Текст книги "Госпожа удача"

Спустя 24 секунды

– Вы – Амбарыч?

– Я…

– Я – мент Свинятин. Моя должность называется: младший опер столичной уголовки, – милицейский показал красную книжечку. – Вообще-то, мы с напарником приехали специально к вам. Чувак… которого вы ударили сегодня утром – он … навсегда превратился в труп.

– Я потихоньку ударил! – вознегодовал Амбарыч.

– Уголовный Кодекс не поощряет бздёж… – зачем-то отметил Свинятин. – Вы грохнули бандюга Гориллу, которого надо было грохнуть ещё лет 15 назад… Поэтому не сцыте, мы со Свинуком вас отмажем! Но это потом, а сейчас мне надо взять с вас показания.

– Какие ещё показания!? – взъерепенился Амбарыч.

– Я опишу всю хренотень, что здесь случилась. А вы – подпишите. Чувак, что хотел вам отстрелить яйцо – это Михал Михалыч, главарь столичной Мафии. Идейный вдохновитель двух сотен убийств, организатор наркотрафика через наш город, владелец полусотни подпольных борделей, главный поставщик левого спирта, половой извращенец и садист. Ну, это чтобы вы прониклись правильно…

Амбарыч насуплено слушал и проникался.

– …Будет предварительное следствие с выносом мозга, – со знанием дела рассказывал милицейский. – А потом случится суд над Михал Михалычем и его братвой, куда вы придете в качестве свидетеля! И вынос мозга на следствии нервно курит в стороне, глядя на суд…

– Погоди, Свинятин! – страстно перебил Амбарыч. – Не надыть суда! Давай я просто врежу Михал Михалычу от души! Он отправится на Небеса и пусть Господь сам разбирается с его душой. А? Ведь даже ребёнки знают, что земной суд неправеден!

На физиономии Свинятина «добрый милицейский» и «злой милицейский» сыграли в известную игру:

– Господь Михал Михалыча осудит. Но после нас, Амбарыч… Кстати, вы сам под колпаком и отмазать вас от вашего же трупа – это надо постараться! Как ни тасуй, но Гориллу грохнули вы!

Амбарыч сжал праведные кулачищи:

– Горилла первым полез! Он пнул меня по правому помидору! Их была целая бригада богохульников!.. Все – богохульники! И Михал Михалыч богохульник! И вы со Свинуком…

Младший опер понял, что перегнул палку. И, вполне вероятно, что палку вообще не стоило гнуть в случае с таким Персонажем, как Амбарыч.

– Забудьте о богохульниках, Амбарыч! Тогда будете на свободе!.. Спокойней, ага?.. – миролюбиво заголосил Свинятин. – Между прочим, отец Серафим не может на вас нахвалиться! Именно благодаря его просьбе мы берёмся вас отмазать!

К храмовой калитке подъехал и посигналил патрульный экипаж. Свинятин почти бегом cдернул за ограду.

Амбарыча обуяла недоуменная задумчивость. Или давайте напишем так: Амбарыча обуяла задумчивая недоуменность. Он разжал кулачищи и засунул бороду в штаны-трико:

– Чего ж тогда отец Серафим постоянно меня ругает?.. Или он лицемерит и говорит не то, что думает?.. А лицемерие – это богохульство в чистом виде…

Спустя 1 час

– Познакомьтесь, мои дорогие! Это Валера – наш человек. А это – друг Валеры.

Орхидеи-люб ввел в свою двухкомнатную квартиру Клюева и Профессора. В чистой гостевой спальне – на тюфяках расположились Фёдор, Тома и Олесия. Центральную часть стены занимала Дивная Орхидея, висящая на жестоком распятии.

– Профессор! – удивилась Тома.

– Томка! – удивился Профессор.

Муж и жена нежно обнялись и сладко поцеловались. Клюев рукопожал Фёдора и уронил:

– Дамочка на кресте изрядно красива.

Олесия, по просьбе Орхидеи-люба, вышла из комнаты, дабы не мешать встрече.

– Вот дурики! – осмотрелся кругом Профессор.

– Они – дурики, – отозвался Фёдор. – Зато здесь я имею крышу, горячую ванну и чистую постель.

Каждый остался при своем мнении, включая тех, кто своего мнения не имел или ещё не выработал.

Спустя 1 час и 1 минуту

В правом глазу Хрена Моржового круглела совсем не эстетичная дырка от пули 45 калибра. Мафиоза Андрюшкин с досадой топтался возле трупа в Бетонке, с револьвером-убийцей в руке.

– Чёрт! Нужно было обыскать пленника!

Нафаня услышал опасный шорох за спиной. Шорохом оказались милицейские парни в штатских бушлатах. Свинук держал пистолет, а Свинятин брякал Пакетом цвета бирюзового фиолета.

– Что за нахрен!? Вы кто такие!? – разгневанно наехал мафиоза Андрюшкин.

– Моя фамилия Свинук. Это мой напарник Свинятин.

– Сви… Вы что, родственники – типа братья? – не вкурил Нафаня.

– Мы не родственники, – поправил Свинятин.

– Мы просто работаем вместе, – подтвердил Свинук. – В столичной уголовке. За что ты грохнул Хрена Моржового, Нафаня?

Мафиоза Андрюшкин мгновенно положил «Кольт» рядом с покойником и накрыл его своим албанским пиджаком.

– Менты, это не я!

Милицейские закономерно посчитали фразу отмазкой.

– Не лечи нас, Нафаня! – попросил Свинук. – Нафаня… Нафаня Андрюшкин… – мечтательно пропел он. – Помощник Михал Михалыча. Твой босс очень точно описал твою морду. Не узнать тебя невозможно!

Свинятин нетерпеливо потряс Пакетом со звуком железа:

– Михал Михалыч осваивает камеру. И уже раскололся в плане многих своих дел. А тебя, Нафаня, он назвал своей правой рукой!

– Циничное убийство в глаз – это не слабо! – не удержался и «нанёс удар ниже пояса» Свинук.

Мафиоза Андрюшкин яростно тиснул ладошки и заквасил лицо: – Век воли не видать!.. – Если бы он умел, то наверняка бы перекрестился. Но креститься он не умел.

Свинук фалдой своего бушлата отер мафиозе Андрюшкину его искренние слёзы:

– Ты не плачь, Нафаня. Мы во всём разберёмся. Мы менты и кто ж разберётся, кроме нас?..

– Разберитесь по чесноку! – заревел во весь голос Нафаня. – А я поведаю обо всех делах, которые можно доказать! Вплоть до мельчайших мелочей!

– Нафаня, в тебе просыпается гражданский долг! – поощрил Свинук. – Сейчас подгребём в ментуру, и ты начнёшь долгую повесть о том, как насиловал общество вместе с Михал Михалычем… Но сначала ты проведёшь нас к Тайной Комнате!

– К Тайной Комнате!? Вашу мать! Вы хорошо подумали!?

– Да. – Свинук положил пистолет в кобуру. Свинятин прибрал «Кольт», и мафиоза Андрюшкин повел милицейских к Тайной Комнате Михал Михалыча.

Спустя 20 минут

У Двери в Тайную Комнату эффектно замерли Трюфель и Молоток – мордовороты с косой саженью в плечах. В сторонке послышался стук трех пар обуви о паркет. Мордовороты даже не глянули в направлении стука, а достали из-под мышек пистолеты.

Паркетный коридор внезапно кончился – мафиоза Андрюшкин и милицейские оказались лицом к лицу с мордоворотами.

– Чуваков из Мафии прошу отойти от Двери в Тайную Комнату! – безапелляционно проговорил Свинук.

Стволы пистолетов уперлись в милицейские груди.

– Нафаня Андрюшкин! Что за уроды пришли с тобой?

– Братва! Они менты! – прояснил мафиоза.

Свинук достал и показал красную милицейскую книжечку:

– Видите!

Свинятин скопировал действия напарника:

– Благодаря этой книженции мы можем пройти в любое место!

Милицейские повели недовольными грудями. Мордовороты опустили стволы.

Свинук попытался прикоснуться к ручке Двери.

– Спокуха, мент! – оттолкнул наглую руку Трюфель. – Твоя книженция допускает в почти любое место. Тайная Комната и есть это «почти»!

– А что имеет силу для прохода в Тайную Комнату? – каверзно спросил Свинятин.

– Личное разрешение Михал Михалыча.

– Братва! Менты закрыли Михал Михалыча! – выпалил мафиоза Андрюшкин.

– Не лепи!

– Звенишь!

– Спросите у ментов… – не очень уверенно саппелировал Нафаня.

Милицейские вволю потешились над тупорылостью братвы. Братва позволила над собой потеху, так как ничего другого ей не предложили.

Свинук достал бумагу и показал её мордоворотам:

– Прошу ознакомится с бумаженцией!

– Я прочту! – мафиоза Андрюшкин выхватил бумагу из пальцев Свинука, немного почитал и долгим расстроенным взглядом посмотрел на мордоворотов:

– Братва! Это ордер, разрешающий обыскать и опечатать Тайную Комнату!

– Ордер подписан прокурором Столицы. Вы обязаны ему подчиниться! – Свинук веско спрятал ордер назад – за пазуху.

Мордовороты озвучили вслух свои мысли:

– Что бум делать?

– Ордер – бумага серьёзная. Но… инструкция по охране Тайной Комнаты ничего про ордер не говорит!

– Вы всё слышали, менты! – передернул могутной шеей Трюфель. – Привезите разрешение от Михал Михалыча. Тогда и будем базарить.

– На крайняк доставьте чувака, которому надо отрезать яйцо. Раз Нафаня здесь, сойдёт и чувак, – показал лояльность Молоток. – А так не можем!

– Тогда мы вас оттолкнём! Отберём пушки и войдём силой! – взял на понт Свинук.

Мордовороты приняли понт за чистую монету: заткнули пистолеты в подмышки, и размяли ладони-лопаты.

– Если вы попробуете это сделать – мы вас изобьем до полусмерти!

– А может, до смерти!

Милицейские отказались от понтов: может, выявив их бесполезность, а может, дорожа то ли временем, то ли репутацией:

– Тогда мы вызовем спецназ со всеми вытекухами! – нетерпеливо рявкнул Свинук.

– Сейчас ляжете мордами в пол! – напутствовал Свинятин. – Или готовьтесь к экзекуции резиновыми дубинками!

Мордовороты раскидали мыслишки и так, и эдак.

– Мафии не справится со спецназом! – братва отдала милицейским парням пистолеты, убежденно опустилась на колени, а затем перевалилась на животы, сцепила кисти на затылках.

– Свинятин, надень на всех браслеты!

Свинятин прибрал пистолеты братвы и опорожнил Пакет цвета бирюзового фиолета. Со звуком брякающего железа на паркет вывалилась груда блестящих наручников. У мафиозы Андрюшкина самопроизвольно и широко открылся рот, а синячище под левым глазом вдохновенно зачесался.

– Нафаня! А ты чего выжидаешь? Пока в твоих услугах более не нуждаемся! – Свинук сделал мафиозе легкий подзатыльник в печень. Андрюшкин, не медля, повалил свое туловище между мордоворотами.

Свинятин занялся облачением братвы в наручники. А Свинук сжал решительные губы и с силой рванул на себя створку Двери. Створка со скрипом приоткрылась, а из Щели полился волшебно красивый, синий-синий свет. Милицейский, стоя в синем ореоле, благоговейно всунул голову в Щель и улетел в нирвану.

– Свинук! Эй, Свинук! – настойчиво позвал Свинятин, закончивший вязать братву. Милицейский пообещал нирване быть верным и возвратил ошарашенную голову в паркетный коридор.

– Что там, Свинук?

– Нужно позвонить генералу Вахромееву! – стряхнул синее наваждение Свинук, доставая мобильный телефон.

5. День пятый

– Доброе утро, мои любопытные лохи! С вами «Криминальные новости». Я – Маня Хохотова! И мой бессменный оператор Гей Забабахов! Сейчас мы вам покажем эксклюзив!

На Главной Столичной Помойке – среди долбанных груд мусора – находилась журналистка с микрофоном в руке. Маня ведет свои репортажи с чувством-толком-расстановкой, бесконечно мимикрируя веснушчатым лицом и задорно подмигивая в камеру.

Прямо перед Маней имел место быть долговязый чувак – её оператор Гей, с камерой на плече и в кепке-бейсболке.

Сзади Мани лежали носилки с покойниками, стояли милицейский УАЗ, труповозка и «Волга». Толклись парни в милицейских бушлатах и погрузчики трупов в зеленой униформе.

– Два часа назад поймали чувака, желавшего продать армейский автомат! Имя чувака – Леонид, он местный мусоровозчик. Покупателя поймали тоже! Однако его имя – неизвестно. На первый взгляд, купцы являлись обычными торговцами оружием. Но менты врезали по купеческим почкам и те сразу раскололись обо всем. Гей, за мной!

Маня прыгнула взад, Гей следом. В объективе камеры возникли Свинук и Свинятин. Микрофон сунулся к милицейским лицам и, немного поколебавшись между ртами, отдал предпочтение Свинуку. Его лицо заняло весь экран.

– Пожалуйста, представьтесь. И ответьте, что здесь случилось? – попросил голос Мани.

– Я – мент Свинук! Моя должность называется: старший опер столичной уголовки. То, что мы видим на Главной Помойке – фигня! По сравнению с тем, что я сделал вчера!

– А что вы сделали вчера?

– Я и мой напарник Свинятин арестовали Михал Михалыча.

– А ещё мы опечатали Тайную Комнату! – влез в объектив Свинятин.

– Тайную Комнату!? – пораженно воскликнул голос Мани. – Гей, покажи меня!

Когда оператор исполнил просьбу, то Маня сделала большие глаза и, гримасничая, громко прошептала в камеру:

– Тайная Комната! Эти менты, судя по фамилиям, родственники – типа братья. И у них был вчера богатый улов! Благодаря их оперативным действиям и отсутствию бздежа, прикрыта Тайная Комната Михал Михалыча, о которой в Столице ходили легенды! А сам Михал Михалыч освоил нары! Браво, менты! Гей!

Милицейские рожи вновь заняли кадр.

– Должен внести поправку. Мы не родственники, – поправил Свинятин.

– Мы просто работаем вместе, – подтвердил Свинук.

– Поправка не принимается! – изложил свое мнение голос Мани. – Что вы можете сказать по эпизоду на Главной Столичной Помойке? Я узнала, что здесь 4 трупа. Трупы связаны с Михал Михалычем?

– Три трупа до вчерашнего дня состояли в Мафии Михал Михалыча! – озвучил Свинук. – Имена трупов: Жора, Тима и Люсьен. А о четвертом трупе – в виде бомжа – мне ничего не известно.

– Четвертый труп воскрес? Исчез? Что-то-ещё? – недоумевал журналистский голос. – Впрочем, эфирное время дорого и есть более интересные вещи, чем судьба бомжеского трупа!

Милицейские посмотрели на Маню, как на дуру. В отместку Гей показал милицейских в неприглядном свете. Пакости остались Сторонами не замеченными.

– Кто именно грохнул братву Михал Михалыча из армейского автомата? – выспросил голос Мани.

– Валерий Клюев – дезертир.

– Ой, как интересно! А чуть подробней?

– Каждый день сюда приезжает мусоровозчик Леонид, – рассказал Свинук. – Он вываливает мусор и, по доброте душевной, кормит бомжей едой из дома. Бомжи обычно встречают Леонида и его еду криками радости, но вчера радость не явилась. Бомжи угрюмо сидели возле покойников. И даже не стали жрать домашнюю еду! Зато они хмуро поведали имя убийцы братвы. Леонид заметил, что их гражданский долг – прийти в ментуру и дать показания! Но бомжи испугались и убежали.

* * *

Орхидеи-люб и Олесия лежали в семейной постели, и – затаив дыхание – смотрели «Криминальные новости».

Профессор и Тома потихоньку занимались сексом в гостевой спальне, и им было не до телевизора.

Фёдор завтракал на кухне, где телевизора не было. Хотя в гостевой спальне телевизора не было тоже…

Клюев не любил телевизор как явление, и смотрел в потолок.

* * *

– …Леонид взял армейский автомат, что валялся вблизи трупов, и повёз его в ментуру, – рассказал Свинятин. – Но по дороге наткнулся на чувака, навравшего, что он – мент. Чувак забрал у мусоровозчика автомат и даже выдал премию по программе, объявленной МВД.

Манин язык непривычно застоялся, она впихнула физиономию в объектив и радостно крикнула:

– Все мы знаем об этой программе! Она называется: «Сдай пушку – получи бабки»! Спасибки, менты! Гей, за мной!

Маня, преследуемая Геем по пятам, припрыгала к «Волге», и постучала в заднее окно.

Стекло легонько опустилось, и из глубины салона выглянул красномордый генерал. Маня с иезуитской простотой спросила:

– Вы зачем здесь сидите? Разве вы не должны находиться на месте преступления?

– Я и так нахожусь на месте! Не вижу смысла болтаться возле трупов. К тому же здесь вонища!

Маня иезуитски подмигнула в камеру:

– Генерал Вахромеев – давний друг нашей программы!

– Маня, валяйте быстро ваши вопросы. Я не могу дышать этим дерьмом! – закашлялся генерал.

– Вопрос один! Фамилии купцов, совершавших сделку по армейскому автомату?

– Продавец армейского автомата – это мусоровозчик Леонид, его фамилия – Концов!

Маня иезуитски улыбнулась:

– Как?

– Концов! От слова «конец»! Имя покупателя – Ануфрий, фамилию не знаю. И мне по хрену и он, и Концов, и найденные трупы! Мерзостный запах! – генерал сердито прикрыл фортку.

Маня опасливо осмотрелась по сторонам и громко в камеру прошептала:

– Как мне только что стало известно из конфиденциального источника, фамилия Леонида – Концов! От слова «конец»!

Журналистка призывно махнула рукой оператору и зрителям, пропрыгала немного в сторону. Верный Гей верно не отстал.

– И, напоследок, финальный штрих! Я была бы не я, если б не доискалась! Я сейчас стою рядом с раскопанной могилой, – Маня топнула изящной ножкой о землю.

Гей опустил объектив и уткнул его в неглубокую прямоугольную яму. Рядом с ямой лежал крест, связанный из двух палок. На поперечине креста синела жирным маркером фраза: «Покойся с миром, дорогой Зверь!».

– Могила принадлежит собаке. Кобелю! – прокомментировал голос Мани. – На могильном кресте надпись: «Покойся с миром, дорогой Зверь!».

Гей тщательно изучил могилу и камерно взмыл на Маню.

– Наши доблестные менты, со свойственной им проницательностью, предположили: Зверь – это кличка кобеля. Причины смерти и похорон Зверя выясняются. Возможно, дело кобеля будет выделено в отдельное производство! А-ха-ха!.. Маня Хохотова, Гей Забабахов! Специально для программы «Криминальные новости»!

* * *

Маня пропала и на экране телевизора появилась красивая девушка-диктор:

– МВД объявило награду в сто тысяч за любую инфу, могущую привести к поимке Валерия Клюева! Смотрите на фотку, запоминайте характерные черты лица, звоните и получайте бабло!

Телевизионный экран преподнес Клюевскую фотографию и телефон МВД.

Орхидеи-люб резво вскочил с семейной постели – в семейных трусах, и шариковой ручкой вбил телефонный номер на ладонь руки.

– Какая прелесть, Олесия! Сейчас я звякну ментам, преступника бросят в узилище, а мы на свою награду накупим орхидей! И мир улыбнется, кутаясь в орхидеи!

– Сядь, мой нежный подлец! – Олесия привстала с семейной постели, а потом присела. Орхидеи-люб послушно лег рядом.

– Я – твоя жена, и дурного не молвлю. Так или не так?

Орхидеи-люб преданно ощупал добрые сиськи Олесии:

– Если б не ты, я бы никогда не полюбил орхидеи! И не знал бы, сколько б потерял, не зная этой любви! – муж содрал с жены семейную ночную сорочку и припал к ароматному телу.

Олесия раздвинула кривые ножки и возбужденно выдохнула:

– Прояви мужество до приезда ментов. И о твоем геройстве, а заодно о тебе, растрындят Средства Массовой Информации. И вот тогда мир улыбнется, закутавшись в орхидеи!

Спустя 22 минуты

– Угораздило Клюева сделать покойников на помойке! Теперь неделю будем говном вонять! – выплеснул раздражение Свинук, как только очутился в своем кабинете. Кабинет он делил на двоих с сами-знаете-кем.

– Только зашли в ментуру – стали шарахаться даже арестанты! – захныкал Свинятин.

Свинук огорченно закурил:

– Поставь чайник!

– Не вопрос! – Свинятин кинул в угол Пакет цвета бирюзового фиолета и вышел из кабинета с пустым чайником.

Зазвонил городской телефон. Свинук покосился красным глазом, и вяло снял трубку:

– Аллё. Свинук на проводе…

На другом конце провода милицейскому проехали по ушам первой хреновиной.

– Мне на орхидеи положить болт… – зевнул Свинук и тут же чуть не подавился зевком. – Где он, мать его так?! Где этот сукин кот?!

Другой конец провода начал пространно объяснять вторую хреновину.

– Слушай, стукач, мать твою так! Мне лично неизвестно ни о какой награде. Но если МВД пообещало, то ты её получишь! Я всячески поспособствую. Слово мента! Говори адрес! – Свинук вытащил из стаканчика ручку, подвинул листок бумаги.

Возвращение Свинятина с полным чайником прошло скучно и обыденно. Если не считать прилетевшего ему в нос, прямо на пороге кабинета, изжеванного окурка напарника. Но и это скучно до обыденности, так как окурок прилетел не со злостным умыслом, а в порыве Свинуковской обиды на стукача. Если кинуть изжеванный окурок в знакомого или незнакомого тебе человека – это не погасит твоей обиды, но когда мы обижаемся – мы об этом не думаем.

– Мне до фени, что ты будешь покупать на свою награду! Скажи мне адрес или не получишь ни хрена! – разводил многоопытный сыскарь Свинук. – То есть, получишь срок за укрывательство преступника! Имей в виду, стукач, тебя уже пишут! Скоро по звонку мы вычислим номер телефона и тогда… То-то! Так… так… ясно!

Свинук хлёстко шлёпнул адресом о стол:

– Свинятин, вызывай спецназ! Проявился Клюев!

6 Х 3

Клюев покоил свое тело на тюфяке и продолжал смотреть в потолок. Его покой нагло прервали орхидеи-любы, что вбежали в гостевую спальню с боевым кличем. Олесия укусила Клюева за нос с целью болевого шока, а потом прижала руки и ноги солдатика к матрасу. Муж Олесии просунул под Клюева бельевой шнур и дерзко начал вязать героя-дезертира. Или горе-дезертира? Или дезертира-плохиша? Как угодно, Читатель!

Профессор слез с Томы и удивленно посмотрел на ситуацию. Тома, как обычно, поддержала Профессора.

– Чуваки, орхидеи-любы спятили! – в благородном гневе заорал Клюев, шмыгая полуоткушенным носом.

Фёдор отбросил книгу об орхидеях, что читал, и убежал на кухню.

Олесия ловко прикрыла Клюевский ор своим кулачком и возгласила:

– Братья и Сестры! Клюев оказался беглым преступником! Сейчас приедут менты, дабы бросить его в узилище!

– Тоже мне новость! – поскучнел Профессор и занялся славной грудью Томы.

В гостевой спальне нарисовался Фёдор с тесаком для рубки мяса. Увесистой ручкой он стукнул по голове Олесии, а металлическим лезвием поковырялся в животе Орхидеи-люба.

Распятье с громким треском упало на пол со стены. Вдруг и внезапно.

– Я не хочу сидеть за убийство Наци! – сам себя успокоил Фёдор, помогая Клюеву освободиться от пут.

Орхидеи-люб потрогал свой дырявый живот и потерял сознание. Фёдор и Клюев сорвались на балкон. Тома и Профессор слезли с постели и переложили Орхидеи-люба с пола на тюфяк.

Олесия лежала на полу с шишкой на голове и непонимающе вглядывалась в поверженное распятье Дивной Орхидеи. Тон её шепота был рассудителен, а глаза сухи:

– Почему так? Мы только хотели заработать!