Текст книги "Обольститель"

– Всякий раз, когда я думаю, что освоилась с чувствами, которые ты во мне пробуждаешь, во мне тут же проявляются новые, – призналась Николь. – Я начинаю молотить руками по воде, но… всякий раз иду ко дну.

Дастин привлек Николь к себе и поцеловал ее волосы.

– Ты не поверишь. Дерби, но я чувствую точно то же. То, что с нами случилось, поразительно. Да нет, это просто чудо.

Николь зажмурилась, вникая в смысл сказанного Дастином и вновь пугаясь будущего ближайшего и отдаленного. Как только исчезнет угроза жизни ее отца, Николь уже не сможет более скрываться под именем Олдена Стоддарда. Ей придется вновь стать Николь Олдридж, покинуть Тайрхем, скаковую дорожку и… Дастина.

Николь понимала: Дастин ждет от нее какого-то решения. Он постоянно заявлял, что Николь нужна ему, правда, не уточнял, в каком качестве. Но какую бы роль он ей ни отводил, Дастин, разумеется, не откажется от их близости, пусть и эпизодической. Теперь и она тоже.

Так когда же это кончится? Намерен Дастин предложить ей руку или только постель и покровительство? Даже если он и думает о женитьбе, хватит ли у нее сил пожертвовать своим образом жизни ради Дастина? Стать маркизой Тайрхемской? Это означает прощай, дерби, скачки, жокейская кепка. Это означает приемы, реверансы, ужимки, скучные чаепития, надзор за прислугой.

Боже правый, да сможет ли она вынести такое существование?

– Николь! – Дастин наклонил ее голову немного назад, чтобы разглядеть выражение ее глаз. – О чем ты задумалась?

– О том, что впереди много препятствий.

– Что ж, мы их преодолеем, – сказал Дастин, встал, потянул за собой Николь и поддержал ее, когда она, поднявшись, вдруг пошатнулась. – Я хочу, чтобы ты знала, – продолжил он, застегивая непослушными пальцами рубашку и жилет и одаривая Николь своей непостижимо обаятельной улыбкой. – Я никому не позволю украсть у меня мое сокровище. – И с этими словами он запечатлел на ее губах нежный поцелуй.

Глава 10

Человек был мрачен. Вокруг Эпсома была сплошная грязь, оставившая уродливые пятна на его элегантных ботинках. А это означало, что ему придется вернуться домой и сменить обувь – досадное обстоятельство, не входившее в его планы. Какими бы причинами ни диктовалась необходимость сегодняшней встречи, но она была важной. Исключительно важной.

– Я здесь, – раздался скрипучий голос из-за ближайших деревьев.

Человек обернулся на звук голоса.

– В чем дело, Купер? – прошипел он, глядя на владельца конюшен. – Вы нашли Олдриджа?

– Пока еще нет.

– Так что же, черт возьми, случилось такого сверхважного, что вы послали за мной? Вы разве не усвоили из предыдущего печального опыта, что нас не должны видеть вместе?

– Да, усвоил. – Купер прислонился к дереву и скрестил руки на груди. – Но у нас возникла проблема, о которой вы должны знать.

– Ну?

– Арчер с Перришем побывали у Салливана. Он не сказал им ни слова, но и не подумал бежать к Олдриджу. Так же как и Олдридж не торопится к нему. Но у Салливана побывал другой посетитель.

– Кто?

– Тайрхем.

Собеседник Купера обомлел.

– Кингсли приезжал к Салливану? Зачем?

– Должно быть, он рыщет либо в поисках Олдриджа, либо хочет выяснить, кому Олдридж мешает. Деталей я не знаю, но Арчер сказал, что Тайрхем прибыл в коттедж Салливана сразу после того, как они с Перришем смылись оттуда. Ясно, что маркиз видел, в каком состоянии находится Салливан. Старый жокей наверняка рассказал Тайрхему о случившемся. Вопрос в том, что теперь предпримет Тайрхем. – Купер помолчал, потирая ладонью лоб. – И что мы предпримем в отношении Тайрхема.

– Верно.

– Это еще не все. По дороге домой маркиз сделал остановку у Прейбрука.

– Проклятие! Должно быть, он связал исчезновение Олдриджа со смертью Редли.

– Да уж наверняка он побывал у виконта не со светским визитом.

– Точно. Но по своему слабоумию Прейбрук вряд ли мог сообщить Тайрхему что-либо важное.

Куп ударил носком ботинка о землю, срезав пучок травы.

– Что прикажете делать дальше? Следует ли Арчеру и Перришу обработать и Тайрхема?

– Думаю, пока нет. – Человек поморщился и потрогал пальцами узел на галстуке. – Сначала узнаем, что у маркиза на уме. Выяснить это не так уж сложно.

– Как? Пойти и спросить его?

– Не дерзите, Купер. У меня теперь есть свой источник информации в Тайрхеме.

Гадкая улыбочка скривила губы Купера.

– Ах да, я и забыл.

– Я свяжусь с ним и все разузнаю. А вы тем временем скажите Арчеру и Перришу, чтобы они продолжали следить за домом Салливана. Возможно, печальное известие еще не дошло до Олдриджа. Если понадобится дополнительная помощь с Тайрхемом, я дам вам знать. И не вздумайте впредь искать встречи со мной.

Купер протянул было руку, но его собеседник, содрогнувшись от отвращения, резко развернулся и зашагал прочь.

– Вы хотели меня видеть, милорд?

Пул, олицетворенное внимание, стоял на пороге кабинета.

– Да, Пул, – отозвался Дастин, вставая из-за стола. – Входите и закройте за собой дверь.

– Как вам будет угодно, сэр.

Дастин дождался, когда его приказание будет исполнено, и без дальнейших предисловий перешел к делу.

– Пул, вы уже давно служите у меня. Нет нужды говорить, как высоко я ценю ваши качества и как безоговорочно полагаюсь на ваше благоразумие.

– О, я смущен, сэр. Благодарю, сэр.

– Мне нужна ваша помощь, Пул.

– Все, что прикажете, сэр.

– Только это должно остаться строго между нами.

– Разумеется, сэр.

Дастин медленно обошел стол и остановился перед дворецким.

– Дело, во-первых, касается телеграммы, которую мы отправили Трентону, из-за чего он и примчался в Тайрхем сломя голову, а во-вторых, тех обстоятельств, из-за которых я и послал предупреждение брату.

Ни один мускул не дрогнул на лице Пула.

– Я внимательно слушаю вас, милорд.

– Ваш племянник Торн Саксон все еще живет в Суррее, не так ли?

– Да, сэр. – Пул понимающе кивнул. – Он живет в десяти милях отсюда. Позволю себе предварить ваш следующий вопрос. Торн недавно уволился со службы у мистера Хэкберта и организовал собственное сыскное агентство.

– Зачем? Хэкберт – один из лучших сыщиков в Англии.

– Так оно и есть, сэр. Боюсь показаться излишне хвастливым, но многие клиенты мистера Хэкберта стали просить, чтобы их задания выполнял именно Торн. Мистер Хэкберт был весьма горд этим обстоятельством: ведь мой племянник учился мастерству именно у него. И именно мистер Хэкберт первым посоветовал Торну открыть собственное дело.

– О, вот как, – выгнул бровь Дастин. – Это весьма положительно характеризует мистера Хэкберта. Впрочем, я нисколько не удивлен. Насколько я знаю, Хэкберт – настоящий джентльмен. У него и так предостаточно клиентов, чтобы иметь возможность поделиться с другими.

– Следует ли мне связаться с Торном, сэр?

– Да, Пул. Мне хотелось бы иметь дополнительную пару опытных глаз и пару крепких рук. Насколько я знаю, Саксон рос сильным парнем.

– Вы правы, сэр. – Пул деликатно кашлянул. – Могу я спросить, милорд? Вам грозит опасность?

– Надеюсь, что нет. Но я хочу досконально разобраться с делом Олдриджа. И хотел бы, чтобы Саксон составил мне компанию. – Дастин слегка улыбнулся. – Надеюсь, он хорошо правит экипажем?

– Сэр?

– Я не хочу, чтобы человек, стоящий во главе этой гнусной системы, узнал, что я кого-то нанял или предпринял какие-то меры предосторожности. Поэтому, когда Саксон прибудет, ему надлежит принять обличье кучера.

– Я немедленно свяжусь с ним, милорд, – отозвался Пул, направляясь к двери. – Тори почтет за честь служить вам.

– Благодарю вас, Пул.

Оставшись один, Дастин с удовлетворением констатировал, что предпринял необходимые меры для обеспечения собственной безопасности, как он и обещал Олдриджам. Дастин вернулся к мыслям, занимавшим его всю прошедшую ночь и сегодняшний день: Николь… время, проведенное в хижине… мечты, которыми они обменивались…

Тяжело вздохнув, Дастин потянулся за чашкой кофе.

Он солгал бы себе, если бы взялся отрицать, что мысли его не вертятся вокруг тех восхитительных мгновений.

Волна нежности захлестнула Дастина. Он сказал Николь, что она – чудо, и так в действительности было, но не меньшим чудом было возникшее между ними чувство, которое совершенно изменило представление Дастина о страсти, какую он знавал прежде. Подернутые дымкой страсти глаза Николь, абсолютное доверие к своему партнеру, трогательная наивность – разве это не чудо? В тот миг не было места сомнениям, между ними не существовало никаких преград. Были лишь он и она да открывшееся им обоим восхитительное чувство. Правда, Николь была чересчур неопытна, чтобы почувствовать разницу между занятием любовью и заурядным сексом. Но благодаря Николь это смог сделать Дастин. И контраст оказался поразительным. Вопрос в другом: Николь готова отдать ему свою невинность, но потом сама же может возненавидеть себя за это.

Помрачнев, Дастин допил кофе, борясь с тревогой, угнетавшей его все долгие часы до рассвета.

Какую душевную травму получила Николь за те несколько мучительных минут? И как теперь Дастину залечить ее, победить в Николь чувство вины и сожаления, убедить в том, что это неизбежно должно было произойти?

Он не мог забыть, какой виноватой выглядела Николь, как ее страх перерос в стыд, даже когда они оделись. Более того, она открыто возложила вину за случившееся не на Дастина, а на себя – поступок столь же алогичный, как и ее уверенность в правильности своих действий. В результате Николь снова, хотя и невольно, воздвигла между ними эмоциональный барьер, который, несмотря на все усилия, Дастин так и не смог преодолеть ни в последние минуты, проведенные в хижине, ни по пути домой. Несколько раз он всерьез подумывал нарушить данное Олдриджу обещание и похитить Николь, чтобы вновь разжечь ее чувства, доставить наслаждение, навсегда оставить Николь рядом с собой. Боже, как ему хотелось избавить ее от угрызений совести, смятения, снова увидеть ее лицо, сияющее упоением!

Если кого и можно было винить, то исключительно его, Дастина. Ведь он достаточно опытен, чтобы предвидеть, как болезненно для такой целомудренной молодой женщины, как Николь, осознавать то, что случилось, а вернее, то, чего не случилось. Это было не похоже на Дастина, понимавшего, что, несмотря на всю прелесть физической близости, наиболее глубокое взаимопроникновение произошло еще до того, как они впервые прикоснулись друг к другу. Николь была слишком молода, слишком наивна, чтобы это уловить. И как бы Дастин ни стремился показать Николь прочность связующих их нитей, он понимал: она еще к этому не готова. Слишком рано было ожидать от нее отказа от сомнений и страхов, рано требовать принятия окончательного решения.

И все же он выпустил ситуацию из-под контроля, прекрасно понимая, какой ценой придется за это платить. За их первый вечер наедине, за первые мгновения их интимной близости вся вина лежит на нем. Его совершенно не утешала мысль, что Николь была столь же неистова в своем желании, как и он, что она еще полнее раскрывалась от каждой его неистовой ласки. На самом деле это заставляло Дастина чувствовать себя подлецом. Ведь он прекрасно понимал, что Николь впервые ощутила вкус страсти, потерялась в новых для нее ощущениях, таких острых, каких она никогда до того не испытывала. Господи, да ведь она раньше ни разу не целовалась! Она не обладала умением контролировать силу своего желания. Дастин был в этих делах ветераном, Николь – новобранцем. Дастин отвечал за установление пределов, а он этого не сделал.

Черт возьми, ему следовало остановиться раньше. Вместо этого он едва не лишил Николь девственности, и где! На полу хижины – ни больше ни меньше. За полчаса до того, как отвести Николь к отцу.

Реакция Олдриджа, разумеется, ничуть не улучшила положения. Придя в коттедж, они застали Ника в состоянии насторожившейся ищейки. Стоило им постучать, как дверь дома стремительно распахнулась. Не оставалось и тени сомнения – Ник ждал за дверью, мечась из угла в угол. И хотя Дастин предварительно убедился, что одежда Николь в полном порядке, а каждый волосок на ее голове аккуратно уложен, он ничего не мог поделать с виноватым выражением ее лица.

Олдридж простился с маркизом крайне холодно, и Дастин подумал: не будь Ник в заточении, он ожидал бы их во дворе с дуэльными пистолетами в руках. А ведь часы только начали бить десять.

Дастин поставил чашку на блюдце.

Почему он не последовал собственному чувству и не сказал Николь, что у него на сердце? Господь свидетель, Дастин не однажды, а бесчисленное множество раз хотел сказать ей: я тебя люблю. Этих слов Дастин никогда еще никому не говорил, они были заключены в его сердце в ожидании только одной женщины.

Впрочем, Дастин прекрасно понимал, почему он воздерживался от объяснения в любви: он не представлял себе, как его воспримет Николь. Особенно после страстных лобзаний. Поверит ли она в его чувства? Примет ли их?

Будь на месте Николь любая другая женщина, ответ был бы однозначен – да. Женщины, которых он знал, попадали бы от счастья в обморок, особенно если учесть, что это приближало счастливицу к его титулу и деньгам. Но Николь не была «любой другой женщиной». Она не примет такого заявления, пока не убедится в его искренности. Но Дастин был абсолютно уверен, что Николь, в свою очередь, любит его и, разумеется, сердцем, а не умом. И все же Николь еще пребывала в плену предубеждений, навязанных ей прежде, не говоря уже о настороженности, которую она испытывала к титулам.

Таким образом, поспешное, несвоевременное признание в любви может привязать Николь к Дастину, а может с такой же легкостью оттолкнуть. Это и вынуждало Дастина сдерживаться. Но это не могло длиться долго, потому что он и в самом деле намеревался преодолеть все препятствия, стоявшие у них на пути, и сделать Николь своей во что бы то ни стало.

– Простите, сэр. – Своим появлением Пул прервал размышления Дастина.

– В чем дело, Пул?

– Вы просили, милорд, доложить, когда мистер Раггерт прибудет в Тайрхем. Я показал ему его апартаменты, и сейчас он распаковывает вещи.

– Отлично. – Дастин встал. – Так вы едете к своему племяннику?

– Да, милорд, сию минуту. Но прежде я должен доложить вам о двух нежданных визитерах.

– Снова эти бандиты? – насторожился Дастин.

– О нет, сэр. Это желанные гости.

Прежде чем Пул успел закончить фразу, дверь резко отворилась, и дворецкий, получив неожиданный толчок, чуть не упал.

Не испытывая ни малейшего смущения, в кабинет стремительно вполз юный герцог Броддингтонский собственной персоной. При этом он бросил любопытный взгляд на ошеломленного Пула, пытавшегося сохранить чувство собственного достоинства.

Дастин от души расхохотался, пересек комнату и подхватил на руки проказливого племянника. В ту же секунду в кабинете появилась Ариана.

– Александр, где ты? – Ариана остановилась и с облегчением вздохнула, увидев сына на руках у Дастина. – Слава тебе, Господи! Я опустила его на пол, чтобы отдать Пулу пальто и полюбоваться папоротником у входа. Не успела оглянуться, как этого безобразника уже и след простыл.

– Больше ему и не надо, – сказал Дастин, сердечно обнимая невестку. – Что за дивный сюрприз! Какому счастливому случаю я обязан удовольствием видеть вас?

– Тому, что твой племянник беспрестанно бубнит: «Дя… дя… дя…» Очевидно, он скучает без тебя. – Ариана повернулась к Пулу: – Простите, Пул, он вас не задел?

– О нет, ваше высочество. Не желаете ли чего-нибудь освежающего?

– Спасибо, ничего не нужно, милый Пул.

– В таком случае, милорд, я отправляюсь, – сказал дворецкий, обмениваясь многозначительным взглядом с Дастином. – Если вам что-то понадобится, Куин к вашим услугам.

– Куин? – удивленно переспросила Ариана. – Это случайно не кучер лорда Тайрхема?

– Он самый, миледи. До этого Куин был ливрейным лакеем. Но в ожидании гостей, которые прибудут перед скачками в Эпсоме, нам потребуются еще люди для обслуживания замка. Поэтому Куин временно исполняет обязанности кучера. Я попрошу его подменить меня. – Пул поклонился герцогине и обратился к маркизу: – Ваша светлость, вы позволите?

– Разумеется. Спасибо, Пул. – Дастин сдержал улыбку: если Пулу когда-либо надоест роль дворецкого, в театре ему будет самое место.

– Дастин! – воскликнула Ариана с растерянным видом. – Мы приехали не вовремя? Я знаю, что май – только середина весеннего сезона, но Трентон вчера заявил, что ты не примешь участия в скачках, пока жокей, которого ты желаешь нанять, не поправится и не вернется в Англию.

– Трент пробыл у меня совсем недолго, так что я не успел объяснить ему все, – спокойно ответил Дастин. – Я нашел другого жокея, с ним мне очень повезло. Он примет участие в дерби на моем Кинжале. И не просто примет участие, – поправился Дастин, – но и победит.

– Замечательно! – Ариана приняла дрыгающего ногами Александра из рук Дастина. – Но тогда нам с Александром не следует тебе мешать.

– Чепуха! Я не участвую во втором туре в Ньюмаркете, равно как и во всех скачках вплоть до Эпсома. Кроме того, я всегда счастлив видеть тебя и моего любимого маленького тирана. – Дастин помолчал. – А каковы ваши планы?

– Мы с Александром направляемся в Лондон, – пояснила Ариана, отводя взгляд и целуя сына, – и первую остановку сделали в Тайрхеме.

– Ага… – Дастин похлопал себя по щеке. – Но, насколько я помню, Тайрхем вам совсем не по пути. Или уже успели проложить новую дорогу после моей поездки в Броддингтон?

Ариана улыбнулась:

– Ну хорошо. Александр, конечно, тебя обожает, но это только предлог. Трентон сказал, что у тебя кто-то появился. И… он подумал, что я могла бы чем-то помочь.

Дастин скривил губы.

– Понятно. Значит, ты здесь в качестве советника.

– Если помнишь, в свое время ты выступал в таком же качестве, – осторожно напомнила Ариана. – Как раз в то время я отчаянно нуждалась в советчике.

– Я помню, – кивнул Дастин. – Временами я забываю, что ваш брак с Трентоном не всегда был столь гармоничным.

– Гармоничным? – Ариана бросила на Дастина удивленный взгляд. – Как раз наоборот – вначале он был просто ужасным. Но когда я окончательно потеряла способность быть объективной, вмешался ты. – Ариана слегка пожала руку Дастина. – Так позволь мне сделать для тебя то же самое.

Чувство благодарности захлестнуло Дастина.

– Честно говоря, мне и в самом деле надо с кем-то посоветоваться, – признался он. – Господь ведает, лучше тебя мне никого не найти.

– Вот и отлично. Но подожди немного. – Ариана указала рукой на окно, выходящее на дорогу. – Миссис Хопкинс ждет в экипаже. Я, с твоего позволения, провожу их с Александром в замечательную игровую комнату, которую ты оборудовал для своего племянника. Тогда у нас будет возможность спокойно поговорить.

– Не более десяти минут, я думаю. Александру не потребуется много времени, чтобы выпотрошить игрушки, которые я для него купил. – Дастин улыбнулся и слегка шлепнул племянника. – Что ты на это скажешь, проказник? Вы с миссис Хопкинс немного поиграете, а потом мы пойдем посмотреть на лошадок, – сказал Дастин.

Желаемый результат был достигнут: Александр завизжал от восторга и принялся с такой энергией размахивать руками и ногами, что Ариане пришлось отклониться.

– Так я и думал! – воскликнул Дастин. – Теперь понятно, почему ты хотел навестить «дя». Лошади? Отлично. Но сначала игрушки, а потом лошади.

Десять минут спустя миссис Хопкинс унесла его высочество в игровую комнату, а Ариана с Дастином уютно расположились в зеленом зале.

– Расскажи мне о ней, – начала Ариана без предисловий.

Дастин сложил ладони лодочкой, тщательно обдумывая ответ.

– Ариана, это очень сложно. Я не могу рассказать тебе все, потому что дал слово этого не делать.

– Хорошо. – В бирюзовых глазах Арианы вспыхнула искра любопытства, но она не стала настаивать.

– Никогда раньше я не встречал никого подобного, – тихо начал Дастин. – Она полнейшая противоположность всем женщинам, с которыми я когда-либо встречался: сердечная, естественная, бескорыстная. По правде говоря, я потерял всякую надежду на то, что такой замечательный характер, такая внутренняя красота действительно существуют на свете. У нас одни и те же привязанности, одни и те же мечты. Не успели мы встретиться и перемолвиться парой слов, а я уже знал, что эта женщина создана для меня. Я и не представлял себе, что могу испытывать такое сильное чувство. Я постоянно думаю о ней, провожу за этим занятием большую часть дня, и это уже стало привычкой. – Дастин с силой стукнул себя кулаком по колену, голос его превратился в хриплый шепот. – И хотя я рассчитываю на успех, я также очень боюсь поражения.

На ресницах Арианы заблестели слезы.

– Дастин, дорогой, да ведь это любовь! – Ариана встала, подошла к нему и села рядом. – Ты можешь назвать мне ее имя?

– Нет.

– А где и когда вы познакомились?

– Через несколько дней после моего отъезда из Спрейстона. – Лицо Дастина озарилось улыбкой. – Я был тогда в Лондоне и в тот вечер получил приглашения сразу на несколько приемов, но мне ужасно не хотелось никуда ехать. Я бесцельно бродил по городу и вышел к Темзе, когда увидел ее. Она сидела на скамейке на берегу реки и смотрела на звезды. Я подсел к ней, и мы поговорили немножко, не более четверти часа, но у меня было такое ощущение, что я знал ее всю жизнь.

– Тот вечер? Значит, вы виделись и после?

Дастин кивнул:

– Да, но недостаточно часто.

– Дастин, значит ли это, что она не ответила на твои чувства?

– Как раз напротив: думаю, что она испытывает такие же чувства, что и я. И борется с ними изо всех сил.

– Почему?

Дастин помедлил, взвешивая ответ:

– Она девушка другого круга. Мой мир ее пугает. Так же, как и моя репутация.

– Она знает о твоей репутации и до сих пор не спаслась бегством? – подняла бровь Ариана. – В таком случае она по уши в тебя влюблена.

– Это шутка?

– Я и не думала шутить, – отозвалась Ариана. – Дастин, из всего сказанного я делаю вывод, что эта девушка не из знатной семьи.

– Правильно. Проще сказать, она провинциалка.

– В таком случае ее нельзя обвинять в том, что она боится. На ее месте я бы тоже тряслась от страха. Бог весть, что она о тебе наслушалась. И по большей части, должна сказать, это соответствует действительности.

– Ты права. Но как мне убедить ее, что все это уже позади? Что я безумно ее люблю?

– Зависит от обстоятельств. Ты ее соблазнил?

Дастин растерялся.

– Это допрос?

– Нет, вопрос по существу. Насколько я понимаю, молодая леди совершенно неопытна в таких делах.

– И чертовски наивна.

– Она молода?

– Твоя ровесница.

– Значит, еще под опекой семьи?

– Ха! Опека! Строжайший надзор.

– Тогда повторяю свой вопрос: ты ее соблазнил?

– Ты, разумеется, уверена в утвердительном ответе.

– Как раз напротив, – произнесла Ариана. – Но мне кажется, что ты торопишься и с излишним рвением пытаешься развеять ее опасения.

Дастин метнул на жену брата свирепый взгляд.

– Я чувствую насмешку в твоих словах, но ты права. Я из кожи вон лезу, чтобы убедить ее в искренности моих чувств.

– Понимаю, – сказала Ариана, хмуря брови. – А ты ей говорил о том, что чувствуешь?

– Я только тем и занят, что ищу нужные слова. Я бы с радостью поделился с ней своими переживаниями, если бы не боялся, что она убежит. – Дастин пригладил свои пышные волосы. – Ума не приложу, что мне дальше делать.

– А тебе не приходило в голову дать ей время подумать? – Молчание.

– Честно говоря, – вздохнула Ариана, – вы, Кингсли, все такие…

– Я знаю: импульсивные и нетерпеливые, – закончил за нее Дастин.

– Верно. Что ж, Дастин, может быть, ты нашел, что искал. Но ты не сможешь достичь своей цели ни оставаясь на месте, ни устремляясь вперед. Некоторые женщины подобны цветам. Им нужно время, чтобы раскрыться. За ними следует ухаживать, с ними надо проявить терпение. В противном случае ты разрушишь чудо, слишком прекрасное, чтобы быть воссозданным, слишком хрупкое, чтобы быть восстановленным.

– Чудо! – воскликнул Дастин. – Это как раз то, во что она верит. Да и сама она чудо. – Он глубоко вздохнул. – Ты действительно считаешь, что необходимо время?

– Да. И не такое уж длительное, поверь мне. Надо дать ей возможность победить свои опасения. И вскоре сюда съедутся гости на свадебную церемонию, которая затмит своим блеском все те празднества, что ты устраивал по случаю побед на скачках, включая и грядущую победу в дерби.

Ариана, сама того не ведая, произнесла нужное слово. Ну конечно, дерби! Одни препятствия могут быть взяты с ходу, другие требуют длительной осады. Осада требует времени, а время предполагает терпение. Значит, он выбирает терпение.

– Хорошо! – решительно кивнул Дастин. – Я попытаюсь проявить терпение, невзирая на наследственность.

– И не пожалеешь, – заверила его Ариана. Дастин с благодарностью поднес к губам ее руку.

– Спасибо, дорогая. Ты – замечательный советник. Ты даже не стала спрашивать, каким образом мои чувства могли так быстро проснуться.

– Я? – Ариана невольно покраснела. – Я, которая в один миг по уши влюбилась в человека, сделавшего все для того, чтобы я его возненавидела? – Она сдержанно улыбнулась. – Учитывая все это, было бы несправедливо с моей стороны осуждать тебя. В конце концов, любовь есть любовь, и она может поразить всякого, когда и где захочет. И я счастлива, что она наконец посетила тебя. Ты это заслужил. – Она пристально всмотрелась в лицо Дастина. – И я вижу: ты счастлив. Ты устал, измотан, но счастлив. Неприкаянность, мучившая тебя в Спрейстоне, исчезла. Надеюсь, навсегда. Я уверена, что блуждание во тьме позади. – Она посмотрела в окно. – Дастин, сегодня прекрасная погода, зайдем за Александром и миссис Хопкинс. И… – Ариана неожиданно нахмурилась.

– Что случилось? – тревожно спросил Дастин, вскочив на ноги.

– Я… не знаю. Последние дни Трентон ведет себя странно. Сегодня утром он чуть было не запретил мне брать с собой Александра. А когда я настояла, он приказал четырем лакеям сопровождать нас. Посмотри, – Ариана указала на окно. – Они построились в боевой порядок.

Дастин проследил за ее взглядом, тревожные колокольчики громко и отчетливо зазвенели у него в голове.

– Они, вероятно, ждут нас, чтобы проводить до конюшен.

– Зачем нам нужен этот эскорт?

– Затем, что в тебе и в Александре вся жизнь Трентона. Вполне естественно, что он беспокоится за вас. Ты женщина хрупкая, а Александр растет. Это требует все больше физических затрат. Вот Трент и приставил к тебе помощников.

– Я хрупкая, но я вовсе не слабенькая! – воскликнула Ариана. – Четыре медведя в помощниках? Плюс три лакея, миссис Хопкинс и я! Ни один ребенок не требует такой охраны.

Дастин беспечно пожал плечами:

– В последнее время Трент стал более осторожным, чем обычно. Он чуть сознания не лишился, когда я намекнул ему, что влюблен. Если уж он обо мне так беспокоится, то чему тебе удивляться? Согласись, Ариана, его заботливость, как и его любовь, всегда переходила известные пределы. Ты же несколько минут назад сама сказала, что все Кингсли – люди импульсивные.

– Да, это так, – пробормотала Ариана, покусывая губы.

– Не придавай этому значения. Пойдем, посмотрим лошадей. С сегодняшнего дня у меня работает новый тренер. Ты сможешь с ним познакомиться, а Александр скормит лошадкам несколько кусочков сахара.

– Звучит заманчиво. – Мрачное настроение Арианы несколько улучшилось. – Еще мне не терпится взглянуть на твоего нового жокея – того, что готовится к дерби. Мы с Трентоном обязательно будем на трибунах. Собственно, мы с тем и приехали. Мы хотели бы остановиться в Тайрхеме на все время состязаний в Эпсоме. Как ты к этому отнесешься?

– Я буду только рад, – сказал Дастин, ощущая, как тревожное предчувствие шевельнулось в душе. Ведь в день открытия дерби Николь впервые предстанет пред испытывающими взорами посторонних. Сотни зрителей будут наблюдать за ее выступлением. Что, если Николь узнают не только Ариана и Трент, на которых можно полностью положиться, но и кто-нибудь еще? Множество жокеев хорошо знали Николь Олдридж. А вдруг кто-нибудь из корыстных побуждений или по злобе выдаст ее? Дисквалификация или даже скандал не пугали Дастина, но ставили под угрозу Николь. Не подвергает ли он опасности ее жизнь, позволяя участвовать в дерби в роли жокея?

Дастин заставил себя отбросить мрачные мысли. Да нет, бояться нечего. Маскировка Николь безупречна – никто не сможет определить истинное лицо Олдена Стоддарда. Просто Дастин излишне впечатлителен, как и все мужчины в роду Кингсли, особенно когда влюбляются.

Тем не менее Дастин предусмотрел дополнительные меры предосторожности на всю неделю состязаний. Прислуга во главе с Пулом будет отваживать репортеров и «жучков»[3]3
  «Жучок» – человек, добывающий и продающий сведения о лошадях перед соревнованиями.


[Закрыть]. Особенно «жучков», которые так и будут роиться вокруг Стоддарда в попытках определить, какие делать ставки на Кинжала. Если они подберутся достаточно близко, то смогут что-то разнюхать. Но Дастин поклялся, что этого не произойдет. Он же обещал Олдриджу, что никто не будет иметь доступа к Кинжалу и наезднику, пока те не займут стартовую позицию.

– Дастин! – негромко окликнула его Ариана. – Что-нибудь не так? Если наш визит для тебя обременителен, мы приедем как-нибудь в другой раз и…

– Вздор! – отозвался Дастин. – Не стоит об этом говорить. Просто у меня голова забита делами. Давай возьмем Александра и пройдем к конюшням. Мне не терпится посмотреть, как там поживает мистер Стоддард.

Мистер Стоддард поживал неважно.

Точнее говоря, Николь в этот момент чувствовала себя совершенно несчастной, и причиной тому был Раггерт.

С той самой минуты, как долговязый, чересчур самоуверенный и высокомерный тренер появился в конюшнях, Николь его невзлюбила. Придраться было не к чему, Раггерт действительно был знатоком своего дела, его советы и замечания были правильными. Но было в нем что-то такое, что сразу отвратило Николь. К тому же его манера вести себя с ней была просто ужасна.

– Итак, ты тот самый парень, которого лорд Тайрхем намеревается выставить на дерби, – пробормотал Раггерт, буравя Николь взглядом черных глаз. – Сколько тебе лет, парень? Пятнадцать?

– Двадцать.

– О, так ты тертый калач? – съязвил Раггерт, разминая пальцами соломинку. – Что ж, посмотрим, как ты справляешься с тем норовистым жеребцом.

– Вы знакомы с Кинжалом?

– Я был с лордом Ленстоном, когда он купил эту лошадку. Перевоспитать этого жеребца оказалось пропащим делом. С моих плеч точно гора свалилась, когда Ленстон его продал. Лично я думаю, что Тайрхем просто чокнулся, вкладывая столько времени и сил в этого дикаря. Но, – Раггерт пожал плечами, – это причуда маркиза – не моя. Как бы ни было, а давай-ка скажем помощнику конюха, чтобы он вывел коня.

– Он уже выведен, – ответила Николь, изо всех сил сдерживая раздражение. – Я как раз собирался сделать пробный круг, когда вы пришли.