Текст книги "Корпорация счастья. История российского рейва"

13

Всю неделю после вечеринки в Планетарии «Танцпол» пребывал в состоянии полной эйфории. После расчета с Янисом, барами, уборщиками, звуковиками и лазерщиком Гошей карманы обычно полунищенствующих ребят все равно остались туго набиты деньгами. Проведенной вечеринкой были довольны и официальные лица. Во время волнующей встречи с дирекцией ученые суммировали все ощущения и, сдержанно поблагодарив устроителей, высказали надежду на возможное продолжение серии научно-просветительских вечеров. Вследствие этого благоволения уже через неделю был заключен договор на проведение следующей вечеринки.

Тим Белью, ежедневный гость на Фонтанке, тоже получил свои первые дивиденды от вложенных в аппаратуру «Танцпола» сумм. Правильно оценив перспективы этого «бизнеса» и возможности молодых людей, авантюристичный англичанин призывал Алексея тщательнейшим образом готовить следующую party.

Сделали коммерческий вывод и сами «танцпольщики»: для приватных вечеринок на Фонтанке Миша стал организовывать закупки шампанского и пепси-колы. Торговля этими благородными напитками прижилась и пошла довольно бойко. Начав с двух ящиков вина и хорошенько изучив спрос мемберов клуба, уже очень скоро Миша стал каждую субботу наполнять поясную сумочку купюрами. Непьющий ничего из алкоголя, он преодолел барьер дружественной стеснительности, и «Танцпол» стал регулярно зарабатывать на любви молодежи к шампанскому.

Вечеринка с Янисом произвела эффект разорвавшейся бомбы. Восторженных разговоров о ней было столько, что в следующую субботу на Фонтанке собралось такое множество народа, что все едва поместились в квартире.

Впервые во время вечеринки на безлюдной набережной под окнами клуба были припаркованы несколько автомобилей. Новых людей, желающих познакомиться с «Танцполом» и попасть на Фонтанку, стало так много, что входную дверь пришлось контролировать, чтобы хоть как-то фильтровать неизвестных.

Кассеты, оставленные Янисом, играли не переставая. Они переписывались и передавались среди друзей как величайшая ценность; множась, они проникали во все дружеские компании. Недостаток информации и музыкальный вакуум были такими, что если где-то играл house, то можно было с уверенностью сказать, что его слушают друзья или их знакомые.

Марат Муракаев и Евгений Козлов («Русское поле»).1991

Во время субботней вечеринки Андрей открыл на звонок двери и увидел большую компанию молодых людей, нерешительно столпившихся на лестнице. Улыбчивая девушка, стоявшая впереди всех, стала робко объясняться. Из ее рассказа выходило, что, не зная номер дома, молодые люди нашли клуб, пройдя всю Фонтанку пешком, они замерзли, и им очень хочется, чтобы их впустили. В подтверждение своей причастности к танцевальной музыке компания показала приглашения из Планетария и заверила, что музыка Яниса стала самым ярким впечатлением их жизни. На их счастье, в тот момент из-за дверей выглянул Алексей. Услышав эти

вдохновенные слова, он покровительственно улыбнулся симпатичной просительнице и великолепно устранил перед молодыми людьми все препятствия.

– Заходите! Очень рады! – гостеприимно пригласил он.

Новые пятнадцать человек, счастливо улыбаясь, один за другим вошли в «Танцпол». Из-за обилия людей, начиная от входа, квартира была почти непроходима. Под потолком прерывисто мерцала синяя неоновая трубка замысловатой формы, освещавшая группу людей, столпившихся в прихожей. Андрей остался среди друзей, а Алексей, воодушевленный юностью и трепетностью девушки, жестами пригласил новоприбывших следовать за ним. Длинный пронаблюдал эту сцену, хитро подмигнул Андрею и сообщил маленькой компании клубных старейшин:

– Леха дал галантного! Сейчас играть будет. Тонко работает.

Все засмеялись, прекрасно понимая причину внезапной вспышки дружелюбия у любвеобильного Алексея.

– Готов поспорить, что красотка через пять минут будет слушать музыку в наушниках прямо с пульта. Это Лехин коронный прием, – сказал Заяц.

В дверь снова позвонили. Андрей открыл, и в прихожую вошел художник Евгений Козлов в сопровождении незнакомого мужчины.

– Привет, мы к вам, – сообщил Евгений, пожимая руки всем знакомым.

– Ринад, – коротко представился его спутник.

Когда Евгений с Ринадом удалились по коридору, Андрей спросил у друзей:

– А кто это с Козловым?

– Ринад Ахметчин, – ответил Длинный. – Очень серьезный человек. У них с Козловым совместные проекты по искусству. Слышал?

– Нет.

– Ринад финансирует коллекцию «Русское поле», которую собирает Женя.

Из наполненной людьми гостиной, смеясь, вышли два молодых человека с пластмассовыми стаканчиками в руках.

– Здра-авствуйте! – манерно поздоровался женственный Николетта. – Ой, сегодня такая классная музыка, но так много людей, что даже душно! Познакомьтесь, это мой друг Игорь, только что приехал из Германии.

Молодой человек, которого представил Николетта, протянул ручку для приветствия.

– А ты что в Германии делаешь? Работаешь? – спросил Длинный, разглядывая на Игоре кружевную рубашку и гроздь сережек в правом ухе.

– Нет. Мой бойфренд работает в Гамбурге, вот я и езжу к нему.

– А он что делает?

– Он стриптизер. Танцует в клубе на Рипербанне.

– А, понятно, – радостно заухмылялся Длинный.

Помахав всем ручкой, Николетта увел своего приятеля обратно в гостиную. Заяц проводил парочку долгим насмешливым взглядом и брутально пошутил:

– Ехали два педика на велосипедике.

– Ну зачем вы так, Сережа, – с шутливой строгостью пожурил его Длинный.

– Мне этот, в кринолине, тоже не понравился, у него руки влажные, – сказал Захар.

Оставив зубоскалящих друзей, Андрей протиснулся к танцполу, где повстречал Даню Адельсона и Дениса Исакова. Вместе они уселись на мраморном подоконнике и, потягивая шампанское, стали глазеть на танцующих. Позиция для наблюдения была самая удачная: справа – бурлящая гостиная и Леша за пультом, а слева – каминный зал, до отказа заполненный танцующими. Андрей стал разглядывать веселящуюся публику. Прямо перед ним танцевала большая компания: Ирэна Куксенайте, Виктор Тузов, Габриэль, Яночка, Олег Маслов, Виктор Фролов, Алиса, Андрей Медведев, Викентий Дав, Игорь Быстрый и Лера Эклера. Рядом с ними веселились Гена-негр, Джон Сидоров, американец по прозвищу Псевдофотограф, друг «Танцпола» с Дальнего Востока Рибок и его девушка Кукурузина. В центре зала беззаботно выплясывали Иван Салмаксов, Саша Яркин, Миша Палтус, Иван Мовсесян и Кирилл Фролов. В глубине танцпола Андрей разглядел компанию молодых людей, попавших на эту вечеринку благодаря Алексею.

В какой-то момент Даня толкнул Андрея локтем в бок и указал в сторону гостиной. Не помещающиеся на танцполе люди, до отказа заполнили гостиную и стали танцевать в ней, невзирая на электрический свет и плохую слышимость. Как и предсказывал Заяц, улыбчивая девушка, заставившая дрогнуть сердце Алексея, пританцовывала рядом с аппаратурой и бросала на диджея нежные взгляды.

Все пришло в движение.

Выбравшись из раскачивающейся комнаты, Андрей прошел в гостиную, поболтал с приятелями, после чего снова очутился в коридоре. В дверь кто-то настойчиво звонил. Открыв, Андрей увидел двух незнакомых людей.

– Ну что, хозяин. Мы пришли, давай показывай, – заявил один из них, длинноволосый в кожаной куртке с косой молнией.

Встряска, произведенная Планетарием, была настолько мощная, что с андеграундного дна на поверхность всплыли старые рыбы. Волосатый попытался войти, но Андрей разозлился на его бесцеремонную напористость и преградил дорогу:

– У нас частная вечеринка. Мы не знаем, кто вы, и вас не приглашали, – сердито ответил он.

– Я Бутусов, а ты кто?

На лестничную площадку вышел разгоряченный от танцев Марат в белой рубашке. Быстро оценив ситуацию, он прикурил сигарету и, радостно улыбаясь, сообщил нахалу:

– Вам не на эту вечеринку нужно. Идите в свою рок-н-ролльную помойку и там веселитесь.

При этих словах в прихожей захохотали девушки, а на площадку заинтересованно выглянули еще несколько человек. Пребывающий в звездном образе рокер был настолько обескуражен услышанным и тем, что не был узнан молодежью, что на мгновение лишился дара речи. Его приятель, присутствовавший при этой глумливой сцене, от смущения стал пятиться и спускаться по лестнице.

Катя Беккер и Георгий Гурьянов. Фонтанка, 145

– Пойдем отсюда, – позвал он своего товарища уже с нижней площадки.

Нахмурив кустистые брови, не допущенная на вечеринку знаменитость зло уставилась на безмятежно улыбающегося Марата.

– Давай-давай! – стал подзадоривать Марат. – Гитару не забудь!

Через минуту рокеры, чертыхаясь, стали спускаться по лестнице и, хлопнув дверью, навсегда исчезли в темноте ночи. Марат, отстоявший чистоту рядов на танцполе, стал рассказывать смеющимся девушкам о своем отношении к рок-волосатикам, а поздно подоспевший Заяц посетовал на то, что нехорошо было отпускать рок-идола, не угостив хотя бы одной затрещиной.

В разгар этого веселья дверь квартиры напротив открылась, и оттуда в открытую дверь «Танцпола» проследовали Денис Егельский, Константин Гончаров и Тимур. Последним вышел Георгий. Заперев двери, он кивком поприветствовал притихшую молодежь и шагнул в грохочущую темноту.

– Георгий Гурьянов! – зашептались на лестнице.

Музыка стихла в семь утра, а уже к восьми последние из разомлевших гостей попрощались с хозяевами и разошлись по домам. В опустевшей гостиной вокруг стола со старинной лампой засела небольшая компания близких друзей. Единственную среди собравшихся за столом молодых людей девушку звали Ольга. Она представлялась труднопроизносимой фамилией Тобрелутс, а на вечеринки приходила в длинных юбках, разрисованных краской высоких ботинках и ярко-синем парике.

Заварили чай, Длинный готовил утреннюю сигаретку, и собравшиеся не спеша рассказывали друг другу байки.

Молодые люди смеялись так громко, что из соседней комнаты вышла Катя, проснувшаяся от шума в гостиной. Она заснула час назад, но из-за непрекращающегося хохота поспать ей удалось недолго.

– Всем привет, – сказала она.

– Гуд морнинг, Катя. Разбудили? – спросил Длинный.

– Не то чтобы. Я вроде как бы спала, но все время слышала какие-то невероятные истории. Думаю, что нужно пить снотворное. А где Леша?

– Мы не знаем.

– Я тоже не знаю, – ответил Миша.

– Пошел провожать одну фею. Сказал, что скоро будет, – сообщил Андрей, слегка посвященный в утренние планы брата.

– Ну, что я говорил. Тонкая работа, – захохотал Длинный, похлопывая Зайца по плечу.

Катя чему-то расстроилась и, запив чаем таблетку, поднялась из-за стола.

– Всем пока, – попрощалась она и, нахмурившись, ушла спать.

Компания переглянулась и принялась ухахатываться далее, пытаясь делать это насколько возможно тише. Через полчаса пришел Алексей. У него был рассеянный и очень довольный вид. Развалившись на диване, он перелистывал журнал «ГО», покуривал и безучастно слушал шуточки друзей. После его прихода за столом возникла неловкая пауза, но совсем ненадолго. Сидевшие за столом гости, давние друзья, были священными коровами, которых нельзя было обижать и за которыми было закреплено неприкосновенное право находиться по утрам в гостиной столько, сколько им заблагорассудится. Исходя из этого, Алексей почувствовал, что компания немного угнетена его персональной обособленностью. Он отбросил журнал, потянулся и встал.

– Леша, хочешь чаю? – спросил его Миша, направляясь с пустым чайником на кухню.

– Чаю? Можно и чаю, – ответил Алексей с улыбкой, усаживаясь в кресло.

Будучи самым известным бабником в компании, Заяц сделал свой собственный вывод о причинах умиротворенной мечтательности друга и спросил напрямик:

– Леха, как прогулка?

– Отлично. Познакомился с такой милой девушкой. Приходила сегодня с братом и его друзьями. Такая странная…

– Ну, а ты чего?

Алексей расплылся в довольной улыбке и туманно выразился:

– Я-то что. Были бы люди хорошие.

– Ясность.

Почувствовав, что засиделась, Ольга Тобрелутс поднялась и стала прощаться.

Длинный, сидевший ближе всех, поднялся и отправился ее провожать. Прошло несколько минут, во время которых на лестнице были слышны голоса, и вскоре Игорь вернулся и сообщил компании:

– Послушайте, там в подъезде стоит какой-то малый довольно комсомольского вида и говорит, что ищет музыкальный клуб. Он сдуру позвонил в дверь к Георгию. Не знаю уж, что Георгий ему ответил, но вид у него сейчас очень потерянный. Что с ним делать?

– Тащи его сюда, – распорядился Алексей, заметно оживляясь.

В сопровождении глумливо улыбающегося Длинного в гостиную вошел молодой человек среднего роста престранной для воскресного утра наружности. Это был светловолосый юноша плотного телосложения с небольшими и удивленно взирающими вокруг глазами. Одет он был в потертый костюм светло-серого цвета, невзрачную рубашенцию с полосатым галстуком-селедкой, а завершали этот ансамбль кожаные кроссовки с разноцветными шнурками. В руках серый костюмчик держал объемистый полиэтиленовый пакет, в котором при ходьбе что-то позвякивало. Его появление было настолько неожиданным, что в комнате повисла немая пауза.

– Ну вот, – громко объявил компании Длинный. – Знакомьтесь, как тебя зовут? Женя?

Молодой человек не знал, на ком из сидящих за столом сфокусироваться, выбрал самого вальяжного и, развернувшись к Зайцу, стал зачитывать текст приветствия:

– Здравствуйте. Я Женя Рудин. Мне семнадцать лет, и я из Мурманска. Я поступил в Ленинградскую консерваторию в класс вокала. У нас в консерватории некоторые студенты ходят к вам и рассказывают, что здесь самая классная музыка. Мне очень нравится современная музыка. Классическая мне тоже нравится, но современная еще больше. Вот.

Художник Андрей Медведев и диджей Евгений Грув

Он говорил громко и быстро, но при этом очень робея. Для своего представления забавный малый избрал тактику непрерываемого монолога. Уставшие от ночного веселья и разомлевшие к утру слушатели удивленно моргали глазами, улыбались, но слушали не перебивая. Глотнув воздуха, певец продолжил:

– Я не знал, как к вам попасть, и уговаривал своего друга взять меня с собой. Но он отказался, сказал, что меня не пустят. Сказал только, что это где-то на Фонтанке. Вот я и стоял с семи утра, слушал музыку из окон, а когда все разошлись, решил подняться. Я сразу попал не в ту дверь. Но я бы очень хотел ходить к вам, если можно. Я могу помогать…

При этом он сделал такое комичное выражение лица, что Алексей не выдержал и громко засмеялся. Миша профессиональным взглядом портного окинул костюм этого чудика и сказал:

– Да ты садись, не маячь.

Не заставляя просить дважды, молодой человек тут же бухнулся в кресло Длинного. Тот крякнул от смеха и, оставшись без кресла, присел на диван. Все молчали, ожидая какого-нибудь нового развлечения. Многоопытный Заяц внимательно оценил размер позвякивающего пакета и, прикинув в уме, пришел к выводу, что следующим номером программы станет старый азиатский обычай подкреплять прошения обильной выпивкой. Желая поскорей получить подтверждение своим приятным догадкам, он заглянул в свою пустую кружку и, пристально уставившись на улыбающегося мурманчанина, сказал:

– С тобой все ясно. А что это у тебя за пакет? Не ноты же ты нам принес?

– А, это! – оживился Женя Рудин.

Он зашелестел пакетом и одну за другой выставил на стол три литровые банки варенья.

Улыбка медленно сползла с лица Зайца, а все остальные громко захохотали. Довольный позитивной реакцией на свой презент, юноша пояснил:

– Ребята, которые к вам ходят, говорят, что у вас совсем нечего кушать. Мама прислала мне посылку, вот я и решил принести вам варенье…

– Да уж, – выдавил из себя Заяц, разглядывая округленными глазами надписи на этих злосчастных банках. – Клубника, слива, абрикос. Эх-хе-хе, чему только вас в этой консерватории учат. Консервации готовить, что ли?

Молодой человек, не догадываясь о глубине зайцевского разочарования, хихикнул. Подарки произвели на компанию веселящее воздействие, но по-настоящему обрадовался только Миша. Повертев баночки в руках, он выбрал абрикосовое варенье и деловито утащил его на кухню. Через пять минут все получили по новому стакану чая и принялись дегустировать желтоватый конфитюр.

– Ну а что вообще? – желая еще посмеяться, расплывчато спросил Алексей у раскрасневшегося от чая студента.

Откусив каменную сушечку, тот охотно поведал:

– У нас на кафедре есть синтезатор. Мы с приятелем сейчас пытаемся его починить. Хотим освоить. Мне рассказывали, что вы играете на каких-то проигрывателях, да? Я решил, что, когда закончу учиться, работать в театре не буду. У моей мамы в Мурманске своя фирма, она делает кофе…

Поняв, что ничего смешного больше не будет, Алексей зевнул и стал осаживать разошедшегося паренька:

– Ну ладно, ладно. Все ясно, понятная тема. Э-э… Ты заходи, конечно. Женя? Да? Женя. Там посмотрим. Только слушай, если соберешься идти – надень что-нибудь попроще. Ладно? А то это уж слишком шикарный образ.

Женя доверчиво заморгал глазами и, соглашаясь на все условия, затряс головой:

– Я тогда пойду?

– Ага, – зевая во весь рот, одобрил его порыв Алексей.

– До свидания!

Когда энергичный молодой человек ушел, засобирались и Длинный с Зайцем. Миша закрыл за ними дверь, покормил вареньем кота Пиццу и тоже отправился спать. Скрючившись в кресле, Андрей сквозь прикрытые ресницы поглядывал на брата. Алексей сидел с закрытыми глазами и молчал. Потом он подтянул к себе телефон и набрал номер.

– Алло! Женя, доброе утро. Это Леша. Вы еще не спите? Я могу зайти к вам за холстом? Хорошо. Я тогда подойду. – Он повесил трубку, потянулся всем телом и бодро сказал Андрею: – Ты спишь, что ли?

– Не-а.

– Пойдем, сходим к Козлову.

– Зачем?

– Я договорился взять у него подрамник с холстом. Хочу нарисовать картину ему в коллекцию.

– А ты что, теперь художником стал?

– Почему нет, – улыбнувшись, ответил Алексей. – Сейчас все художники. Сейчас модно быть художником. Ты же тоже что-то там мажешь у себя в светелке.

– Это я папе на пятидесятилетие рисовал. Мажешь… – обидчиво насупился Андрей.

– Да ладно тебе, не обижайся, Рафаэль. Пойдем, поможешь. Мне одному не дотащить.

Натянув свитер, Андрей догнал брата уже на лестнице. Он стоял и задумчиво разглядывал красивые лепные тяги на стенах подъезда. Стократно закрашенные масляной краской, они вспухли и утратили свою первоначальную геометричность, хотя по-прежнему были очень красивы.

– Красиво, правда? – спросил Алексей.

– Да, сколько хожу, любуюсь.

Спускаясь по лестнице, братья повстречали на первом этаже новых арендаторов. Это были какие-то странные мужики, неизвестно чем торгующие в своем сомнительном офисе. Через открытую дверь был виден безвкусный ремонт, который они произвели в квартире первого этажа, облепив все старинные стены древесно-стружечными плитами, покрыв потолок гипсовыми квадратиками и устлав полы ковролином невероятно гадостного цвета. Кооператоры, копошившиеся возле стальной двери, подозрительно посмотрели на молодых людей, и один из них обратился с вопросом:

– Вы живете в этом доме?

– Живем. А что? – холодно ответил Алексей.

– А у вас есть вода?

– Есть.

– А у нас нет, – с неожиданной печалью сообщил мужичок.

– Примите наши соболезнования, – издевательски вежливо ответил Алексей.

Сдерживаясь, чтобы не засмеяться прямо в подъезде, братья вышли на улицу и дали волю своим чувствам.

– Между прочим, – сказал Андрей, – эти олухи уже приходили к нам. Пытались выяснить, почему у них не работает телефонная линия. А это мы ее перерезали.

– Да бог с ними. Что они нам могут сделать? Мутные они какие-то.

– А что это за коллекция, которую собирает Козлов?

– Если кратко, он приготовил большое количество холстов два на три метра и раздает их художникам. Те рисуют по картине и отдают их Жене. Так собирается коллекция «Русское поле». Козлов с Мовсесяном хотят показать эти картины летом на Дворцовом мосту.

Не желая снова начинать разговор о художниках, Андрей аккуратно спросил у брата:

– А ты как попал в этот список?

– Просто предложил Козлову нарисовать картину, и он согласился.

Козлов обитал в соседнем семиэтажном доме, который высился громадой над маленьким барочным домиком «Танцпола». Молодые люди вошли в огромный подъезд и поднялись в лифте на последний этаж. Евгений долго не открывал, а когда открыл, тут же убежал в другую комнату заканчивать телефонный разговор. Вскоре он появился, все уселись на диван у низкого столика и стали беседовать.

– Алеша, подрамник, собственно говоря, готов давно. У тебя времени почти три месяца. Выставка, наверное, состоится в июле.

– Отлично. Я думаю, что успею.

– А что за сюжет?

– Сейчас сложно сказать, нужно вжиться в картину, – напустил туману Алексей.

В знак согласия Евгений кивнул. Он распотрошил блок «Мальборо» и закурил.

– Ты же помнишь прошлую выставку на мосту?

– Ну конечно. Мы же помогали…

– Иван переименовал этот проект. Теперь выставка будет называться «Музей Дворцовый мост». Хочется, чтобы было не менее двадцати картин. Так что теперь дело только за тобой.

– Хорошо, Женя. Мы, пожалуй, пойдем. Ты еще не спал, да и мы тоже.

– Ладно. Ну что же, забирайте холст и спасибо за сегодняшнюю вечеринку.

В коридоре стоял огромный подрамник. Развернув его в прихожей, ребята попрощались и кое-как вышли из квартиры. Уже спускаясь по лестнице и тяжело дыша от напряжения, Андрей сказал брату:

– Ничего себе картина.

– Неслабый размерчик! – весело согласился Алексей.

Алексей установил чистый холст в «крайней» комнате рядом с собственной кроватью и, возбужденный новой перспективой, решил немедленно приступить к рисованию. Устало усевшись на полу, Андрей прислонился к стене и стал наблюдать за манипуляциями брата. Вынашивая идею приобщиться к миру искусства, Алексей давно насобирал у знакомых художественных красок, кисточек и банку со скипидаром. Разложив все это в идеальном порядке и немного успокоившись, он присел рядом с Андреем на пол и мечтательно уставился в огромную плоскость чистого холста.

– А что ты хочешь нарисовать? – спросил Андрей, от усталости очень медленно выговаривая слова.

– Есть одна классная идея.

Алексей встал и принялся рыться в стопке журналов, аккуратно сложенных на подоконнике. Через несколько минут он нашел то, что искал, и показал Андрею страницу в журнале «Face». На развороте среди разноцветных текстов было несколько иллюстраций, в одну из них упирался его указательный палец. В зеленоватом от электрической ряби экране телевизора надменно улыбалось лицо очень странного диктора. Говорящая голова была в темных очках, а светлые зачесанные назад волосы и полуоткрытый рот придавали этому персонажу некоторую агрессивность.

– Это кто? – спросил Андрей, разглядывая картинку.

– Неважно, просто образ, мне нравится. Я хочу нарисовать его, а задним фоном огромную толпу наших друзей. Одни лица. Что думаешь?

– А у тебя получится?

– Посмотрим.