Текст книги "Стратагема несгораемой пешки"

Бонн
24 декабря 2068 года
17-00

Официантка поставила на стол два высоких заиндевевших стакана с «Гибсоном». Внутри сверкало фиолетовым и едва заметно дымилось через край. Девушка – невообразимо высокая украинка с пышной оранжевой прической, была одета в длинное желтое платье без рукавов. По предплечьям струились голографические татуировки, шею поддерживал жесткий корсетный воротник со встроенной электроникой.

– Спасибо. – Обернув ледяное стекло салфеткой, Киллиан передвинул стакан Зентеку.

Анджей молча кивнул, осторожно пригубил напиток.

– Термоядерная штука, – многозначительно сообщил он, не спуская возбужденного взгляда с тугой попки удаляющейся официантки, – железно держит двенадцать часов. Если по истечению срока выпить еще один, эффект умножается…

Финукейн усмехнулся:

– То, что доктор прописал. – Он выдернул из пачки новую сигарету, но прикуривать пока не стал, разминая бумажный цилиндрик с таббабинолом в пальцах. – Нейростимы уже не помогают…

– Тебе нужно выспаться, – торопливо, шаря глазами по сторонам, уведомил его поляк. – Отключить смартком и минут на шестьсот придавить подушку.

– Непременно, – ирландец кивнул, жадно нюхая сигарету. – Но позже. А пока – slainte[23]23
  Здоровья! (ирл.)


[Закрыть]!

Они звонко сдвинули холодные стаканы, глотая морозно-жгучую смесь.

– Если нужно, Санктуариумы сдают спальные комнаты, – Анджей задумчиво рассматривал онемевшие подушечки пальцев, на которых проступал розовый след. Разовые дактилоскопические наклейки, не выдержавшие столь безжалостного к себе отношения, скукожились по краям. – Есть общие спальни, есть и люксовые. Совсем не дорого, с полной анонимностью нанимателя.

– Знаю, – согласился Финукейн. В его желудок ухнул сгусток жидкого огня, прочищая сознание и заставляя сердце биться чаще обычного. – Слышал, половина местных фриков тут и живет.

– Именно так. Стоит половине этих фриков покинуть клуб, и Интербюро тут же заломит им руки. – Он хищно усмехнулся. – Очередной парадокс современного мира: тотальный контроль над личностью и ее свободами привел к появлению целого класса мест, где страждущий может укрыться от Большого Брата. Подчас совершенно бесплатно, инфоспатиумные пауки умеют быть сострадательными.

– Позже, – твердо повторил Киллиан, делая еще один глоток и зажимая сигарету губами. – И определенно не в этом гадюшнике…

Цифровая крепость вокруг них гудела и бормотала сотнями голосов, готовясь к предстоящей вечеринке Сочельника. Сверкали голографическими напольными кольцами столики уединения; прислуга протирала и настраивала шлемы погружения, проверяла терминалы и вычищала из узких кабин мусор; возле длинной барной стойки начинал скапливаться народ в вызывающих и причудливых одежках. Отставные и действующие пенетраторы, имплициторы на каникулах, программисты и железячники, а еще неохумы, которых тут привечали с особой теплотой. Адепты инфоспатиума спешили восславить рождение Спасителя, две тысячи лет назад даровавшего им прощение и возможность плавить мозги на просторах всемирного инфопространства.

Неоновые лампы под потолком еще светили лишь в половину мощности, но диджей-колорист уже подстраивал аппаратуру, готовясь к предстоящему светомузыкальному шоу. Музыка звучала негромко и ознакомительными обрывками – хозяева Санктуариума завершали подборку праздничных треков.

Киллиан прикурил, продолжая внимательно осматривать зал.

Поляк был совершенно прав – одним из главных преимуществ европейских инфоспатиумных клубов оставалось принципиальное нежелание владельцев выдавать личности своих посетителей. На защищенные каналы выхода тратились огромные деньги и множество сил, сложная система шифрования при безналичном расчете за услуги обновлялась каждые сутки. У дверей была установлена чаша с защитной пылью – будто церковный омут со святой водой на входе в храм, – из которой каждый покидающий «Нейроманта» мог нанести на лицо несколько цветных полос, сбивающих с толку системы дистанционного наблюдения и идентификации личности.

Конечно, когда через часок держатели Санктуариума пробьют личности двух неприметных мужчин, занявших дальний столик главного зала, и узнают суть их профессий, они в восторге не останутся. Может быть, даже вежливо порекомендуют убраться прочь до наступления праздника. У сетевой братии хватало проблем с законом и без связей с пенсами Шахматного Клуба. А еще они не любили лить кровь. Но убежища были построены по принципу «враг системы – мой друг, временное пристанище может найти каждый», а потому выбранное поляком место показалось Финукейну идеальным прикрытием для выхода на связь.

– Интересно, – затягиваясь дымом, усмехнулся ирландец. – У пенетраторов тоже есть свои профсоюзы?

– Конечно… – Зентек рассеянно листал спроецированное на столешницу меню, перебирая списки легализованных наркотиков и бодрящих коктейлей, позволяющих бороздить просторы спатиума сутки напролет. – Знаешь, по сути мы не так уж сильно различаемся с этими чудиками. И у них, и у нас свои пласты реальности, к которым среднестатистический обыватель не имеет никакого отношения. И представления о них тоже не имеет.

Он отпил еще глоток коктейля, осмотревшись так быстро и настороженно, что снова стал похож на мелкого короткошерстного хищника. Казалось, вынужденное соседство с цифровыми пауками его забавляет.

– Мы роем норы и меняем личности – у них есть Санктуариумы и нет личностей вообще. Мы собираемся на партию, видя друг друга впервые в жизни – они не видят друг друга вообще, подменяя личины аватарами. Мы закупаем пушки и гаджеты – они обновляют софт, вшивают новые модули имплиционной памяти и платят разработчикам клещей. Своих они не бросают, как и мы. Провинившихся, как и пешки, тоже наказывают сами.

Анджей улыбнулся, тонко и мимолетно, но ирландец предпочел пропустить намек мимо ушей. Сдвинул в сторону стакан и подцепил крышку монитора, утопленного в столе. Включил проекционную клавиатуру. Активировал систему, бегло проверяя возможности терминала.

На полу вокруг диванов, занимаемых пенсами, тут же вспыхнуло яркое предупредительное кольцо. В его голографической глубине неспешно крутилась надпись «просим не беспокоить», исполненная на десятке языков. Затем включились шумоподавители, установленные на потолке, отсекая посетителей и гул зала, и превращая столик в уединенный островок конфиденциальности.

Киллиан увеличил яркость пограничного круга, фактически превращая его в переливчатую стену света, сквозь которую было сложно что-то разглядеть. Выбрал один из надежных каналов, предложенных администрацией Санктуариума, но соединение устанавливать не стал. Неспешно стряхнул пепел в специальное отверстие стола, сквозь клуб дыма посмотрев на Анджея.

– В одном ты только ошибаешься, – ирландец побарабанил пальцами по столу, заметив, как недовольно дернулась щека напарника. – Мы отличаемся в главном… Населяющие этот клуб фрики – бандиты. Воры, крадущие информацию. Бездельники, оттачивающие таланты на пенетрировании в чужие системы. Нонконформисты, бунтари и лоботрясы. А мы – держатели основ. Атланты, если угодно. Мир уже полвека держится на корпорациях и их воле. Такие как я или ты помогают этот мир сохранять. В целости и благополучии для конечного потребителя. И как же можно сравнивать новую форму военной эволюции с прямоходящим придатком к терминалу?

Не позволив Зентеку отреагировать на тираду, Финукейн вынул из сигаретной пачки нелегальный чип дополнительного шифрования. Вставив пластинку в терминал, активировал канал и выбросил в инфоспатиум условленные маяки, по которым его мог найти поверенный.

Немец вышел на связь через несколько минут, проведенных в молчании.

– Киллиан? – Шлейзинг выглядел удивленным. – И что, никаких порнозвезд или рисованных мышей?

– Привет, Даниэль. Я не дома.

– Это я вижу, – тот внимательно осмотрел свой монитор, словно выискивал на нем что-то важное. – Осмелюсь предположить, сейчас ты укрылся в одном из Санктуариумов Альянса? Отличный выбор.

– Есть новости? – Финукейн бросил быстрый взгляд через плечо, разглядев силуэты двух официанток, акулами круживших вдоль границ островка безопасности.

– Не так много, как бы тебе хотелось, – Шлейзинг ощупал пышный узел галстука. – Я выяснил, что Юрген действительно в Тунисе. Жаль… Как ты и предупреждал, Марго вышла на связь сегодня утром. По заявленному списку продуктов все в норме. Более того, наши уважаемые партнеры готовы на гораздо большее. Так что рекомендую отбросить скромность и подключить фантазию. Стандартные шахматные наборы уже направляются в Бремен и будут там к твоему приезду. Медяшки тоже нашел, 1991 года чеканки. Остальное доставят после загрузки на объект… Ты укомплектован? После исчезновения Юргена могут возникнуть проблемы?

– Никаких проблем. Я нашел замену. – Ирландец сбросил поверенному обновленные данные по составу группы. – Сегодня размениваю последний пенс и в ночь вылетаю на север.

Шлейзинг удовлетворенно кивнул и переключил внимание на соседний терминал.

– Несколько… нестандартное решение по набору состава. 68 %… Командующий дублерами?

– Люблю экспериментировать.

– Твое право. Локальных проблем больше не возникало?

Киллиан сделал несколько затяжек и глотнул из стакана, ощущая новую волну разливающегося тепла. Сознание окончательно прочистилось, позволяя мыслить свободно и легко.

– Все гладко, Даниэль. Еще новости о предстоящей партии?

– Ничего важного, – Шлейзинг отодвинулся от камеры, одергивая рукав элегантного пиджака. – Менеджеров «Конро» пытаются опередить. Но Клуб пока не дал официального подтверждения контрнабору пешек. Поверь, ты будешь первым, кто узнает детали…

– Верю, – Финукейн кивнул, не выпуская из руки ледяной бокал. Он чувствовал на себе внимательный взгляд Зентека. – Если Клуб не подтверждает сбор конкурирующей команды, мы успеем заступить на объект до начала активных действий.

– Есть еще одна новость. – Шлейзинг вздохнул, пригладил волосы. – Не имеющая прямого отношения к контракту. Она… про твоего «приятеля», – немец намеренно выделил интонацией последнее слово.

– Данст?

– Разве могло быть иначе? Его пытались убрать.

– Это случается.

– Думал, факт доставит тебе хоть толику удовольствия.

Киллиан глубоко-глубоко, добивая сигарету, затянулся. Бросил окурок в пепельницу, где тот был тут же сожжен.

– Я не смешиваю личные отношения и работу, – сухо ответил он. – Данст, конечно, мягкотелый моллюск и больше никогда не проглотит мою монету… но когда одну из пешек пытаются ликвидировать вне работы, это неправильно. Если я посчитаю, что Доппельгангер должен мне кровью, сам решу вопрос в свободное время.

– Мне показалось, ты должен знать. – Даниэль изогнул бровь.

– Он еще в Штатах?

– Да.

– Пошлю ему открытку.

– Тогда у меня все.

– Тогда у меня тоже.

Экран погас, Финукейн выдернул из бокового порта плитку шифровальщика. Сломал в пальцах, отправляя следом за окурком.

– Нам пора.

Анджей кивнул. На его лице застыло мечтательное выражение, и Финукейн вдруг понял, что поляк отчего-то порадовался покушению на американца. Зентек допил «Гибсона» одним долгим глотком и встал с дивана.

Когда у спуска с Кайзер-Фридрих-штрассе появились двое, Леандро Байн зажег путеводный маяк – прикурил заведомо приготовленную сигарету. Огонек, отлично заметный в опускающихся на город сумерках, заметят быстро.

Выждав несколько секунд, Леандро вернулся в световой круг фонаря. Упер башмак в кованую ограду набережной, равнодушно погрузил взгляд в холодные воды Рейна. Пронизывающий декабрьский ветер покалывал кожу и морозил уши, едва прикрытые вязаной шапкой. Байн затянулся в последний раз…

Актуальное имя: Леандро Байн. Биологический возраст 26 лет, мужчина, европеоид, предположительно датского происхождения. Доминирующий психотип: сангвиникатор, расчетлив, адекватно жесток, ловок, умен, не амбициозен. Специализация: снайпер обороны. Дополнительные возможности: шпионаж, подготовка диверсий. Биоимплантаты: 60 % лицевой кости, левый глаз; механические усилители: отсутствуют. Уровень подготовки: Бета-II. Аналитиками Клуба оценен, как малоизвестный, но весьма опасный и серьезный пенс; лидирующих позиций не занимает намеренно, уровень квалификации удерживает на стабильном уровне, оставляя за собой возможность гибко выбирать менее ответственные заказы. Был переманен в Шахматный Клуб со второго курса Высшей полицейской школы в Осло вербовочными структурами Эшелона «Грейтекс». С 2060 по 2064 год проходил подготовку в подготовительных центрах Объединенной Демократической Республики Единая Корея. Проявил себя весьма заурядно, высших баллов не получал. После завершения обучения получил рекомендацию к допуску на партии не выше уровня «Бета». Участвовал в ряде операций с вероятностью успеха не более 10 % на территориях Северной Африки и Альянса, после ранения в голову почти год провел в реабилитационном центре Клуба. С 2066 года является свободной пешкой, трижды формировал дублирующие группы поддержки, выполнял низкооплачиваемые задания ряда второстепенных ТрансСтатов. Имеет шесть ранений. Общая оценка эффективности по совокупности показателей: 68 %.

…и отбросил сигарету в мутную измельчавшую реку, величием которой когда-то восхищалась вся Европа. Повернулся к серому Рейну спиной, облокотился на ограду и внимательно изучил приближающуюся парочку.

Он не был особенно доволен поступившим предложением.

Буквально неделю назад вернувшись из России, Байн еще не успел ни набраться сил, ни сменить идентификационные пароли новой личности, ни с толком распорядиться заработком. Однако предложение, поступившее от ирландца и его поверенного, подкупило солидным гонораром, потребовавшим бросать текущие дела и пересекать Альянс с риском для жизни и свободы.

А еще сосредоточиться мешали азарт и кисловатое предчувствие возможной неудачи – в столь крупной партии и со столь неоднозначными партнерами Леандро пока не участвовал. Главное в этой ситуации, чтобы его неуверенность в собственных силах не разглядел потенциальный командир…

Город на правом берегу сверкал огнями. Не так, конечно, как это умеют делать по-настоящему крупные города, готовящиеся встретить Рождество или Декаду Терпимости. Например, тот же Кельн, зарево огней которого уже начинало освещать темнеющий небосклон на северо-западе. Но над домами и редкими парковыми зонами Бонна все равно вставала завеса уличной иллюминации. По сравнению с ней вечерняя полутемная набережная казалась оазисом пасторального уюта, не затронутым суетой глобальных гуляний.

Когда до мужчин осталось двадцать шагов, Леандро встал ровно и опустил руки вдоль тела. Намеренно развернул ладони так, чтобы было видно. В круг фонаря, стилизованного под старину, вышли двое – широкоплечий рыжеволосый крепыш в кожаной куртке с меховым воротником, и следующий за ним по пятам долговязый хорек в коричневом плаще. Лицо хорька скрывала утепленная медма.

– Уберите пистолет, – негромко попросил Леандро.

Оба замерли. Причем хорек явно ожидал приказа, а рыжий заинтересованно склонил голову. Затем он коротко кивнул собственным мыслям и улыбнулся. Его спутник, недовольно поморщившись, спрятал руку под одеждой, лишь мельком позволив рассмотреть легкую модель пластикового «Шершня».

– Леандро Байн?

Леандро кивнул, позволив себе снова откинуться на перила и опереться локтем на холодную планку. Его слегка трясло от предстоящей ответственности, но он не позволил эмоциям прорваться наружу.

– Это Анджей Зентек, меня зовут Киллиан Финукейн, – ирландец вынул руки из карманов куртки и неспешно подтянул тонкие черные перчатки. – Я видел, ты куришь.

Байн левой, не сводя взгляда с пенсов, вынул пачку из кармана. Одним пальцем открыл, другим пристукнул по донышку, выбивая сигарету, и осторожно протянул вперед. Подобно боевым псам, не решающимся совершить резкое движение, стояли они на промозглом берегу древней реки, принюхиваясь и присматриваясь друг к другу.

Киллиан медленно взял сигарету и Байн прочел в его глазах мимолетное одобрение.

Протянув длинную руку, командиру дал прикурить Зентек. Его второго дерганного жеста окончательно хватило Леандро, чтобы составить окончательную картину о дерьмовой сущности своего будущего коллеги. Он спрятал сигареты.

– Зиму обещают лютую… – Финукейн с удовольствием затянулся, запрокидывая голову, и выпустил дым через ноздри. – Тем приятнее осознавать, что ее вторую половину мы можем провести на жарких пляжах, не так ли, Леандро?

Байн осторожно кивнул.

По негласным законам Клуба, переговоры между пешками никогда не заканчивались кровью. Даже если отказавшийся боец был способен перепрыгнуть в конкурирующую бригаду. Однако… Наверное, Байн насторожился, потому что видел – как и его зверомордый напарник, рыжеволосый тоже не в порядке. Точнее – не в полном порядке. От него так и веяло жутким недосыпом, помноженным на мощнейшие нейростимы.

Леандро наблюдал за медленными, тягучими движениями будущего командира, запоминая, считывая и делая выводы. Выводы о том, что перед ним стоит очень опасный человек. И каша, в которую Байн собирается вляпаться, может оказаться очень горячей. Зентек, словно получив молчаливый сигнал, отступил на полшага в тень и принялся рассматривать пустующую набережную.

– Люблю пляжи, – не поднимая правой руки, на предплечье которой под рукавом прятался выдвижной пистолет системы «Арлекин», Байн сделал неопределенный жест левой. – Если бы не ты, Киллиан, я бы уже завтра лепил куличики из песка Гоа…

Киллиан подошел ближе. Расслабленно подставился боком, столь же безалаберно облокотился на перила и сплюнул в серый, асфальтового оттенка Рейн. Несколько секунд смотрел на противоположный берег, занимавшийся безвредным пожаром уличных гирлянд.

– Так что, – как можно беззаботнее спросил он, – ты говоришь, произошло с Юргеном?

– Нефть или алмазы. Две недели тому ТрансСтат «Минерал Рок» в экстренном порядке сформировал две небольшие группы. Три дня назад все пешки были переброшены в Египет и Тунис. Юрген возглавил одну из команд.

– Что-то выгодное?

Вместо ответа Леандро пожал плечами.

– Я не посвящен.

– Не взяли дублером? – Теперь в голосе ирландца просквозила усмешка.

– Отказался. Операция предусматривала ряд точечных ударов по позициям противника и диверсионную деятельность на объектах противоборствующего Статуса. А я предпочитаю играть в обороне, чем ползать на брюхе по барханам от ошалелых турок. Даже если дублирую основной состав. Да и очнуться после России не успел…

– В Тунисе не живут турки, – многозначительно вставил Зентек из темноты.

– Какая разница? – Леандро вновь пожал плечами, повернулся к Финукейну. – Хочешь, чтобы я заменил Юргена? Вышел на поле в первом тайме?

Ирландец выдержал паузу, кивнул. Разумеется, он читал досье, говорил с нужными людьми, наводил справки в Клубе. И про отбытие двух групп в Тунис тоже знал, и про поспешную операцию «Минерал Рока». Леандро Байн, конечно не Юрген, Кузьмин или Вайс, но на своем уровне один из лучших. Да и время, неумолимое беспощадное время, рыжеволосого поджимало все сильней…

Подержав на языке горечь, Киллиан выдохнул дым и искоса взглянул в широкое лицо снайпера. Удивившись, какие темные у него оказались глаза…

– Уверен, ты справишься, Леандро. Даже в первом тайме и в основном составе.

Рейн неторопливо катил воды на север, похожий на полосу грязной ткани, под которой установили вентилятор. Часы отсчитывали минуты до момента, когда жители Бонна усядутся за праздничные столы, чтобы отметить рождение Христа или почтить сразу четыре религии разом.

Байн облегченно вздохнул, кивнул:

– Можешь на меня положиться, Киллиан. Шах и мат. Когда?

– Сегодня.

Новый кивок Байна. Вопрос был риторическим, он уже знал, что выкладываться придется на пределе возможностей и без времени на подготовку.

– Ты уж постарайся, – попросил Анджей, оттягивая край медицинской маски и возвращаясь в круг света. Он улыбался, с его точки зрения, предельно дружелюбно. Со стороны это казалось зловещим оскалом. – Наш вид спорта предполагает исключительно командную игру…

Его реплика осталась без ответа. Затем Леандро повел плечом, обернулся к реке и далеко сплюнул в воду. Ему придется привыкнуть к говорящему хорьку по фамилии Зентек, иначе в их деле было не сработаться…

– Мы арендовали соратобу, он в начале улицы, – Киллиан лениво проследил за плевком и запулил окурок следом, – пошли…

Трое мужчин покинули освещенный старинным фонарем пятак. Посматривая по сторонам, быстрым шагом направились в надвигающуюся Рождественскую ночь. Анджей продолжал улыбаться, Байн старался подавить волну ликования, а Финукейн продолжал сетовать, что верный Юрген все-таки уже завербован…