Текст книги "Изумрудный сад"

Глава 6

Бранди опустила палец в ручей и смотрела, как он рассекает бегущую воду.

Девушка лежала, вытянувшись на сыром берегу, в том месте, где вчера ее сбросил Посейдон. Она подперла щеку другой рукой, не обращая внимания на припекавшее солнце. Ее раздирали противоречивые чувства, непостижимым образом переполнявшие и опустошавшие душу одновременно.

Убийство.

Она не могла этого понять. Какой-то безликий, безымянный убийца зверски отнял жизнь троих людей, которых она любила. Правда оказалась невыносимой, а то, что оставалось неизвестным, – еще хуже.

Кто убил их? Почему? Кого именно намеревались убить? Неужели всех троих?

Бранди крепко зажмурилась, и по ее щекам скатились две слезинки. Ночью она не сомкнула глаз, каждый печальный удар больших часов в гостиной Изумрудного домика напоминал ей, что прошел еще один час, такой же бесполезный, как предыдущий. Бранди покинула постель на рассвете, надеясь, что работа в саду рядом с Гербертом рассеет ее тревогу. Но уже перевалило за полдень, и она оставила свои клумбы, чувствуя ту же мучительную боль и смятение, которые терзали ее ранним утром.

Но ее не покинула решимость. Она была готова подписаться под каждым словом, сказанным Квентину. Она обязательно найдет того зверя, который убил ее близких, и не успокоится, пока не сделает этого.

Квентин.

Мысли о нем пронизывали теплотой все бессонные часы, околдовав ее сильнее, чем красота Изумрудного сада. Сладостное, жгучее воспоминание о той минуте, когда она была в объятиях Квентина, действовало на ее израненную душу как целебный бальзам. А еще оно пробуждало в ней что-то, о чем она до сих пор не ведала.

Квентин.

Озарение пришло вчера неожиданно, как летняя гроза, закружив ее бурным вихрем и оставив бездыханной и дрожащей. Почему она раньше ничего не понимала, ведь это всегда было с ней – даже когда Квентин уехал?

Оттолкнувшись рукой, Бранди села, рассеянно отряхнула платье от прилипших комочков земли и обхватила колени руками.

Так вот о чем шепчутся дамы за закрытыми дверьми, вот почему Памела расцветала, когда рядом оказывался Кентон. Ей, наверное, тоже было знакомо это головокружение, слабость в коленях, затрудненное дыхание. Она знала то, что Бранди открыла для себя только сейчас.

Что же дальше?

Бранди оцепенела, вспомнив, что было потом, не менее ясно, чем само объятие. Квентин отдалился – и не только в переносном смысле. Остается гадать, что его заставило так поступить – то ли необходимость защищать ее, то ли сознание, что поцелуй оставил его равнодушным?

Нет, не может быть, чтобы Квентин остался равнодушным. Она почувствовала его пылкость, его почти отчаянное желание поглотить ее целиком. Неужели он искал всего лишь утешения? Господи, ей казалось, что между ними произошло нечто гораздо большее.

Бранди от бессилия сжала кулачки. Она впервые пожалела, что не приобрела опыта, что не поощряла ухаживания всех тех пустых высокомерных мужчин, с которыми познакомилась на балах за три сезона. Может быть, тогда она сумела бы отличить страсть от нежности, желание от дружбы. Возможно, тогда она бы лучше поняла, что произошло между ней и Квентином.

Но в одном Бранди была уверена. Для нее не существовало пути назад, что бы там Квентин ни говорил. Стать снова той, какой она была до вчерашнего дня? Сделать вид, что с ней не произошло чудесного превращения? Считать, что те головокружительные мгновения в объятиях Квентина ничего не значат?

Невозможно.

– Мисс Бранди… – Бранди вздрогнула и резко обернулась на робкое приветствие. – Здравствуйте, миледи. – Бентли был искренне рад ее видеть, он терпеливо подождал, пока девушка неловко поднялась с земли.

– Бентли. – Она откинула локон волос, мазнув по лбу грязной рукой. – Я не слышала, как ты подошел.

– Вы глубоко задумались. Я не хотел пугать вас. – Сцепив руки за спиной, он внимательно вглядывался в ее лицо. – С вами все в порядке?

– Тебя послал Квентин. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Да. Его милость на рассвете отправился в Лондон и до ночи не вернется. Его очень волновало, как вы здесь, и он попросил меня наведаться к вам. Надеюсь, вы не против.

– Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть. – Бранди склонила голову. – Квентин ни разу не упомянул о своей поездке в Лондон.

– Он принял решение внезапно.

– Почему он уехал, Бентли?

– Полагаю, он намерен встретиться с мистером Хендриком, миледи.

– Так ты все знаешь. – Снова утверждение. – Квентин рассказал тебе.

– О том, что несчастный случай с каретой подстроен?

– Да, мисс Бранди, он рассказал мне. – Бентли не сделал попытки скрыть сочувствие. – Мне ужасно жаль.

– Благодарю. – Губы Бранди дрогнули. – Мне тоже. – Она сглотнула, чтобы справиться с волнением. – Я пообещала Герберту помочь ему сегодня с альпийской горкой, после того как он закончит пересаживать герань. Мы должны встретиться у беседки. Наверняка я уже опоздала. Хочешь присоединиться к нам? Я принесу кувшинчик чего-нибудь холодного, и мы поболтаем.

– Нет, это я принесу прохладительное и закуски, миледи. Уверен, вы сегодня не ели. Я также уверен, зная миссис Коллинз, что она приготовила полный поднос, целую гору еды, чтобы подкрепить вас – если вы, конечно, достаточно сильны, чтобы унести этот неподъемный вес за один раз. – Он сверкнул глазами. – Я принесу угощение в беседку, и устроим пиршество.

Бранди почувствовала, что ее душит комок в горле.

– Ты чудесный друг, Бентли, – прошептала она дрожащим голосом. – Как хорошо, что у Квентина есть ты! На лице дворецкого появилась едва заметная улыбка.

– Я думаю, у него есть мы оба. Разве нет, миледи?

– Да, – кивнула Бранди, и глаза ее увлажнились. – Есть. Казалось, проницательный взгляд Бентли проник ей прямо в душу.

– Будьте с ним терпеливы, мисс Бранди, – посоветовал дворецкий. – Ему нужно очень многое понять и с очень многим смириться. Что касается вас, будьте сильной, будьте мудрой. А самое главное, будьте сама собой. Это величайший дар, который вы можете предложить мастеру Квентину.

Бранди быстро заморгала, чтобы не расплакаться.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь нас лучше, чем мы сами себя знаем.

– Это так и есть. Например, я знаю, что Герберт ждет вас и ни за что не простит, если вы не придете. Я также знаю, что вам нужно поесть, иначе у вас не будет сил помочь ему, не говоря уже о том, чтобы раскрыть преступление или завоевать сердце. Поэтому я тут же отправляюсь за съестным.

Поддавшись порыву, Бранди встала на цыпочки и чмокнула Бентли в обветренную щеку.

– Спасибо, – с нежностью поблагодарила она, затем повернулась и помчалась стремглав к беседке.

Услышав, что кто-то бежит к нему, Герберт, стоявший на коленях возле посадок герани, поднял голову и бросил на Бранди недовольный взгляд.

– Давно пора было явиться! – пробурчал он. – Я уже начал думать, что вы свалились в ручей.

– Прошу прощения за медлительность, – ответила Бранди, ничуть не смущенная напускной грубостью Герберта. – Что касается моего падения в ручей, то я плаваю как рыба, сам знаешь. А кроме того, воды там по щиколотку, что вряд ли можно считать опасной глубиной. – Она замолчала, хмуро уставившись на клумбу. – Герань Памелы вянет! Почему?

Герберт фыркнул и затряс головой, глядя на поникший цветок, над которым только что колдовал.

– Будь я проклят, если знаю. Чего я только не делал. И главное, вянут только два первых ряда у беседки. С остальными все в порядке. – Он поскреб подбородок. – А с этими – беда.

– Что могло с ними… Ох!

Бранди не успела договорить, как получила резкий удар в голову. Она схватилась рукой за ушибленное место, а к ее ногам скатился твердый желудь.

– Ланселот, это уже чересчур!

Она подняла голову, заранее зная, что увидит. Ее ожидания оправдались. С ветки дуба на нее смотрел серьезным взглядом рыжий бельчонок. Он лакомился сочным желудем, оторвавшись от своего занятия только на секунду, чтобы почесать белое пятнышко в виде монокля вокруг левого глаза.

– В один прекрасный день я прикажу очистить все деревья в саду, – предупредила она. – Желуди, ягоды – все подряд. Тогда тебе нечем будет кидаться.

– Он все равно что-нибудь найдет, мисс Бранди, – спокойно возразил Бентли, поднимаясь по ступеням беседки и ставя на стол переполненный поднос. – Последний раз, когда я был здесь, ваш дружок обстрелял меня ягодами, очень больно ушиб плечо камнем и бросил острую ветку мне на голову. Я не только получил ушибы, но моя форма была порвана в трех местах и безнадежно испорчена пятнами от ягод. Я уже подумывал было разыскать пистолет и тут же прикончить негодяя. Так бы и сделал, если бы не знал, как вы любите этого злодея. Хотя один Бог ведает почему. – Бросив уничтожающий взгляд на зверька, Бентли повернулся к дереву спиной. – Здравствуй, Герберт, – поприветствовал он садовника.

– Привет, Бентли. – Герберт выпрямился во весь рост, обтирая лицо носовым платком. – Между прочим, я согласен с каждым твоим словом. Этот смутьян не дает мне покоя. Только в моем случае он ничего в меня не швыряет, он крадет у меня. За одну эту неделю я лишился носового платка, двух шиллингов и почти половины своего пропитания. Я тоже подумываю…

– Но ты ведь ничего не сделаешь, Герберт? – всполошилась Бранди. – Я знаю, Ланселот часто шкодит, но не со зла же. Правда, Ланселот? – с надеждой спросила она, задрав голову.

Бельчонок продолжал есть.

– Довольно убедительно, – пробурчал Герберт и сощурился. – Я тут подумал, а не этот ли бельчонок вредит моим гераням?

– Герберт, как бы он смог? – урезонила садовника Бранди. – В конце концов, он всего лишь бельчонок.

– Хм.

– Мы уже достаточно много времени потратили, обсуждая поведение вашего грызуна, мисс Бранди, – заявил Бентли. – Вам пора подкрепиться.

– Хорошо, что ты принес ей поесть, Бентли, – заметил Герберт, одобрительно кивнув. – Я не могу заставить ее проглотить ни крошки. Если она не возится в саду, значит, где-то бродит, переживая. Очень скоро от нее вообще ничего не останется. – Он громко прокашлялся, спрятав обеспокоенный взгляд. – И кто тогда станет помогать мне с этой дурацкой альпийской горкой? Никто, кроме мисс Бранди, не знает, как ухаживать за ней.

– Я понимаю и вполне согласен. – Бентли сделал широкий жест рукой в сторону подноса. – Присаживайтесь, мисс Бранди. Вы с Гербертом можете обсудить все свои дела за едой.

Бранди на минуту стала прежней, внезапно расхохотавшись:

– И мужчины еще смеют заявлять, будто женщины их пилят. – Она послушно опустилась на садовую скамью и с нежностью посмотрела сначала на Бентли, потом на Герберта. – Вы двое – самые немилосердные тираны, каких только можно представить. И я не знаю, что бы я без вас делала.

– Значит, вам повезло, что мы никуда не собираемся уезжать. – Положив на тарелку целую гору снеди – кусок цыпленка, картофель, спаржу, печенье, – Бентли налил стакан сока и, подхватив прибор, вышел из беседки, чтобы поставить все это перед Бранди. – Я прав, Герберт?

– Еще бы не прав, Бентли.

Бентли едва заметно улыбнулся, вручая Бранди вилку:

– А теперь приступайте, миледи. Как только что подтвердил Герберт, мы с ним и дальше будем безжалостно вас тиранить. Поэтому теперь у вас на одну заботу меньше.

Тронутая до глубины души, Бранди внимательно посмотрела на своих друзей, дав себе слово развеять их беспокойство так же, как они упорно пытались успокоить ее. Позже, оставшись одна, она успеет обдумать план действий – какие шаги предпринять по расследованию, как поступить с Квентином. А пока, видя встревоженные лица Бентли и Герберта, она решила спрятать свое смятение, даже если придется совсем невмоготу.

– А знаете, – весело заявила она, с большим воодушевлением насадив на вилку кусок цыпленка, – хоть мне и неприятно это признать, но вы абсолютно правы. Я внезапно почувствовала, что умираю с голоду.

– Отлично, мисс Бранди, – с одобрением заметил Бентли.

– Так-то лучше, – подхватил Герберт.

Мысленно поздравив себя с успешным обманом, Бранди начала поглощать еду.

Герберт снова принялся копать. Бентли вернулся в беседку, чтобы налить себе сока.

Бранди не провела ни того, ни другого.

– Я ждал вашего возвращения, сэр.

Бентли стоял в дверях Колвертонского замка, напоминая гончую на охоте. Квентин тут же позабыл о своих печалях, вызванных бесполезным визитом к Хендрику.

– Что-нибудь случилось? – встревожено спросил он. – Бранди?

– Нет, милорд. Мне просто не терпелось услышать о результатах вашей поездки в Лондон. С мисс Бранди все в порядке. Она бледна, чуть более сдержанна, чем обычно, а в остальном – хорошо. – Заметив, что Квентин не вышел из оцепенения, Бентли пояснил: – Или, если быть более точным, она держится хорошо, учитывая обстоятельства. Она удручена, сбита с толку – убийствами, разумеется, – и, если быть честным, немного разочарована, что ее навестил я, а не вы. – Бентли прокашлялся. – В общем, я отправился днем в Изумрудный домик и провел около часа с мисс Бранди. Мы с Гербертом приставали к ней до тех пор, пока она не согласилась поесть, к великому нашему облегчению. За последние две недели она сильно потеряла в весе – по ясным причинам.

Квентин сдержанно кивнул.

– Ты объяснил ей, куда я уехал? Почему не смог навестить ее?

– Я сказал только, что вы уехали в Лондон повидать мистера Хендрика и вернетесь к ночи. Она сразу поняла, что к чему. Надеюсь, это удержит ее от безрассудных попыток тут же помчаться неизвестно куда в поисках убийцы… по крайней мере до тех пор, пока не узнает от вас последние новости.

Квентин побледнел.

– Так ты думаешь, она способна выкинуть какую-нибудь глупость?

– Вы же знаете мисс Бранди, милорд, – вздохнул дворецкий. – Она не будет спокойно ждать, пока вы в одиночку пытаетесь раскрыть причину трагедии.

– Господи, я не подумал… – Квентин шагнул обратно к двери.

– Думаю, вам не стоит беспокоиться сегодня, – быстро поспешил заверить его Бентли. – Я не уехал до тех пор, пока не убедился, что мисс Бранди поглощена работой: она помогала Герберту ухаживать за альпийской горкой. Герберт отлично понимает мисс Бранди, сэр, и знает, что нужно делать. Он займет ее до темноты, так что она устанет и будет рада отправиться на покой. Вот тут дежурство примет миссис Коллинз. Я договорился с ней. Она глаз не спустит с мисс Бранди, пока та не окажется в постели. Поэтому, будьте спокойны, мисс Бранди сегодня никуда не отправится.

– Спасибо, Бентли. – У Квентина гора с плеч свалилась. – Ты обо всем подумал.

– Рад услужить, сэр. Однако смею ли я предложить, чтобы вы рано утром нанесли визит в Изумрудный домик?

– Я отправлюсь туда на рассвете. Хотя ума не приложу, что сказать Бранди, как ее успокоить?

– Значит, ваша встреча с мистером Хендриком не дала никаких результатов?

Квентин не решился сразу ответить, а бросил сначала взгляд на дверь кабинета.

– Мастер Дезмонд у себя в спальне, сэр. – Бентли многозначительно кашлянул. – Сегодня он чувствовал небольшое недомогание. Насколько я помню, он упоминал головную боль и приступы тошноты. От ужина отказался и ушел к себе. Но чтобы все-таки нам никто не помешал, может быть, пройдем в библиотеку?

– Отличная идея. – Квентин прошел первым и плотно прикрыл за ними дверь. – Бентли, я просмотрел каждую проклятую бумажку в отцовской папке и не нашел ничего подозрительного, даже намека.

– А как же завещание покойного герцога, сэр? Вы узнали что-нибудь о его изменении?

– Не было никакого изменения. Хендрик в точности подтвердил все, что ты рассказал мне: отец вызвал его в Колвертон с ясной целью изменить завещание. Но поверенный в конце концов убедил отца не делать этого, и завещание осталось нетронутым.

– Мистер Хендрик упомянул, какой именно пункт хотел переписать ваш отец?

– Да. Разговор шел об Изумрудном домике.:

– Вы сказали – Изумрудный домик, сэр? – Бентли очень удивился.

– Да. Все это довольно сложно. Если говорить коротко, то отца, видно, беспокоила судьба поместья или, скорее, моя неспособность сохранить его – учитывая, что я не предпринимал никаких шагов к женитьбе и не собирался обзаводиться наследниками. Поэтому, хотя отец искренне желал, чтобы я наследовал домик, ему ничего не оставалось, как отписать его Бранди, которая – он в этом не сомневался – не только хорошо следила бы за домом и садом, но и однажды передала бы все это своим детям.

– Мне понятны рассуждения покойного герцога, сэр. Непонятно только, каким образом его решение затрагивало мастера Дезмонда. Не мог же ваш брат в самом деле надеяться, что его сделают наследником домика, когда ему одинаково ненавистны были и герцогиня, и поместье, подаренное ей вашим отцом. Покойный герцог ни за что бы не завещал Изумрудный домик человеку, который… – Бентли тактично замолчал.

– Который холодно отвергал мою мать с первого дня ее замужества, – договорил за него Квентин. – Ты прав, отец бы так не поступил.

– В таком случае у мастера Дезмонда не было причины добиваться у вашего отца изменения распоряжений относительно домика.

– А вот тут ты ошибаешься, Бентли. Причина была.

Бентли нахмурился:

– Я вижу только одну возможную причину и, если быть откровенным, сэр, очень сомневаюсь в ее верности.

– Какая же это причина?

– А такая, что мастер Дезмонд мог поспорить с герцогом, выступая от вашего имени. Он мог стараться убедить отца не завещать Изумрудный домик мисс Бранди и тем самым не лишать вас части наследства.

Из груди Квентина вырвался приглушенный смех.

– Чертовски неправдоподобно. Ведь Дезмонд не переносил меня точно так же, как мою маму. – Квентин решительно покачал головой. – Нет, Бентли, я убежден: Дезмонд отчаянно желал, чтобы отец переделал именно этот пункт завещания.

– Но зачем? Просто для того, чтобы потешить свое самолюбие, лишив вас собственности?

– Нет, – ответил Квентин. – Чтобы потешить свое самолюбие, заполучив Изумрудный домик себе в собственность.

– Мне кажется, мы только что сошлись с вами в одном: покойный герцог никогда бы не отписал домик вашему брату.

– Да, действительно. Но если бы личные планы Дезмонда осуществились, завещание отца в пользу Бранди имело бы тот же результат. Имение перешло бы к Дезмонду в день его свадьбы с Бранди.

Бентли непонимающе уставился на хозяина:

– Вы говорите – свадьбы? Квентин сдержанно кивнул.

– Я уже говорил тебе, что Дезмонд объявил, будто он и Бранди за время моего отсутствия очень сблизились. Я, правда, умолчал об одной детали – он сообщил мне, что они уже были на грани помолвки и что если бы не внезапная смерть наших близких, то он бы уже просил у Ардсли руки его дочери и получил бы согласие.

– Простите, сэр, но я вдруг почувствовал, что мне нужно присесть. – Бентли упал в кресло, медленно переводя дыхание. – Или я последние годы жил где-то в другом месте, или ваш брат говорит вам явную ложь.

– Разве? А вот я не очень уверен в этом, – тихо произнес Квентин. – Чутье подсказывает мне во весь голос, что ты прав. Представить себе союз Бранди и Дезмонда совершенно немыслимо. Но Ардсли действительно доверил дочь заботам Дезмонда. Да и Бранди сейчас более терпима к властному характеру брата, чем несколько лет тому назад. Возможно, в заявлении Дезмонда есть доля правды. Бентли возмущенно фыркнул:

– Чепуха, сэр. Терпимость и благодарность – возможно. Но не больше.

– Ардсли мог думать иначе. Какова бы ни была причина, но он доверял Дезмонду. А кроме того, он, несомненно, обратил внимание, что отношения между Дезмондом и его дочерью становятся все приветливее… Вероятно, этого было достаточно.

– Достаточно для виконта – да, но для мисс Бранди?

У Квентина чуть дрогнул подбородок.

– Она принимает Дезмонда таким, каков он есть. И если на то пошло, она полагается на него… тьфу, черт, ей следует полагаться на него. – Квентин нахмурился. – Он всегда здесь, рядом с ней.

– Разве?

Квентин прищурился:

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, милорд, что доверие можно заслужить или ошибочно увидеть там, где его нет. Приветливость тоже может быть иллюзией. И даже если она подлинная, то все равно она сама по себе не означает преданность, точно так же, как благодарность не обязательно приводит к любви. – Бентли не мигая смотрел в глаза Квентину. – А любовь, мастер Квентин, все еще очень важна, по крайней мере для тех, кто ищет ее.

– Когда ты успел стать философом, Бентли?

– Я не философ, сэр. Просто друг, который все видит и замечает. Друг, который, как мне сказали, часто понимает вас лучше, чем вы сами понимаете себя.

– В самом деле?

– В самом деле. Я слышал это от авторитетнейшего источника.

– Бранди?

– Бранди, милорд.

Квентин печально улыбнулся.

– Мое проницательное солнышко, – пробормотал он скорее себе, чем дворецкому. – Значит, ты не веришь, что ей было бы хорошо с Дезмондом? Что с ним ей было бы спокойно? Надежно?

– Я полагаю, вы сами знаете ответ, милорд. Мисс Бранди лишилась бы самого главного в своей жизни.

– Он бы сломил ее дух, – тихо согласился Квентин, испытывая волнение. – Он лишил бы ее воли, пытаясь подчинить себе. И отобрал бы у нее все простые радости.

– Очень точно подмечено, сэр.

И снова в голове Квентина промелькнуло воспоминание: ручей, губы Бранди, сладостно раскрывшиеся навстречу его поцелую…

– Бентли, – выпалил Квентин, – ты не счел бы меня безумным, если бы я сказал тебе, что с тех пор, как я вернулся в Котсуолд, я чувствую… хочу… – Он резко оборвал себя.

– Да, сэр?

– Ничего. – Квентин устало потер глаза. – Не обращай внимания на мою болтовню. Я очень измотан и сам не понимаю, что говорю.

– Конечно, сэр. – Бентли поднялся из кресла. – Вы устали. А еще вы сбиты с толку и расстроены – впрочем, так и будет, пока вы не откроете правду. – Последовала многозначительная пауза. – Всю правду.

Квентин прищурился:

– Почему у меня такое чувство, будто за твоими словами скрывается нечто большее?

– Повторяю, вы устали, милорд. – Бентли распахнул дверь библиотеки и жестом пригласил Квентина пройти вперед. – Поспите немного. Возможно, тогда ответы сами найдутся.