Текст книги "Японская философия кинцуги. Как превратить трудности в источник силы"

Андреа Лендорф
Японская философия кинцуги
Как превратить трудности в источник силы

Andrea Löhndorf

KINTSUGI – THE ART OF TRANSFORMING DIFFICULT TIMES TO GOLD

© 2020 by Scorpio Verlag GmbH & Co. KG, Berlin – München

© Т. М. Рослякова, перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2023

В оформлении обложки использованы изображения по лицензии Shutterstock/FOTODOM

* * *

Добро пожаловать в новую жизнь

Жизнь ломает многих из нас, но от этого мы становимся только крепче.

Эрнест Хемингуэй

Кинцуги – золотая поэтика жизни

Трещины или щели могут быть во всём, именно через них и проливается свет.

Леонард Коэн. Гимн

Мечтами о благополучной жизни проникнуто всё человеческое сознание. В далеком детстве мы тешим себя надеждами о прекрасном будущем: гармоничных отношениях, успешной карьере, счастливых семьях, верных друзьях, захватывающих приключениях и неотразимых победах…

Мы точно уверены, что всего этого достигнем, и что всё нам будет по плечу. Со временем, у кого раньше, у кого позже, жизнь начинает давать трещины, а ещё хуже – рушиться. Мы начинаем возмущаться – это несправедливо! Я себе это не так представлял! Я этого не заслужил! Мы не можем смириться с тем, что жизнь преподносит нам то, чего мы не хотели.

Современное общество прагматично и жестко, мы боимся, подчас, показать себя настоящими, стыдливо прячемся в тени наших ошибок и промахов.

А что если наши недостатки возвести в ранг достоинств, да так, чтобы они стали показателем нашего жизненного роста и силы?

Эту теорию как нельзя лучше подтверждает древнее японское искусство кинцуги, уходящее своими корнями в XV век. В узком понимании, ремесло кинцуги рассказывает об обычной реставрации разбитой керамической посуды, а в философском – повествует, как принять собственное несовершенство.

Давайте отправимся в мир японской культуры и ее жизнеутверждающих философий.

Предание гласит…

Сёгун VIII (1436–1490) Асикага Ёсимаса был плохим военачальником, хотя это прежде всего предписывала ему должность, но был большим ценителем искусства, литературы и философии дзен. Во времена его правления расцвели такие традиционные японские искусства, как икебана, тушевая живопись, драматургия НО. Особенно Сёгун благоволил чайной церемонии. Когда однажды разбилась его любимая чайная чашка, он настолько расстроился, что поспешил отправить её в Китай, в надежде, что тамошние мастера керамического дела восстановят её. Когда же чашка была возвращена, Сёгун не на шутку разгневался. Китайские ремесленники не нашли ничего лучшего, как скрепить осколки чашки уродливыми металлическими скрепами. Сёгун упросил лучших японских умельцев применить более эстетичные методы реставрации. В результате долгой, кропотливой работы мастера представили его взору чайную чашку, которая была собрана из осколков старой, но отличалась особой красотой и изяществом. Линии разлома были соединены специальным клеем, который содержал золотой порошок. Вместо того чтобы скрыть трещины, мастера искусно залили швы золотом и, таким образом, не только воссоздали прежнее великолепие чаши, но и заставили сиять её новыми красками. Сёгун был на седьмом небе от счастья. Так в Японии зародилось искусство кинцуги.

Кин – означает золотой, цуги – переводится как связывать, ремонтировать. Кинцуги, таким образом, есть не что иное, как золотое соединение, или золотая заплатка. Процесс изготовления традиционного кинцуги доподлинно известен. Мастера кинцуги используют специальный клей уруши, который получают из сока лакового дерева. Склеенные им предметы сохнут при температуре около 30 градусов по Цельсию во влажном и хорошо проветриваемом помещении. Вся процедура длится несколько недель. Первоначальный вид уже отреставрированного предмета может поначалу вас разочаровать, потому что золотой порошок накладывается на место склеивания в последнюю очередь. А вот дальнейшая полировка и обработка изделия заставляют некогда поврежденную вещь смотреться по-новому.

Ремесло кинцуги оказывает на зрителя неотразимое впечатление. Взгляд невольно падает на место разлома в надежде увидеть прежние поломки и трещины, но последующее созерцание предмета приводит наблюдателя в восторг: дефект превратился в художественный шедевр.

Мир кинцуги удивителен и неповторим. Сломанная вещь может совсем не представлять ценности, но способна стать продолжением чьих-то историй, потерь, обретений, расставаний и встреч, т. е. превратиться в своеобразный символ человеческого бытия. Японцы настолько восхищались искусством этого ремесла, что часто специально разбивали посуду, чтобы в дальнейшем украсить предмет в технике кинцуги.

Было бы не верным, считать кинцуги простым ремеслом. Скорее, это некая метафора, поэтический образ, передающий душевное состояния человека, попавшего в тяжелую жизненную ситуацию и терпящего потери, неудачи и вынужденного из осколков своей прежней, разбитой жизни собирать нечто новое.

Древние издавна рассказывали истории о тех испытаниях, которые приходилось переживать их героям. Последние, подобно средневековым алхимикам, пытавшимся с помощью камня мудрости выплавить золото из неблагородных металлов, побеждали вселенское зло и драконов, завоевывали миры и царства в поисках счастливой, благополучной жизни.

Так и простой человек никогда не теряет надежду на благоприятный исход событий, происходящих в его жизни.

Странный сон приснился мне прошлой ночью:

в улье моего сердца

златокрылые пчелки

из моих прежних неудач и ошибок

делали соты,

заполняя их сладким нектаром…

Антонио Мачадо

С тех пор как я впервые услышала о ремесле кинцуги, тема эта целиком и полностью захватила меня. Подумалось, каким образом, инструменты практики кинцуги могут быть реализованы в нашей повседневной жизни? Разве не похожи предметы, с покрытыми золотом трещинками, на израненные человеческие судьбы?

Современный мир перфекционизма и утрированного глянца решительно удаляет из нашего окружения все изъяны. Возможно, пришло самое время почерпнуть духовные и нравственные силы из удивительного японского ремесла кинцуги.

Кинцуги и личная жизнь

Неизбежными составляющими нашей обыденной жизни являются разочарования, потери, болезни, расставания, поражения, старение, смерть. В зависимости от степени эмоционального потрясения мы переживаем кратковременное или длительное состояние печали, сопряженное с утратами и болью. Ну а поскольку все мы люди, а не роботы, то не всегда способны справиться с нашими переживаниями. Правда, боль усилием воли можно подавить на какое-то время, но убрать её совсем не всегда представляется возможным. Это состояние может привести к пагубным последствиям, так как подавленные чувства находят всевозможные способы проявить себя. Врач и психотерапевт Томас Харрис[1]1
  Томас Энтони Харрис (1910–1995) – американский психиатр, автор бестселлера «I’m OK, You’re OK» (1969).


[Закрыть] называет подобное состояние «пощечиной реальности». Как же достичь спокойствия и благополучия, если наша жизнь далеко не сахар, когда образуется очевидная пропасть между реальностью, нашими ожиданиями и представлениями. Когда начинаешь отчетливо понимать, что ты вовсе не баловень судьбы, как тебе это представлялось ранее, а самый обыкновенный человек, с которым могут произойти всевозможные жизненные неприятности. Подобное откровение становится для человека неприятным сюрпризом, а иногда и серьезной душевной травмой.

Рана – это место, через которое в человека входит свет.

Руми

Обычно мы реагируем на неприятности следующим образом: «Почему именно я? Жизнь ко мне несправедлива». Мы возмущаемся, ропщем и негодуем по этому поводу. Жизнь действительно не всегда идет человеку навстречу. Очень часто она предъявляет счета, которые мы не в силах оплатить и тем самым заполучить долгожданное счастье. Живя в постоянном напряжении, в желании не оступиться, сделать всё верно, всё держать под контролем, мы, неожиданно для себя, проваливаемся в пропасть… «Я недостоин любви, признания и счастья», – похожие мысли, вероятно, хотя бы однажды, посещали каждого из нас. Часто мы смиряемся с той негативной ситуацией, которая сложилась вокруг нас, покорно принимаем удары судьбы. Или, наоборот, виним во всем других и представляем себя жертвами их агрессии и зависти.

Но даже испытывая тяжелые, душевные переживания, человек не должен переставать надеяться на благополучный исход дела, и уроки кинцуги могут стать очень полезными в данном случае. Правильное использование инструментов кинцуги не позволит поселиться в душе спонтанно-взрывному чувству, наоборот, предложит принять проблему такой, какая она есть, так как трагический момент жизни, согласно философии кинцуги, – это всего лишь кратковременная остановка на большом жизненном пути. Иногда человеку необходимо сделать паузу, посмотреть на себя со стороны и обратиться к себе с вопросами: «Что бы ты хотел сохранить? Что важно для тебя? Что ты делал правильно, а что нет? Чего бы тебе не хотелось пережить заново и чего в твоей жизни не хватает? Что ты можешь дать окружающим тебя людям? Что нового хотел бы ты узнать в этой жизни?»

Найти правильные ответы необходимо в любом случае, и помочь в этом смогут замечательные японские практики.

Я хотел бы, насколько это возможно, просить вас, иметь терпение в вашем сердце ко всему нерешенному и попытаться все проблемы принять безоговорочно. Существуют же запертые комнаты, книги, написанные на чужом, непонятном языке… Живите вопросами. Возможно, совсем скоро, ответы сами найдут вас.

Райнер Мария Рильке

«Кто знает, где хорошо, а где – плохо», – любимая поговорка моей бабушки, которая пережила две чудовищные войны и две депортации.

Все, кому довелось пережить тяжелые жизненные лишения и невзгоды, утверждают, что после невыносимого кризиса жизнь круто меняется в лучшую сторону. В психологии описывается подобное положительное влияние негативных последствий на человека. Карл Густав Юнг[2]2
  Карл Густав Юнг (1875–1961) – швейцарский психиатр, основатель аналитической психологии.


[Закрыть], основательно занимавшийся восточными философиями, пришел к выводу, что личность перестает в определенный момент гармонично развиваться без отрицательного на неё воздействия. «Нет счастья без страдания», – заявлял он.

Люди, однако, придерживаются другой точки зрения. Они стремятся во что бы то ни стало создать для себя надежную зону комфорта и избежать различного рода неудобств. Только сильный, внутренний или внешний, раздражающий фактор вынуждает их предпринимать какие-либо ответные действия. Такая постановка вопроса, естественно, не устроит тех, кто оказался в трудном положении, но дело обстоит именно так.

Только осознанное принятие негативной проблемы позволяет смягчить ее тяжелые последствия. Этому сможет научить жизнеутверждающая философия кинцуги, которая точно подскажет, как обойтись нам с нашим непростым жизненным багажом.

Франсуаза Жило[3]3
  Мари Франсуаза Жило (род. в 1921) – французская художница и график, получившая известность благодаря публикации автобиографии «Моя жизнь с Пикассо» (1964).


[Закрыть], художница, бывшая жена Пикассо, рассказывает в своей автобиографической книге «Женщина, которая говорит “нет”», как она рисует картину. Художница проводит параллель между человеческой жизнью и живописным полотном. «Если мне не понравилась толщина мазка или цветовая гамма, я могу все переделать, и картина от этого может только выиграть. Иначе обстоят дела с полотном человеческой судьбы. Его нельзя переписать заново. Оно становится частью вашего существа, а сами вы – частью целого, под названием – жизнь».

* * *

Западные психологи и философы неоднократно обращались к учению золотого кинцуги. Постараюсь не исказить волшебную музыку этого ремесла своей западной точкой зрения. Знаю, японцы очень трепетно относятся к традиционным искусствам, живописи, символике. Полагаю, что моя работа поможет вам приобрести некий полезный психологический опыт. Почерпнуть знания нам помогут такие японские учения, как ваби-саби, дзен, икигай, кайдзен, юи маару. Они привлекательны тем, что демонстрируют множество приемов и способов противостояния жизненным трудностям.

Философии ваби-саби мы обязаны возникновению таких понятий, как принятие и самосострадание. Эти качества как нельзя лучше помогают нам в трудные периоды жизни, поддерживают наше эмоциональное состояние.

Благодаря чудесному миру философии дзен мы научаемся осмотрительности, покою и простоте, которые умиротворяют наши чувства и позволяют найти оптимальное решение наших проблем. Обращение к учению икигай заставляет задуматься о смысле жизни, о непреложных духовных истинах. Точка зрения философии кайдзен помогает в пошаговом продвижении в наших коммерческих делах и начинаниях. Школа юи маауру призвана развить чувство солидарности и плодотворной совместной деятельности.

Каждый вправе выбрать то, что ему по душе. Термин «кинцуги» в данном случае станет красивой метафорой для нашего духовного преображения.

Западные кризисные психологи давно размышляют о создании «аварийного комплекта» для выживания в трудной жизненной ситуации. В этой связи практика кинцуги интересна тем, что отличается не только необычайной силой воздействия на человека, но и своей удивительной поэтической направленностью.

Итак, отправляемся в Страну восходящего солнца, чтобы создать свою небольшую творческую мастерскую и попробовать постичь азы не только ремесла и искусства кинцуги, но и своей собственной жизни.

Ваби-саби – красота несовершенных вещей

Подобно тому, как исчезает при ярком свете сияние драгоценного камня, так теряется и привлекательность его-либо в отсутствие тени.

Танидзаки Дзюнъитиро

Искусство кинцуги своими корнями уходит в философию ваби-саби, типичную для Японии точку зрения, определяющую идеал восточной красоты. Знание ваби-саби, можно сказать, записано у японцев на подкорке.

Ваби означает простота, саби – переводится как получать удовольствие от несовершенного. Со временем ваби и саби слились друг с другом и стали трактоваться как скромная непритязательная красота.

Ничто не может быть постоянным и совершенным, всё и вся изменяется, поэтому ваби-саби в искусстве заранее предполагает несовершенство, а стиль ваби-саби порождает вещи, которые просты и естественны, асимметричны и нестандартны.

Суть их раскрывается не в их очевидной красоте, а в натуральном естестве, будь то челюсть пожилого человека, ржавый чайник, морщинистое лицо или жалобный крик чаек. Древний храм посреди старого сада, крыша, поросшая мохом, – вот типичная картина, передающая суть философии ваби-саби.

Как возник подобный идеал красоты, фундаментально противоречащий западной эстетике с ее древнегреческими стандартами и современным миром ультрадизайна? Чтобы узнать это, посетим Древнюю Японию, далекий волшебный мир монахов-дзен и чайных дел мастеров, положивших начало духовным принципам уникальных японских учений.

Мир в чашке чая

Корни японского ваби-саби лежат в китайском дзен-буддизме. Появился он в Японии в XII веке, расцвет его пришелся на XVI век. Ваби-саби есть отражение монашеских принципов простоты, скромности, тихой радости, осознанного принятия непостоянства всего сущего. Поскольку монахи были людьми небогатыми, они бережно сохраняли все, чем обладали. Поврежденные предметы любовно восстанавливались, над их реставрацией в монастырях работали долго, настойчиво и кропотливо.

Насущная потребность в вещах не только нужных, но и красивых постепенно приобретала духовную подоплеку в виде практик ваби-саби.

Со временем философия ваби-саби распространяется практически на все японские искусства, такие как дизайн сада, икебана, поэзия, керамика. В традиционной японской чайной церемонии принципов ваби-саби придерживались неукоснительно. Начало новой чайной эпохе, без прежней пышности и роскоши, положил сёгун Ёсимаса, страстный поклонник этого напитка. С его именем связывают и такое японское чудо, как ремесло кинцуги.

Всякий раз, когда чайных дел мастер Мурато Шуко[4]4
  Мурато Шуко (1423–1502) – основатель японской чайной церемонии, выстроенной на принципах ваби-саби.


[Закрыть], начинал знакомить своих учеников с тонкостями чайного искусства, он предлагал им вначале прочитать стихотворение одного китайского поэта:

В лесу

прошлой ночью

под толщей снега

проснулась ветка сливы.

То, что учитель свои наставления облекает в иносказательную форму, не может удивить японского слушателя, западному же уху слышать это не совсем привычно. По мнению японцев, чайная церемония обязана быть поэтичной, простой и естественной, с оттенком тихой грусти и потаенной надежды. Учение ваби-саби несет в себе видение циклической сущности природы: зимой чувствуется дыхание весны, а летом – видится неслышная поступь осени. Всё в нашем мире непостоянно, всё находится в движении и развитии.

Чайная церемония достигла своего расцвета благодаря легендарному мастеру чая Сэн-но Рикю (1522–1591). Сын богатого купца, он познал чайное дело еще в ранней юности, а в возрасте 15 лет слыл уже большим мастером. В Японии существует множество историй о Сэн-но Рикю, вот одна из них.

О цветущей во дворе вишне

Рикю был еще мальчиком, когда познал чайное дело. Однажды хозяин попросил его подмести двор перед чайной, где в полном цвету стояло вишневое дерево. Сам мастер уже подмел двор заранее, поэтому там не было ни пылинки. Рикю сразу понял, чего хочет от него учитель. Он слегка встряхнул дерево, и несколько цветков упали на тщательно подметенную землю. «Пожалуй, этот Рикю – достойный ученик», подумал мастер…

Чистый двор – вещь прекрасная, но слишком прозаичная и скучная. Упавшие на землю лепестки вишни удивительно меняют картину увиденного. И пусть красота цветков мимолетна и недолговечна, но, абсолютно совершенна и притягательна, она чудесным образом вносит гармонию во взаимоотношения человека и природы.

Генерал Тоёотоми Хидэёси[5]5
  Тоётоми Хидэёси (1536/1537(?)–1598) – японский военачальник, объединивший страну под своей властью.


[Закрыть], узнав о молодом талантливом чайном мастере, взял его к себе на службу. Рикю начал часто сопровождать его в военных походах. Вскоре великий знаток чая, жаждавший спокойной жизни в духе ваби-саби, стал невольно втягиваться в политические дела, что в конечном итоге негативно сказалось на его карьере. Он впал в немилость Хидэёси и обязан был совершить древний самурайский обряд самоубийства, так называемую сеппуку.

Печально, но в качестве причины выступило банальное расхождение взглядов – хозяин предпочитал роскошную обстановку и посуду из золота.

Поэтический трагизм судьбы Сэн-но Рикю, мастера классической японской чайной церемонии, по сей день вдохновляет японских художников и писателей.

В чайном искусстве дух учений ваби-саби и дзен соединяются в медитативно-эстетическое произведение искусства. Чайная церемония – прекрасно оформленный ритуал, в ходе которого хозяин принимает одного или нескольких гостей в маленькой комнате. Особое место в атмосфере чайного клуба уделяется цветочной композиции и свитку, который представляет собой художественное произведение японской живописи или каллиграфии.

Комната пуста, за исключением самого необходимого. Она является прибежищем фантазии. Так, чаша, наполненная водой, в которой плавают лепестки вишни, призвана создать впечатление, что хозяин и его гости сидят под цветущей сакурой, наслаждаясь великолепным напитком. Движения мастера максимально выверены, учитываются все мельчайшие детали происходящего. Жесты плавны, точны, чайная церемония четко продумана и организована. Одно только безмолвное наблюдение за работой чайных дел мастера способно ввести вас в состояние транса. Чайная церемония – уникальный синтез безмолвного движения, простоты, естественности, красоты и изысканности.

Чаши, используемые в чайных церемониях, почитались в Японии издревле. Успешные военачальники получали в качестве награды дорогую чашу. Ни великолепный дом, ни богатый участок земли не могли пойти с ней ни в какое сравнение…

А вот ещё одна история из жизни Сэн-но Рикю, описывающая природу философии ваби-саби и связанного с ней искусства кинцуги.

История чайной чашки

Мастер чая из Сакаи владел изысканной чайной чашкой, которой он особенно гордился. Однажды Рикю посетил его чайную церемонию, где эта чайная чашка использовалась. Рикю, однако, не был особенно впечатлен ее видом и ушел, не проронив ни слова. Владелец чашки был настолько раздосадован поступком Рикю, что разбил чашку. Какая польза от нее, если она не понравилась Рикю? Друг хозяина умело собрал и склеил осколки, и чашка засияла новым светом. Когда хозяин вновь встретился с Рикю во время следующей чайной церемонии, тот сразу узнал чайную чашку и произнес: «Эту чашку я уже видел когда-то, но теперь она – настоящий шедевр ваби-саби».

История закончилась тем, что самая что ни на есть обычная чайная чашка, переходя из рук в руки, вскоре была продана за внушительную сумму золотых монет.

Ничто не бывает идеальным

Ваби-саби учит нас иному взгляду на мир. «Глубина лежит на поверхности», – сказал австрийский поэт Гуго фон Гофмансталь[6]6
  Гуго фон Гофмансталь (1874–1929) – австрийский писатель, поэт, драматург.


[Закрыть]. Эта фраза как нельзя лучше передает воззрения ваби-саби на вещи. Каждый из нас сталкивался с подобным явлением в повседневной жизни. Кожаная сумка обретает непревзойденную ценность благодаря следам износа, напоминая нам о многочисленных поездках, в которых она была использована. На протяжении всей жизни нас продолжает радовать любимый с детства плюшевый медвежонок, сшитый собственноручно и десятки раз починенный. Семейные украшения, давно вышедшие из моды, продолжают нести память о дорогих нам людях. Когда мы смотрим на подобные вещи, мы видим не только их внешнюю сторону, но и вспоминаем истории, связанные с ними, от чего они становятся для нас ещё ценнее и дороже.

Ваби-саби признает три простые реальности: ничто не вечно, ничто не является завершенным и ничто не идеально.

Ричард Р. Пауэлл

Знаток Японии, Бет Кемптон[7]7
  Бет Кемптон – английский популярный блогер, автор статей и книг о японской и восточной философии, считающая Японию своим вторым домом. По мнению авторитетного британского издания Spirit & Destiny, в 2017 г. блог Бет Кемптон был признан самым жизнеутверждающим блогом планеты.


[Закрыть], определяет учение ваби-саби, как способность видеть сердцем. Только любящий взгляд на события и вещи улавливает смысл бытия и позволяет адекватно реагировать на происходящее. Ваби-саби учит нас принимать непостоянство и ценить несовершенство мира.

Тай-чи-цюань – китайская гимнастика, название переводится как слияние духовного и материального. Гимнастика предполагает спокойные движения, выполняемые стоя, с одновременной сменой фокуса зрения. Не отвлекаясь, вы просто смотрите на всё расслабленным взором, а примерно через минуту возвращаетесь к обычной фокусировке взгляда.

Подобным образом меняется и наша жизненная точка зрения. Наверное, вы замечали, когда мы сталкиваемся с трудной ситуацией, то постоянно сосредоточиваем на ней свое внимание: ходим ли за покупками, встречаемся ли с друзьями, мы постоянно думаем о нашей проблеме, и даже прогулка превращается в некое хождение по мукам. Отдаваясь всецело нашим невзгодам, мы позволяем им заполнить собою всё наше существование.

Чтобы восстановить силы и душевное равновесие, мы должны найти некое пространство, где бы нам стало спокойно и комфортно. Спасти нас в такие минуты может многое, например, встреча с давними друзьями, неожиданная похвала из уст тех, от которых мы её не ожидали услышать. Расширяя, таким образом, сферу взаимодействия и рассматривая трудную ситуацию как часть более широкой картины жизни, мы не пытаемся сходу решить её, а стараемся, как в гимнастике тай-чи-цюань, расслабиться и посмотреть на происходящее со стороны. Такое принятие является первым важным инструментом в нашей личной мастерской кинцуги.

Психологи утверждают, что изменения в нашей жизни в положительную сторону возможны лишь в том случае, когда трудности были осознаны нами и мы согласились с ними, т. е. приняли их. В противном случае мы остаемся в ловушке собственного внутреннего неприятия и сопротивления.