Текст книги "В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая"

При этом солёные брызги – результат столкновения волн с моим немаленьким телом – летят в лицо, щекотно. Я лежу на спине совершенно голый: «А чего стесняться-то? На меня смотрят только Бог-Солнце, Разумный Океан да вечные скалы».

Подумав об этом, ощущаю тем не менее, что за мною всё же кто-то наблюдает. Встрепенулся, а руки стыдливо потянулись к нижней части тела: «А, это ты? Привет-привет». На мокрой «голове бегемота» сидит большая чайка – серая, в белой шапочке, розовые лапы и мощный клюв, маленькие чёрные бусинки глаз неотрывно-оценивающе смотрят куда-то внутрь меня.

Теперь-то я точно знаю, что это не просто чайка – это мой Ангел-хранитель, защитник и учитель одновременно. А что её стесняться-то, она всё про меня знает: «Смотри-смотри, спасибо, что всегда рядом!»

Кладу спокойно голову в мокрую взвесь пены и песка и тут же ощущаю, как на меня накатывает тёплая, вязкая и сладкая истома, растекаясь по всему телу.

На голубом небе облаками медленно проплывают сегодняшние школьные истории, растворяясь постепенно в ярком солнечном свете. При этом острые «иголочки и крючочки» в моём сердце тоже пропадают, а на их место проникает бриллиантовое солнечное тепло.

От избытка нахлынувшего счастья и яркого солнца глаза самопроизвольно закрываются, а когда снова открываются, я ощущаю себя дома лежащим на двух подушках, руки по-прежнему на животе, под пупком, темно. Голова не болит, и нос вроде неплохо дышит. Да, какой содержательный сон, встану и сразу запишу, чтобы не забыть.

Ну да, ну да, сегодня же праздник: «А вот ехать в город или нет? Мы ведь хотели погулять по городу, сходить в океанариум и на очередное занятие йогой. Вроде сон пошёл на пользу, чувствую себя гораздо лучше. А что если спросить?»

Тихонечко сажусь на кровати, включаю светильник на тумбочке и достаю из верхнего ящика маятник. Грею его минутку в руках и задаю вопрос: «Маятничек, скажи, пожалуйста, мне ехать сегодня в город?»

Медяха на ниточке висит несколько мгновений без движения, а потом раскручивается по часовой стрелке, увеличивая амплитуду и поблёскивая в свете ночника, однозначно говоря: «Да, конечно».

«Ладно, хорошо, а нам ехать на весь день?» – задаю следующий вопрос маятнику На этот раз ему понадобилось меньше времени на размышление, и он утвердительно летит по часовой стрелке, подтверждая: «Да, не сомневайся».

«Всё, решено. Едем!» Зачем спрашивал? И так всё ясно, и мы едем на весь день.

Без сомнения, этот день становится лучшим для меня за последние полгода.

Сказка про то, как я писал сказку

Жили-были старик со старухой. Вот и говорит как-то старик старухе: «Поди-ка, старуха, по амбару помети, по сусеку поскреби, не наскребёшь ли муки на колобок?..»

Фрагмент русской народной сказки «Колобок»

Удивительное дело, когда пишу новую главу, всё мое существо подчинено одной задаче – её рождению. Конечно, этому предшествует зачатие – приходит тема. Как? Да масса вариантов: подсказка в виде случайно услышанной фразы, озарение, текст, попавшийся на глаза, и так далее. А дальше созревание и рождение плода.

Иногда произведение рождается очень быстро, за пару часов. Такие тексты редко приходится править: расставил дополнительные запятые, и можно вставлять детище в книжку. А иногда приходится применять родовспоможение, а это может затянуться на неделю-полторы или даже две. Вот и предыдущий текст рождался непросто и долго.

Но когда произведение наконец родилось, зачитано музе и основному критику, правлено, а потом подшито к основному массиву в душе образуется щемящее чувство пустоты. Ну то есть организм-то уже готов к новому вынашиванию и рождению, а зачатие ещё не наступило.

Слава богу, такие периоды бесплодия у меня не продолжительны, вот и сейчас тема пришла неожиданно быстро, кто-то из близких говорит по телефону: «А попробуй написать сказку».

Вот, здорово, такая мысль раньше не посещала меня. Очень интересно, буду пробовать. Ну что же, для зачатия почва подготовлена, но, чтобы оно действительно свершилось и плод начал развиваться, нужен второй важный участник процесса – главный герой, в данном случае – сказки. Да, с ним хуже: маюсь уже третий день – героя нет!

И вот, возвращаюсь третьего дня с работы домой, а на обеденном столе в большой комнате стоит странноватого вида кукла, да-да, именно кукла. На вопрос: «Откуда она у нас?» – получаю ответ жены: «Подарок от группы на Восьмое марта!»

Вот оно что, беру куклу в руки, внимательно осматриваю всю: как прикреплены волосы, как нарисовано лицо, сшито платьице, залезаю под юбку: да, сделано всё хорошо, качественно. Дорогая, наверное, кукла. С левой ручки снимаю бирку привязанную золотистой ниточкой, и пытаюсь прочесть. Без очков бесполезно, но к ним ещё лупа позволяет разобрать следующий микроскопический текст: «Кукла фарфоров.

202/115-45. Размер: 30,5 см. Целовашка – девочка в пёстром платье. Страна произв.: Китай. Материал: фарфор, синтетич. волокно. Товар сертифицирован. ГОСТ 25779-90».

Ладно, предположим, она и будет моим героем, но для сказки этого мало. Ведь в любой народной сказке, как в «Колобке», например, вы же знаете – должен быть сюжет. А он обязательно состоит из: завязки, и тут без слов «Жили-были!..» не обойтись; развития в виде приключений героя или группы героев; кульминации, то есть концентрации всей энергетики повествования, и логичного её разрешения. Я уж не говорю о таком важнейшем атрибуте сказки, как «мораль», без неё сказка не сказка и басня не… понятно.

Ещё одним важнейшим преимуществом русских сказок, и это общепризнанный факт, является их общий позитив, оптимизм и юмор. Даже если Колобка съели, то животному, то есть голодной лисе, это пошло на пользу, зверюшек мы любим и подкармливаем, а то, что у бабки с дедкой в сусеках уже ничего не осталось, так, может, им соседи помогут или, точно, – Бог пошлёт.

А вот возьмите почитайте немецкие народные сказки – это же ужас, всё про чудищ каких-то, лесных монстров. Читать это своим детям я не решился, уж лучше наш позитив про Иванушку, Колобка или Бабу-ягу. Ну да ладно – это лирическое отступление.

Однако что делать с сюжетом, я пока не знаю, но, может, как-то вырубится само? А значит, вернёмся к герою.

Интересно, а почему я издалека определил, что у куклы странный вид? Так, вроде кукла как кукла: розовое фарфоровое личико, рыжие волосики, заплетённые в две жиденькие косички, свисающие по плечам, длинная до пола зелёная многослойная юбка и зелёная бархатная жилетка на белоснежной блузке с вышитыми розочками на воротнике.

Ну конечно! Странность в позе и выражении лица. Кукла стоит с закрытыми глазами, на цыпочках, манерно вытянув шею и розовый фарфоровый подбородочек вверх и вперёд. Только из текста на бирочке становится понятной эта поза – кукла ждёт поцелуя, она – Целовашка.

Ставлю её снова на стол: «Точно. Решено, вот она, моя будущая героиня – кукла Целовашка».

«Стоп-стоп, как это решено? А меня кто-нибудь спросил? Может, я не хочу быть героиней какой-то там сказки!» – слышу я характерный для мультяшных героев семидесятых годов кукольный голосок.

«Кто это там вякает? – подумал я, подняв голову от планшета, и увидел возмущённое маленькое фарфоровое личико. – Это ты со мной так разговариваешь, кукла?»

«А что? Если уж я почти целый день член твоей семьи, то с моим мнением надо считаться!» – веско ответило фарфоровое личико, при этом поза куклы резко изменилась. Из манерно-блаженной в ожидании поцелуя она трансформировалась в решительную девчонку готовую дать отпор. Её глаза, которые оказались изумрудно-зелёными, гневно округлились, а маленькие ручки сжались в кулачки.

«Ну ладно, не гневайся! Ты же не против? Может, с моей помощью войдёшь в историю? – смягчаюсь я. – Давай вместе писать, будешь соавтором!»

«Конечно, я согласна! – кивает Целовашка, при этом поза её подобрела, изумрудные глазки засверкали задорным разрешающим сигналом светофора, кулачки разжались. – Давай целуй, соавтор, – я даром, что ли, так стою с даты изготовления? – и начали писать», – решительность сказанных слов была моментально подкреплена «бирочной» позой ожидания целования.

Делать нечего, я снова беру Целовашку в руки и чмокаю в фарфоровую щёчку, ещё чуть пахнущую руками китайской упаковщицы.

Глупость полная! Со стороны сие смотрится, наверное, очень глупо – взрослый дяденька, а вообще-то дедушка – целует куклу. Но делать нечего, дело сделано. Целовашка покровительственно улыбается и констатирует: «Ну вот, союз закреплён, ты пиши, а я буду давать тебе ценные указания».

«Оп-па, какие указания? А как насчёт равноправия соавторов? И потом, кто-то говорил про членство в моей семье!» – удивляюсь я.

«Слушай, не смеши! – язвит Целовашка, снова заняв отпорную позицию, и продолжает: – Чтобы было понятно сразу – я тебе не ровня. Это только на этот раз мне немного не повезло стать китайской куклой и попасть к тебе в семью. Но раньше… Я как-нибудь тебе расскажу, куклой каких царственных особ я была. Я горда своим аристократическим происхождением, поэтому помалкивай и пиши!»

Я явно ошарашен сказанным, но собираюсь и не менее веско и безапелляционно заявляю: «А как тебе, гордая царственная кукла, перспектива через минуту оказаться в мусорном контейнере у подъезда, где ты будешь выстраивать аристократические отношения с перегоревшими лампочками, грязными полиэтиленовыми пакетами и банановой кожурой?»

«Да ладно, ладно, что ты разнервничался, я же пошутила!» – боязливо улыбается Целовашка, озираясь по сторонам, явно ища, за что бы ухватиться в случае реализации моей угрозы.

«Как известно, в каждой шутке есть доля шутки. В общем, так: если хочешь жить дружно и долго, давай работать нормально. Нет? По твоей аристократической гордости скучает кожура!»

«Ну, всё-всё, я же сказала, что пошутила. Нервный народ – эти творческие люди!» – вздыхает Целовашка, и её тельце чуть расслабляется.

Но меня эти примирительные слова не успокаивают, я сильно возмущён наглостью своей будущей героини: «Надо же, какая-то обыкновенная китайская кукла, а гордыни в тебе немерено – мне, человеку, пытаешься давать указания!» – с вызовом говорю я, считая, что точка в споре этой фразой поставлена.

Но оказывается, что я ошибся.

Целовашка, всем своим видом продемонстрировав, что полностью успокоилась, глубоко вздохнула и с холодным выражением изумрудных глаз и металлом в голосе произносит: «Вот вы, люди, думаете, что только единственные духовные существа на Земле, только у вас есть Душа. Так вот знай, у нас, Кукол, Душа тоже есть! Посмотри в мои глаза, и ты увидишь в них свою собственную гордыню, человек! Ну а теперь можешь отправить меня к кожуре, возможно, моя миссия в этом воплощении как раз открыть тебе глаза и пострадать за правду!»

Я сильно удивлён, обескуражен и примирительно киваю: «Ладно, Целовашка! Действительно, хватит ругаться. Давай работать, и для начала расскажи мне о себе».

В этот момент по позе куклы становится понятным, что мир заключён, она полностью удовлетворена полученным эффектом, а мне подумалось: «Век живи – век учись! Вот, пожалуй, и у куклы надо поучиться искусству полемики, да и в целом уму-разуму!»

Фарфоровое личико Целовашки расплывается в вальяжно-повествовательной улыбке, глазки закатываются в натяжной потолок, ручки складываются в бантик на груди, а правая ножка в чёрной эффектной туфельке решительно выступает вперёд – она начинает рассказ: «В этот раз я родилась одиннадцатого ноября одиннадцатого года, в городе Харбине. Недалеко от парка имени Сталина, что на берегу реки Сунгари, на маленькой, семейной фабрике игрушек. В этот же день, но с разницей в несколько часов, родилось ещё сто двадцать пять моих сестёр-близняшек, но с совершенно разными характерами. Как известно, родину и родителей не выбирают, и поэтому я очень благодарна этой маленькой фабрике, которая дала мне жизнь в этот раз. По-другому, наверное, и не могло произойти, ведь сейчас подавляющее число нашего кукольного народа рождается именно в Китае. Правда, во мне течёт ещё и еврейская кровь. Да-да, не удивляйся – меня сделали по образу израильской куклы Сары, кстати, рыжие волосы и нос горбинкой – это от моего папы, художника из Хайфы».

«Ух ты, интересно! – останавливаю я её рассказ. – А как ты попала сюда, во Владивосток?»

«Да очень просто. Целую партию игрушек – девочек, мальчиков, медведей, тигров, Чебурашек, в том числе и мою семью, – закупил для России бизнесмен из Самары. Только несколько моих младших сестёр остались в Китае, и они были выставлены для продажи в магазине при фабрике. Ещё три куклы вместе со мной попали в магазин во Владивостоке, а все остальные уехали в Москву и Ростов. Я, конечно, скучаю по ним, но такова уж наша кукольная судьба – расставание неизбежно, ведь по несколько штук нас в семью не покупают! – Глазки Целовашки на мгновение увлажняются, но тут же снова сверкают интересом. – Ну, что тебе ещё рассказать?»

«Здорово! Очень интересная история. А знаешь, меня сейчас мучает важный вопрос: а почему мы с тобой разговариваем? Почему вообще это возможно? Ведь раньше у меня никогда не было такого опыта. Боюсь, что, если кто-нибудь узнает о таких наших разговорах, меня могут упечь в психушку!»

«Не волнуйся. Ну, то есть, конечно, могут упечь, но это же сказка, а сказка, как известно, ложь. А не надо волноваться потому, что ты не псих и раньше умел разговаривать с куклами, в детстве. Ты же помнишь своего любимого петуха из папье-маше?»

«Ну да. Даже фотография есть такая, где я стою радом с ним, и что?»

«А то, что этот петух тоже я. Наша кукольная жизнь, к сожалению, очень короткая. Когда вы, люди, вырастаете, нас часто на самом деле отправляют к кожуре. Так вот, когда я была петухом, мы с тобой постоянно разговаривали, мы были друзьями».

«Как это? Ничего себе. А я этого не помню. Только фотография действительно есть. Подожди, это значит… ты хочешь сказать, что я снова впадаю в детство, – не рановато ли, вроде я не старый ещё. Стоп-стоп, и вот!.. Ты же говорила, что в прошлых жизнях была куклой царственных особ? А как же я и фото?»

«Да, во-первых, действительно, ты начал впадать в детство. Так этому радоваться надо, а не горевать! И твой возраст тут ни при чём. Просто как было бы хорошо, если бы вы, люди, человеки, всегда в Душе оставались детьми, и жить вам было бы на этом свете гораздо проще. А во-вторых, про царственных особ абсолютная правда, но придётся признать: с тобой я уже второй раз. Кстати, именно в прошлом году, когда ты наметил и описал свой путь из жопы, на Учёном Совете было принято решение направить меня снова к тебе. Поэтому я надеюсь, мы с тобой теперь не только соавторы, но и снова друзья!»

«Как же? Что же ты сразу?.. Почему не сказала сразу? Я же мог тебя действительно отправить к лампочкам и кожуре».

«Мог, но это был бы твой выбор, и о детстве пришлось бы на время забыть! Ладно, всё сложилось хорошо. Ну а пока мне пора спать, что-то я устала. Только давай договоримся о правилах: если ты почувствуешь потребность поиграть, именно потребность, понимаешь, проистекающую изнутри, из глубины Души, непреодолимую потребность, вспомни, как в детстве, – я сразу почувствую это и буду готова разговаривать с тобой даже на расстоянии. А пока – до свидания, я жду новой встречи с тобой». – Сказав последнюю фразу, Целовашка глубоко вздохнула и замерла в бирочной позе.

– Ты о чём задумался? – слышу я голос супруги. – Салат готов, садись ужинать!

– Да-да! Нет, всё нормально. Конечно, сажусь. Ты знаешь, что сейчас было? Я, наконец, нашёл свою героиню.

Разорванное ухо

Да! Я явно обескуражен и обрадован одновременно. Надо же, получить такого посланника – друга из далёкой страны под названием «Детство». Как неожиданно, но как вовремя, очень хочется погрузиться в воспоминания ещё глубже. Оттуда – из детства – приходит радость и любовь, ощущение чего-то огромного и непреходящего, появляется уверенность, которой сейчас иногда не хватает.

Однако мой посланник и проводник в детство, соавтор и, как оказалось, старый друг Целовашка стоит на столе неподвижно вот уже неделю. Какие бы я ни предпринимал действия, чтобы снова поговорить с ней, – всё безрезультатно. Я даже снова залезал к ней под юбку в поисках какого-нибудь механизма и ключика к нему. Но нет, кроме тряпичного тельца, одетого в белые панталоны и набитого синтепоном, я ничего интересного не нашёл – заводного механизма нет.

Резкие наклоны куклы и нажатия пальцем в область живота тоже не давали результата, кукла не хочет говорить.

Тогда пришла мысль: «А что если всё дело в том, что я слишком серьёзен? Я слишком погружён в свои взрослые мысли и заботы, но что с этим делать? Может, попробовать повпадать в детство? Целовашка что-то про это говорила!.. А как это?»

Вспомнился один из последних разговоров с детьми по Skype, когда их трёхлетний сын и наш внучок демонстрировал, как он замечательно ремонтирует краны в туалете пластмассовым гаечным ключом. Его глаза горели от счастья, он был так убедителен и абсолютно уверен в важности того, что он делает, до глубины души упоён своей игрой. Вот-вот, это именно то, о чём говорила Целовашка, – это именно те ощущения, которых мне сейчас недостаёт.

Погружённый в эти мысли, я вошёл в ванную и включил воду: чувствовалась усталость в теле после длинного и напряжённого рабочего дня. Надеюсь, тёплая ванна поможет расслабиться?

Для усиления эффекта насыпал морской соли, быстро стянул с себя единственный предмет туалета – китайские трусы из бамбукового волокна, бросил их на стиральную машину рядом и левой ногой стал интенсивно размешивать соль. Кристаллики тут же понеслись по часовой стрелке, увлекаемые мешалкой в одну человеческую ногу, и, быстро растворяясь, наполнили ванну живительной силой океана. Теперь ногу можно было выключить из процесса перемешивания и, оперевшись на неё, перенести внутрь и вторую.

Встав в ванну обеими ногами, обращаюсь к стеклянной полочке на стене с расставленными на ней важными банными принадлежностями, баночками и флакончиками. Кроме них, там ещё яркая пластмассовая ёмкость с надписью: «Мыльные пузыри». Знаете, на всех рынках нашей необъятной родины и в детских магазинах продаются такие баночки: в них мыльный раствор для пускания пузырей. И каждый мальчик или девочка, увидев её на прилавке, хватает маму или папу за руку и, как упрямый ослик, упираясь ножками в землю, начинает канючить: «Ну купи, ну купи!» А после того, как любящий родитель сжалится и всё же купит, ослик вообще отказывается идти дальше, пока не попускает немножко эти самые «мыльные пузыри».

«Да-да, я зачем-то купил её на таком рынке! – вспоминаю я. – А попускаю-ка я пузыри!» Эта мысль нравится и веселит.

Баночку с пузырями ставлю «на ход» и с наслаждением сажусь в ванну, ощутив тёплую, чуть обжигающую и очень приятную влагу, захлестнувшую тело. Возникает непреодолимая потребность громко крякнуть, что я и осуществляю тут же и с удовольствием.

Ванна! Это, несомненно, одно из удовольствий в жизни, которыми я часто себя балую: каждое утро, а иногда и вечером после работы.

Если в ней посидеть минут пятнадцать или даже полчаса, то получаешь сильный заряд бодрости утром или расслабляешься перед сном. Конечно, сидение в ванне сопровождается набором дополнительных развлекательных действий, как то: плескание водой для создания вихревых потоков, сопровождаемое непременным бульканьем, а также наблюдение и проверка элементарных законов физики. Так, например, закон Архимеда действует неизменно: объём воды, вытесняемый моим немаленьким телом, всегда равен его объёму и чаще всего почему-то выливается на пол. Вода при спускании закручивается обязательно против часовой стрелки, а если в этот поток запустить корабль в виде мыльной пены или ниточки, выдернутой из тех же трусов, то он неминуемо затягивается водоворотом и безвозвратно погибает в разбушевавшемся ванном океане.

Кстати, когда лет пять тому назад был в Австралии, я проделал аналогичный опыт там. Могу подтвердить: вода в Южном полушарии закручивается при сливании в противоположную сторону, то есть по часовой стрелке. Хотя не всегда.

А ещё пузырьки. Дело в том, что воздух, растворённый в воде в больших количествах, выделяется из неё и прикрепляется в виде мелких пузырьков к волосам на моём теле. «Ну, волосат, мой уважаемый читатель, что сделаешь?!» Так вот, если выждать несколько минут, чтобы таких пузырьков скопилось как можно больше, а потом быстро провести ладонями по ногам и животу, пузырьки срываются со своих мест и с чуть слышным шипением, наподобие открываемой бутылки кока-колы, всплывают на поверхность воды. Кайф!

Ну а потом надо затаиться для образования новых пузырьков и повторить предыдущую операцию, которая проходит с меньшей интенсивностью и звуковым оформлением, но с не меньшим удовольствием. Кстати, очень рекомендую своим волосатым читателям проводить такие опыты от трёх до пяти раз – дальше достичь интенсивного пузыре-образования уже не удаётся.

Так, в этот раз, насладившись пусканием пузырьков воздуха, решаю приступить к пусканию мыльных пузырей.

Для начала прочитываю инструкцию на баночке, которая приведена, видимо, для родителей, бабушек и дедушек, закостеневших в своей взрослости. Там написано буквально следующее: «Возьмите флакон “Мыльные пузыри” в левую руку и интенсивно встряхните его несколько раз для достижения однородности мыльного раствора. После чего правой рукой поверните крышку флакона против часовой стрелки для открывания. Осторожно и медленно извлеките шток с пузыреобразующими кольцами, прикреплённый к внутренней поверхности крышки флакона. Убедившись, что на пузыреобразующих кольцах присутствует мыльная плёнка, наберите в лёгкие как можно больше воздуха и дуньте на неё. Размер и частота образования мыльных пузырей определяется размером пузыреобразующих колец, количеством предварительно набранного в лёгкие воздуха, интенсивностью воздушного потока при выдувании воздуха, который, в свою очередь, определяется величиной отверстия, сложенного губами, и силой, накопленной в грудной клетке. Получайте удовольствие от образования разноцветных мыльных пузырей.

Рекомендации: пускайте пузыри при солнечной погоде для усиления визуального наслаждения.

Предостережения: рекомендовано для детей старше трёх лет; не допускается пить мыльный раствор; не допускается попадание мыльного раствора в глаза пускающего пузыри; интенсивное пускание пузырей с максимальным напряжением грудной клетки может привести к головокружению.

Противопоказания: индивидуальная непереносимость мыльного раствора в виде аллергических реакций».

«Да, содержательная инструкция, – вслух проговариваю я и добавляю: – Боже мой, как же дети пускают пузыри, не прочитывая инструкцию?»

Эта мысль веселит, и я тоже решаю сразу её нарушить, беру флакон в правую руку. Открываю его левой и лениво дую на мыльную плёнку.

От этого из колец вырос огромный пузырь, который, оторвавшись, медленно полетел в сторону пальцев ног, торчащих из воды, но, не долетев до них несколько сантиметров, коснулся поверхности воды и разлетелся брызгами пены в разные стороны.

Здорово! Буду ещё экспериментировать. И понеслось: я выдувал маленькие и большие пузыри. Они летели вверх в потолок и приземлялись мне на голову разлетаясь и покрывая лицо мелкими брызгами, парили прямо над поверхностью воды и, ударяясь об неё снова, подпрыгивали вверх, чтобы лопнуть. В итоге я погрузился в эту пузырьковую радость, не замечая времени.

«Как здорово! – вдруг слышу я знакомый мультяшный голос, вздрагиваю от неожиданности и вижу китайскую куклу на месте трусов. – Дорогой соавтор, вот именно сейчас ты по-настоящему впал в детство. Хочу напомнить: для того, чтобы со мной пообщаться, тебе совсем не надо было залезать мне под юбку!»

«О, как я рад, Целовашка, снова с тобой пообщаться! Я соскучился!»

«Хорошо, – говорит она торжествующе. – Давай пообщаемся, пока ты тут плаваешь. О чём ты хочешь поговорить?»

«Вот, мне очень важно вспомнить. В прошлый раз мы говорили про чёрно-белую фотографию с петухом. Я рассмотрел её более подробно. На ней я у стола, на котором стоит тот самый петух, то есть ты. Я одет в полосатую рубашку, застёгнутую до самой верхней пуговицы, и чёрные шортики. Тремя пальчиками правой руки я держу за хвост петуха. Ты знаешь, меня поразило очень серьёзное и взрослое лицо мальчика на фото. Из тех детских лет смотрят очень глубокие глаза человека, который всё уже знает про эту жизнь. Ну, это ладно. Больше меня заинтересовала фотография, приклеенная в альбоме рядом с первой. Кажется, что они почти одинаковы, из одной серии. Но при внимательном рассмотрении становится очевидным, что нет. Вторая фотография снята, видимо, через несколько дней после первой, на ней я также одет в полосатую рубашку и шортики, но без петуха. Но самое главное, на ней хорошо видно, что у меня разодрано левое ухо!»

«Да, ты прав, вторую картинку снимали через неделю после первой. Я это хорошо помню!»

«Да-да, ты знаешь, я специально позвонил маме в Москву и спросил, что это значит? Почему порвано ухо, как это произошло? К сожалению, она точно не помнит, говорит только, что ухо мне расцарапала какая-то девчонка из сада, и всё – без подробностей. Слушай, а может, ты помнишь? Расскажи!»

«Ну, конечно, помню. В тот вечер бабушка привела тебя домой из сада с разодранным и замазанным зелёнкой ухом. Ты был тихим, задумчивым и сначала неразговорчивым».

«Конечно! Я припоминаю, я тогда не плакал, я был растерян и удивлён, было обидно. Состояние того вечера сейчас вот вспомнилось, а что произошло, отчего ухо в зелёнке – в памяти не сохранилось!»

«Бабушка рассказала папе с мамой, что произошло, со слов воспитательницы. А уже потом, вечером, когда мы с тобой остались одни на время, ты мне всё подробно рассказал. Закрой глаза, ты всё сейчас увидишь и проживёшь!»

Я с готовностью закрываю глаза и сразу вижу себя в возрасте трёх с половиной лет, идущим с бабушкой за руку в детский сад. Ранняя осень, очень тепло на улице, я одет в уже знакомую белую с зелёными полосками рубашку и чёрные, сшитые мамой шортики, а также неизменные бежевые чулочки в рубчик. Настроение хорошее, я уже привык к саду, иду с удовольствием, там интересно, появились первые друзья, дружба с которыми, кстати, продолжится потом и в школе. Моё хорошее настроение передаётся и бабушке, понятно, ведь вести в сад весёлого внука лучше, чем упирающегося и ноющего «ослика».

Сейчас меня вполне достаточно довести до ворот садика, а дальше я сам с охотой бегу в расположение своей средней группы. Там уже бегают, веселятся, играют в песочнице, а некоторые стоят тихими обиженными на всю жизнь столбиками, мои соратники – одногруппники.

Родившись в этот раз на планете Земля неисправимым оптимистом и с самых первых дней жизни это всячески демонстрируя, я тут же присоединяюсь к радостно бегающей части соратников. Сильно погружаюсь в этот процесс и не сразу слышу веский голос воспитательницы: «Дети, строимся и идём в группу завтракать!»

Боже, как сложно сразу выйти из увлекательной игры, да ещё чтобы построиться. Зачем?

Но врождённая привычка подчиняться приказу делает своё дело, и я послушно пытаюсь понять, что значит сегодня «строимся». Это означает встать парами мальчик – девочка. Сегодня мне в пару достаётся обиженный столбик по имени Саша. Не могу понять: «Как у девочки может быть мальчишечье имя Саша или Валя, например. Ну ладно, потом разберусь!»

Беру Сашу за руку, она холодная и мокрая от слёз и соплей, которые она периодически вытирает кулачками. Строй двигается в группу, и у меня есть возможность разглядеть свою пару. Это новенькая девочка, которая ходит в сад только третий день, и всё время это обиженный, плачущий и сопливый столбик, но я уже говорил. Она на голову ниже меня, русые волосы туго заплетены розовыми лентами в пружинки косичек до плеч, одета в тёмно-синее коротенькое платьице с белым глухим воротничком и манжетиками, а также белые чулочки – чистюля, одним словом.

Старательно тащу свою пару за мокрую ладошку вместе со всем строем. Мне непонятно её поведение, как и мальчишечье имя, но всё это, а также постоянное всхлипывание и безрезультатные попытки выдернуть руку из моих мужских тисков не может испортить мне хорошее настроение.

Пришли в группу – всё, приказ выполнен, и я могу беспрепятственно идти играть с весёлыми соратниками.

Завтрак. Конечно, я животное разумное, оптимистичное и всеядное, но есть холодную манную кашу в виде блинчика не могу даже я. Вылавливаю молочные пенки из стакана с чуть сладким какао и выпиваю его с куском серого хлеба с маслом. Почти наелся, настроение по-прежнему хорошее.

Потом опять игра, занятие лепкой, где мною вылеплен грозный зелёный танк с чёрной пушкой, обед и ненавистный тихий час.

Правда, на этот раз особенно хорошее настроение и утренняя прогулка сделали своё дело – я ненадолго засыпаю. Ну а дальше ещё более приятный период дня – полдник и вечерняя прогулка, где можно будет ещё больше радостно побегать.

И вот мы оделись и высыпали на улицу. В руках у меня чёрный когда-то, поникший мячик – будет большой футбол. Но неожиданно передо мной на расстоянии вытянутой руки возникает Саша – моя утренняя пара, которая снова стоит, всхлипывает, обижается.

От избытка чувств, желая ими поделиться с бедной девчонкой, названной зачем-то мужским именем, я радостно кидаю ей мяч, крича: «Лови!» – и попадаю со всего размаху в подбородок.

Плохо надутый мяч снизу вверх обволакивает Сашино лицо целиком, на мгновение превращаясь в безглазую маску, а потом шлёпается на землю, оставив на её лице удивление и характерный футбольный рисунок красного цвета.

Вокруг нас с Сашей на мгновение воцаряется тишина, а потом я насколько возможно бодро говорю: «А чего не ловила?» – и наклоняюсь за мячом.

Уже выпрямляясь с ним в руках, чувствую острое жжение в районе левой щеки и вижу совершенно сухое, ни слезинки, искажённое от злости лицо Саши. Слышу её визг: «Дурак!» – и вижу правую руку, как потом оказалось, повторно летящую в сторону моей щеки и уха.

Через мгновение именно эта левая щека и ухо почему-то загораются острой болью и жжением, а по шее за воротник рубашки начинает стекать струйка какой-то горячей жидкости.

Сашина рука возвращается в исходное положение, и я очень ясно вижу под её ногтями красные капельки и лоскутки моего тела. После этого Саша прижимает руки к лицу и включает оглушительный рёв на весь детский садик.

Ну а дальше прибегают две воспитательницы, зачем-то тащат меня в медпункт, где медсестра обильно поливает меня зелёнкой. Только тогда я понимаю, что произошло что-то очень неприятное, шок проходит, и становится очень больно. Но плакать нельзя, я терплю, наваливается только жгучая обида и недоумение: «Почему? За что?»