше человеку, который безразлично относится к вашему делу». Потом Евгений Петрович снова встретится с завистью своего опытного, старшего на семь лет начальника.

Абакумов выслушал доклад, не подведя никакого итога, вдруг встал из-за стола, и по обыкновению, заложив руки за широкий армейский пояс, объявил, что Е.П. Питовранов по рекомендации товарища Сталина назначается начальником 2-го Главного управления МГБ СССР. Питовранову тогда было 31 год. В то время на таких постах молодых сотрудников практически замечено не было. А.Х. Артузов тоже стал начальником контрразведывательного органа в 31 год, но это было в далекие 20-е годы – годы после завершения Гражданской войны.

Е.П. Питовранов поблагодарил В.С. Абакумова за проявленное к нему заботу и заверил, что приложит максимум усилий, чтобы оправдать доверие товарища Сталина и министра госбезопасности.

Абакумов искренне поздравил молодого начальника контрразведки Советского Союза и пожелал ему, опираясь на помощь опытных заместителей Главка, добиться конкретных результатов в борьбе со шпионской деятельностью и националистическими бандами на Западной Украине и в Прибалтике. Пожимая руку молодому подчиненному, Виктор Семенович добавил: «Я думаю, справитесь. Вы прошли через многие ступени контрразведывательной деятельности. А что касается коллектива второго Главка, то он опытный, многие прошли через горнило войны в рядах СМЕРШа. Удачи вам!..»

Однако в жизни иногда, когда мы этого совсем не ждем, эта самая жизнь преподносит нам неожиданно чудесные подарки. Но этот «подарок» был связан с сумасшедшим объемом чисто оперативной работы, командировками, глубокой аналитической работой, недосыпанием и даже риском для жизни. В этой должности генерал-майор Е.П. Питовранов служил с 1946 по 1950 год.

Нет сомнения, что новое назначение Питовранова на пост руководителя советской контрразведки было санкционировано лично Сталиным. Однако сказать, что вождь всемерно опекал фаворита, ничего не сказать. Питовранов, являясь начальником Второго Главка, оставался в первичном генеральском звании, тогда как впоследствии на этом посту его коллеги получали погоны и генерал-полковников. Спрашивали с него, как и с других. Награждали меньше. Вообще Сталин к чекистам после войны относился прохладно.

Второй Главк МГБ СССР имел наиболее широкое поле оперативной деятельности. В обстановке развернувшейся в послевоенный период холодной войны продолжалась борьба против западных спецслужб. Не случайно 2 февраля 1947 года был издан приказ МГБ СССР «Об усилении контрразведывательной работы по борьбе с агентурой американской и английской разведок». Приведу один пример конкретной деятельности Е.П. Петровича на посту головного контрразведчика страны.

Второе Главное управление МГБ СССР и МГБ Латвии вели оперативную игру «Дуэль» против американской, английской и шведской разведок. В работе чекисты добились конкретных оперативных успехов. Были скомпрометированы и отозваны из СССР военный атташе США Роберт Гроу, помощник военно-морского атташе Роберт Дреер и другие «партнеры» из бывших союзников, которые вели себя не совсем корректно – по-хамски, как наглые, надоедливые гости.

Е.П. Питовранов принял активное участие в этой оперативной игре. Составил аналитическую справку по делу, в которой предложил ужесточить и ограничить географию передвижения иностранных дипломатов. В результате этой проделанной работы появился министерский приказ. На повышение результативности такого рода работы был направлен изданный в мае 1949 года приказ МГБ СССР «О порядке передвижения по территории Советского Союза дипломатических и консульских представителей иностранных государств и сотрудников иностранных посольств и миссий в СССР».

Второй Главк МГБ занимался вскрытием, предупреждением и пресечением разведывательно-шпионской деятельности вражеских разведок, их резидентур, закамуфлированных или работавших «под крышей» в штатах иностранных посольств, торговых и иных представительств, аккредитованных лиц из числа иностранцев, а также наемных шпионов – советских граждан, вставших на путь предательства.

Третье управление, потом ставшее Главным, обеспечивало выполнение сходных задач во всех воинских частях и соединениях Советской армии. Еще во времена Гражданской войны это управление было известно как военная контрразведка. Такое название было восстановлено и существовало вплоть до развала СССР.

Это был период «войны после войны» против националистического подполья на Западной Украине и в Прибалтике. Масштаб подобной борьбы можно проиллюстрировать следующими цифрами.

• Только в 1946 году в Станиславской (ныне Ивано-Франковской. – Авт.) области Западной Украины органами госбезопасности было полностью разгромлено 184 подпольные организации и 96 бандитских групп, входивших в Организацию украинских националистов ((ОУН). Деятельность организации запрещена на территории РФ. – Авт.). Убито и обезврежено более десяти тысяч бандитов, среди которых 571 человек из числа руководящего состава ОУН и Украинской повстанческой армии ((УПА). Деятельность организации запрещена на территории РФ. – Авт.).

• В течение того же года во Львовской области были вскрыты и ликвидированы 198 бандитских групп и подпольных организаций, уничтожено 1728 бандитов, захвачено 5319, арестовано 1119, явилось с повинной 595 бандитов.

• В 1946 году на территории Латвии в ходе чекистских операций было ликвидировано 338 бандитов, захвачено 3642, добровольно сдались властям 2569 человек.

• С 1 октября 1946 года до 1 марта 1947 года в Литве были вскрыты и ликвидированы 136 подпольных организаций и групп, уничтожено 776 бандитов и арестовано свыше трех тысяч человек из числа бандпособников и антисоветских элементов, сложили оружие 584 человека.

• В Эстонии чекистам удалось разгромить несколько крупных банд и ликвидировать подпольную группу во главе с резидентом американской разведки Р. Салисте.

А всего, по данным историка В.Ф. Некрасова, глубоко изучившего результаты борьбы с бандформированиями, в 1946–1951 годы в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтийских республиках в результате операций органов госбезопасности было ликвидировано и ранено 26 226 и захвачено в плен 69 834 человека. Изъято оружия: 3053 пулемета, 12 998 автоматов, 24 169 винтовок, 16 995 пистолетов и 26 200 гранат, а также 472 661 патрон.

Это цифры – результаты тяжелейшей работы контрразведчиков в «войне после войны», когда подогреваемая и финансируемая Западом во главе с США кучка националистов разных мастей с оружием в руках пыталась организовать второй поход против страны-победителя – Красной Империи в Большой войне. Но они оказались банкротами.

Державы рассыпаются, когда их пытаются порушить и внутри, и с краев. Тогда в 40-50-е не обломали – обломали в 91-м году. Война с убийствами из-за угла, выстрелы в спину, палаческая жестокость так называемых повстанцев надоела народу, жаждущему мирной жизни. Вот причина появления истребительных батальонов, охранных отрядов по селам и активизации деятельности оперативных подразделений правоохранительных органов, а также частей внутренних войск МВД союзных республик. Как известно, в борьбе – сила на силу – побеждает большая сила.