Текст книги "Стеклянные стены"

Эви

Викусик – это человек-убейся-позитивом. Подчеркиваю, не Виктория, не Вика, не Викуся, а именно Викусик. Так написано у нее на всех страничках во всех соцсетях. Она бы и в паспорте так написала, если бы знала, что так можно.

Вот мы идем с ней по улице, а она вдруг хватает меня за руку и шепчет: «Смотри, какая сирень!» Сколько лет ее знаю, а так и не научилась правильно на это реагировать. Симулировать восторг неохота, а обижать подругу хочется еще меньше. А она уже чуть не скачет от счастья и требует, чтобы я ее сфотографировала рядом с этой сиренью, и так, и сяк, и наперекосяк.

Если не сирень, то первый снег. Если не первый снег, то закат. Если не закат, то луна. К котятам и щенкам ее лучше вообще не подпускать. А если в поле зрения нет никаких животных и природных явлений, то Викусику достаточно посмотреть в зеркало и простонать: «Ой, Эви, я така-а-а-а-а-я красивая!..»

А теперь вот – этот квест. Уже второй день подряд я слушаю, как Викусик скачет, визжит и хлопает в ладоши. И сбежать от нее некуда, потому что в квартире, которую мы снимаем, всего одна комната на двоих.

– Эви, ты не понимаешь! – периодически заявляет она. – Когда я еще сыграю сектантку!

Наша Викусик – актриса в местном полулюбительском театре. Хотя в ее случае правильнее говорить «актрисулечка».

Театр детский. Поэтому да – сектанткой Викусику в ближайшие годы не побывать. В лучшем случае – Снежной Королевой.

Билеты на квест подогнал Никита. Просто поразительно, насколько эти двое подходят друг другу. Когда они вместе – не затыкаются ни на минуту. Никита что-то рассказывает, Викусик ржет. Потом они меняются ролями, и так до бесконечности.

Чем я провинилась, что должна теперь ехать с ними? Никита сказал, что с ними уже точно едет его друг, и если я откажусь, то им придется ехать втроем. Наверное, потому я и согласилась – из жалости к этому другу. Я прекрасно знаю, каково это – быть третьим лишним.

Друга я видела мельком. Мрачный толстяк, хотя, как утверждает Никита, и мухи не обидит. Готова поспорить, он в гробу видел и весь этот квест, и все эти их сюси-пуси, и всю эту жизнь. Наш человек, в общем.

Сейчас мы с Викусиком собираемся в суши-бар, как следует поесть перед поездкой, потому что там, куда мы собираемся, нам «сушей не видать как своих ушей». Это она так сказала. Думает, что остроумно.

Меня интересуют более приземленные вопросы:

– На чем будем добираться?

– За нами заедут.

– Надо же. Хороший сервис…

Кажется, мне осталось лишь расслабиться и получать удовольствие.

И вот мы уже сидим за столиком, вчетвером. Все как обычно. Эти двое трещат без умолку, а друг Никиты, Ян, вообще будто бы не здесь. Свои роллы он давно съел и теперь о чем-то напряженно думает.

У него длинные волосы, почти как у девушки. «Почти» – потому что девушки обычно моют голову более-менее регулярно. Ян, кажется, с элементарной гигиеной не знаком. И вот его хотят сосватать мне? Издеваетесь?

Вздрагивает, услышав свое имя.

– …Представляете, пять дней жить без гаджетов и без Интернета! – говорит Никита. – Нет, я-то справлюсь, а вот Ян как? А, Янош? Ты же из-за ноутбука вообще не встаешь?

Викусик визгливо хохочет, как будто Никита сказал что-то смешное. Ян смотрит на них безразлично.

Молодец, парень, держит лицо. Я бы на его месте этой дуре вылила соевый соус за шиворот.

– Ладно, Яник, не обижайся, – говорит Викусик. – Думай о хорошем. Пять дней будешь сидеть на диете – может, привыкнешь, вернешься домой – и продолжишь! Наверное, даже зарядку делать заставят, хоть скинешь маленько. Ты в своей жизни хоть одно упражнение сделал? – Она опять смеется.

По-моему, единственный человек, над которым Викусик не подтрунивает за то, что он не занимается спортом, – это я.

Ян молчит, но Викусик и не ждет ответа. И чего пристали к человеку? Да, Ян – с виду типичный задрот, да и не только с виду скорее всего, но это его дело.

Наверное, издевательства над Яном продолжались бы долго, но тут у Никиты звонит телефон.

– Ребятки, кто не доел – доедайте, – говорит наш друг. – За нами приехали.

Мы вызываем официанта. Пока ждем счет, к нам возвращается Викусик. Никита расплачивается за себя и Викусика. Я – за себя, Ян – за себя.

Снаружи нас ждет микроавтобус без каких-либо надписей или эмблем – белоснежный, блестящий, будто только что с конвейера сошел.

Мест всего шесть: одинарное, двойное и тройное.

Никита и Викусик, разумеется, занимают двойное.

Я могу сесть на одиночное. Но прохожу чуть дальше и усаживаюсь на тройное, к окошку.

Мне просто интересно, куда сядет Ян.

– Не возражаешь? – спрашивает он.

– Нет.

Он падает рядом.

Пожалуй, одинарное сиденье для него маловато. Поэтому и сел сюда.

Бритый наголо водитель оборачивается к нам. Глядит, все ли в порядке. Пришпоривает коней, и наша белая карета трогается с места.

Ян даже не пытается меня развлечь. Ему ни до кого, он в своих мыслях.

Никита шушукается себе с Викусиком, потом оборачивается к нам, видит, что у нас все очень скучно, и начинает рассказывать одну из своих глупых историй, сидя вполоборота – чтобы слышали все. Викусик ржет, я посмеиваюсь. А почему нет, ведь Никита и для меня старается.

Однажды он пришел к нам в гости, когда Викусика не было – она в магазин ушла. Никита попросил разрешения подождать ее. Как я могла ему отказать? Он спросил, что я читаю. Я ответила: Хармса. Думала, сразу отстанет, но он принялся сыпать цитатами.

Меня трудно рассмешить, но я хохотала до слез. Никита, в отличие от Викусика, талантливый актер.

Потом пришла Викусик, и Никита опять завел какие-то глупые истории, явно почерпнутые из паблика «Подслушано». Он с кем угодно найдет коннект. Тем более с Викусиком, которой для счастья много не надо.

Какой он на самом деле? Я бы узнала, если бы пообщалась с ним чуть подольше. Но он не станет тратить на меня свое время.

Я бы согласилась поцеловать Яна, этого аморфного толстяка с немытыми волосами, на глазах у Никиты, если бы знала, что это вызовет у него хотя бы капельку ревности и интереса ко мне. Или хотя бы надеялась на это. Но я даже не надеюсь.

Да и Ян, судя по всему, не будет особо рад, если я так сделаю…

Никому-то я не нужна.

А когда-то была. И если уж совсем честно, мне от этого легче не было.

Соблазнитель и его команда

– Пишем? – спросила Ирочка.

– Чуть правее встань, – ответил оператор.

Ирочка послушно шагнула в сторону, чтобы видно было афишу, висящую на стене фойе.

– Погнали, – скомандовал оператор.

– Добрый день! – бодро произнесла Ирочка, поднеся микрофон ко рту. – Мы ведем репортаж из Дома культуры железнодорожников, где только что закончился тренинг Ласа Келласа – молодого писателя, психолога, гуру пикапа. Его книга «Сон без кальсон» стала одним из главных бестселлеров прошлого года. С тех пор автор ездит по стране, делясь секретами успешного соблазнения женщин, при этом посещает не только города-миллионники, но и небольшие населенные пункты – такие как наш. Лекции Ласа Келласа защищены авторским правом, поэтому нам не удалось получить разрешение на съемку в зале. Но теперь тренинг окончен, довольная публика расходится по домам…

Ирочка сделала несколько шагов в сторону и проворно сунула микрофон под нос молодому человеку в строгом деловом костюме с совершенно не вписывающейся в этот образ челкой а-ля дворовый хулиган. Молодой человек замер от неожиданности. Воспользовавшись его замешательством, Ирочка спросила, не забывая улыбаться в камеру:

– Здравствуйте! Как прошел тренинг?

Молодой человек приосанился, кивнул в камеру и произнес, оттопырив большой палец:

– Ну че… Пацан дело говорит. Красава ваще! Под каждым словом подпишусь обеими руками. Вот, книжку купил. – Он достал из-под пиджака томик.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Анатолий Обломков, предприниматель. Автосервис «Фаэтон», – солидно проговорил молодой человек и добавил: – Это… Можно маме привет передать?

Ирочка отшагнула от него, продолжая говорить:

– Что ж, Лас Келлас нужен всем, даже предпринимателям. А вот и он сам!

Камера разворачивается. В кадр попадает довольно пухлый, улыбчивый молодой мужчина, шагающий в окружении сразу пяти девушек.

– Здравствуйте, Лас! Как прошел тренинг?

– Великолепно, как всегда, – ответил гуру пикапа. – У вас очень приветливый город. И люди прекрасные.

– Вы написали вашу книгу для мужчин, но к вам на тренинги приходит много девушек. Зачем?

– Да затем же, зачем и мужчины. Видите ли, психология женщины – штука тонкая. Настолько тонкая, что ее не понимают не только мужчины, но и сами женщины. Так что прекрасные девушки на моих тренингах узнают о себе много нового!

Он засмеялся, и девушки – вместе с ним.

– И потом, ко мне на занятия приходит много бесхозных мужиков. И девушки об этом знают!

Девушки опять засмеялись.

– Вы, конечно, больше рады девушкам? – спросила Ирочка.

– Я всем рад! – улыбнулся Лас и приятным голосом запел, старательно вытягивая ноты: – Я люблю вас, девочки, я люблю вас, мальчики…

Ирочка торопливо перебила:

– А куда дальше поедете? Секрет?

– Вообще-то секрет. Все, что могу сказать, – закрытый тренинг для одной крупной корпорации. Подробностей я и сам не знаю.

– А зачем крупной корпорации лекция о соблазнении женщин?

– Да все просто. Соблазнение – это что? Это прежде всего продажа самого себя. Пусть учатся продавать!

– Пусть! – согласилась Ирочка. – Большое спасибо!

Лас картинно раскланялся и вышел из фойе.

На крыльце попрощался с девушками – со всеми, кроме одной, самой фигуристой и соблазнительной. Это была его ассистентка Матильда.

Машина Ласа – серебристый джип – стояла у крыльца Дома культуры. Третий член команды, временно нанятый фотограф-самоучка по прозвищу Гниль – странный юноша, носивший зеленый пиджак на пару размеров больше, чем нужно, серьгу в виде черепа в левом ухе и короткий ирокез на голове, – уже валялся на заднем сиденье.

Лас открыл дверь для Матильды, потом сел сам, помахав на прощание девушкам, что еще стояли на крыльце.

Машина тронулась с места. Держа руль одной рукой, Лас включил радио и несколько раз сменил канал, пока не наткнулся на бодрый панк-рок. Гниль заметно оживился. Вдвоем с Ласом они синхронно мотали головами и подпевали группе Bloodhound Gang:

– I wish I was queer so I could get chicks!

Матильда незаметно от Ласа морщила носик. Такая музыка ей не нравилась, но возражать начальнику она не смела.

– Так что там с этой базой, куда мы едем? – спросила она.

– База «Восход». Как я понял, новая – в навигаторе ее нет. Мне объяснили примерно, как доехать. Это далеко. К ночи будем там.

– А что за компания? Для кого мы там выступаем?

– Я так и не понял. Название не сказали, просто намекнули, что контора серьезная.

– И название не сказали, и в навигаторе нет… Подозрительно, не? – поинтересовался Гниль.

– Я им доверяю, – сказал Лас. – Не знаю почему. Наверное, потому, что они уже перевели полную сумму за оба тренинга. Я нарочно побольше заломил. Ничего, сказали, нет проблем. Конечно, я не за деньги работаю, а за идею… Но раз люди настолько сильно хотят меня видеть, то почему бы и нет?

В знак согласия Гниль пожал плечами. Ему и впрямь было все равно.

Ян

Ехали долго, часа три. Сколько же Никита отвалил за билеты, если поездка входит в стоимость?

Он так мне и не сказал. И наверное, не скажет. И не только о цене билетов, но и о том, как он их раздобыл и как узнал об этом квесте.

В Интернете о нем нет никакой информации. Вообще никакой. По запросу «Квест стеклянные стены» не вылезает ничего. По запросу «Стеклянные стены» – в основном реклама интерьеров. Плюс чуток кое-какой интересной информации, которой я пока ни с кем не поделился. Даже с Никитой. Он, кажется, знает, что делает. Или думает, что знает.

Притормозили ненадолго возле кирпичной остановки. Рядом – магазин. Водитель сказал, что больше магазинов на пути не будет, так что если кому-то надо воды или еще чего-нибудь – это сюда. Продавщица миленькая, невысокая, изящная, с родинкой над губой.

Никита попросил ее выйти на улицу и сфотографировать нас четверых. Согласилась с явным удовольствием. Скучно ей здесь.

Эти трое подошли к остановке, Никита крепко обнял обеих девушек. Я встал рядом, хотя и не люблю фотографироваться. Сейчас так надо. Никита сразу же выложит фото в «Инстаграм», и это хорошо. Чем больше свидетельств нашей поездки останется, тем лучше. На случай, если мы вдруг пропадем без следа.

Водитель – бритоголовый мужчина средних лет в сером комбинезоне – нам не мешал. Просто посматривал на нас, бродя туда-сюда возле микроавтобуса, разминая ноги.

Потом мы трюхали по проселкам еще часа два, пока ухабистая дорога не стала вдруг идеально ровной. Вскоре из-за деревьев показались стеклянные стены.

Знаете, как говорят: «Очко поджалось»? Очень точно говорят.

Викусик ахнула и захлопала в ладоши.

Микроавтобус остановился у ворот.

* * *

– Пожалуйста, на проходную! – говорит водитель.

Подходит к стеклянной двери. Прикладывает карточку-ключ к электронному замку. Дверь с писком открывается. Мы проходим мимо стеклянной будки, где сидит охранник.

Открывается дверь в стене. Выглядывает строгая женщина лет сорока. Под серым комбинезоном угадывается фигура фитнес-тренера.

– Да здравствует разум! – говорит женщина. – Сюда, пожалуйста.

Нам четверым предлагается сесть за стол и подписать документы.

Я тщательно читаю Договор. Правила те же самые, что и в буклете. Но с некоторыми уточнениями.

В Договоре сказано, что Игра максимально приближена к реальности и, принимая Правила, я полностью осознаю возможные последствия. Игроку, в случае необходимости, гарантируется своевременное оказание медицинской помощи. Уже интересно. Игрок обязуется не разглашать подробности Игры. Тут все понятно – это общий пункт для всех квестов, хотя кто об этом узнает, кто и как меня накажет, если я все-таки разглашу?

Перечитав документ раза три, я подписываю. Остальные давно уже это сделали и сидят теперь, скучают.

Женщина собирает подписанные Договоры, уносит в соседнюю комнату и возвращается с чем-то вроде аквариума в руках. Аквариум наполнен желтыми капсулами вроде тех, которые находятся внутри шоколадных яиц с сюрпризом.

Женщина протягивает аквариум Никите. Тот торопливо выхватывает капсулу, развинчивает на две половинки, выхватывает бумажку и вслух читает:

– Мыслитель! Ух ты!

– Вам повезло, – говорит женщина. – Мыслитель редко кому достается.

– Я вообще очень везучий! – Никита подмигивает нам.

Рука Викусика зависает над аквариумом не меньше чем на полминуты. Потом она закрывает глаза, опускает руку, нащупывает капсулу…

– Наставник, – читает подружка Никиты добытую бумажку. – Ну, неплохо, наверное.

Эви запускает в аквариум обе руки, ворошит, вынимает капсулу чуть ли не со дна. Медленно открывает.

– Координатор, – констатирует она.

Викусик смотрит на нее с завистью. Координатор – это выше наставника, хотя и ниже мыслителя.

Я спокойно беру первую капсулу, что попалась под руку.

На бумажке написано «сотрудник». Это значит рядовой сектант. Меня это устраивает.

Следующие полчаса – самые унылые. Нас вызывают по одному, остальные сидят и ждут. Меня, разумеется, приглашают самым последним.

Ведут по коридору с белыми стенами.

В медицинском кабинете мне приказывают раздеться до трусов. Заставляют открыть рот, поднять руки, даже в задний проход заглядывают – не протащил ли чего контрабандным путем. Одежду и все вещи уносят, вместо них выдают кроссовки на липучках и серый комбинезон.

В этом же кабинете снимают отпечатки пальцев. Бородатый врач заносит мои данные в компьютер:

– Теперь тебя зовут МТ-5738.

МТ так МТ.

Появляется охранник и говорит:

– Следуй за мной.

Насколько я помню, мне предстоит полуторачасовой инструктаж.

Мы выходим во двор и шагаем по идеально ровному асфальту в сторону здания без окон, которое стоит позади остальных. Вокруг пусто, как после ядерной войны.

Подходим к зданию. Очередная дверь, очередной коридор.

За стеной что-то шумит – похоже на грохот работающего цеха.

Охранник заводит меня в большое помещение, открыв электронный замок своей карточкой. Я вижу валяющиеся в беспорядке большие картонные коробки с прорезями, чтобы тащить было удобно.

Куда ни глянь – белые стены и коробки.

Пока я осматриваюсь, охранник исчезает. Пытаясь понять, что происходит, я на несколько секунд выпадаю из реальности и прихожу в себя от тычка в плечо.

– Ну чего встал? – простоватый на вид парень кивает на ближайшую коробку. – Понесли!

Славка

Я проснулся первым и успел приготовить завтрак – сварить овсяную кашу на воде и заварить хороший китайский чай. Изольда пришла на запах.

– Доброе утро, – сказал я.

– Доброе утро, – после секундной паузы повторила она таким тоном, будто говорила эту фразу впервые в жизни.

– Так понимаю, тебе нужна новая одежда. Вот лучшее, что могу предложить. – Я протянул ей старый спортивный костюм. – Переодевайся и садись есть.

Я отвернулся. Изольда молча зашуршала одеждой.

Я повернулся, когда скрипнул стул. В спортивном костюме она стала похожей на пацанку из подъезда.

– Включи, пожалуйста. – Она показала на телевизор.

– Что-то конкретное интересует?

– Новости.

– Местные или вообще?

Изольда вновь задумалась.

– Любые.

– Новости обычно бывают в начале часа. Через пятнадцать минут будут.

– Через двенадцать, – поправила она.

Я включил телевизор. Шла какая-то передача про моду.

Изольда даже жевать перестала, когда увидела тощих девушек, наряженных в стиле «бал-маскарад в дурдоме». Смотрела какое– то время, потом негромко и зло произнесла, будто выругалась:

– Нонсенс.

– Согласен. Ни один нормальный человек в таком из дома не выйдет.

– Что мне нужно, чтобы быть как нормальный человек? – спросила она.

– Для начала тебе нужны документы. Паспорт.

– А еще?

– Образование. Жилье и работа. Но без документов у тебя ничего этого не будет.

Она кивнула, будто хотела сказать: да, я так и думала.

– У меня нет документов.

Версия про рабство на подпольной фабрике пока что подтверждалась. У рабов обычно отбирают документы.

– А у кого они сейчас?

– У меня их нет и никогда не было.

Вот это уже интересно. Она что, родилась в рабстве?

– Наверное, их можно получить… – Честно, я понятия не имею, что делать человеку, у которого нет вообще никаких документов. Спрошу у Данила. Данил все знает.

– Кстати, сюда скоро приедут мои друзья.

– Они будут против, что я здесь?

– Нет. Просто надо придумать, кто ты такая и что здесь делаешь.

– Я не умею говорить неправду, – отрезала она.

– И не надо. Я сам все придумаю и скажу, ты, главное, не отрицай.

Я помолчал и спросил:

– Так понимаю, ты не собираешься рассказывать, откуда ты такая взялась?

– Пока не собираюсь.

– Даже из благодарности?

– Если тебе нужна благодарность, готова вступить с тобой в связь, – бесстрастно произнесла Изольда.

Не удержавшись, я засмеялся. На ее спокойном лице появилось подобие эмоции – если точнее, она была неприятно удивлена, хотя тут же постаралась это скрыть.

– Ну-ну, к чему такие жертвы, – сказал я, отсмеявшись. – Не хочешь говорить – не надо. Все, сиди, смотри новости.

Между прочим, это был первый раз в моей жизни, когда девушка сама предлагала мне «связь». Кто-нибудь другой, возможно, согласился бы, не подумавши. Я, может, тоже соглашусь, но потом. Сначала надо убедиться, что у этой непонятной беглянки все в порядке с психикой, да и с остальным здоровьем. А если даже «потом» не получится – то и ладно. Стану большим человеком – у меня и так не будет отбоя от девушек, как у Данила.

Мы смотрели областной телеканал – то есть новости были местными. Первым делом показали сюжет о бомбе, якобы заложенной в торговом центре. Персонал и посетителей пришлось эвакуировать, бомбу, разумеется, не нашли. В конце сюжета намекнули, что кто-то явно пытается подгадить владельцу торгового центра, планирующему участвовать в грядущих выборах в городскую Думу. Далее зрителям сообщили о том, что ночью пьяный водитель врезался в гараж, угробив себя и пассажиров, что местные ученые получили грант на создание нейромобиля, что на главной улице города задержана художница Полина Сейфи, обливавшая прохожих кровью, и что в главном городе области скоро установят памятник Петру и Февронии.

По лицу Изольды было понятно, что все это ей совершенно не нравится. Разве что когда речь зашла об ученых, ее взгляд немного подобрел.

Как только кончились новости, она жестом попросила выключить телевизор. Какое– то время думала. Спросила:

– Для чего людей эвакуировали из торгового центра?

– А вдруг там действительно была бы бомба?

– Если бы террорист хотел убить людей, он не стал бы никого предупреждать по телефону. Просто взорвал бы бомбу. Логично?

– Это могло оказаться просто акцией устрашения. Террорист, возможно, не планировал никого убивать – просто хотел показать, что у него есть настоящая бомба. Такое тоже бывает.

Изольда потратила несколько секунд на обдумывание информации и сказала:

– В любом случае нельзя идти на поводу у террористов.

– А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, когда взорвут бомбу?

– Если бы террористы точно знали, что взрывы ни к чему не приведут, то не стали бы ничего взрывать. Логично?

– То есть ты считаешь, что теракты нужно просто игнорировать, тогда они прекратятся? Нет, логика в этом есть, только людей жалко…

– Людей жалко… – повторила она и задумалась. Кажется, для нее это было что-то новенькое.

Откуда она все-таки взялась?

– Почему пьяный человек вел автомобиль? – спросила Изольда.

– Выпил, сел за руль, поехал, убился. Что именно непонятно?

– Все понятно. Я знаю, что такое алкоголь и зачем вы его пьете… – Она тут же поправилась: – Зачем его пьют. Что он выпил и сел за руль – я тоже могу представить. Просто это… нонсенс.

– Детка, вся жизнь в этой стране – один сплошной нонсенс.

– Почему же ты здесь живешь?

Дурацкий вопрос, такие обычно задают в соцсетях малолетние «ватники».

– Стану большим человеком – и сразу уеду.

– Что значит «большим человеком»?

– Например, стану знаменитым фотографом и начну много зарабатывать. Чтобы куда-то уехать, деньги нужны.

– А, да. Деньги. – Она будто спохватилась.

Теперь Изольда показалась мне беглянкой из какой-то антиутопической страны, где деньги давно упразднили, а человеческая жизнь не имеет никакой ценности. Может, она пришла из альтернативной реальности, где СССР не развалился? В детстве любил книжки про попаданцев, но там обычно люди из нашего мира в другой попадают, а тут – наоборот. Так, наверное, даже интереснее!

– Если есть деньги, то где угодно можно жить хорошо, в том числе и здесь, – продолжила она. Эта ее безапелляционность меня покоробила.

– Ты сейчас говоришь о вещах, в которых ничего не понимаешь.

– Ошибаешься. Я знаю, как устроена жизнь, которой ты живешь. В общих чертах, но знаю. Еще я знаю, что всегда можно сделать свою жизнь удобной. Если ты не можешь – значит, живешь неправильно.

Данил примерно так же рассуждает. Но это Данил.

– Мне нужно привыкнуть, – продолжала Изольда. – Привыкну, и все будет хорошо.

Из ее голоса исчезла сухость, интонации стали более живыми. Вот что значит посмотрела новости и послушала, как говорят нормальные люди.

– А ты можешь вернуться туда, откуда пришла?

– Могу. Но не хочу.

Тут она, совсем как обычный человек, грустно улыбнулась и покачала головой:

– Я это сказала, поверить не могу. Я плохо понимаю, чего я хочу. Мне нужно время, чтобы понять.

– Мы никуда не торопимся.

Еще Изольда спросила меня, кто такие Петр и Феврония. «Судя по контексту, они связаны с определенной религией?» Рассказал, что знаю: что это какие-то святые – вроде бы покровители семьи. День Петра и Февронии сейчас насаждается в качестве замены Дню влюбленных – празднику святого Валентина.

– Почему нельзя отмечать оба праздника? – спросила она.

– Горе-патриоты считают, что нельзя.

– Нонсенс.

– Говори проще: бред. А вместо «вступать в связь» говори просто «трахаться».

– Это грубо. Но если ты считаешь, что нужно так говорить – буду так говорить.

В завершение завтрака Изольда выпила чаю, делая глотки так осторожно, словно это была жидкая взрывчатка. Потом сказала, что сегодня не хочет никуда выходить из дома.

Я включил ей телеканал, где показывают одни только отечественные сериалы про любовь и про жизнь, и оставил ее одну. Пусть изучает.

Ближе к вечеру получил сообщение от Данила: «Подъезжаем, открывай ворота».

* * *

Машина въехала во двор дома. Данил сидел за рулем, рядом его новая девушка.

Как я и думал, он приехал со свитой. На заднем сиденье я увидел Свету Рубинову и Рустама Арифулина.

Света Рубинова – интересный персонаж. Единственный человек на факультете, о котором можно сказать, что он популярнее, чем Данил. Самый главный активист и организатор. Ни один наш спектакль, концерт или праздник не обходится без нее. При этом она не музыкант, не актер и не режиссер. Кто она – непонятно, но она всегда в центре событий. И если бы только это.

Света – главный секс-символ факультета, хотя так с первого взгляда и не скажешь. Не сказать что полная, но довольно широкая, особенно в бедрах. Черты лица приятные, но не более того. Одевается неброско – джинсы, футболки, кроссовки. При этом отбоя от поклонников обоего пола у нее нет.

С Данилом у Светы странные отношения. Эти двое давно уже перевстречались и переспали на этом факультете со всеми, с кем хотели, – не исключаю, что и друг с другом. Сейчас их часто можно заметить вместе, они всегда улыбаются друг другу, иногда держатся за ручки и даже обнимаются – но это лишь игра, цель которой мне непонятна. Возможно, просто дразнят окружающих.

В любом случае не очень понимаю, зачем Света притащилась сюда вместе с Данилом и его новой девушкой. Насчет Рустама таких вопросов нет.

Рустам у Данила что-то вроде персонального тренера. Настоящий ЗОЖник и спортсмен-экстремал, выглядит тоже экстремально: разноцветные узорчатые татуировки, тоннели в ушах, борода, заплетенная в косичку. Носит шорты и футболки без рукавов даже осенью, хотя показать ему, кроме татуировок, особо нечего: не столько мускулистый, сколько жилистый.

Данил выскочил первым, энергично пожал мне руку, затем распахнул дверь машины и помог вылезти своей девушке.

– Славка, познакомься, это Мила.

Я ее знаю, видел мельком в толпе первокурсниц и запомнил. Трудно было бы не запомнить. Вот она – настоящая красавица. И не только. Я знаю этот типаж – «леди Совершенство». В каждом классе есть первая красавица и первая отличница, и довольно часто – в одном лице. Мальчишки дерутся за право провожать ее домой, девчонки, умирая от зависти, набиваются к ней в подруги, лишь бы быть в центре внимания, учителя иногда завышают оценки, чтобы не портить ей успеваемость. Такие девочки умело пользуются всем этим, но держат себя строго, как положено Леди Совершенство, одеваются ярко, но сугубо в рамках приличия, поклонников ценят, но слишком близко никого к себе не подпускают – берегут себя для будущего мужа. Потом поступают в вуз и к концу первого курса заметно блекнут, осознав, что прежние правила игры здесь не работают.

Мила поблекнуть еще не успела, потому и попала в прицел Данила.

Наверное, она думает, что Данил – ее будущий муж. Предыдущие двадцать его девушек тоже так думали. С другой стороны, может, Миле и повезет.

– Мила, не забывай! – Рустам протянул Миле скрипичный футляр и лишь после этого поздоровался со мной. Потом принялся разминаться.

Света мне только кивнула. Она старательно фотографировала дом и окрестности, чтобы позже выложить фото в соцсети.

– Прошу! – Я указал на крыльцо дома, а сам пошел открывать двери гаража.

Данил загнал машину в гараж. Вышел. Подождал, пока я запру ворота – они, кстати, запираются только изнутри, на засов, – и серьезно спросил:

– Все в порядке?

– Да.

– Я имею в виду, сюрпризов не будет?

– Не будет. Обещаю.

– Камер тут нет?

– Ни одной.

– Странно. Я бы поставил хоть одну.

Кстати, да. В этом доме достаточно дорогой бытовой техники. Но вместо камер тут африканские маски. Висят в каждой комнате и пялятся. Злых духов отгоняют, что ли? Вора они явно не остановят.

Изольда эти маски проигнорировала. Наверное, подумала, что так и надо.

– Как скажешь. – Он шлепнул меня по спине. – Пошли к ребятам.

Я так ждал, что он скажет: «Рисковый ты парень! Мне как раз нужны такие люди для одного проекта…» Но он этого не сказал.

Ребята ждали нас в гостиной, сидя втроем на одном диване. Света что-то вполголоса обсуждала с Рустамом, Мила скучала.

– Ребята, сразу хочу сказать, я тут не один… Ничего?

Данил чуть не засмеялся:

– Ты разрешения, что ли, спрашиваешь? Вообще-то ты тут хозяин, а мы гости.

Не совсем хозяин, конечно, но об этом знает только Данил.

– А с кем ты тут – с девушкой? Пригласи сюда, будем знакомиться, – продолжал он.

В комнату вошла моя странная гостья.

– Это Изольда, – сказал я. – У нее случилась беда. Ее бросил любимый человек, теперь она в депрессии. Так что не лезьте к ней.

Данил осторожно пожал руку Изольде и с улыбкой сказал:

– Не вопрос. Чужое личное пространство мы уважаем – да, ребята?

Я смотрел, как ребята реагируют на Изольду. Мила довольно быстро отвела от нее взгляд – ей было наплевать на всех, кроме Данила. Рустам тоже не заметил ничего странного. Одна только Света продолжала смотреть на Изольду с бесцеремонным интересом – она не любила незнакомцев в своем окружении. Наверняка попытается оперативно задружиться с ней.

Изольда, в свою очередь, смотрела на расписного Рустама, пытаясь скрыть удивление.

– Предлагаю подкрепиться с дороги. Мы тут привезли… – Данил кивнул на пакеты с едой. – Потом пойдем натуру смотреть. Где тут речка, озеро, или что там на твоих фотках было?

– Недалеко, я покажу.

Мы спустились в кухню, захватив стулья. В пакетах оказались колбаса, сыр, какие-то гниловатые фрукты и резаный хлеб.

– Что было в местном сельпо – то и купили, – объяснил Данил, посмеиваясь. – Будем питаться, как аборигены!

Данил и Мила уселись рядом. Света, когда наелась, подсела к Изольде, погладила ее по коротким волосам и сказала:

– Ну хватит убиваться! Да, мужики – козлы, а ты как будто не знала!

– Все в порядке, – сдержанно ответила Изольда.

– Да я уж вижу, как у тебя «все в порядке»! Я Света, кстати.

– Я Изольда.

– Красивое имя.

Подумав секунду, Изольда ответила:

– У тебя тоже.

– Имя «Светлана» придумал поэт Востоков в начале XIX века, – продолжала Света. – А поэт Жуковский сделал его популярным.

Изольда молчала, не зная, что на это ответить.

– А ты знаешь происхождение своего имени?

– Знаю, – ответила Изольда.

– А Славку откуда знаешь?

Это коронный прием Светы: сперва пытается отвлечь человека каким-нибудь невинным вопросом и лишь потом спрашивает то, что ей действительно хочется знать. Как боксер: сперва – отвлекающий маневр, потом – хук справа.