Текст книги "Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви"

Возникавшие храмы и монастыри время от времени разрушали и грабили шведы. В частности, Соловецкая обитель вынуждена была превратиться в неприступную крепость и содержать вооруженные отряды.

Финские племена: корела, чудь, ижора, – жившие между Балтийским морем и Ладожским озером, знакомые с христианством еще с XIII в., считались христианами, но придерживались язычества, поклонялись деревьям и камням, призывали жрецов, приносили языческие жертвы.

Новгородский архиеп. Макарий в 1534 г. написал окружную грамоту к духовенству этих мест и послал иеромонаха Илию вместе с «двумя боярскими детьми» для вразумления и истребления языческих мольбищ.

Миссия иеромонаха Илии принесла видимые результаты: сами язычники помогали ему разрушать свои капища и истребляли изображения идолов. Илия объехал многие погосты и уезды, восстановил правоверие, крестил некрещеных. Но уже через тринадцать лет новый архиепископ Новгородский Феодосий II (1542–1551), узнав, что эти финские племена снова вернулись к языческим суевериям, вынужден был отправить новую окружную грамоту вместе со священником собора Св. Софии Никифором и «двумя детьми боярскими» со строгим наказом упразднять язычество так же, как делал иеромонах Илия.

К началу XVII в. христианское просвещение севера Руси в основном было завершено. На территории Карелии, Карельского Поморья и на Кольском полуострове в общей сложности было около 200 православных просветительских центров. Таким образом, на каждые 500 жителей приходился храм или часовня, где совершались богослужения, и весь край был охвачен христианским просвещением [4. С. 31].

Святитель Стефан Пермский

Святитель Стефан родился в 40-х гг. XIV в.[55]55
  По мнению Г. М. Прохорова, год рождения свт. Стефана Пермского – 1346-й [2. С. 5].


[Закрыть] в Великом Устюге, в семье соборного клирика Симеона. Его матери Марии было предсказано св. Прокопием Устюжским, известным юродивым, что она родит «великого отца Стефана, архиепископа и учителя Пермского» [1. С. 56–57].

Мальчик проявил исключительные способности: он прошел всю грамоту «примерно за один год» [2. С. 57], исполнял в храме обязанности канонарха и научился «в городе Устюге всему искусству грамматикихитрости и книжному делу» [2.

С. 57]. Не позже 1365 г., будучи еще молодым, в возрасте не старше 20 лет, он решил оставить свой дом и постричься в монахи, и с этой целью ушел в Ростов Великий, в монастырь Св. Григория Богослова. Это был строгий монастырь, именуемый «Братским Затвором», один из ученых центров Руси, славившийся богатой библиотекой, своего рода «братская академия» [6. С. 9]. Младшим другом Стефана в обители оказался его будущий агиограф Епифаний Премудрый[56]56
  Епифаний Премудрый, который написал и первое Житие прей. Сергия, младший современник Стефана, жил одно время вместе с ним в Ростовском монастыре и, перейдя впоследствии в Троицкий монастырь к прей. Сергию, продолжал встречаться с апостолом Перми во время посещений последним обители Св. Троицы. Святые Стефан и Сергий были связаны между собой узами духовной дружбы.


[Закрыть].

Стефан целиком посвятил себя монашескому деланию и учению, овладел греческим языком, стал одним из самых глубоких толкователей Св. Писания, изучал творения святых отцов на славянском и греческом языках.

Игумен «Затвора» старец Максим постриг Стефана в монашество, сохранив его крещальное имя. Через пять лет пребывания в обители он был рукоположен по воле ей. Ростовского Арсения во диакона, а в 1379 г. ей. Коломенский Герасим совершил его хиротонию во священника. Сподобившийся дара духовного рассуждения, Стефан начал готовиться к проповеди среди зырян. Великий Устюг находился в окружении поселений зырян, которые почти все были язычниками. Зыряне часто бывали в городе, и Стефан с детства знал зырянский язык. По-видимому, мысль о евангельской проповеди среди них появилась у него еще в отроческие годы.

В монастыре Стефан составляет зырянскую азбуку и начинает переводить Св. Писание и богослужение. В те времена (да и несколькими веками позднее) на Руси это было делом неслыханным. Колонизация племен, населявших Русь, приводила к их обрусению, т. е. к потере национальной самобытности. Богослужение совершалось всюду на славянском языке, на местном произносили лишь проповедь и изъясняли Св. Писание и богослужение.

Свт. Стефан сделал для зырян то, что Кирилл и Мефодий для всего славянства. Он как бы умалил славянский язык, славянское богослужение, как бы умалил русскую культуру до уровня зырян. В основу алфавита были положены не славянские или греческие буквы, а простейшие зырянские знаки – «тамга», или «пасы», выдавливавшиеся на бересте или вырезавшиеся на палочках [6. С. 15]. Одновременно он собирал нужные «сведения о Пермской земле и ее жителях и соседних народах, о реках и путях сообщения» [16. С. 89].

Перевод Евангелия и богослужения (прежде всего литургии), а также научная и духовная подготовка заняли не менее пятнадцати лет.

Следует сказать об одной особенности того времени: монгольское иго многие воспринимали как последние дни христианского мира, поскольку в это же время постепенно рушится Византийская империя, православные народы попадают под иго неверных. Кроме того, приближался 7000-й год от сотворения мира (1492), который многими воспринимался как грядущий конец света. Казалось бы, зачем придумывать какую-то азбуку для маленького народа?

В 1379 г. (перед Куликовской битвой) иеромонах Стефан получил благословение ей. Герасима, антиминс, святое миро, книги, затем отправился в Москву, к князю Димитрию Донскому, получил от него охранную грамоту и, наконец, ушел к зырянам.

В 1379 – начале 1380 г. святитель пришел в Малую Пермь. Он собирался «или обратить неверных ко Христу, или пострадать и положить голову за Спасителя» [11. С. 156].

Зыряне были идолопоклонниками, по всей Зырянской земле стояли деревянные истуканы, которым приносили в дар драгоценную пушнину. Поклонялись Войпелю – покровителю северного ветра, Зарни Ань – Золотой Бабе, духам лесов, рек и озер, почитали «прокудливую» березу и соблюдали многие другие языческие обычаи.

Начав проповедовать с первого зырянского селения Пыраса (ныне г. Котлас), иеромонах Стефан пошел вдоль р. Перми. Он мягко, ласково, просто беседовал с зырянами, «вошел в их среду, как „овца среди волков“ (Мф 10. 16), и начал учить их о Боге и о вере христианской, дабы познали Творца своего, истинного Бога Вседержителя» [2. С. 85].

Постепенно вокруг Стефана сложился небольшой круг учеников. Но вот однажды приходят зыряне-язычники, становятся вокруг Стефана с «дрекольем» и хотят его убить, а в другой раз, собрав сухой соломы, «хотят зажечь раба Божия, замышляя этим огнем безжалостно предать его смерти» [2. С. 87].

Через некоторое время в главном зырянском селении Усть-Выме Стефан поставил деревянную церковь во имя Благовещения Божией Матери. Он «украсил ее всяким украшением, как невесту добрую» [2. С. 91]. Это было событием для земли Зырянской, отовсюду приезжали зыряне посмотреть на «красоту и добротность церковного здания», послушать пение. Они уносили в далекие селения весть о небывалой красоте, которая пришла на Зырянскую землю.

Теперь уже Стефан пошел по Зырянской земле, разрушая идолы и кумирни. Когда он сжег «главную их кумирницу» [2. С. 101], собралось множество зырян с кольями и топорами, чтобы его убить. Толпа была готова наброситься на Стефана, но по его молитве язычники успокоились, и он обратился к ним с проповедью. Благодаря его кротости и поучению те сами становились кроткими, и многие из них крестились: «И так понемногу множилось стадо Христово и постепенно прибывало число христиан» [2. С. 105].

Но и природная кротость этого народа в Житии Стефана Пермского рисуется с большой яркостью. Сами зыряне так объясняли невозможность поднять руку на московского миссионера: «У него плохой обычай – не начинать бой» [2. С. 107], а первыми напасть на безоружного они не могли.

Главными противниками свт. Стефана были местные волхвы, кудесники, учившие народ противостоять пришельцу из Московской земли. Но при встречах с ними Стефан силою своей проповеди побеждал их, и они более не смели спорить с ним о вере.

Так прошло несколько лет, и Стефан завоевал доверие зырян. Дивный храм, прекрасное православное богослужение и проповедь, совершаемые на родном языке, а также ласковое обращение и незлобие свт. Стефана привели к тому, что обращение зырян стало массовым: они «били ему челом, припадая к ногам его, прося святого крещения и знамения Христова» [2. С. 113].

Начала работать школа, где он учил всех крещеных, взрослых и детей, изобретенной им грамоте и чтению Часослова, Осмогласника, Псалтыри и «прочих книг» [2. С. 113], преподавал им основы Закона Божия. Здесь же готовились будущие клирики, непрерывно продолжалась переводческая деятельность. Ученики переписывали книги для новых церквей: «…и писать научая их пермские книги, и сам помогая им». Святой занимался и иконописью. Так, вместе с Христовой верой, зажигался очаг христианской культуры.

Стефан построил еще два храма. Один из храмов – во имя Архангела Михаила – был сооружен на месте кумирницы, находившейся рядом со священной «прокудливой» березой. Стефан срубил эту березу, а оставшийся от нее пень оказался под престолом Архангельской церкви.

Стефан шел дальше, от селения к селению, по дороге ставил кресты, основывал церкви, часовни, а идолов сокрушал: рубил «обухом в лоб» [2. С. 117] идола, разрубал его на мелкие щепки и сжигал, а вместе с ними и все дары, которые были ему принесены: не хотел брать себе «части неприязненной» (т. е. бесовской). «И не могли идолы причинить ему вреда, и никакого зла не могли бесы сделать ему» [2. С. 121]. Постепенно зыряне теряли веру в силу идолов. Отказы свт. Стефана от присвоения даров, в отличие от разорений, совершаемых московскими и новгородскими дружинами, также привлекали к Стефану сердца бывших язычников.

Критический момент наступил, когда началась борьба Стефана с главным зырянским волхвом Памом. Этот сильный кудесник мог совершать множество чудес и пользовался огромным уважением, будучи одновременно и кем-то вроде князя, сотника, имея своей столицей укрепленный Княжпогост [5. С. 19]. Он давно подговаривал зырянских людей против Стефана, напоминая о долге хранить древние обычаи: «Отеческих богов не оставляйте и жертв и треб им не забывайте, а старых обычаев не покидайте, старой веры не отбрасывайте» [2. С. 125]. Народы Поволжья в то время много терпели от Москвы, чиновников (тиунов), воевод, просто от ушкуйников, грабивших эти племена.

И наступил момент, когда зыряне сказали Паму: «Если ты силен в слове, то с ним (Стефаном) спорь, а не с нами» [2. С. 129]. И Пам пошел на встречу со свт. Стефаном у р. Вычегды.

Для диспута Пам выдвинул три пункта: во-первых, «у христиан один Бог, а у нас много богов, много помощников, много защитников» [2. С. 137]; во-вторых, «у нас один человек, или вдвоем, многократно выходит на борьбу бороться с медведем… у вас же (христиан) на одного медведя выходят многие, числом и до ста, или до двухсот» [2. С. 139], да и то иногда возвращаются с охоты без медведя. В-третьих, «новости у нас скоро становятся известны»: все, что ни случится «в дальней стране», в тот же день и час известно – это свидетельствовало о магическом ясновидении волхвов.

Больше суток они состязались словесно, но без всякой пользы: «И хотя и много он (Стефан) сказал тому, но казалось, словно на воду сеял» [2. С. 145]. Тогда встал вопрос о Божием суде: пусть Бог (или боги) сам рассудит, кто прав. Пам предложил испытать веру огнем и водою: пройти сквозь костер и подо льдом р. Вычегды. Стефан же сказал, что наша вера не учит идти в огонь и воду, но если по-другому нельзя, то он помолится, и Господь его сохранит. Но когда зажгли пустую хижину на краю селения, куда Пам и Стефан должны были вместе войти, взявшись за руки, то Пам вдруг отступил: от него отошла бесовская сила, и он в страхе отказался идти в огонь: «Я не научился покорять огонь и воду» [2. С. 151] (он предполагал, что Стефан научился этому особому виду колдовства у своего отца). Тогда Стефан предложил ему пройти испытание водой: вместе они должны были войти в одну прорубь, выше по течению, и вместе (или не вместе) выйти из другой, ниже по течению. Но Пам отказался и от этого. Убедившись в бессилии своего предводителя, зыряне хотели убить побежденного Пама, но Стефан запретил им и потребовал только, чтобы Пам покинул Зырянскую землю и больше там не появлялся. Пам с позором удалился за Урал, а народ пошел к Стефану креститься, с полным доверием принимая христианскую проповедь.

Результаты миссии оказались небывалыми: за четыре года в этом диком крае было подготовлено создание православной епархии с местными кадрами духовенства. Через некоторое время Стефан отправился в Москву, чтобы привести оттуда епископа для осуществления широкой просветительской деятельности, но в 1383 г. он сам был рукоположен во епископа Пермского, а Усть-Вымь стала кафедральным городом новой епархии.

Начался новый период, когда свт. Стефан стал учить и рукополагать чтецов, диаконов, священников, строить церкви и часовни по всей Зырянской земле.

«Слово Божие проповедовал с дерзновением, и беспрепятственно учил их, разыскивая там и сям, не осталось ли где-нибудь некрещеных. И в каких пределах их находил, из поганых их «обращал и крестил» (Быт. 1. 31). Всех же своих крещеных он учил пребывать в вере… И грамоте пермской учил их, и книги писал им, и святые церкви ставил им и освящал, иконами украшал и книгами наполнял, и монастыри устраивал, и в чернецы постригал, и игуменов им назначал, священников и диаконов сам поставлял, и причетников ставил. И священники его на пермском языке служили обедню, заутреню и вечерню, по-пермски пели, и канонархи его по пермским книгам возглашали каноны, и чтецы читали пермскою беседою, певцы же всякое пение по-пермски возглашали» [2. С. 169]. Помимо Архангельского монастыря в Усть-Выми святителем были основаны еще три: Архангельский в Яренске, Спасо-Ульяновский и Стефановский в районе Усть-Сысольска. Также были созданы сеть школ, дома для престарелых и странников.

Однажды свт. Стефан, желая испытать обращенных, сказал им: «Покажите мне от дел ваших веру свою… И если кто-то из вас желает быть верным и мудрым… пусть тот поищет и разузнает, и если выведает, что где-то есть скрываемый кумир – или в своем доме, или у своего ближнего, или у соседа, или еще где-то тайно спрятан, – пусть, найдя, вынесет его на всеобщее обозрение, и, ревнуя по вере, тут же своими руками пусть сломает его» [2. С. 192–193]. Тогда все крещеные зыряне истребили кумиров и, таким образом, окончательно очистили от них свои жилища.

Свт. Стефан стал печальником за свой народ. Он просил великого князя в Москве, чтобы зырян не обижали тиуны; он пошел в Новгород, чтобы оградить их от новгородских разбойников, и добился у новгородского посадника строгого запрещения ушкуйникам[57]57
  Ушкуйник – в Древней Руси свободный человек, совершающий с дружиной набеги (зачастую разбои и грабежи) на ушкуях (лодках).


[Закрыть] ходить на Зырянскую землю. Во время неурожая и голода он закупал в Устюге и Вологде хлеб для голодающих зырян. По его личной просьбе московский великий князь прощает зырянам налоговые недоимки за несколько лет и «унимает поборы княжеских и боярских тиунов». Святитель ограждал зырян и от соседних воинственных языческих племен, которые тоже приходили к ним с грабежами.

Миссионерская деятельность свт. Стефана продолжалась восемнадцать лет – с 1379 по 1396 г. (до кончины святителя). За это время его проповедь достигла отдаленных пределов Зырянского края, а Пермская епархия раскинулась от Усть-Выми на 500 и более километров в разные стороны.

Во время одной из своих поездок, в 1396 г., он прибыл в Москву, где заболел и, тихо уснув, скончался. Похоронен Стефан был в кремлевском монастыре Спаса на Бору. Житие свт. Стефана заканчивается «плачем» пермских людей, Пермской Церкви и самого автора, Епифания: «плачет вся Зырянская земля».

Свт. Стефан Пермский был близким другом и сотаинником преп. Сергия. В 1390 г. свт. Стефан направился в Москву с ходатайством по поводу нужд своей паствы. Проезжая в девяти верстах от Троицкой обители преп. Сергия, он остановился, сотворил молитву и сказал: «Мир тебе, духовный брат!» Преподобный в это время сидел с братией монастыря за трапезой. Узнав духовным взором о приветствии свт. Стефана, он встал, поклонился и сказал: «Радуйся и ты, Христов пастырь; мир Божий да пребывает с тобою!» В память этого чудесного общения святых установлен обычай, до сих пор сохранившийся в Троице-Сергиевой Лавре: на трапезе по звону колокола вся братия встает, и начальствующий произносит краткую молитву: «Молитвами святителя Стефана Пермского и преподобного и блаженного отца нашего Сергия Радонежского, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас!»

При преемниках свт. Стефана христианство распространялось в Пермском крае среди зырян и вогулов (манси), но в глубине пермских лесов остатки язычества и служение идолам продолжали существовать.

Преемники Стефана по Пермской кафедре – свт. Герасим и свт. Питирим – отдали жизнь за свою паству. Пермяки терпели многие обиды и разорения от разбойничьих набегов с Вятки. Епископы употребили множество усилий, чтобы смирить вятскую вольницу, и отправились дальше к вогуличам, кочевавшим по притокам Печоры. Свт. Герасим был убит новокрещеным вогуличем, а свт. Питирим погиб во время одного из набегов вогуличей. Древнее сказание ярко рисует его жертвенную смерть. После совершения литургии в усть-вымском соборе епископ проповедовал народу под открытым небом, на мысу у реки, за чертой городских укреплений. В это время поднимались по реке воины князя Асыки, при виде которых паства разбежалась и затворилась в городе. Но свт. Питирим, благословив их, остался на молитве, чтобы встретить убийц. Он был убит (1455), но Усть-Вымь вогуличи взять не смогли.

Третий из святых пермских епископов – Иона (1455–1470), предприняв миссионерские путешествия в область еще независимой Великой Перми по Каме и ее притокам, крестил всю Великую Пермь и ее князя, который в дальнейшем много помогал святителю в успешном распространении веры. Просвещение Пермского края в дальнейшем отчасти связано с расширением владений братьев Строгановых, которые получили вблизи Урала угодья, строили остроги и поселения, где возникали храмы и монастыри.

Просвещением зырян, вогулов и остяков прославился св. Трифон Вятский. Проповедуя язычникам, он дошел до современной Перми, где у священного дерева происходили языческие моления. Преподобный сжег это дерево, за что язычники хотели его убить, но покоренные его кротостью начали креститься. Крестились и местные князья с семействами. Затем преподобный поднялся по р. Чусовой, где жил 9 лет, а позже ушел в Вятку и основал там Успенский монастырь (1580). Странствуя, он проповедовал по берегам Камы и Вятки и скончался в 1612 г. в своей вятской обители.

Служба на зырянском языке совершалась вплоть до XIX в. До сих пор сохранились иконы, которые были написаны свт. Стефаном Пермским, украшенный резьбой по кости архиерейский посох, подаренный ему зырянами. На нем изображены эпизоды борьбы Стефана с Памом. Но главное, что осталось после свт. Стефана, – это опыт обращения к малому народу не с целью вовлечь его в русскую культуру и лишить самобытности, а с тем, чтобы умалиться до уровня этого непросвещенного народа, дать ему свою собственную письменность, богослужение и Священное Писание на его языке и тем помочь войти в Царство Божие. Это был уникальный опыт укоренения на Руси кирилло-мефодиевской традиции. Просветителя, равного свт. Стефану, не нашлось до середины XIX в., когда с возрождением миссионерского дела и подъемом русского духа и культуры, а одновременно и расширением миссии, направленной на просвещение российских народов, этот опыт XIV в. был востребован, применен и принес богатые плоды.

Святитель Алексий, Митрополит всея Руси

В половецких степях в 1243 г. ханом Батыем было образовано новое государство – улус Джучи, которое на Руси называли Золотой Ордой. Ему подчинялись Половецкие земли, Таврида, кавказские страны, Русь и все земли от устья Дона до Дуная. На территории Орды проживали представители разных народов, в том числе и русские (пленные, князья со своей свитой, приезжавшие за разрешением спорных вопросов в Орду, купцы).

Русь монголы называли своим «улусом» (или владением), они со-Митрополит всея Руси бирали с городов и деревень дань с помощью баскаков (наместников), но церковные и политические порядки на Руси оставили прежними. Существовал прежний порядок княжеского владения, монголы же только утверждали на престол приезжавших в Орду князей Рюриковичей, выдавая особую грамоту – ярлык. Такие же ярлыки получало от ханов русское духовенство, которое освобождалось от всех видов дани. За оскорбление церквей, хуление веры по законам монголов полагалась смертная казнь [4. С. 200].

Согласно Великой Ясе, или «Книге запретов», составленной еще Чингисханом, ордынские ханы обязаны были проявлять веротерпимость, уважать чужие религии, и, вступая на престол, они давали клятву следовать в том числе и этим законам. При правлении ханов Гуюка, Мангу (1251–1259) вблизи ханского шатра стояла христианская часовня, в которой совершались богослужения, а хан Кублай (или Хубилай) (1260–1292) и его двор принимали участие в христианских, мусульманских, еврейских праздниках. Уважительное отношение к другим религиям сохранилось при ханском дворе и после принятия татарами ислама при хане Узбеке (1313). Но наряду с этим, согласно законам и понятиям о войне, естественными были разорение и разграбление церквей и монастырей, поругание святынь, проявление жестокости и зверства по отношению к христианам.

В это же время римские первосвященники не теряли надежды обратить «варварский Восток» в католичество: для этого папы посылали на Русь и в Орду монахов-миссионеров, в основном принадлежавших к Францисканскому и Доминиканскому орденам. В частности, Иоанн Плано Карпини должен был передать великому хану предложение Папы Иннокентия IV принять католичество [5].

Русское духовенство в Орде оказывало определенное влияние на хана и его приближенных. Известны обращения за поддержкой к российскому духовенству хана Гуюка, христианские симпатии побратима Александра Невского хана Сартака [2. С. 361] (возможно, он был христианином).

По молитве православного духовенства в Орде совершались исцеления. Так, еп. Ростовский Кирилл, уже однажды проповедовавший при ханском дворце, был вызван лечить сына хана Берки (или Берке) (1257–1266), который по молитве епископа выздоровел. Пораженный увиденным, племянник хана уехал вместе со святителем в Ростов, где крестился с именем Петр, построил церковь, создал монастырь, а перед смертью принял монашеский постриг [21]. В русские святцы он вошел с именем Петра царевича Ордынского.

Другой случай удивительного исцеления – возвращение зрения Тайдуле, жене хана Чанибека (или Джанибека) (1340–1357), митр. Алексием (1354–1378 гг.). Царица в знак признательности выдала святителю особый ярлык, перстень, подарила участок земли в Кремле, где находилось подворье баскаков, и впоследствии там был основан Чудов монастырь (1365).

И смерть за веру русских князей видели ордынцы. Мученическую кончину приняли князь Михаил Черниговский и боярин Феодор (1246), отказавшись проходить через огонь и поклоняться идолам [23. С. 201]; также погиб в Орде, не отрекшись от христианской веры, Роман Ольгович Рязанский (1270).

«Баскаки, проживавшие в России… русские, являвшиеся в Орду, пленники, захватываемые во время войны, дочери и сестры ханов, выходившие замуж за русских князей и принимавшие христианство, жены ханов – христианки, наконец, многочисленные христианские миссии в Монголии и Орде – все вместе способствовало успехам христианской проповеди» [9. С. 92].

В широком масштабе миссионерское свидетельство развернулось в Золотой Орде после создания в 1261 г. Сарайской епархии. С открытием епархии началась широкая духовная проповедь среди татар-язычников, несториан и яковитов и окормление православных, находящихся на территории Орды – русских пленных, князей со свитой, иногда годами проживающих в Орде, греков, кавказцев, бродников (потомков хазар).

Деятельность Сарайской епархии была довольно успешной. Крестились многие татары, даже в таких местах, где трудно было достать воду для крещения [19]. Во время поездки второго ей. Сарайского Феогноста на Константинопольский Собор (1276) были разрешены вопросы пастырско-литургического характера: о переносных походных престолах, о крещении без погружения из-за отсутствия источников в степи [19].

Многие татары переходили на службу к русским князьям, принимали крещение. Они стали родоначальниками таких известных в России родов, как Адашевы, Глинские, Строгановы, Годуновы, Мещерские и др. [4. С. 80–82]. После принятия Ордой ислама на Русь переселились и татары-несториане. В XV в. переход татар на службу к русским стал частым явлением. На территории Руси образовались целые татарские поселения (например, город Касимов с окрестностями).

Русская Церковь открыла для многих татар-язычников веру во Христа.