Текст книги "Разум на торги"

Глава 7

Шторм трепал “Королеву” два дня. На пике бури гром превратился в почти непрерывный грохот корпуса, но не поэтому те, кто обычно спал на верхней палубе, спустились в тесные пассажирские каюты. Попытка Рипа Шеннона поспать в своей каюте на уровне ходовой рубки впервые в жизни заставила его понять, что такое морская болезнь.

Часть этих двух дней Дэйн провел со Штотцем, помогая ему строить компьютерные имитации и экстраполировать наиболее вероятные исходы, готовил инструменты и основные детали, которые понадобятся для перестройки шахтных ботов в очищающие установки.

– Нам все равно понадобятся ультразвуковые дробилки, – сказал Штотц, – и наверняка каталитические сепараторы, но все остальные детали этих джипи окажутся наверняка лишними.

Туи тоже спустилась помогать. Поднимать она ничего не могла, но ее пальцы ловко справлялись с проводами.

– Мы не двигать корабль? – спросила она, когда началась работа. – Очень открытое место. Штотц мотнул головой:

– Корабль мы двинуть не можем, но можем поставить дополнительные оттяжки. Будем трястись и дрожать, но не упадем.

– Когда выгрузим джипи, стоит убрать те булыжники с наветренной стороны, – проворчал Камил. Он тоже пришел помогать. – Понятно, почему здесь нет холмов. Не хочется мне думать, как двухтонный камешек стукнет по “Королеве” как раз, когда я залягу придавить ухо.

Туи усмехнулась словам “придавить ухо”, но ничего не сказала. Ее улыбка заставила улыбнуться и Дэйна. Он никак не мог понять ее чувства юмора. Иногда совершенно обычные вещи вызывали у нее приступы неудержимого хохота, и хотя она с удовольствием объясняла, в чем дело, если ее спросить, почему-то неловко было все время спрашивать, что же такого она нашла смешного. Он не хотел создавать у Туи впечатления, что юмор у нее не правильный.

Штотц только приподнял бровь, но продолжал работать. Они с Тау колдовали над устрашающим количеством приборов, которые надо было разместить для измерения кучи параметров – от флуктуации температуры до содержания воды и минеральных веществ в воздухе и всего вообще, что может обрушить на них погода. В первую спокойную ночь научная часть экипажа будет расставлять их повсюду и добавлять еще тросы для стабилизации корабля. Дэйн знал, что им с Рипом придется еще раз попытаться вступить в контакт с Лоссином и остальными.

Прошли два дня. Хотя погода не переменилась, Дэйн с удовольствием отметил огромную разницу в своем самочувствии сейчас и раньше. Если только не взбегать по трапу на три уровня сразу, он почти перестал замечать гравитацию. Самым сложным было избавиться от приобретенных в микрогравитации привычек.

Конечно, у него не было тех проблем, что у бедняжки Туи. Тау построил для нее аэрационное устройство, и так она смогла питаться. Но дважды на глазах у Дэйна она рассеянно поставила свой стакан в воздух, ожидая, что он там и останется, и оба раза он не успевал ее предупредить, и стакан падал ей на ногу.

Первый раз она присела, внимательно глядя на разливающуюся жидкость и тревожно вздыбив гребень.

Дэйн услышал слабый звук и поднял глаза на Али, который честно пытался подавить смех.

– Вода лучше в сфере, – сказала наконец Туи, подняв глаза. Она взяла со стойки инструментов собиратель жидкости и внимательно смотрела, как он засасывает разлитое и отправляет в утилизатор.

Таким образом, все были заняты на различных работах.

На третий день показался бледный водянистый рассвет, пробивающийся сквозь толстый слой белых облаков. Впервые видимость была относительно хорошей, и можно было увидеть серо-синий океан со всех сторон, кроме юга. Гигантские деревья не пострадали, и их большие, с виду резиновые листья сияли в бледном свете. Дэйн подозревал, что эти листья жестче посадочной площадки.

В течение дня Дэйн много раз проверял наружные экраны и видел висящие там и сям клочья тумана. А есть в них странники? Возможно. Холодный ужас столь близкой угрозы заставлял выискивать их. Но ничего такого страшного не было видно. В этом тумане была какая-то даже чуждая и тонкая красота – в том, как он плыл над сонной водой и вокруг огромных деревьев.

Наконец настала ночь, на этот раз без бури. Измерительные приборы были готовы и вынесены для переноски в шлюз. Никто не спал; еще не было попыток подчинить цикл сна и бодрствования ритму вращения планеты. Еще много было работы, и все, кажется, чувствовали себя, как Дэйн: психически тревожно, но физически вымотанными из-за долгого отвыкания от гравитации.

Когда наступила ночь, Али Камил вышел с каким-то ящиком в руках.

– Мой вклад в общее дело, – , сказал он с одной из своих кривых улыбок и стал раздавать круглые предметы всем, собравшимся в кают-компании, чтобы обсудить планы.

– Шлемы! – выразил Рип общее удовольствие. – С налобными фонарями. Али пожал плечами:

– Идею мне на самом деле подсказали странники. Возможно, против них шлемы бесполезны, но вообще не помешают. Фонари рассчитаны на десять часов непрерывной работы. Здесь переключатель интенсивного режима, – он показал рукоятку, – но тогда фонаря хватает максимум на пять часов. Но можно прихватить запасную батарею, пристегнув к поясу, – я не хотел добавлять веса в шлемы.

– Отлично придумано, – с чувством сказал Мура. – А это что, рация?

– Удобнее, чем карманные устройства, которые мы обычно носим. Поскольку мы собираемся работать только ночью, да еще наверняка в мерзкую погоду, я думал, что это станет частью повседневной одежды.

Он отдал Туи ее шлем, приспособленный для надевания поверх гребня.

Туи довольно присвистнула, вертя в руках шлем.

– Хороший, Али Камил. Хороший.

– Не слишком изящные, – сказал Али со своей странной, чуть насмешливой улыбкой. – Вряд ли они войдут в моду, когда мы вернемся в какую-нибудь цивилизацию. Но они прочные; я взял пластики высокой плотности для защиты от удара случайных летающих камней и веток.

Дэйн взял свой шлем и примерил. Али с его инженерными способностями сделал вещь удобную и легко управляемую. Дэйн был доволен еще и тем, что теперь не придется надевать неуклюжий наголовный фонарь, который он состряпал наспех в свободное время.

Рип надел свой шлем, кивнул Али и огляделся.

– Готовы?

На первую продолжительную вылазку направлялись четверо. Туи очень рвалась пойти с ними – и Дэйну было бы комфортнее, если бы она участвовала в этом первом контакте с высаженным на планету экипажем “Ариадны”, но Тау объявил, что Туи не должна еще какое-то время отходить далеко от корабля, поскольку он не доверяет ей, что она не переоценит свои силы.

Дэйн почти все свое время провел, изучая данные по татхам. Спускаясь сейчас по пандусу вслед за Рипом Шенноном, он знал, что подготовился насколько мог, но долгий опыт говорил ему, что нельзя слепо доверять даже очень подробным данным. Слишком часто какой-нибудь критически важный факт бывал либо не замечен, либо неверно понят. Хотя Туи знала только одного татха и этот один был оставлен на Бирже в юном возрасте, Дэйн был уверен, что ее знакомство с языком татхов расширит их возможности понять этот народ.

Они пошли вниз по холму среди деревьев. Дэйн видел в холодном воздухе пар от своего дыхания. Фонари в шлемах, встроенные Али, были достаточно сильны и высвечивали остатки тропы, протоптанной по склону и снова заросшей: остроконечная трава там была заметно пониже. Тропа вела на юг.

Очень скоро они вышли на поляну. У Дэйна похолодело в животе, когда он узнал в этой поляне место нападения странников. Они с Рипом ускорили шаги, и Рип бросил Дэйну мимолетную улыбку по поводу их общей инстинктивной реакции.

Через поляну и снова под деревья. Оба они шли медленно и обдуманно. Земля раскисла, но грунт был слишком скалистый, чтобы стать опасной топью. Тропа, по которой они шли, бежала по гребню на склоне холма: по обе стороны от нее земля понижалась. Дэйн видел стволы огромных деревьев, растущих из земли, которой не было видно. Деревья были не меньше ста метров в высоту.

Тропа все время шла вниз. Дэйн угрюмо подумал, каково будет карабкаться обратно, – и решил об этом не думать. Придет время – тогда и будем страдать.

Он начал беспокоиться, не прозевали ли они лагерь и не заблудились, когда Рип остановился и понюхал воздух. Дэйн осторожно сделал то же самое, ощущая неприятное жжение холода в носовых пазухах. Донесся легкий запах дыма.

– Сюда, – сказал Рип, показывая на запад.

Они стали выбирать путь вниз по скалистому склону, усыпанному камнями, часто останавливаясь отдохнуть, привалившись к стволам больших деревьев. Идти вниз по склону такой крутизны было не легче, чем идти вверх. У Дэйна заныли икры и бедра, и он уже гадал, насколько его хватит.

Но когда они в очередной раз перевели дыхание у гигантского дерева диаметром не менее шести метров, и попробовали его обойти, перебираясь через корни высотой по колено, то увидели чуть ниже в подлеске мелькающие огоньки.

Они не попытались приглушить шаги. И без того плохо вторгаться в лагерь без приглашения, и не надо при этом еще подкрадываться.

Когда они дошли до лагеря, там их ждали девять теней. Дэйн краем глаза углядел небольшие палатки, стоящие вокруг центрального костра, и хотя лагерь был расположен в особенно густой группе деревьев, он вздрогнул от сочувствия, представив себе, насколько приятно здесь было в бурю. Эти деревья вряд ли давали хорошую защиту от ледяного потопа.

Они подходили к ожидающим Торговцам, и все молчали. Свет налобных фонарей шлемов отражался в немигающих глазах. Дэйн увидел, что татхов было четверо, и еще пять существ из других миров. Все пятеро были гуманоидами, но на этом сходство кончалось. Все они были в гимнастерках Вольных Торговцев.

Рассматривать их подробнее времени не было.

Рип остановился, и Дэйн тоже. Быстрый взгляд Рипа – и Дэйн прочистил горло, пересохшее от долгого перехода.

– Мы возвращаем вам ваш лагерь, – сказал он. – И все, что вы взяли с “Ариадны”, – добавил он твердо. – Наши люди не хотят ни инструментов, ни вещей с корабля мертвых. У “Ариадны” новое имя, новый экипаж, новые инструменты и все новое. Она теперь “Северная звезда”.

Эту речь он составил с помощью Туи. Он сказал ее на языке Торговцев, потом повторил на языке татхов, надеясь, что те, кто не были татхами, поймут – или хотя бы не оскорбятся.

Эффект был – хотя и было неясно, реакция хорошая или плохая. Забормотали рокочущие голоса. Дэйн отвлекся, когда одно из существ поменьше задергалось, и другое его обняло. Они молча ушли в одну из палаток.

Остальные сомкнулись и бесстрастно глядели на Рипа и Дэйна.

Дэйн посмотрел на Рипа, ожидая подсказки, но встретил лишь непонимающий взгляд. Конечно. Это ведь его работа. Дэйн снова перевел взгляд на Торговцев. Татхи стояли плотно, плечом к плечу, и Дэйн ощутил вспышку раздражения. Они что, так собираются его запугать и что-то выторговать?

Явно нужно было что-то еще.

Дэйн лихорадочно думал, но его отвлекал пробирающий до костей холод. Если это лето, то как можно здесь работать в зимние ночи?

Вдруг прокашлялся Рип. Дэйн ощутил его импульс сочувствия – или это было его собственное чувство? На секунду закружилась голова, зрение будто раздвоилось. Он закрыл глаза.

Рип заговорил:

– Когда мы будем готовы улетать, довезем вас до ближайшего порта, где вы сможете продолжать свою нормальную жизнь.

Молчание.

Один из татхов что-то забормотал. Лоссин повернул голову – переводить.

Весь ряд Торговцев застыл. Двое или трое что-то бормотали, длинные антифонные фразы взлетали и падали, как ритуальные песнопения.

Дэйн ощутил беспокойство. Что-то они с Рипом сделали неверно. Или он не так их понимал? Потом Лоссин сказал:

– Наши жизни принадлежат вам. Снова бормотание.

И тем же рокочущим голосом без интонаций Лоссин сказал снова:

– Мы приносим вам руду.

Дэйн открыл рот, пытаясь найти подходящий ответ, но Торговцы не стали ждать. Они в полном молчании встали один за другим, повернулись и пошли к своему лагерю.

– Постойте! – сказал Дэйн.

Они остановились все сразу, переглянувшись. Кто-то что-то говорил, и самый высокий татх что-то быстро сказал, и они все замолчали.

И снова выстроились в плотную шеренгу лицом к Дэйну и Рипу.

– Тот, из вашей команды. – Дэйн показал в сторону лагеря и освещенной палатки, где двигались тени на стенах. – У вас есть больные? Мы можем помочь?

– Паркку кончает жизнь в свободе, – объявил Лоссин тем же бесстрастным голосом.

И точно так, как секунду назад, они ушли, на этот раз в полном молчании рассеявшись по палаткам.

Рип и Дэйн смотрели им вслед. Потом Рип повернулся к Дэйну с вопросительным взглядом:

– Ты не почувствовал какого-нибудь намека на приглашение следовать за ними?

Дэйн пожал плечами, чувствуя, что потерпел поражение, хотя и не знал, почему. Его раздирали досада, усталость и гнев.

– Не больше, чем я пригласил бы к себе на ночь в каюту норсундринскую осу-вампира. Рип скривился:

– Правду сказать, у меня такое ощущение, что нас попросили удалиться.

– Хуже, – сказал Дэйн. – Удалиться – и больше не появляться.

Ничего не оставалось, кроме как пуститься в долгий обратный путь к “Королеве Солнца”.

Глава 8

– Нет! – Голос Туи сорвался на визг. – Нехорошо!

И она заговорила ригелианской скороговоркой, примешивая к ней слова, которые для Рипа звучали как язык татхов.

Рип видел, как Дэйн сосредоточенно хмурился. Грузовой помощник после недель разговоров с Туи понимал ригелианский не хуже, чем Туи терранский, или примерно так же. Но сам он редко говорил этим трудным свистящим языком.

– Обязательство жизни? – спросил он наконец и покачал головой.

Туи высвистела быструю серию нот, означавшую огорчение. И повернулась к Рипу.

– Подарок жизни значит – ты владеешь жизнью. Плохо, очень плохо...

– Если нам не нужны рабы? – сухо перебил Дэйн. – О владыки космоса! Уж если мы вляпываемся, так вляпываемся!

– Рабы? – повторил Рип с удивлением. – Как? Ведь этого мертвого предрассудка больше нет, правда?

– Не правда! – крикнула Туи, снова повышая голос.

– Будь добра объяснить, – попросил Рип, ворочая шеей. Неужели этот день никогда не кончится? Путь обратно к кораблю отнял еще больше, чем выход наружу, а в конце, когда они с трудом вообще держались на ногах, их хорошо полило дождем. Он выдохся и мечтал только добраться до койки.

Экипаж почти весь разошелся по каютам, хронометр Геспериды-4 показывал всего пару часов до восхода. Только Тау и Туи не спали, ожидая в кают-компании их возвращения.

Вдруг до Рипа донеслось ощущение еще двоих – Али и Джаспера, оба спокойно спящих Через все тело текла усталость, наполняя конечности и мозг Когда Туи заговорила, он заставил себя встать и взять кружку горячего джекека.

– Дары снаружи группы клана только в договоре, – сказала Туи. – Маленький дар зовет маленькое обязательство, но большой дар, дар жизни, есть обязательство жизни Торговцы татхов дают лагерь, дают машины. Вы берете руду, уходите, они кончают жизнь здесь. Вы даете дар, везете их в космопорт, значит, возвращаете жизнь. Они принимают – тогда они должны вам жизнь.

– Что мне было держать язык за зубами! – застонал Рип. Он не мог удержаться, чтобы не состроить гримасу Дэйну. – И ты тоже не очень спешил меня остановить.

Дэйн вздохнул:

– Потому что у меня было то же самое чувство жалости, сочувствия, в общем, назови как хочешь. Я думал, это благородный жест.

Гребень Туи затрепетал.

– Ты не читал файлы?

– Конечно, я их читал! – ответил Дэйн, усталый настолько, что не мог скрыть раздражения. Не то чтобы Туи это трогало; она знала, что грузовой помощник был зол не на нее, а на себя. – Я прочел про все эти обязательства, но я считал, что все это относится к заключению договоров. В уме я перевел это как вид Торговли. Бартера. Предметы за услуги. Но я так понимал, что сначала обе стороны должны согласиться на условия. Я думал, что предложение Рипа прошло без последствий, поскольку оно не ставило условий. Он предложил им бесплатный проезд.

Туи покачала головой, вздыбив гребень.

– Но они знают, что жизнь – условие. Либо жизнь кончается тут, либо возвращать жизнь на корабль. Теперь понял?

– Теперь понял, – мрачно ответил Дэйн. – Туи, тебе крайне необходим отдых. Утром поговорим. Я знаю, что мне понадобится твоя помощь, когда я опять пойду на встречу с ними, и я хочу, чтобы ты отдохнула и была готова.

Туи перевела взгляд с одного на другого, подняв гребень с надеждой. Потом встала и вышла.

Рип открыл рот, но Дэйн неожиданно поднял руку, останавливая его. Они в молчании слушали звяканье ступенек, по которым спускалась Туи. Потом Дэйн сказал:

– Я хочу, чтобы она стала нашим локутором и пошла в лагерь завтра ночью, чтобы выправить положение.

– Локутором? – повторил Рип. – Но ведь ты мне вчера сказал, что это официально уполномоченный делать заявления. Она ведь так недавно в команде, и ей всего девятнадцать лет...

Дэйн нетерпеливо встряхнул головой.

– Мне было столько, сколько ей, когда я стал служить на “Королеве”, желторотым выпускником Школы. Конечно, ей многому еще надо научиться, и она это знает – она изучает данные Торговли за много лет. Как я в Школе. И я окончил, зная только, как мало я знаю. И все равно ван Райк мне доверил настоящую ответственность в первой же паре рейсов.

Рип ощутил легшую на него тяжесть решения. И Джеллико тоже было так тяжело? “Он поставил меня командовать “Королевой”. Интересно, каково ему было доверить свой корабль тому, кто только полгода как перестал быть учеником?"

Возраст – опыт – умение.. Капитан, если хочет быть хорошим капитаном, должен уметь оценивать все вместе плюс еще целый ворох достоинств и недостатков, а не судить только по одному качеству. Рип понял, что ему есть о чем подумать.

Он взглянул на Тау и увидел вопрос в его глазах. Медик и Дэйн ждали ответа.

– Хорошая мысль, – сказал Рип. И Тау кивнул с явным одобрением.

– Вы тут кончайте планирование, – сказал он, – а я пошел в койку.

Тут Рип понял, что пока он оценивал Туи, он сам проходил некоторое испытание, не зная этого. И выдержал.

***

Рип проснулся, когда утро уже миновало. Он посмотрел в наружный экран и увидел рассеянный свет тумана.

В кают-компании он увидел уже спустившегося Дэйна, глядевшего на белый экран. Рип подошел и понял, что на экране показан вид за кораблем. Туман был такой густой, что трудно было разглядеть землю.

– Я их видел, – сказал Дэйн. – Странники. Уверен, что это они.

Рип прищурился на экран. Дэйн умерил яркость. Рип покачал головой, не отрывая глаз от экрана.

– Ничего не вижу.

– Смотри.

Они стояли рядом. Вскоре Рип уже мог различить какие-то узоры в густом тумане, и клубящиеся пары почти его загипнотизировали. Пару раз мелькало что-то плавающее в тумане жемчужно-серое, не слишком близко, но тут же растворялось, и Рип предполагал, что это просто ландшафт проглядывает через менее густой туман.

– Парящий патруль? – спросил новый голос. Рип обернулся через плечо. Али небрежной походкой входил в кают-компанию, глаза его слегка припухли. Рип знал, что инженер принимает какое-то лекарство, взятое у Тау. Посмотрев ему в глаза, он подумал, не удвоил ли Али дозу. Дэйн, не отрываясь от экрана, сказал:

– Мне кажется, они там.

– Слышишь их вот тут, Викинг? – Али постучал себя по лбу.

Дэйн не видел жеста, сидя спиной. И не ответил.

Али пожал плечами, бросил заинтересованный взгляд в сторону Рипа и той же небрежной походкой направился взять себе чего-нибудь съестного. Рип, глядя на него, подумал, что какое бы лекарство Камил ни принимал, на его аппетите оно не сказалось.

Через пару минут показалась Туи. Как с удовлетворением заметил Рип, к ней стала возвращаться ее прыгающая походка, хотя и сильно умеренная неослабным тяготением. Она насыпала себе в тарелку нарубленных замороженных клубней, которые так любила, смешала их с рисом и плюхнулась на стул, подобрав паутинистые ноги на кресло и подняв колени выше ушей, а тощие локти прижав к телу. Ее поза казалась Рипу весьма неудобной, но для нее, судя по энергии, с которой она набросилась на еду, эта поза была естественной.

Иоган Штотц появился в дверях и огляделся.

– Нам нужен перечень припасов и оборудования этих Торговцев, как только ты его достанешь, – сказал он Дэйну без предисловий. – У нас не так много собственных припасов, чтобы мы могли позволить себе дубликаты.

– Нам еще надо устранить ночное недоразумение, – напомнил Дэйн.

– Так сделайте это. – Иоган отхлебнул глоток джекека. – Мы с Крейгом прикинули кое-какие цифры скорости ветра и приливной деятельности, и оба боимся, что мало что сделаем, если зимы здесь такие, как выходит по нашему прогнозу. А мы были в нем осторожны. Если мы хотим, чтобы это приключение окончилось без убытков, надо шевелиться.

– Мы выходим этой ночью, – сказал Рип. – Это если туман поднимется. И не разразится очередной девятибалльный шторм. – Он обратился к Туи:

– Ты назначаешься нашим локутором. Пойдешь с нами.

Туи вскинула глаза, и ее гребень вскочил под самым живым углом. Маленькое существо лучилось энтузиазмом.

– Я помогаю! – засвистела она флейтой. – Я говорю по-татхски!

Все улыбнулись. Рип указал на Штотца и сказал ей:

– И не забудь, что просил Иоган. Позже подумаем об этом детальнее.

Тут вошел Крейг Тау, и Рип обратился к нему:

– Я тебе забыл сказать прошлой ночью. Одна из них, кажется, больна. Мы спросили о ней, но нам объяснили, чтобы не лезли.

– “Паркку кончает жизнь в свободе”, – вспомнил Дэйн. – Эти слова или близкие к ним. – Он посмотрел на Туи. – Наверное, опять эти дела с обязательствами.

Туи энергично закивала:

– В общем, если мы все разъясним, то может понадобиться твоя медицинская помощь.

– А что у них за биология? – спросил Тау.

– Я толком не разглядел, – сказал Дэйн. – Небольшое существо, гуманоид – все они гуманоиды. Пестрая кожа, разные оттенки коричневого. Похожа на шкуру слона. Я видел только руки и лицо, остальное было под формой Торговца. – Он показал на собственную гимнастерку.

– Паркку, – повторил Тау. – Звучит, как берранское имя. Мелкие черты лица, широкая спина, почти похожая на черепашью?

– Теперь я и сам заметил, когда ты сказал, – щелкнул пальцами Дэйн. Тау кивнул.

– Берране редко покидают родной мир. В остальной вселенной для них слишком жарко. – Он улыбнулся. – Этот экипаж приспособлен к этой планете лучше любого из нас. Мех татхов водоотталкивающий и отлично их изолирует, а берране привыкли к минусовой температуре и пронизывающим ветрам.

– Похоже, Гесперида-4 для них просто место для пикника, – произнес Али, откидываясь на стуле. – Жизнерадостная мысль.

– Если мы устраним недоразумения и сможем работать с ними одной командой, хотя бы временно, это будет к нашей выгоде, – произнес Мура из дверей камбуза.

Туи кивнула.

– Мы все починим, – сказала она и высвистела быструю серию нот. Потом хлопнула себя ладонью по тощей груди. – Я знаю про татхов, да!

Они живут для Торговли!

Через несколько часов Рип вспомнил эти слова, видя, как татхи медленно выходят из своего лагеря.

Он, Дэйн и Туи надели зимнее снаряжение. У каждого был шлем с фонарем, освещавший путь, пока они боролись с поднимающимся ветром. Этот поход в лагерь казался куда дольше первого – было тут дело в ветре или в ожиданиях, Рип не знал. Он только мечтал, чтобы у них был какой-нибудь транспорт. Карабкаться через скалы под штормовым ветром – это никому душевного покоя не прибавляет.

Он видел, как Дэйн нависает за спиной Туи, которая боролась с ветром и неровной дорогой. Она надела обувь – Рип подозревал, что первый раз в жизни, – те самые туфли, на которых настоял для нее Дэйн в тот день, когда ее приняли в команду. Она утверждала, что туфли удобные, но шла в них так, будто кто-то подложил туда яйца. Рип подозревал, что усилия, которых требовало удержание равновесия на бугристом крутом склоне, сильно добавляли работы ее мышцам. Но она не жаловалась, только щебетала жалко звучащие слова благодарности, когда Рип подхватывал ее, чтобы не споткнулась и не упала. Это случалось куда чаще, чем хотелось бы Рипу, – особенно к концу пути.

Но они добрались до лагеря без особых прикаючений, и как только появились Торговцы, Туи собрала силы откуда-то изнутри и бросилась в поток татхских слов. Наверное, она говорила слишком быстро: Рип слышал фразы, которые казались ему ригелианскими, и иногда слышались терранские слова, но Торговцы слушали не перебивая.

Когда она закончила, они быстро заговорили друг с другом, куда более оживленно, чем приходилось видеть Рипу с Дэйном. Не только татхи, но и остальные. Рип понял, что один из татхов переводит другим, когда услышал фразы на языке Торговцев вперемешку с каким-то еще языком.

Наблюдая эту интермедию, он понял также, что Лоссин, локутор, не был здесь предводителем. Как Туи, он был выбран за знание терранского. А все обращались к высокой самке, у которой мех серебрился седыми прядями. Она была самой спокойной из четырех татхов и слушала всех.

И наконец она заговорила, тихо и быстро, низким и мягким голосом, который напомнил Рипу какой-то духовой инструмент.

Лоссин подошел к Туи.

– Тасцин говорит. Мы торгуем.

Седая предводительница наклонилась над Туи и вытянула руку – ладонь наружу, пальцы вверх. Туи протянула ей навстречу крохотную ладошку, и их руки встретились.

Гребень Туи взметнулся вверх. Она повернулась к Дэйну и Рипу с видом триумфатора.

– Теперь они нас слышат! Мы торгуем руду, торгуем проезд, торгуем вещи лагеря, торгуем лекарства...

– Остынь, Туи! – засмеялся Дэйн. – Давай все по порядку.

Туи резко обернулась:

– Лоссин, что первое?

Рип подавил смех. Было ясно, что Туи очень собой довольна. Но он не хотел сделать неверный шаг и потому стоял молча и смотрел – как и предводительница.

– Лагерь, – сказал Лоссин, показывая за спину на гору. – Мы вам показываем.

– Мы смотрим. Потом торгуем, – согласилась Туи, кивая.

Это показалось всем вполне разумным. Торговцы с “Ариадны” – кроме больной – построились в цепочку и пошли. Дэйн и Туи пристроились сзади. Замыкая колонну, Рип подумал, почему они не придумали раньше “смотреть, потом торговать”. Больше того: почему до этого не додумался Дэйн?

"Потому что я ему сказал, как я хочу, чтобы шли переговоры, – подумал Рип, мрачнея. – И я сделал этот жест сочувствия, от которого стало еще хуже. А Дэйн не был в себе достаточно уверен – он столько же времени грузовой помощник, сколько я капитан, – и подчинился мне”.

Рипу не хотелось думать, что было бы, если бы они не приняли Туи в команду.

И случилось бы это под его командованием.