Текст книги "Не/На ногах. Те самые походы, где ходить пешком не обязательно"

Дальнейшая хронология

Уводит меня в приятные воспоминания об очередном участке дороги, которая совсем недавно оделась в асфальт. Представьте себе идеальный уклон вниз, ровный как паркет асфальт, окружающие сопки усеянные матерыми кедрами, которые видели Арсеньева, уже будучи не детьми. Опершись одной рукой на руль, полуоткинувшись я наслаждался приятным отдыхом, видами приморской тайги и щелкающими один за другим километрами.

А тем временем подошла пора вставать на ночевку. Я поставил палатку на самом берегу реки Анюй, сил и желания на ужин, помнится уже не оставалось, я погрыз шоколадку, попил обычной воды и закутался в спальник. Кстати, выходя оставил остатки шоколадки на улице, так ее сожрали мои соседи-хомяки ночью!

На следующий день я почти сразу встретил пасеку на выезде.

Пасечник Андрей огорчил меня тем, что меда еще нет, пчелы пока снимают стресс после зимней спячки. Эх, а вкус меда уже был на устах, а уж после того, как Андрей стал живописать, что мед этот будет с дикой малинки, за которым к нему специально приезжают японцы, ибо он ну такой ароматный и настолько полезный.

Поведал он мне и про женщину из Твери. Оказывается эта героическая женщина нашла у пасечника Андрея приют и покой. Прислонив велосипед к его домику на колесах, она робко попросилась поспать, получив разрешение, она упала почти там где стояла и уснула. Прошло 10 часов, потом прошло еще 10 часов. Андрей заволновался, жива ли Юлия? А когда прошли еще 4 часа, т.е сутки с момента ее отхода ко сну, он забеспокоился не на шутку и разбудил ее. Женщина сильно удивилась, что легла солнце было у горизонта, встала, а солнце почти там же. Еще больше она удивилась узнав, что проспала не полчаса, а сутки. Посвежевшая и отдохнувшая, она убежала купаться в речку, и на следующий день продолжила путь на Сахалин. Андрей, так же вспоминал, что у нее ноги были, как у молодой девушки легкоатлетки.

После приятной беседы, мне пришлось неприятно протрястись по очень каменистой дороге, которую отсыпали под будущий асфальт.

Неудачный участок запечатлел.. укатанный дюже. Ну поверьте на слово, дальше дорога была завалена крупным камнем и несколько километров пришлось пройти пешком. А день только начинался, но тем не менее солнце уже жалило сверху так, что допекло меня до желания нырнуть в речку Анюй. Велосипед в кусты, сам продираюсь метров пятьдесят до воды и ныряю в холодные воды ея. С этого момента при малейшей возможности я одеваю на тело мокрую футболку, хоть ненадолго почувствовать облегчение.

Сразу по возвращении на путь истинный я обнаружил эту композиционную художественную группу наскальной живописи с петроглифами оставшимися от древних жителей Сахалина, как ни странно! Очертания острова явно говорили о принадлежности к области на островах, а петроглифы мне расшифровать не удалось.

Глухие раскаты волнами докатились до моих ушей, на подходе была гроза. И это меня скорей обрадовало, чем огорчило. Жарко..К тому же есть повод остановиться и побездельничать, под видом упаковки в рюкзак (внутри по традиции находился «рашен вкладыш» полиэтиленовый) фото-навигационного оборудования состоявшего из цифровой мыльницы и телефона со встроенным ДжиПиЭс навигатором. Темная грозная туча нависла над соседней сопкой и было видно как стена воды обрушивается на улыбающиеся от приятного душа деревья. Ех, а фотоаппарат то спрятан, не запечатлеть мне этот момент для благодарных потомков. Ну включите воображение хоть, потомки.

Первые капли грозы оказались и последними..«белые кораблики» проплыли мимо, оставив меня на поругание не прибитой пыли и жаре.

Началась довольно приятная грунтовка, на ней еще не велись работы, она была мягкой в меру ровной и, как обычно, почти без машин. Дорога как дорога, рассуждал я и поэтому ленился лезть за фотоаппаратурой. Так что, этот участок дороги вам не увидеть, впрочем как и следующий.

Ровно за 61 км до Лидоги

Начинается последний участок асфальта, который длится точно 61 км. Я помню как его укладывали в 2002 году. Здесь силы несколько оставили меня, так что пришлось их подкреплять. Для этой цели я использовал сгущенку запиваемую водой. За сгущенку отдельное спасибо одной девушке из братской Белоруссии!

Целительная сила сладкого молока вернули меня к жизни и готовности творить подвиги. В памяти осталось только, как я то взлетаю на очередной холм, то стремительно с него лечу. Холмистая дорога, весьма мне понравившаяся. Силы инерции спуска, как раз хватало, чтобы заскочить на следующий холмик, затем слететь с него на другой и так далее километр за километром.

Тем временем, случилось событие, которое все же заставило обратиться меня вновь к фотохудожественному творчеству. На Сахалине такого ведь нет!

Полоз Шренка. Сей экземпляр дотягивал где-то до 1 метра 30 сантиметров. Хотя мне ни разу не довелось его видеть в натуральном виде, узнал его, тем не менее, сразу. И обладая информацией о том, что этот зверь совершенно безвреден, я носился за ним по кущам полный желания сделать удачный кадр. Змей не разделял моей страсти, норовил скрыться и показывал мне язык. Так что не увольняйте меня за несколько размытый образ этого аспида.

Я ехал к деревне своей мечты, чье имя было на устах у всех, кого я встречал по пути на Хабаровск – Лидога. Первое человеческое поселение от самого Ванино. Накрапывал дождь, несмотря на который я на ходу пытался отзвониться, ибо за несколько дней впервые на телефоне появились антенки. Сквозь дымку дождя наконец-то выплыла будка поста ГАИ.

Это фото сделано на следующий день, ранним утром.

Мелкое фото, на нем не видно без увеличения – за грузовиком беспристрастные цифры говорят, что до Ванино 324 км.

Мои же приключения, этого дня, все еще продолжались. Тайга закончилась, значит мне нужно ночевать как то по человечески что ли? Ах, шаблоны шаблоны.

Лидога предстала во всей своей красе

Эта деревенька стоит почти на центральной трассе Комсомольск-Хабаровск, которая, оказывается, была построена не так и давно, по пути я встретил памятный камень на месте смычки строителей, идущих навстречу друг другу. К сожалению, лень строго настрого запретила мне доставать аппарат, поэтому камень останется легендой переходящей из уст в уста.

Само поселение, кроме грусти ничего не вызывает. Среднестатистическое российское дальневосточное убогенькое, да простят меня люди там живущие.

Тем временем, я, развращенный всеобщим братством Сихотэ-Алиньской тайги, у магазина поинтересовался, как бы мне устроиться на ночевку. Но люди, давно и прочно любящие НТВэшные криминальные сказки, смотрели на меня, как на потенциального убийцу, сексуального маньяка, извращенца, картежного шулера и похитителя велосипедов в одном лице.

Послонявшись со своим другом-велосипедом по обширным проспектам слегка замызганной деревни Лидога, я наткнулся на какую-то легкую пилораму, при которой находился рабочий вагончик с вездесущим охранником. Вообще, мне не так нужна была какая-нибудь крыша над головой, сколько источник питания для моих электронных товарищей.

Попытка напроситься на ночлег, в данном заведении, прошла на редкость успешно, мужик, по моему, даже не удивился. Он просто кивнул в сторону другого «крыла» «хором» и сказал, что до 6 утра они в моем распоряжении, после приезжают рабочие и здесь начинается пилка леса.

Спертый запах помещения просто надругался над моим носом. Свежесть таежного воздуха это все же непередаваемая в своем восторге сила, которую уже вряд ли оценит едва ль каждый двадцатый человек. Нынче в моде дезодоранты, а не естественный аромат горной тайги, ведь там комары, и дождик может пойти.

Но, ради подзарядки я все же вытерпел этот кошмар цивилизации. А уже к 6 утра, вместе с солнцем мы наперегонки мчались в бурлящую жизнь. По совести сказать, бурлила она во мне недолго. Недосып охлаждал бурление настолько, что я сошел с дистанции, забрался в кущи, поставил свою верную палатку и с удовольствием отдался одному древнегреческому богу в объятия. Приятная прохлада шелестела по листьям и обдавала мое тело, это была последняя прохлада. С этого дня жара преследовала и день и ночь. Второй подъем в этот день прошел более восторженно. Хотелось есть и кричать.

До Хабаровска еще 213 км

А мы не ели. Не хочется вставать, варганить чифан, хочется всего и сразу. Поэтому еду надеясь на милость судьбы. Как ни странно, везет тому, кто крутит педали. Не проехал и нескольких км, как справа показалось придорожное кафе. Не раннее утро, но народ еще завтракал. Присоединяюсь к нему и я. Паркую велосипед так, чтобы он был в поле моего правого глаза. Заказываю много еды и мой хороший аппетит не оставляет ей ни шанса.

После брюхонабития я бы не прочь поваляться на траве, подумать о смысле жизни и всего сущего на Земле, но есть такое слово НАДО.

Надо давить на педали, нужно ехать дальше, к голубой мечте моего путешествия – Хабаровску. До него осталось то уже недалеко, всего 200 км. В этот день все было как то в канву. Довольно хороший ветерок дул в спину, еще было не столь жарко, как это будет потом, пятая точка уже затвердела настолько, что почти не болела. Предыдущие дни – это самое место жуткой болью отзывалось только при одной мысли, что нужно садиться за руль. Еда была вкусна и разнообразна, насекомые не досаждали. Я настолько расслабился, что меня даже посетила мысль остановиться в гостинице, помыться в душе, поваляться на чистых простынях. Проблема помыться не стоит так остро, когда ты уходишь в тайгу на две, три недели. Там есть где мыться. И каждый день я это проделываю с удовольствием. Но, если ты не в тайге.. Одним словом я навел справки, что в деревне Красный Маяк есть нечто похожее на гостиницу, и если там не проходит слет дальнобойщиков, то вполне реально обосноваться на ночевку.

В этих приятных мыслях, вдруг пересек реку Анюй, ту самую, вдоль которой я столько ехал по эту сторону Сихотэ-Алиня. Она разлилась, стала такой важной, величавой.

Неожиданно встала проблема. Проблема пития. Я как то привык на Сахалине, что вода есть всегда и везде. Где бы ты ни был. Ехал ли по трассе, бродил в глухой тайге. Хорошая вода есть везде. Пока я ехал в степях Сихотэ-Алиня, вода так же меня сопровождала повсюду. Выехав на трассу Комсомольск-Хабаровск, она меня покинула. Даже встретившийся Анюй уже не был той высококлассной горной рекой, болотный дух угнездился в ней. Местные селения? Проблема в том, что все они (почти) находились км в 2—3 от основной трассы. А у меня, к слову, не было с собой значительной тары под воду. И мне пришлось соскочить с пути, и заехать в одну такую деревню. Купить воды и налопаться мороженого, раз уж так случилось.

Больше ничего особенно в этот день и не происходило. Это ведь достаточно монотонное занятие – езда по трассе на велосипеде. Тяжелое, унылое. Одно дело прокатиться недалеко от дома км 5—10 налегке, и совсем другая овощная культура – в сотнях км от дома, с тяжелыми вещами, обвешанными по периметру велосипеда, и на твоем горбу.

Но вот и Красный маяк

Довольно длинное поселение, одно из немногих находящихся на трассе, может именно поэтому здесь и находилась очень скромная гостиница по цене 700 рублей комната, кстати, на четверых.

Это искомое. Правда, она занимает не весь данный небоскреб, делит с аптекой и еще чем то. Где белеют пластиковые окна – это и есть гранд-отель. Я хоть и закаленный жизненными походными условиями человек, но, как ни горько признать, все же уже безвозвратно развращен благами цивилизации, такими как душем, или хотя бы просто помыться.

Все силы я бросил на то, чтобы встать рано. Хотел в шесть, но натруженные мышцы вымолили все же еще полчаса сна. Так что, песня дороги зазвучала у меня в ушах в 7 утра. Почему пораньше? Жара и солнце были моими врагами. Хотелось сделать хороший задел для тонуса и бодрости духа, прежде чем начать страдать на жареной сковородке асфальта.

Первые часы все было действительно волшебно. Прохладно и без проблемно. Тем более что мелькнул столбик с красивой цифрой «100». Утомлю вас еще одной фотографией с цифрами. Последней из этой серии.

А потом началось…

У них там засада, что ли? Огромные оводы, до трех сантиметров, накинулись на меня так резко, будто бы я пересек незримую черту их линии обороны. А их было много, они были как яростный клубок, который, казалось, скакал у меня на спине. Остановка на трассе грозила инъекциями десяток разголодавшихся оводов конских размеров. Обычные насекомые, типа комаров, гнуса вели себя интеллигентно, сообразуясь всем нормам таежного этикета. Я им даю попить кровушки во время остановок, они отстают от меня, как только я начинаю движение. Но, эта банда расшалившихся монстров отказывалась покидать меня даже на скорости в 35—38 км в час. Я орудовал ногами, как полоумный. Только мои намерения оторваться, не привели к успеху. Каждые две минуты я с надеждой косил глазом вправо, где находилась моя тень, чтобы убедиться в очередной раз, что рой мерзких бандитов неотступно следовал за мной. Ага, вот такую они кидали тень, что видно было невооруженным глазом.

И все же, я набрался наглости один раз встать, буквально на полминуты. Сейчас я вам выдам военную тайну, поэтому вы либо не читайте ниже эти строки и не смотрите фото, либо за вами придут.

Оказывается, на шоссе, на этом километре (вот этого я точно не выдам), находилась полоса для военных самолетов. Естественно она была запасной, на всякий случай, ну вы понимаете на какой. Подобная практика распространена по всему миру. Во время войны шоссе рядом с Берлином использовалось как взлетка для истребителей дивизии Покрышкина. Но на Сахалине у нас такого я не видел, поэтому для меня она была в диковинку.

Как вы можете лицезреть, один из гадов умудрился залезть даже в объектив. В панике отмахиваясь от атакующих истребителей противника, я запрыгнул на велосипед и помчался дальше, чтобы оказаться ближе к городу Хабаровску. После 100 километрового столбика начала крепнуть вера, что я до него когда-нибудь доберусь. Несмотря даже на палящее солнце. Еще полчаса назад я мог ехать в тени деревьев, а сейчас вектор направления дороги четко стал совпадать с солнцем, которое, к тому же, еще только набирало свою голубую высоту, да не набрало. Я все больше понимал своей напекшейся головой, что в летние жаркие дни на открытых местах лучше носить панамки, кепки, бейсболки, пилотки, чтобы не случилось помутнения рассудка на обезумевшем солнце.

Оставалось единственное развлечение, отсчитывать километры наоборот. Каждый верстовой столб добавлял веры в Хабаровск и отнимал силы его достичь. Вообще, за этот день мне нужно было проехать около 120 км, чтобы дотронуться до столицы Хабаровского края. Дорога долго была прямая как струна, что добавляло нудности, поэтому когда появилась петля с резким понижением, это для меня было, как посмотреть интересную передачу. Огорчило лишь то, что после этого пришлось штурмовать высоту, зато на ее вершине меня ждала награда! Небольшой киоск, где я купил холодной воды и недельной давности сосиску в тесте. Я не отказал себе в радости прихлопнуть все это в тени окружающих дорогу деревьев. С этого места населенные места стали близко тесниться к дороге, сняв проблему приобретения прохладной жидкости для снятия жажды.

О боже, военные тайны меня в этот день не оставляли. Вот и еще одна. Дрожащей рукой, в страхе, что после этого домой я попаду лет через пять, я все же снял все, и как ни странно, один из действующих лиц даже поприветствовал меня подобным образом.

Вроде Т-72е. Большая большая колонна. Пусть наши китайские друзья боятся. Пусть лучше боятся как друзья, чем любят как враги.

Справа проступил Амур. Я уже его видел, когда ездил в деревню-аппендикс за несколько км от основной трассы, но теперь он выступил гордо вперед уже непосредственно у самого автобана.

Где то там, прямо за ним, чуть левей, и есть основная цель путешествия. Возможно, уже сегодня.

Жара крепла час от часа

Проезжая мимо какой-то заправки, я зацепил взглядом цифру на табло – 42, потом еще буква «С» и почему то нулик вверху справа от этой буквы. Примерно через полчасика молния пробежала через мою обожженную голову – «Это же температура! 42 градуса жарищи!» Легкая тормознутость в следствии тепловой контузии, пока дошло.

Оставшийся путь до Хабаровска можно описать как – «жарко, жарко, хочется пить, пить пить пить. Вялость, вялость». Не литературно, скучно, не информативно. Убить автора.

В памяти остались приятные подробности. Примерно за 25 км от числа 0, появился в продаже квас в палатках. Дивной свежести и прохлады. Первые глотки его кинули меня вверх, в самые небеса. Вплоть до самой границы административной единицы названной в честь Ерофея Павловича, такие палатки сильно облегчали мою жизнь.

Осталось в памяти как я отдыхал в пределах кладбища. Это уже где то км за 8. Оно было на самой линии дороги. Тень грустных лип привлекла меня. Я забрался под них и некоторое время бродил между могил, как то внезапно четко поняв, а ведь и я не вечен. И будет кто то так ходить, и случайно наткнувшись на мою могилку, он задумается глядя на нее, «А ведь он тоже был..».

Не играл гимн, не вспыхнул на небе салют, когда я пересек покосившийся знак с надписью «Хабаровск». Лишь птички запели в душе! И появилась странность, я как будто даже и не устал. Я ехал по городу и мне почему то было легко и свободно. Может, потому что уже был седьмой час вечера, и жара немного отступила, может потому что я доехал туда, куда хотел доехать. В общем все это собралось в одну силу, чем я воспользовался и с радостным повизгиванием носился по улицам города. Даже сбил слегка одну девушку, но она сама была виновата, я сбил ее на дорожном полотне, а не на тротуарном, но не волнуйтесь, там был один испуг и никаких травм.

В Хабаровске я уже кардинально хотел остановиться на пару дней. В Интернете я нашел гостиницу, даже созвонился с ними, заранее уточнив, могут ли они пристроить мою малышку, или малыша? Так что рыскал по Хабаровску я не просто так, а заранее поставленной целью. После сбития одной девушки, я приступил к другой. Остановил ее с просьбой указать нужный мне квадрат. Милейшая девушка объяснила, полюбопытствовав в свою очередь «Вы из Владивостока приехали?» Я знал, что это наиболее популярный маршрут у местных велосипедистов. Ну и не без гордости ответствовал, что несколько подальше – из Сахалина.

Моя гостиница оказалась несколько простым в своем архитектурном излишестве зданием, к тому же это была общага. Я был несколько обескуражен, когда меня повели показывать кухню, на которой было столько настоящих студентов! Эх, дохнуло студенческой молодостью. Я уже как целый год закончил очно факультет иностранных языков, и поглядывал на них с нескрываемым превосходством – «Абитура зеленая».

Велосипед определили в какой-то боковой коридор. Я красноречиво задумался на предмет угона моей лошадки. Но, получил горячие, я бы даже сказал, пылкие заверения персонала, что я могу не печалиться, все будет хоккей на траве. A propose, вот он, мой дом на пару дней.

Номер у меня был люкс

Двухкомнатный. Вы сами понимаете, что мне было все равно, лишь бы преклонить голову и помыться. Других просто не было, пришлось мучаться в люксе.

Отдых в эти два дня состоял в отдыхе, эээээ, как бы тактичней, ну самой уставшей моей части тела. Офисные работники меня не поймут, но ребята, поверьте, иногда то, на чем мы сидим, может уставать больше, чем все остальные составные нашего туловища. Поэтому я бродил по городу на своих двоих, а не его двоих. Поставил точку на ГПС, и к вечеру, какими то закоулками, возвращался к ней. Не буду приводить фотографий города, банально до невозможности, площадь, фонтаны, набережная, старые дореволюционные дома, красивые девушки..

Но пришел день ИКС. Треба было решать. На Сахалин? Или вперед?

Военный совет пришел к решению прокатиться немного еще, может быть до Биробиджана (170 км кажись).

Самое веселое – это было ехать по длиннющему мосту через Амур. Запомнилось, как люди голосовали перед въездом на мост. Я так понял, что пешком через него нельзя, только на колесах. Эх, там такая была девушка, на раме бы подвез.

И вот я еду по мосту! Внизу Амур.

Км пять, зараза. Но смотрите, какая приятная дорожка для всяких велосипедов, мокиков. В полях дорога сильно хуже, уже, и без велодорожек.

Как только я переехал мост, то понял, что если не окунусь в воду, то буду помирать. Я бросил транспорт, скинул одежду и нырнул в теплую воду.

Это какой то рукав Амура, сразу за мостом.

Да, кстати, мой велосипед в близкой проекции и моя одежда.

Позвольте воспользоваться случаем и поблагодарить мой велосипед за исключительно невозможно великолепную работу. Только один факт, что он не позволил себе ни одного прокола за все 800 км пути от поезда дома, по последней мили поездки! Говорит о том, насколько он был великолепен, и как я ему благодарен! Спасибо тебе, друг. Но это еще не финал.