Текст книги "Егерь Императрицы. Граница!"

– Гляди-ка, братцы, а нас уважают! Эх, все же хорошо, что я к вам в егеря перешел! – воскликнул Бестужев, поглаживая золотой герб на новеньком нагрудном горжете. – А то так бы и ходил в полку строем – ать, два, левой, ать, два, правой! Еще бы мой батенька взглянул на меня, вот бы радости-то старому подполковнику было! Командир, ты же меня и правда на побывку через годок отпустишь?

– А как же! Конечно, отпущу! – усмехнулся Лешка. – Ты же три штуцера привезти в роту обещал. Как вот тебя теперь не отпустить? Кем там у нас дядя на Тульском казенном заводе служит?

– Ну да, – вздохнул поручик, – обещал. Главным инспектором, и уже шестой год. Алексей Петрович, так вроде бы про два в роту и про один себе у нас тогда разговор был?

– Так, а чего голос-то такой смурной, поручик? Что-то в нем живой радости не слышно! – подколол друга Гусев. – Про свой личный, это уже твое дело. А вот по трем нарезным стволам в роту, тут изволь уже сдержать слово. За язык тебя никто не тянул.

– Да, ладно, ладно, – отмахнулся Бестужев. – Если сказал, значит, будут. Только бы поскорее на побывку. Война уже закончилась, а сейчас начнутся все эти рутинные хлопоты и устройство на новом месте. Слухи об нашем зимнем уходе по войскам-то вона как сильно пошли.

У Милорадовичей уже было все готово к приему гостей. У калитки их встретил сам Живан и проводил в увитую виноградной лозой беседку, спрятавшуюся в самой глубине сада.

– Господа, пока стоит такая хорошая погода, мы решили накрыть стол на открытом воздухе, а как только посвежеет, так сразу же перейдем в дом. Вы не против?

– Да мы только рады! – загомонили офицеры. – Середина октября, а погода стоит такая чудесная!

– Ах, как хороши! – тихо, чтобы слышали только друзья, пробормотал Бестужев, провожая взглядом Катарину и Милицу. – И не скажешь, что младшей 13. А старшая так и вообще, вон, красотка!

Действительно, сестренки Живана, одетые в яркие платья и подносящие блюда в беседку, выглядели очень нарядно. На них были ярко-красные, из атласа, короткие жакеты, вышитые золотыми нитями и тесьмой. Черные, с такой же вышивкой юбки, опоясанные красным шнуром снизу и широким, стягивающим талию поясом сверху. А на головах были белые в кружевах платки. Девчонки были пунцовые и старались смотреть только лишь вперед, неся перед собой разнообразные кушанья.

– Я прошу меня простить. Я немного задержаться! – по садовой дорожке с корзиной, полной фруктов, шел в такой непривычной гражданской одежде Курт.

– Ну зачем вы? У нас же все здесь и так есть! – всплеснула руками Йована, накрывающая на стол.

– Ничего, ничего, много фруктов – это очень хорошо! – воскликнул тот в ответ. – И там, у хозяин, я оставить корзину с э-э… с напитками: сок, вино и немного покрепче.

– Ну вот, что же вы, Курт! И этого у нас в достатке, – вздохнула хозяйка. – Куда там Михайло запропастился? Уже пора садиться к столу, все гости уже на месте, а его все нет!

Когда все в итоге расселись, слово по старшинству взял дядя Живана.

– Друзья, наконец-то мы смогли вас всех собрать и увидеть вместе! Нам столько много о вас рассказывал наш мальчик, – и он с умилением взглянул на племянника. – Мы очень благодарны всем вам за то, что когда-то вы спасли его, поддержали, прикрыли в бою и доверили такую важную и ответственную службу в новых и, я не побоюсь этого слова, в лучших войсках Российской империи. А потом, так же как и его, вы спасли и всех нас от неминуемой смерти, вывезя из Белграда. И здесь особую благодарность я хотел бы выразить вашему командиру, капитану Егорову Алексею. Если бы не он!

Лешка, покраснев, приподнял обе руки:

– Дядя Михайло, ну пожалуйста! Ну давайте не будем!

– Будем! – тряхнул тот головой. – Если бы не вы, Алексей, не собрались бы мы все за этим большим столом! Поэтому и первый мой тост сегодня – за командира!

– За командира! – восторженно гаркнули офицеры и вскочили с места!

– Да е мое! Ну чего вы все! У меня сегодня день рождения, что ли?! А-а-а, – махнул он рукой и отпил вслед за всеми из бокала.

– Кушайте, кушайте, мальчики, – хлопотала Йована. – Вы ведь давно уже домашнего не ели? Одними сухарями да кашей у себя питаетесь!

Первым блюдом сегодня был традиционный сербский суп из мяса ягненка – чорба с мукой, поджаренной на масле.

– За победу! – произнес следующий тост Живан!

– Доченьки, а ну-ка быстро сменили блюда гостям! – скомандовала хозяйка, и сестренки кинулись менять всем тарелки.

Перед каждым стояло дымящееся паром блюдо с пшрутом – вяленым окороком – и плескавицей – большой плоской котлетой, приготовленной из рубленного мяса.

– Скажи тост, командир? – попросил Алексея Живан.

– Скажи, скажи, Петрович! – поддержали его офицеры-егеря.

Алексею подлили красного вина, и он, встав, немного задумался.

– Я бы многое хотел вам сейчас сказать, друзья. Но зачем же забирать тосты у другого? Вон сколько нас здесь и сейчас сидит! – он с улыбкой обвел весь стол рукой. – Каждому тут есть что сказать. Но всех нас, здесь сидящих, объединяет одно – дружба. Поэтому предлагаю выпить за дружбу. Ведь именно она умножает радости и разделяет, отводит печали! И пусть этих печалей у всех нас будет как можно меньше. А друзья пусть будут всегда с нами рядом!

– За дружбу! – закричали за столом, поддержав тост.

– Мальчики, кушайте, кушайте, вы должны попробовать каждое блюдо, ведь мы так для вас старались! – тетя Антония подложила Бестужеву Лешке шпажку с ражничами – сербским видом шашлыка, политым соусом, и вешалицу – свиную, фаршированную сыром и ветчиной корейку, зажаренную на углях.

– Тетушка Антония! – раскрасневшийся поручик умоляюще сложил руки на груди. – Мне уже ничего больше не лезет. Тут все такое сытное!

– Ничего, ничего, – покачала та головой, – вы все такие молодые, вам много есть нужно, вам ведь силы нужны!

– Братцы! За ваши офицерские чины! – когда его вновь попросили сказать тост, воскликнул Алексей. – Я искренне за всех вас рад!

– А вот командиру не дали новое звание, – изрядно уже захмелевший Гусев рассказывал сидящему рядом Михайле. – Всем дали, а ему нет! Потому что он за других больше, чем за себя, думает! А вы знаете, из каких он передряг нашу роту вытаскивал?! И какой он сам офицер геройский! Не-ет, вы не знаете! – покачал он указательным пальцем и расстегнул очередную пуговицу на мундире. – У нас каждый в роте за ним в огонь и в воду! Командир! Я тебя уважаю! – выкрикнул он с места и выпил полный бокал вина.

– Господа, пожалуй, нам нужно проветриться! – предложил Алексей. И все мужчины гурьбой вышли из беседки.

– Только недолго, мальчики, – попросила их Йована. – Вы еще и половины не пробовали из всего того, что мы тут наготовили!

– О господи! – тяжко вздохнул Бестужев. – В меня, пожалуй, больше уже ничего не полезет!

– Да куда ты денешься?! – хлопнул его по плечу Живан. – Впереди еще такой вкусный десерт: пирожные в сиропе урмашица, блины с начинкой, запеченные в сыре орехи и сливы – штрукли, сваренные в меду орехи – альва. Еще продолжать?

– Хватит! – попросил его поручик. – Я и половины, даже если по кусочку откусывать, не осилю. Возле меня тетушка Антония сидит и все время мне что-нибудь да подкладывает.

Дымились чашки с крепким турецким кофе, дядя Михайло играл грустные народные мелодии на скрипке, мать Живана с тетей Антонией вытирали украдкой слезы, а офицеры сидели и думали каждый о своем.

«Вот и закончена эта война, война, на которую я попал так давно, что даже многое забылось, и порою не верится, что все, что до нее было, было именно со мной, – думал Егоров. – Какая странная эта штука – судьба. С одной войны из совершенно другой жизни и из другого времени и попасть в это. И везде ведь свои люди, чувства, симпатии, любовь. Была любовь».

На душе у Лешки стало так тоскливо. Он тихонечко, чтобы никому не мешать, привстал со своего места и вышел в сад. Вокруг давно стемнело, а его освещало несколько масляных светильников и большая, круглая луна. Лешка встал под абрикосом и гладил его ветки.

«Анхен, когда-то мы стояли в цветущем, весеннем саду вместе». Нечеткий, дрожащий, словно легкая кисея на воздухе, образ его невесты стоял перед глазами. Лешка напряженно пытался представить и вспомнить во всех подробностях ее лицо, а оно словно бы уплывало от него куда-то вдаль.

– Алексий, извињавам се! – тихий голос за спиной заставил его вздрогнуть и обернуться. – Извињавам се! Я помешала вам? – Катарина, прижав руки к груди, виновато смотрела в землю. – Вы тако си тужан, – и она с трудом подобрала русские слова: – Вы так печальны сегодня. Я вам помешать?

– Нет-нет, что ты, Катарина, ты мне не помешала, – мягко улыбнулся Алексей. – Это просто музыка. Ваш дядя так прекрасно играет на скрипке.

– Да, так есть, – кивнула девушка. – Но вы печальны не из-за музыка. Вы тужите, вы печалитесь о ней, да? Извињавам се! Я не хотела вас еще более расстроить! Брате поведал нам о вас как о своем лучшем друге, и что у вас печаль на сердце из-за тяжелой потери.

«Потеря, потеря. Самое страшное – это смерть близкого. Все можно найти в этой жизни, кроме человека, которого уже не вернешь, – думал Лешка. – И рад бы хоть что-нибудь сделать, изменить, но уже все…»

– Да, Катарина, у меня была невеста, и я ее потерял, – вздохнул он. – Увы, так бывает, человека уже нет на земле, и он живет только в твоем сердце. Нужно уметь ценить настоящее и дорожить им.

– Да, так и есть, – кивнула девушка. – Вы очень хороший, Алексий, – по ее щеке катилась слезинка. – И у вас еще все будет хорошо!

Она резко развернулась и убежала в сторону дома.

«Алексий, Алексий, – улыбнулся Лешка. – Когда-то давно меня так, похоже, тоже называли».

Он вздохнул и направился в сторону беседки, откуда под перебор гитарных струн уже раздавался мягкий баритон Бестужева.

Глава 6
Отбор в волкодавы

– Алексей, я вчера имел неосторожность пообещать своим, что возьму их в субботу на наш полигон, – Живан виновато посмотрел на командира. – Они так сильно интересовались нашей службой, а тут еще эти вступительные испытания для кандидатов в егеря. Им так все интересно. Но я, пожалуй, извинюсь и попрошу их оставаться дома.

– Отчего же, – улыбнулся Лешка. – Пусть будут зрителями, они нам точно не помешают. А Радовану даже стрельнуть дадим, я ему еще на Дунае это обещал. Надеюсь, ты сам не забыл, что он мой нештатный вестовой?

– Так им можно прийти?! – обрадованно воскликнул капитан-поручик.

– Можно, можно, – кивнул Егоров. – Только нужно подумать, чтобы они разместились в безопасном месте, а не на линии огня. Ну и хоть скамьи, что ли, какие-нибудь там придумать. Все-таки гражданские люди, дамы и дети, опять же, в основном.

– Понял, командир, все сделаем! Ну я побежал? – и Живан унесся в сторону ротного интендантства.

– Господа егеря отдельной особой роты главного квартирмейстерства армии! – Лешка уважительно, с ударением выделил каждое свое слово. – И вы, желающие влиться в их состав, – он окинул долгим взглядом стоящий отдельно от всех строй из более чем полторы сотни солдат. Сегодня мы проводим отбор, по итогам которого пятьдесят девять самых лучших из вас станут после соответствующего обучения «волкодавами», а бог даст так, и наденут со временем волчьи хвосты на свои картузы. Все это не шутки и не чья-то прихоть. У нас служат самые умелые, меткие, самые быстрые и самые лучшие во всей нашей армии солдаты. Стать егерем почетно, а егерем нашей роты – двойной почет, но за это право вам сегодня придется побороться.

Порядок состязаний у нас такой. Для начала все бегут десять верст при всем вооружении, причем путь их будет проходить не по ровной дороге, а по болотине, ручьям, грязи, полю и по лесной дороге. Тот кто не выдерживает бега и останавливается, того мы сразу же списываем, и вы уходите в свой полк. С вами рядом бегут и наши егеря, и сейчас вы поймете почему. Вас сейчас полторы сотни человек. Всех тех, кто останется после бега, мы разделим на пары. В каждой из них будет по два кандидата и один егерь из роты. Причем среди егерей будут и офицеры, и унтера, и капралы, чтобы вы сами видели, что у нас все могут с честью и гордостью носить свои зеленые доломаны, и что они ни в чем не уступят рядовому.

При пробежке берегите свое оружие от сырости. У кого влага в него попадет, тому дополнительная верста бега прибавится. Так, далее. Пробежали, после чего мы вас запускаем в наш борцовский круг. В нем вы покажете, умеете ли без оружия совладать со своим противником. Бить ногами и руками здесь не позволительно, поэтому только лишь борьба, с ее уклонами, подножками, с бросками и захватами. На земле лежит прессованная солома, так что не покалечитесь. Упал – значит выбываешь из круга. Против вас двоих будет выходить тот егерь, к кому вы попали в тройку. Как только с этим закончите, подойдет время для прохождения нашей егерской полосы препятствий, со стрельбой, с метанием гренады и со штыковым боем против чучела. Ну а потом остается стрельба на мишенном поле. И в самом конце мы подведем итоги и определимся, кто же из самых сноровистых станет у нас волкодавом. Все ли понятно?!

– Понятно! – вразнобой загомонили кандидаты.

– Так точно, ваше благородие! – дружно рявкнул строй егерей.

– Ну, коли понятно, то начинаем бег через десять минут, – кивнул капитан. – Всем пока есть время оправиться. Общая команда – «Разойдись!».

– Алексей, и вы тоже бежите? – с ряда скамеек, где сидело все семейство Живана и еще с десяток зевак, вскочил дядя Михайло.

– Конечно, – подтвердил Лешка. – У нас все офицеры, кроме Хлебникова Вячеслава, сегодня участвуют. И он бы хотел, да только у него рана до конца еще не зажила. Так что он будет сегодня у нас на судействе, – и Алексей подтянул ремень штуцера, потом поправил и широкий пояс с патронташем. – Вы тут не скучайте, вон там, под кустом, в корзине прохладительные напитки для вас припасены. Хоть день сегодня и не жаркий, однако около часа вам, пожалуй, придется потомиться, пока мы эти десять верст пробежим.

– Господин капитан, я тоже бежать с вами! – Радован, глядя на Лешку, тоже подтянул штанишки и поправил свою соломенную шляпу.

– Вестовой, у меня к вам особое задание будет, – строго взглянув на мальчишку, Алексей нахмурил брови. – На время моего отсутствия назначаю вас старшим всей охраны! – и, незаметно высыпав из полки замка пороховой заряд, вручил разряженный пистолет младшему из семьи Милорадовичей. – Особенно охраняйте наших прекрасных дам, – и он кивнул на улыбающихся сестер.

– Есть, господин капитан! – Радован топнул ножкой и прижал пистолет к груди.

– Побежали! – Хлебников взмахнул рукой, и две сотни человек в самых разных мундирах понеслись по натоптанной дороге в сторону прохода между озерами. Лешка бежал вместе со всей группой чуть ближе к ее голове. Дышалось ему легко, штуцер на ходу не мешал, жары или дождя не было. Чего бы не побегать, тем более в такой-то хорошей компании?

Позади была первая верста пути, народ начинает постепенно растягиваться, а вот и проход между озерами, там, где низинка сырая с такой противной, вязкой и липкой грязью. «Не спешим, без надрыва идем, дыхалку бережем», – думал Лешка, преодолевая эти полторы сотни шагов.

Снизив скорость, он постарался не заляпаться, а кто-то, наоборот, попробовал здесь ускориться, ну и, как следствие: падение, сбой дыхания, потеря времени и сил. Человек пять его в этой низинке обошли, и, что интересно, все они были только из новичков. Егеря же преодолевали ее с умом, так же как и сам их командир. А вот и сухое место. Наскоро сбив с сапог грязь и обтерев их травой, Лешка рванул вслед за теми двумя десятками, что уже ушли вперед на целую сотню шагов. Полевая дорога нырнула в лес. Стоящий на повороте егерь с флажком указывал всем направление. «Ага, это уже две версты, еще немного, и будет большой ручей, а там уже можно набирать скорость».

Три бревна были очень скользкие, и, семеня ногами, Алексей кивнул стоящему здесь очередному дежурному егерю из пионеров.

– Правее, вашбродь, девятнадцать впереди, красные уже все, пыхтят как ежики! – крикнул ему вслед Уфимцев.

Лешка махнул рукой и ушел вправо по хорошо набитой тропе. А вот теперь можно и ускоряться, и остальные пять верст он одного за другим обошел всех претендентов на чемпионство. Две версты всего осталось до финиша, когда его обошли два его волкодава: Быков и Ванька Соловей. И как бы ни хотелось их ему обогнать, единственное, что удалось, – это прийти к концу дистанции крепкой тройкой.

– Два сошли сами, господин капитан, – докладывал Хлебников. – У пятерых по причине попадания влаги к заряду оружие к бою не готово. Один подвернул ногу, но как-то добраться до конца пути смог, – и он посмотрел в список. – Рядовой Смаков из егерей подполковника Ферзена. Прикажете вычеркивать из списков?

– Добрался до конца пути, говоришь? – Лешка заинтересованно посмотрел на маленького, жилистого егеря. – Сколько лет в егерях, рядовой?

– Шесть, ваше благородие, с самого основания батальона, – ответил тот.

– А чего, неужто бегать не научили вас? Неужели не знаешь: хромой егерь на поле боя – подарок для конного противника!

– Так точно, вашбродь, знаю, – с досадой протянул тот. – Да во-он, пяхотинцу помог, он с бревна грохнулся, ружжо в ручей уронил, а я то, дурень, за ним соскочил и как-то вот поскользнулся так неудачно.

– Товарищу помог, военное имущество – ружжо – спас, ногу подвернул, но до конца добежать сумел, – перечислял Егоров. – А ну-ка свою фузейку покажи! Так, заряд на полке сухой, в стволе полный порядок, кремень курка закреплен надежно, все чистое и смазанное, – он внимательно оглядел мокрого рядового. Солдатик стоял спокойно, глядел прямо, но уважительно, чувствовались в нем уверенность и служивая серьезность. Алексею такие воины нравились.

– Молодец, Смаков, встать в строй, допущен до следующих испытаний. Только постараться нужно, видишь, ты самым последним пришел, нужно в другом быть первым, чтобы в хвосте не оказаться.

– Так точно, вашбродь, постараюсь, – уже из строя ответил ему егерь.

Пока пятерка штрафников бежала версту, подготовили все в борцовском кругу. Разбитые на тройки солдаты и командиры застыли в общем строю.

– Фурьер Лужин, рядовой Котихин, рядовой Кочкин, в круг! – выкрикнул Хлебников.

Раздетые по пояс, дабы не рвать мундиры, участники зашли в пятисаженный круг, встав на плотную прессованную солому.

– Правила помните? – спросил подпоручик. – Кулаком и ногой не бить, за причинное место, за лицо и горло не хвататься! Главное – это свалить противника, а самому остаться на ногах. Двое новеньких супротив егеря из волкодавов. Ежели вдруг они его завалят, то потом борются между собой, уже на победителя. Борьба! – резко взмахнул он рукой и, не дожидаясь, пока его противники приготовятся к сватке, Федька метнулся словно ласка и рывком в бок с подсечкой свалил одного. Опомнившийся второй пехотинец кинулся на него, и тот, перехватив его за руку и за пояс, с резким хэком бросил на соломенную подстилку.

– Победа командира пластунского плутонга волкодавов, фурьера Лужина, – провозгласил Хлебников. – И нечего разинув рот стоять, чать не на ярмарке! В бою, кто скор и расчетлив, тот и победил! Следующая тройка: фурьер Кузьма Травкин и рядовые Метелин, Савичев.

Лешкина тройка была седьмой. Ему достался крепкий, коренастый солдат из Выборгского пехотного и знакомый уже орловец-капрал Васин.

– Без поддавков, братцы! – предупредил Лешка, заходя в круг. – Обещаю, если меня завалите, то точно к себе возьму!

– Борьба! – выкрикнул Хлебников, и в строю загомонили: – Егорка! Ванька!

А с возвышенности, где стояли скамейки зевак, послышались женские, вернее даже девчачьи, выкрики:

– Алексий! Алексий! Алексий!

Солдатики, похоже сговорившись, все делали правильно. Они заходили на капитана с двух сторон и были полны решимости. На кону у них был такой приз! Лешка стоял в спокойной и даже расслабленной позе. Вот, как видно выбрав нужный момент и дистанцию, капрал резко гаркнул:

– Берем!

И противники разом бросились на офицера. Мгновенно собравшись, Алексей ушел чуть вбок и, перехватив тянущуюся к нему руку рядового, дернул ее чуть вниз на себя, затем подворот и бросок через плечо! В воздухе мелькнули ноги, и выборгский упал плашмя спиной на сено, а Лешка, уйдя в сторону, уже стоял напротив Васина. Тот качнул головой и пошел мимо капитана по кругу. Егоров с улыбкой, не предпринимая никаких действий, словно бы отстраненно наблюдал за ним. Наконец капрал собрался с духом и ринулся прямо на него. Захват за обе руки с кувырком назад. Отпусти их, и Васин улетит далеко головой вперед, а можно даже и воткнуть его в землю. Но это был свой солдат, и, придерживая его руки в этом обратном кувырке, Лешка оказался на его груди сверху и чуть сжал пятерней выступающий вперед кадык.

– Вот так пальцами посильнее, Ваня, и тогда все! – тихо сказал он орловцу. – Думай, когда нападаешь, не все время тебе кабаном переть!

Из множества пар в борцовском кругу только лишь в одной схватке волкодав был побежден. Завалив одного, он попался на подножку. И кому? Тому самому хромому егерю из батальона Ферзена.

– Вот тебе и Смаков, – качали головой ротные егеря. – Добрый будет воин. Ну, поглядим, как он еще нашу полосу с полигонной стрельбой пройдет.

– Братцы, старайтесь, дыхание свое берегите и прицел тверже держите, – посоветовал своей тройке Алексей. – Эта полоса коварная, она такая, что очень его хорошо сбивает!

– Капитан Егоров к стрельбе готов! Капрал Васин к стрельбе готов! Рядовой Кучин к стрельбе готов! – раздались крики на первом огневом рубеже.

– По самым дальним мишеням – огонь! – крикнул Хлебников, и три выстрела из фузей грохнули коротеньким и хлестким залпом.

Стрелки без команды начали их перезарядку, а Хлебников в это время махнул рукой дежурному пионеру. Тот достал три цилиндра из гренадной сумки и закинул их на боевую дистанцию. Прямо посредине учебного полигона из шашек пошел удушливый густой дым. Бам! Громко хлопнула одна, а затем вторая шумовая петарда. В это время уже перезарядившиеся егеря пробежали десяток шагов по прямой и заскочили каждый на свое бревно. Мелко перебирая ногами, они преодолели это первое препятствие и прыгнули на хорошо утоптанную землю. Теперь им предстояло проползти по-пластунски по тому длинному участку, где внизу был рассыпан песок, а голову и спину сверху не давали поднять поперечные жердины с заостренными сучками и со специально набитыми там гвоздями. Именно в этом самом месте дым стелился особенно сильно.

Быстрее, быстрее вылезти из этой узкой клетки. Пару раз каждому новичку по спине чиркал или даже впивался в нее острый штырь. Солдаты вскрикивали и, переложив поудобнее фузею, чтобы только не забить песком ствол, изо всех сил ползли вперед. Никак нельзя было отставать от капитана! Не зря же он им сказал: «Делай, как я!» У него-то опыта вона ужо сколько! Бах! Хлопнула еще одна шумовая петарда, но вот позади уже был и этот участок. Оба стрелка достигли второго огневого рубежа одновременно, они заполошно дышали, а на нем уже лежал, выравнивая дыхание, командир роты.

– Капитан Егоров к стрельбе готов!

– Капрал Васин к стрельбе готов!

– Рядовой Кучин к стрельбе готов!

До командующего на состязаниях Хлебникова донесся приглушенный расстоянием доклад.

– По ближним мишеням – огонь! – скомандовал подпоручик.

Бах! Бах! Бах! Хлопнули фузейные выстрелы из положения лежа. А егеря, не вставая, уже перезаряжали свое оружие.

Приведя оружие к бою, они защелкнули на фузеи штыки и, проскочив по змейке из бревен, ударили каждый по двум чучелам штыком и прикладом. Затем перепрыгнули через несколько плетней в рост человека и заскочили в окопы. Одна, вторая гренада вылетели из них к своим щитам, и вот стрелки уже на третьем, самом дальнем, огневом рубеже. Все трое сидят на коленках, а левая их рука, как и у капитана, приподнята вверх как знак готовности к ведению огня.

– Толковые солдатики, все как надо повторяют, – присматривался к ним Егоров. – Дыхание уравнивайте, главное, за дыханием своим глядите, братцы!

– По дальним мишеням – огонь! – донеслась команда издалека. Алексей совместил мушку с целиком на ростовой фигуре и плавно выжал спусковой крючок. Вслед за ним хлопнула фузея капрала, а с небольшой задержкой и рядового.

– Зарядка, братцы, зарядка! – проговорил негромко Лешка, скусывая бумажный патрон. – У егеря все время должно быть оружие готовым к бою, а глазами вы по сторонам водите, чтобы любую опасность упредить! – и он сыпанул порох на полку замка.

– Господин подпоручик, капитан Егоров егерскую учебную полосу прошел!

– Капрал Васин прошел, рядовой Кучин прошел, – доложились пехотинцы.

– Оружие к осмотру! – скомандовал Хлебников, и по его команде Афанасьев проверил фузеи у всей тройки.

– Все в порядке, вашбродь, заряжено, никаких повреждений нет.

– Вашбродь, старший сержант Дубков от мишеней прислал, – к месту подведения итогов подбежал вестовой Данила. – Стало быть, Иван Макарович вам передал, что по первой полосе у капитана Егорова все три попадания в мишенях. Во второй только одно, на средней. А вот у третьей их два. Гренады у первой полосы все в щит ударили, а у остальных по одной. Ну а штыками и прикладами все, говорит, отработали достойно.

– Так, поня-ятно, – протянул важно Славка. – Вторая полоса, рядовой Кучин – плюсуем три балла, третья полоса, капрал Васин – четыре, – и подпоручик сделал карандашом пометки в общем списке.

– Следующая тройка, на огневой рубеж марш! Шустрее, шустрее выходим! Ну, чего телимся, Выборгский пехотный, вас во-он сколько народу еще ждет! А впереди ведь стрельба на стрелковом полигоне!

После окончания состязаний и подведения итогов Егоров построил всех, как и в самом начале, в двух коробках.

– Ну, вот и закончены сегодняшние испытания. Те, чьи фамилии я сейчас называю, выходят из строя соискателей и переходят в строй нашей роты. Остальные, уж извините, братцы, все идут в свои подразделения. И не расстраивайтесь, теперь вы наши требования знаете. Если мы будем, бог даст, еще расширяться – то милости прошу, жду вас опять к себе на отбор в роту.

– Капрал Васин, рядовой Смаков, рядовой Кучин… рядовой Агафонов, рядовой Петров… рядовой Ягодкин – выйти из строя! Поздравляю вас, господа егеря! Вам еще, конечно, предстоит многому учиться, но с этого момента ваше место теперь в отдельной особой егерской роте!