Текст книги "Кузнецов против абвера"

На параде прошли войска военных высших учебных заведений Москвы и части Московского гарнизона. После прохождения пеших войск, велосипедных и мотоциклетных частей, конницы и пулеметных тачанок по площади прошла боевая техника – танки и артиллерия, пролетели военные самолеты, а после площадь заполнила праздничная демонстрация.

Моторизованные части двигались на автомобилях ГАЗ-АА и ЗИС-5, танках БТ-7 и многобашенных Т-28 и Т-35. Среди самолетов были новейшие на то время Пе-2 и МиГ-3.

Иностранные гости фотографировали парад, оживленно обмениваясь впечатлениями. Но особенно усердствовали молчаливые немцы – военные дипломаты, возглавляемые генералом Кестрингом и полковником Кребсом. По прибытии в особняк военного атташе они сразу же составили отчет. Кестринг с материалами докладной отправился в Берлин, а Кребс, оставшись за хозяина дома в Хлебном переулке, вскоре по приглашению посла Германии в Москве выехал на автомашине в посольство.

Интересно, что официальная оценка немецких специалистов, посещавших новые советские заводы вместе с разведчиками РСХА, не согласовывалась с оценкой Кребса.

Трезвомыслящие головы из официального Берлина утверждали, что экономическая составляющая СССР гораздо мощнее, чем данные германской военной разведки – абвера. Советская Россия, подчеркивали они, стремительно наращивает темпы промышленного производства. В ответ на выступления дипломатов Кребс буквально взорвался: «Вы все здесь слишком верите советской пропаганде! Считая нас, немцев, дураками, Кремль хочет заставить поверить, что участвующая в параде дивизия действительно оснащена оружием, которое сегодня провезли по Красной площади. Когда речь идет о трех показанных на параде длинноствольных орудиях, то они изготовлены на пльзеньском заводе «Шкода». И мы точно знаем, что во всем Советском Союзе имеется всего лишь три таких орудия. Это значит, что современная техника, которую мы видели на параде, собрана со всего Советского Союза, чтобы произвести впечатление на иностранцев, которых здесь считают дураками».

План «Барбаросса» и его детали считались «делом государственной важности». Он был настолько засекречен, что Кребс сильно удивился, узнав, что о плане нападения хорошо осведомлены посол, его заместитель фон Типпельскирх и советник Хильгер. Вдобавок МИД и Риббентроп дали «зеленый свет» постепенной эвакуации дипкорпуса и членов их семей из СССР. В отсутствие Кестринга Кребс, исполняя обязанности руководителя военного атташе Германии в Москве, через несколько дней заявил в кругу посольских чиновников: «…тот, кто преднамеренно или по недомыслию распространяет разные слухи о войне, несомненно, является изменником родины при отягощающих обстоятельствах…»

Чтобы выслужиться перед начальством абвера, он даже разработал перечень рекомендаций по сокрытию признаков готовящегося нападения из восьми пунктов. Но ни Кестринг, ни Канарис его труд не оценили.

Через своих «друзей» из числа немецких дипломатов «Колонист» узнавал многие детали о поведении личного состава германской миссии, о которых тут же докладывал своим кураторам из госбезопасности.

Густав Хильгер в своей книге «Мы и Кремль» (1955) вспоминал:

«Когда Кребс зашел ко мне в кабинет, я задал ему вопрос о распространявшихся слухах о предстоящей войне. Я сказал:

– Если в этом есть хоть доля правды, то нашим долгом является убедить Гитлера в том, что война Германии против Советского Союза означала бы ее конец.

Я напомнил Кребсу, что Россия за свою долгую историю «нередко терпела поражения, но никогда не оказывалась побежденной». Я упомянул о силе Красной армии, о способности русского народа переносить невзгоды и лишения, указал на огромные просторы этой страны и неиссякаемые резервы.

– Все это мне известно, – ответил Кребс, – но, к сожалению, я не могу убедить в этом Гитлера. После того как мы, офицеры германского генерального штаба, отговаривали его от похода против Франции и пытались доказать неприступность «линии Мажино», он нас больше не слушает. И если мы хотим уберечь свои головы, то должны держать язык за зубами».

Вот они и держали язык за зубами, пока не потеряли головы. А далее Хильгер писал:

«Но он (Кребс) не потерял бы голову, если бы был исполненным чувства долга военным специалистом и убедительно изложил свои сомнения. Он рисковал бы не головой, а лишь некоторым отстранением от дел, и в этом случае он, конечно, не стал бы начальником генерального штаба наголову разбитых Красной армией германских полчищ. Но для него, как и для многих подобных ему людей, милостивое отношение Гитлера и собственная военная карьера оказались важнее, чем судьба Германии и немецкого народа. И когда 1 мая 1945 года в превратившемся в развалины Берлине круг замкнулся, он действительно потерял свою голову, а также и честь».

* * *

5 мая 1941 года Сталин выступил с речью перед выпускниками военных академий. Он начал с таких обнадеживающих слов:

«…Товарищи, вы покинули армию три-четыре года тому назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная армия уже не та, что была несколько лет тому назад… Мы перестроили нашу армию, вооружили ее современной техникой… извлекли опыт из событий у озера Хасан и на реке Халхин Гол, из русско-финской войны… Раньше существовало 120 дивизий в Красной армии. Теперь у нас в составе армии 300 дивизий. Сами дивизии стали несколько меньше, более подвижные. Раньше насчитывалось 18–20 тысяч человек в дивизии. Теперь около 15 тысяч. Потом летом сорок первого погоня за количеством дивизий переросла в негативное качество – ослабление соединений. Немецкая дивизия превосходила советскую в боевой мощи и количестве личного состава…»

Кроме того, он подчеркнул, что армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства. В этом величайшая моральная сила армии, залог ее непобедимости. Армию надо любить и лелеять.

Интересный случай произошел уже после выступления выпускника генерал-майора Энвера Муратова, который призвал «…выпить за мир, за сталинскую внешнюю политику мира, за творца этой политики, за нашего великого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина!».

Сталин был несколько удивлен этими словами и отреагировал на тост генерала Муратова так:

«Этот генерал ничего не понял… Мы, коммунисты, – не пацифисты, мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся. Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов, за революционные войны за освобождение народов от колониального ига, за освобождение народов от капиталистической эксплуатации, за самую справедливую войну в защиту социалистического Отечества.

Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоеванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина… истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых – превратить в рабов. Спасти нашу Родину могут только война с фашистской Германией и победа в этой войне, за нашу победу в этой войне!»

Тут нет никакого призыва к превентивному удару по противнику. Но уже через двадцать с лишним дней И.В. Сталин, выступая на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), заметил:

«Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии. В это, конечно, трудно поверить, так как Германия ни в экономическом, ни в военном отношении сегодня к войне с Советским Союзом не готова. Однако от таких авантюристов, как гитлеровская клика, всего можно ожидать, тем более что нам известно, что нападение фашистской Германии на Советский Союз готовится при прямой поддержке монополистов США и Англии. Англо-американская агентура делает в Германии все, чтобы как можно скорее бросить Германию на Советский Союз…»

Гитлер по своему скудоумию думал, что двух фронтов не следует ожидать – англосаксонские хищники все сделали и делают, чтобы уничтожить советскую власть с большевиками в России. Оппозицию свою он постоянно корчевал, поэтому трезвые мысли некоторых военных и политиков гибли на корню.

И все же сопротивление нацистскому режиму в Германии принимало различные формы. Ключевой фигурой в организации заговора в армии был подполковник Ханс Остер, один из старших офицеров абвера. Ему покровительствовал его начальник адмирал Канарис. Остер еще в 1934 году понял, что гитлеровская власть погубит Германию. Поэтому в 1936-м он и его единомышленник Ханс-Бернд Гизевиус из МВД пришли к выводу о необходимости уничтожения режима путем военного переворота и даже физического устранения Гитлера. К ним примкнул в 1938 году начальник генштаба вермахта генерал Людвиг Бек. Новый начальник генштаба Франц Гальдер втайне разделял взгляды Бека. Даже глава Рейхсбанка Ялмар Шахт с другими оппозиционерами убеждали Бека и Гальдера организовать госпереворот…

Но эта тема выходит за рамки данной книги.

К оппозиции можно отнести подпольные коммунистические и социал-демократические группы, молодежные группировки «Белая роза» и «Пираты Эдельвейса», некоторых священнослужителей лютеранской церкви, таких как Дитрих Бонхеффер и Мартин Нимеллер и католический епископ Клеменс фон Гален, а также этнических немцев, помогавших евреям спастись от холокоста…

Согласно военным архивам немецких спецслужб, на жизнь Гитлера покушались примерно два десятка раз. Но, по словам писателя Вилла Бертольда, таких покушений было больше сорока. Наиболее реальной попыткой убить Гитлера было покушение с участием начальника штаба резерва полковника Клауса фон Штауффенберга 20 июля 1944 года, когда Гитлер получил контузию и легкое ранение, а заговор потерпел очередную неудачу. Говорят, провидение, в которое так верил фюрер, снова спасло его. Вот уж действительно, благодаря согласию растут малые государства, из-за раздора гибнут великие державы и даже империи.

Сталину досталась не империя, а растерзанное войнами и революциями государство. Нужно было выбираться из хлама и обломков рухнувшей Российской империи. Попытка ездить на одной лошади – крестьянстве не увенчалась успехом. Вождь понял, если пахать на одном коне – он сдохнет. И вот сперва Россия заездила крестьянство, за его счет построив промышленность. У России было много зерна, но сельское хозяйство угробили продразверсткой, которая привела к тому, что не стало ни зерна, ни сельского хозяйства, ни крестьянина. Урбанизация им подставила ножку – зачем нужен крестьянин, если есть пролетарий, превратившийся в рабочий класс? Но получилось, что он может производить промышленный товар, но не накормит народ. Появились колхозы, давшие заготовителям страны продтовары…

Советское крестьянство, в большинстве колхозники, вынесло на своих плечах основную тяжесть войны. Сельские парни и зрелые мужики составляли костяк Красной армии. Недаром ее называли РККА – Рабоче-крестьянская Красная армия. Село кормило армию и горожан, тащили все на себе женщины, старики и дети. Как хочется – и это было бы справедливо, – чтобы в России был сооружен памятник Крестьянству. Как-то генерал Александр Лебедь по этому поводу или близко к этой теме заметил: «Как мир – так сукины сыны, а как война – так братцы!»

Сегодня разрушена деревня, уничтожены колхозы, в сельских развалюхах доживают старушки – мужики повымерли. Поля и дороги заросли подлеском, а кое-где уже колышутся и шумят кроны дикого леса, в которых хозяйничают волки да медведи. Как когда-то с болью написал великий Федор Иванович Тютчев:

 
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.
 

…А ведь за землю люди всегда воевали с таким же накалом страстей, как и за золото. Воевали за «свою и нашу» землю, защищая ее от «своих и чужих» агрессоров, а не за многогектарные участки бездарных нередко чиновников. Их полно не только в России…

Война. Кестринг, Кребс и «Колонист»

Ни одно правительство не устояло бы перед такими страшными жестокими ранами, которые нанес Гитлер России. Но Советская Россия не только выстояла и оправилась от этих ран, но и нанесла германской армии удар такой мощи, какой не могла бы нанести ей ни одна другая армия в мире…

Уинстон Черчилль

О войне говорят с содроганием и перед ее началом, и после ее завершения. Даже янки в лице президента США Джона Кеннеди соглашались с мыслью последнего – либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством. Вторую мировую войну начала фашистская Германия. Первая проба сил страны, заявившей, что она жаждет привнести в мир «новый порядок», проявилась в Испании, когда по просьбе ее будущего диктатора Франциска Франко легионом «Кондор» люфтваффе Третьего рейха и таким же итальянским авиационным легионом был разрушен 26 апреля 1937 года город Герника.

Цель этой операции – силой оружия помочь каудильо Франко свергнуть правительство Басков и испанское руководство Второй республики. За три часа непрерывных бомбардировок шеститысячный город, принявший несколько тысяч бомб, был стерт с лица земли. Это военное преступление вдохновило Пабло Пикассо написать свою главную картину – «Герника». В 1939 году Гитлер помог генералу Франко захватить власть.

В душный день 6 июня 1939 года фюрер, командующий немецким соединением полковник Вольфрам фон Рихтгофен и десятки тысяч берлинцев пришли прославить первых участников сражений новой Германии из знаменитого легиона «Кондор» в Испании. В выступлениях ораторов чувствовалась гордость за стремительный промышленный рост Германии после позора Версаля. Страна, подобно фениксу, возрождалась из пепла Первой мировой войны. Этот процесс реставрации германского военного потенциала через преодоление политической нестабильности и экономического хаоса поразил мир. Нацисты понимали, что кроткая овца всегда придется волку по зубам. Они хотели стать стаей на европейском континенте, а для этого им нужны были крепкие зубы – армия и флот со звериной яростью и непримиримостью к врагам рейха Европу они, как хищники, наметили порвать в клочья. И начали ее рушить под нацистским лозунгом – «Германия превыше всего!».

…Перед самой войной, 18 июня 1941 года, советские ученые с санкции самого И.В. Сталина вскрыли могилу восточного завоевателя Тамерлана. Раскопали, убедились в том, что Тимур был действительно хромым, и снова положили могильную плиту на место. Но в погоне за сенсацией люди забыли легенду о том, что тот, кто вскроет могилу, выпустит на волю дух войны.

Исследователь различных таинств Ирина Рудичева в своей книге «Великие завоеватели» писала об этой легенде. Находясь при смерти, Тамерлан якобы сказал своим близким: «Не нарушайте покой моей могилы, ибо того, кто меня побеспокоит, ожидает судьба, которая страшнее, чем я».

А в Самаркандском мавзолее Гур-Эмир, где покоятся останки правителя и его потомков, была высечена надпись: «Всякий, кто нарушит мой покой в этой жизни или в следующей, будет подвергнут страданиям и погибнет».

Сталин потом вспомнил эту легенду, испугался и срочно дал команду – отбой! А 22 июня началось…

Прогноз о неизбежности войны с Германией дал в своей брошюре «Будущая война и международный большевизм» еще в 1927 году экономист и журналист Дмитрий Марецкий, брат народной артистки СССР Веры Марецкой. В ней он писал, что «борьбу с фашизмом и всеевропейской реакцией надо ставить и как борьбу с военной опасностью, и против переворотов в граничащих с СССР странах…»

Но, увы, такой знаковый переворот произошел в Германии в 1933 году. Его возглавил Гитлер… Страна стала задыхаться в смраде бесчеловечности и жестокости.

Со временем начальник внешней разведки службы безопасности бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг признается, что русские воспользовались жестокостью, с которой немцы вели войну, в качестве идеологической основы действий Красной армии и партизан. На жестокость напавшего врага наши отцы и деды отвечали яростью сопротивления. И вскоре пламя Второй мировой войны в Европе уже вовсю заполыхало…

* * *

22 июня 1941 года война пришла и на нашу землю. Гитлер верил в свою победу на Восточном фронте. Он бахвалился: «Когда поднимется «Барбаросса», мир затаит дыхание и замрет». И у него имелись для этого все основания – Центральная Европа была у его ног.

153 дивизии, 600 тысяч моторизованных единиц, 3580 танков, 7184 орудия и 2740 самолетов – с такими силами Гитлер обрушился на Советский Союз. Это была самая большая вооруженная мощь, сконцентрированная на одном театре военных действий, какую когда-либо знала история. Наряду с соединениями вермахта стояли двенадцать дивизий и десять бригад Румынии, восемнадцать финских дивизий, три венгерские и две словацкие бригады, позднее к ним присоединились три итальянских соединения и испанская «Голубая дивизия».

Нападение последовало без объявления войны и началось внезапным массированным налетом авиации, уничтожившим одним ударом половину из почти десяти тысяч самолетов Советской России. Истребительные и бомбардировочные части люфтваффе сразу же показали себя внушительной силой, мощь ударов которой испытали ВВС практически всех стран, воевавших с Германией. Наши города и села испытали эту воздушную мощь в первые же дни войны и потом испытывали ее на протяжении всех 1418 дней ада.

А потом наступающие войска вермахта всей броневой силой своих массированных быстроходных танковых соединений и объединений глубоко вклинивались во вражескую им территорию. Используя гудериановскую науку броневых клиньев, быстрыми операциями взяв противника в клещи, а затем загнав его в котлы, успешно добивали в них части и подразделения Красной армии. Это была страшная, внезапная война, о приближении которой народ догадывался, а разведка наша знала, но власть не торопилась достойно отвечать на серию явных провокаций. Об этом писалось и будет писаться еще долго. Дождались и поначалу малость растерялись… Немец пер буром…

Булат Окуджава после войны выкрикнет эту боль такими словами:

 
Ах, война, что ж ты сделала, подлая,
Стали тихими наши дворы.
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры…
 

Эта подлая война унесла более 27 миллионов жизней советских граждан, разрушила более 1710 городов, 70 тысяч селений и более 6 миллионов зданий…

О том, как начиналась Великая Отечественная война, как полчища вермахта встречала наша РККА – армия, в песнях собирающаяся сразу же воевать с врагом на его территории, – написано, поставлено и пропето уже много-много раз. Однако сразу же воевать на земле тевтонцев не получилось. Пока пройдемся по ступеням событий и реакции власти на вероломное вторжение фашистской Германии на территорию СССР.

И все же хочется отметить минусы и плюсы жаркого лета 1941 года. Тяжелые поражения начального периода войны были вызваны не только внешними причинами, но и причинами внутреннего порядка:

– качественное превосходство противника в начальный период войны, командование вермахта было лучше подготовлено к войне, у него уже был ценный опыт ведения боевых действий в Европе. Кроме этого, немцы заблаговременно провели мобилизацию, достигнув этим самым опережения в развертывании своих сил вторжения. У нас к лету 1941 года около 75 % командного состава находилось на своих должностях менее года, а 85 % были моложе 35 лет;

– фашистская Германия и ее союзники по «оси» превосходили Советский Союз на 400 миллионов человек в людских ресурсах. На Третий рейх перед войной работало людей больше, чем все население СССР, которое на тот момент составляло примерно 197 миллионов граждан. Лучшее качество немецкой техники и вооружения, а также захват фашистами большого числа чешских, французских, британских, бельгийских танков, автомобилей и другой трофейной техники, гораздо лучшая радиосвязь, особенно на самолетах и танках;

– массовые репрессии в период 1936–1938 годов, в том числе и среди командирского корпуса Красной армии. Данные о количестве погибших во время так называемых чисток командного состава РККА, опубликованные в СМИ, потрясают и сегодня своей чудовищностью;

– грубые ошибки и провалы на стратегических направлениях сталинской внешней политики. Сталин неадекватно оценивал международную ситуацию, поэтому неслучайно Красная армия не была своевременно приведена в боевую готовность, когда в скором нападении Гитлера на СССР уже невозможно было сомневаться. Почему-то хозяин Кремля поверил, что фюрер побоится вести войну на два фронта;

– явные проигрыши при заключении торговых соглашений с Германией. Вместо ожидаемого кредита в 200 миллионов марок Советский Союз фактически вложил в развитие промышленного потенциала Германии более 220 миллионов марок, через поставки потенциальному противнику стратегических материалов – зерна, древесины, нефти, меди, никеля, молибдена и других сырьевых ресурсов. Немцы, наступающие в районе Бреста, были удивлены, что 22 июня 1941 года в сторону Германии шли составы с саморазгружающимися бункерными грузовыми вагонами – хопперами-дозаторами, в которых было зерно;

– в соответствии с принятой доктриной о готовности Красной армии «на чужой земле защищать свою землю» не были приняты меры для подготовки инфраструктуры к ведению длительных оборонительных действий. Растерянность многих наших командиров после первых мощных ударов врага и последовавших за ним крупных проигранных сражений, переходящих в панику, а также потеря в первые дни войны управления войсками Западного фронта;

– пренебрежительное отношение к противнику и уверенность в несокрушимой мощи Рабоче-крестьянской Красной армии. Конечно, вера в победу нужна, она поддерживает воинский дух, но то, с каким захватчиком наши отцы и деды встретились в первые недели войны, у многих поколебало уверенность в быстрой победе. Ладонь сжалась в кулак намного позже;

– в первые дни войны советская пропаганда использовала традиционные большевистские и «марксистские» лозунги, делавшие основной упор на призыв к немецким рабочим и крестьянам и попытки вызвать антигитлеровский мятеж в частях вермахта. Но не зря более десяти лет пропагандистский фюрер Геббельс старался преуспеть в выпечке расовых пряников и одурачивании народа перспективами «нового порядка с расширением жизненного пространства».

Цена, заплаченная за все эти перечисленные факторы, оказалась очень высока…

Так в чем же советские люди нашли силы победить этого лютого врага, несмотря на столь бедственное начало войны? Ответ тоже видится в нескольких факторах:

– говоря словами автора романа «Война и мир» Л.Н. Толстого, «скрытый жар патриотизма»;

– многонациональность. Не одни русские воевали – все народы внесли свой вклад в победу над нацистской Германией. Тувинцы, например, выбивали фашистов из луков стрелами. Разумная политика национального единства;

– роль Верховного главнокомандующего, вождя, личности в истории слилась с мотивом народа – победить гитлеровских оккупантов.

Силу духа советского народа во время Великой Отечественной войны очень точно выразила Анна Ахматова:

 
И та, что сегодня прощается с милым,
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!
 

То, что 22 июня 1941 года по радио к стране обратился не Сталин, а Молотов, очень сильно удивило и насторожило людей. А было вот как. На срочно собравшемся Политбюро ЦК ВКП(б) предлагалось наряду с необходимыми мерами военного характера выступить по радио с обращением к народу главе Коммунистической партии и советского правительства И.В. Сталину. Но он неожиданно отказался, мотивируя свой отказ политическими причинами и хрипотой из-за ангины, и предложил выступить с обращением к гражданам СССР народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову.

* * *

22 июня 1941 года в 12:15 советские люди и вместе с ними наш герой – Николай Иванович Кузнецов – услышали голос Вячеслава Михайловича Молотова и такие слова (приводятся с некоторыми сокращениями. – ^{Прим. авт.):}

«Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление.

Сегодня в 4 часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора… Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.

Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне как народному комиссару иностранных дел заявление от имени своего правительства о том, что Германское правительство решило выступить с войной против Советского Союза в связи со сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы…

Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины…

Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу…

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Кроме этого Молотов в своем обращении призывал к сплоченности, дисциплине, организованности, самоотверженности. Конечно, и в Политбюро, и в армейской среде, и среди советских граждан ждали выступления вождя. Но он обратился по радио к гражданам СССР только 3 июля.

Причины этого, на мой взгляд, могли быть разные, но в первую очередь вождю нужно было время для переосмысления всего политического довоенного периода: массовые репрессии (уничтожение ленинской гвардии), поиски врагов народа среди командного состава Красной армии разных уровней, неудачи в коллективизации (активное раскулачивание), доходящая до маразма борьба с церквями и религиозными деятелями (священниками), слепая вера в пакт о ненападении (непростительное игнорирование разведывательных данных, как по линии РУ ГШ, так и по линии НКВДНКГБ СССР), отставание в авиации (много фанерных самолетов, особенно истребителей, вспыхивало на аэродромах даже от пуль) и отсутствие мобильных средств в борьбе с танками (не было ПТР в начале войны), а также другие общественные болячки. Поэтому, к удивлению слушающих, речь Сталина от 3 июля 1941 года началась непривычно:

«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается.

Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед… Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты? Конечно, нет!..

…В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом – германским фашизмом… Наш отпор врагу крепнет и растет, вместе с Красной Армией на защиту Родины поднимается весь советский народ».

Сталин пояснил, что от предложенного пакта о ненападении мы не могли отказаться, как и любое миролюбивое государство, поставленное в такие условия. Что выиграла страна? Выиграла полтора года подготовки своих сил для отпора в случае нападения.

Вождь спросил сам себя, что же потребуется, чтобы ликвидировать опасность, и тут же ответил, что для этого нужно отрешиться от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, от беззаботности и перестроить каждому свою работу на новый, военный лад. А дальше он призывал организовать всестороннюю помощь Красной армии, обеспечить усиленное пополнение ее рядов, укрепить тыл РККА, производить больше вооружения и боеприпасов, организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, бороться с паникерами и трусами, угонять при отходе частей Красной армии весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, ни килограмма хлеба, ни литра горючего. В занятых врагом районах создавать партизанские отряды, конные и пешие диверсионные группы, подрывать мосты и дороги. Вождь призывал к созданию многотысячного народного ополчения, считая, что война с вермахтом будет Отечественной войной.

В конце выступления он объявил о создании Государственного комитета обороны (ГКО) и призвал:

«Все наши силы на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа – на разгром врага! Вперед, за нашу победу!»

А тем временем кровавое колесо войны, запущенное вермахтом, катилось на восток. Танковые группы, ставшие вскоре 1-й, 2-й, 3-й и 4-й танковыми армиями, возглавляемые генерал-полковниками Эвальдом фон Клейстом, Гейнцем Гудерианом, Германом Готом и Эрихом Гепнером, броневыми клиньями врезались в поля сражений, разделяя наши войска и уничтожая их.

Группе армий «Центр» во главе с генерал-фельдмаршалом Федором фон Боком было приказано ударить по войскам Красной армии и взять столицу СССР Москву. Враг стремительно приближался к сердцу России. И только под Смоленском Красной армии в ходе местной стратегической оборонительной операции с 10 июля по 10 сентября удалось задержать врага на два месяца. Неприятель делал ставку на танкового стратега Гудериана, который совместно с генералом Клейстом, соединившись в районе Лохвицы, оказались в тылу Юго-Западного фронта. Судьба его завершилась трагически. 532 тысячи воинов Юго-Западного фронта попали в котел. Фронт был разгромлен, из окружения смогли вырваться только около 20 тысяч человек. В сентябре пал Брянский фронт.