Текст книги "Травля лисы"

Глава седьмая
ГАДАЛКА

Купцов:

У Гадалки был весьма приятный голос. Я позвонил и легко договорился о встрече. Она даже не стала делать вид, что к ней огромная очередь и приемное время расписано на три года вперед. Я сказал, что встретиться бы надо прямо сегодня, и она ответила: приезжайте…

Гадалку звали Александрой. У меня, правда, на этот счет были некоторые сомнения, потому что мы адресок ее пробили. Оказалось, в адресе прописана Людмила Петровна Гусева, семидесятого года рождения. В 91-м году Людмила Петровна привлекалась по статье «мошенничество», но была оправдана судом Красногвардейского района… Впрочем, возможно, что Александра просто снимает у мадам Гусевой квартиру под свой салон.

Александра была одета в черное шелковое платье до пят. На голове – черный как смоль парик. В ушах – миниатюрные розеточки сережек. Выглядела наша Гадалка весьма эффектно. И, безусловно, на эффект делала ставку.

– Прошу, – сказала Александра и сделала приглашающий жест. На запястье блеснул массивный серебряный браслет. По виду – старинный, благородный… Интересно, какая все-таки связь между мошенницей Гусевой и прорицательницей Александрой?

В комнате горели свечи. Язычки огня слабо трепетали. Казалось, в этом есть какой-то тайный смысл и тени в углах почти пустой комнаты живут своей жизнью.

– Прошу, – сказала.Александра и указала на стул. Тут, собственно говоря, ошибиться было невозможно – из мебели в комнате наличествовали два стула, с высокими спинками и подлокотниками, круглый стол и шкаф в углу. На столе лежала раскрытая книга с какими-то странными письменами.

Александра села очень прямо, положила руки на подлокотники и пристально посмотрела мне в глаза.

– Вас привела ко мне проблема, – сказала она так, что было непонятно: вопрос это или утверждение. Я позже попробовал добиться того же, но сколько ни выпендривался, ничего не получилось. Мозги людям пудрить – та еще наука.

– Да, – ответил я, – меня привела к вам проблема.

Я произнес эти слова и замолчал, «нервно» поправил узел галстука. Я молчал, предоставляя нашей Гадалке инициативу: коли уж ты у нас прорицательница, сама и узнай, что меня привело к тебе. Александра тоже молчала, но ее молчание не выглядело вынужденным. Оно было многозначительным.

Я положил на столик две купюры по сто рублей. Александра сделала вид, что не заметила этого. Но все же молчание затягивалось, и мне не очень нравилось играть в Гарри Энджела {герой романа Уильяма Хьортсберга «Сердце ангела»} ".

– Меня, – сказал я, – привела к вам серьезная проблема. Моей жене угрожают какие-то люди.

– Вы принесли фотографию жены?

– Да, конечно, – бодренько ответил я и положил на стол фото Лисы.

Гадалка взяла фотографию в руку, посмотрела и метнула на меня быстрый взгляд. Чего в нем было больше – удивления или испуга?

– Вы, – сказала она после паузы, – не муж: Татьяны…

– Это верно. Муж Татьяны сейчас лежит в госпитале с четырьмя огнестрельными ранениями. Не могли бы вы, применив свой уникальный дар, узнать, кто стрелял в Таню и Николая?

– Мы договаривались с вами только о том, что я вам погадаю.

На кой черт мне нужно твое гадание, деточка? Я мент. Я всего лишь мент и во все эти штучки-дрючки не верю.

– Александра, – сказал я, – в них – Татьяну и Николая – стреляли. Я предполагаю, что вы знаете, кто приложил к этому руку.

– Глупости, – довольно резко ответила она.

– Однако же вы гадали Татьяне. Вы помните?

– Забирайте свои деньги и уходите. Вы начали со лжи. Я не гадаю людям, которые приходят ко мне с ложью.

– Но ведь и вы, Людмила Петровна (ах, как она на меня посмотрела! Значит, все-таки она и есть госпожа Гусева) не до конца искренни.

– Что вы хотите? Зачем вы пришли?

– Я уже объяснил вам: жизни Татьяны Андреевны Лисовец угрожает серьезная опасность… Вы владеете информацией о людях, которые…

– Глупости! Глупости! – быстро сказала она.

– Отнюдь, Людмила Петровна, отнюдь… Татьяна была у вас за несколько дней до покушения. Вы ей гадали. И сказали, что видите ее в гробу с червями. Как прикажете расценивать ваши слова, Людмила Петровна?

– Уходите, – сказала она, встала и повелительно указала на дверь.

Я закинул ногу на ногу, достал из кармана сигареты и прикурил от свечи… (Высший пилотаж хамства. Определенно, на мне сказывается тлетворное влияние Митьки Петрухина.)

– Вы знали о готовящемся покушении, Людмила Петровна?

– Нет. Нет. Я ничего не знала. Уйдите.

– Тогда можно предположить, что кто-то попросил вас попугать Татьяну? А, Людмила Петровна?

– Глупости.

– Э, не скажите… Вы заявили Татьяне, что видите ее в гробу с червями. А затем предложили вариант спасения: убежать, уехать. Классическое запугивание с целью избавиться от человека. Не так ли?

– Глупости. Уйдите же, в конце-то концов!

– Я уйду. Но вы-то, Людмила Петровна… вы же убийц покрываете. Вы что – боитесь их?

– Я никого не боюсь, – сказала она не правду.

– Плохо. Это, Людмила Петровна, очень плохо. Если бы вы боялись, я бы вас понял: слабая женщина боится негодяев. Совершенно простая и понятная ситуация… Но вы, оказывается, никого не боитесь. Они вам заплатили?

– Это вас не касается, – сказала Гадалка очевидную глупость.

– Значит, заплатили. А ведь это грязные деньги, Люда. Очень грязные… не хотите покаяться? На душе легче станет.

– А пошел ты на хер, – сказала вдруг гадалка Александра. – Ты кто – поп? Ты кто такой, чтобы я тебе тут каялась? Ты кто – мент? Что ты меня лечишь? Давай, друган, вали отсюда…

Мне стало весело. Мне стало очень весело – настолько облик и антураж нашей Гадалки не соответствовал тому, что она сейчас говорила… Я рассмеялся и сказал:

– Александра – это звучит гордо. Но мне кажется, что вам более подошел бы другой творческий псевдоним: Люська Гусева. Или еще проще – Гусыня.

– Вали, вали… гусак.

Уходя, я положил в прихожей свою визитку:

– Надумаете, Людмила Петровна, – звоните.

В ответ Людмила Петровна буркнула что-то злое, я не разобрал. Да это и не имело никакого значения. Она была мне отвратительна, эта красивая женщина с приятным голосом.

Когда я спустился вниз и вышел из подъезда, сверху спланировала моя визитка.

Что ж? Это тоже ответ… Не очень информативный, но ответ. Я не стал пока вычеркивать Гадалку. Я не стал обрывать лепесток с нашего «Цветка зла».

***

Когда Купцов сел в машину и рассказал Петрухину о результатах, тот долго смеялся.

– А я ж тебе предлагал: давай забухаем. Так нет же… вот и получил, следачок! Гадалка – это тебе не клофелинщица.

– Вот именно: не клофелинщица. У тех-то реальные рычаги воздействия, а здесь… тьфу! Один понт голимый.

– Э-э, не скажи. У гадалок своя сила. Леонид усмехнулся и сказал:

– Чушь. Сколько бы мне ни говорили: сила, сила, – не верю. Вот чего на свете не боюсь, так это колдунов всяких, гадалок и прочего сброда.

Глава восьмая
«ЩА Я ЕЕ, СТЕРВУ, ВЫЧИСЛЮ…»

Утром следующего дня милицейский полкан передал Петрухину распечатку. Компьютер «Петербургских таксофонов» просеял все звонки, совершенные с установленного автомата, и вычислил номер карты, которой пользовалась Любовница. Карт, кстати, оказалось две. Одна на сто единиц, другая на двадцать пять. Затем компьютер просеял весь массив звонков и вычислил те, которые были совершены с помощью этих двух карт. Петрухин пожал полковнику руку и сразу нагрузил новым заданием: установить адреса всех таксофонов, «засветившихся» в распечатке. Полковник большого энтузиазма не проявил, пробурчал что-то типа: «Шпионов вы, что ли, ловите?» Петрухин полкану подмигнул и сказал: «Ага, шпиенов. Сделайте побыстрее». Полковник пообещал. Потом Петрухин приехал в офис, положил на стол листы распечаток, снял пиджак, сплясал лезгинку и заявил:

– Ща! Ща я ее, стерву, вычислю.

– Не говори «гоп», – посоветовал Купцов.

– И к бабке не ходи – вычислю! Дмитрий стал закатывать рукава сорочки.

Купцов наблюдал за ним с иронией… В принципе, было понятно, что владея информацией о контактах владельца таксофонных карт, не очень сложно будет вычислить и самого владельца, то есть Любовницу. Конечно, это еще не гарантировало того, что удастся собрать доказательства причастности Любовницы к покушению. Весьма вероятно, что не удастся привлечь ее даже за телефонные «шалости». Но взять ее за жабры стоит попытаться.

Петрухин и Купцов склонились над распечатками. Любовница звонила довольно активно. Карту в сто единиц она «растратила» за пару недель, совершив за это время двадцать девять звонков. Три из них были на домашний телефон Лисы, еще пять – Гадалке. Остальные телефоны ничего пока партнерам не говорили.

Карта на двадцать пять единиц была куплена за два дня до покушения на Татьяну. С нее Любовница сделала всего три звоночка: один из них Лисе. Два других прошли на неизвестный телефон. Один – до покушения, второй – после. Вполне возможно, что именно за этим номером прятался Слепой Киллер. Петрухин в этом смысле и высказался. Купцов кивнул, но заметил, что все это весьма условно. И, как писали ранее в объявлениях об обмене жилья: «Возможны варианты».

– А сейчас, Димон, нам нужна мадам Лиса, – подвел итог Купцов.

Петрухин посмотрел на часы, сказал:

– Да уже пора ей быть. Одновременно с этими словами раздался стук в дверь, и на пороге появилась Татьяна.

***

Татьяна улыбнулась вымученной улыбкой. И как-то сразу стало ясно, что она уже не очень молода и не так уж хороша собой.

– Здрасьте, – сказала Лиса. И, не дождавшись ответа, выпалила:

– К Николаю в больницу приходили менты. Они сказали Коле, что это я его хотела убить. А дырки в своем плаще прострелила заранее. Для алиби.

– И даже грозу заранее заказала? – спросил Петрухин.

– Что? – не поняла Лиса.

– В плаще ты была только потому, что был ливень. Значит, ты загодя знала точно, что будет ливень. Так?

– Получается, что так, – безвольно мотнула она головой.

– М-да, специалисты, – сказал Купцов, – язви их в рынду. Но мы пойдем своим путем. Присядьте, пожалуйста, Татьяна Андреевна… кофейку?

– Нет, спасибо, – отказалась Таня и присела к торцу петрухинского стола.

– Как вы, Таня? – спросил Купцов. – Трудно вам?

– Ничего, – сказала она. – Ничего. Вот Марина ко мне часто заходит. Может даже пожить у меня, пока Коля в больнице. Марина – это подружка моя. Я говорю: не надо, Мариша… Марина – подружка моя.

– Да, мы помним… та самая, которая «устроила» вас к Александре.

– Да, да, именно она… Она очень одинокая женщина, от нее муж полгода назад ушел. Слава Богу, хоть детей у них нет… а муж ушел.

– Бывает, – согласился Петрухин. – Попадется тварь какая, закрутит мужику голову – бац! – и нету семьи, распалась.

Лиса посмотрела на Петрухина внимательно. Посмотрела и ничего не сказала.

– Татьяна Андреевна, – позвал Купцов. – Нам ведь очень ваша помощь нужна. Вот это (Купцов встал, пересел к петрухинскому столу) список телефонов, на которые звонила наша Любовница.

– Любовница? – тихо переспросила Лиса.

– Извините, так мы назвали шантажистку… Это всего лишь псевдоним, мы не вкладываем в него никакого смысла. Условное обозначение – как "X", "Y", "Z"… Из пункта "А" в пункт "В" вышел поезд… Вы же понимаете? Но, если вас это раздражает, мы можем…

– Нет, не нужно. Пусть останется Любовница, – твердо сказала Лиса и даже улыбнулась.

– Ну… извольте. Так вот, это – список телефонов, на которые звонила… э-э… Любовница. Всего сделано тридцать два звоночка, из которых четыре – вам, пять – Гадалке. Остаются нераскрытыми пока что еще двадцать три звонка на шесть различных номеров. Установить их мы можем без особых проблем, чем, собственно, и занят сейчас Дмитрий Борисыч.

Петрухин, не отрываясь от клавиатуры компьютера, кивнул.

– Кроме того, – продолжил Купцов, – есть номера таксофонов, с которых звонила… Любовница. Уже сегодня мы будем знать места, где расположены автоматы. Я думаю, что сочетание этих знаний даст нам пищу для размышлений…

– И, – бодро добавил Петрухин, – через час-другой мы вычислим Любовницу.

– Правда? – воскликнула Лиса.

– Возможно, – осторожно сказал Купцов, – что так и будет. Мы с Димой очень на это рассчитываем.

Глаза у Лисы сверкнули.

***

Петрухин пробивал телефоны, исходя из принципа: в первую очередь – наиболее часто употребляемые. Таковым оказался телефон, принадлежащий ООО «Полимерконструкция». – Это Сережин телефон, – сразу сказала Лиса.

– А кто такой Сережа? – спросил Петрухин.

– Сережа – это муж Марины. Тот, что ее бросил… Он работает в этой долбаной «Полимерконструкции», – сказала Лиса и закурила. Потом добавила:

– Значит, ему она тоже названивает, эта тварь… А подолгу они говорят?

– Не очень, – ответил Петрухин. Посмотрел на Купцова. Купцов пожал плечами: чего ж тут, дескать, мудрить? Все, кажется, ясно.

– Таня, – негромко произнес Дмитрий. – А?

– Таня, а ты не догадываешься, кто она – эта Любовница?

– Тварь!

– Понятно, что не добрая фея из сказки. А все же, как ты думаешь: кто тот человек, который знает и тебя, и Гадалку, и бывшего мужа Марины?

Татьяна Лисовец замерла с сигаретой в ухоженных пальцах с длинными ногтями хищницы. Тонкая, голубиного цвета струйка дыма медленно поднималась над столом.

– Что вы хотите сказать? – спросила Лиса.

Купцов и Петрухин переглянулись. Леонид кашлянул и сказал:

– Понимаете ли, Татьяна Андревна… Земля – планета большая, но все-таки весьма маленькая, и все люди на Земле имеют общих знакомых. Самая длинная цепочка при этом составляет максимум восемь звеньев.

– Про что вы? – спросила Лиса. – Я не понимаю вас.

– Я объясню. Мир довольно тесен, но, по шажку передвигаясь от одного знакомого к другому, мы можем построить цепочки, которые ведут к любому жителю земли. К любому! Но это в теории, Таня… всего лишь в теории. На практике каждый из нас имеет относительно ограниченный круг постоянного общения. Женщина, которая преследует вас, непременно из этого круга: из знакомых, родственников, сослуживцев.

– Но… почему?

– Потому что для нападения на вас не видно никакой корыстной цели. Совершенно непонятно, кто может выиграть что-либо в случае вашей смерти или в случае смерти Николая.

– Тогда – что? – сказала Лиса.

– Тогда – личное: месть или ревность… Ну, вы поняли, кто прячется за псевдонимом Любовница? – сказал Купцов.

Длинный – в треть сигареты – столбик пепла рухнул в пепельницу. Он падал в черный провал очень долго. Очень долго… а когда он упал и с грохотом разбился о дно и рассыпался серым прахом, Татьяна Андреевна Лисовец подняла на Купцова глаза и сказала:

– Нет. Нет, не может быть.

***

Прах сигаретного пепла еще вздымался со дна пепельницы, еще клубился… И медленно оседал…

– Нет, – сказала Лиса. – Не может этого быть. Маринкин голос я бы узнала.

– А я и не утверждаю, что звонила Марина… Звонить мог кто угодно, но именно Марина стояла рядом.

– Нет, нет, ерунда. Она же бегает за мной как собачка, – сказала Лиса и сильно затянулась. Щеки при этом несколько запали, обострился нос.

– А почему Марину бросил муж? спросил Петрухин. Лиса пожала плечами. – А все же?

– Потому что дурак.

– Он нашел другую женщину?

– Не знаю. Но живет, кажется, один…

– Он бросил Марину из-за вас? – спросил Купцов.

– Ерунда. Кто вам такое сказал? – ответила Лиса.

– Мне так кажется.

– Креститься надо, когда кажется, – грубовато произнесла Таня.

Она докурила сигарету и стала ее тушить. Она «вколачивала» окурок в дно короткими злыми толчками. Купцов подумал, что вот так – коротко и зло – бьют врага головой об асфальт. Он посмотрел на лицо Татьяны Андреевны и понял, откуда пришло это сравнение…

– Хорошо, – легко согласился Купцов. – Поехали дальше. Вот этот телефончик вам не знаком, Татьяна Андреевна?

– Нет, – сказала Лиса, взглянув на номер. Петрухин ввел номер в компьютер. На дисплее высветился ответ: «пр. Науки, д. 16, кв. 594. Гусева Светлана Петровна, 1972 г. р.».

Петрухин с Купцовым, прочитав ответ компьютера, снова удивленно переглянулись.

– Вам знакома эта дама? – спросил Купцов. Лиса отрицательно качнула головой.

– Но ее сестра, я полагаю, вам знакома.

– О Господи! Ну какая сестра? Какая еще сестра, если я и это чудо в перьях не знаю.

– Но сестру ее, Таня, ты знаешь наверняка, – сказал Петрухин. – Ты ведь к гадалке Александре ходила?

– Ну, ходила… что дальше?

– Зовут твою Александру на самом-то деле Людмила Петровна Гусева… Совпадения, конечно, бывают. Но я все-таки думаю, что Светлана Петровна Гусева является Людмила Петровне сестрой. До сих пор считаешь, что на гадалку тебя вывели случайно?

– Нет, конечно. Я сама попросила Марину.

– Понятно, – сказал Петрухин. – Кстати, хочу обратить твое внимание на даты звонков Любовницы Гадалке (Петрухин положил лист распечатки перед Лисой). Из пяти звонков четыре сделаны накануне или в день твоего визита к Гадалке. Видимо, подруга Марина обговаривала с Гусевой, как эффективнее тебя запугивать.

– Да при чем здесь Марина-то? – раздраженно ответила Лиса. И, кинув взгляд на распечатку, добавила. – Кстати, ее телефонного номера я в этих ваших цифирках не вижу.

– Естественно. Самой себе она не звонила. Пусто у нее дома, и звонить ей в пустую квартиру резона нет.

– Послушайте, – сказала Лиса, но Купцов довольно резко ее перебил:

– Нет, это вы послушайте, Татьяна Андреевна. Вы пришли к нам с просьбой о помощи. Подчеркиваю: вы пришли к нам, а не наоборот. Сейчас, когда мы дали первый результат, вы говорите: ах, это не правильно… ах, так я не хочу! В чем, собственно, проблема? Вы можете прямо сейчас пойти к Виктору Альбертовичу и заявить ему, что наша помощь более не нужна. Мы – поверьте – нисколько не в претензии. А вам поможет милиция. Там профессионалы.

Лиса посмотрела на Леонида растерянно. Видимо, она не ожидала подобного поворота.

– Я, признаться, – сказала она, – не думала, что вы… что так… Но почему – Марина?

Но в этот момент зазвонил телефон, и последний вопрос Лисы остался без ответа. Петрухин снял трубку:

– Але… а, Валентин Петрович? Что, уже есть результаты? Так… отлично. Так… А где? У метро «Гражданский проспект»? Понял… понял. Спасибо, Валентин Петрович. Всего доброго.

Петрухин положил трубку, спросил у Тани:

– Марина живет возле метро «Гражданский проспект»?

– Э-э… да. А что?

– Нет, ничего. Все три таксофона, с которых она звонила, расположены у метро «Гражданский проспект». Не наводит ни на какие размышления?

Лисовец сосредоточенно молчала. Петрухин закурил, сказал:

– А мадам Гусева, сестра вашей Гадалки, живет в том самом доме, где кафе. Где установлен четвертый автомат. Тот, с которого звонили вам домой.

– И что же теперь делать? – спросила Лиса.

– А вот об этом мы сейчас и потолкуем. И если вы, Таня, нам поможете, то мы гарантированно сумеем обезвредить Любовницу.

Петрухин:

Мы вышли на Любовницу легко. Очень легко… Это, в общем-то, объяснимо: Марина считала себя умной и предусмотрительной, однако ее ум оказался всего лишь хитростью, а предусмотрительность – наивностью. Разоблаченную Марину можно было морально отшлепать и попугать милицией, прокуратурой и судом, но и только.

Но уже прозвучали выстрелы. То, что до стрельбы еще можно было назвать бабской склокой, обернулось кровью. К счастью, малой кровью. Но теперь стало ясно: Любовница пойдет на все. Мы в тот момент еще не знали, что именно послужило причиной такой ненависти Любовницы к Лисе… да и не важно было это. Важно было то, что в нашем городе сложилась еще одна киллерская команда. Я так Купцу и сказал. Он поморщился и говорит:

– Киллерская команда – это, пожалуй, перебор, Димон.

– Э-э, нет, – говорю я, – это не перебор, Леня. Это факт. Ведь ты посмотри, что получается: существует между двумя тетками конфликт. Вот и решайте его между собой бабскими методами. Типа: я те бельма повыцарапываю – а я те волосы повыдергаю. АН нет! Марина для уничтожения соперницы набирает целую команду. Вначале она, видимо, еще не рассматривает кровавый вариант – ее устраивает моральное давление, и она привлекает к этому сестер Гусевых. Одна звонит Лисе, представляется любовницей Николая, угрожает, оскорбляет, запугивает. Вторая появляется чуть позже. Легально, в своем естественном амплуа. Тоже пугает и намекает на необходимость уехать. Как видишь, травля Лисы идет вполне скоординированно, с разделением ролей… Но в какой-то момент Марина увидела, что этих мер недостаточно и приняла решение ликвидировать Лису. Возможно, к этому шагу ее подтолкнула сама Лиса, когда сказала, что скоро до Любовницы доберется… То ли Марина запаниковала, то ли просто решила ускорить события. В общем, она срочно послала во двор Лисы киллера. Киллера она нашла худого. Возможно, самого худого в России, и это спасло жизнь Татьяне и Николаю… Но команда, объединенная общим преступлением, уже сложилась, Леня, и не исключено, что они еще дадут о себе знать. А посему нужно познакомиться с этой командой поближе. – Возможно, ты прав, – согласился Ленчик.

И мы стали прикидывать, как бы нам познакомиться со славной командой поближе.

Самым простым вариантом было бы передать всю собранную нами информацию в уголовный розыск или в прокуратуру. Делать этого не хотелось. Не хотелось – и все тут. Но другого выхода у нас не было. У нас элементарно не хватило бы рук и ног, чтобы сработать всю команду… Да и память о задержании Саши Т. была все еще свежа. Мы про Сашу старались не вспоминать. Мы сработали дело красиво и вышли на Сашу тоже красиво. Но его финальный прыжок НО мигом изменил все расклады. Формальные претензии нам никто не предъявил. Неформальные – тоже… Но осадок остался.

Обмозговав наши проблемы, мы с Ленчиком сложили в папочку копии бумаг и поехали в РУВД,. Мы везли конкретную информацию – телефоны и фамилии, мы везли конкретный план действий. Мы рассчитывали на сотрудничество.

– Ладно, – великодушно сказал молодой оперок. – Ладно, оставьте. Я, как будет время, посмотрю.

Во мне сразу все закипело. Еще бы: для начала нас продержали почти час в коридоре под дверью: ребята здесь, видать, сильно заняты… операцию, видать, ответственную планируют. Из-за двери временами доносился смех. В цирке, наверно, операцию планируют проводить… Наконец дверь распахнулась, из нее дружно вывалились трое оперов. Я никого из них не знал, Ленчик тоже. Они мазнули по нам равнодушными взглядами и прошли мимо. Видимо, сильно торопились по неотложным оперативным делам.

Они ушли, а на пороге остановился парень лет двадцати пяти. Он курил сигарету и смотрел на нас.

– А вы, – сказал он, – все еще ждете? Я думал, вы ушли.

Мне сильно захотелось сказать этому сынку все, что я о нем думаю. Но я сдержался. Я ничего ему не сказал. В результате получасовой беседы по поводу покушения на Лису наш новый знакомый оперок сказал:

– Ладно, оставьте. Я, как будет время, посмотрю…

Мне – честное слово! – захотелось дать ему в морду. Желание понятное, но по большому счету никчемное… Б общем, я промолчал, а Ленчик завел с ним серьезный разговор. Но из этого тоже ни хрена не вышло.

– У нас, – сказал, скучая, опер, – есть свои версии. Мы к гадалкам не ходим, а работаем с фактами. Факты говорят, что никакого покушения, похоже, вообще не было.

– Не понял, – сказал Леня. Опер великодушно объяснил:

– Вполне вероятно, что «покушение» было тренировочным.

– Как это? – удивленно спросил Леонид Николаич.

– Просто один из этапов подготовки профессионального киллера.

– В центре города? – спросил я.

Опер посмотрел на меня и промолчал. После этого мы ушли. Мы не стали больше ничего уточнять или убеждать опера. Он-то – профессионал… у него и документ есть, подтверждающий это. А мы кто? Тьфу! Частные дютюктивы на службе у олигарха… тьфу!

Мы ушли. Сели в «антилопу». И тут Купца прорвало:

– …твою мать! – сказал Леня.

***

– …твою мать! – сказал Купцов и грохнул кулаком по рулю.

– Полностью солидарен с предыдущим оратором, – сказал Петрухин, опустил стекло и плюнул за окно. Возможно, плевок был символическим актом, но Петрухин об этом не думал. Он просто опустил стекло, плюнул в сторону здания РУВД и вновь поднял стекло.

– Ну… что бум делать, Митя?

– Вариантов, собственно говоря, всего два, – сказал Петрухин. – Первый: ничего не бум делать. Возьмем отгул и пойдем в баню. У меня веники так и лежат в «фердинанде».

– Хороший вариант, – сказал Купцов. – Мне нравится.

– Да, неплохой, – согласился Петрухин.

– А второй? – поинтересовался Купцов, загодя зная ответ.

– Второй, Леня, гнусный и скучный: берем Слепого Киллера сами.

– Действительно скучный вариант, – сказал Купцов.

– Скучнейший, – согласился Петрухин.

– И, кстати, кажется – незаконный?

– Незаконнейший, – подтвердил Петрухин.

– Но выполнимый.

– Рабочий вариант… рабочий.

– Ну так и надо его работать.

– А как же?

Купцов пустил движок, выжал сцепление и воткнул передачу. «Антилопа» выехала со стоянки РУВД.