Текст книги "Для крутых закон не писан"

Но вот Бугров изловчился, ловко подставил руку под очередной удар противника и ткнул растопыренными пальцами ему в лицо. Целил в глаз и попал. Это причинило мордовороту адскую боль, он вскрикнул, отскочил к стене, схватился руками за лицо и на мгновение потерял капитана из поля зрения. А Николай стремительно приблизился, размахнулся и нанес два точных сильных удара кулаками в мясистую челюсть противника.

Мордоворот вздрогнул, потерял сознание, обмяк и свалился на кафель. Бугров по инерции добил его ногой в живот и отошел.

– Фу! – облегченно выдохнул он и устало оперся спиной о стену.

Он перевел дух, пощупал свое покрытое синяками и ссадинами лицо, осмотрел разбитые костяшки кулаков и покачал головой.

– А осталось еще пятеро, – с досадой прошептал он, забрал оружие и, пошатываясь, побрел к двери.

Не успел он выйти на улицу, как в ночной тишине двора глухо прозвучали выстрелы из автомата с глушителем, а вокруг капитана засвистели пули. Двое бандитов увидели выходящего из подъезда беглеца и незамедлительно открыли по нему ураганный огонь. Бугров присел и рыбкой кинулся в кусты, а на том месте, где он стоял, пули выбили бетонную крошку из стены дома.

Николай приземлился удачно и сразу пополз к тоненькому деревцу. Как только дополз, выхватил из-за пояса запасной магазин и метнул его подальше от себя. При падении тот сломал несколько веток, ударился о камни и наделал много шума. Братки подумали, что беглец там, и открыли огонь по палисаднику. Тем временем капитан поднял автомат, прицелился и дал по врагам две короткие очереди. Вслед за ними он услышал вскрики и глухие падения тел на пыльный ночной асфальт.

– Осталось трое, – выдохнул Бугров.

В глубине двора застучали подошвы бандитских ботинок, но через несколько секунд и эти звуки стихли, и в воздухе повисла гробовая звенящая тишина. Николай даже услышал, как в кустах акации заливается парочка веселых цикад. Он лежал на том же месте в засаде и ждал, когда на свет одинокого фонаря выйдет кто-то из его преследователей. Именно в этом световом пятне и лежали два раненых парня.

Бугров осмотрел двор и заметил в его глубине темные фигуры. Это были двое из троих оставшихся в живых братков. Они стояли за деревьями, возле детской площадки, наблюдали за своими истекающими кровью товарищами и боялись подойти.

– Как думаешь, они мертвы? – спросил долговязый у широкоплечего.

– Не знаю. Может, ранены.

– Они не шевелятся, надо пойти и посмотреть, что с ними.

– А в это время он и нас шлепнет. Видишь, он где-то в тени прячется, а мы выйдем на свет. Нет, давай подождем…

– Вызови машины, а то мне что-то эта тишина не нравится, – с дрожью в голосе сказал широкоплечий. Долговязый поправил рацию и тихо произнес:

– Вадик, Гена, вы меня слышите? Давайте к нам быстро.

Послышался писк, и водители двух машин вышли на связь.

– Я здесь, – ответил Вадим. – Где вы?

– Мы во дворе, возле двенадцатиэтажки, валите сюда, оба.

Бугров решил больше судьбу не испытывать и пополз к стене дома. Возле нее встал и, осторожно ступая, двинулся в глубину темного двора. Он подобрался сзади к ничего не подозревающим бандитам и сначала хотел свалить их одной очередью, но потом поразмыслил и поступил иначе.

Он прицелился широкоплечему в ногу и один раз выстрелил. Тот вздрогнул и, не издав ни единого звука, свалился в детскую песочницу. Там схватился за пробитое пулей бедро и тихо застонал. Долговязый же среагировал молниеносно – прыгнул рыбкой в кусты, а когда приземлился, быстро развернулся и дал автоматную очередь по периметру двора.

Бугров от бандита такой прыти не ожидал, упал в кустиках возле детского деревянного домика, прицелился в огненные всполохи из ствола автомата противника и дал очередь. Пули пронеслись через весь двор, сбили листики на ветках кустов, просвистели над головой братка и застряли в стволе небольшого деревца.

Испуганный парень по-пластунски пополз к деревьям и спрятался за толстым тополиным стволом. Николай отполз к деревянному детскому домику, укрылся за его бревенчатой стеной и осмотрелся.

Во двор стремительно въехала автомашина «Вольво» и остановилась напротив детской площадки. Дверь ее открылась, и на улицу вышел худой пацан в пиджаке красного цвета. Он осмотрел темный двор и, не увидев никого из своих, решил вернуться обратно в машину. Уже поставил правую ногу в салон, но получил сильный удар трубой по затылку и завалился на водительское кресло.

Николай быстро затолкал его на соседнее сиденье, сел за руль, осмотрел пустой салон, захлопнул дверцу, переключил скорость и дал полный газ. Направил машину в центр двора, к тем самым кустам, где залег долговязый. На ходу выставил автомат в окно и приготовился атаковать, но первым выстрелил бандит.

Шквал пуль разбил в мелкие брызги боковое стекло и в мгновение ока превратил водительскую дверцу в решето. Бугров не стал дожидаться, пока его убьют, и, не целясь, открыл ответный огонь по врагу. Бандитский «узи» затих, но капитан не переставая поливал огнем кусты и траву возле них. Наконец магазин кончился, и он уверенным движением его сменил. Остановил машину напротив кустов, быстро вышел, спрятался за стволом ближайшего дерева и сразу увидел лежащего на земле долговязого. Он не шевелился и не подавал признаков жизни. Видимо, пули Бугрова, выпущенные наугад, все-таки ранили его или убили.

Капитан смотрел на бездыханного бандита, но подходить к нему не спешил, знал, что это может быть хитрая уловка врага. Постояв немного и понаблюдав, он наконец поднял автомат, направил его на парня и быстро подошел. Но, увидев кровь на лице и груди, сразу успокоился и опустил оружие. Присел, пощупал сонную артерию на шее убитого и убедился, что сердце остановилось.

Николай подошел к машине, выволок парня в кроваво-красном пиджаке и положил на землю возле кустов. Собрал оружие и боеприпасы, сложил их на переднем сиденье «Вольво», сел за руль, захлопнул дверцу и уже хотел уезжать, как вдруг водительская дверь открылась и перед Бугровым возник крепыш со шрамом на верхней губе.

– Леший, где Ва… – сказал он и осекся.

Бандит вытаращил глаза, с ужасом осмотрел салон «Вольво» и увидел за рулем не своего товарища, а преследуемого ими комитетчика. Лицо его вытянулось от изумления, он открыл рот, а потом повернулся и бросился бежать к «Ауди».

Николай оторопел. Он не успел схватить автомат и выстрелить ему вслед. Водитель второй бандитской машины прыгнул за руль, одним поворотом ключа завел мотор и рванул в атаку. Выставил в окно автомат и стал стремительно приближаться к «Вольво». Капитан переключил рукоятку скоростей, надавил на газ и понесся по темному двору, но «Ауди» нагнала его, с ходу врезалась в задний бампер и одним махом помяла его. Бугров направил автомат назад и через стекло «Вольво» дал длинную очередь. Пули, проделав дыры в стеклах, пронеслись мимо уха водителя «Ауди» и застряли в кожаной обшивке салона. Бандит тормознул и немного отстал, а Бугров успел за это время выехать из двора на проспект и дать полный газ.

Водитель «Ауди» начал увеличивать скорость, но вдруг из кустов ему наперерез выскочил бригадир в «адидасовском» костюме. Он замахал руками, призывая другана остановиться, и тому пришлось затормозить.

Командир сел в машину и выдохнул в лицо водителю:

– Что стряслось?

– Не знаю, за рулем нашей тачки тот самый мент.

– Как такое случилось? – не понял бригадир.

Все это время он обследовал соседние дворы и не видел, что шесть человек из его команды были вырублены удачливым проворным комитетчиком.

– Этот гад убил всех наших, а Вадика вышвырнул из «Вольво» и теперь на ней удирает.

– Как удирает? – выпалил «адидасовец». – Давай за ним!

Водитель, не дожидаясь, пока дверь захлопнется, дал полный газ, вырулил на проспект и устремился в погоню за «Вольво». Надавил на педаль газа так, что массивная восьмая модель за двенадцать секунд разогналась до двухсот километров в час.

Бугров заметил, что его преследуют, и стал понемногу прибавлять скорость. Он вел машину уверенно, но чувствовал, что в ней что-то не так. Видимо, во время обстрела пули пробили какие-то узлы и агрегаты двигателя, и «Вольво» больше ста сорока километров не выжимала. Николай установил пятую скорость и вдавил педаль газа в пол, но мотор надсадно ревел, скорости не выдавал, и машина, что называется, вязла в асфальте.

– Чертова рухлядь! – выругался капитан.

Иномарки вылетели на Кольцевую автодорогу и понеслись по ней против часовой стрелки. «Ауди» быстро нагоняла «Вольво», и Николай стал готовиться к тому, что его начнут обстреливать. Он посматривал по сторонам, ища поворот или развязку, но на этом участке трассы ее не было.

И вот «Ауди» приблизилась настолько, что находящиеся в ней бандиты могли запросто открыть огонь, но их автоматы почему-то молчали. Видимо, не хотели уродовать дорогую красивую машину. Но вскоре все сомнения были развеяны: «Ауди» переместилась левее «Вольво», «адидасовец» выставил в окно «калаш» и нажал на курок.

Пули смертоносным градом обрушились на машину, пробили спинки кресел, обшивку салона и торпеду, но в капитана чудом не попали. Он успел опуститься с сиденья на пол и прижался плечом к водительской двери. Одновременно с этим надавил на тормоз, и «Вольво» начала резко сбрасывать скорость. Ее развернуло на пустой ночной трассе, она стала поперек нее, бампер долбанул в бампер несущейся сзади «Ауди» и от этого страшного удара завертелась, как волчок. Водитель «немки» не справился с управлением, машина вылетела на обочину, пролетела до кювета и рухнула в него. Кувыркнулась пять раз через крышу, срезала росшую на обочине тоненькую молодую березку и остановилась в кустах. В ее кабине были гранаты «РГД-5», от удара у одной из них выскочила чека, и она взорвалась. Мгновенно сдетонировал бензобак, и огненный смерч взметнулся над деревьями.

Продолжая вращаться, «Вольво» пересекла дорогу и врубилась в железобетонный столб уличного освещения неподалеку от тех кустов, в которых взорвалась «Ауди». Столб согнулся у основания, сломался и рухнул на крышу машины. Бугрову повезло, и бетонная махина прошла в нескольких сантиметрах от него, сильно деформировала крышу и задние сиденья, но до пола не дошла.

Огонь охватил «Ауди» и за считаные секунды превратил в две ужасные головешки «адидасовца» и крепыша со шрамом на лице. Но самым страшным оказалось то, что от взрыва гранаты бензин разбрызгался вокруг машины и теперь горел и нещадно чадил. Сухая пожухлая трава на обочине шоссе тоже загорелась, и огненная дорожка стала постепенно подбираться к прижатой столбом «Вольво». До нее ему оставалось каких-нибудь десять метров.

Очнувшийся Бугров несколько раз мотнул головой, осмотрелся и с ужасом увидел полыхающую иномарку в двадцати метрах от себя. Он сразу сообразил, что если срочно не выберется из машины, то сгорит в ней заживо. Капитан попробовал открыть дверь, но это у него не получилось. Дверь заклинило, крышу смяло, а в сузившееся окно пролезть было невозможно.

Капитан отдышался, принял более удобную позу и оценил свое состояние как удовлетворительное. Он был жив, здоров и даже не ранен, хотя левое плечо болело от сильного удара о дверцу. Николай осмотрел окрестности и пришел к выводу, что надо выбираться самому, потому что вокруг никого не было. По трассе проносились редкие машины, и им не было дела до полыхающей «Ауди» и раздавленной столбом «Вольво». Хотя кто-то из свидетелей вызвал милицию и «Скорую», и они уже приближались к месту трагедии. Их разноцветные вращающиеся маяки на крышах Николай заметил в двух километрах от себя. Но огонь неминуемо надвигался, и капитан решил выбраться самостоятельно.

Столб упал на крышу машины, и она сложилась пополам, как книга. Бугрова придавило опустившимся потолком, но он мог шевелиться, двигать руками, ногами и головой. Его жизненное пространство сильно сужала рулевая колонка, а руль упирался прямо в горло. Бугров попробовал отогнуть его и с силой надавил на него руками, но тот даже не поддался. Тогда Николай сел поудобней, уперся основательней и попробовал еще раз.

От неимоверного усилия сухожилия в руках и плечах капитана затрещали, но он сумел отжать от себя рулевую колонку и вдавил ее в торпеду.

Теперь Николай получил возможность двигаться и решил открыть искореженную дверь. Он поджал ноги, вытащил их из-под торпеды, развернулся, уперся в сморщившуюся дверцу и с огромным усилием выдавил ее. Она приоткрылась, но не полностью, и в образовавшуюся щель пролезть было невозможно. А огонь надвигался стеной, и уже в салоне «Вольво» запахло дымом и стало труднее дышать.

– Неужели я погибну здесь, в расцвете лет, изжарюсь в этой топке, как куренок в гриле, – скрежеща зубами, прошептал Николай и с остервенением стал долбить ногами в болтающуюся на петлях дверцу. Она ходила туда-сюда, но согнувшаяся стойка не давала ей открыться полностью. А огонь уже подобрался к самой машине, и передние колеса начали пылать. Пламя стало облизывать капот и двигатель, а в моторном отсеке вдруг вспыхнуло масло.

– Только бы бензопровод не загорелся и бензобак не рванул, – процедил Николай и изо всех сил долбанул правой ногой в петлю двери. Отбил пятку, но немного изогнул скобу.

А помощи все не было. Никто из редких водителей не пришел на помощь капитану, и он, рискуя жизнью, весь в дыму и копоти продолжал выбираться из охваченной огнем машины. Тупо, что было силы дубасил ногами в основание двери в надежде, что металл не выдержит ударов и лопнет, дверца откроется и он вылезет на улицу через узкую щель между полом и потолком. Но пока петли не поддавались, и Бугрову на спасение оставалось все меньше и меньше шансов. Он уже стал задыхаться от едкого дыма, заполнившего весь салон. Капитана обдало неимоверным жаром, и кожаная обивка кабины была готова вот-вот вспыхнуть. Но он нанес очередной сильный удар, сломал петлю, и дверца распахнулась полностью.

Николай с облегчением выдохнул, но вдохнуть не смог. Горячий дым наполнил рот, и сознание контрразведчика помутилось. Он что было силы толкнулся руками и подался в проход, но по пути застрял и остался лежать наполовину в машине, наполовину на улице.

А салон уже запылал. Огонь охватил кожаную обивку кресел, пластиковую торпеду и потолок. Николай схватился руками за раскаленную стойку и потянул ее на себя. Тело стало медленно выходить из проема и оказалось на улице. Неожиданно чьи-то сильные руки подхватили Николая и отволокли на пять метров от иномарки. Он судорожно вдохнул чистого воздуха, вскочил и метнулся к дороге, а его спаситель рванул за ним. В этот миг за их спинами послышался глухой хлопок, и канаву осветил яркий сноп огня. Это взорвался бензобак «Вольво». Николай буквально на мгновение сумел опередить взрыв и отвел от себя неминуемую смерть.

Бугрову помог вылезти из полыхающей иномарки гаишник. Он первым подъехал к месту трагедии, выбежал из своего похожего на лодку «Шевроле» и кинулся к «Вольво». Увидел в ней отчаянно борющегося за жизнь человека и, несмотря на пламя, подбежал к ней, рванул дверцу и отбросил ее в сторону. Николаю показалось, что это сделал он сам, но на самом деле ему помог милиционер. Он схватил Бугрова за ногу и выволок из салона. Потом оттащил на безопасное расстояние и положил на землю. Если бы гаишник не помог, то Бугров сгорел бы в машине заживо.

– Жив? – выпалил старший лейтенант.

– Да, вроде жив, – ответил Николай.

– Кто еще в машине?

– Никого, я один, – отдуваясь, ответил капитан и плюхнулся на асфальт.

– Ну, отдыхай…

– Спасибо тебе, командир, ты мне жизнь спас, – поблагодарил Николай и закашлялся.

Приехали пожарные, развернули шланги, и первые струи пены преградили путь беснующемуся огню. Иномарки быстро потушили, а пришедшего в себя Бугрова пригласили в милицейскую машину для составления протокола. Милиционерам очень хотелось знать, что произошло на дороге. Бугров неохотно сел на сиденье микроавтобуса, достал из кармана удостоверение и показал служивым. Увидев его, они приутихли, но все же достали бумаги и попросили капитана написать объяснительную.

– Знаете, что я вам скажу, – начал Бугров. – Я сейчас позвоню, сюда приедет оперативная группа, они обследуют место происшествия. А вы пока ничего не трогайте – в машинах трупы и оружие.

Николай взял сотовый, связался с управлением и доложил о случившемся. Фээсбэшники приехали через полчаса, оцепили место происшествия и начали расследование. Николая посадили в машину и отвезли в управление.

Глава 11

Как только Бугров вошел к себе в кабинет, то с ходу плюхнулся в кресло и с облегчением выдохнул. Он посидел немного, потом встал, подошел к небольшому зеркалу и осмотрел себя. Его одежда пропахла гарью, закоптилась, испачкалась и была сродни тряпкам бомжа. Но переодеться было не во что, и поэтому Николай только вымыл руки, умылся и вновь сел в кресло отдыхать. У него не было сил для того, чтобы поехать домой и привести себя в порядок.

Через час он немного восстановился, встал и подошел к окну. Над Москвой вставала прекрасная утренняя заря, и голубое, чистое небо и солнце предвещали хороший теплый день.

Бугров взял телефонную трубку, позвонил Алексею Толмачеву и застал его проснувшимся и бодрым. Он не стал по телефону объяснять что-либо, а только попросил его по дороге на работу заехать к нему домой и взять одежду. Сказал, что позвонит жене и попросит ее собрать пакет с необходимыми ему вещами.

Алексей понял, что ночью что-то случилось, но допытываться не стал и сделал все, как просил друг. В управление он приехал через два часа и привез Бугрову пакет, а в нем джинсы, кроссовки, рубаху и ветровку. Все, что тот попросил положить туда свою жену Люсю.

Николай поблагодарил Алексея и быстро переоделся. Старую одежду запихнул в ту же целлофановую сумку и кинул в угол.

– Что случилось? – наконец спросил его Алексей.

– Ничего особенного, – ответил Николай. – Ночью на меня напали бандиты и чуть не убили.

– Вот это да, – взвился Толмачев. – И как это произошло?

– Они прицепились ко мне у самого управления и провожали аж до дома. Потом напали.

– И…

– Дальше позже расскажу. Тошно. От этой страшной бойни еще не отошел, все тело болит. Такого испытания в моей жизни никогда не было, чудом в живых остался.

В половине одиннадцатого приехал Давыдов и сразу зашел в кабинет Бугрова, внимательно осмотрел его, потом подошел и по-отечески похлопал по плечам.

– Мне сообщили в общих чертах, что с тобой произошло, – коротко сказал он и сел на стул напротив рабочего стола Николая. – Нас вызывает генерал Нефедов, идем к нему, и там подробно расскажешь, что случилось.

Николай кивнул и устало встал.

– Мне идти? – спросил Толмачев, но полковник отрицательно покачал головой и двинулся к двери. Бугров поспешил за ним.

В кабинете генерала состоялся неприятный разговор, и Николаю пришлось подробно рассказать все, что с ним произошло этой ночью. Адъютант генерала Протасов снимал доклад капитана на видеокамеру, а Нефедов и Давыдов сидели в креслах и с интересом слушали.

Николай рассказал все до последней детали, только не упомянул один факт – свой ночной звонок начальнику управления собственной безопасности ФСБ генералу Тихомирову и его сообщение о том, что в перестрелке в кафе «Хмель» погиб его сын.

– Ну вот и все, – закончил повествование Бугров, – на служебной «Волге» меня привезли в управление, я прошел к себе в кабинет и уселся в кресло отдыхать. Сначала заснуть не мог, а под утро часок вздремнул. Правда, сидя.

– Ну и досталось вам, капитан, – покачал головой генерал и попросил адъютанта выключить камеру. – Как вы думаете, из-за чего произошло нападение? – спросил он после паузы.

– Не знаю, – задумался Николай. – Наверное, я свидетель, а свидетелей, как известно, убирают.

– Чего свидетель – убийства Ральфа в кафе «Хмель»?

– Наверное. Но можно предположить, что они хотят убрать всех, кто знает о криминальной деятельности Тарасова, – добавил Бугров.

– Тогда им надо будет ликвидировать человек десять из контрразведки, включая меня, Давыдова и тебя, – парировал Нефедов. – Это не та версия. Я думаю, им нужен ты, – шеф указал пальцем на Николая, – и только ты.

– Это возможно, но почему? – Бугров пожал плечами.

– Почему они за тобой охотятся – это вопрос.

Бугров и Давыдов молчали.

– Ладно, давайте разбираться с самого начала, – уже спокойней начал Нефедов. – Что нам известно о Ральфе?

– Пока вы с Толмачевым гонялись за киллерами – Свистуновым и Дятловым, – произнес Давыдов и открыл свою неизменную красную папку, – я нашел досье на Ральфа – Гурвича Александра Михайловича – и выяснил следующее. – Полковник сделал паузу, нашел нужную строчку и начал читать: – Он родился в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году в Ленинграде. Учился в школе, потом в юридическом институте, работал юристом в нескольких организациях, включая Министерство иностранных дел. Член коллегии адвокатов России, написал несколько научных работ по юриспруденции и праву, преподавал право в Ленинградском университете. Специалист по международному праву, два года стажировался в Соединенных Штатах и получил степень профессора Нью-Йоркского университета. Потом вернулся и преподавал право в МГУ.

Семь лет назад его пригласил к себе на работу Тарасов. Он тогда только открыл «Крассбанк», и ему нужен был грамотный юрист со знанием международного права. За эти годы Тарасов высоко взлетел, и в этом ему помог Александр Михайлович Гурвич.

– Так почему же Ральф предал босса? – спросил Бугров.

– Непонятно. Может быть, у них возник конфликт. Но я знаю одно: после стольких лет совместной работы нужен очень веский мотив, чтобы предать. – Нефедов вынул из золотого портсигара сигаретку, размял ее в пальцах, вставил в рот, поднес зажигалку и чиркнул колесиком. Закурил, выпустил сизое кольцо дыма и задумчиво посмотрел на сотрудников.

– Может быть, этот Ральф, когда увидел, какими методами Тарасов рвется во власть, решил ему помешать? – добавил Николай.

– Может быть, – предположил Давыдов, – но тут есть сообщение, что год назад в Санкт-Петербурге погиб его единственный сын – Гурвич Борис Александрович.

– Убийство? – спросил Нефедов.

– Нет. Он разбился на своей машине – «Мерседесе».

– Был бизнесменом?

– Скорее авторитетом, руководителем крупной криминальной группировки. Занимал высокое место в преступном мире Питера и был богатым человеком.

– Как же он угодил в аварию?

– Ехал на большой скорости и заснул за рулем, выскочил на встречную полосу и столкнулся с грузовиком. Погиб мгновенно.

– На убийство не похоже, хотя могли подсыпать снотворное в питье или еду… – высказался Коля.

– Снотворное в крови обнаружили, но сам он его выпил или ему подсыпали – осталось загадкой. Расследование провели вяло и неграмотно. Все списали на оплошность самого Гурвича.

– Так, значит, убийство не исключено, – подытожил генерал.

– Не исключено. – Давыдов захлопнул папку и положил ее на стол.

– Мог Тарасов прямо или косвенно быть причастен к смерти Гурвича-младшего, у них совместные дела были? – спросил генерал.

– Это только версия, и доказательств нет, – кивнул Давыдов.

Нефедов отпустил капитана и полковника, и они вернулись к себе в отдел. Уселись в кресла в кабинете Бугрова и расслабились.

– И все-таки, почему они за тобой охотятся? – спросил Давыдов.

– Да я сам не знаю, – устало ответил Николай и сладко зевнул.

– Тебе надо быть начеку, – посоветовал Алексей.

– Я знаю, хочу на время отвезти семью в безопасное место, – сказал Бугров и вопросительно посмотрел на полковника.

– Правильно, их могут в заложники взять, а потом заставить тебя выполнять любые требования.

– Можно мне поехать домой и заняться семьей? – спросил Николай разрешения руководителя.

– Да, возьми оружие и Толмачева в подмогу, а когда отвезешь их, мне сообщи, как все прошло. А я пока займусь твоим делом. Надо просмотреть рапорты оперативных групп с Кольцевой автодороги и из двора, где ты бандитов угрохал.

– Удачи, – Николай и Алексей встали и пожали полковнику руку.

– Вам удачи, – высказал пожелание тот.

Наступило прекрасное утро, и над Москвой взошло кровавое солнце. Начинающийся день обещал быть душным и жарким, без признаков дождя или мало-мальски заметного похолодания.

Виктор Александрович Тарасов приехал в свой «Крассбанк» в полдевятого утра, быстро прошел в кабинет, сразу сел за рабочий стол и включил компьютер. Молоденькая сексапильная секретарша Катя, как обычно, принесла ему на подносе кофе, бутерброды с икрой, печенье и удалилась.

Немного перекусив, Тарасов погрузился в сводки с фондовых бирж и стал изучать курсы основных мировых валют. Вчитывался в каждую строчку разницы купли и продажи доллара и евро. Вдруг зазвонил телефон и Тарасов неохотно взял трубку. Катя сообщила по селектору, что на проводе господин Виноплясов, и банкир разрешил их соединить. В трубке послышались щелчки и немного взволнованный голос хозяина охранного агентства.

– Доброе утро, Виктор Александрович, – пробасил Виноплясов, – нам надо срочно поговорить. Можно приехать?

Банкир задумался, прикидывая в уме лучшее время для аудиенции, и решил, что неотложные дела надо делать первыми:

– Приезжайте как можно быстрее, – разрешил он, – а то в одиннадцать у меня встреча в Думе.

– Буду через пятнадцать минут, – обрадовал охранник и выключил связь.

Это время Тарасов провел за изучением финансовых сводок и не думал о предстоящем разговоре с Виноплясовым. Но когда Иннокентий Сергеевич вошел в кабинет, он отложил документы, встал, вышел ему навстречу и тепло поздоровался за руку.

– Здравствуйте, уважаемый Кеша, – съязвил банкир и заулыбался.

– Добрый день, Виктор Александрович. – Виноплясов улыбнулся в ответ, но потом помрачнел и перешел к делу.

Бывшему сотруднику МУРа, полковнику в отставке Иннокентию Сергеевичу Виноплясову, было пятьдесят лет, но на вид ему давали гораздо меньше. Он не пил, не курил, занимался спортом, соблюдал диету и вел что называется «правильный образ жизни». Был отменным семьянином, любил жену и двух своих уже взрослых дочерей, но имел молоденькую любовницу и иногда баловался с проститутками. Ну какой мужчина с деньгами откажется от мимолетного возвращения в свою молодость, к игривым развратным красоткам?

Кеша, так называли его близкие люди, был высокого роста, массивный мужчина с большой головой и крупными чертами лица. Глаза у него были злые – немигающие, нос прямой – греческий и тяжелый массивный подбородок. С первого же взгляда можно было определить, что это властный человек, не терпящий малейшего неповиновения от подчиненных. Но к тем, от кого сам зависел, он обращался с легким заискиванием и подобострастием.

Одевался он всегда с иголочки, из дорогих магазинов и кутюрье и был франтом. Любил красивые машины и ездил на спортивной двухдверной малиновой «БМВ-650». Также у него был спортивный «Мерседес-220» и пара джипов.

Эти роскошные иномарки, как и новая пятикомнатная трехсотметровая квартира и дорогая мебель появились у него после того, как организованная им охранная фирма «Московские росы» заработала на полную мощность. До этого полковник Виноплясов служил в МУРе и еле-еле сводил концы с концами на небольшую милицейскую зарплату. После ухода в отставку он организовал охранное агентство и наконец-то развернулся.

Клиентами полковника стали известные актеры и актрисы, крупные банкиры и предприниматели, политические деятели и депутаты. В фирме бывшего омоновца была жесткая армейская дисциплина и безупречный порядок. Сферы деятельности были разные: личная охрана и охрана офисов, розыск пропавших людей и грузов, слежка за неверными супругами, выбивание денег из должников, запугивание и ликвидация неугодных людей…

Заказы на убийства Виноплясов принимал только у очень узкого круга своих клиентов, и стоили они баснословно дорого. Заказчиками были в основном банкиры ранга Тарасова, политические деятели и предприниматели. А ликвидировать приходилось обнаглевших мафиозных авторитетов, тех, кто мешал расширению бизнеса, и тех, кто предал.

Виноплясов гарантировал полную анонимность заказа, полную безнаказанность, но и брал за услуги большие деньги. Он имел прочные связи в МУРе и ФСБ, и поэтому ни киллеров, ни тех, кто их нанимал, никто никогда не находил.

Заказными убийствами в агентстве Виноплясова занимались несколько проверенных людей из числа бывших сотрудников правоохранительных органов. Для этих целей был создан специальный секретный отдел, и курировал его сам Кеша.

Отдел работал так: несколько агентов следили за клиентом, что называется, разрабатывали его, а потом выводили на него киллеров. Кто будет стрелять – знал один Виноплясов, и ни киллеры, ни агенты в лицо друг друга не знали. Созданная Иннокентием Сергеевичем криминальная машина отлично функционировала и не давала сбоев до тех пор, пока Тарасов не приказал захватить в заложники капитана Бугрова. И нашла коса на камень. Николай солидно потрепал Кешиных громил и доставил ему самому много неприятных переживаний.

Полковник пожал мягкую ладонь Тарасова, прошел в центр кабинета и сел в большое кожаное кресло. Виктор Сергеевич уселся напротив, демонстративно взглянул на платиновые с бриллиантами наручные часы швейцарской фирмы «Омега» и перевел взгляд на гостя.

– Что вы мне хотели сообщить? – начал он.

– Здесь можно говорить? – озабоченно спросил Кеша.

– Да, теперь жучков нет, – улыбнулся банкир. – Кстати, отлично выполненное задание, я имею в виду Гурвича. – Тарасов встал, подошел к сейфу, открыл его, вынул оттуда увесистый сверток и положил его на стол перед Кешей. В свертке было сто тысяч долларов – вторая часть гонорара за убийство Ральфа. Полковник взял его, взвесил в руке, а потом сунул в фирменный кожаный портфель. Затем состроил на лице кислую мину и сказал:

– Сегодня ночью погибли несколько моих лучших агентов. Они выполняли ваш заказ, и вот чем все кончилось.

– Как это произошло? – испугался банкир.

– Они, как вы и просили, должны были захватить в заложники капитана контрразведки Бугрова, но не смогли этого сделать и погибли.

– Как так?

– А так, – поморщился Виноплясов, – этот Бугор – падла, какой-то супермен, и ему чертовски везет. Он один сумел вырубить почти всех моих людей.

– Да, это плохо. Что вы намерены делать?

– Я хотел у вас спросить – обязательно его брать живым? Я бы предпочел оставить его в покое или на крайняк ликвидировать.

– Нет, его пока убивать нельзя, – воспротивился Тарасов, – его надо обязательно взять в заложники и добыть интересующую меня информацию.

– Он ею точно располагает?

– Точно, точнее некуда. Это вопрос моей депутатской карьеры, если хотите – вопрос жизни или смерти. Сейчас моя карьера зависит от того, смогу я стать депутатом или нет. Мои компаньоны по финансовой корпорации поставили на меня огромные деньги, и если я пролечу с Думой, то доверию мне как бизнесмену придет конец и самому бизнесу тоже. Неудачник никому не нужен. А мое депутатство сейчас напрямую зависит от того, получу я обратно имеющийся у Бугрова компромат или нет. Если получу, то все будет нормально, а если нет… Я об этом и думать не хочу, вы меня поняли.