Текст книги "И последние станут первыми. Финансовый кризис в Восточной Европе"

Начало кризиса

Глобальный финансовый кризис был спровоцирован падением цен на недвижимость в США после достижения ими максимальных отметок осенью 2006 г.[38]38
  Olivier Blanchard, “The Perfect Storm,” Finance & Development (June 2010): 37.


[Закрыть] В августе 2007 г. начался кризис на рынке субстандартной ипотеки – прекратили деятельность два хедж-фонда банка Bear Stearns, разорились две немецкие государственные инвестиционные компании. Все они активно вкладывали средства в облигации, обеспеченные субстандартными ипотечными кредитами. Начался глобальный финансовый кризис.

Поначалу он выражался в серии, на первый взгляд, независимых событий. В сентябре 2007 г. в Великобритании произошел классический «набег на банк», когда вкладчики ринулись изымать свои средства из британской ипотечной компании Nothern Rock, которая не входила в систему частичного страхования вкладов. Как только возникли сомнения в ее финансовом положении, вкладчики запаниковали, и у дверей отделений выстроились длинные очереди из желающих забрать свои деньги.

В конце 2007 г. начали сдуваться финансовые пузыри в двух наиболее перегретых экономиках Восточной Европы – Латвии и Эстонии, а также в Казахстане. Во всех этих странах бум на рынке недвижимости финансировался за счет займов в иностранных банках. Между 2003 и 2007 г. цены на недвижимость в Латвии выросли на 240 %, а в Эстонии – на 200 %[39]39
  Bakker and Guide, “The Credit Boom in the EU New Member States,” 19.


[Закрыть]. Непосредственной причиной прокола пузыря стала комбинация двух факторов: ужесточение правительствами правил кредитования и запоздалое решение иностранных банков сократить объемы кредитов. Как следствие цены на недвижимость стали снижаться, а вместе с ними инвестиции и объемы внутреннего потребления.

В марте 2008 г. разорился пятый по величине банк США Bear Stearns, но, поскольку его очень быстро купил банк JP Morgan, на Восточной Европе это банкротство не отразилось. Более значительным событием для региона стало объявление швейцарским банком UBS огромного убытка от инвестиций в американские субстандартные ипотеки. Банк играл главную роль в «керри-трейд», выводя низкопроцентные кредиты в швейцарских франках на оптовый кредитный рынок Восточной Европы, где фондировались местные банки.

Весной 2008 г. во всех четырех странах с режимом «валютного комитета» инфляция вышла на двузначный уровень, достигнув в Латвии 18 %. Высокая инфляция сделала три страны Балтии и Болгарию неконкурентоспособными. Приток банковских кредитов стал иссыхать, объемы импорта, соответственно, снижаться. Это привело к уменьшению отрицательного сальдо по счету текущих операций. В Латвии дефицит снизился с 27 % ВВП в 2007 г. до (по-прежнему высокого уровня) 13 % ВВП в 2008 г. Постепенно одни банки стали снижать объемы кредитования[40]40
  Основными игроками в странах Балтии были три шведских банка – Swedbank, SEB и Nordea. SEB начал снижать объемы кредитования летом 2007 г., Swedbank – в конце 2007 г., а Nordea – в 2008 г. воспользовался моментом и увеличил свою долю на рынке.


[Закрыть]. Аналитик Ларс Кристенсен из Danske Bank тогда заявил, что дело идет к серьезному финансовому кризису. Его обвинили в подталкивании латышей к обмену латов на евро перед лицом возможной девальвации весной 2007 г.[41]41
  “Lars Christensen, you are being laughed at!” prygi.blogspot. com, January 5, 2008, available at http://prygi.blogspot.com/2008/01/lars-christensen-you-are-being-laughed. html (accessed on June 12, 2010).


[Закрыть]

Однако пока в сентябре 2008 г. не рухнул банк Lehman Brothers, большинство считало, что финансовая буря обойдет стороной Западную Европу и большую часть Восточной Европы. Наблюдатели ориентировались на малую финансовую глубину экономик стран Восточной Европы, т. е. незначительную относительно активов задолженность частного сектора. Объем потребительского кредитования и ипотеки был невелик, а субстандартной ипотеки и облигаций, обеспеченных долговыми обязательствами (CDO), практически не существовало. В июле 2008 г. в Ялте управляющий директор МВФ Доминик Стросс-Кан называл финансовый кризис исключительно американским, абсолютно не обращая внимания на то, что в мае того же года инфляция на Украине составила 31 %.

К июлю 2008 г. цены на биржевые товары достигли максимума. Цена на нефть дошла до 147 долл. за баррель, на исторические максимумы вышли также цены на сталь и цветные металлы. Сразу после этого цены всех биржевых товаров начали падать. Но, учитывая высоту пиковых цен, многие думали, что это не начало глубокого падения, а лишь нормализация цен. Однако снижение ударило по крупным экспортерам сырья, восточным соседям ЦВЕ-10, – России, Казахстану и Украине.

Сигналом к финансовому кризису в Восточной Европе послужила так называемая «резкая остановка»[42]42
  Sebastian Edwards, “Capital Controls, Sudden Stops and Current Account Reversals,” NBER Working Paper 11170 (Cambridge, MA: National Bureau of Economic Research, 2005).


[Закрыть]. Вслед за банкротством Lehman Brothers 15 сентября 2008 г. мировая кредитная система замерла. Страны на периферии мирового рынка финансов с большими дефицитами по счету текущих операций и большими долгами западным банкам оказались исключены из системы глобальных финансов. В течение месяца разорились несколько крупных западноевропейских банков. А в начале октября рухнули три крупнейших исландских банка. Правительство Исландии было вынуждено их национализировать, и вся страна оказалась в глубоком финансовом кризисе.

«Керри-трейд» краткосрочных кредитов в швейцарских франках прекратилась. Европейский Центральный банк (ЕЦБ) попытался компенсировать их кредитами в евро по низким ставкам банкам в странах, входящих в Европейский экономический и валютный союз. Аналогичным образом действовали и центральные банки Дании и Швеции, но ликвидности на рынке было очень мало. Неожиданно оказалось, что чем теснее партнерство между банками, тем проще им получать кредитование. Тяжелее всего пришлось тем банкам, которые финансировали свои операции за счет получения краткосрочных кредитов на мировом финансовом рынке.

На ежегодном приеме МВФ и Всемирного банка один высокопоставленный чиновник фонда прошептал мне с нескрываемым триумфом в голосе: «У нас появилось три новых клиента!» Я догадался, что речь шла о Венгрии, Пакистане и Украине. Услуги МВФ вновь стали востребованными. Вскоре список клиентов расширился.

В Венгрии кризис был неизбежен. Из-за большого бюджетного дефицита ее фискальное положение было неустойчивым даже в годы бума. По причине значительного государственного долга Венгрия зависела от регулярного размещения государственных облигаций среди иностранных инвесторов. В начале октября 2008 г. инвесторы перестали покупать венгерские облигации и продали государственных ценных бумаг Венгрии на более чем 2 млрд долл. из-за кредитного сжатия. Когда начался отток капитала из страны курс венгерского форинта к евро упал на 17 % за октябрь 2008 г. Центральный банк Венгрии попытался остановить панику подняв 22 октября основную учетную ставку с 8,5 до 11,5 %[43]43
  Paul Marer, “Global Crises and Eastern Europe,” Ada Oeconomica 60, no. 1 (March 2010): 21, 30.


[Закрыть]. 28 октября Венгрия и МВФ подписали соглашение о программе «стенд-бай».

Все банки региона, зависящие от краткосрочных кредитов западных банков, оказались под ударом. После закрытия возможности кредитования в швейцарских франках возможность получения кредитов в ЕЦБ стала жизненно важной. Больше всех пострадала Украина, где полдюжины местных банков разорились на волне резкого снижения обменного курса местной валюты. Среди всех банков ЕС наибольшую долю местного рынка имел латвийский Parex Bank. Он принадлежал двум частным лицам – гражданам Латвии и был одним из немногих уцелевших частных банков, образовавшихся на исходе существования СССР. Банк в течение долгого времени усиленно обхаживал клиентов из России. В своей рекламе банк говорил, что «понимаем заботы своих клиентов» и обещал вкладчикам «не говорить маме». В 2005 г. он зазывал российских клиентов тем, что Рига ближе к Москве, чем Швейцария, и что все в банке говорят по-русски. В последней отчаянной попытке привлечь иностранных клиентов банк рекламировал в Швеции срочные вклады в шведских кронах под 6,5 % годовых. Parex Bank рухнул в самом начале кризиса. Правительство Латвии испугалось, что страна останется без валютных резервов, и в октябре 2008 г. обратилось за помощью к МВФ. После долгих переговоров стороны подписали соглашение 19 декабря. При том что кризис в Латвии тоже был почти неминуем, она смогла бы продержаться несколько месяцев без МВФ, если бы не банкротство Parex Bank. Именно дальнейшая судьба банка главным образом и усложняла переговоры с МВФ.

С началом кредитного сжатия, валютные курсы потеряли стабильность. В Швеции, Венгрии, Польше, Румынии и Чехии курсы национальных валют были плавающими. В конце 2008 г. в соседних с регионом России и Украине правительства пошли на резкое ослабление своих валют. Одновременно возникли две противоречащие друг другу угрозы. Во-первых, существовало опасение, что резкая девальвация поставит под угрозу существование банковских систем в некоторых странах. В январе-феврале 2009 г. наибольшие опасения вызывала Польша, чья валюта упала сильнее других в ЕС. Кредитам в иностранной валюте в Польше не угрожали дефолты, потому что брали их в основном представители обеспеченной верхней прослойки среднего класса. Однако для местных банков привлекать кредиты на глобальном рынке стало чрезвычайно дорого[44]44
  Я благодарен Джеффри Андерсону, обратившему мое внимание на это обстоятельство.


[Закрыть]. Весной 2009 г. валюты, обесценившиеся сильнее всего, постепенно начали восстанавливаться. К счастью, банки Польши и ряда других стран выстояли в кризис обесценения, и опасения, связанные с ними, стали постепенно забываться.

Страны, входящие в зону евро, и страны, чьи валюты были привязаны к евро, столкнулись с другой проблемой, несколько преувеличенной и привлекшей больше внимания, – проблемой переоцененности евро. Данные об экспорте за 2009 г. заставляют предположить, что структура промышленности была важнее обменного курса. Сильнее всего, на 16,5 %, упал экспорт Словакии, входившей в Европейский экономический и валютный союз. Эта страна зависела от экспорта автомобилей, как и ее сосед, Чехия, где обменный курс был плавающим, а экспорт упал примерно так же – на 15,8 %. Для сравнения, Россия, чей экспорт прежде всего определялся ценами на нефть, потеряла 36 % экспортных доходов, несмотря на обесценение рубля. Объемы экспорта в Литве и Латвии снизились на 15,5 и 13,9 % соответственно[45]45
  Bakker and Guide, “The Credit Boom in the EU New Member States,” 22.


[Закрыть]. Безусловно, дорогой евро был плох и для зоны евро и для стран с фиксированным курсом, но ущерб от этого был относительно невелик.

В помощи МВФ нуждалась и Румыния, хотя с первого взгляда было неочевидно. Стране было нужно рефинансировать большой объем краткосрочного государственного долга. Однако сам государственный долг составлял лишь 22 % ВВП в 2008 г., а бюджетный дефицит находился на уровне 4,8 % ВВП. Дефицит по счету текущих операций, вызванный завышенным реальным эффективным обменным курсом, достигал опасного уровня в 12 %. Кроме того, дефицит финансировался не прямыми иностранными инвестициями. В обычной ситуации Румыния справилась бы, но политическая ситуация в стране была нестабильной. Правительство Румынии и МВФ подписали соглашение о программе «стенд-бай» 25 марта 2009 г.

Ко всеобщему удивлению, Литва и Эстония справились со своими финансовыми проблемами самостоятельно, без помощи МВФ и ЕС. В последний раз угроза девальвации нависала над ними в июне 2009 г., на очередном, последнем витке финансового кризиса в Латвии. После получения Латвией нового кредита ЕС угроза сошла на нет во всем регионе.

Зимой 2008/09 года многие опасались, что ресурсов МВФ в размере 250 млрд долл. просто не хватит на спасение всех желающих. На помощь фонду пришла вновь вызванная к жизни «Большая двадцатка» крупнейших мировых держав (G-20). На саммите в Лондоне 2 апреля 2009 г. лидеры G-20 призвали правительства стран мира увеличить ресурсы МВФ до 1,1 трлн долл. В результате МВФ получил больше средств, чем все остальные международные финансовые институты мира вместе взятые. В каком-то смысле это решение G-20 и стало окончанием кредитного сжатия. Окончание проблем на рынке ликвидности можно обозначить публикацией стресс-тестов крупнейших американских банков в мае 2009 г.

Польша, Словакия, Словения и Чехия, чьи банковские системы почти полностью принадлежали иностранцам, практически не пострадали от кризиса. Это дало им возможность увеличить бюджетные дефициты и проводить более мягкую денежную политику. Лучше всего дела шли у Польши. Подобно Чехии, она могла позволить себе ответить на кредитное сжатие принятием программы бюджетного стимулирования и смягчением денежной политики. Однако власти Польши всерьез забеспокоились, когда курс национальной валюты начал резко падать. Польшу беспокоил ограниченный доступ к международной ликвидности, при том что ни один иностранный центральный банк не выражал желания предоставить ей кредитную своп-линию. В результате в мае 2009 г., когда кризис уже сходил на нет, она стала первым получателем гибкой кредитной линии МВФ в размере 20,5 млрд долл.[46]46
  IMF, “IMF Executive Board Approves $20.58 Arrangement for Poland under the flexible credit line,” press release no. 09/153, May 6, 2009.


[Закрыть] Это программа была введена в марте 2009 г., ознаменовав собой важный переход от обусловленности ex post для стран, находящихся в кризисе, к обусловленности ex ante для стран с устойчивым финансовым положением[47]47
  Olivier Jeanne, Jonathan Ostry, and Jeromin Zettelmeyer, “A Theory of International Crisis Lending and IMF Conditionality,” IMF Working Paper 08/236 (Washington: International Monetary Fund, 2008).


[Закрыть]. Еще одним участником этой программы стала Мексика.

С началом финансового кризиса в Греции весной 2010 г. самой большой опасностью для восточноевропейских банков было попасть под его обломки. Греческие банки владели 30 % банковских активов Болгарии и 18 % Румынии. Обе страны ответили на кризис значительным сокращением бюджетных расходов, что привело к самым массовым народным протестам в регионе с начала финансового кризиса[48]48
  Miroslav Plojhar and Yarkin Cebeci, “Romania and Bulgaria Announced Large Public Spending Cuts” (JP Morgan Emerging Europe Economic Research, May 7, 2010).


[Закрыть].

Неожиданные события произошли в Венгрии в июне 2010 г. Несколько представителей выигравшей выборы Партии молодых демократов заявили, что в стране возможен кризис, подобный греческому. Явной целью таких выступлений была попытка снять с нового правительства необходимость выполнять весьма популистские предвыборные обещания и провести дальнейшее сокращение государственных расходов. Однако рынок принял эти заявления за чистую монету и начал сбрасывать венгерские активы[49]49
  Neil Buckley, “Hungary Gives Second Warning about ‘Grave’ Risk of Default,” Financial Times, June 5–6, 2010.


[Закрыть]. Кризис доверия к Венгрии усугубился в июне, когда правительство публично отказалось выполнять требования МВФ по сокращению государственных расходов, в ответ на что МВФ прервал переговоры с Венгрией. Но эта страна стоит особняком в истории восточноевропейского финансового кризиса.

К началу 2010 г. проблемы внешнего долга Восточной Европы и положение ее банковской системы уступили место переживаниям по поводу государственных долгов стран Южной Европы и возможного суверенного дефолта Греции.

Глава 3
Политическая экономия и преодоление кризиса

Собраться вместе – это начало.

Оставаться вместе – это прогресс.

Работать вместе – это успех.

Генри Форд

Кризис в Восточной Европе был преодолен быстро и решительно. Стабилизационный кредит, предоставленный Международным валютным фондом трем наиболее пострадавшим странам ЦВЕ-10 (Венгрии, Латвии и Румынии), был увеличен до невиданных ранее объемов за счет значительного софинансирования со стороны Евросоюза. Другие страны региона, испытавшие финансовые трудности, в частности Литва и Эстония, приняли свои собственные антикризисные программы. Остальные страны суровый кризис вообще обошел стороной. Быстрые и радикальные программы сокращения государственных расходов были составной частью всех антикризисных программ, и положительные результаты не заставили себя ждать. Правительства выполнили свои обещания, и экономики пострадавших стран начали восстанавливаться. Все эти страны, как ожидается, должны вернуться к экономическому росту в второй половине 2010 г. (см. рис. 2.1)

Однако зимой 2008/09 г. ситуация выглядела не столь радужно. В трех странах, особенно сильно пострадавших от кризиса, правительства за это время сменились по два раза, и наблюдатели беспокоились по поводу политической стабильности. Однако каждое следующее правительство оказывалось эффективнее предыдущего в том, что касается продвижения антикризисных программ, за исключением правительства молодых демократов в Венгрии. В 2008 г. на фоне массовых уличных протестов в Венгрии на политическую арену вышла крайне правая партия «За лучшую Венгрию» («Йоббик»). Латвия была напугана беспорядками 13 января 2009 г. На следующий день они перекинулись и на соседнюю Литву. Вплоть до осени 2009 г. большинство наблюдателей было уверено, что Латвия и, возможно, другие страны с режимом «валютного комитета» (Болгария, Литва и Эстония) будут вынуждены девальвировать свои валюты. Ко всеобщему удивлению, этого не произошло, и лишь Латвия обратилась за помощью МВФ, что привело к напряженности во взаимоотношениях между МВФ и ЕС. Остается лишь восхищаться тем, как эти страны преодолели кризис, несмотря на глобальные проблемы и значительное падение производства. Жесткость режима «валютного комитета» способствовала проведению ответственной фискальной политики и уменьшила размеры государственного долга. Однако она же привела к перегреву экономики. При этом, поддержка населением валютного регулирования обеспечила политическую поддержку антикризисным мерам. Кроме того, режим «валютного комитета» существенно затруднял спекулятивные атаки на валюту.

Политическая ситуация развивалась вопреки ожиданиям. В большинстве стран региона правительства были неустойчивы, а парламенты раздроблены – в них заседали представители пяти-семи партий. Однако эта раздробленность не нанесла существенного вреда, а политическая нестабильность скорее принесла пользу, обеспечивая повышение эффективности исполнительной власти. Венгрия была единственной страной, где правительство удержалось до конца своего мандата в 2009 г. и даже было переизбрано. Именно Венгрия проводила худшую в регионе фискальную политику. Во всех остальных пораженных кризисом странах каждое новое правительство оказывалось радикальнее в реформах, чем предыдущее. Но лишь самое радикальное из них, эстонское, смогло удержаться в кризисный период.

Практически во всех странах ЦВЕ-10 настоящими лидерами и героями финансовой стабилизации были премьер-министры, министры финансов и главы центральных банков, а слабовольные политики остались на периферии политического поля. Удивительным образом во время кризиса никто не призывал к смене режимов в этих странах, ни в одной из стран региона не произошло крена влево. Когда умеренные правоцентристы уверенно выиграли выборы 2008–2010 гг. в Литве, Румынии, Болгарии, Венгрии и Чехии, коммунисты были отправлены в небытие, а социалисты остались на обочине. Популизм имел место, но был незначительным.

До кризиса одной из основных проблем была коррупция. Болгарский политолог Иван Крастев заметил, что коррупция играет против находящегося у власти правительства, так что, когда она становится лейтмотивом предвыборной борьбы, кабинет с высокой долей вероятности теряет власть[50]50
  Ivan Krastev, Shifting Obsessions: Three Essays on Politics of Anti-Corruption (Budapest: CEU Press, 2004).


[Закрыть]. В целом именно те политики, которые проводили в жизнь программы сокращения государственных расходов, параллельно боролись и с коррупцией, поскольку и то и другое направлено против необоснованных привилегий. Президент Румынии Троян Басеску, премьер Болгарии Бойко Борисов и его латвийский коллега Валдис Домбровскис сделали себе имя и карьеру на борьбе с коррупцией. При этом румынские, болгарские, венгерские и литовские социалисты потеряли власть именно потому, что были замараны в коррупции.

Стабилизационные программы принимались под эгидой МВФ. При этом Европейская комиссия принимала участие в переговорах фонда с кризисными странами и предоставляла софинансирование. Сначала МВФ заключал соглашение о кредите «стенд-бай», потом Еврокомиссия гарантировала софинансирование отдельными, но близкими по сути соглашениями. Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития и Европейский инвестиционный банк играли подчиненную роль, в основном концентрируясь на реструктуризации банковской системы.

Венгрия: четкая и ясная борьба с кризисом

С 2000 по 2006 г. экономический рост в Венгрии держался на достойном среднем уровне чуть выше 4 % в год, однако государственные финансы страны находились в ужасном состоянии. В течение пяти «тучных» лет, с 2002 по 2006 г., из-за больших социальных расходов бюджетный дефицит держался в среднем на уровне 7,9 %. Венгрия была единственной восточноевропейской страной, проводившей по-настоящему популистскую политику. Две основные партии страны – социалисты и оппозиционная Партия молодых демократов (Фидес – Венгерский гражданский союз) соревновались в том, кто предложит более щедрые социальные выплаты. Социалисты удержались у власти во время выборов в апреле 2006 г. В этот год бюджетный дефицит Венгрии достиг максимума в 9,3 % ВВП. С этим надо было что-то делать. Премьер-министр Ференц Дюрчань, в молодости бывший коммунистом, но потом сколотивший состояние, занимаясь бизнесом, попытался затянуть пояса, но это оказалось непросто, поскольку противоречило его предвыборным обещаниям.

В сентябре 2006 г. была обнародована аудиозапись заседания за закрытыми дверями лидеров соцпартии мая того же года. На этой встрече Дюрчань признал: «Мы врали последние полтора-два года». Этими словами он поставил крест на популизме партии, но вызвал взрыв народного гнева. На улицы вышли тысячи демонстрантов. Митинги продолжались несколько недель. Премьер уходить отказался, но его политическая репутация получила смертельный удар. Он немного выправил перекосы бюджета, но Венгрия оказалась единственной страной среди новых членов ЕС, которая в 2007 г. смогла выполнить лишь один Маастрихтский критерий, при том что экономический рост замедлился до 1,1 % (на фоне бурного развития соседних стран)[51]51
  Paul Marer, “Global Crises and Eastern Europe,” Ada Oeconomica 60, no. 1 (March): 30.


[Закрыть].

Случившийся в сентябре 2008 г. кредитный спазм тут же ударил по Венгрии. В октябре правительство обратилось к МВФ за помощью, и соответствующее соглашение было заключено уже 28 октября. Оно включало в себя кредит «стенд-бай» на 15,7 млрд долл. от МВФ (12,3 млрд евро), 6,5 млрд евро (8,4 млрд долл.) от Европейской комиссии и 1,3 млрд долл. (1 млрд евро) от Всемирного банка – всего на сумму 25,8 млрд долл.[52]52
  IMF, “IMF Executive Board Approves €12.3 Billion Stand-By Arrangement for Hungary,” press release 08/275, November 6, 2008.


[Закрыть] Квартальные отчеты публиковались в соответствии с графиком – в феврале, мае, сентябре, ноябре 2009 г. и в феврале 2010 г., после чего выделялись очередные транши кредитов от Европейской комиссии и МВФ.

Фискальная стабилизация Венгрии была простой и понятной. Политики уже давно знали, что нужно делать, и кризис в этом смысле развязал им руки. Премьер Дюрчань начал с верных шагов в направлении стабилизации, но ему не хватало политического веса. С 2006 по 2008 г. Венгрия сокращала дефицит бюджета, увеличивая государственные доходы и сокращая государственные расходы. 21 марта 2009 г. премьер-министр был вынужден уйти в отставку из-за обвинений в нарушении этических норм. В апреле его сменил Гордон Байнаи, бизнесмен и технократ, в прошлом министр экономики и национального развития. Новый премьер стал проводить политику жесткой стабилизации.

Оставшиеся у власти социалисты ужесточили стабилизационную политику, удерживая дефицит бюджета на уровне 3,4 % ВВП в 2008 г. и 3,9 % в 2009 г. С одной стороны, правительство проводило широкую политику сокращения государственных расходов в области здравоохранения, образования, административного аппарата, пенсий и социальных пособий. С другой – улучшало собираемость налогов. Наконец-то Венгрия начала сокращать свои неоправданно высокие социальные пособия и жалованье госслужащих. Как следствие расходы бюджета пошли на убыль. Сниженные субсидии были еще раз сокращены вдвое. Правительство уменьшило налог на заработную плату и расширило применение налога на добавленную стоимость, перенеся таким образом налоговое бремя с труда на потребление. Несмотря на эти жесткие меры, в условиях глобальной рецессии ВВП сократился на некатастрофические 6,3 % в 2009 г. Неожиданно в первом квартале 2010 г. венгерская экономика вернулась к росту. Конституционный суд признал незаконными два новых налога – на имущество и на детские пособия. Одновременно ситуация усложнилась большими убытками государственных компаний, которые пришлось покрывать из бюджета[53]53
  IMF, Hungary: Fifth Review under the Stand-by Arrangement, and Request for Modification of Performance Criterion, IMF Country Report No. 10/80 (Washington: International Monetary Fund, March 2010).


[Закрыть].

Социалисты, уже долго находившиеся у власти и вынужденные постоянно отбиваться от обвинений в коррупции, с треском проиграли парламентские выборы Молодым демократам под руководством Виктора Орбана в апреле 2010 г. Его правительство пришло к власти с программой, пункты которой противоречили друг другу, – тут были и популистские обещания, и структурные реформы, и ужесточение бюджетной политики. Однако пока рано говорить, какой путь выберет кабинет. Новое правительство настаивает на введении плоской шкалы подоходного налога на уровне 16 %. Переговоры с МВФ провалились в июле 2010 г., поскольку новое правительство не согласилось с жесткими бюджетными требованиями фонда, который настаивал на дефиците не выше 3,8 % ВВП в 2010 г. и которые были одобрены прошлым кабинетом. Как только это случилось, венгерский форинт упал, доходность по облигациям выросла. Однако, несмотря на все это, Венгрии не понадобились два последних транша МВФ. Одна из причин отказа подчиняться требованиям МВФ была как раз в том, что правительство сумело успешно разместить государственные облигации под невысокий процент. Впрочем, со временем Венгрия согласилась выполнить старые договоренности с МВФ.