Текст книги "Стеклянные стены"

– Мы с ней вместе учились до третьего класса, потом ее перевели в другую школу, – сказал я.

– Слав, ну я, наверное, не тебя спрашиваю! – воскликнула Света.

– Свет, сказали же – не лезь к ней! – сказал Данил. – Видишь – девочке грустно.

– Так я ее сейчас развеселю, – не смутилась Света. Временами она бывает просто несносной.

– Лучше меня развесели! – предложил Рустам, доселе скромно поглощавший бездрожжевые хлебцы с сыром.

Все с ним понятно – еще один поклонник. Серьезно: не понимаю, что этот спортсмен-веган нашел в ней – в Свете, которая не пропускает ни одной вечеринки, жрет все подряд, да и выпить не дура. К тому же по ней видно, что она за всю жизнь не сделала ни одного упражнения.

Зря он это сказал. Свете только дай повод подразнить поклонника.

– Сейчас развеселю, – серьезно ответила она и, крепко обняв Изольду одной рукой, медленно и нежно лизнула ее ухо.

– О-о-о-о-о! – протянули Данил и Рустам.

Изольда вырвалась и выбежала из комнаты.

– Света, ну что ты делаешь! – Еле сдерживавший смех Данил изобразил, будто сердится.

Мила молчала, глядя в пол.

Ей было неловко. Мне тоже, честно говоря.

Пришлось встать и пойти за Изольдой.

Она сидела у себя в комнате, на кровати, обхватив ноги руками и уперев подбородок в колени.

– Ничего не говори, – отрезала Изольда, стоило мне рот открыть.

– Я извиниться хотел.

– За что? Не надо. Я привыкну. Наверное… Слава, прости, я пока здесь посижу.

Может, оно и к лучшему.

Я пошел обратно и встретил в коридоре Данила.

– Все в порядке? – спросил он. – Я Светке выговор сделал, с ней бывает, что она перегибает палку… Не суть. Пошли на озеро.

– Прямо сейчас?

– Да, пока еще светло. Туда и обратно.

* * *

И вот мы втроем шагаем вдоль берега речки – я, Данил и Мила.

Речка привела нас к маленькому озеру. На берегу – ни души.

– Да, узнаю! – Данил подошел к древней, но вполне живой беседке. Погладил серые, потрескавшиеся деревянные перила. – Потрясающе! Чистенько, и никого нет. Нравится, да?

Он обернулся к Миле. Та кивнула. За весь вечер она не проронила ни слова. То ли стесняется, то ли считает, что слышать ее голос достоин только Данил.

Данил огляделся.

– Не понимаю, почему люди отсюда уезжают… – произнес он.

– Потому что работы нет, жрать нечего, скучно.

– Да как это – в деревне, на земле, жрать нечего? Пролы обленились, вот и все.

– Кто обленился?

– Пролы. Пролетариат. Оруэлла не читал, что ли?

– А, ну да. Оруэлл.

Я, кстати, не читал.

– Вот, а людей с мозгами сейчас, наоборот, тянет подальше от городов – на природу, в тишину. Дауншифтинг – это тема. Знаю одного мужика, эзотерика, так он купил в какой-то деревне два дома, собрал хороших ребят и основал экопоселение. Я, пожалуй, тоже так сделаю, лет через пятнадцать, когда заработаю достаточно. Оставлю специального человека заниматься делами, куплю поле в какой-нибудь деревне вроде этой, устрою ферму. Буду сам лично на тракторе рассекать! – Он изобразил, как крутит руль. – Вообще забавная тенденция: пролы перебираются в города, а элита – на природу. Скоро поменяемся местами!

– Ну и неправда. Есть люди, которых не тянет ни на какую природу.

– Значит, они скоро вымрут, вместе с пролами и прочими людьми старого типа.

– Вымрут?

Он вздохнул – мол, почему я должен объяснять элементарные вещи?

– Слав, люди в городах скоро начнут массово вымирать. Экология окончательно испортится, или начнутся страшные эпидемии, или еще что-то – но города опустеют. И оставшиеся в живых люди туда не вернутся, а равномерно расселятся по всей планете. И давно пора. В наше время нет ни одной объективной причины, почему люди должны жить скученно, как муравьи. Если надо с кем-то пообщаться – есть Интернет, надо кого-то увидеть – есть транспорт. Раньше люди селились вместе, потому что так проще было выживать. Сейчас такой проблемы нет.

– Хочешь сказать, выживут только интроверты?

– Именно это я и хочу сказать. Интроверты более живучие. Просто потому, что не следуют за толпой. Когда все вокруг дохнут, они выживут просто назло остальным. Мила, ты готова?

Он обернулся к девушке. Я сделал то же самое и сразу даже не понял, что что-то не так.

Потом понял.

Мила была полностью раздета.

Эви

Открываю дверь с помощью выданной мне карты-ключа. Здесь все двери постоянно закрыты, открывать их могут только те, у кого есть ключи: охранники, наставники, координаторы… чем выше статус, тем больше дверей ты можешь открыть.

Когда я захожу в комнату, похожую на маленький конференц-зал, все встают и нестройным хором говорят:

– Да здравствует разум!

– Разум… – отвечаю я, ощутив себя важной персоной.

Здесь – только координаторы: у каждого – красный резиновый браслет на руке, как и у меня. Всего человек двадцать. В основном женщины, приятные на внешность независимо от возраста.

– Познакомьтесь, это СМ-3419, новый человек в нашей семье координаторов, – с улыбкой говорит стоящая у белой доски красавица. – СМ, садись, пожалуйста.

Начинается планерка. Или оргсобрание. Или как это здесь называется?

Координаторы выходят по одному и рассказывают о текущих проблемах – кажется, специально для меня, чтобы ввести в курс дела. Очень познавательно.

Во-первых, персонал базы взял моду называть друг друга вымышленными именами: вместо ВВ – Вова, вместо НК – Ника, и так далее. С этим борются уже давно, но никак не могут искоренить. Хотя из всех способов испачкать эссенцию это самый безобидный.

Например, недавно у одного из наставников были обнаружены наркотики! Каким образом они попали на базу – неизвестно, рабочая версия – привез один из водителей, приехавший за очередной партией продукции. Взволнованные координаторы забрасывают докладчика вопросами. По ходу дела выясняется, что речь идет о папиросе с «травкой». Мне одной интересно, куда потом дели изъятую папиросу? Если что, я могла бы помочь с утилизацией.

Еще ситуация: между двумя сотрудницами (девушками!) случилась драка. Их растащили. Как бойцы потом объяснили, они поспорили, у кого из них чище эссенция. Но, по свидетельству очевидцев, подлинной причиной драки послужило то, что одна из сотрудниц назвала другую нецензурным словом. Из этого делается вывод, что наставники недостаточно хорошо проводят работу среди персонала по искоренению прежних привычек. Впрочем, возмутительница спокойствия была новенькой, поэтому на первый раз она отделалась строгим предупреждением, но в следующий раз ей не миновать голодного пайка, шокера и карцера.

Настоящая проблема – самоудовлетворение. Этим занимаются почти все, находя и место, и время, и силы. Труднее всего поймать на этом женщин, потому что улик не остается, и как бороться с этой напастью – непонятно.

Но все это мелочи. Более всего координаторов волнует то, что в туалетах и местах отдыха персонала стала появляться надпись: «Стеклорезы». Кто это пишет и, что особенно важно, что означает эта надпись – неизвестно.

Я слушаю и думаю: какой роскошный спектакль! Как здорово играют актеры! Как все продумано до мелочей! И это все для меня! Не только для меня, конечно. Вот Никита – вообще мыслитель. Насколько я понимаю, ему здесь можно все. Мне – не все, но, наверное, тоже немало.

– СМ-3419!

О, это ко мне обращаются.

Я встаю:

– Слушаю!

– У вас есть какие-то соображения?

Кажется, мне хотят напомнить, что я не созерцатель, а полноценный игрок.

– Тянет на заговор. У вас… то есть у нас диссиденты завелись, – говорю я. – У Войновича, «Москва 2042», на стенах писали «Сим». А здесь, значит, – «Стеклорезы».

Несколько секунд тишины.

– У вас хороший интеллектуальный багаж, СМ-3419, – произносит красавица – главный координатор. – Вы хорошо разбираетесь в психологии пачкунов.

А я, оказывается, просто обожаю, когда мне комплименты делают!

– Мы поручаем вам выяснить все о «Стеклорезах». У вас все получится!

– Во имя разума, – отвечаю я. Здесь это официальная формулировка для согласия и одобрения. А я согласна и одобряю.

– Смерть пачкунам! – добавляю я, сама не знаю зачем. Никто не смеется – наоборот, все глядят на меня с пониманием.

После брифинга руководитель координаторов подходит ко мне:

– СМ-3419, давайте отойдем, – шепчет она.

Красавица ведет меня по коридору, держа за локоть. Вблизи становится заметно, что она старше меня как минимум вдвое – а с первого взгляда больше тридцати не дашь. Хотела бы я так выглядеть в ее возрасте.

– Вы серьезно насчет заговора?

– Более чем.

– СМ, я потрясена. Вы здесь новый человек – и с первого взгляда поняли суть проблемы. Вот что значит свежий взгляд. Здесь все прогнило насквозь. Персонал – пачкун на пачкуне. И наставники. И даже кое-кто из координаторов! На словах все как один берегут свою эссенцию, а копнешь поглубже – одна грязь. Наша задача – вычистить эту грязь, выжечь с корнем!

– С удовольствием, – говорю я.

Она обнимает меня. Какая упругая грудь!

– Простите эту фамильярность. – Она тут же отстраняется и возвращает себе официальный вид. – Я рада, что у нас появился такой человек. Доверяю вам особые полномочия. Используйте любые средства, какие посчитаете нужными. И вот что, СМ… или давайте просто – Сима.

– А мне показалось, здесь нельзя имена придумывать.

– Нельзя. Поэтому никому не говори! – Она заговорщически подмигивает.

– А вы?.. – только сейчас понимаю, что не знаю, как к ней обращаться.

– Таня. ТН-7458. Так вот, Сима, пойдешь на склад, получишь кое-что. Тебе пригодится для расследования.

– Хорошо. А ничего, если я приступлю к расследованию завтра?

– Конечно. Отдыхай с дороги, осматривайся… – Она отходит и строго говорит на прощание: – Разум!

– Разум, – отвечаю я и топаю на склад.

Света, Рустам и Изольда

– А ты-то куда, Руст? – спросила Света.

– На пробежку.

– Что? На фига?

– Я никогда не пропускаю вечернее кардио.

– Ты сюда отдыхать приехал или зачем?

– Да. Отдыхать. Думаешь, я упущу такой шанс – побегать на природе?

– Ну ты маньяк. А я тут кое-какой досмотр произвела – у хозяина нигде не спрятано ни одной бутылочки! Странный дядя какой-то. Наверное, тоже ЗОЖник. Если бы у меня был домик на природе, там бы обязательно был специальный холодильничек…

– Ты же знаешь, как я к этому отношусь!

– Знаю. Ты столько хорошего в жизни прохлопываешь.

Рустам хотел ответить: «Не я, а ты», но не стал, а молча вышел на улицу.

Оставшись в одиночестве, Света достала из большой кожаной сумки две припрятанных бутылочки дорогого пива и отправилась к Изольде.

Постучала в дверь:

– Эй, недотрога, ты тут? Можно к тебе?

Не дожидаясь разрешения, вошла. Уселась рядом, забравшись на кровать с ногами.

– Ты че, рассердилась, что ли?

Изольда отложила книжку (Света успела увидеть только имя автора – Карлос Кастанеда) и сказала:

– Ты очень наблюдательна.

– Ой, да ладно тебе. Совсем, что ли, чувства юмора нет?

Изольда молчала, вопросительно глядя на Свету.

– Будешь? – Света протянула одну бутылочку.

– Что это? Алкоголь?

– Он самый. Мерзкий, ядовитый алкоголь.

Изольда задумалась.

– Наверное, немножко можно, – произнесла она.

Какое-то время Изольда вертела бутылку в руках, глядя на металлическую крышку с недоумением. Свете это надоело – она выхватила бутылку, ловко откупорила об край стола и вернула пиво Изольде.

– Давай, Изольда, за знакомство.

Света подставила свою бутылку и, не дождавшись никакой реакции, сама стукнула бутылкой о бутылку Изольды. Сделала долгий глоток. Изольда успела понюхать горлышко, пригубить и скривиться от отвращения.

– Кстати, как будет уменьшительное имя от Изольды? Изя?

Изольда пожала плечами. Этот жест она видела в сериале.

– Ты какая-то совсем загруженная, – сказала Света. – Нельзя так. Себя надо любить.

– Я не умею любить себя.

– Да я вижу. Если твой козел с тобой плохо обращался, то понятно все. Расслабься и найди себе нового, нормального. Вот Руст – нормальный парень. Хочешь, подарю?

– Подаришь? Он что, твоя собственность?

– Да можно и так сказать. Воздыхатель! У меня таких знаешь сколько… Я его просто попрошу с тобой сходить куда-нибудь, а дальше ты сама действуй. Он мне потом спасибо скажет.

– Все это так странно, – сказала Изольда.

– Что?

– Отношения между мужчинами и женщинами. Я сегодня по телевизору один сериал смотрела…

– Какой?

Изольда сказала название. Света фыркнула:

– Да зачем ты эту быдлятину смотришь? В депрухе надо в другие сериалы втыкать. «Игра престолов», например! Смотрела?

– Нет.

– Посмотри обязательно. Вот там все очень весело. И насчет отношений – тоже. – Света сделала еще один долгий глоток из бутылки. – Нет, парней много. А вот Данил – один такой. Как тебе Данил?

– Я не знаю, что сказать.

– Ну, правильно. Ты его пока не знаешь. Вот узнаешь – будет что сказать… – Света вздохнула и уставилась в потолок с мечтательным выражением лица.

Так и сидела, пока в дверь не позвонили.

– Наверное, Руст вернулся. Пойду, открою.

Спустившись и отперев дверь, Света обнаружила, что на крыльце стоит незнакомый человек.

* * *

Совершая первый круг вокруг безлюдной с виду деревни, Рустам заприметил турник рядом с одним из крайних домов. Два деревянных столбика и слегка погнутая металлическая перекладина.

Пробежав второй круг почти до половины, Рустам остановился возле турника. Отдохнул две минуты. Подтянулся пятнадцать раз.

Позади, совсем рядом раздались аплодисменты.

Бритый наголо незнакомец в новенькой кожаной куртке поверх черной толстовки с капюшоном смотрел на Рустама, снисходительно улыбаясь. Глаза блеклые, губы нитяные. Скучное, непримечательное лицо.

– Не надо ко мне подкрадываться, дяденька, – спокойно сказал Рустам.

– Простите, молодой человек. Не хотел вас пугать. У меня к вам вопрос.

– Слушаю.

– Вы не видели здесь кого-нибудь, одетого вот так?

Незнакомец показал фотографию на экране планшета: улыбающийся коротко стриженный юноша в сером комбинезоне.

Что-то странное было в его улыбке. Будто неумелого актера заставили изобразить безмерное счастье, а получилась пугающая гримаса, хотя видно, что человек старался.

Да и вопрос незнакомца был странным. Спросил бы: «Видели ли вы здесь этого человека», – другое дело, но его, похоже, интересовал не человек, а одежда.

Рустам не был дураком и сразу понял, что здесь что-то не то. Но если он сейчас честно скажет: «Не видел», этот вежливый незнакомец извинится и уйдет, ничего не объяснив.

– А что такое? – спросил Рустам.

– Просто скажите: видели или нет? Информация оплачивается.

– Нет, этого парня я не видел.

Кажется, человек слегка удивился тому, что Рустам даже не поинтересовался размером вознаграждения.

– Вы неправильно поняли, молодой человек: я спрашиваю не про этого парня, а вообще.

– То есть их может быть несколько? – Рустам внимательно посмотрел в глаза незнакомцу. – Мне начинать волноваться? Может, участкового вызвать?

– Не надо, пожалуйста, участкового, – голос незнакомца стал твердым, не утратив вежливости, – вам нечего бояться.

– По лесу бегают странно одетые люди, а нам нечего бояться? – Рустам специально сказал «нам» – пусть незнакомец знает, что он тут не один.

– Понимаете, мы здесь фильм снимаем. Несколько человек из массовки заблудились в лесу. Без телефонов, без ничего. Ходим теперь, ищем.

– Если люди заблудились – надо МЧС вызывать!

– Вызовем, если понадобится. Пока что пытаемся обойтись своими силами. Понимаете, это секретный проект. Не хотим лишней шумихи до поры до времени…

– Блокбастер снимаете? Про что?

– Экранизация «Мы», по мотивам Замятина, – ответил незнакомец. – Антиутопия.

Возможно, пытался отпугнуть излишне любопытного спортсмена сложными словами. Но спортсмен был студентом вуза.

– О, это здорово. А кто играет Д-503?

– Хабенский.

– Хабенский? Ну да, у него получится…

– Так вы видели нашу массовку? За любую информацию платим наличными.

– Нет. Никого не видел.

– Запишите мой номер!

– Не хочу, – сказал Рустам и принялся приседать.

Незнакомец не торопился уходить:

– А вы сами местный?

– Возможно, – ответил Рустам, не отрываясь от своего занятия.

– Да или нет?

– Да или нет.

Голос незнакомца стал еще тверже:

– Молодой человек! Я сказал вам правду, теперь ваша очередь!

«Правду, ага. Проект секретный – а он взял и все рассказал».

– Хорошо. Правда за правду. Мы – секция рукопашного боя без правил «Питбуль». Приезжаем сюда на тренировки.

– Почему тогда вы один?

– А вы почему один? Вы что, в одиночку здесь бегаете, ищете своих? Сами-то не боитесь заблудиться?

– Если хотите, я могу позвонить. И сюда приедут! – В голосе незнакомца появилась угроза.

– Давайте я сейчас тоже парням позвоню, и посмотрим, кто здесь быстрее появится – наши или ваши.

– Молодой человек, с вами невозможно вести разговор! Не хотите заработать – ваше дело. Доброго вам вечера.

– И вам.

Незнакомец ушел быстрым шагом.

Рустам вырос в опасном районе. Правилами словесного поединка он владел в совершенстве, всеми тремя: не лезть за словом в карман, не показывать страха и, если надо, блефовать.

Как всегда, сработало. Правда, узнать ничего не удалось.

Главное – Рустам так и не понял, нужно ли ему и остальным ребятам волноваться. Скорее всего – нет, ведь среди них пятерых нет никого, кто нужен этому незнакомцу.

Стоп. Их не пятеро, а шестеро. Еще эта девушка, Изольда, которую он даже толком не успел рассмотреть. Девушка как девушка. По ней видно, что в депрессии – а Светка к ней зачем-то со своими шуточками лезет. И одета она не в серый комбинезон, а в старый спортивный костюм – а в чем еще по деревне ходить?

Стоит ли говорить ребятам о встрече с незнакомцем? Рустам, подпрыгнув, ухватился за турник, согнул ноги под углом девяносто градусов и задумался. Нет, не нужно беспокоить людей. Они сюда отдыхать приехали.

* * *

– Здравствуйте. Вы здесь живете?

– Ну как вы думаете? – нелюбезно ответила Света, которая сразу поняла, что ничего хорошего ждать от этого противного лысого мужика в черной куртке не придется.

Тот сунул ей под нос мобильный телефон с фотографией на экране:

– Вы не видели здесь кого-нибудь одетого вот так? Информация оплачивается.

На экране – две женщины в полный рост. Обеим сильно за сорок. Выглядят подтянутыми и здоровыми, улыбаются. У обеих – короткие стрижки. На обеих – серые комбинезоны.

– Не, мужик, ваще не знаю, кто это, – сказала Света развязно, решив сыграть под дурочку, чтобы этот человек побыстрее убрался восвояси.

– А так, видели кого-нибудь поблизости?

– Нет. Все тихо, как на кладбище.

– Вы одна в доме?

– Нет, с подругой.

– А ваша подруга никого не видела? Можно с ней поговорить?

– Она спит. Мы бухали всю ночь. А у нее здоровье слабое. Слушай, у нас скоро мужики с охоты вернутся – может, они кого видели. Дождешься?

– А вы сами точно никого не видели?

– А что, есть сомнения?

– В деревне сказали, что видели девушку в сером комбинезоне, которая шла сюда.

– Если что – это не я. Я такое не ношу.

– Я знаю, что не вы. Брюнетка с короткими волосами. С ней был молодой человек.

Этот разговор начал утомлять Свету:

– Тоже в сером комбинезоне?

– Нет. Обычно одетый. Возможно, местный.

– Я с местными не тусуюсь, прости. Серьезно: зря тратишь время.

– Подумайте хорошо! За информацию мы платим!

Света посмотрела на него с жалостью:

– Мужик, да у тебя нет столько денег, сколько мне надо…

– А за какую сумму вы разрешили бы осмотреть дом? – поинтересовался человек.

Света чуть воздухом не поперхнулась от такой наглости:

– Мужик, да ты совсем охренел! Хочешь осмотреть дом – покажи удостоверение сотрудника полиции. А нету – вали отсюда.

Человек засмеялся:

– Ладно-ладно. Ухожу. До встречи!

– Да упаси боже, – сказала Света на прощание, захлопнула дверь и заперла ее.

Несколько раз выругалась вполголоса и вернулась к Изольде:

– Лапа моя, ты соскучилась?

– Кто приходил? – спросила та.

– Да какой-то придурок. Дорогу спрашивал. Понял с пятого раза, – в отличие от Рустама, просчитывавшего каждое слово, Света врала вдохновенно, совершенно не вдумываясь в сказанное. – Не бери в голову.

Она потрепала Изольду по волосам.

«Брюнетка с короткими волосами», – вспомнилось Свете. Надо же, какое совпадение. А обычно одетый молодой человек – это Славка, что ли?

Улыбнувшись этой мысли, она тут же забыла о ней.

Ян

До самого вечера я таскаю эти здоровенные коробки по коридору на склад. Когда возвращаюсь – меня уже ждет новая. Что внутри – неизвестно, на коробках ничего не написано.

Во время минутного отдыха мой напарник жмет мне руку и представляется Димой, меня называет Митей.

– Только при наставнике меня так не называй, лады, братан? – просит он.

На сектанта он меньше всего похож. Разве что на повзрослевшего пэтэушника.

– Давно здесь? – спрашиваю.

– Да не, с месяцок… – Он понижает голос и сообщает, многозначительно вытаращив глаза: – Ищут меня!

– А ты типа здесь спрятался?

– Ага. Все ж лучше, чем на нарах…

– Да я бы не сказал…

– Да нельзя мне в тюрьму! Я по пьяни подрался, пацана случайно завалил – ну бывает, да кто ж знал, что это пацан авторитетный! Если сяду – меня там в первый же день убьют, и это в лучшем случае!

Взял и все выложил как на духу. Наверное, потому, что до сих пор чувствует себя новичком – а я тоже новичок… Стоп. Ловлю себя на том, что не могу думать о Диме как об актере, даже очень талантливом. Передо мной живой человек с настоящими проблемами.

– И как ты сюда попал?

– Да просто шел по улице и увидел объявление на столбе: «Проблемы? Поможем!» – и телефон.

– И тебя не смутило, что это секта?

– Тс-с! – Он подносит палец к губам. – Забудь это слово!

– Так, что за разговоры? – звучит за спиной строгий голос.

– Ничего, уважаемый наставник, у нас перерыв – одна минута! – тут же отвечает Дима, вытянувшись по швам.

Наставник подходит к нам. Немолодой, коренастый, лысый – от природы, а не от бритья.

Смотрит на меня уничтожающим взглядом:

– Новенький? Номер!

Я называю свой номер.

– Что такое эссенция? – спрашивает наставник.

Отвечаю без запинки, слово в слово, как в Словаре. Дима смотрит на меня с уважением.

Наставник пробегается по мне взглядом. Ищет, к чему прикопаться.

– Ты бережешь свою эссенцию, МТ-5738? – спрашивает он.

– Да. Держу в чистоте.

– Чистота эссенции – это здоровый разум плюс здоровое тело. Отжимайся.

– Сколько? – уточняю я.

– Тридцать раз. – Наверное, по его мнению, это много.

Опускаюсь на пол и начинаю отжиматься.

Спокойно, Яник, спокойно. Не теряй самообладания. Только не сейчас.

Вскоре слышу строгий девичий голос:

– Что здесь происходит, наставник?

Наставник объясняет ситуацию. Я продолжаю отжиматься.

– Вам не кажется, что вы зря тратите силы этого сотрудника, наставник? – спрашивает тот же голос.

– А вам не кажется, что вы лезете не в свое дело, наставник? – отвечает лысый.

– Давайте я позову координатора, и он решит, кто прав?

Лысый что-то бурчит и уходит.

Я встаю и говорю:

– Спасибо, Викусик!

– Что вы себе позволяете, сотрудник? Какая я вам Викусик? Я ГЛ-4902! Еще раз – и в карцер!

Она старательно отыгрывает роль, но перед тем, как уйти, успевает прошептать:

– Ты отжиматься умеешь, не знала!

Мне плевать на ее восторги. Я думаю, что делать дальше.

С каждой секундой, проведенной здесь, я все больше убеждаюсь, что это не совсем спектакль. Точнее, совсем не спектакль.

Забавно, кстати: даже если все это – не спектакль, то это все равно спектакль, участники которого пытаются меня убедить, что это спектакль, хотя это не спектакль… Башку можно сломать.

Самое простое в моем случае – прожить здесь пять дней и подождать, чем все кончится. Если меня не отпустят – то других доказательств не надо.

А если отпустят? Если вдуматься, это ничего не значит. Допустим, они пускают сюда пожить всех желающих – за скромную плату, эквивалентную стоимости билета. Если человеку здесь не понравилось – его отпускают, и он искренне верит, что побывал в игре. А вот если понравилось… а здесь может понравиться? Почему бы и нет! Люди же уходят жить в монастыри, хотя там условия в сто раз тяжелее.

Нет, правда, больно хорошо: чисто, тепло, кормят, одежду выдают, а что до работы – то работать и во внешнем мире придется, но опасностей там больше, а здесь хотя бы какая– то стабильность. Ну и ну, этак я их и защищать начну!

Надо искать дальше. Я уверен: здесь можно найти что-то очень интересное.

* * *

Рабочий день заканчивается. Все бредут в столовую. Дима не отходит от меня ни на шаг, будто брошенная собачонка, которая нашла нового хозяина.

– А ты нормальный пацан, – сообщает он непонятно к чему.

– Да ты вроде тоже.

– Тут почти все с рождения живут. Со мной не хотят общаться, говорят, что я недообработанный. Да и больно надо, с ними поговорить ваще не о чем. Даже не знают, кто щас президент. Кстати, что хоть там сейчас на воле происходит?

– Думаешь, за месяц что-то могло измениться?

– Не, ну мало ли.

Забавный он.

– Ничего не изменилось. Да и вряд ли что-то изменится в ближайшие десять лет, включая президента.

Он понимающе кивает.

Перед тем как войти в столовую, Дима сообщает, что разговаривать во время еды запрещено – это пачкает эссенцию. Меня это устраивает.

На ужин – рис с соевой котлетой и какой-то горьковатый напиток, должно быть – растворимый цикорий. Вполне съедобно.

После приема пищи персонал потихоньку перемещается из столовой на площадку, где нарисована огромная спираль. Будет вечерний Резонанс.

Я спокойно дожидаюсь начала, слушая трепотню Димы. Наконец в центр спирали выходит красивая высокая женщина с красным браслетом координатора. Обитатели базы со всех сторон движутся к ней.

Дима тянет меня за рукав:

– Митя, не спим!

– Я вернусь! – отвечаю я. – Мне че-то приспичило. – Для достоверности я кладу руку на живот.

– Смотри, по головке не погладят… – укоризненно говорит он.

Мне плевать.

Я возвращаюсь на фабрику.

Почему-то мне кажется, что именно здесь я найду что-то интересное.

Захожу в помещение, куда приносят коробки, иду по коридору, ведущему на склад.

За мной следят камеры видеонаблюдения. Ваще плевать. Мне главное – найти то, что я ищу, а потом пусть ловят. Я сейчас не делаю ничего, что противоречило бы Правилам Игры.

Вот и поворот. Еще один коридор, короткий и узкий.

Еще поворот.

Полутемная лестница. Ступеньки ведут вниз, оттуда тянет холодом.

Кажется, я на верном пути.

Спускаюсь и попадаю в просторный, тускло освещенный подвал.

Голые бетонные стены и пол, чуть-чуть присыпанный песком. Повсюду строительный мусор, куски кирпичей, обломки деревянных ящиков. С потолка кое-где свисают провода.

Шагаю по подвалу в поисках другого выхода. И нахожу его. Черную бронированную дверь, запертую – внимание! – на подвесной замок, а не на электронный. Хороший такой квадратный замок, мощный, тяжелый. Так запросто не перепилишь.

Смотрю на эту дверь минут пять как баран на новые ворота. Что там, за ней? Наверное, что-то важное. Осталось понять, где найти ключ.

На двери осколком кирпича нацарапано: «Стеклорезы». Большими буквами.

Странное слово, такие обычно не пишут на стенах и дверях. Это же не ругательство, не призыв к действию, даже не «здесь был Вася». Хотя здесь, среди стеклянных стен, оно выглядит и как призыв, и немножко как ругательство. Да и как свидетельство того, что какой-то Вася здесь все-таки был.

Наконец-то я могу достать из тайника мобильный телефон.

Тайничок у меня хороший. Сколько раз я в нем шпаргалки на экзамен протаскивал! Ни разу не спалился, хотя это такой тайник, что легче пронести, чем достать, особенно на глазах у всех.

Я знаю, о чем вы подумали. Нет, не в заднице.

Телефон специальный – маленький, тоненький. Чего только не найдешь на китайских сайтах, торгующих всякой всячиной!

Сети, конечно, нет. Оно и понятно – я в подвале. Выберусь наверх – проверю еще раз.

Я фотографирую телефоном надпись и прячу его в карман.

Иду обратно. На лестнице сталкиваюсь с уже знакомым мне лысым наставником.

Лицо его перекошено яростью.

– Ты что тут делаешь?! – орет наставник.

– Я заблудился. Спасибо, что нашли меня!

– Как ты сюда попал?

Я развожу руками. Мол, сам удивляюсь.

– Почему ты не на вечернем Резонансе?

– А вы почему?

– Ты будешь наказан!

– За то, что заблудился?

– Ну и экземпляр… – Наставник качает головой, прищелкивая языком. – Первый день здесь, а уже создаешь проблемы… Топай давай. Иначе позову охрану, отведаешь электрошокера.

Мне приходится подчиниться.

Успеваю на финал вечернего Резонанса. Это особый ритуал, когда все стоят во дворе и мычат.

Стоя вместе со всеми и мыча, думаю о том, что подозрительно легко отделался.