Текст книги "Травля лисы"

Глава четвертая
СЛЕПОЙ КИЛЛЕР

Дождь шел всю ночь. То мелкий, то усиливающийся, к утру он все же затих, и в разрывах туч даже проглянуло солнце. Однако к девяти утра с юга надвинулась огромная черная туча. Где-то в районе Пулково уже погромыхивало, сверкали белые зигзаги молний.

Когда в восемь пятьдесят Петрухин с Купцовым на «фольксвагене» подъехали к офису «Магистрали», первые капли упали на поверхность Невы. Вода у правого берега еще была темна и спокойна, а у левого уже вскипала. Инспектора нырнули в офис. В грузовом отсеке «фердинанда» лежали банные сумки, вкусно пахло березовыми вениками. Из пакета выглядывала скучная морда вяленого леща.

***

В восемь пятьдесят Татьяна и Николай закончили завтрак. Николай сполоснул посуду, поставил ее в сушилку. За окном было темно, хлестал ливень.

– Куда премся по такой-то погоде? – спросил Николай.

Татьяна потушила сигарету в пепельнице, надела широкий плащ.

***

– Ерунда, – сказала она. – Гроза придет и уйдет. А на дачу ехать все равно надо: мы обещали Валерке и тете Вере, что будем приезжать на каждые выходные.

Николай подхватил сумку, Татьяна щелкнула выключателем, и в прихожей сразу стало темно. Таня посмотрела в глазок.

Они спустились по неприглядной широкой лестнице и вышли на улицу. Ливень хлестал, из водосточных труб падали водопады, вода пенилась. Выходить из-под козырька было страшно, но в конце-то концов от «десятки» их отделяло всего метров десять. Татьяна раскрыла большой «полутораспальный» зонт, скомандовала бодро:

– Вперед!

У дверей противоположного подъезда стоял мужчина в темном, длинном – до пят – дождевике с капюшоном. При команде «Вперед» он сунул правую руку под плащ и тоже двинулся к «десятке».

Татьяна нажала кнопку на брелоке – машина дважды пискнула, мигнула «габаритами». Татьяна распахнула переднюю дверь, оснащенную приводом центрального замка, сунула внутрь руку и подняла фиксатор задней двери. Ударил гром.

Человек в дождевике приближался к машине с противоположной стороны. В темноте, под проливным дождем его не замечали.

Таня распахнула заднюю дверь, и Николай швырнул в салон сумки с продуктами.

Человек в дождевике начал обходить «десятку» сзади, в правой руке он держал непривычного вида длинноствольный пистолет… Вспыхнула молния, ярко осветила крышу автомобиля в потоках воды и красный купол зонта… она осветила вытянутую руку с пистолетом и отразилась в глазах стрелка. Пронзительно закричала Таня. Одновременно с криком ударил первый выстрел. В громовом грохоте его никто не услышал.

Вскрикнул и схватился за плечо Николай, стремительно нырнула в салон Татьяна. Выстрелы посыпались один за одним. Пули разбивали боковые стекла, язвили людей и блестящий борт автомобиля.

***

Купцов так и не успел «пробить» номер телефона, который зафиксировал АОН в квартире Николая Борисова. Едва он ввел данные в компьютер, затрезвонил мобильный Петрухина.

– Кому не спится в выходной? – проворчал Дмитрий и нажал кнопку на трубке. – Але! Кого черт с утра прет?

Лицо его изменилось мгновенно, без перехода.

***

Сияло солнце, отражалось в лужах. Посреди двора стояла расстрелянная «десятка». Сбившись в стайки, возбужденно переговаривались жильцы, шустрили оперативники.

Петрухин и Купцов потолкались среди людей, послушали разговоры. Татьяна Лисовец сидела в микроавтобусе прокуратуры и давала показания следователю – тетке лет сорока с небрежно накрашенным лицом. Петрухин разглядел Татьяну за бликующим стеклом «Газели», показал Купцову… Стали ждать.

Татьяна освободилась только спустя час с лишним. Жильцы уже давно разошлись по своим делам, разбежались опера, и только Петрухин с Купцовым маячили во дворе.

Лицо Татьяны Андреевны Лисовец покрылось красными пятнами, стало вдруг старым и некрасивым. Татьяна вышла из прокуратурского автобуса и двинулась к своему подъезду, обходя лужи и стараясь не смотреть на автомобиль. Петрухин окликнул ее: «Таня!» – и она посмотрела на партнеров испуганно-неприязненно, нервно.

– Татьяна Андревна, – сказал Купцов. Она остановилась. – Татьяна Андревна, нам нужно поговорить.

– Мне нужно ехать к мужу, в больницу, – ответила она.

– Что с Николаем? – спросил Петрухин быстро.

– Ранен.

– Куда?

– В руки, в ноги… всюду.

– Тяжело?

– Вы отвезете меня в больницу? – спросила Татьяна.

– Да, разумеется, – ответил Петрухин. – Поехали, у нас «фольксваген» на улице. В какой он больнице?

– Сволочи, – тихо и невпопад сказала Татьяна. – Сволочи! Сволочи!

Она оттолкнула Петрухина в сторону и подбежала к «десятке». Она молотила маленькими кулаками по крыше автомобиля и кричала одно слово: «Сволочи! Сволочи! Сволочи! Сво…»

Из окон на нее смотрели соседи. Лаяла какая-то шавка.

***

Николай получил четыре ранения: в обе руки и обе ноги. Все – неопасные. Татьяна, у которой в нескольких местах был прострелен плащ, вообще отделалась царапиной.

– Удивительно, – сказал Купцов.

– Да, чудеса, – согласился Петрухин. – А из чего он стрелял?

– Не знаю… из пистолета.

– Это я понял. А из какого пистолета?

– Не знаю… Кажется, из пистолета Моргунова.

– Может быть, Марголина? – спросил Купцов.

Татьяна кивнула: да. Именно Марголина. Оперативники нашли брошенный пистолет в проходном подъезде, сказали: машинка имени товарища Марголина.

– Странное оружие для киллера, – сказал Петрухин. Пистолет Марголина – спортивное оружие, обеспечивает высокую кучность и меткость, но обладает очень слабым «останавливающим действием».

– Странное оружие для киллера, – сказал Петрухин. – С «маргошкой» можно только на кошек охотиться.

– Стрелок тоже странный, – сказал Купцов. – Сделал десять выстрелов с дистанции три-четыре метра… я правильно понял? (Татьяна кивнула.) С дистанции три метра… и умудрился ни разу не попасть в жизненно важные органы… Очень странный стрелок.

– Что вы хотите этим сказать? – агрессивно спросила Татьяна.

– Ничего, – ответил Купцов, как будто не заметил ее тона. – Просто удивляюсь.

– Всякое в жизни бывает, – согласно кивнул Петрухин.

После визита к раненому Николаю партнеры отвезли Татьяну Лисовец домой. Используя ситуацию, исподволь расспрашивали ее о происшедшем. Татьяна уже немножко «отошла», но держалась очень настороженно, отвечала неохотно.

– Таня, – сказал Петрухин, – мы же хотим тебе помочь.

– А вы сможете?

– Не знаю. Но мы попробуем. Если у нас будет информация, то вполне вероятно, что мы сумеем разобраться. Если нет, то…

– Хорошо, – сказала она. – Спрашивайте.

– Расскажи нам про то, что предшествовало покушению. Начиная с последнего звонка Любовницы.

…Вчера Любовница позвонила несколько позже, чем обычно. Она позвонила и сказала: «Эй, уродина! Ты еще не подохла? А я думала, ты уже повесилась, тварь… В твоем положении это самый лучший выход, дешевка». А я спросила: «Почему?» На дисплее АО На уже высветился номер, и мне стало легче. Я тоже не совсем уж дура и понимаю, что номер телефона – это очень мало… Но все-таки мне стало легче. Мне казалось: если я захочу, я смогу схватить эту тварь за хвост. И от этого мне стало легче. Я спросила: «Почему? Почему повеситься – лучший выход в моем положении?» А она сказал: «Потому что скоро небо тебе с овчинку покажется, тварь. Проститутка позорная, х…есоска». А я рассмеялась тогда и сказала: «Давай, давай, болтай. Все пишется на магнитофон, а АОН уже определил номер, с которого ты болтаешь». И она сразу обалдела. Я это мгновенно поняла и почувствовала, как она обалдела… Несколько секунд она молчала, потом нецензурно оскорбила меня еще раз и повесила трубку. Я думаю, она сильно испугалась… Потом мы с Николаем несколько раз прокрутили запись. Я не знаю, зачем. Может быть, мы рассчитывали на какую-то «подсказку»? Знаете, в кино любят такой сюжетный код: на кассете… ну, например, с записью требований каких-нибудь террористов или похитителей… на кассете следователь обнаруживает посторонний звук, и по этому звуку он находит место, где скрываются преступники. Мы прослушали эту запись раз шесть или больше, но ничего такого не услышали… Кино от жизни сильно отличается. Верно?

Но все равно мне стало легко как-то. А наутро мы собрались ехать на дачу. Мы снимаем дачу под Зеленогорском. Из-за сына главным образом… Мы собрались на дачу. Лил дождь… гроза… Мрачно было очень. Но у меня никакого предчувствия не было. Вот говорят – предчувствие! А я ничего не чувствовала. Я даже не видела убийцу. До самого последнего момента я не видела убийцу.

Потом – молния! Молния – и я увидела его. Он стоял страшный, черный, в длинном плаще с огромным капюшоном. Как палач… Он стоял и целился прямо в меня. А потом… потом я ничего не помню. Только пули. Пули летели, как майские жуки. Мне казалось, что их очень много, а я уже мертва. Я уже убита. Меня больше нет… А пули все летели, палач в огромном капюшоне скалился, с черного неба сыпались куски грома.

Вот и все, господа, вот и все.

***

В баню они, конечно, не пошли. Настроение было не банное. После того, как плодотворно пообщались с Татьяной, поехали обратно в офис.

– А дерьмовая история, – сказал Петрухин.

– Дерьмовая, – согласился Купцов. – Душок у нее нехороший. Мотивчик?

– Либо ревность, либо месть.

– Аргументы? – Интуиция.

– Согласен: либо ревность, либо месть… Знаешь что? Мне это дело как-то сразу не понравилось, – сказал Купцов. – Что-то в нем изначально пакостное.

– А у нас есть другие? Дело Трубникова – не пакостное?

– Пакостное, но… другое. Там все же был конкретный корыстный интерес. А где есть корысть – обязательно есть логика. Сволочная, конечно, но логика. А здесь какая-то мешанина: от гадалки до стрельбы. Не вижу лог гики… А, Митька?

Петрухин выпустил облачко дыма, ответил:

– Логика обязательно есть… Должна быть. Просто мы с тобой ее еще не нащупали. Давай разбираться. Что мы имеем на сегодняшний день? Имеем мы Татьяну Андреевну Лисовец, которая длительное время получала угрозы по телефону. Угрозы не очень конкретные, и, что немаловажно, за угрозами не стоит никаких требований или условий. Так?

– В общем, да, – кивнул Купцов.

– Но коли нет никаких конкретных требований, мы можем предположить, что Любовница хочет: а) за что-то отомстить Татьяне либо Николаю; б) создать внутри семьи нервозную обстановку.

– Ага, – поддакнул Купцов. – А потом, когда ее коварные планы не осуществились в полной мере, прислала слепого киллера с детской малокалиберной пукалкой и с трясущимися руками… Вот уж действительно – «Слепой стреляет без промаха».

– А дурной работает сыщиком, – в тон ему ответил Петрухин.

Пару минут партнеры молчали. Петрухин пускал дым кольцами, Купцов наблюдал. Посмотреть со стороны: два бездельника.

– Ладно. Давай, Митька, по-другому. Наша Таня уверенно заявляет, что врагов у нее нет. У мужа тоже… Хорошо! Просто замечательно. Одни друзья. Но кто-то из этих «друзей» сначала изводил ее угрозами, а затем прислал киллера. Пусть хренового, пусть с никудышным оружием… допускаю даже, что ему была поставлена установка: не убивать, стрелять по конечностям…

– Ну-ну-ну, – перебил Петрухин, – это уже, Леня, из голливудских сценариев. Нежизненно.

– Спорный вопрос, Дима/ Весьма спорный. Если бы пришел человек с «Калашниковым» или «Токаревым», тогда, конечно, говорить о «заказных ранениях» более чем сомнительно. Но сам по себе выбор оружия подталкивает к мысли: «киллер» из стрелков-спортсменов. Во-первых, боевые характеристики пистолета Марголина не позволяют нанести тяжелых ранений. Во-вторых, «маргоша» применялся в упражнениях по скоростной стрельбе. Так что в руках мастера спорта, например, эта малокалиберная пукалка очень даже подходящий инструмент для решения именно такой деликатной задачи.

– Все равно, дон Леонсио, не катит эта тема, – качнул головой Петрухин.

– Да я и не настаиваю. Тема действительно надумана и за уши притянута. Но прислал киллера кто-то из «друзей». И он же организовал звонки. Номер, с которого звонили, есть. Надо начинать с него.

Номер тут же попробовали «пробить» по базам. Безрезультатно. Как и предполагалось, номер «не пробивался».

Глава пятая
ЦВЕТОК ЗЛА

Петрухин:

Каждое преступление имеет мотив… Кроме, ребята, хулиганка. Тут я пас. Хотя и у хулиганки мотивчик есть: покуражиться над людьми. Удаль, бля, молодецкую показать… Но это мы в расчет не берем. У меня лично к хулиганам отношение какое? Да никакое. Потому что нет там ничего для меня интересного. Нечего там искать мотивы, психологические нюансы и прочее. Все это заменяет водка и тупость.

В остальных случаях мотив есть. Обязательно есть. С корыстными преступлениями все вообще просто и понятно. С делами на почве ревности или мести – сложнее. Но и тут мотив, как правило, удается вскрыть. Хотя… искать логику в человеческих поступках – занятие неблагодарное. Не знаю, что на этот счет говорит теория, а практика давно и многократно подтвердила: в поступках большого количества людей логики либо вовсе нет, либо очень мало. Вы можете построить пару-тройку безукоризненных версий… настолько безукоризненных, что существующие факты лягут в них «как тут и було». А потом выяснится, что все наоборот и дворецкий никого не убивал, а убил как раз любовник старшей дочери, оскорбленный тем, что убитый назвал его попугая сорокой.

Как бы сильно ни отличался детектив от жизни, общее у них все равно есть: как правило, к преступлению оказываются причастны свои – кто-то из этих дворецких, старших или младших дочерей, их любовников и так далее. Всегда где-то рядом есть свой Дворецкий. Только копни – и ты найдешь Дворецкого.

…Мы с Ленчиком сели «искать Дворецкого» из окружения Татьяны и ее мужа. Кстати сказать, зря Ленчик вбил себе в тупую свою следаческую башку, что я от Лисы тащусь. Телка она, конечно, «выщщий пилятяшь», и вполне можно головенку потерять, но… что-то в ней есть стремное. Прав, пожалуй, Брюнет: она разбивает сердца… И сегодня платит за это?

Итак, не имея пока что возможности проверить телефон, мы сели искать Дворецкого. Он был где-то рядом, возможно – совсем рядом. Даже в первых беседах с Лисой обозначился некий круг общения. Мой педантичный партнер взял лист бумаги и нарисовал в центре большой круг. Внутри которого написал «Татьяна/Николай». А потом пошли кружки по периметру листа. Их оказалось довольно много. Ленчик соединил четкими линиями переферийные кружки с центральным. Получился некий абстрактный цветок. Меня так и подмывало сказать: цветок зла, но я знал, что мой интеллектуальный партнер при таком моем высказывании поморщится. И я промолчал, решил оставить эту подляночку на потом, когда, например, моего высокохудожественного свиста не будет уже хватать.

Итак, на чистом листе бумаги у Лени вырос «цветок зла». На тонких тычинках качались пестики (или наоборот, на пестиках тычинки – я уж не знаю), и внутри каждого пестика (или тычинки) мог скрываться злодей.

Вот что было написано в кружках-пестиках (тычинках):

– первый муж Татьяны – В. П. Старовойтов;

– новая жена первого мужа;

– Марина, подруга; – гадалка;

– Любовница;

– Слепой киллер;

– сестра Николая Вера;

– клиенты Татьяны по работе.

Один кружок предусмотрительный Ленчик оставил чистым. Я не стал спрашивать, что это значит… я и так знал.

Купцов:

Я наскоро набросал схему связей Лисы. Примитивную и неполную. Но с резервным пустым кругом. Схема получилась похожая на цветок. На цветок зла. Я, собственно, и хотел об этом сказать: вот, мол, цветок зла!… Хотел сказать, но подумал, что Петруха по ядовитости своей и вредности безмерной сразу же подколет: ох и банальные же у тебя сравнения, инспектор Купцов… Я и промолчал. Хотя символика определенная в этом была. Была символика, была… Я промолчал.

С самого начала, с появления в офисе той, что разбивает сердца, мне показалось: дело с гнильцой… Так оно и вышло. Началось все с относительно безобидной телефонной шутки, заматерело до «В гробу с червями вижу тебя, Таня».

А потом обернулось стрельбой… Закончилось ли на этом?

Цветок зла распустился на белом невинном листе бумаги… Впрочем, бывает ли бумага невинной? Бумага, говорят в народе, все стерпит. Бумага – ЯБЕДА… Цветы зла вполне уместны на белом, невинном, наивном… Ладно, не будем тревожить Бодлера.

Но и на эту тему я распространяться не стал, и мы с Дмитрием Борисычем приступили к работе. Нас очень манил пустой кружок в венце моего цветочка.

Мы будем обрывать наш цветок зла, как обрывают ромашку – «Любит? Не любит?», и рано или поздно доберемся до цели.

***

Вопрос вопросов – это мотив. Вот его-то, мотива, на первый взгляд, не было… Но ведь должен же кто-то быть озлобленным настолько, что не побоялся прислать к Лисе киллера.

Весь вечер партнеры строили версии. Их было не очень много. Но каждая имела право на существование – профессионал никогда не станет заниматься ерундой и рассматривать заведомо нежизненные схемы. Рассуждения Петрухина и Купцова строились на том, что некто хотел психологически воздействовать на Татьяну Андреевну Лисовец. Возможно, с целью заставить ее уехать. («Беги, Таня, беги».)

Фактов не было, и вечер прошел, можно сказать, впустую. И бывший муж Лисы, и новая жена бывшего мужа, и незнакомая пока что подруга Марина, и гадалка, и, собственно говоря, киллер… все эти люди теоретически могли желать зла Лисе… И еще несколько десятков человек, с которыми Лисовец «пересекалась» по работе. Восток, как известно, дело тонкое. А недвижимость еще тоньше. Здесь материальное настолько переплетено с нематериальным и даже мистическим (давайте не будем забывать некий роман про Мастера и Маргариту… как нынче принято говорить – «культовую вещь»)… настолько переплетено, что нельзя сбрасывать со счетов ни-че-го. И хотя мент со стажем в мистику не верит… или, скажем тоньше: не склонен верить… он не упускает из виду некую подоплеку, которая

может иметь место в истории с Гадалкой и Слепым Киллером в Капюшоне, вышедшим из Грозы… аи, страшно, братцы, страшно! Мурашки по спине! Энурез и диарея, не к ночи будь помянуты!

Но смех– то смехом, а дело темное. Мотивы не ясны. И фактов мало, мало. Проговорив весь вечер, испортив несколько листов бумаги схемами, партнеры пришли к тому же, с чего начали: нужно собирать информацию на окружение Татьяны и ее мужа. И нужно дождаться информации о засеченном телефоне.

***

Татьяна Андреевна была очень напугана. Кто ее упрекнет? Даже не очень слабые мужики, попав под обстрел, нередко меняют свои «взгляды на жизнь»: кто-то начинает путаться в опознании преступника, кто-то снимает свою кандидатуру с выборов… вот так-то!

Лиса была напугана и даже, кажется, не очень рада звонку Петрухина. Прежде чем она сняла трубку, автоответчик домашнего телефона дважды пробормотал голосом Николая: «…оставьте свою информацию. Благодарю…» Сейчас Николай лежал на хирургии ВМА.

Автоответчик бормотал: «Оставьте информацию». Мобильный Лисы отзывался стандартной формулировкой оператора GSM: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны обслуживания». Петрухин злился, клял автоответчик, оператора GSM, Николая и Лису. Но говорил автоответчику ровным голосом:

– Татьяна, отзовись… Позвони, пожалуйста, мне. Напоминаю на всякий случай мой телефон 933…

…Она позвонила минут через двадцать после второго звонка. И обрушилась на Петрухина с неожиданным вопросом:

– Где мне взять бронежилет? Маленький бронежилет?

– Маленький бронежилет? – переспросил он.

– Да! Да… маленький бронежилет для сына. Что тут непонятного, Дима? Мне просто нужен маленький бронежилет для ребенка.

В голосе звучали истеричные нотки, и Петрухин сразу начал ее успокаивать. Он не знал, существуют ли какие-нибудь специальные детские бронежилеты, но уверенно сказал:

– Тань, не вопрос. Будет тебе «броник», Тань.

Он подмигнул Купцову, который после слов про бронежилет скептически покачал головой. Он подумал, что не очень-то броник поможет, если у нападающего хороший ствол. Или если он стреляет в голову… Да, если он стреляет в голову, а не в ляжку или плечо, как стрелял Слепой Киллер. И даже слабенький спортивный патрончик «22 Шорт» при попадании в голову… в общем, все ясно.

Петрухин, успокаивая Татьяну, говорил быстро и много. Когда понял, что цели добился, сказал:

– Надо бы поговорить, Таня. Ты не против, если мы подъедем?

– Приезжайте, – произнесла Лиса довольно безразлично. – Если это вам нужно.

***

– Интересно, – сказал Купцов, усаживаясь в «фердинанд», – что эта тетя себе думает: мне это нужно?

Петрухин ничего не ответил, начал насвистывать.

– О Господи! Дима!

– Понял… не дурак.

***

Лиса была напугана, но в ней, как и во всякой женщине, продолжало жить желание нравиться – Лиса была с ненавязчивым макияжем и уже взяла себя в руки, держалась достойно.

Сели в просторной кухне с большим и высоким арочным окном, с видом на Неву, на Васильевский. Ветер с залива гнал вверх по реке бесконечное стадо белых барашков. Иногда сквозь плотную облачность пробивалось солнце, падало на воду, на гранит набережных, на мост Лейтенанта Шмидта и здание Академии художеств. Барашки в солнечном луче вспыхивали белым и наводили на идиотскую мысль о рекламе стирального порошка. Потом очередное облако закрывало солнце, и пейзаж мгновенно тускнел, теряя свою яркость, но сохраняя выразительность.

– Татьяна Андреевна, – сказал Купцов, – мы понимаем, что вы оказались нынче в непростой ситуации. Мы понимаем, что наши, так сказать, визиты не доставляют вам никакого удовольствия. Что наши расспросы нудны и однообразны. Ежели все это вам в тягость, мы, разумеется, можем…

– Извините, – перебила его Татьяна. – Извините меня, я была резка излишне… это от нервов. Примите, пожалуйста, мои извинения. Мне нужна ваша помощь, господа.

– Принимаются, – сказал Купцов очень просто и естественно.

– Кофе? – спросила Лиса. Тоже очень просто и очень естественно.

– Таня, – сказал Петрухин, закурив и выпустив клуб дыма. – Таня, неужели после того, что произошло, ты по-прежнему считаешь, что у вас врагов нет?

– После того, что произошло, я так, Дима, не считаю, но…

– Что же ты замолчала? Что – «но»?

– Но я их не вижу. Я ни про кого из своих родных или близких не могу сказать: это мой враг. Не могу – и все тут.

– Этого, Татьяна, и не требуется, – сказал Купцов. – Вы просто расскажите нам о своих взаимоотношениях с тем кругом людей, с которыми вы общаетесь наиболее часто. Их ведь не так и много?

Лиса вытащила сигарету, Петрухин тут же щелкнул зажигалкой. Сигаретный дым плыл по кухне и медленно дрейфовал к раструбу вытяжки над плитой.

– Да, – сказала Лиса, – ближний круг довольно узок и ограничивается семьей и несколькими знакомыми… у вас, наверное, так же?

– Так же, – кивнул Петрухин.

– Разумеется, – сказал Купцов. «Вот только семьи у мента, как правило, нет… У нас с Петрухой точно нет».

Лиса ничего на это не ответила. Потому что две последние фразы Купцов не произнес, он только подумал… но не произнес.

– Настоящих подруг, – продолжала Лиса, – у меня мало. Можно сказать: совсем нет. Зато всяких приятельниц-стервочек – полно. Как котят, в нужнике всех не перетопишь… Вообще, профессия агента по недвижимости – очень специфическая. В ее основе лежит пресловутое «купи-продай». Но торгуем-то не пивом и не шмотками. Недвижимостью. Жильем… Почувствуйте разницу, господа менты… (Татьяна усмехнулась, затушила только что прикуренную сигарету.) Почувствуйте-таки разницу. Хороший агент не просто продает или покупает квартиру или комнату. Он вникает в обстоятельства своих клиентов… Если, разумеется, он хороший агент… А я, господа, хороший агент. Я вникаю в обстоятельства своих клиентов. И довольно часто случается так, что вольно или невольно, но знакомство вырастает из тех рамок, которые как бы предусмотрены схемой отношений «агент-клиент». Нет, я ничего не говорю о дружбе. Но приятельство – возникает… Вы улавливаете?

– Да, конечно. Ментам тоже приходится вникать в обстоятельства клиентов… Мы улавливаем.

– Я понимаю, – усмехнулась Лиса. – И вам, и нам приходится работать и с людьми, и с блядьми. Не всегда это «общение» доставляет массу светлых и радостных чувств, но… Таким образом, у агента образуется масса знакомств… Если и стоит искать врагов моих или Николая, то не в ближнем круге, а среди клиентов-приятелей. Списочек их я могу быстренько набросать. Только боюсь, что он будет не очень маленький, господа.

…"Она разбивает сердца", – тихо-тихо сказал Брюнет…

– Списочек, конечно, нужен, – согласился Купцов. – Но в первую очередь, разумеется, список ближнего круга. И только во-вторую – ваших клиентов. Посмотрим и там… хотя вы считаете, что врагов у вас нет.

– Их действительно нет.

– Явных, Татьяна Андреевна, – возразил Купцов, – явных… Но ведь почти наверняка есть скрытые. Я не могу поверить, что в результате вашей деятельности не появилось какого-то, пусть и небольшого, количества недовольных. Вы – я верю в это – отличный агент, но работа с людьми, как вы справедливо заметили, имеет свою специфику. Всегда, или почти всегда, появляются недовольные. Те, кому кажется, что их в чем-то ущемили, как-то обошли… Попробуйте вспомнить, Татьяна. Нам кажется – это важно.

Лисовец снова вытащила из пачки сигарету. Петрухин покосился на пепельницу, в которой лежала предыдущая, не выкуренная и на треть, щелкнул зажигалкой.

– Нам, в агентстве, – сказала Лиса, – тоже кажется очень важным сохранять нормальные отношения с клиентами. Мы смотрим в будущее, мы заботимся о своей репутации и стараемся избегать конфликтов…

– Удается? – скептически спросил Петрухин.

– Конечно, – ответила Лиса-. – Ни у меня, ни у Коли нет врагов среди клиентов.

– Вам можно только позавидовать, – сказал Купцов.

Лиса широко распахнула глаза.

– Мне? После того, что произошло, можно позавидовать мне? Вы что – глумитесь?

– Нет, Татьяна Андреевна, я не глумлюсь. Я даже в мыслях не имел ничего подобного, – совершенно серьезно ответил Купцов. – Позавидовать можно тому, что вы умеете находить общий язык с клиентами в столь деликатной сфере… Да и тому хотя бы, что вы целой и невредимой остались после покушения.

– Не по-детски плющит, – сказала Лиса. Что, простите?

– Не по-детски плющит. Так говорит сын одного моего знакомого хирурга.

– Что за хирург?

– Николай Николаич Науменко. Прекрасный специалист. Впрочем, он не имеет никакого отношения к нашему делу… Я не считаю, господа, что вышла из-под обстрела целой и невредимой – часть меня уже убили… Не по-детски плющит, господа, не по-детски.

Лиса на секунду прикрыла глаза… Шел ливень. Слепой Киллер в Капюшоне вышел из грозы и поднял руку с пистолетом… С неба сыпались куски грома… Тане хотелось заплакать. Она не заплакала, она открыла глаза и слабо улыбнулась Петрухину.

– Все-таки, Тань, повезло, – сказал Дмитрий. – Если бы стрелок был стоящий… ну, в общем, ты понимаешь.

– Да, конечно. Если бы стрелок был как Папа…

– Чей папа? – спросил Петрухин.

– Папа? Папой я звала своего первого мужа – Владимира Палыча Старовойтова. Он старше меня на двенадцать лет.

– А при чем здесь Папа? – спросил Купцов.

– Ни при чем, – пожала плечами Татьяна. – Просто Папа – настоящий стрелок. Мастер спорта, неоднократный призер Союза и Европы.

– Из чего он стрелял? – безразлично спросил Купцов. Во рту у него стало сухо.

– Вы что же, думаете это Папа? Глупости.

– Я ничего не думаю, я просто спросил: из какого оружия стрелял ваш первый муж?

– Да бросьте вы! – взмахнула рукой Лиса. – Это тыщу лет назад было. Он свои спортивные развлекушки забросил тогда, когда мы еще знакомы не были…

– И все-таки?

– Послушайте, это же глупо. Владимир Палыч не тот человек.

Купцов рассмеялся. Почти естественно. И снова сказал:

– Мне просто интересно. Я сам когда-то стрельбой занимался. Может быть, мы даже и пересекались где-нибудь с вашим Папой. Я, правда, больших высот не достиг… так из чего стрелял-то Владимир Палыч?

– Из спортивного пистолета, – неохотно произнесла Лиса.

– Не по-детски плющит, – пробормотал Петрухин.

***

"Справка ИЦ ГУВД

Старовойтов Владимир Павлович, 14.07.50 г. р., у рож. г. Ленинграда, русский.

Адрес: 195270, Россия, СПб., пр. Науки, д. 18, кв. 404.

Паспорт: XIII-AK, №673111, выданный 07.10.79, 3 отделением милиции г. Ленинграда.

Ранее проживал: СПб., Рахманинова ул., д. 24, кв. 203.

Место работы: не указано.

Данные ЦАБ: 1998 г.

К уголовной ответственности не привлекался. Непогашенных судимостей не имеет. Является членом Общества охотников и рыболовов, имеет охотничий карабин ТОЗ-78 калибром 5,6 мм, 1980 г.в., заводской №453729, охотничий нож типа " Таежный «, № 234876, имеет также личный спортивный пистолет МЦ-1, калибром 5,6мм, 1956 г.в., №2316».

Купцов прочитал справку, которую оперативно организовал полкан из Большого дома, протянул Петрухину. Дмитрий быстро пробежал ее глазами:

– Да, Папа вооружен как чеченский террорист… А ты, Ленчик, не в курсах, что это за хреновина – МЦ-1?

– МЦ-1 – это, Митя, и есть пистолет системы Марголина… одна из его модернизаций под «короткий» патрон.

– М-да… аи да Папа! Неужели – он?

– Не знаю, – ответил Купцов. – Посмотреть бы на номер той «маргоши», что нашли в проходнячке.

– Вероятно, спилен…

***

Номер на пистолете, который бросил преступник, действительно был спилен. Сделано это было и не особо умело, и небрежно. Прочитать номер для экспертов-трасологов не представляло большого труда. Однако пока еще он не был прочитан.

***

Справочная служба ГИБДД на запрос сообщила, что гражданин Старовойтов В. П. является владельцем автомобиля ВАЗ-21013 бежевого цвета, выпуска 1986 года, гос. номер К772РА 78. Поставлен на учет 13.01.1988 г. Данных о нарушениях нет.

***

В понедельник удалось получить первые справки из компании «Петербургские таксофоны». Служба безопасности фирмы сообщила, что таксофон с номером 535-… установлен по адресу: проспект Науки, дом 16. Не веря своим глазам, Петрухин заглянул в гувэдэшную справку. Владимир Павлович Старовойтов был прописан в доме номер 18 по проспекту Науки… Интересно девки пляшут!

Все сомнения отпали, и номер злополучного МЦ-1 больше не вызывал особого интереса: даже дураку понятно, что таких совпадений не бывает. Старовойтов, во-первых, мог «иметь претензии» к бывшей супружнице, бросившей его ради молодого соперника. Во-вторых, жил в сотне метров от того места, где был установлен искомый таксофон. В-третьих, имел навыки скоростной снайперской стрельбы и, наконец, в-четвертых, имел под руками оружие… Каждый из этих фактов по отдельности «весил» не очень много. Собранные вместе, они становились ядром, прикованным к ноге каторжника.

«Совпадений» было так много, что их количество напоминало ситуацию «перебор» при игре в очко… классический перебор!

– Что скажешь, Митрий? спросил Купцов.