Текст книги "Zамороченные. Детектив"

– Так тебе и надо, – шептал я в исступлении, уродуя очередной экземпляр. – Так тебе и надо.

Я вытащил из шкафа серегино наследство, проверил и смазал.

Сверяясь с книжкой, которая тепрь стала для меня все равно, что Библия, съездил на пристрелку. Это была первейшая рекомендация, выделенная жирным курсивом, мол, мало ли, что вам скажут продавцы, но, чтобы избежать неприятных сюрпризов, ствол непременно нужно подогнать под себя. Сложил свой «ИЖ-27» в брезентовый футляр из-под удочек, сел на трамвайчик и безо всякого внимания со стороны трамвайной и прочей публики выбрался за город. Там перво-наперво проверил бой – выстрелил в сосну метров с тридцати. Дробины шли довольно кучно – но мне масштаба поражения, вроде, и не требовалось. Зато вошли в дерево так глубоко, что было уж не достать, значит, с огневой мощью все отлично. Вместо мишеней – не удержался – использовал отпечатанные на «Ксероксе» увеличенные фотографии Бахтина. С дырками вместо глаз. Бумагу в районе лица рвало в клочья. Гремело, конечно, на всю округу, и поначалу я, конечно, струхнул, но после третьего выстрела понял, что мной навряд ли кто в этих неспокойных краях заинтереуется. По моим прикидкам, следовало еще вводить небольшую поправку влево, может, искривление было не замечено еще в Ижевске на заводе.

В руководстве было еще такое замечание:

«Попробуйте для начала сесть на стул посередине комнаты, прицелиться в телевизор и посидеть 10—15 мин. У любого, даже опытного стрелка задрожат руки, непомерно тяжелым покажется ружье. А в засаде придется сидеть так гораздо дольше.»

А.А.Беляченко, Н.Н.Носова «Охота на бобра»

Мне оно показалось справедливым, и в качестве тренировки я зачастую просиживал за сериалами со вскинутым оружием. И, действительно, было тяжеловато.

Выручали только ненавистные портреты – я их пристроил в квартире везде, где только можно, и верная монография. С ней я теперь уже и на службе не расставался, заслужив насмешки коллег и случайных знакомых. Зато в ней было столько юмора, необходимого мне, как воздух. Особенно нравился рецепт изготовления котлет из бобрятины:

«Мясо бобра – 1 кг, лук – 0,5 кг, сало или соленый шпик – 0,5 кг, соль – по вкусу, чеснок, перец черный молотый, приправа, томатная паста. Филе после разделки туши порезать небольшими кусочками и замочить на сутки в воде с добавлением уксуса. Воду надо менять 2—3 раза. После этого пропустить мясо через мясорубку с крупной решеткой (с мелкой решеткой не рекомендуется, так как получится каша, и весь сок из мяса выйдет). Добавить лук и сало (можно соленый шпик, тогда солить не надо) в соотношении 50% мяса, 25% лука, 25% сала. Лук и сало обязательно нарезать мелкими кусочками. Необходимо добавить чеснок и черный молотый перец. Также можно по желанию добавить любые другие специи. Далее сформовать котлеты средних размеров, обжарить (желательно на сале) и выложить в кастрюлю для последующего тушения (не забыв вылить в нее жир со сковороды). Через некоторое время нужно добавить томатную пасту, разведенную с водой до консистенции томатного сока. Залить котлеты томатным соусом на 3/4 и тушить под крышкой до готовности.»

А.А.Беляченко, Н.Н.Носова «Охота на бобра»

– А ты как меня вычислил-то, сынок? – больше для поддержания разговора спросил я, на самом деле было не очень интересно.

– Математически.

– То есть?

– Прикинул все расстояния в корпусе, время сопоставил, и получилось, что никто кроме вас этого сделать попросту не мог. Адрес ваша сменщица по секрету сообщила.

– Надо же, какой умный. А поделился с кем-нибудь своими выводами?

– Напрямую нет. Не мог. Намекнул. Оставил пару нужных следов. Уже совсем скоро меня должны найти.

Наивный мальчик. Люди давно уже настолько заняты сами собой, что до чужих намеков никому нет никакого дела. Общество развалилось. Социума больше нет. Мы живем теперь по принципу: «Каждый сам за себя». Или: «Человек человеку волк». Или даже, как в нашем случае: «Человек человеку бобер».

– Извините. – неожиданно сказал мой пленник. – Мне в туалет надо.

Что я, изверг какой, естественные потребности понимаю, тем более, успел привязаться к парню, можно сказать, начал доверять. Перевязал его по-быстрому, так, чтобы руки были впереди, в общем, чтобы ширинку смог самостоятельно расстегнуть, и вывел. Санузел совмещенный, думал, вдвоем уместимся, но на пороге он посмотрел так укоризненно, что я сконфузился и остался за дверью. Веревочку, правда, в руках держу на всякий случай. Слышу, воду включил на полную катушку.

– Экономь, – говорю. – Воду. Это наше богатство.

В ответ – тишина, только напор, кажись, еще сильнее стал. Защелкали дверцы шкафчиков, и это поселило в моей душе смутное беспокойство.

– Эй! – говорю. – Ты там скоро?!

Дернул за веревку, а она не натянулась, как полагалось бы, а вся из-под двери и выскочила, конец аккуратно бритвой обрезан. Вот что он, шельмец, делал там так долго. Прикинул шансы – бежать ему из бетонной коробки, вроде, некуда. Там единственное окошечко, да и то на мою же кухню ведет.

– Выходи, – говорю. – Хуже будет.

– И не подумаю, – отвечает. – Воды и сейчас уже мне по щиколотку. Через минут пятнадцать начнет топить соседей. Они у вас тут внимательные – вмиг прибегут. А не откроете – так участкового вызовут. Можно, конечно, попробовать дверь высадить, но больно уж крепкая она. Я проверил. Да, и на шум, опять же, прийти кто-нибудь может.

Тогда мне стало по-настоящему плохо. Двинул, конечно, плечом пару раз – бесполезно. Сам ведь и дверь ставил такую, что навсегда. И щеколду, чтоб не на соплях. Я сел на пол и прислонился спиной к двери. И где-то в глубине души вдруг ощутил, что это, видно, конец.

– Балбес ты, – устало сказал я. – Он ведь сам меня просил.

Я сидел, как всегда, в своей фанерной загородке у входа в здание, в синем форменном комбинезоне, очки на кончике носа, штудировал «Охоту на бобров», как по стойке вдруг кто-то постучал. Я поднял глаза и обомлел. Бахтин. На ловца и зверь бежит, как говорится. Причем, вид у зверя был растрепанный. Шерсть дыбом, как говорится. Может, нездорово животное?

– Знаете, – сказал он, явно нервничая. – Тут такое дело.. Договорились с товарищем, а он что-то.. запаздывает. В общем, хочу предложить вам на пустом месте немного заработать.. Вместо него.

Я еще никогда не видел его таким. Он тщательно подбирал слова, и все время оценивающе вскидывал на меня взгляд, будто боясь, что я откажусь без всяких обсуждений.

– Что делать-то надо?

– Видите ли, в чем дело. Можно заработать сразу…

И он назвал сумму, которую я на своей нынешней службе получил бы в кассе, наверное, года за два. Видно, время его совсем поджимало, раз уж вынужден был обратиться к первому попавшемуся с таким предложением.

– Так что делать-то? – повторил я, как попугай.

– Нужно ударить меня по голове, – наконец, решился он. – Не слишком сильно, но ощутимо. В идеале, чтобы я сознание потерял. Сможете?

О-па! Сама фортуна, кажется, вела меня к намеченной цели!

– А почему вы ко мне обратились? – вкрадчиво спросил я.

– Как будто здесь выбор большой, – он рукой указал мне на холл. – Может, мне вон к ним следовало обратиться? Так, боюсь, задача вызовет непреодолимые психологические проблемы. Им ведь даже муравья задавить нельзя. Верховные божества разгневаются.

Мимо вахты разноцветной стайкой прошмыгнули бритые кришнаиты и, как мне показалось, пристально осмотрели нас, будто подозревая в нехороших намерениях. Впрочем, с этой благообразной братией всегда так – чувствуешь себя полным грязных помыслов.

– Они вас не только хорошо рассмотрели, но и прекрасно расслышали, – перебил голос из сортира.

– Что ты имеешь в виду?

– По крайней мере, мне они воспроизвели ваш диалог почти дословно.

– Вот как?

– Да. Только вот следствие даже не опрашивало свидетелей. Зачем? У них ведь уже был подозреваемый, которого вы с Бахтиным успешно подставили.

Сначала и речи ни о какой подставе не было. Бахтин плел что-то про человеческое предназначение, про «тварь я дрожащая или право имею» и про то, что, видно, судьба свела его со мной, чтобы перевернуть с ног на голову весь этот мир. В общем, обычная его болтовня.

– А если я тоже не смогу? – лукаво засомневался я.

– У вас получится, – он вкрадчиво взял меня за руку. – Непременно получится. Я вижу, вы просто созданы для того, чтобы работать в команде. В команде со мной.

Я уж было, как водится, совсем поддался очарованию его складного монолога, но последние слова будто отрезвили. Я уже работал с ним в команде.

– Пойдемте, – резко сказал я.

И только после этого, после моего формального согласия, на ходу Бахтин коротко объяснил, что на кону все телевизионное оборудование, что нам следует только сымитировать ограбление, и оно наше. Вернее, его денежный эквивалент, о продаже он, будто бы, уже договорился. Что в доле были другие люди, но, раз они не пришли, он считает себя перед ними абсолютно свободным от разного рода финансовых обязательств. И что скоро придет человек, на которого все должны подумать, и надо торопиться. Там, мол, все на мази, его изображение останется на камерах видеонаблюдения. А наше видео мы подотрем, нажав вот на эту кнопочку. Аппаратура потом включится через двадцать секунд, и этого мне должно хватить, чтобы уйти. И что дело-то плевое, мне и объяснять ничего не придется. И что-то еще. Я слушал плохо. В голове вертелось только:

«После разделки туши порезать небольшими кусочками и замочить на сутки в воде.»

А.А.Беляченко, Н.Н.Носова «Охота на бобра»

– Вот, – вложил он мне в руку увесистую дубинку.

Я уже почти ничего не соображал, лишь чувствовал ее уверенную тяжесть. Он сел в телецентре перед столом, тем самым, где монтировал гнусное видео, и указал на точку на своем затылке, куда я должен был метиться. Времени, видно, было совсем в обрез, он все торопил меня. Я сжался, как пружина, и ударил, вложив в силу удара всю свою ненависть. Бахтин со стула завалился назад, булькнул, и изо рта у него потекла узкая струйка крови. Не кричал, не стонал. Странно, но он даже сознания не потерял, только смотрел теперь удивленно-удивленно. Закрылся было обеими руками, но я точными тычками дубинки превратил его пальцы в кровавое мессиво.

Будто провернул сквозь мясорубку.

И давай тушить его до готовности.

Бил и бил, пока он совсем перестал дергаться. Я наклонился, жадно старясь ухватить в его лице наступление смерти. Он поднял на меня затягивающийся белой пеленой цепенеющий взгляд. Все лицо было в крови.

– Ром-Коля, – прохрипел, будто прозрев напоследок. – Надо же. Не узнал. Идиот.

Непонятно было, о себе это он или обо мне. А я подумал, что зря, наверное, Льва Иосифовича и Сергея Константиновича мнил приличными людьми. Все они там, в прокуратуре, шкуры продажные. Раз он знал это напоминающее мне о беспечном Марокко прозвище, значит, изначально был с прокурорскими заодно. Получается, задача была – чтобы я, испугавшись, не затихарился куда-нибудь поглубже в пустыню. Чтобы было, кого засадить за украденные ими совместно деньги.

– Без обид, – сказал через дверь мой уздник. – Но в университете, если интересно, вас все звали Бобер. Всегда думал, что это от фамилии «Бобров», а оказывается, вы на дежурстве просто одну и ту же книгу про бобров все время читали. Надо же, как удачно приметил кто-то.

Мне было уже все равно.

Я был опустошен, как тогда, сразу после убийства.

Мысли пришлось собирать, как рассыпавшиеся монетки по полу. Что он там говорил? Придет какой-то человек, которого снимет камера видеонаблюдения. Так. Камера. Здесь есть камера. Значит, нужно стереть, как я заходил. Кажется, нажать на какую-то кнопку. Я стал лихорадочно дергать тумблеры, пока, наконец, не увидел на экране, как мы с Бахтиным входим в дверь. Отмотал к началу. Кнопка. Камера пискнула и выключилась. Теперь у меня есть двадцать секунд, чтобы убраться.

Стоп.

Где-то здесь должны быть кассеты с этой мерзостью. Где? Разбираться было некогда, и я, убегая, сгреб в большой пакет все, что было на столе. «Лишь бы никто никогда этого не увидел» – стучало в висках. Ей-богу, только об этом тогда и думал. Ни капли жалости во мне не проснулось. Ни капельки.

– Может, хотя бы посмотрите, кто там? – отвлек от воспоминаний голос из сортира.

В дверь, судя по всему, тарабанили уже давно. Звонок заливался беспрерывной трелью.

– Вы нас заливаете! – снова соседка, верещит так, что на весь подъезд слышно. – Безобразие!.

– Да, пошла ты, старая ведьма!

Отсчет снова, как и тогда, пошел на секунды. Бегом к шкафу, достаю ружье и на обратном пути на ходу передергиваю затвор. Заряд по входной двери – в подъезде пронзительно завизжала старуха. Вряд ли попал, видно, просто перепугалась вздорная карга. Весь в пороховом дыму засыпаю дробь в ствол, и – еще один залп. По двери в ванную.

– Открывай, ублюдок! – ору что есть мочи. – Я тебя сейчас убью!

С размаху саданул плечом, но только отлетел обратно. Плечо разболелось. Возможно, вывих. Я сел на пол и заплакал.

– Сдавайтесь лучше, – прозвучало из сортира. – Учтут чистосердечное признание. Вас же просто в заблуждение ввели. Заставили играть по чужим правилам. Заморочили голову так, что самостоятельно не было никакой возможности разобраться. Ни единого шанса.

Можно подумать – благородный Альдо Моро в заточении.

Печется о будущем тюремщика.

Жив, значит.

И то, слава Богу.

Одним грехом меньше.

Я и так не смог забыть молодого парня с бородкой клинышком, который зашел потом, после меня в университетский телецентр. Студент, я, вроде, даже беседовал с ним пару раз, только вот, хоть убей, не вспомню, как зовут. Представляю, что он там увидел. Я к тому времени успел отдышаться и смекнуть – при виде окровавленного трупа он вылетит пулей, а лучше будет, если его возьмут прямо на «месте преступления», Я хладнокровно дождался, пока он скроется за дверью, и выключил во всем корпусе свет – в темноте ему ни за что не выбраться. Захлопнул, как говорится, ловушку за невинной жертвой. Потом спокойно спустился на первый этаж, связал сам себя, благо, как уже говорил, умею обращаться с веревкой, и стал ждать милицию. План был безупречен.

– Откройте, милиция, – в квартиру опять настойчиво стучали и звонили.

Я придвинул поближе ружье.

Интересно, Серега оставил его мне с намеком?

Все стихло.

Слышно было, что в подъезде несколько человек. Они приглушенно переговаривались.

Уже потом, после казни, просматривая дома одну за одной все кассеты, которые забрал из телецентра, я не обнаружил той самой, с Елизаветой в главной роли, которая привела меня к расстроенным чувствам. Нет, кассета с Елизаветой была, но это были невинные пробы к какому-то спектаклю. Порнографии тоже хватало, но моя дочь там не фигурировала даже в эпизодах. На мгновение мелькнула мысль – может, я все же в чем-то ошибся? – но я тут же ее откинул. Я не сумасшедший, и перепутать никак не мог. Просто нужное видео не попалось мне под руку.

– Когда вы, говорите, крутили со своей медсестрой? – вежливо полюбопытствовали из сортира. – Нельзя ли уточнить по диагнозу в медкарте?

Отвлечь меня пытается, ясное дело. Я безмолствовал, но голос не унимался, становясь язвительным.

– Вы, наверное, не знали, что Лизе-то уже девятнадцать? Не упоминала никогда о возрасте? Почему, как думаете? Она после школы неудачно поступала в МГУ. Провалилась, у матери в больнице год санитаркой работала, и только после этого сюда приехала. Не рассказывала?

– И что?

– Что-что?! Считать не умеете? Элементарная математика. Сравнить восемнадцать и девятнадцать не в состоянии? А знаете, что у Лизы сестра есть? Даша. Ей как раз семнадцать. Она сразу после одиннадцатого класса замуж за негра выскочила и уехала в Африку. Решила, что ей дальше учиться нафиг не нужно. У Даши как раз и глаза светлые. У вас ведь светлые глаза? Голубые? Или серые?

– Серые.

– А у Лизы – темные, почти черные. Сложно не заметить, правда?

Я припомнил – действительно, темные. Ну и что? Даже группа крови необязательно совпадает с родительской. А тут – цвет глаз. Ерунда какая-то. Мелочь.

– Последний раз предупреждаю, – угрожающе гремело из-за входной двери.

Стали ломать. Дерево трещало, и, хоть пока не поддавалось, вряд ли в принципе было способно выдержать такой натиск. Я подтянул к себе ружье и вставил ствол в рот, ощущая такой же, как раньше, кисловатый привкус железа.

Да, кстати, никакой я не Бобров.

Какие глупости приходят в голову.

Константинопольский моя фамилия. Кон-стан-ти-но-по…

Дверь с треском вылетела.

Я нажал на курок.

За окном была совсем уже весна.

Андрей G

Москва 2010

[email protected]