Текст книги "В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая"

Мой город на берегу самого большого океана

 
Есть на карте город дальний
Среди сопок и морей,
Словно теремок хрустальный,
Светит тысячей огней.
Он встречает криком чаек
И гудками кораблей,
Город голубых туманов,
Город давних детских дней.
Там дома, как великаны,
Подпирают облака.
И глядят, как в море спорит
С ветром пенная волна.
На зеркальной глади моря
Отражается луна.
Тихо-тихо… гаснут звёзды…
Город снял оковы сна.
Вот проснулся город ранний.
Спит Москва, и спит Ростов.
С добрым утром, город славный! —
Город-порт Владивосток.
 

Лариса Рыбникова

Мой город зовётся Владивосток, от словосочетания «Владей Востоком». Вот так, не больше и не меньше.

Вообще-то я москвич, в Москве жили и живут все мои родственники до прабабушек и прадедушек. Я люблю Москву, о её предательстве даже речи не идёт. Просто в данный момент я во Владивостоке, и именно сейчас – это мой город.

У каждого города есть характер. И у моего города он, конечно, тоже есть. Его характер невозможно описать одним словом и даже одним предложением. Попробую расписать.

Ну, во-первых – это точно не уездный-провинциальный и даже не губернский город. Это точно дальневосточная столица России. По крайней мере, сам город так себя позиционирует. Я с этим определением абсолютно согласен, но только с важной оговоркой. Он, безусловно, станет таковым в самое ближайшее время, только над этим ещё надо изрядно потрудиться, в том числе и мне.

Во-вторых – это город очень основательный и гордый. Своей историей, своими военными и морскими традициями. Я уже успел с ними немного познакомиться, но не это главное, а то, что именно традиции и дух города дают основание не сомневаться, что дальневосточная столица России состоится именно на берегах залива Петра Великого.

Так, с основными чертами характера разобрались. Но, как известно, всё великое – в нюансах, поэтому именно в нюансах характера города будем разбираться.

Главное, что тоже определяет его характер, – конечно, люди, которые в нём живут и создают его, а они тут замечательные. Это стало очевидным практически сразу, а пожив уже тут, понял про людей этого города гораздо больше. Во-первых, люди в большинстве своём хорошо образованны. Очень высок интеллектуальный потенциал города. Большое количество учебных заведений разного уровня сделали своё дело. А ещё не случайно решение создать федеральный университет именно тут, на острове Русский. Во-вторых, и это, наверное, главное, – открытость, доброта и отзывчивость людей. Это подкупает сразу. Они очень хотят помочь, они креативны и изобретательны. Правда, в самом начале общения присутствует некоторая настороженность и ощущение, что тебя изучают и оценивают: «Ну-ну, посмотрим, чего стоят эти москвичи. Что от них ждать?» Справедливости ради надо признать, что эта напряжёнка быстро прошла. К счастью, сохранились конструктив и взаимное творчество.

Темп города, конечно, не московский, но надо отдать должное людям, они быстро перестраиваются и по качеству и количеству труда могут посоперничать со столицей.

Правда, одно «но» всё же есть, и это заметно. Когда имеешь дело с каждым в отдельности, всё замечательно, но когда жители города собираются в группы больше трёх, чаще всего начинается нытьё, типа: «Всё плохо. А будет ещё хуже. И ничего из этого всё равно не получится!..» Далее в текст можно подставить любую фразу из нижеприведённых: мост, строящийся с разных берегов, не сойдётся посередине; если сойдётся, то обязательно рухнет при эксплуатации; новая дорога из-за того, что разворованы деньги, построена наспех и неправильно и тоже разрушится сразу; и так далее, и так далее.

Но тут требуются разъяснения. Мне кажется, что всё это потому, что у людей этого прекрасного города нет или очень мало позитивного опыта. Действительно, вся страна уже давно рванула из кризиса девяностых годов в динамичное и позитивное развитие. Оказывается, вся, но без своих отдалённых регионов. Их просто забыли. Забыли и мой город, в котором я живу и который расположен на берегу самого большого океана.

Забыли и побросали, когда отсюда уходили армия и флот. Забыли, когда много лет регионом правили по понятиям, а не по закону. Забыли, когда взлетели цены на авиабилеты, и люди очень отчётливо почувствовали всю пронзительность и глубину их отрыва от центральных регионов страны.

Слава богу, всё это давно позади, город развивается и хорошеет на глазах, но людям ещё пока трудно преодолеть чувство страха, одиночества и брошенности. Для того чтобы уйти от этого, надо потрудиться, в том числе самим людям моего города. Один из путей тут – всяческое культивирование в себе чувства радости, а спасёт – юмор, который, безусловно, есть в моём городе.

Ещё одна очаровательная мелочь. Меня как москвича часто безошибочно идентифицируют в магазинах или на улице по манере и особенности речи – аканье выдаёт. Но и тут у них есть свои особенности. Например, очень мило, если они соглашаются с чем-то, то всегда говорят: «Ага-ага». Причём очень чётко и с ударением произнося букву «г». Так говорят практически все поголовно – это отличительная черта местного наречия.

Внешний вид и архитектура города, конечно, тоже влиляют на его характер. Внешне мой город не похож ни на один город России и мира. Его специфику определяет природа этих мест и, конечно, в первую очередь присутствие моря, огромного массива воды самого большого в мире Тихого океана. Я был во многих городах, расположенных у моря, – в Санкт-Петербурге, в Калининграде, Сочи, Амстердаме, Роттердаме и Гааге, Ванкувере, Пусане и Даляне, Брисбене и Кернсе. Ничего похожего на мой город я не встречал.

Город расположен на огромном полуострове, который с востока омывает замерзающий зимой, относительно мелководный, малосолёный и неширокий Амурский залив. С запада – огромный, незаметно переходящий в Японское море, незамерзающий Уссурийский залив.

Безусловным центром и доминантой города является необыкновенно красивый залив – бухта Золотой Рог. С высоты эта бухта действительно похожа на большой рог буйвола. Ещё более красивой эту бухту делает мост, который растёт двумя крыльями пролётов навстречу друг другу с противоположных берегов. Эта бухта с самого момента освоения этих земель выполняла роль тихого пристанища кораблей. И сейчас это в основном порт, место стоянки флагмана военно-морского флота, а также место сосредоточения всякой другой важной морской инфраструктуры.

От берегов бухты вверх по сопкам начинает расти город. Сопки, сопки – они везде. Если Москва – город, расположенный на семи холмах, то мой город стоит на семидесяти семи, а может, и больше.

В целом в городе большая проблема найти хотя бы относительно горизонтальный участок местности. Всё сплошные подъёмы и спуски, причём часто с очень большой градусностью. Крутизна – это, конечно, очень красиво, но она же становится большой проблемой зимой. Дороги сейчас почти не чистят, и передвигаться по сопкам по льду и снегу на неполноприводных автомобилях невозможно. А каково женщинам на каблуках? Но ведь ходят, и как изящно.

В центре города много зданий, построенных в конце девятнадцатого или в начале двадцатого века. Эти здания, безусловно, украшают город. Но все остальные постройки советских времён часто «разбивают» архитектурную целостность города. А ещё если к этому разнообразию добавить многочисленные частные дома, в том числе имеющие вид полуразвалившихся хибар, то облик города приобретает эклектичный и, я бы сказал, безалаберный вид.

Всё это дополняется ещё разбитыми дорогами и дворами, часто имеющими вид местности, на которой давно прошли боевые действия. А люди, живущие в этих дворах, смирились с таким видом и терпеливо перепрыгивают через воронки от взрывов, перешагивают через траншеи первой линии обороны и переходят вброд залитые водой и заваленные разбитой бронетехникой противотанковые рвы.

Над этой проблемой работают, что займёт, может быть, не один десяток лет, но выбора нет – столице Дальнего Востока нужны лоск и архитектурно-фасадная определённость.

Ещё в городе удивительно мало зелени. Говорят, всё дело в сильных ветрах, которые мешают озеленению и созданию парковых зон. Не знаю, но надо с этим тоже что-то делать: летом в городе тяжело дышится.

Безусловным украшением города скоро станет остров Русский, строящийся университет на нём и огромный мост через пролив Босфор Восточный.

Теперь о дорогах, машинах и людях на дорогах. Это, конечно, важнейшая составляющая, которая тоже определяет характер города. Конечно, люди в России стали жить лучше, у многих в семье есть автомобиль и не один. Но в моём городе дороги, автомобили и автомобильная культура – это что-то особенное. Я уже писал о том, что Владивосток – одна большая стройка и одна большая пробка. В городе невероятное количество автомобилей. Мне приводили цифры: оказывается, город занимает одно из первых мест по количеству автомобилей на душу. В основном преобладают японские огромные, праворульные, полноприводные кони. Почему? Становится понятным почти сразу, как поездишь по ужасным, разбитым дорогам и крутым сопкам, покрытым зимой неубранным снегом и льдом. И ещё. Большой привет тем, кто проектировал когда-то город. В него ведёт только одна дорога. Я, как автомобилист с тридцатилетним стажем, задаю вопрос: «Как это вообще возможно?» И это основная причина пробок.

Конечно, сейчас дороги ремонтируют. Построена ещё одна великолепная объездная дорога. Вот-вот будет достроен мост через бухту Золотой Рог. Всё это, конечно, положительно скажется на движении.

Но всё равно безалаберность на дорогах моего города ещё присутствует. На каждом шагу, в том числе и на центральных улицах, разрешены левые повороты. Это создаёт хаос и приводит к большому количеству мелких аварий. Результат известен: город встаёт моментально.

Очень мало регулируемых перекрёстков, а водители, как и везде у нас в России, мало обращают внимания на знаки.

Кстати, водители. Вот они и культура вождения – впечатляют. Я такого не встречал нигде в России. На дорогах все уступают друг другу. С лёгкостью, приятием и без упоминания мелкого рогатого скота. И ещё всегда пропускают пешеходов, даже нарушающих.

Супер! Молодцы, но даже это всё равно не спасает от неразберихи на дорогах.

Вот вам пример. Сегодня, когда после большого совещания вечером я еду домой, мы сразу упираемся в непролазную пробку, традиционную для города в часы пик. Такая пробка, в соответствии с большим опытом, предвещает как минимум часовое переползание-толкание до дома. И вдруг я слышу звук сирен и проблескивание мигалок нескольких полицейских машин. Мой водитель сворачивает вправо с крайнего ряда и пропускает кортеж из трёх чёрных джипов. Я тут вспоминаю: в городе сейчас находится один из федеральных министров, и это, видимо, его эскортируют в аэропорт. Водитель с озорной улыбкой смотрит на меня в зеркало заднего вида и спрашивает: «Можно?» Я сразу всё понимаю, вспоминаю, что мы тоже едем на чёрном «Лексусе» с «красивыми» номерами, и согласно киваю.

Водитель моментально реагирует, и уже через три секунды мы несёмся в сторону моего дома в кортеже министра. Смотрите: не за скорой помощью или пожарной машиной, причём не обращая внимания на знаки и разметку.

В результате такого маневра до дома я добрался за пятнадцать минут. Но это ещё не всё. Тут важно отметить, что во время нашего такого скоростного пути моему водителю стоит огромных усилий не пустить впереди себя ещё несколько десятков таких же «умельцев». Город-то богатый. Больших чёрных машин в нём много, и все хотят. Они, кстати, пристраивались сзади, а кортеж министра моментально вырос до нескольких десятков машин.

Читатель тут законно может спросить: «А где полиция?» Ответ у меня простой: «Где-где, в Караганде!» Не знаю, в каком городе такое ещё возможно, а в моём городе возможно. Вот…

Пока, наверное, достаточно. Я уже говорил, что не претендую в этом тексте на исчерпывающий анализ. Пожалуй, у меня получился некий срез, а пока мне кажется, что у нас с моим городом началось очень тёплое взаимное чувство. Я бы сказал, даже любовь, не с первого взгляда, но сильная…

Уважаемые читатели, этот текст написан около шести лет назад. Справедливости ради надо сказать, что мой город уже сильно изменился к лучшему. Достроили все мосты, и они сошлись, новые дороги сильно разгрузили город. Всех очень радует остров Русский, университет, океанариум. Путь к столице Дальнего Востока сильно сократился, но ленточка на финише далеко впереди.

Прошёл ещё год. Есть, всё – Владивосток столица.

Приморская пленница

Заканчиваются новогодние праздники. Вчера было Рождество Христово, которое мы с женой провели в спокойствии и отдохновении. Весь день у маленькой иконы Богородицы с младенцем горела свеча. Хорошо, свободно.

Сегодня вспомнились события прошлогодней давности, когда мы с друзьями из Уссурийска ездили в село Спасское, что под Спасском-Дальним. Там питомник одного из институтов Академии наук, в котором в естественных, природных условиях содержат и изучают самую большую кошку Земли – амурского тигра.

Встали мы в тот день рано, поскольку дорога обещала быть очень долгой. Водитель сказал, что до места всего двести или двести пятьдесят километров, но из-за выпавшего несколько дней назад снега ехать придётся медленно.

От нашего дома сначала едем в сторону аэропорта, а потом сворачиваем в сторону города Уссурийска.

Тут подхватываем своих друзей и теперь уже компанией из четырёх человек двигаем в сторону тигров по необыкновенно красивой дороге.

При этом ещё раз отмечаем, не сговариваясь, значительное отличие Уссурийска от нашего города. После холмистого и сопочного Владивостока второй по величине город Приморского края смотрится необыкновенно плоским, маленьким, но очень милым.

Во время нашего небыстрого движения белоснежные поля сменяются сопками и лесами, на деревьях лежат шапки белого, искрящегося на солнце снега. На фоне этого белоснежного великолепия контрастируют огромные чёрные вороны, которые, сменяя друг друга, реют с обеих сторон дороги вдоль нашего движения, словно эскортируют.

В Спасске-Дальнем мы обедаем и примерно через час подъезжаем к тигровому питомнику. Это территория в несколько квадратных километров, надёжно окружённая несколькими рядами заборов и колючей проволокой, через которую пропущен ток. Животные, а тут не только тигры, но и медведи, копытные, мелкие обитатели края, хорошо знают о жалящих проводах и не предпринимают попыток к бегству.

Самый крупный по размеру загон отдан в полное и свободное владение тиграм. Дикие копытные животные в том числе предназначены для корма тиграм. Хищники ведь не должны забывать охотничьи инстинкты.

Нас встречают хозяева, местные жители и одновременно научные сотрудники этого питомника – муж и жена Юдины (привожу тут их подлинную фамилию, честь и хвала этим людям за их сподвижничество), немолодые уже люди, но необыкновенно светлые, наверное, от постоянного общения с природой.

Мы много говорим, осматриваем питомник. Гималайские мишки сейчас в спячке, и их посмотреть не удаётся.

Но это не важно, мы увидели то, за чем приехали, – тигров. В питомнике сейчас живут тигрица и её полуторагодовалый отпрыск, огромный тигр вполне взрослого вида. Отец их семейства несколько месяцев назад умер, как говорят, от старости.

Нам очень везёт: мы наблюдаем довольно редкую картину. Оба хозяина тайги охотно вышли из глубины леса и всячески демонстрируют себя, за что были одарены несколькими огромными кусками медвежатины (оказывается, несколько дней назад браконьеры подстрелили мишку, и лесники привезли изъятое мясо тиграм). Особенно свободно чувствует себя молодой тигр. Он ходит кругами в непосредственной близости от нас, смачно метит территорию, с удовольствием валяется в снегу, демонстрируя нам себя.

Тигрица показывается менее охотно, но всё же периодически выходит и испускает не очень дружественные рыки в нашу сторону.

Мы дружно решаем, что не зря сюда приехали, фотоаппарат стрекочет не переставая.

Самодемонстрация продолжается около полутора часов, после чего оба тигра сразу уходят и больше не соизволят показываться.

Здорово. Сейчас пишу эти строки и сам себе завидую – как всё здорово прошло, такое ведь не часто увидишь.

Мы горячо прощаемся с хозяевами, они дарят мне свою монографию – многолетний труд, посвящённый изучению, разведению и возвращению в живую природу этих великолепных животных.

Дорога назад менее интересна и потому более утомительна. Где-то на середине пути решаем заехать поужинать в ресторан, стилизованный под охотничий домик. По случаю прошедшего новогоднего праздника ужин сопровождается несколькими рюмочками холодной водки, а потому дальнейшая дорога проходит в тишине, тепле и полудрёме.

И вот в какой-то момент – то ли во сне, то ли наяву – мне вспомнилась следующая картинка из детства.

Как-то раз мама и папа спрашивают меня: «Может, пойдём в кино, на “Кавказскую пленницу”»? Фильм вышел на экраны Советского Союза как раз тогда, когда я учусь в первом классе. Мы с папой и мамой иногда ходим в кино, в основном на популярные тогда индийские фильмы. Смутно помню какую-то картину с песнями и танцами, перепутанными близнецами или потерянным ребёнком. Женщины, в том числе мама, плачут, выходя из зала.

Согласившись пойти в кино, я всё же поклянчил чуть-чуть: «А может, мы пойдём лучше на “Фантомаса”?» Этот фильм тоже только вышел на экраны, и все в нашем классе уже посмотрели его. Разговоров вокруг этого фильма много. Говорят, что очень интересно, но страшно. Именно последнее обстоятельство стало основной причиной, почему мы пошли всё же на «Кавказскую пленницу».

Фильм понравился очень, невероятно смешно, но два обстоятельства сильно взволновали мою детскую душу. Это ощущение несвободы и сопереживания пленнице. Я даже физически чувствую всю несправедливость этих моментов. А ещё под конец, во время сцен мести товарищу Саахову, – очень страшно, и я отворачиваюсь от экрана. Но всё это не испортило общего хорошего впечатления от фильма, и после просмотра я, счастливый, иду домой из кинотеатра «Янтарь», за руку с мамой и папой.

Кстати, фильм про Фантомаса я посмотрел много позже, уже в пионерском лагере, и в общем-то ничего страшного в нём не обнаружил.

Машину тряхнуло, и я открыл глаза. Ах да, дорогу ремонтируют. Какая милая детская история мне привиделась!

В Уссурийске мы попрощались со своими попутчиками и на центральной площади города посмотрели сказочно красивые ледовые фигуры, подготовленные китайскими художниками в канун китайского Нового года.

От той поездки сохранились самые добрые воспоминания, но, как потом оказалось, это была ещё не вся история.

Где-то осенью, вроде в конце сентября прошлого года, по местному телеканалу объявили, что из питомника сбежала тигрица. Я попросил выяснить: та или не та. Ответ пришёл очень быстро – та.

Вот оно что! Вот почему тогда меня зацепили её грустные глаза! А может, мне это только показалось? Возможно, она уже тогда задумала побег и всё же сбежала за свободой и новой любовью.

Надо же, и тогдашние детские воспоминания про пленницу и её физическую несвободу оказались, что называется, в руку.

Я не знаю, отловили тигрицу или нет, да это и не важно. Важно, что хоть на время она обрела свободу.

Вот такая история, и красивая и немного грустная одновременно.

Подумалось: «А что такое свобода для человека?» Не внешняя свобода, которой лишают человека, например, размещая в местах не столь отдалённых, а внутренняя, может быть, духовная свобода. Что означает это понятие для меня, человека взрослого, самостоятельного и внешне свободного? А ведь вопрос! И ответ на такой вопрос требует размышлений.

Пожалуй, сейчас, для начала, я могу только определить, что такое внутренняя несвобода для меня. Я, уважаемые читатели, уже упоминал как-то про состояние «Жертвы», в которое человек (то есть я) часто ставит себя самого, – это и есть, безусловно, наша несвобода.

Вот смотрите: наши зашоренности, зависимости, деньги в малом или в очень большом количестве, наши хотелки или нехотелки, безусловно, не прибавляют нам свободы. Наши болезни и страхи тоже важные атрибуты несвободы. Ну и конечно, до кучи надо припомнить главный наш страх, делающий нас, человеков, несвободными, – это страх смерти.

Возможно ли человеку достичь состояния полной свободы? Думаю, да. Достигну ли я этого состояния? Хочу надеяться, что да. Я выбираю этот путь – путь Любви, Свободы и Радости, а дорогу, как известно, осилит идущий.

Надо же, а всё из-за истории про пленницу…