Текст книги "Император костяных осколков"

Нисонг встала и позволила конструкциям унести тело Шелла на берег.

– Несколько домов уцелело, разложите тела там. А с десяток конструкций Хищник пусть сторожат выживших фермеров.

7
Лин

Императорский остров

Я стояла у окна и провожала взглядом Йовиса с Мэфи, пока они не покинули стены дворца. Обследовать секретную пещеру помешала погоня за конструкцией Лазутчик через весь город. Йовис, похоже, обрадовался свободному дню. Мне и самой был нужен день, свободный от его бдительного ока.

Трана потерлась о мою ногу, я почувствовала, что ее немного трясет. Шерсть у Траны наконец-то отросла, теперь она была густой и гладкой – коричневая, чуть темнее, чем у Мэфи, и в черную полоску. Следы пребывания в заточении исчезли.

– Прости, но мы должны вернуться в ту комнату. – Я направилась к двери.

– Плохо, – немного поколебавшись, сказала Трана.

Сама крупнее Мэфи, Трана обладала меньшим словарным запасом и предложения составляла не так ловко. Трана куда угодно пошла бы ради меня, но она ненавидела место, где ее держали в заточении. В отличие от Мэфи, который был беззаботным и дружелюбным, Трана в обществе людей держалась настороженно, особенно ее напрягали мужчины. Я не раз замечала, что, когда какой-нибудь мужчина поднимал рядом с ней руку, она сразу вся как будто съеживалась.

Мой отец и Баяна тоже бил.

Я сказала Йовису, что Баян был обязан мне жизнью, но он, хоть мне и не хотелось это признавать, не остался в долгу и тоже спас мне жизнь. Если бы он не отвлек внимание на себя, я бы не смогла подобраться к той жуткой конструкции отца.

Сейчас мне была нужна Трана, на случай если я столкнусь с чем-нибудь еще. Сколько времени провела в подземной комнате та тварь? Голодная и выжидающая?

Два императорских стражника встали по стойке смирно, как только я открыла дверь, а когда я направилась к лестнице, гуськом пошли следом. Вот уж никогда не думала, что буду скучать по временам, когда не могла покидать стены дворца, а в коридорах и залах лишь изредка попадались запуганные отцом слуги. Теперь во дворце было людно, прямо как в городе, и постоянно кому-то требовалось мое время или внимание, мне задавали вопросы или просили о вмешательстве. Управитель должна была взять на себя хотя бы часть моих повседневных забот.

Глаза Аланги все еще были открыты. Я остановилась в парадном зале, чтобы получше их разглядеть, и мне было плевать, что об этом подумают стражники. Фреска потускнела, очертания лиц стали похожи, все они смотрели в сторону гавани, словно ожидали прибытия кого-то или чего-то.

Слуги старались как можно быстрее проходить мимо фрески, как будто так могли спастись от гнева Аланги.

Как же я хотела узнать, что это за магия и что означает эта фреска.

Внизу слуги с корзинами белья из стирки и продуктами из города проворно уступали нам дорогу. Дверь в кухню была тонкой, оттуда просачивались запахи чеснока, имбиря и зеленого лука, и, судя по шуму, готовка там шла полным ходом.

Комната осколков находилась в задней части дворца, прямо напротив склона горы, на которой он был построен.

– Вы можете подождать меня здесь, – сказала я стражникам.

Они переглянулись, женщина-страж облизнула пересохшие, видимо от волнения, губы и рискнула возразить:

– Мы приставлены к вам для вашей защиты.

– Меня есть кому защитить. – Я указала на Трану. – Кроме того, эта дверь – единственный вход и выход из комнаты. – Это было не так, но стражники об этом не знали. – Смотрите в оба, и я буду в полной безопасности.

После этого, не ожидая их реакции, я открыла дверь ключом и проскользнула в темную комнату. Трана не отставала.

По пути в ту комнату она вся дрожала и шерсть у нее на спине стояла дыбом, но она все равно шла со мной. Я остановилась, присела на корточки и обняла ее за плечи. От нее сладко пахло свежевскопанной землей.

– Знаю, ты там настрадалась, но сейчас я с тобой. Я не допущу, чтобы кто-то или что-то сделало тебе больно. Обещаю. Прошу, поверь мне.

Трана перестала дрожать.

– Да.

Когда я встала, она покорно прошла за мной в дверь с бронзовыми панелями, на которых был выгравирован дымчатый можжевельник.

В пещере после моего ухода ничего не изменилось, люк остался открытым. Пришлось лишь снова заполнить маслом и зажечь лампы и потратить немного времени на уговоры Траны, чтобы она вошла в пещеру. Но с ней я всегда была терпелива, и с моим-то характером это давалось мне без труда. Возможно, это потому, что она безоговорочно мне доверяла. Или потому, что, глядя на нее, я всякий раз вспоминала ее тезку – дочку Нумина, Трану. Она была сильной и одновременно хрупкой, и она нуждалась во мне.

– Где ты жила до того, как мой отец привел тебя сюда? – спросила я, когда Трана с опаской проходила мимо машины памяти.

– Не знаю. – Трана склонила голову и опустила хвост. – Не помню. Темно, а потом он. Хотел, чтобы я не двигалась. И слушалась.

Я погладила ее по голове, а потом почесала за ушами и за рогами, как она любила. Трана прислонилась головой к моей ноге. Похоже, она, как и Мэфи, не знала, откуда пришла. Возможно, где-то в зашифрованных записях отца упоминается о том, где он ее взял. Если бы я нашла ответ на этот вопрос, это указало бы путь к пониманию того, принадлежим мы с Йовисом к Аланге или все-таки нет. А если да, то как и зачем она была создана. Почему сейчас, а не раньше? Отец действительно искал способы остановить Алангу? Если да, то что это за способы?

Я спустилась по лестнице. Трана, в отличие от Мэфи, не могла последовать за мной и залегла у края люка, приготовившись спрыгнуть вниз, как только мне потребуется ее помощь.

При свете лампы я осмотрела пещеру. Полки, которые я приметила в первый раз, были усыпаны осколками глиняных фляг и стеклянных бутылей. Я взяла один и понюхала. Запах был сладковатый, с примесью меди, как у той жидкости во флягах возле машины памяти. Может, отец перебил все, что стояло на этих полках, а может, тот монстр, когда пробудился и увидел меня, или Йовис, когда сотряс пещеру своей магией. Я раздраженно забросила осколок обратно на полку – теперь не узнать. На этих разбитых флягах не было ярлыков или каких-нибудь меток на пробках, никаких указаний.

Стоит ли начинать пить воспоминания, если нет ни одной подсказки об их содержании?

Но с другой стороны, один раз я уже это сделала.

Я решила осмотреть остальную часть пещеры и повыше подняла лампу. У отца были причины скрывать ото всех это место. Возможно, все дело было в глиняных флягах, но, пока я освещала темные сырые стены, во мне крепло чувство, что пещера хранит и другие секреты.

И я нашла меч.

Из стены напротив полок торчал металлический шип, а на нем висел на цепи меч в ножнах. Среди вещей отца он был совсем не к месту. Ученый, знаток магии осколков, старик с проницательным взглядом и дурным характером – вот кем был мой отец. Я не могла представить его с мечом в руках даже в молодые годы. Единственным оружием отца был его посох.

В представлении «Восстание Феникса» первый Сукай победил Алангу с помощью магического меча. Актеры всегда очень драматично исполняли эту сцену: Ийлан Сукай поднимал свой меч, и вся Аланга валилась с ног. Я всегда думала, что это как-то слишком уж легко.

Но теперь, стоя с лампой в руке в пещере, которая находилась еще под одной пещерой под дворцом, я начала в этом сомневаться.

Если Йовис прав и мы с ним принадлежим к Аланге, что это значит для меня?

Я с опаской подошла ближе к стене. Возможно, мне вообще не следовало к ней приближаться, но я подумала, что как-то глупо бояться меча. Что он может сделать? Спрыгнет со стены и нападет на меня? Но опять же, что я знала о магии, которая одолела Алангу? Из спектакля «Восстание Феникса» было трудно что-то понять. Его играли, чтобы прославить династию Сукай и подчеркнуть опасность Аланги, а не чтобы рассказать зрителям, как с ней справиться.

До меня долетел звук шагов Траны.

Теперь я могла хорошо рассмотреть потертые кожаные ножны и обмотанную потрепанным шнуром рукоятку меча. На ножнах были выбиты языки пламени и феникс ближе к рукоятке. Просто старый меч. Бояться нечего. Задержав дыхание, я протянула руку. Кровь громко стучала в ушах.

Ножны были холодными на ощупь. Ни огня с небес, ни внезапной мучительной смерти, ни даже легкого покалывания. Мне хотелось смеяться. Конечно же, меч так не действует. «Восстание Феникса» – глупая пьеса, выдуманная автором, который давным-давно умер. Возможно, этот меч – семейная реликвия, часть прошлого династии Сукай.

Я пробежала пальцами по ножнам до рукоятки. Ничего не изменилось. Осмелев, приподняла меч и сняла его со стены. Он оказался легче, чем я ожидала. Хотя я сама не знала, чего ждать, потому что до этого ни разу не держала меч в руках. Но с ножами я была знакома, и они точно были тяжелыми. А этот меч… от него ощущения были иными.

Я немного вытащила его из ножен. Клинок был белым, но не ярким и блестящим, как сталь, а похожим на тонкие фарфоровые чашки, которыми так дорожил мой отец. Ближе к острию становился почти прозрачным.

Кто сделал этот меч и из чего?

Возможно, история «Восстания Феникса» не была выдумкой. Возможно, чтобы убить Алангу, достаточно поднять этот меч к небу. Тут я начала выплывать из своих глубин и вернула меч в ножны до того, как меня одолел соблазн прикоснуться к клинку или, что еще хуже, замахнуться им, вообразив себя древним воином.

Меня ждала работа.

Я повесила меч на плечо и поднялась по лестнице обратно.

Решила, что сделаю остановки на Рие, Нефилану, Хуалин-Оре и Гэлунге. В пути между островами будет достаточно времени на исследования и чтение. Продолжать спускаться в пещеру отца я не могла, но могла взять с собой часть того, что он там хранил.

Как только я выбралась из люка, Трана сразу принялась вертеться у меня в ногах. Она морщила лоб и таращила глаза так, что я могла увидеть ее белки.

– Пора уходить?

Книги в лаборатории отца притягивали меня, это тихое место подходило мне больше, чем шумный дворец наверху.

– Я слышала звук в тоннеле, – сказала Трана и сразу привлекла мое внимание. – Пока ты была в пещере.

– Какой звук?

– Не знаю. – Трана пожала плечами. – Очень тихий. Далеко.

Я стиснула зубы. Йовис. Может этот человек хоть ненадолго оставить меня в покое? Впрочем, он прав. Надо составить расписание посещений моих запертых комнат. Нельзя ожидать от нового управителя, что она со всем справится, а у нас скоро будет наплыв посетителей.

Теперь я понимала, почему отец распустил большинство слуг и передал управление конструкциям. Ему столько всего надо было сделать, а он был единственным, кто мог ставить эксперименты в подземной лаборатории и кто владел магией осколков.

– Нам еще надо будет сюда вернуться, – сказала я Тране.

Она прижалась к моей ноге, но возражать не стала.

Трана была права – из тоннелей доносилось слабое эхо какого-то далекого грохота.

О том, что меч так и висит у меня на плече, я вспомнила только у двери с дымчатым можжевельником – он был таким легким, что я совсем о нем забыла. Надо было оставить его в лаборатории вместе с книгами отца. Но возвращаться было слишком поздно.

Теперь приглушенный грохот превратился в отчетливый и непрерывный стук.

Раскрасневшаяся, я прошагала через комнату осколков и по-прежнему с поднятой лампой в руке рывком распахнула дверь.

– Что еще…

Все резкие слова, что я собиралась сказать, умерли у меня на губах. Это был не Йовис. Он действительно взял выходной. Это была Икануй, а по бокам от нее стояли два стражника, которых я оставила на пороге комнаты. Управитель, приподняв бровь, скользнула взглядом по торчащей из-за моего плеча рукояти меча, но не отступила назад и, судя по виду, не чувствовала за собой никакой вины. Да, она не была бесхребетной.

– Ваше высочество. – Икануй склонила голову.

– О, прости…

С каких пор император извиняется? Я почувствовала, что покраснела еще больше, но уже по совсем другой причине.

– Я подумала… Впрочем, не важно.

– Вас непросто найти в случае необходимости, ваше высочество.

Икануй выбрала нейтральный тон, явно чтобы меня не разозлить, а мое чувство стыда от этого только усилилось. Я решила, что, когда в следующий раз пойду в подземную лабораторию отца, подопру дверь в комнату осколков, а Трану оставлю сторожить на пороге. Так Икануй в случае надобности будет легко получить ко мне доступ. Мой отец ни перед кем не держал ответ, но я должна это изменить, и не важно, нравится мне это или нет.

– Какое-то неотложное дело?

Управитель выше подняла голову:

– Конструкции в северо-восточных областях Империи организовались, ваше высочество.

В моей груди начал зарождаться страх. Конструкция Лазутчик была одной из них?

– До какой степени организовались?

– Я бы не стала использовать слово «армия», но они захватили два небольших острова к юго-западу от Маилы. И возможно, уже готовятся захватить следующий.

8
Йовис

Императорский остров

Филин не убирала кинжала от поясницы торговки, а проходившие мимо нас люди то ли не замечали этого, то ли делали вид, что не замечали.

Паника схватила меня за горло и начала потихоньку сжимать. Пришлось сглотнуть, чтобы как-то от нее избавиться.

Торговка что-нибудь ей сказала? Что известно Филин обо мне и данных мной клятвах? Успела узнать что-то, о чем сможет рассказать императору?

Я непроизвольно шагнул вперед и услышал низкий рык Мэфи.

Пришлось попросить:

– Не трогай ее.

– А твой питомец подрос, – заметила Филин, бросив взгляд на Мэфи. Видно, не забыла, как он еще совсем мелким цапнул ее за ногу. – Интересно, как тебе удалось так высоко взлететь?

Я прикинулся, будто мне плевать на все на свете, и старался не думать о приставленном к спине торговки кинжале и о письме во внутреннем кармане моего мундира.

– Ну если очень постараться и поверить в себя, можно достичь любых высот.

– О, я и забыла, что ты считаешь себя весельчаком. Йовис, карманный контрабандист императора, – растягивая слова, сказала Филин, а ее взгляд тем временем скользил по моему мундиру с пуговицами в виде хризантем, по медальону капитана Императорской гвардии и золотому поясу.

– Послушай, у меня есть деньги для Кафры. – Я бросил Филин кошелек, который, по счастью, наполнил утром, и она поймала его свободной рукой. – Это с лихвой покроет остаток моего долга. Больше меня с Кафрой ничего не связывает, и на Иоф Карн я больше не работаю.

Филин заглянула в кошелек, сунула его в карман, но кинжал от спины торговки не убрала.

– Это Кафре решать, а никак не тебе.

Неужели Филин так и будет преследовать меня, куда бы я ни отправился? Я-то думал, что сбросил ее с хвоста, что Иоф Карн не осмелятся напасть на меня в самом сердце Империи.

У меня начали гудеть кости. Восприятие воды обострилось до такой степени, что я чувствовал всю влагу на улице: пар в воздухе, кипящую в котелках воду и ту, которая скопилась между булыжниками мостовой. Котелок, который стоял ближе всех к Филин, был до краев наполнен кипятком.

Я – капитан Императорской гвардии, и Мэфи рядом со мной. Я больше не какой-то своевольный и непокорный контрабандист.

– Возможно, в моем случае ему придется сделать исключение.

Филин, видимо, почувствовала угрозу в моем голосе и потянулась свободной рукой к пристегнутому к лодыжке второму кинжалу.

Да, она была быстрой, но я оказался быстрее – просто топнул ногой, и котелок, что стоял на огне рядом с ней, подпрыгнул на месте, выплеснув кипяток на ногу и левую руку Филин.

Этого оказалось достаточно. Филин выронила кинжал и зашипела от боли. Еще до того как она успела изменить позицию, я зашел за прилавок и подсек ее своей дубинкой.

Торговка отскочила с пути падающей Филин. Несколько любопытных прохожих сбавили шаг, я махнул им, чтобы шли дальше. Меня послушались, но тут главную роль сыграла моя униформа.

Я поднес конец дубинки к лицу Филин:

– Вздумаешь угрожать кому-то из тех, кого я знаю, будешь преследовать меня или пошлешь кого-то вместо себя, клянусь всеми известными мне островами, я тебя прикончу.

Что удивительно, я говорил все это вполне серьезно. Я убивал, только если понимал, что без этого не обойтись, но я приличный кусок жизни пробегал от Иоф Карн и столько лет их боялся, что теперь решил – с меня хватит.

– Я вернул то, что Кафра хотел за свою лодку, так что мы квиты и нас больше ничего не связывает.

Филин подняла руку и мягко отвела мою дубинку от своего лица.

– Я тебя услышала, и я тебя поняла, – сказала она и, крякнув, встала на ноги. – Вообще-то, я надеялась, что неверно запомнила, на что ты способен. Одно дело рассказывать Кафре о том, что произошло, другое – испытать это на себе. Ты знаешь, каким он бывает. Если зациклится на чем-то, сразу начинает просчитывать способы, как это получить.

Да, Кафру я знал. Он давал мне одно задание за другим и всякий раз находил повод сказать, что я все сделал не совсем так, как он хотел, и поэтому я все еще у него в долгу.

– И в этот раз это я. Снова.

– По правде говоря, да. Раньше ты был превосходным контрабандистом, а сейчас стал еще лучше. Теперь ты для нас – огромное приобретение, и не только из-за твоих способностей. Теперь ты состоишь на службе у императора, и ты один из ее самых высокопоставленных придворных.

О, Бескрайнее море, неужто Иоф Карн хотят, чтобы я и для них тоже шпионил?

Я переглянулся с торговкой, она только плечами пожала. Понятно, помощи от нее ждать нечего.

– И что Иоф Карн может предложить мне взамен? Как ты сама сказала, я один из самых высокопоставленных придворных императора. Чего ради мне связываться с преступной организацией?

– Иоф Карн может много чего предложить, – продолжала Филин. Если она и заметила, что я раздражен, ее это не отпугнуло. – У нас обширная контрабандная сеть, мы способны достать товар, который для других недоступен. Даже для императора.

– Меня не интересуют контрабандные товары, – сухо сказал я. – Кроме того, если я такой превосходный контрабандист, что мне мешает добыть их самому?

Филин пожала плечами и стряхнула грязь со своей кожаной одежды.

– Ты, похоже, сейчас немного занят. И на данный момент контрабандные товары тебя не интересуют. Но на будущее я бы на твоем месте не стала зарекаться.

И что мне было на это ответить? Что я оставил ту жизнь позади? Что теперь все изменилось? Что я уже не тот, кого она когда-то знала? Я бы почувствовал себя глупо, если бы произнес что-то из этого вслух.

Поэтому я просто признался:

– Я устал.

Филин приподняла бровь.

– Устал от того, что ты повсюду меня преследуешь, устал от тебя бегать, устал драться с тобой и с твоими прихвостнями. Я долго был связан с Иоф Карн, настолько долго, что знаю, как их развалить. Если Кафра не хочет, чтобы я поделился этой информацией с императором, пусть оставит меня в покое.

– Это угроза?

Я кивнул в сторону торговки:

– Угроза в ответ на угрозу моему другу.

– Видно, тебе очень нравится парной хлеб.

– Мне очень нравится охранять мир и покой на улицах столицы Империи, – парировал я. – С тобой-то что не так? Я не хочу видеть, как люди гибнут ни за что. Это так трудно понять? А теперь убирайся с глаз моих, и побыстрее.

Мэфи поравнялся со мной и ощерился, как будто хотел напомнить Филин, что у него есть зубы, и с того раза, как он ее куснул, они стали значительно крупнее.

– Ладно, – сказала Филин и попятилась из палатки. – Только, Йовис, если вдруг передумаешь, ты знаешь, где нас искать.

После этого она исчезла на улицах Императорского острова, как туман под лучами яркого солнца.

– У тебя много странных друзей, – слегка подрагивающим голосом заметила торговка и, повернувшись к своим горшкам, стала накрывать их крышками, которые послетали из-за моей злости на Филин.

Оглядев близлежащие улицы и убедившись, что опасность миновала и никто не смотрит в нашу сторону, я достал из внутреннего кармана мундира письмо и под прикрытием навеса над прилавком передал торговке. Она, даже не взглянув, сунула его под кувшин с дрожжевой закваской.

– Я бы не назвал ее другом, скорее она хвост, от которого никак не избавиться.

Торговка не среагировала на мои слова, просто достала из-под кувшина второй сложенный кусок пергамента и протянула мне.

– У меня для тебя тоже кое-что есть. – После недолгих раздумий она взяла с подноса две горячие булочки. – И вот еще возьми. Спасибо тебе.

Я навлек на нее опасность, она не должна была меня благодарить, но в животе урчало, а кошелек я отдал Филин, поэтому я взял у торговки булочки и передал одну Мэфи. Булочка исчезла в мгновение ока – с таким же успехом я мог закинуть ее в бездонный колодец.

Я затолкал письмо в карман. Приятных вестей в нем точно не было. Скорее всего, очередные инструкции. И что им теперь от меня надо?

Но на улице все равно письмо не прочитать, так что я перестал попусту ломать голову.

– Ты уж прости, что так получилось, – обратился я к Мэфи, когда мы на обратном пути снова проходили мимо лавок с едой. – Добудем тебе что-нибудь вкусное в кухнях дворца.

Мэфи на ходу потерся плечом о мою ногу – так он обычно без лишних слов давал мне знать, что извинения приняты.

Когда мы прошли за ворота дворца, заморосил мелкий дождь. Лин перестроила зал Вечного мира, чтобы в него могли заселиться ее придворные, включая меня. Икануй уже заселилась, но большинство комнат пока пустовало. Я проскользнул в ту, которую Лин выделила для меня, и закрыл за собой дверь. Мне еще не приходилось жить в таких просторных помещениях, а моя лодка, которая все еще стояла в гавани, по сравнению с моим новым жилищем и вовсе была малюткой. После прибытия на Императорский остров я пару раз выходил в море, но этого, конечно, было мало, все-таки она была моим домом, и я по ней тосковал. А комната в зале Вечного мира была не просто чересчур большой для меня, но какой-то слишком уж тихой и спокойной.

Письмо, которое передала мне торговка, не было запечатано. Я развернул пергамент, сел за стол и начал его расшифровывать. На первый взгляд в письме шла речь о начале влажного сезона, об улове рыбы, о друзьях семьи. Любой, кто захотел бы его прочитать, решил бы, что это письмо от кого-то из моих родственников с Анау.

Я выудил из письма все подходящие для моей ситуации слова и записал их на отдельном листке, потом проморгался и прочитал то, что получилось.

Безосколочные перехватывали поставки орехов каро в сердце Империи. Скорее всего, это идея Ранами и Джио. Как только станет ясно, что Императорский и окружающие его острова недополучают орехи, губернаторы начнут жаловаться императору. В середине влажного сезона болотный кашель распространяется повсюду и не щадит никого. Единственное лекарство от этой заразы – масло орехов каро.

Если император не сможет обеспечить поток торговли орехами, она утратит доверие губернаторов. А так как ее положение и без того шаткое, Безосколочное меньшинство сможет раскачать ситуацию еще больше, и она сама отречется от престола.

Мне все это не нравилось, ведь я был в самой гуще событий и якобы поддерживал императора.

Я вернулся к своим записям. Это была не просто новая информация о планах безосколочных. Джио знал о происходящем во дворце, о бесчисленных запертых комнатах, о том, что Лин и ее покойный отец проводили там по многу часов.

«У Лин есть меч с белым клинком, – говорилось в письме. – Найди его и укради».