Текст книги "О чем говорят. По ту сторону экрана"

Надо мириться – зачем разрушать только начавшуюся сказку?

– Мне все равно, что у тебя было «до». Хотя… – я задумался. – Пусть твоя история в моей голове выглядит так. После падения Берлинской стены ты знакомишься с богатым старым немцем. Он готов бросить к твоим ногам весь мир. Бюргер не догадывается, что ты, как и экс-супруга Пола Маккартни, в качестве хобби снималась в фильмах категории «XXХ».

Марина смотрит на меня несколько секунд, а потом решительно встает с кровати.

– По ночам, – продолжаю я, – он открывает с тобой неведомые ему прежде страницы в науке любви, но в один прекрасный день, переев виагры, немец умирает.

Марина уже добралась до зеркала и водит по волосам щеткой, ничем не выражая своего отношения к рождающемуся на ее глазах шедевру мировой литературы.

– За неделю до кончины, – бойко продолжаю я, – как и полагается в таких историях, он отписывает тебе все, что заработал и украл во время Второй мировой войны, включая деньги, вырученные от продажи Янтарной комнаты. Казалось бы, все хорошо, для тебя это начало новой жизни! Но деньги, которые были заработаны на смерти миллионов погибших, не могут принести счастья. И ты в поисках гармонии путешествуешь по всему миру. Пока однажды, в Швейцарских Альпах, ты не встречаешь Его. В ролях – Памела Андерсон и Хью Грант! Ну как?

Я жду ее реакции и, не дождавшись, начинаю сам себе аплодировать.

– Занятно, – наконец произносит она безразличным тоном. – Если такие сюжеты для голливудских картин категории «С» тебя заводят, я только рада. Похоже, мне предстоит еще немножко тебя поизучать. А пока, – она сняла телефонную трубку и нажала на кнопку «обслуживание в номерах», – два завтрака, пожалуйста, и побольше свежей черники, перемолотой в миксере. Она улучшает пищеварение. Десерт?

Марина выразительно смотрит на меня и облизывается:

– Мой десерт меня уже ждет…

Я всегда любил завтраки в отелях.

– Ну, давайте серьезнее! Кто поедет в Киев?

Желающих – ноль. Командировка в Киев, да еще с Мишей, – нет, это не для наших девушек. Поэтому все смотрят на Пятницкую.

– А почему я, почему всегда я?! У меня вообще ребенка не с кем оставить!

– Да, – встает на защиту подруги Лариса. – Почему сразу Лена? Давайте лучше жребий тянуть.

Все долго спорят, что именно будет играть роль жребия, наконец рвут бумажки и рисуют крестик, который тут же вытягивает Пятницкая.

– Ленка, это судьба!

– Да не могу я ехать! С кем, говорю я вам, дочку оставлю?!

– Лена, – Лариса очень переживает, – я с Иришкой поживу все это время, ты не беспокойся.

– Да? А на родительское собрание тоже ты пойдешь? Мне строго-настрого велели прийти!

– Ну конечно! Схожу на собрание – тебя все равно никто в школе в глаза не видел, никто и не узнает, что я не ты.

Но Пятницкая продолжает упорствовать:

– Да нельзя мне! У меня диета!

– Господи, Лена, – подает голос Юлечка, – ну вы же и там можете сидеть себе спокойно на диете.

– Да? Ты думаешь, что я смогу держать себя в руках, когда увижу украинское сало?! Борщ, пампушки и вареники с вишнями?!! Я вас предупреждаю – я пущусь во все тяжкие!!!

– Главное, чтобы ты не пустилась во все тяжкие в машине, – подливаю я масло в огонь, – хорошо, что ты водить не сможешь. Тебя не допустят. Так что будешь держать себя в руках. Заодно договоришься с Веркой Сердючкой по поводу бенефиса.

– Как вам не стыдно! – Лена уже смирилась с предстоящей командировкой, но продолжает для порядка возмущаться. – Я вернусь оттуда коровой!

– Девочки из «ВиаГры» же не потолстели. – Юля сегодня – сама любезность. – Вон в газете писали, что Наде предложили двести тысяч за одну ночь. А она отказалась.

– Ну и дура! – буркнула Пятницкая и тут же представила себе, как эти деньги украсили бы ее бюджет, решив пусть не все, но многие проблемы в ее жизни.

– Добрый день! Добрый день! Добрый день! В эфире самое горячее ток-шоу Первого канала – «Большая стирка»!

Аплодисменты!

– Весь мир готовится к главному культурному событию года – 300-летию Северной столицы России – Санкт-Петербурга. А «Большая стирка» готовится к своему маленькому юбилею – 300-му выпуску.

Аплодисменты!

– Сегодня у нас первый этап подготовки к торжеству. Герои лучших историй, которые вы услышите и увидите сегодня, смогут принять участие в 300-й «Стирке»! Выбор за вами!

После петербурженки Эвелины Михайловны, поставившей себе целью увидеть на пенсии 300 городов мира, и ее земляка, 300-летнего ворона Тоши, который, несмотря на более чем пенсионный возраст, до многословных воспоминаний не опустился, после поэтессы из Володарского района Нижегородской области Розалии Дмитриевны и видеосюжета из деревни Лоза, жители которой стали играть в «Большую стирку», устраивая программу прямо в сельском клубе, в студию стали заносить букеты.

Цветов более ярких я не видел никогда. Это были не редкие растения, занесенные в Красную книгу, и не роскошные композиции известных московских флористов. Все букеты, которые привез для нас Алексей Калякин, повар из города Богородска Нижегородской области, были вырезаны из репы, моркови, свеклы, огурцов, редиса. И сделал он это так, что ни один человек на программе, если бы сам герой не раскрыл тайны, не догадался бы о происхождении этих чудо-растений.

Алексей, здоровый тридцатилетний парень с солнечной улыбкой на круглом славянском лице, добродушно рассказывал, что ему очень приятно кормить людей и знать, что они приезжают к нему в ресторан даже из других городов.

– Один раз я готовил обед для самого Патриарха! – Алексей произнес это с таким удовольствием и гордостью, что в студии закричали «браво!».

Потом повар смущенно сетовал, что пока не нашел ту единственную, которая оценит его таланты. Обещал, что обязательно сделает еще букеты для «Стирки».

– Вот только перевозить их тяжело, быстро ломаются, нежные.

А через месяц после той программы к нам приехал человек и стал всех расспрашивать, что нам известно об Алексее Калякине.

– Калякин? – пожала плечами Юля.

– Да, Алексей Дмитриевич Калякин, шеф-повар ресторана «Богородск», приезжал к вам на «Большую стирку»… – Он извлек из портфеля какую-то папку. – Так… Прибыл он к вам в Останкино 15 марта сего года…

Вошедший в эту минуту Стасик остановился и внимательно посмотрел на незнакомца. Серый, далеко не новый пиджак стилисту явно не понравился: «Швейная фабрика «Большевичка», дизайн эпохи Брежнева…» – это про себя, а вслух:

– А вы, простите, собственно, кто?!

– Следователь по расследованию уголовных преступлений Валерий Денисович Крылов, – и мужчина протянул Стасику красную книжечку.

– У нас?! Милиция?! – Стасик недовольно поджал губы и без энтузиазма посмотрел на Наташу. – Помните, куколки мои, такой красавец стеснительный с цветами из огурцов. Нам их потом даже есть было жалко…

– Алеша из Богородска! – ахнула Лариса. – Не может быть! Что он мог наделать?! Ему же только нимба не хватало?! Практически святой человек!

– Вот он и получил сейчас, наверное, свой нимб где-нибудь там… – Следователь выразительно поднял глаза к потолку и вздохнул устало. – Убили его, зверски убили…

Посмотрев на остолбеневших редакторов и заглянув на секунду в бездонные от ужаса глаза Ларисы, он медленно произнес:

– Вот такие у нас дела… ребята и девушки.

– Тише! Пятницкая из Киева звонит! – кричит Юля и нежно дует на свежепокрашенные ногти. – Она там нашла мужика, который утверждает, что он родственник английской королевы! А еще девочку, которая подражает голосам птиц…

– А я, может, родственник Кайли Миноуг! – Стасик просто вне себя: у него пропала какая-то важная щетка для волос. – Тут ваабще кругом родня – кому что надо, то и берут…

– Ну во-от, – Юля продолжает любоваться влажным блеском ногтей, не обращая на Стасика никакого внимания (вчера он, видите ли, никак не успевал сделать ей укладку, поэтому она объявила ему двадцатичетырехчасовой бойкот). – И у этого родственника даже есть новогодняя открытка от Елизаветы…

Сегодня кровавая тема – «Одаренные дети». Бойко жалуется, что в каждом углу ей мерещатся родители гениев, готовые вцепиться ей в горло, а мне все время вспоминается Хармс: «Что лучше, дети или покойники?» И в самый разгар этого бардака в редакции появляется Светка Чопурян. Разумеется, не одна, а с ребенком.

Света проработала с нами недолго. Редактор она была неплохой, да и работа ей нравилась, но ее суперплан «рожу по-быстренькому и снова на работу!» с треском провалился. То ли кавказские традиции победили европейское воспитание, то ли материнский инстинкт одолел карьерные амбиции, ну и, разумеется, потому что ее деньги в семейном котле не были главными, но Света решила не совмещать детей и телевидение. И еще ей очень хотелось подольше кормить ребенка грудью, потому что это очень полезно для нервной системы малышей. Нашим девушкам Света исправно звонила, спрашивала, как дела, и пыталась рассказать о последних достижениях на ниве материнства. Все искренне радовались ее звонку и грозились приехать в гости на смотрины. А потом клали трубку и тут же забывали про обещания – биоритмы кормящих матерей и работающих на телевидении редакторов, увы, не совпадают.

Не дождавшись дорогих гостей, в один прекрасный день Света сама пришла на студию, чтобы поболтать и похвастаться карапузом. Совершенно непонятно, почему именно в этот прекрасный день мы готовили эфир «Одаренные дети».

– Ой, мои дорогие! – пропела Света. – Как же я рада вас всех видеть!

Я подхожу поздороваться и посмотреть на мирно дрыхнущего в рюкзачке-кенгурятнике младенца. Вот, наверное, кому сейчас хорошо.

– Светуль! Лапуль! – вносится в комнату Наташа. – Какой чудесный малыш!

– Какая ты молодец, что зашла! – Лариса гладит пальцем щечку малыша. – Чаю будешь?

Потом мы дружно усаживаем Свету на свободный стул рядом с Юлей и… разбегаемся врассыпную. Что делать – работа не ждет.

– Алло, алло! – надрывается Лариса. – Ничего не слышно! – И выбегает в коридор, стуча каблуками. – Вы выезжаете или нет? А кто ребенка сопровождает?

– Андрей, ты это серьезно про Волочкову? – приступает тем временем к допросу Бойко. – Или издеваешься?

– Да! – я очень устал от всех этих гениев и потому могу вспылить в любую минуту. – Да, хочу! Если Настя впервые появится после родов у нас, то будут рейтинги!

– Завтра, значит, появится? – шипит Бойко и в сердцах хлопает по столу одной из своих многочисленных записных книжек. Та тут же разваливается и осыпается на пол, и Наташа незамедлительно хлопается на колени и уползает под стол. – Ты что, не понимаешь? Это же невозможно, – ворчит она из-под стола, – она родила только в субботу вечером!

– Да, но в понедельник она уже выписалась из роддома! – Я тоже лезу под стол, и мы вместе ползаем по полу, собирая эти проклятые листки. – Ты видела первую страницу «Комсомольской правды»? Во вторник она уже танцевала! Так что, ей в четверг трудно прийти на эфир?!

Наташа пыхтит, потому что никак не может выцепить из-под стола еще один листик.

– Почему ты не забьешь это в телефон? – я ловко вытаскиваю упрямую бумажку и смотрю на нее. – И почему у тебя под буквой «О» собрано все что ни попадя? Вот что, например, у тебя здесь делает доктор Куренков?

– Потому что он О-кулист! – Бойко, вся в пыли, любовно раскладывает незатейливый пасьянс, реанимируя записную книжку.

– Алло, алло! – продолжает кричать Лариса. – Я вас спрашиваю: кто сопровождает ребенка?! – Лариса звонит в гостиницу, где в ожидании эфира томится шестилетняя девочка с бантами, которая знает наизусть всего «Евгения Онегина», но не может запомнить номер машины, которая должна ее встречать у отеля.

И тут малыш Чопурян, про которого мы, находясь в предэфирном состоянии, напрочь забыли, не выдерживает и начинает вопить. Просто удивительно, как такое маленькое существо может так орать… Мы ошарашенно смотрим на источник крика, а Света, мило улыбнувшись, ловким натренированным движением расстегивает кофточку и прикладывает к груди своего то ли мальчика, то ли девочку. Младенец, гукнув, тут же в нее вцепился.

– Как пиявка… – Юля с каким-то мистическим ужасом косится на младенца.

Ларисе тем временем кто-то сообщал в трубку, что девочку, знающую наизусть всего «Евгения Онегина», сопровождает мама, которая скоро вернется в гостиницу. Сама же Лариса смотрит на Свету Чопурян и думает о том, что она своему Данилке не то что Пушкина, а вообще уже года два ничего не читала…

– Ой, как же я могла забыть, – спохватывается Лариса и, дав отбой гостинице, тут же набирает номер матери. – Мам, это я. Мам, я совсем забыла, ты не возьмешь Данилку на выходные?

Миша с Леной возвращались в Москву. После бурного прощания с Киевом Пятницкой до сих пор было плохо, и поэтому на предложение Миши пойти в вагон-ресторан она ответила решительным отказом:

– Ты смерти моей хочешь? Я, конечно, баба здоровая, но всему же есть предел…

– Ну, пойдем, – уговаривал ее Миша, который всегда маялся в поездах. – По чашке чаю, и спать.

Договорившись на бегу вести здоровый образ жизни, они отправились в вагон-ресторан, где их поджидал сюрприз – футбольный клуб «Локомотив» в полном составе возвращался с товарищеского матча.

Нетрудно догадаться, чем закончилось чаепитие. Собственно, оно и не начиналось. Открыв бутылочку молдавского «Каберне», за которым последовало 300 грамм «Русского стандарта», – в общем, к 4 часам утра, когда Миша и слабаки-футболисты уже давно спали, Лена, стоя на столе вагона-ресторана и думая, что она певица Люба Успенская, пела: «А я сяду в кабриолет!» – а потом кричала директору ресторана: «Сема, давай! Давай мою любимую!» И кабриолет несло по тридцатому кругу. Директор Семен молча обожал Лену. Он был просто потрясен раскованностью и щедростью этой чудесной нимфы с телевидения, подарившей ему два бесплатных билета на лучшее шоу, то есть фактически свободно конвертируемую валюту между двумя странами – «Стирка» гремела на Украине не меньше, чем в России.

И вдруг в самый разгар дискотеки Пятницкая прозрела – она увидела Его. Дима Грачев – единственный настоящий спортсмен в этом поезде, единственный, кто остался с ней, чтобы встретить праздник лицом к лицу. Они опять его бросили, как тогда, когда он сломал ногу и лечился во Франции. Уже в тот раз ей страстно хотелось его как-то пожалеть, приютить, усыновить. И сейчас он сидел за столиком такой трогательный и беззащитный, такой бесконечно милый – ну, точь-в-точь такой, каким она увидела его на церемонии награждения MTV. Боже мой, как же она забыла, да он же еще и поет!!! В прекрасных глазах Пятницкой задрожали слезы, и она рухнула со стола на пол.

В принципе, Лена никогда не была поклонницей «Локомотива», да и о футболистах она знала только то, что зарабатывают они, конечно, не так, как теннисисты, но все-таки прилично. Еще она точно помнила, что певица Таня Буланова вышла замуж за футболиста. Говорили, что и Юлия Началова тоже начала встречаться со спортсменом, который уже объяснил ей, с какого расстояния бьется штрафной… А что, хорошие девки. Она, Пятницкая, ничуть не хуже. И Лена подошла к нему и сказала чистую правду:

– Вы – лучший. Хотите, я вам спою?

Дима Грачев, оценив чересчур богатую натуру Лены, вжался в диванчик и тихо прошептал:

– Конечно, хочу…

И они вместе спели какую-то хорошую песню и допили виски из его фляги, потом она объясняла ему правила игры в настольный футбол, потом попросили Семена принести семь тарелок и кокнули их на счастье, а под конец пошли встречать рассвет, который, предположительно, находился в конце поезда.

Вообще-то, люди, которые шастали по электричкам и поездам дальнего следования, Лену всегда смущали. Ходят туда-сюда – то ли газеты продают, то ли на жалость давят, прикидываясь немыми… Но сегодня, когда Дима послушно таскался за ней по пустому поезду, в котором все, кроме них, спали, она прислушивалась к ритму стучащих колес, и ей мечталось, чтобы этот поезд как можно дольше не прибывал в Москву. Вот так бы ходила и ходила она с этим чудесным Димой, так бы ходила и ходила… И вдруг ее малыш пожаловался, что устал. Да боже мой! Вот у нее и ключ от купе Семена в кармане (влюбленный директор вагона-ресторана так и не дождался ее в ту ночь и заснул, сидя за столиком).

В тот миг, когда поезд пересек российско-украинскую границу, Елена Пятницкая повторила подвиг Анжелы Ермаковой, забив решающий гол в ворота Дмитрия Грачева. И если бы этот матч транслировали во всем мире, то даже Дэвид Бэкхем сделал бы себе очередную татуировку с именем Лена на правом плече, а Зинетдин Зидан защищал бы Пятницкую от всех, кто не пришел на эфир, не менее рьяно, чем он это делал на прошедшем чемпионате мира, отстаивая честь сестры.

До прибытия экспресса на вокзал оставалось минут двадцать, а Миша все еще не нашел Пятницкую. В голове звенели бубны, и жить, в принципе, не хотелось. Постанывая, он мотался по поезду до тех пор, пока не вспомнил «Давай, Семен!» (воспоминание тут же аукнулось в голове болью). Точно. Вагон-ресторан. Так и есть: как ни в чем не бывало Пятницкая сидела здесь, причем за тем же столиком, на котором вчера плясала, и вовсю питалась.

– Ленка, – застонал Миша, – да ты с ума сошла! Я тебя битый час ищу!

– Я должна поесть! – Пятницкая была неумолима. – Сейчас, как только приедем, тут же сажусь на диету.

«Господи, – думал Миша. – Какая чудовищная несправедливость! Почему у меня голова просто сейчас лопнет, а этой – хоть бы что!» И простонал:

– Лена, я делаю официальное заявление: больше никогда в жизни я с тобой в командировку не поеду.

Едва ступив на московскую землю, Миша почувствовал прилив сил, а при мысли о том, что еще чуть-чуть и он окажется в своей квартире – о боже, ванна!!! – ему и вовсе стало почти хорошо. И он уже снова любил Пятницкую, которая грудью и сумками прокладывала дорогу через вокзальный бедлам к заветному месту, где таксисты не запрашивали денег, которых хватило бы на самолет обратно до Киева. И вдруг, когда цель была уже практически достигнута, их остановили душераздирающие вопли:

– Тетя Лена! Тетя Лена! Пропустите тетю Лену!

Пятницкую по инерции еще пронесло вперед пару метров, а потом она остановилась как вкопанная. Зазевавшийся Миша больно ударился о ее крепкую спину.

Среднего роста, плечистый и крепкий… В белой футболке и кепке… В белых спортивных штанах и белых кроссовках… Через людей и чемоданы к ним прорывался некий блистательный подросток.

«Где-то я это уже видел, – подумал Миша. – То ли у Тишко, то ли у Кваши…»

Тем временем мальчик уже лез к Пятницкой обниматься. Пятницкая немного посомневалась, а потом узнала:

– Люди добрые, Мишка, это же Виталик! – и схватила пацана за ухо. – Виталька, дрянь такая, куда же ты пропал?!

Пропал Виталик ровно полтора года тому назад – сразу после эфира «Ищу спонсора для поездки в Куршавель». Виталик убежал из дома, когда ему исполнилось 14 лет, потому что у него было две мечты – сделать карьеру в Голливуде и выпить кофе в знаменитом баре «Трамплин» в Куршавеле. Поскольку попасть из Белоруссии, где он жил, напрямую в Голливуд так же сложно, как и на высоту 1800 метров, где располагался бар его мечты, он сначала приехал к нам в редакцию. Потому что только мы можем помочь ему сделать первый шаг в карьере. В студии он демонстрировал то, что принято называть активной жизненной позицией, – отстаивал свою точку зрения, сыпал какими-то неопровержимыми аргументами и после программы доверил нам самое святое, что у него есть: свой белорусский паспорт. После чего пропал. Сердобольная Пятницкая даже пыталась обратиться в какое-то сыскное агентство, чтобы ей помогли найти несчастного мальчика.

– Ты что, не знаешь, что с такими придурками делают? – взывала она к Бойко, перечисляя ужасы из «Криминальной хроники».

Этот мальчик и стоял сейчас перед ними и при этом совершенно не соответствовал образу жертвы криминального репортажа.

Пятницкая бросила сумки и грозно подбоченилась:

– Только не врать! Ты здесь что – по электричкам промышляешь?

– Да вы что, тетя Лена, я здесь работаю, – и Виталик царским жестом махнул рукой куда-то вбок, а потом немного понизил голос: – Я главный здесь, на Киевском.

Пятницкая пихнула Мишу кулаком в бок:

– А я тебе говорила, что парень далеко пойдет?

Ничего такого она ему сроду не говорила, но Миша счел нужным промолчать. В отличие от него, Пятницкая была просто в восторге.

– Ну, рассказывай, рассказывай! – тормошила она пацана.

– Да чего рассказывать-то, – изобразил Виталик некое смущение, но тут же засиял от удовольствия, – я вам сейчас все покажу.

Миша затосковал: вода, которой он уже мысленно наполнил ванну, остывала…

– А вот здесь, – с гордостью демонстрировал свои владения главный по вокзалу, – сидят проститутки…

«Господи, – маялся Миша, таскаясь за экскурсоводом, – в Москве достаточно вокзалов, почему этот мальчик выбрал Киевский?»

– А здесь – наперсточники…

Потом они посмотрели на карманников, потом – на тех, кто протыкает шины, потом…

– А как же Голливуд? – вдруг вспомнила Пятницкая. – Мечта похоронена на привокзальной площади?

– Да вы что, тетя Лена, у меня уже почти все готово! Во-первых, я уже получил российское гражданство…

– Та-ак. А что с твоим белорусским паспортом делать? Он у нас так и валяется в сейфе в редакции.

– Храните его у себя, – и Виталик с нежностью заглянул в глаза тете Лене, – я помню, что это мой отступной…

Далее Виталик поведал, что все заработанные деньги (за вычетом ста пятидесяти долларов, которые он ежемесячно отправлял маме в Белоруссию, и еще какой-то суммы на собственное пропитание) он откладывает. И прячет их не где-нибудь, а под Большим Каменным мостом: выдвигаешь ничем особо не приметный камень – и вот он, самый надежный в этом городе сейф, которому можно доверить честно заработанные накопления на поездку в Голливуд.

– А вечером, когда работы мало, я учу язык, – и Виталик достал из заднего кармана брюк самоучитель английского.

Пожалуй, именно этот экспонат выставки произвел на Лену самое сильное впечатление, потому что, сколько лично она ни бралась за изучение английского, дальше перевода текста на ее майке «Тяжело быть принцессой размера XXXL» дела не продвигались. «Какой же все-таки целеустремленный мальчик», – с уважением подумала Лена.

– Ну, мы пошли, – поймал обстановку Миша и подхватил Пятницкую под руку.

– Да! Чуть не забыл! – заорал Виталик им вслед.

Продолжая крепко держать Пятницкую под руку, Миша попытался перейти на рысь, но Виталик продолжал орать на весь вокзал:

– Как там дела у дяди Андрея? С тетей Мариной?! У него все нормально?!

Миша с Леной остановились как вкопанные и, переглянувшись, развернули обратно к Виталику.

– А откуда ты знаешь про дядю Андрея и тетю Марину? – ласково спросила Пятницкая.

– Что же я, газет не читаю, что ли? – изумился Виталик вопросу. – После ТЭФИ все только про них и пишут…

– Да, действительно, – промолвил Миша. – Ну, мы пошли.

– А тетю Марину я и до этого знал, – упорно продолжал кричать им в спины Виталик. – Я же начинал свою карьеру в ресторане «Сыр» – читал стихи женщинам при входе! И видел там тетю Марину! И иногда тетя Марина ходила днем в этот ресторан! С другими мужчинами!!!

«Тебе бы не на Киевском, а в ФСБ работать, – недобро думал Миша, уволакивая Пятницкую подальше от чудо-ребенка. – Карьера Шарапова или Жеглова сложилась бы у тебя успешнее, чем покорение холмов Беверли-Хиллз…»

«Jaguar XJ», который Марина купила неделю назад, бесшумно двигался по Рублевке. Она отпустила своего водителя, чтобы показать мне, с каким шиком и ветерком сама может доехать до своего загородного дома.

Вот уже двадцать минут мы петляем по шоссе и, похоже, потерялись. Кроме звезд – никаких ориентиров. Марина выходит из машины и резко хлопает дверью.

Ночь очень тихая и ясная. Луна осторожно поднимается над лесом, кажется, она боится оцарапаться об острые макушки елей. Марина делает два шага вперед и молча смотрит на бледно-желтый диск. Я подхожу к ней и обнимаю сзади за плечи:

– Знаешь, сколько там звезд? 150 миллиардов, представляешь? А человек, даже если напряжется, способен увидеть только 6000…

– Персональная лекция по астрономии? Романтично… – Она резко повернулась ко мне лицом и запустила пальцы в мои волосы. – Какая у тебя стала буйная шевелюра! Как выбираться будем, а? Тарзан?

Ее прохладные губы были чуть липкими и пахли персиком.

– Вчера начался звездопад, – мой шепот в абсолютной тишине звучит странно. – Значит, сегодня надо обязательно увидеть падающую звезду и загадать желание.

– Обязательно сейчас? – и она подавила легкий зевок. – Я так устала, малыш…

– Смотри, – кричу я, и Марина вздрагивает, – вон звезда летит!

Я совсем не ожидал, что в сценарии моего так долго задумываемого разговора будут такие реальные декорации.

– Где? – она поднимает голову. – Я не вижу!

И вдруг целая горсть огней сорвалась и помчалась к земле.

– А вот еще одна! И еще! – восторгу Марины не было предела.

Несколько секунд мы зачарованно смотрели в небо.

– Звезды растаяли, – она зябко поежилась, – а я ничего не загадала…

Ее голос вернул меня на землю. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.

– Знаешь, – кутаясь в пиджак, она продолжает смотреть на небо, – если я когда-нибудь исчезну, ты этому не верь. Я всегда буду рядом. Что бы ты ни узнал!

Ее рука выныривает из моего пиджака и касается моей:

– Пойдем в салон, холодно, а у тебя завтра эфир – еще простудишься… Что за тема на этот раз?

– Не поверишь, – оживляюсь я, – «Звезды минувшего». Пятницкая с Бойко разыскали Михаила Муромова – помнишь «Яблоки на снегу»? И он будет завтра вместе с Джуной…

На телевизионном небосклоне звезды загораются и гаснут гораздо быстрее, чем об этом рассказывают астрономы. Где сегодня Элеонора Беляева, ведущая «Музыкального киоска»? Чем занимается теперь Ирина Мишина, ведущая программы «Время»? Все, что от них осталось, – короткий абзац в справочнике «Кто есть кто на ТВ». Эти телезвезды разжалованы зрителями в рядовые, как разжалован учеными Плутон, без пяти минут лишенный звания планеты…

Мы идем к машине. Сейчас я сяду за руль и скажу ей то, что давно хочу сказать.

– Ой! Что это? Я на что-то села… – Марина рывком вытаскивает из-под себя полу моего пиджака и извлекает на свет маленькую бархатную коробочку. – Что это ты суешь в карманы?!

– Это тебе, – мое сердце колотится так, что трудно дышать.

Марина открывает помятую коробочку и извлекает из нее цепочку с подвеской в виде золотой спички с бриллиантом.

– О! Паскуале Бруни, – она надела подарок на шею, и слабый бриллиантовый лучик разрезал тьму. – Спасибо, ты – пуся! – она притянула к себе мою голову и поцеловала.

Пытаясь унять волнение от того, что все задуманные мною слова теперь, после этого чмока и «пуси», сказать уже невозможно, я включаю приемник.

– Хочешь потанцевать? – Мне кажется, что гулкие удары моего сердца заглушают песню Пресли.

– Здесь? – брови Марины недоуменно выгнулись.

– Да.

Что-то в моем тоне заставило Марину промолчать. Мы снова вышли из машины.

 
Love me tender, love me sweet,
all my dreams fulfilled,
For my darling, I love you and I always will…
 

Под обволакивающий голос Элвиса при полном отсутствии фоторепортеров светской хроники и папарацци в ночной пустоте шоссе танцевали мужчина и женщина.

Москва очень похожа на шведский стол. Сначала просто поражаешься красоте сервировки и многообразию выбора, а потом, приглядевшись, понимаешь: в лучшем случае – ничего нового, в худшем – чуть заветрено. Когда-то к такому выводу пришли Лариса и ее подруга-соседка Татьяна. Они любили по очереди заходить друг к другу в гости, чтобы за чашкой чая обсудить то, как они устали: Лариса – от работы, а Татьяна – от светской жизни. Достойных мужчин, указанных в столичном меню, они обсудили еще на заре своей дружбы и даже договорились, что не будут ревновать, если кому-то удастся первой познакомиться с Ленчиками из Mercury. Счастливое знакомство могло подарить девушкам не только приглашения на вечеринки этой компании, но и пропуск на закрытую распродажу в ЦУМ на пятый этаж. Правда, Татьяна особо на любви Ленчиков не настаивала, потому что в круг ее интересов также входили Рустам Тарико и Саша Рибок.

И вот судьба в лице балерины Лолы Кочетковой (телефон которой в записной книжке Бойко располагался на странице с буквой «Т» – дочь знаменитого Тайванчика) подарила Ларисе шанс – место в партере на балет «Золушка». По неподтвержденным данным, где-то рядом должны были сидеть ОНИ.

– И он такой веселый, Наташ! Просто солнечный зайчик! – Уже 15 минут Лариса делилась с коллегой подробностями начавшегося романа. Нет, не с Ленчиками, а с тридцатипятилетним французом, обожавшим русскую икру, русский балет, русских женщин и Стивена Фрая.

– Но он почему-то не звонит, я уже извелась вся!

– А вдруг он жулик какой-нибудь? – Наташа с трудом воспринимала рассказ Ларисы про обед в новомодном ресторане, поездку на красной «Subaru» и подарок из ста алых роз. – Или гомик…

– Да что ты! – счастливо улыбается Лариса. – Он Стивена Фрая любит, какой же он жулик!

Фрая Наташа не читала. В бесконечных домашних и не домашних заботах она, честно говоря, забыла, когда брала в руки что-то тяжелее журнала «7 дней», но Миша так долго носился с этим самым Фраем, как курица с яйцом, что фамилию известного английского писателя Наташа запомнила.

– А еще, – сияет глазами Лариса, – он сказал, что закажет мне сумку Birkin от Hermes. Знаешь? Которую после заказа надо ждать еще три года…

– А-а-а! – страшно развеселилась Наташа. – Чему же ты удивляешься? Забыла, что обещанного три года ждут? Вот и жди теперь своего «фрайдиста»… Хотя, я тебе скажу, – и Бойко, закурив, выпустила колечко дыма, – наши поставщики паленых сумок быстрее сделают.

Лариса немного сникла.

– Ну, ты сама ему позвони, – предложила недолго думая Наташа.

Откуда ей было знать, что вот уже третьи сутки Лариса исполняет ритуальные танцы вокруг телефона, решая для себя главный вопрос – звонить самой или подождать еще? Ну вот позвонит она, и что? Что она ему скажет: «Salut, c’est encore moi»? Или – почему ты не звонишь? А почему он не звонит? Может, она ему не понравилась? Нет, не может быть – все было так хорошо… Ну почему? Почему он пропал?!

– Добрый день! Добрый день! Добрый день! В эфире ваше любимое ток-шоу на Первом канале «Большая стирка». Говорят, что надежда умирает последней. Надежда на лучшее будущее не покидает человека никогда. Итак, тема нашей программы – «Завтра будет лучше, чем вчера!».

После того как, сидя на наших диванах, своими историями уже поделились народный артист Украины певец Николай Гнатюк, обладательница титула «Мисс Мира – 92» Юлия Курочкина и самая ориентальная певица России Азиза, в студии появляется донская казачка Мария Александровна Бударина.