Текст книги "Очаровательная плутовка"

Он кивнул, бросив на племянницу холодный, оценивающий взгляд.

– Иначе и быть не могло. Не оставаться же тебе одной в совершенно незнакомой стране. Тем более что у тебя в Англии есть семья, готовая смягчить горечь утраты. – И, откашлявшись, спросил: – Надеюсь, путешествие прошло спокойно?

– Это было просто замечательно, только я немного устала, – ответила Анастасия, понимая, что дядя лишь поддерживает светскую беседу.

– Стаси устала, отец, – заметила Бреанна, тем же хорошо взвешенным и уважительным тоном, которым говорила в детстве. – Я провожу ее в ее комнату, чтобы она немного отдохнула до обеда.

– Да-да, конечно. – Виконт жестом указал на второй этаж. – Идите. Уэллс распорядится насчет твоего багажа, Анастасия. Обед ровно в два.

– Спасибо, – пробормотала Анастасия, направляясь к лестнице. Она устала, ей не терпелось увидеть свою новую комнату и побыть наедине с Бреанной.

Она поднялась по винтовой лестнице на второй этаж и пошла рядом с Бреанной по коридору.

– Думаю, комната тебе понравится, – возбужденно сказала Бреанна, остановившись перед четвертой дверью справа. – Зеленый и золотой всегда были твоими любимыми цветами. Надеюсь, ими и остались.

– Остались, – заверила ее Анастасия, радостно улыбнувшись при виде штор и покрывала темно-зеленого цвета и полога, украшенного ручной вышивкой: через зеленую рощицу вьется дорожка из золотарника. – О, Бреанна! Как красиво!

– Я хотела не только украсить твою комнату, но и встретить тебя на пристани. Но отец не разрешил… – Замолкнув на секунду, Бреанна закрыла за собой дверь. – Но так или иначе, можешь украшать эту комнату, как только пожелаешь. С этого момента она твоя.

Опустившись на краешек кровати и заправив за ухо выбившуюся прядь волос, Анастасия окинула комнату оценивающим взглядом.

– Моя комната… в Медфорд-Мэнор… поверить не могу. – Она бросила сочувственный взгляд на кузину. – И не смей переживать из-за того, что не встретила меня в порту. Слишком хорошо зная дядю Джорджа, я этого и не ожидала. Похоже, он ничуть не изменился.

– Что верно, то верно, – поморщилась Бреанна. – Да и ты тоже. По-прежнему что думаешь, то и говоришь. Вот только акцент появился.

– Акцент?

– Угу. Ты уже не говоришь на чистом английском языке. Такое впечатление, что ты…

– Что я прожила в Америке десять лет, – насмешливо перебила ее Анастасия.

– Точно. – Бреанна с любопытством взглянула на кузину. – Расскажи мне про Филадельфию. Из твоих писем я поняла, что жизнь там разительно отличается от нашей.

– Не разительно, но отличается. В ней меньше ограничений. Правила поведения соблюдаются не так строго, как в Англии. Например, девушка может появляться на улице без компаньонки или пожилой дамы, а к слугам там относятся вполне демократично. Америка вообще намного демократичнее Англии. И в этом, по-моему, есть смысл – ведь это молодая страна.

Бреанна присела на стул возле кровати.

– Она, как мне кажется, похожа на тебя. Такая же необычная, идущая по своему собственному пути. Ты будешь по ней скучать?

– И да и нет. Видишь ли, я приспособилась к тамошней жизни, однако так и не вписалась в нее. Мама, папа и я так и остались англичанами. Особенно это проявилось во время войны. Если бы у папы не сложились такие хорошие отношения с американскими фермерами и предпринимателями, нам скорее всего пришлось бы переселиться в Канаду или вернуться домой. Но они ему доверяли. Он был человеком честным и поэтому сохранил связи почти со всеми нейтральными странами. Всякий предприниматель заинтересован в получении прибыли, а компания «Колби и сыновья» обеспечивала им устойчивый доход. Независимо от того, шла ли война или было мирное время, папа трудился не покладая рук, изыскивая такие способы доставки товаров, которые не затрагивали бы интересов военной политики ни Англии, ни Америки. – Она замолчала, вопросительно взглянув на кузину. – Что это ты на меня так смотришь?

– Откуда ты столько знаешь о делах своего отца? – удивленно спросила Бреанна.

– Потому что компания «Колби и сыновья» принадлежит не только ему. Она принадлежит и тебе, и мне. – Заметив, с каким неподдельным изумлением смотрит на нее Бреанна, Анастасия усмехнулась. – Я понимаю твое удивление. Настоящая английская леди никогда не опустится до того, чтобы совать нос в мужские дела или интересоваться тем, как делать деньги. Как можно?! Это ужасно!

– Да нет, не ужасно. Просто… не принято. – Бреанна вздохнула. – Похоже, нам, англичанкам, предстоит еще немало потрудиться, чтобы догнать вас, американок.

– Давай лучше поговорим о тебе. – Анастасия пододвинулась ближе к кузине. – В письмах ты не слишком подробно рассказывала о своей жизни. Например, я знаю, что два года назад дядя Джордж вывозил тебя в свет. Однако ты так и не написала, какие балы посещала, с какими молодыми людьми познакомилась. А когда я попросила тебя написать подробнее, ты вообще уклонилась от ответа. Это почему?

Бреанна опустила голову, делая вид, что рассматривает складки на платье.

– Сказать правду? Или то, что все принимают за правду?

– По-моему, ты знаешь, что я отвечу.

– Я не рассказывала об этом ни единой душе. Впрочем, у меня нет привычки обсуждать с кем-то свою личную жизнь. Только с тобой. – Бреанна вздохнула. – У отца совершенно четкие планы относительно моего будущего. Да, он вывозил меня в свет, но это все было пустой формальностью. В первый мой выезд, в самый разгар сезона «балов невест», неотложные дела… якобы неотложные, – поправилась Бреанна, – потребовали его немедленного возвращения домой, что он и сделал, увезя меня с собой. А в прошлом году мы вообще не ездили в Лондон, потому что я была еще слаба после перенесенного гриппа. Гриппа, которым, честно говоря, вовсе не болела.

Анастасия выпрямилась и, пристально взглянув на кузину, спросила:

– Не понимаю. Ты предполагаешь, что твой отец специально держит тебя подальше от потенциальных женихов? Но ведь это не имеет никакого смысла. Зная его, я бы подумала, что он с радостью выпихнул бы тебя замуж за самого принца-регента.

Бреанна взглянула на кузину и совершенно серьезно сказала:

– Если бы это было возможно, уверена, он бы попытался это сделать.

– Ты чего-то недоговариваешь, Бреанна. – Анастасия почувствовала, как в ней вспыхивает знакомое желание предостеречь кузину. – Ты же знаешь, что можешь мне доверять, – добавила она, видя, что Бреанна молчит.

– Конечно, знаю. Дело не в том, доверяю я тебе или нет, а в том, что я даже не знаю, как тебе объяснить. Все это настолько неприятно… – Стиснув руки, Бреанна уставилась на них. – Чувствуешь себя как скаковая лошадь…

– Скаковая лошадь… – задумчиво повторила Анастасия, напряженно размышляя, что, собственно, это означает. – Значит, тебя для кого-то готовят. – Она помолчала. – И кто же это?

– Маркиз Шелдрейк.

– Ого! – присвистнула Анастасия.

Ей не нужно было спрашивать, кто такой маркиз Шелдрейк. На свете существовал только один маркиз Шелдрейк, Деймен Локвуд.

Это имя она слышала с самого детства. Сначала от дедушки, который организовывал свою компанию в то же время, когда отец Деймена открывал свой первый банк, а потом от своего отца, которому удалось установить самые выгодные контакты в Америке лишь благодаря Деймену и давним отношениям между Колби и Локвудами. По словам отца, именно Деймен всегда был добрым гением семьи, хотя официально стал главой «Дома Локвудов» лишь девять лет назад, после смерти своего отца. С этого времени ему удалось превратить «Дом Локвудов» в самый влиятельный коммерческий банк в Англии, а быть может, и во всем мире. Почти во всех странах Европы жаждали получить советы и рекомендации маркиза Шелдрейка, а его непревзойденные деловые качества и связи с государственными деятелями и финансистами снискали его семье безупречную репутацию. Да, она знала, кто такой маркиз Шелдрейк. Но она знала и своего дядю Джорджа. И поскольку лорд Шелдрейк был богат, обладал титулом и имя его гремело по всей Европе – не говоря уж о том, что он был членом совета директоров компании «Колби и сыновья», – стало ясно, почему дядя Джордж именно его присмотрел в мужья Бреанне. Деньги, богатство, положение, расширение собственного дела. Только это имело значение для дяди Джорджа. Похоже, он не изменился. Именно его не любил ее отец, от него он уехал более десяти лет назад и к нему так и не вернулся.

– Стаси? Может быть, ты хоть что-то скажешь? – вывел ее из задумчивости голос Бреанны.

– Полагаю, ты встречалась с маркизом, – ответила Анастасия. – А вот мне не довелось. Когда мы уехали в Филадельфию, он все еще учился в Оксфорде.

– Да, я встречалась с ним. Много раз, прямо здесь, в Медфорд-Мэнор. Он дает отцу советы по всем его самым важным делам.

– И?

– И… что?

– Какого ты о нем мнения?

Бреанна вздохнула.

– Он очень красив, очарователен и – как ты сама понимаешь – умен.

– А дальше?

– А дальше ничего. Он целует мне руку, когда приезжает и когда уезжает. Все остальное время он проводит в разговорах с отцом, за исключением тех малоприятных вечеров, когда отцу удается уговорить его отужинать с нами. Тогда он сидит за столом напротив меня, чувствуя себя так же неловко, как и я, вежливо поддерживает разговор, а после ужина откланивается и уезжает. – Бреанна слегка пожала плечами. – Он ведет себя очень любезно, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что отец не скрывает своих намерений. Однако быть любезным и быть влюбленным – совершенно разные вещи. И приятная беседа – недостаточное основание для женитьбы. Хотя отец придерживается другого мнения.

– Дядя Джордж будет придерживаться мнения, что небо зеленого цвета, если это заставит лорда Шелдрейка жениться на тебе, – язвительно заметила Анастасия. – А что думаешь ты? Ты сейчас рассказала мне о ваших отношениях с маркизом. А какие ты испытываешь чувства к этому человеку?

– Чувства… – повторила Бреанна, словно пробуя это слово на вкус. – Даже не знаю, что тебе ответить. Лорд Шелдрейк – прекрасный человек. Мне он нравится, я восхищаюсь им. Ты об этих чувствах говоришь?

– Нет, – отрезала Анастасия.

Пораженная такой безапелляционностью, Бреанна пристально взглянула на кузину и вдруг расхохоталась.

– Ох, Стаси! Ты даже представить себе не можешь, как же я скучала по тебе, по твоей уверенности, смелости, непреклонности. Я так рада, что ты вернулась домой! – Она махнула рукой, словно ставя точку на разговоре о Деймене Локвуде.

– Знаешь, – сказала Стаси, – я всегда чувствовала, что вернусь в Англию. Папа это тоже знал, поэтому никогда не искал мне женихов. Лишь однажды, когда он вдруг вспомнил, что мне уже не восемнадцать лет, он очень осторожно стал подталкивать меня к одному джентльмену. – Она многозначительно взглянула на кузину. – А я тоже очень осторожно дала ему понять, что этот джентльмен мне безразличен. Я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю. И ты тоже не должна этого делать.

Раздался тихий стук.

– Войдите! – пригласила Бреанна.

Дверь приоткрылась, и молоденькая горничная нерешительно просунула голову в щелку, опасаясь, видимо, что помешала.

– Простите… – Она перевела взгляд с Бреанны на Анастасию, и глаза ее расширились от изумления. – О Господи!

Бреанна быстро встала и жестом попросила ее войти.

– Не бойся, Лиззи, ты не сошла с ума. Войди и познакомься с моей кузиной. Анастасия, это Лиззи, она помогает миссис Чарльз.

– Привет, Лиззи, – радушно сказала Анастасия. Девушка продолжала смотреть на нее во все глаза.

– Поверить не могу! Вы совсем одинаковые! То есть выглядите такими похожими. То есть я хочу сказать… – Окончательно запутавшись, девушка вспыхнула и запоздало присела в реверансе. – Простите. Рада с вами познакомиться, миледи.

– Я тоже, – проговорила Анастасия.

– Тебе что-то нужно, Лиззи? – спросила ее Бреанна, видя, что горничная продолжает стоять, изумленно качая головой.

– Ах да. – Сунув руку в карман фартука, Лиззи вытащила конверт. – Это письмо только что пришло для леди Анастасии. Миссис Чарльз приказала немедленно отнести его вам.

– Спасибо. – Подойдя к девушке, Анастасия взяла конверт. – И поблагодари от моего имени миссис Чарльз. Жду не дождусь, когда снова увижу ее. Думаю, нам нужно готовиться к подобной реакции, – насмешливо заметила Анастасия, распечатывая конверт.

– Это точно. – Глядя, как кузина читает письмо, Бреанна спросила. – От кого оно?

– От мистера Феншоу. Он назначил чтение папиного завещания на завтра и ожидает нас с дядей Джорджем у себя в конторе в час дня. – Анастасия на секунду замолчала и, удивленно вскинув брови, продолжала: – Он просит приехать и тебя. Не для слушания завещания, а по другому поводу, которое имеет для нас с тобой огромное значение. И просит нас привезти подарки, которые дедушка подарил, когда нам было по шесть лет, и которые мы тайно хранили все эти годы. – Вскинув голову, Анастасия взглянула Бреанне прямо в глаза. – Монеты.

Глава 2

Контора мистера Феншоу располагалась в скромном кирпичном здании на Ченсери-лейн в Лондоне. Карета Джорджа Колби подъехала к нему ровно в назначенное время, в час дня, что неудивительно, поскольку виконт никогда не опаздывал. Из нее вышли Джордж Колби, Анастасия и Бреанна и быстро поднялись по ступенькам.

Похоже, поверенный услышал, как хлопнула дверь: он вышел из кабинета к гостям, на ходу надевая очки.

– Добрый день, Джордж. Добрый день, Бреанна. – Переведя взгляд на Анастасию, он удивленно заморгал блеклыми глазами. – А может, это вы Бреанна?

Анастасия покачала головой:

– Нет, мистер Феншоу. Я Анастасия.

Поверенный снова покачал головой.

– О Господи! Как же вы похожи! – Он отвесил Анастасии легкий поклон и ласково улыбнулся. – Думаю, вы меня не помните, а вот я вас отлично помню – шуструю и решительную маленькую девочку. Примите мои самые искренние соболезнования по поводу смерти ваших родителей. Они оба были прекрасными людьми.

– Это верно, – согласилась Анастасия. Память услужливо вернула ей образ седовласого румяного джентльмена в очках с толстыми стеклами, который, ласково улыбаясь, угощает ее мятной конфетой. – Я вас тоже помню. У вас были самые вкусные конфеты в Лондоне.

Феншоу довольно хмыкнул.

– Вы их очень любили. – Он наклонил голову, и выражение лица его стало печальным. – Как вы себя чувствуете, дорогая? При сложившихся обстоятельствах, конечно?

– Не так плохо, как несколько месяцев назад. Мне очень повезло, что у меня есть дядя Джордж и Бреанна. То, что я вернулась к ним и в Медфорд-Мэнор, смягчило боль утраты.

– Рад это слышать.

– Полагаю, мы приехали немного рано, Феншоу? – прервал их разговор Джордж. – Но если вы не против, давайте начнем. Мне еще предстоит сделать одно дело, а я хотел бы вернуться в Кент до наступления темноты.

– Как пожелаете. – Феншоу жестом пригласил их в свой кабинет. – Прошу вас, входите. Теперь, когда все в сборе, можно начинать.

– Все? – удивился Джордж, с недоумением взглянув на поверенного, и переступил порог кабинета следом за дочерью и племянницей. – Кто же еще… – Не договорив, он изумленно уставился на высокого широкоплечего мужчину, который поднялся при их появлении. – Шелдрейк?! Ничего не понимаю…

Шелдрейк? Анастасия круто обернулась.

– Я тоже, – ответил маркиз, качая темноволосой головой, и протянул Джорджу руку. – Феншоу попросил меня присутствовать при чтении завещания, поэтому я здесь. – Увидев Бреанну, которую, похоже, узнал без труда, несмотря на то что радом с ней стояла Анастасия, он, вежливо ей поклонившись, спросил: – Как поживаете, Бреанна?

– Хорошо, милорд.

– Рад это слышать. – Он взглянул на Анастасию, и губы его тронула легкая улыбка. – А вас мне представлять не нужно – заметил он.

– Мне вас тоже, – ответила Анастасия. – Хотя я слышала только ваше имя, но никогда не видела вас. – И, горя желанием наверстать упущенное, Анастасия быстро присела в реверансе, поспешно выпрямилась и принялась беззастенчиво рассматривать человека, о котором так много слышала.

Высокий, более шести футов, крупного телосложения. Серые, с голубоватым отливом глаза, квадратная челюсть, строгие, правильные черты лица. Иссиня-черные волосы коротко подстрижены на затылке; несколько прядей закрывают широкий лоб – единственная небрежность, которую позволил себе этот человек. Синий фрак, шелковый жилет, белая рубашка и брюки – все самого модного покроя – смотрятся на нем великолепно. Держится самоуверенно – не самонадеянно, а именно самоуверенно, как человек, знающий себе цену.

Было в маркизе Шелдрейке что-то неуловимо интригующее.

– Рада с вами познакомиться, милорд, – продолжала Анастасия, заметив, что Деймен Локвуд улыбнулся. Вероятно, не часто его так откровенно рассматривают, подумала она. – Мой отец был о вас самого высокого мнения. И дедушка тоже. Это заставляет меня поверить, что ваша репутация проницательного банкира и умного финансового консультанта – не просто слухи.

Маркиз усмехнулся.

– Рад это слышать. И мои клиенты, без сомнения, тоже будут рады это слышать. – Он поднес ее руку к губам. – Добро пожаловать домой, миледи. – Улыбка исчезла с его губ. – Что касается вашего отца и дедушки, должен сказать, я отношусь к ним обоим с самым искренним уважением. А ваша матушка, как мне помнится, была само очарование. Прошу вас, примите мои самые искренние соболезнования по случаю вашей тяжелой утраты.

– Благодарю вас, – тихо ответила Анастасия.

– Всегда рад вас видеть, Шелдрейк, – вмешался в разговор Джордж, – но все-таки не понимаю, почему вы здесь. – И он вопросительно взглянул на Феншоу.

– Прошу всех садиться, – сказал поверенный и, обойдя вокруг стола, вытащил из его ящика сложенный документ. – Полагаю, что сейчас вы получите ответы на все ваши вопросы.

Все послушно сели, и интерес Анастасии к Деймену Локвуду тотчас же померк в свете того, что должно было произойти. Она вся собралась, готовясь к еще одному прощанию с отцом. Усевшись между Бреанной и лордом Шелдрейком, она взяла кузину за руку, а мистер Феншоу, развернув завещание, принялся его оглашать.

– «Я, Генри Колби, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим завещаю…»

Монотонно звучали слова, констатирующие последнюю волю отца Анастасии относительно его довольно значительного имущества. Сначала никаких сюрпризов не было. Генри завещал все, чем владел, – включая денежные средства в Англии и Америке, а также принадлежавшие ему акции в компании «Колби и сыновья» – своей жене Анне. А в случае, если жена умрет раньше его, – своей дочери Анастасии и впоследствии ее детям. Дальше следовал пункт относительно опекунства над Анастасией. В случае если она после смерти родителей решит остаться в Филадельфии и к этому времени не выйдет замуж и не достигнет двадцати одного года, Фредерику Картеру, поверенному Генри Колби в Америке, даны соответствующие инструкции огласить ей данное завещание и проследить за тем, чтобы все его пункты были соблюдены. Если же она предпочтет вернуться в Англию – а именно так, по мнению Генри Колби, она поступит, – его брат Джордж должен будет взять на себя роль ее опекуна, ввести ее в английское высшее общество и сделать все от себя зависящее, чтобы обеспечить ее счастье и благополучие. Для этого и только на эти цели в «Доме Локвудов» открыт счет на сумму в десять тысяч фунтов, из которых Джордж может брать столько, сколько сочтет нужным для вывода Анастасии в свет. На этом месте мистер Феншоу замолчал и пристально оглядел собравшихся, переводя серьезный взгляд с одного на другого, давая понять, что сейчас последует нечто неожиданное.

– Продолжайте, Феншоу, – нетерпеливо воскликнул Джордж, желая поскорее выслушать, какие распоряжения отдал брат относительно остальной суммы.

Откашлявшись, Феншоу продолжал:

– «Что касается упомянутого выше опекунства, я должен поставить несколько условий. Первое. Опекун не должен заставлять Анастасию мириться с любыми обстоятельствами, которые она сочтет невыносимыми, а именно чрезмерно грубым либо жестоким обращением или чересчур суровым наказанием, могущим отрицательно сказаться на ее душевном состоянии. Второе. Опекун не должен выдавать Анастасию замуж против ее воли. В его обязанности входит лишь ввести ее в высшее общество. Чинить препятствия к замужеству Анастасии по велению ее сердца он не имеет права. Если какое-либо из этих условий не будет соблюдено, если Анастасия почувствует себя несчастной или сочтет, что с ней плохо обращаются, ей надлежит немедленно поставить об этом в известность мистера Феншоу, который примет срочные меры по назначению другого опекуна. В этом случае средства, предусмотренные мною для вывода Анастасии в свет, должны быть изъяты у моего брата Джорджа и переданы вновь назначенному опекуну.

Пункт второй, менее приятный, касается того, кого я назначаю распорядителем наследства, только что полученного моей дочерью. Не секрет, что мой брат Джордж и я придерживаемся разного мнения относительно значимости денег и того энтузиазма, с которым их надлежит зарабатывать и копить. Посему я особо подчеркиваю, что опекунство Джорджа и присмотр за моей дочерью должны быть ограничены рамками вопросов, не имеющих отношения к финансам, за исключением вышеуказанной суммы в десять тысяч фунтов, выделенной мною для вывода Анастасии в свет. В том случае, если Анна и я умрем до того, как Анастасия выйдет замуж либо достигнет возраста двадцати одного года, настоящим я назначаю управляющего, которому надлежит осуществлять надзор за наследством моей дочери, включая ее капиталовложения в компании «Колби и сыновья», а также давать консультации с наибольшей для нее выгодой. Человек, которому я решил доверить пост управляющего, – Деймен Локвуд. Его светлость является человеком необыкновенной честности и прямоты, а также человеком, чье знание моих финансов уступает лишь умению выгодно их вложить. А посему назначаю его единственным управляющим финансами Анастасии до того момента, пока она не выйдет замуж – либо вообще не выйдет замуж, – после чего ответственность за ее финансы надлежит возложить на ее мужа. В случае если она умрет, так и не выйдя замуж, либо до того как ей исполнится двадцать один год, все мое состояние надлежит разделить поровну между моим братом Джорджем и его дочерью Бреанной».

Мистер Феншоу помолчал и, смущенно кашлянув, отпил глоток воды из стоявшего на столе стакана.

– Вот, в сущности, и все.

Не успел он договорить последние слова, как Джордж встал. Сделал он это неторопливо, даже как бы нехотя, однако Анастасия почувствовала, что он весь кипит от злости.

– Эти условия абсурдны, Феншоу, – заявил он, опершись ладонями о стол. – Должно быть, Генри был не в своем уме, когда писал завещание.

– Поверьте, милорд, он находился в здравом уме, – ответил Феншоу со спокойной уверенностью, указывающей на то, что он был готов к подобной реакции. – Завещание было написано одиннадцать лет назад, как раз перед тем, как Генри уехал с семьей в Америку. С тех пор мы с ним не теряли связи, и все это время он оставался непреклонен относительно условий завещания. Мистеру Картеру, поверенному Генри в Америке, было дано распоряжение, также неукоснительно выполнять условия данного завещания, с той лишь разницей, что в случае, если бы Анастасия предпочла остаться в Филадельфии, условия опекунства должны были быть немного изменены. Однако в обоих случаях управляющим всем имуществом Генри на предстоящие три месяца назначен маркиз Шелдрейк.

– Три месяца? – откликнулся маркиз. Голос его звучал не удивленно, а скорее деловито. Он внимательно посмотрел на мистера Феншоу, всем видом показывая, что хотел бы знать все факты, прежде чем делать какие-либо выводы.

– Да, – подтвердила Анастасия и с удивлением услышала собственный тоненький голосок.

Целая лавина чувств нахлынула на нее, для осознания и обуздания которых потребовалось призвать на помощь всю силу воли. Здесь были и горькая радость оттого, что отец так тщательно взвесил все ее будущее, и невероятное, сродни малодушию, облегчение потому, что дядя Джордж сможет лишь в самой минимальной степени распоряжаться ее жизнью. И яростное, до боли, возмущение тем, что какому-то незнакомцу, которого она видит впервые в жизни, дано право решать за нее вопросы, связанные с ее собственными финансами. Особенно когда у нее уже наметились кое-какие планы относительно вложения своих капиталов, планы, которые отец наверняка бы одобрил.

Одна мысль об этом неожиданном препятствии заставила ее гордо вскинуть голову.

– Да, – повторила она, глядя Деймену Локвуду прямо в глаза. – Три месяца. В октябре мне исполнится двадцать один год.

Маркиз слегка приподнял темную бровь.

– Понятно. – Его острый взгляд, скользнув мимо Анастасии и Бреанны, остановился на Джордже, недовольство которого не осталось для него незамеченным. – Условия завещания Генри представляют для вас какие-то трудности, Джордж?

А маркиз, похоже, не из тех, кто ходит вокруг да около, подумала Анастасия и замерла, ожидая его ответа. Еще никто не разговаривал с Джорджем Колби так смело, не опасаясь натолкнуться на грубость. Впрочем, людей, обладавших такой огромной властью, как Деймен Локвуд, немного, а может быть, их вообще нет. Анастасия повернулась и внимательно посмотрела на дядю. Тот покачал головой, но желваки на его скулах так и ходили.

– Нет, Шелдрейк, – наконец с трудом выговорил он. – Никаких трудностей они не представляют. Однако шок я испытал сильнейший.

– Вы уверены? – настаивал Деймен. – Если да, то лучше будет, если мы обсудим это сейчас.

Анастасия с любопытством взглянула на маркиза. Тот пристально и совершенно спокойно смотрел на Джорджа.

Заметив этот взгляд, дядя Джордж тотчас же взял себя б руки.

– А вы поставьте себя на мое место, – продолжил он. – Назначив вас распорядителем своего состояния, мой брат совершенно откровенно намекнул на то, что я могу обидеть Анастасию. А это оскорбительно. Но… – Джордж покачал головой: – я всегда знал, как он меня ненавидит и с каким неодобрением относится к тому, что я все свое время посвящаю нашему семейному бизнесу. И все же я подумать не мог, что он сомневается в моих деловых качествах настолько, чтобы не доверить мне распоряжаться не только его денежными средствами, но и капиталовложениями компании «Колби и сыновья». Это просто позор!

Деймен нахмурился.

– Лично я считаю решение Генри вполне благоразумным. Оно обеспечит счастье его дочери и процветание как ее самой, так и его компании. И потом у меня в Америке гораздо больше связей, чем у вас, и для меня не составит никакого труда осуществлять надзор за отделением компании «Колби и сыновья» в Филадельфии. – Маркиз кашлянул, и Анастасия могла бы поклясться, что он говорит больше для нее, чем для ее дяди. – Кроме того, речь идет всего о трех месяцах. По прошествии их ваша племянница станет хозяйкой собственной судьбы. – Он слегка усмехнулся. – Если, конечно, какой-нибудь молодец не вскружит ей голову раньше и она не решит выйти за него замуж.

– Очень сомневаюсь, что это произойдет, милорд, – ответила Анастасия, охваченная противоречивыми чувствами: раздражением от этого абсурднейшего замечания и восхищением тем, как убедительно и тонко маркиз сумел объяснить положение дел, пощадив при этом уязвленное самолюбие дяди. – Я не страдаю головокружениями. На сей раз Деймен даже не сделал попытки скрыть усмешку.

– Очень хорошо. В таком случае остается всего три месяца. – Он поднялся. – Может быть, нам следует назначить день, когда мы могли бы встретиться и обсудить все вопросы относительно вашего наследства?

– Подождите. – Феншоу предупреждающе поднял руку. – Не уходите. Есть еще одно дело, которое нам следует рассмотреть.

– По-моему, вы сказали, что закончили чтение папиного завещания, – нахмурилась Анастасия.

– Верно. – Поверенный сложил завещание, убрал его в ящик стола и вынул следующий документ. – Теперь, когда вы вернулись в Англию, мне предстоит обсудить с вами еще одно дело. – Он помолчал, видимо, подбирая нужные слова, и продолжил: – Видите ли, ваше возвращение намного облегчило мне задачу. Если бы вы решили остаться жить в Филадельфии, мне бы все равно пришлось вас вызывать. Условия этого документа должны быть соблюдены до того, как вам с Бреанной исполнится по двадцати одному году, что произойдет в октябре и декабре этого года.

– Именно поэтому вы пригласили приехать и меня, мистер Феншоу? – спросила Бреанна.

– Да, именно поэтому.

– Значит, Генри оставил, помимо своего завещания, еще какой-то документ? – поинтересовался Джордж.

– Не Генри, милорд, а ваш отец.

Джордж удивленно захлопал глазами, однако ни Анастасия, ни Бреанна не были удивлены. Из письма, которое послал им мистер Феншоу, они уже поняли, о чем пойдет речь. Развернув бумагу, Феншоу перевел взгляд с одной девушки на другую и сказал:

– Условия завещания покойного виконта просты. Незадолго до смерти он открыл на ваше имя крупный счет в банке, деньги с которого вы можете получить по достижении вами двадцати одного года.

– И на какую сумму этот счет? – спросил Джордж.

– По пятьдесят тысяч фунтов.

– Боже правый! – ахнул Джордж. – Я об этом понятия не имел!

– Ваш брат тоже, – заметил мистер Феншоу. – Никто не знал о существовании этого счета, кроме вашего отца, меня и, конечно, лорда Шелдрейка, в чьем банке лежат эти деньги. – Он на секунду взглянул на Деймена, после чего снова перевел взгляд на Анастасию и Бреанну. – Но вы можете получить деньги лишь при одном условии. Много лет назад ваш дедушка подарил вам по монете. Помните об этом?

– Да, мистер Феншоу, помним, – ответила за обоих Анастасия.

– И вы привезли эти монеты сюда, как я вас просил?

– Нет, мистер Феншоу, не привезли.

– А почему? – с интересом спросил поверенный.

– Потому что, когда дедушка дал нам эти монеты, он попросил спрятать их в надежное место и никому не показывать. Что мы и сделали.

– Понятно. – Мистер Феншоу повертел в руке перо. – Это осложняет дело.

– Какие монеты? – выпалил Джордж. – Что все это значит?

– Одну минутку, милорд, – бросил мистер Феншоу и вновь обратился к девушкам: – Вы говорите, что не привезли с собой монеты. Позвольте объяснить, почему так необходимо их предъявить. В свое время, когда дедушка вам их дарил, он упоминал о том, что эти монеты представляют огромную ценность, хотя и не имеют большой денежной стоимости?

– Да.

– Вот, что он имел в виду. Для того чтобы получить наследство, вам обеим необходимо передать ваши монеты мне. Только в этом случае я имею право отдать распоряжение, чтобы деньги были выплачены вам по достижении вами двадцати одного года.

Ни Анастасия, ни Бреанна даже не пошевелились.

– Бреанна, о какой монете говорит мистер Феншоу? – спросил Джордж, повернувшись к дочери. – Ты никогда мне об этом и словом не обмолвилась.