Текст книги "Колдовской мир"

Отряд проследовал через Ромсгарт – селение, где обычно собирались на торги крестьяне из ближайших деревень. День был не базарный, и отряд, торопливо проскакавший по улицам, вызвал немалый переполох среди жителей. Саймон заметил, как Дарстен махнул рукой местной страже. Он знал, что это значит: боевой дозор будет выставлен здесь без промедления. Древней расе, оказавшейся в окружении опасных, готовых к войне соседей, быть может, и предопределено исчезнуть с лица земли, но в последней битве ее воины унесут с собой немало вражеских жизней. И в Ализоне, и в Карстене прекрасно об этом знали, и, возможно, только это удерживало их от немедленного нападения на Эсткарп.

В нескольких милях от Ромсгарта Джелита дала знак остановиться. Она ехала с непокрытой головой, ее шлем висел на луке седла – и сейчас, поворачивая голову то вправо, то влево, она была похожа на хищную птицу, высматривающую добычу. Но Саймон уже напал на след.

– Там! – крикнул он, показывая на тропу, что уходила от тракта на юг.

Ощущение опасности, которое ни на секунду не покидало его, словно обострило зрение – на стволе дерева, лежавшего поперек тропы, Саймон заметил пару белых рубцов. Один из всадников спешился, чтобы получше их рассмотреть.

– Ссадины от копыт, и совсем свежие…

– Рассредоточиться! – скомандовал Саймон.

Конники рассыпались по лесу, продолжая осторожно продвигаться вдоль тропы. Джелита надела шлем:

– Быстрей, вперед!

Она пришпорила коня, и тот, перемахнув через поваленное дерево, понес ее по тропе. Саймон помчался следом за ней. Любому, кто увидел бы их сейчас, показалось бы, что их только двое; однако люди Дарстена, скрываясь под пологом леса, не отставали от своего командира.

В лицо уже бил свежий морской ветер, вот-вот должна была показаться бухта. Что же они увидят там? Неужели корабль, готовый отплыть в Карстен? Но кто заманил Лоису в эту ловушку? Вот бы сейчас сюда сокольников с их птицами – они бы уже все разузнали.

Они выехали на широкую, густо поросшую травой поляну, которая полого сбегала вниз к бухте. На ней паслись две оседланные лошади. А в море виднелся корабль, который на всех парусах уходил от берега.

Потом им бросилось в глаза то, что выделялось ярким пятном на белом прибрежном песке. Джелита спрыгнула с коня и побежала туда, Саймон устремился следом, и вскоре они уже стояли над телом женщины, чье застывшее лицо казалось безмятежным, хотя пальцы вцепились в рукоять клинка, глубоко вонзенного ей в грудь.

– Кто это? – спросил Саймон.

Джелита нахмурилась, напрягая память:

– Я встречала ее. Она с гор. Ее звали… Ее звали Бертора, когда-то она жила в Карсе…

– О боже!

Саймон заметил, что его подзывает один из воинов, и пошел посмотреть, что там такое. У самой воды в песок было воткнуто копье, на которое была надета латная рукавица. Объяснений не требовалось: здесь побывали люди герцога; больше того – они и не хотели этого скрывать, а значит, Ивиан объявляет войну. Саймон схватился за рукавицу и сдернул ее с древка. Он принял вызов.

2

Набег

Лучи светильников, искрясь, отражались от лежавшего на столе предмета, как от драгоценного камня. На самом же деле это была всего-навсего рукавица, кожаная рукавица, тыльная часть которой была закрыта металлическими пластинками.

– Лоиса покинула Эс два дня назад, но зачем – никто не знает. – Голос был мрачным и отрешенным. Сосредоточенный Корис угрюмо стоял у края стола, наклонясь вперед и с силой сжимая рукоять топора. – Я узнал об этом вчера вечером – только вчера! Куда она пошла, зачем, кто увел ее за собой?

– Мы предполагаем, что она нужна герцогу, – сказал Саймон, – но зачем – это вопрос. – Он заметил тревожный взгляд Джелиты и замолчал, – похоже, они с ней опять подумали об одном.

Сейчас, когда Корис не мыслил своего существования без Лоисы, ее похищение могло обернуться катастрофой для обороны Эсткарпа. Никакая колдовская Сила не смогла бы, пожалуй, удержать молодого сенешаля от желания броситься на поиски своей возлюбленной, а поэтому необходимо было как-то остудить его пыл, по крайней мере до тех пор, пока он не сможет принимать трезвые решения.

– Карсу конец, – коротко заявил Корис.

– Что – так просто? Ты за это ручаешься? – не удержался от колкости Саймон. – Ты считаешь, что город не устоит перед горсткой воинов, которую сейчас, в спешке, ты сможешь собрать? Да, Карс падет, но только в том случае, если мы всё тщательно обдумаем, а не просто ринемся в атаку очертя голову.

– Корис. – Рука Джелиты с тонкими длинными пальцами оказалась в лучах света, падающего на боевую рукавицу Ивиана. – Ты недооцениваешь Лоису…

Задев его за живое, она этими словами точно пробудила Кориса, что никак не удавалось сделать Саймону.

– Недооцениваю?

– Вспомни Брайанта и не забывай, что Брайант и Лоиса – одно лицо.

Брайант и Лоиса! Как всегда, она снова права, его жена-колдунья. Конечно, с этого и надо было начинать. Лоиса… Ей пришлось играть роль наемного воина в пору совместного пребывания с Джелитой в Карсе. Она с оружием в руках была среди воинов, освобождавших Сиппар. И нельзя забывать, что Лоиса бежала из Верлена, да при этом еще вызволила из плена Джелиту, хотя сделать это было неимоверно трудно, если не невозможно. Нет, Лоиса отнюдь не беспомощная девушка: у нее достаточно и ума, и воли, чтобы выстоять в очередной схватке с силами зла.

– Но по их проклятым законам она принадлежит Ивиану.

Лезвие топора описало сверкающую дугу и разрубило лежащую на столе рукавицу.

– Она принадлежит только себе, Корис, пока не решит иначе. Не знаю, как им удалось заманить Лоису, но очень сомневаюсь, что они сумеют ее удержать. Однако подумай, сенешаль, стоит ли идти напролом? Как только ты ворвешься в Карс, Лоиса немедленно станет орудием против тебя в руках Ивиана. Неужели ты этого хочешь?

Корис повернулся к Джелите и, будучи меньше ее ростом, вскинул голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Его широкие плечи слегка ссутулились, и что-то в его позе напоминало зверя, приготовившегося к прыжку.

– Я не допущу, чтобы она оставалась там! – крикнул он с вызовом.

– И мы не допустим, – согласился Саймон. – Но пойми: ведь они только и ждут, что мы клюнем на эту приманку. Лоису, может быть, только для того и похитили, чтобы мы все угодили в ловушку.

Корис прищурился:

– Так что же ты предлагаешь? Пусть позаботится о себе сама? Да, Лоиса отважна, но она не колдунья. И потом, их много, а она – одна.

На это у Саймона был готов ответ – он успел обдумать план действий до прибытия Кориса в форт, и сейчас рядом с лезвием топора он разложил на столе пергаментную карту.

– Простой набег на Карс немыслим, для этого пришлось бы собрать все наше войско и пойти войной на Карстен. Не лучше ли проникнуть в город небольшим отрядом, да еще по приглашению Ивиана?

– С помощью перевоплощения? – сразу понял Корис, и ожесточенные нотки в его голосе пропали.

– Скорей всего. А действовать мы начнем вот отсюда…

Операция, которую предлагал Саймон, была рискованной. Он давно вынашивал ее идею, но до сих пор помалкивал, понимая, что найдется немало доводов против его плана. Теперь же, когда обстоятельства требовали немедленных действий, можно было и рискнуть.

Корис внимательно изучал карту.

– Но при чем здесь Верлен? – взглянул он на Саймона.

– Верлен нужен Ивиану, он давно мечтает о нем. Отчасти это и послужило причиной его женитьбы на Лоисе. Богатства Верлена манят герцога неспроста, подумай сам: Ивиану служат в основном наемники, а им надо платить. Кроме того, крепость удобно расположена и может служить отличной базой для морских набегов на нас. Словом, теперь, когда Карстен истощен притеснениями и поборами, Верлен для герцога – спасение. До сих пор Фальк вел себя разумно, не мешая Ивиану, но допустим, в нем заговорили отцовские чувства, и он надумал…

– …сделать вид, что хочет обменять Верлен на Лоису? Чтобы на самом деле не потерять своих сокровищ? Верно я понимаю?

– Мы должны сделать так, чтобы Ивиан поверил, будто может завладеть Верленом вообще без всяких усилий.

Саймон начал подробно излагать детали операции, а Корис, слушая его, перестал хмуриться и внимательно вникал в план, выискивая в нем слабые места. Но пока он не перебивал Саймона, который приводил все новые сведения, добытые как его разведчиками, так и сокольниками, и, объединяя их, пытался нарисовать общую картину предстоящих действий.

– Корабль, который мы посадим на рифы, выманит из крепости почти всех людей Фалька. В замке останется только охрана. К тому же без присмотра будут все потайные ходы, о которых лорд Верлена ничего не знает, об этом еще Лоиса говорила. А Джелита расскажет, как найти вход снаружи, и, таким образом, наш отряд проникнет в самое сердце Верлена. А уж потом разберемся и с теми, кто отправится на скалы за добычей.

– Но это займет много времени. К тому же где уверенность, что шторм случится именно в выбранный нами день?

Хоть Корис и возражал, но Саймон чувствовал, что сенешаль примет его план, а значит, опрометчивого вторжения на территорию врага можно не опасаться, по крайней мере пока голова Кориса будет занята Верленом.

– Что касается времени, – Саймон свернул карту, – то за минувшие сутки мы кое-что сделали. Я послал сообщение сокольникам, и они, должно быть, уже рассредоточились в горах близ Верлена. Разведчики из отрядов защитников границы отлично знают каждый уголок в тех местах и найдут самые короткие тропы. Сулькарские моряки в гавани Сиппара готовят к плаванию одно из заброшенных суденышек: ставят новые паруса и загружают трюм камнями, чтобы казалось, будто идет обычное торговое судно с грузом. А на флагшток подымут торговый флаг Ализона. Вот только шторм…

– Шторм!.. – рассмеялась Джелита. – Саймон, неужели ты забыл, что ветер и волны – наши слуги? Я позабочусь и о том и о другом, когда придет час.

– Но ведь… – Корис взглянул на нее вопросительно.

– Ты думаешь, мне это не под силу, Корис? Как бы не так! – В ее голосе звенела радость. – Мне бы только вернуть мой камень, и тогда уж не сомневайся! И потому, Саймон, пока ты расставляешь сети для Фалька, я поспешу в Эс за тем, что снова должно принадлежать мне.

Он согласно кивнул, но в душе появилась смутная боль. Ему казалось, что ради него Джелита рассталась с камнем без сожаления. А теперь выясняется, что едва она почувствовала зов Силы, едва поняла, что не утратила своего Дара, – и вот она уже вновь далека от него, вновь она не Джелита – его жена, но колдунья, непостижимая женщина, пристальный взгляд которой всех удерживает на расстоянии. Саймон ужаснулся при мысли, что колдовство опять встанет между ними глухой стеной. Усилием воли он остановил эти тягостные раздумья и сосредоточился на подготовке операции в Верлене.

Все участники операции были уже оповещены о ее начале, но не с помощью сигнальных огней на холмах, которые могли насторожить карстенских соглядатаев, а с помощью колдуний или верховых нарочных. Отряды, патрулирующие предгорье, были малочисленны – всего по пять – десять человек – и держались пока разрозненно, вплоть до решающего приказа.

Корис вел переговоры с Эннером Осбериком, чьи торговые корабли стояли в порту Эса после того, как от Сулькара ничего не осталось. Попытки использовать Горм в качестве базы оказались безуспешными: люди не хотели оставаться на проклятом острове с его Сиппаром – городом мертвецов. Цитадель Сиппара колдуньи окружили невидимым барьером, дабы никто не мог использовать со злым умыслом достижения чужой цивилизации. Отец Эннера Осберика погиб в Сулькаре, и сын питал беспредельную ненависть к кольдерам и им подобным. Молодой Осберик прекрасно знал море, и пусть он не мог управлять штормами, подобно колдуньям, но умел устоять в любой шторм, а его люди всегда были готовы сразиться с врагом. Опасность его, как всех молодых и смелых людей, только воодушевляла, и он согласился принять участие в операции.

Осуществление замысла уже началось, и оставалось только согласовать время атаки. Саймон занял наблюдательную позицию, распластавшись на вершине скалы. День был пасмурный, но он хорошо видел башни Верлена через трубку с линзами из прозрачного кварца – своего рода бинокль. Осмотрев стены крепости, Саймон начал разглядывать риф, тот самый, что приносил добычу обитателям крепости, – он торчал из воды, как клык. Именно на этот каменный клык Эннер должен посадить корабль-приманку, чтобы выманить из Верлена подданных Фалька.

Хмурое небо и сырой воздух предвещали шторм, но им-то была нужна управляемая буря, чтобы в нужное время она сработала на них. Саймон продолжал рассматривать берег, но его голова была занята другим.

Джелита уехала к Владычицам, уехала в Эс, ликующая, счастливая оттого, что не утратила своих колдовских способностей. С тех пор он не слышал о ней ничего.

Не было между ними и той мысленной связи, на которую Саймон уповал как на знак прочности их союза. Он готов был уже поверить, что недели, прожитые в Южном форте, оказались лишь сладким сном и что не было исполнения желаний, не было того мига, когда, казалось, они слились воедино и ему открылся мир по ту сторону собственного «я».

И снова Саймон похолодел от страха, подумав о том, что вот уже и растет между ними стена отчуждения. Нет, надо гнать прочь от себя все эти мысли, иначе он, подобно Корису, забудет обо всем на свете, сорвется с боевого поста и бросится на поиски любимой.

Времени оставалось мало. «Этой ночью необходимо навязать бой», – думал Саймон, убирая в карман на поясе наблюдательную трубку. Джелита перед отъездом подробно описала ему подземные ходы, и прошлой ночью он, Ингвальд и Дарстен спустились в пещеру, откуда они начинались. Там их взорам предстал древний алтарь, воздвигнутый богам, память о которых давно исчезла, как и прах тех, кто поклонялся им. Все испытали в подземелье какое-то странное возбуждение, от которого перехватывало дыхание, а Саймон даже вынужден был напрячь волю, чтобы унять дрожь в теле. Похоже, не только к услугам колдуний прибегали люди, которые много веков тому назад жили в этом мире, если до сих пор в его подземных тайниках противоборствовали эти странные и, как чувствовал Саймон, могучие силы.

Спрыгнув со скалы, он направился к расселине, где притаились трое разведчиков и один сокольник.

– Никаких известий?

«Глупый вопрос», – подумал Саймон. Он бы и сам в тот же миг узнал о ее прибытии, будь она здесь. Однако один из разведчиков, увидев командира, вскочил на ноги:

– Есть сообщение от сенешаля, капитан. Эннер Осберик снарядил корабль и готов сняться с якоря, но не знает, долго ли продержится ветер.

Ветер… нет, над стихиями Саймон не властен, это уж точно. И если Джелита не появится, им так или иначе придется начать боевые действия, подвергнув себя опасностям, которые несет настоящий шторм.

Послышался резкий птичий крик, и черно-белый сокол Ункара, снизившись кругами, сел на запястье хозяина.

– Сенешаль возвращается, – сказал сокольник.

Для Саймона по-прежнему оставалось загадкой это общение человека с птицей, но он давно убедился, что сведения сокольников всегда точны, а уж то, что разведка с помощью соколов стократ быстрее любой другой, и говорить нечего. Корис возвращался с патрулирования, и Саймон понимал, что сенешаль настроен выступить немедленно и что на этот раз придется ему уступить. Но где же Джелита?

Движения Кориса, как всегда, были собранны и экономны, и Саймон до сих пор поражался этому, глядя на его неуклюжее тело. Огромный топор Вольта был скрыт под походным плащом, но на голове сенешаля сверкал шлем с соколом, и уж кто-кто, а Саймон знал, что это значит: Корис готов ринуться в бой.

– Этой ночью мы выступаем! Эннер говорит, что ветер пока благоприятный, а что будет дальше – неизвестно. – Он помолчал и чуть смущенно добавил: – С севера никаких известий.

– Что ж, так тому и быть! Вальдис! Оповести всех: как только стемнеет – мы выступаем.

Юноша исчез среди камней со скоростью пущенной стрелы. Из-под открытого забрала сверкнули глаза Ункара.

– Похоже, будет дождь. Тем лучше для нас. Итак, Хранитель Границы, наш час – сумерки… – С соколом на запястье он последовал за Вальдисом, чтобы собрать своих людей.

Заката в этот вечер никто не видел – тяжелые тучи расстилались до горизонта. Усилилось волнение на море. Вот-вот должен был появиться Осберик на своем корабле-приманке.

У мародеров было три наблюдательных пункта: два на самом рифе и один на центральной башне крепости; в плохую погоду на всех этих точках стояли наблюдатели. Тех, что на рифе, можно было не опасаться, но с башни просматривались подступы к замку, и Саймона это беспокоило, хотя он отдал приказ, чтобы использовались все мало-мальские укрытия на этом пространстве. Надеялся он и на то, что атакующих прикроет дождь.

Но штормовой ветер опередил дождь, медлить было нельзя. И только сумерки скрывали людей Саймона, когда они цепочкой пересекали пустошь, отделявшую их от входа в подземелье. Пока все шло благополучно. Неожиданно во мраке пещеры что-то вспыхнуло, и Саймон услышал удивленный возглас Кориса: светилось лезвие топора Вольта. А Саймон вновь почувствовал, как от ветхого алтаря исходит мощный поток энергии, но он не мог определить ее природы, и от этого ему было не по себе.

– Благословляющий свет! – рассмеялся Корис. – Спасибо тебе, Вольт, за такую милость!

– Не задерживайся! – потребовал Саймон. – Ты не знаешь, какие силы можешь пробудить этим светом.

Начало потайного хода они нашли быстро. У Саймона по спине бегали мурашки, волосы на голове шевелились, хотя на нем был шлем, – так все вокруг было наэлектризовано. Каменные стены, покрытые слизью, тускло отражали свет походных фонарей. С каждым шагом во влажном воздухе подземелья усиливался запах гнили. Каменные плиты под ногами вздрагивали от глухих ударов бушующего внизу моря.

Наконец они вышли к лестнице, ступени которой были крест-накрест иссечены серебристыми бороздами, словно какие-то гигантские слизняки веками прокладывали здесь свои дорожки. Поднимаясь, Саймон считал ступеньки, как научила его Джелита, и подумал о том, что дорого бы сейчас дал, чтобы она или Лоиса оказалась рядом, поскольку все-таки опасался заблудиться в этом лабиринте.

Они должны были выйти в ту комнату, что когда-то принадлежала Лоисе, а затем – рассеяться по замку и попытаться захватить Фалька врасплох, пока его мародеры тешатся ожиданием добычи у моря.

Казалось, этим ступеням никогда не будет конца, и действительно, лестница еще уходила вверх, во мглу, когда он прервал счет, остановившись перед дверью, запертой на простую щеколду со стороны лестницы. Саймон сбил задвижку и без особого усилия открыл дверь.

В покоях было темно, они не погасили походных фонарей, когда вошли, и в их свете увидели завешенное пологом ложе, рядом с ним сундук и еще один – под окном, за которым гудел штормовой ветер.

– Сигнал!

Саймон мог этого и не говорить, так как один из гвардейцев уже вскочил на стоявший под окном сундук и несколько раз взмахнул походным фонарем, подавая условный сигнал Эннеру Осберику. Если тот был на месте, то, конечно, принял его, и сейчас, возможно, обрубили якоря… Оставалось только ждать, когда известие о приближении судна подымет на ноги весь гарнизон Верлена.

Это тягостное ожидание, это бездействие всем было не по душе. Две небольшие группы, одна во главе с Ингвальдом, другая – с Ункаром, осмотрели ближайшие помещения. Командир сокольников сообщил, что они обнаружили по соседству еще одну пустую спальню, которую в крайнем случае можно использовать как запасной путь к отступлению.

Время тянулось нестерпимо медленно. Саймон перебирал в уме все возможные причины провала их операции. Фалька могли предупредить о вторжении, у него тоже хватает разведчиков. Оставалось надеяться лишь на то, что, как уверяла Лоиса, о потайных ходах здесь по-прежнему никто ничего не знает.

– О-о-о!.. Наконец-то! – вырвался у кого-то вздох облегчения, немедленно заглушенный громкими криками, раздавшимися у них над головами.

– Началось! – Корис стиснул плечо Саймона и рванулся к двери. – Сигнал о кораблекрушении! Сейчас крысы повылезают из своих нор!..

3

Темная ночь

Терпение, главное – терпение… Терпению Лоиса научилась давно, и сейчас пришло время воспользоваться им как оружием против страха, который сковал ее, словно холод, и не давал дышать. Терпение и благоразумие – вот все, что осталось в ее распоряжении.

В комнате, где девушку наконец оставили одну, было тихо. Она знала, что нет смысла вставать с кресла и пытаться открыть окно или дверь. Полог над ложем был снят. «Чтобы не покончила с собой», – подумала она. Нет, до этого еще не дошло, только не это. Лоиса улыбнулась, но улыбка получилась очень грустной.

Она чувствовала себя разбитой, комната плыла и раскачивалась перед глазами, и это не позволяло Лоисе собраться с мыслями. Есть не хотелось, мучила тошнота, начавшаяся еще на корабле. Интересно, сколько времени она не ела?

Лоиса стала по-детски загибать пальцы, подсчитывая дни. Три, четыре… пять дней?

Вновь и вновь в памяти навязчиво появлялось лицо какой-то черноволосой женщины, пришедшей к ней еще в Эсе ранним утром, якобы поведать какую-то историю. Что это за история?

Лоиса пыталась как можно отчетливее припомнить встречу. И страх, душивший ее, стал сильнее, когда она поняла, что провал в памяти не имеет ничего общего с недомоганием и нервным потрясением, – ее память была насильственно блокирована. Ту женщину звали… Бертора! Лоиса внутренне возликовала, когда ей удалось все же вспомнить имя. Эта Бертора увезла ее из Эса, сославшись на какую-то весть. Что за весть и от кого? И почему Лоисе необходимо было держать в тайне от всех свой отъезд? Всплывали обрывочные воспоминания о дороге в лесу и о буре; о том, как они прятались под скалой, а над ними неистовствовали в ночи дождь и ветер. Еще вспоминался сбегающий к морю луг, на котором они ждали кого-то.

Почему она была так спокойна, находясь там с Берторой? Почему у нее не было ни тревоги, ни дурных предчувствий? Может быть, она находилась под влиянием чьих-то чар, слепо подчиняясь чужой воле? Но нет, в это не верилось – в Эсткарпе у нее не было врагов. Собирая воедино осколки воспоминаний, Лоиса наконец поняла, что Бертора слишком торопилась, слишком осторожничала в пути и вообще вела себя так, словно убегала от врагов по чужой земле. Неужели в Карстене тоже есть колдуньи?

Лоиса прижала пальцы к вискам. Если предположить, что в Карстене есть колдуньи, значит она просто ничего не знает о своей родине. Но нет же, их не может там быть после того, как потомки Древней расы были объявлены вне закона и на протяжении многих лет их изгоняли из страны или убивали на месте. И все-таки Лоиса была уверена, что находилась под воздействием чар, что колдовская сила помимо ее воли привела ее в ту бухту, где стоял корабль.

И там было еще что-то… что-то связанное с Берторой. Прикусив костяшки пальцев, Лоиса, преодолевая очередной приступ тошноты, напрягла память и наконец увидела отчетливую картину.

Бертора… какие-то люди… женщина что-то кричит им. Лоиса не смогла вспомнить слов, но, как наяву, слышала голос – сначала умоляющий, потом в нем появилось отчаяние. Один из приплывших на корабле спокойно подошел и хладнокровно вонзил клинок в грудь Берторы, та упала, мертвой хваткой вцепившись в рукоять оружия, – владелец так и не смог вернуть его себе. Затем какой-то другой человек склонился над убитой и начал неловко обшаривать ее блузу, что-то извлек оттуда и зажал в кулаке…

Итак, Лоиса оказалась в Карстене благодаря Берторе, которая поплатилась за это жизнью. Но как, с помощью кого или чего этой женщине удалось выманить Лоису из Эса?

Впрочем, сейчас это не самое важное. Хуже всего то, что она находится в Карстене, в замке Ивиана. И если даже друзья в Эсткарпе узнали, где она, им, чтобы вызволить ее отсюда, потребовалось бы целое войско, выставить которое сейчас Эсткарп не может. Лоисе доводилось бывать на военных советах, она знала, в сколь сложном положении находилась древняя страна, и понимала, что если будет предпринят поход на Карстен, это ослабит оборону Эсткарпа, чем немедленно воспользуется Ализон, чтобы нанести удар с севера.

Когда-то в Верлене Лоисе уже пришлось в одиночку противостоять Фальку, и она смогла вырваться из ненавистных стен, где у нее не было ни единой близкой души. И вот она снова оказалась одна против могущественного врага. «Скорее бы прошла эта тошнота, скорее бы перестала кружиться голова, мне надо все хорошенько обдумать», – твердила про себя Лоиса. Но пока любое движение приводило к тому, что пол уходил из-под ног, словно она до сих пор находилась на палубе корабля.

Внезапно открылась дверь, и резкий свет лампы ослепил Лоису. Она на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, обнаружила перед собой трех женщин: одна держала лампу, другая – поднос с тарелками, накрытый салфеткой, а третья выжидающе стояла в стороне, и Лоиса пока не видела ее лица, поскольку голову и плечи вошедшей скрывала накидка.

Поставив на стол поднос и лампу, служанки удалились, закрыв за собой дверь, и только после этого оставшаяся женщина подошла к столу и сбросила с себя покрывало.

Она была выше Лоисы и выглядела столь привлекательно, что девушка не посмела даже сравнивать себя с вошедшей. Золотистые волосы женщины, уложенные в замысловатую прическу, стягивала сеточка, унизанная драгоценными камнями. Драгоценности сверкали и на ее шее, и на поясе, и на всех пальцах рук, а тонкие запястья были украшены браслетами. Казалось, что она нарочно достала все содержимое своих шкатулок, чтобы поразить пышностью и великолепием. И, только встретив спокойный взгляд женщины, Лоиса поняла, что весь этот блеск – маскарад.

Рука, отягощенная драгоценными камнями, потянулась к лампе, взяла ее и подняла повыше, а потом Лоиса увидела глаза, внимательно изучающие ее лицо, но не смутилась и не опустила головы. Конечно, ей было далеко до этой красавицы – она это прекрасно понимала, да и не собиралась соперничать с этой женщиной. Лоиса уже не сомневалась, что перед ней – Альдис, великолепная Альдис, отличающаяся не только красотой, но и умом, ведь всем известно, сколь велика ее роль в мрачных играх двора Ивиана.

– А в тебе скрыто гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, – нарушила молчание Альдис. – Зачем же прятать свои достоинства, госпожа герцогиня?

Все еще держа лампу в руке, Альдис грациозно присела в реверансе, эффектно взметнув юбку.

– Кушать подано, госпожа герцогиня, прошу к столу. Уверена, что ты проголодалась за долгую дорогу.

Она поставила лампу на стол и с преувеличенной услужливостью придвинула к нему кресло.

– Ах, я же еще не представилась! Меня зовут Альдис, и мне выпала честь приветствовать тебя в твоем городе Карсе, который заждался своей герцогини. Не соизволишь ли пообедать, госпожа?

– Разве Карс – не твой город? – с наивностью ребенка спросила Лоиса. Она еще не знала точно, какую роль ей лучше всего играть, и решила пока прикинуться дурочкой, надеясь, что Альдис на это клюнет и быстрее раскроет свои карты.

Красавица расплылась в улыбке:

– Все это лживые сплетни! Согласись, когда при дворе нет настоящей госпожи, кто-то ведь должен позаботиться о том, чтобы все шло должным образом… Надеюсь, ты не сочтешь нужным что-либо менять здесь?

Что это – угроза или предупреждение? Во всяком случае, сказано это было самым небрежным тоном. И все же Лоиса не сомневалась, что Альдис не намерена отказываться от своей власти в пользу новоявленной госпожи, на которой герцог и женился-то исключительно из практических соображений.

– Известие о твоей смерти крайне огорчило господина герцога, – продолжала Альдис. – Он так ждал встречи с супругой, а вместо этого ему пришлось выслушать рассказ об открытом окне башни, о каких-то лоскутах платья внизу на скалах и о бушующем под окном море. Можно подумать, что морские волны были для тебя желаннее объятий герцога… Эти печальные мысли преследовали его по ночам. Зато как же он обрадовался, когда до него дошла весть о том, что наследница Верлена жива и всего лишь была околдована этими ведьмами с севера, которые похитили ее и держали как заложницу. Но теперь все снова хорошо, не правда ли? Теперь ты в Карсе, воины которого способны защитить свою госпожу от любых врагов! Так что поешь, милая герцогиня, а потом отдохни. Недалек тот час, когда тебе придется предстать во всей своей красе перед супругом и покорить его. – В насмешке проскользнула явная грубость – кошка выпустила когти.

Альдис сняла с подноса салфетку, запах пищи отозвался резью в пустом желудке Лоисы, и опять подступила тошнота, но девушка пересилила себя, решив все-таки поесть, – она понимала, что сейчас не время вести себя вызывающе.

Она провела рукой по глазам, как ребенок, уставший плакать, и с трудом поднялась, придерживаясь за стойку полога. Покачиваясь, она кое-как доковыляла до кресла и почти упала в него.

– Бедная крошка, тебе, видно, крепко досталось, – заметила Альдис, но не двинулась с места, чтобы помочь, и Лоиса была искренне благодарна ей за это.

Она испытывала такую слабость, что пришлось взять бокал обеими руками, лишь бы любовница Ивиана не заметила, как они дрожат.

Впрочем, сейчас и это не имело особого значения. Важнее было набраться сил и прояснить рассудок. Очевидно, что Альдис пожаловала сюда неспроста, но пока Лоиса не понимала цели ее визита.

По телу разошлось приятное тепло и словно разогнало страхи, одолевавшие ее. Лоиса поставила бокал на стол, придвинула к себе тарелку с супом и принялась за еду, пьянея от аромата пищи. У герцога были отличные повара. Наслаждаясь вкусной едой, Лоиса как будто на время забыла, где она находится.

– Поросенок в красном вине, – проворковала вдруг Альдис. – Деликатес, госпожа, который ты часто будешь видеть на столе, так как герцог обожает это блюдо.

Лоиса снова поднесла к губам бокал:

– Отменное вино! – Она старалась, чтобы ее голос звучал весело и непринужденно. – Похоже, господин герцог – тонкий ценитель напитков. А я, признаться, думала, ему больше по вкусу то, что пьют в кабаках: ведь свое первое войско он набрал, кажется, благодаря бочкам с таким питьем?

Альдис одарила ее лучезарной улыбкой:

– Господина герцога не смущают намеки на его… как бы это сказать… сумбурное прошлое. Кто бы что ни говорил, одно неизменно: он завоевал Карстен силой своего оружия.

– И с помощью наемных воинов, – добавила Лоиса.

– При поддержке своих сторонников, – поправила ее Альдис, – чем, кстати, он гордится и часто об этом рассказывает, когда есть кому слушать.